Бланкетные лицензии в рамках российской правовой системы

(Лукьянов Р. Л.) ("Юридический мир", 2010, N 2) Текст документа

БЛАНКЕТНЫЕ ЛИЦЕНЗИИ В РАМКАХ РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ <*>

Р. Л. ЛУКЬЯНОВ

-------------------------------- <*> Luk'yanov R. L. Blanket licenses within the frames of russian legal reform.

Лукьянов Р. Л., соискатель ученой степени кандидата юридических наук.

Все чаще в Российской Федерации при коммерческом обороте результатов интеллектуальной деятельности мы сталкиваемся с понятием бланкетных лицензий. Бланкетные лицензии используют в своей деятельности крупнейшие музыкальные издательства, вещательные организации, крупные контент-провайдеры, организации, осуществляющие управление авторскими и смежными правами на коллективной основе. Российский правоприменитель только начинает познавать истинную правовую природу института бланкетных лицензий, который, безусловно, играет одну из ключевых ролей в развитии информатизации общества и сферы права интеллектуальной собственности. Статья посвящена изучению правовой природы бланкетных лицензий в рамках российского законодательства.

Ключевые слова: бланкетная лицензия, ОКУП, лицензионный договор, каталог произведений, незаключенный договор, англосаксонская правовая система, рецепция, информатизация, предмет договора, сбор вознаграждения, неограниченный круг правообладателей.

We often face the concept of blanket licenses in commercial turnover of results of intellectual activity. Blanket licenses are used by large musical publishing houses, broadcasting organizations, large content-providers, organizations managing authors and neighboring rights on collective basis. Russian legal practitioner starts to recognize the true legal nature of the institute of blanket licenses, which by no means plays a key role in development of informatization of society and the sphere of intellectual property. The article deals with the study of legal nature of blanket licenses within the frames of russian legislation.

Key words: blanket license, organization of collective management of rights, license agreement, catalogue of works, non-concluded agreement, anglo-saxon legal system, reception, informatization, subject-matter of the agreement, collection of compensation, unlimited circle of rightholders.

Многие отечественные юристы, особенно в тех отраслях права, которые тесно связаны с техническим прогрессом (в первую очередь речь идет о праве интеллектуальной собственности), в последнее время все больше обогащают свой арсенал западной терминологией. Безусловно, такое обогащение расширяет кругозор, повышает уровень интеллектуальной планки специалиста, но одновременно заставляет сильно заблуждаться в суждениях. Рецепция права - инструмент, известный с древних времен. Обладая высокой степенью эффективности, применять его все же следует с особой осмотрительностью, поскольку право - это тот регулятор, который далеко не всегда обладает критерием интернационального универсализма. В условиях современного мира неумелая рецепция может нанести вред не меньший, чем уместная рецепция - пользы. Однако же, абстрагируясь от самого института рецепции, с удивлением можно обнаружить вокруг себя, что на уровне профессионального правоприменения происходят какие-то частные заимствования вопреки внутреннему законодательству. Попытки такого правоприменения, возможно, простительны для каких-то демонстративных акций, показательной приверженности иным стандартам, в случае прямой или опосредованной пропаганды или же, если говорить не о профессиональном подходе, - по некомпетентности. Подобные же ошибки, когда они, с одной стороны, сознательны, а с другой - являются именно убеждением профессионала, - это катастрофа, возможно, не такая масштабная, если мы говорим о конкретных субъектах, для правовой культуры государства в целом. Весьма иллюстративным примером такой ошибки является распространяющееся с какой-то потрясающей динамикой мнение о легитимности бланкетных лицензий в российской правовой системе. Термин "бланкетная лицензия" в принципе не предусмотрен ГК РФ и иными внутригосударственными законодательными актами. Заимствованная из стран с англосаксонской системой права, бланкетная лицензия перекочевала в Россию как призрак несуществующего юридического механизма, позволяющего обществам, осуществляющим управление правами на коллективной основе (далее - ОКУП), заключать с заинтересованными лицами лицензионные договоры, предметом которых являются все или часть произведений, права на использование которых были предоставлены ОКУПам в управление. При этом произведения в бланкетной лицензии не конкретизируются (указывается лишь ссылка на весь каталог ОКУПа, на репертуар конкретного исполнителя либо применяется иной критерий выделения части произведений, в которых заинтересовано лицо, обращающееся в ОКУП). Бланкетные лицензии активно используют в своей практике Российское авторское общество (причем использует именно сами бланкетные лицензии, без подмены их правового содержания), правообладатели (лицензиары) крупных каталогов музыкальных, аудиовизуальных и иных произведений, некоторые юристы. Бланкетные лицензии признаются некоторыми правоведами как определенная данность и на доктринальном уровне. Центральной же проблемой в данном случае является не просто отсутствие прямого упоминания в российском законодательстве о бланкетных лицензиях, а почти абсолютное непонимание их правовой природы со стороны массового правоприменителя. И. Кондрин в своей статье "Нужна ли России своя стратегия развития цифрового контента" указывает на то, что "в каждом национальном законодательстве всегда предусмотрена для телевизионных вещателей возможность использования так называемых бланкетных лицензий..." <1>. Далее И. Кондрин продолжает: "С 1 января 2008 года... произошли существенные изменения. Изменения затронули... виды объектов авторского права, которые действующее российское законодательство разрешает включать в бланкетные лицензии" <2>. -------------------------------- <1> Интеллектуальная собственность: авторское право и смежные права. 2009. N 10. С. 60. <2> Там же. С. 61.

Общеизвестным является факт, что 1 января 2008 г. вступила в законную силу часть четвертая Гражданского кодекса Российской Федерации, который действительно привнес массу новелл в российское законодательство об интеллектуальной собственности, и авторском праве в частности. Помимо прочего, часть четвертая ввела иной подход к имущественным авторским правам, исключив сам термин из текста закона как таковой. С 1 января 2008 г. введен институт исключительного права и институт лицензий и лицензирования (в контексте права интеллектуальной собственности). Последнее говорит о том, что никаких лицензий (как бланкетных, так и всех прочих) предшествующее законодательство не предусматривало. Отсюда следует еще один вывод, что ранее отсутствовало как категория такое понятие, как "виды объектов авторского права, которые действующее российское законодательство разрешает включать в бланкетные лицензии". Никакого специального перечня (прямо или в "рассеянном" варианте) российское законодательство до 1 января 2008 г. не предусматривало в силу отсутствия института лицензирования как такового. Совершенно последовательно и логично, что отсутствующий перечень не мог претерпеть каких-либо изменений. После 1 января 2008 г. в России начал действовать институт лицензирования, введенный законодателем. Как мы уже выяснили, никаких бланкетных лицензий ГК РФ (часть четвертая) при этом не предусматривал по-прежнему, соответственно никаких "видов объектов авторского права, которые действующее российское законодательство разрешает включать в бланкетные лицензии", в России так и не появилось. При этом под самой бланкетной лицензией И. Кондрин понимает следующее: "Это когда телевизионный вещатель <3> получает в одном месте, как правило, в ОКУП, лицензию на использование всех видов авторских и смежных прав". Данный вывод не соответствует истинной правовой природе бланкетных лицензий. -------------------------------- <3> Статья И. Кондрина посвящена цифровому телевещанию.

В целом же суждения И. Кондрина как минимум безосновательны и имеют серьезную "брешь" в виде хронологического несоответствия. Похожего мнения придерживается юрист НП "Адвокатское бюро "Адвокат Сухарев и партнеры" Р. Стромин, который в своей статье "Коллективное управление имущественными правами авторов" указывает, что "главным инструментом лицензирования публичного исполнения, а также радио - и телепередач произведений "малых прав" являются так называемые бланкетные лицензии, которые, как правило, разрешают пользователям использовать любое музыкальное произведение из мирового репертуара в целях и в течение периода, указанных в лицензии". Позиция Р. Стромина представляется по указанным выше причинам также безосновательной. Преимущество его утверждения в данном случае заключается в том, что Р. Стромин верно понимает правовую природу бланкетных лицензий. Признает, однако, с большей степенью осторожности и с совершенно иной аргументацией бланкетные лицензии и Российское авторское общество. Следует отметить, что Российское авторское общество в данном случае преследует не какие-то идеалистические цели или выражает свои доктринальные предпочтения, а использует признание бланкетных лицензий в своих интересах (формально - в интересах своих членов и правообладателей, не являющихся членами РАО), применяя их на практике для сбора вознаграждения. Позиция РАО по вопросу применения бланкетных лицензий строится на следующих аргументах <4>: -------------------------------- <4> Из материалов дела N А53-15640/2008-С2-32 (ФАС СКО от 24.03.2009).

1) "Судом был установлен факт незаключенности лицензионного соглашения, так как в нем не согласован... предмет договора. Конкретные произведения как результат интеллектуальной деятельности предметом договора не являются... так как лицензия является бланкетной". Из такого суждения следует, что, по мнению РАО, предметом бланкетной лицензии является неограниченный перечень произведений (без поименного перечисления). Следует отметить, что данное положение прямо противоречит ст. 1235 ГК РФ, что не позволяет считать его обоснованным; 2) "Мировая практика, а также нормы обычного права (обычаи делового оборота), регулирующие отношения между пользователями и обществами по коллективному управлению правами авторов, предполагают использование т. н. бланкетных лицензий, являющихся главным инструментом лицензирования публичного исполнения произведений". Весьма интересный аргумент, предполагающий "нелегитимное нормотворчество" под предлогом обычаев делового оборота (что, к слову, не приравнивается в термину "обычное право"). Однако Российская Федерация не участвует ни в одной международной конвенции, регулирующей вопросы бланкетных лицензий, а обычаи делового оборота не применяются, если они противоречат обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства (о чем прямо говорит п. 2 ст. 5 ГК РФ); 3) "Обладание правами на национальный репертуар или получение полномочий на другой правовой основе на предоставление этих прав, а также участие в системе двухсторонних соглашений позволяют национальной организации предоставлять такие глобальные лицензии". Иными словами, позиция РАО сводится к тому, что само по себе право заключить бланкетную лицензию, которая по своему предмету противоречит действующему национальному законодательству Российской Федерации, зиждется на легитимности правового титула, приобретенного РАО по какому-либо основанию в отношении конкретного произведения из каталога. Данный вывод априори противоречит российскому закону. Далее представитель <5> РАО дает собственное определение бланкетной лицензии: "...бланкетные лицензии, как правило, разрешают пользователям использовать любое музыкальное и иное произведение из мирового репертуара в целях и в течение периода, указанных в лицензии". -------------------------------- <5> А. И. Каминская.

В целом определение и понимание правовой природы бланкетных лицензий в РАО соответствует действительности. Почему же автор данной статьи утверждает, что бланкетные лицензии - институт в рамках российской правовой системы нелегитимный? Понятие "лицензирование" в отношении интеллектуальной собственности в Российской Федерации появилось недавно - с 1 января 2008 г. с вступлением в силу части четвертой Гражданского кодекса РФ. Под лицензионным договором согласно части четвертой ГК РФ понимается договор, фабула которого звучит следующим образом: по лицензионному договору одна сторона - обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (лицензиар) предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования такого результата или такого средства в предусмотренных договором пределах. В соответствии со ст. 1235 лицензионный договор должен содержать указание на результат интеллектуальной деятельности или приравненное к нему средство индивидуализации как на предмет (иными словами, наличие такого указания является существенным условием для лицензионного договора). В соответствии с п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенным является, помимо прочего, условие о предмете договора. Отсутствие достигнутого сторонами соглашения о предмете договора делает его незаключенным, что, в свою очередь, свидетельствует о том, что у сторон незаключенного договора не возникло никаких прав и обязанностей по нему. Данное утверждение уже нашло свое отражение в судебной практике. Так, Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа, рассмотрев кассационную жалобу РАО по делу N А53-15640/2008-С2-32, отказал в ее удовлетворении, указав на то, что суд первой инстанции обоснованно указал на незаключенность лицензионного договора, так как в соглашении отсутствует указание на результат интеллектуальной деятельности, право использования которого предоставляется по договору. Доводы РАО в части определения предмета лицензионного договора о том, что лицензия от 25 апреля 2008 г. N 9 дает право на публичное исполнение на концерте 27 мая 2008 г. обнародованных произведений, без определения заранее списка таких определений, отклоняются как противоречащие подп. 1 п. 6 ст. 1235 ГК РФ. При этом судами использовался правовой алгоритм, описанный выше. Некоторые юристы в принципе неправильно толкуют правовое содержание бланкетных лицензий, что явно прослеживается в статье И. Кондрина. То, о чем говорит И. Кондрин, - это право аккредитованных ОКУПов осуществлять сбор вознаграждения с пользователей в пользу неограниченного круга правообладателей в случаях, когда объекты авторских и смежных прав в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации могут быть использованы без согласия правообладателя, но с выплатой ему вознаграждения. Комментируемое правомочие возникает у аккредитованного ОКУПа на основании п. 1 ст. 1243 ГК РФ и п. 3 ст. 1244 ГК РФ. В данном случае, однако, нельзя говорить ни о бланкетной лицензии, ни о какой-либо другой лицензии в принципе, поскольку ст. 1243 ГК РФ прямо указывает, что механизм сбора вознаграждения (для которого подразумевается самостоятельная форма договора) применяется тогда, когда объекты авторских и смежных прав могут быть использованы без согласия правообладателя; такой механизм носит компенсационный характер. Лицензия же по своей природе является именно разрешением. Актуален ли институт бланкетной лицензии для российского законодательства и для России в целом? Вопрос комплексный. С одной стороны, бланкетная лицензия является отличным плацдармом для развития информационной среды: средств массовой информации, информатизации общества в целом. Это, безусловно, весьма прогрессивный, демократический правовой институт. Большая часть западных ученых-правоведов, среди которых можно выделить имена Вольфа Рихтера, Роберта Лоуренса Лессига и Александра Робнагела, активно его поддерживают. С другой стороны, практика бланкетных лицензий апробирована преимущественно в странах с англосаксонской системой права, где совершенно иной уровень правовой культуры, значительно более высокой уровень правового сознания общества и, что более важно, совершенно отличная от российской структура права интеллектуальной собственности. Кроме того, в странах с англосаксонской правовой системой в рамках государственного аппарата имеется надзирающий за деятельностью ОКУПов орган (организация). В США, например, таковым является CRB (The Copyright Royalty Board). Автор данной работы считает, что на текущем этапе своего развития Россия не готова к институту бланкетных лицензий, какой бы сферы общественной деятельности они ни касались. Основываясь же на изложенном выше, следует подвести один весьма важный для любого правоприменителя итог: российское законодательство не предусматривает института бланкетных лицензий. Бланкетные лицензии в Российской Федерации являются нелегитимными и не могут применяться в рамках сложившейся внутригосударственной правовой системы.

------------------------------------------------------------------

Название документа