Воля и волеизъявление - существенные условия гражданско-правового договора
(Уруков В. Н.) ("Налоги" (газета), 2010, N 27) Текст документаВОЛЯ И ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ - СУЩЕСТВЕННЫЕ УСЛОВИЯ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО ДОГОВОРА
В. Н. УРУКОВ
Уруков В. Н., независимый эксперт Минюста России, заслуженный юрист Чувашской Республики.
Воля и волеизъявление сторон являются существенными условиями для любого гражданско-правового договора, в том числе нетипичных (не именованных). В отличие от договоров, предусмотренных гражданским законом, о заключении нетипичного договора можно судить только путем установления наличия совпадения воль договаривающихся сторон, т. е. о наличии или отсутствии договора можно судить только путем анализа соответствующих воль участников вексельного обязательства. При исследовании воли следует учитывать следующее. Только воля вступающих в конкретное гражданское правоотношение порождает конкретный договор. Нет воли, нет ее изъявления, следовательно, не может состояться и договор. Условно договор, как и другая гражданско-правовая сделка, состоит из четырех элементов: субъектов, воли и волеизъявления, формы и содержания. Если пороки присутствуют в субъектах, формах или содержании, закон дает возможность их "исцелить" в определенных случаях (к примеру, субъект - филиал, не обладающий правосубъектностью и заключивший сделку, но этот порок правосубъектности можно "исцелить", если будет одобрение сделки в последующем юридическим лицом (ст. 183 ГК РФ)). То же самое можно сказать о форме: например, в сделках при уклонении стороны от нотариального удостоверения другая сторона вправе принуждать к этому (ст. 165 ГК РФ). Если содержание не соответствует предписаниям норм права, то закон в отдельных случаях дает возможность оспорить (оспоримые сделки) эти сделки путем, к примеру, установления специальных сроков исковой давности (1 год, ст. 181 ГК РФ), т. е. "исцелять" недействительные оспоримые сделки. В отличие от других элементов в отсутствие воли не может возникнуть какая-либо сделка (договор), волю нельзя исцелять. Воля, которая не изъявлена, также является причиной отсутствия договора. Она должна быть изъявлена, т. е. о воле лица должны знать окружающие, в первую очередь лица, которые хотели бы установить с ним конкретные гражданско-правовые отношения по поводу какого-либо объекта гражданских прав. Следовательно, воля и волеизъявление являются предпосылкой порождения не только договорного правоотношения и других гражданско-правовых отношений, всегда действует принцип единства воли и волеизъявления (без конкретной воли не может быть ее изъявления, и, наоборот, изъявления воли фактически не может быть в отсутствие конкретной воли при нормальном процессе гражданского оборота). Следовательно, договор представляет собой соглашение двух договаривающихся воль (кстати, приводимое данное определение из римского права в наших работах почему-то неоднократно вызывало непонятную иронию оппонентов). Основываясь на данном определении, профессор Н. О. Нерсесов дает такую трактовку: "договор, как известно, есть совместное соглашение двух договаривающихся воль" <1>. Примерно то же самое утверждает профессор Ф. К. Савиньи: "Договор вообще есть соглашение нескольких лиц, определяющее их юридические отношения в форме выражения общей воли" <2>. Уяснить волю сторон - значит толковать эту волю, т. е. толковать условия договора. Вот здесь создаются большие трудности, связанные с недостаточным исследованием данной проблемы российской цивилистикой, противоречивостью судебно-арбитражной практики по разрешению гражданско-правовых споров, связанных с толкованием условий договора между сторонами. Эта проблема прежде всего связана с тем, что в нормах ГК РФ нет специальных норм, ориентирующих на однообразное толкование условий договора, за исключением неудачно, на наш взгляд, формулированной в ст. 431. -------------------------------- <1> Нерсесов Н. О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 197. <2> Савиньи Ф. К. Обязательственное право. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. С. 374.
Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условий договора в случае их неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями, смыслом договора. Если правила, содержащиеся в ч. 1 настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. Как представляется, данная норма содержит не только внутреннее противоречие, при буквальном следовании ее предписаниям однозначно можно сделать вывод о том, что судья (суд) вряд ли вынесет правильное решение по конкретному спору. Давайте попытаемся понять, почему такое возможно. Во-первых, что имел в виду законодатель, указывая на то, что "при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений"? Значит ли это, что суд при каждом случае обязан обратиться к нормативному толкованию конкретного слова или выражения? Что взять за основу: Словарь русского языка, Словарь Ожегова, Словарь Даля и т. д., поскольку в этих изданиях толкования слов и выражений зачастую отличаются. К примеру, слово "юрисдикция" <3> толкуется по-разному: право производить суд, решать правовые вопросы; область, на которую распространяется такое право, или же "юрисдикция" <4> - круг полномочий суда или административного органа по правовой оценке конкретных фактов, в т. ч. по разрешению споров и применению предусмотренных законом санкций. -------------------------------- <3> Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. М.: АН СССР, 1988. С. 775. <4> Российский энциклопедический словарь: В 2 т. Том 2. М.: Большая российская энциклопедия, 2000. С. 1868.
Следует также особо отметить, что и в большинстве случаев по юридическим терминам также нет однозначного ответа не только среди лиц, не сведущих в праве, но и среди правоведов. А если взять слова или выражения, имеющиеся в тексте договора, имеющие иностранное происхождение, вряд ли мы найдем единодушие по этому поводу среди не только юристов, но и специалистов-филологов. Допустим, все-таки суд определился, остановился на одном из официальных толкований слова или выражения и пришел к какому-то смысловому значению данного слова или выражения. Слова или выражения всегда ли соответствуют смыслу слова или выражения, которое придавали стороны при заключении договора? Думается, нет. Потому что во многих случаях стороны или одна из сторон могли заложить совсем иной смысл в слова или выражения. Следовательно, суд вопреки интересам сторон или потерпевшей стороны (потерпевшей стороной в нашем случае предполагается сторона, которой необходимо предоставить судебную защиту. - В. У.) и цели заключенного договора может прийти к совсем противоположному выводу, что может привести к вынесению неправильного решения. К примеру, чтобы удовлетворить иск одной из сторон, суд откажет в этом или вразрез с интересами как истца, так и ответчика признает договор незаключенным, хуже того, недействительным, что на практике часто имеет место. Таким образом, приходим к выводу о том, что правило, сформулированное в ч. 1 ст. 431 ГК РФ, не отвечает потребностям нормального гражданского оборота, поскольку у сторон по договору нет уверенности в том, что суд правильно даст толкование условиям договора. Оправданно ли это с точки зрения основного принципа гражданского права - "автономии воль"? Безусловно, нет. Только стороны по договору вправе придать его условиям те значения и выражения, которые они имели в виду при заключении договора. Фактически указанное в ГК правило дает большой простор судьям для вторжения в сферу частных интересов и судейского усмотрения. В связи с этим представляет интерес Постановление Президиума Арбитражного Суда РФ от 17 апреля 2002 г. N 10575/01 <5>: -------------------------------- <5> СПС "КонсультантПлюс".
"...Закрытое акционерное общество "Зарамаггэсстрой" обратилось в Арбитражный суд Челябинской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Серви-М" о взыскании 1 000 000 рублей основного долга и 62 400 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 01.01.2000 по 01.04.2001. Решением от 25.05.2001 в удовлетворении исковых требований отказано. Федеральный арбитражный суд Уральского округа Постановлением от 27.09.2002 решение оставил без изменения. Высший Арбитражный Суд РФ удовлетворил протест заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ, указав следующее. Суд, отказывая в иске, пришел к выводу о том, что Договор N 6/20, на котором основаны исковые требования, является незаключенным, поскольку в нем отсутствуют существенные условия (цена, ассортимент, количество), поэтому у ответчика не возникло обязанности по оплате долга. Этот вывод противоречит законодательству и обстоятельствам дела. Так, в договоре содержатся условия о товаре, подлежащем передаче в счет оплаты продукции (цемент), и его количестве (в денежном выражении), срок поставки (пункт 4.3 договора). Марку цемента покупатель указывает в заявке. В случае отсутствия в договоре цены на товар она определяется по правилам статьи 424 ГК РФ. Признавая договор не заключенным, суд не принял во внимание исполнение договора одной из сторон путем передачи векселей в счет оплаты цемента, которое было принято другой стороной. Из имеющейся в деле переписки между покупателем, продавцом и поставщиком товара видно, что стороны считали спорный договор заключенным и предпринимали меры для его исполнения. Суд указанную переписку не оценил. Кроме того, признание договора незаключенным влечет за собой неосновательное обогащение ответчика, который не только не поставил продукцию, но и не вернул предварительную оплату (векселя). При таких обстоятельствах судебные акты подлежат отмене как принятые с неправильным применением норм материального права и по неполно исследованным материалам дела, дело - направлено на новое рассмотрение...". В данном примере Высший Арбитражный Суд РФ фактически указал на недопустимость вольного толкования и признания договора незаключенным судебными инстанциями, на необходимость руководствоваться фактической волей и действием сторон. Более того, норма ст. 431 ГК РФ, как указывалось, страдает внутренним противоречием. На что направлено "уяснение буквального значения содержащихся в нем слов и выражений"? Только на установление воли сторон путем толкования волеизъявления воли сторон, т. е. в данном случае отдается предпочтение волеизъявлению? Но в ч. 2 данной нормы указывается, если эти правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная воля сторон. Что означает "принять во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов, выражений"? Не что иное, как установить волеизъявление (которое выражено способом в виде слов и словосочетаний) и установить волю участников договора, указывающую на достижение или согласие по тем или иным условиям договора. Представим себе, что истинное волеизъявление при толковании договора не позволило установить волю сторон. Тогда закон предписывает выяснить истинную волю сторон. Этого невозможно достичь, поскольку о воле стороны можно судить только по ее изъявлению, с помощью толкования изъявления воли невозможно установить волю, тогда каким образом можно уяснить эту волю? Получается замкнутый круг. Фактически телегу ставят впереди лошади. Думается поэтому, не зря германский гражданский закон (§ 133) гласит: "При толковании волеизъявления должна быть исследована действительная воля и нельзя быть связанным буквальным значением выражения", т. е. в аналогичной ст. 431 ГК РФ в норме ГГУ заложен принцип приоритета воли. Представляется, такая формулировка толкования договора лучше отвечает современным требованиям имущественного оборота. На наш взгляд, имеется насущная потребность в переработке правила ст. 431 ГК РФ, заложив в нее иные принципы толкования договора, в противном случае в практике судебных органов будет доминировать принцип "судейского усмотрения", который несовместим с принципом свободы договора. Если руководствоваться нормой ст. 431 ГК РФ, то толкование договора происходит исключительно без учета воль сторон в договоре и только на основании умозаключения конкретного судьи (нелишне напомнить и о том, что процесс умозаключения и участников договора может быть совершенно разным, в зависимости от профессиональной, юридической, образовательной подготовки и т. п.). Требует совершенствования толкование условий договора, т. е. уяснение истинной воли договаривающихся сторон. В гражданском праве одним из основополагающих принципов является свобода договора. Этот принцип закреплен в ст. 421 ГК РФ: "Граждане и юридические лица свободны в заключении договора". Но этот принцип в полном объеме был характерен для классического периода развития гражданского права. В настоящее время, в век бурного развития промышленности, всеобщей информатизации и автоматизации, этот принцип сужен до минимума. На свободное волеизъявление сторон при заключении договора влияют как различные предписания законов и других нормативных актов - п. 4 ст. 421, ст. 422 ГК РФ, так и другие факторы. Во многих случаях доминирует сильная в экономическом отношении сторона, монополисты и др. путем навязывания другой стороне всевозможных примерных условий страхования, банковского вклада и т. п. (ст. 427 ГК), в другом случае - использование так называемых договоров присоединения (ст. 428 ГК). Нормы ст. 431 ГК РФ предполагают толкование условий договора, отдавая предпочтение волеизъявлению. К примеру, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 ноября 2003 г. N 11884/02 установлено следующее: "...ГУ "Российский фонд технологического развития" Минпромнауки России обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к малому государственному предприятию "Микросистема" о взыскании 2 083 688 рублей 77 копеек задолженности, образовавшейся в результате невозвращения ответчиком денежных средств, перечисленных ему истцом по договору о финансировании от 21 апреля 1997 г. N 39/97, и 366 092 рублей 45 копеек процентов за пользование чужими денежными средствами в период с 01.06.2001 по 13.02.2002. МГП "Микросистема" заявлен встречный иск о признании указанного договора ничтожным в части условия о возврате суммы финансирования указанных работ и применении последствий его ничтожности. Проверив законность и обоснованность судебных актов, Президиум установил: В соответствии со статьей 431 ГК РФ буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Давая правовую оценку спорному договору, суд первой инстанции исследовал обстоятельства заключения и исполнения договора и признал его договором на финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (выделено мной. - В. У.). Материалами дела подтвержден факт оформления предприятием "Микросистема" от своего имени заявки на финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ с обоснованием реальной возможности возврата полученных средств по мере реализации результатов работ своим потребителям и контрагентам по договорным обязательствам. Согласно п. 7.1 договора от 21.04.1997 N 39/97 момент возникновения у ответчика права собственности на результаты проведенных работ обусловлен возвратом полученных денежных средств. Предусмотренные договором право и порядок контроля Государственного комитета Российской Федерации по науке и технологиям за расходованием выделенных денежных средств не связаны с выполнением им функций заказчика и не противоречат норме статьи 814 ГК РФ, наделяющей заимодавца правом контроля за использованием суммы целевого займа... Таким образом, при разрешении спора суд первой инстанции правильно применил нормы материального права. Суд кассационной инстанции, квалифицировав договор о финансировании научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ на возвратной основе в качестве договора на выполнение этих работ в противоречии с его буквальным толкованием, неправильно применил часть первую статьи 431 ГК РФ..." <6> (выделено мной. - В. У.). -------------------------------- <6> СПС "КонсультантПлюс".
Следует заметить, что в российском гражданском праве в отличие от наиболее развитых национальных правовых систем, например германской системы, отсутствуют специальные нормы о соотношении воли и волеизъявления. В Германском гражданском уложении в отличие от российского Гражданского кодекса уделено достаточное внимание волеизъявлению, которому посвящена целая глава (гл. 2, параграфы 116 - 144) <7>. Более того, в ГГУ параграф 133 предписывает, что при толковании волеизъявления необходимо следовать действительной воле, не придерживаясь буквального смысла содержания (выделено мной. - В. У). -------------------------------- <7> Германское право. Часть 1. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 34 - 39.
Как указывают специалисты немецкого права, "эта формулировка направлена против использования юридических ловушек, попыток обмануть контрагента" <8>. (К сожалению, это не учитывалось авторами проекта ГК РФ, вследствие чего мы имеем текст ст. 421 ГК.) Как представляется, германский опыт целесообразно использовать и в нашем гражданском праве, дополнив в ГК РФ нормы о воле, волеизъявлении (понятие, толкование и т. п.). -------------------------------- <8> Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М.: Спарк, 2001. С. 321.
Как нам представляется, задача арбитражного суда в толковании воли - это установление истинного значения и смысла условий договора через толкование изъявления этой воли, поскольку только волеизъявление дает правильную оценку воли. По нашему мнению, начинать толкование договора следует с учетом ст. 431 "Воля и волеизъявление" ГК РФ. Как мы полагаем, с учетом изречений римских классиков: "Когда слова не возбуждают никаких разногласий, не следует допускать постановки вопроса о воле" (Д. 32.25.1) <9> нет толкования воли там, где нет спора между сторонами относительно слов, возражений, словосочетаний и условий, содержащихся в договоре. Это факт говорит о том, что имеется полное совпадение воль договаривающихся сторон. Стороны достигли определенного соглашения, которое полностью соответствуют их внутренней воле. Следовательно, имеется тождество внутренней и действительной (истинной) воли. Но, к сожалению, как часто бывает на практике, судья в отсутствие какого-либо спора по условиям договора начинает искать в тексте какой-то только ему понятный смысл, лишь бы этот договор признать порочным. Данная проблема систематически выявляется, когда договор судом признается незаключенным в случаях, когда фактически сторонами он исполнен в полном объеме. Это показывают многочисленные примеры арбитражных судов. -------------------------------- <9> Дигесты Юстиниана. Т. 5: Пер. с латинского; Отв. ред. Л. А. Кофанов. М.: Статут, 2004. С. 240.
Толкование по ст. 431 ГК РФ следует начинать с того, соответствует ли воля и волеизъявление принципам гражданского права, исходя из другого изречения римских юристов: "Бесполезно спорить с тем, кто отрицает принципы". При этом толкование следует произвести до той стадии, когда суд установит, что воля сторон распознаваема однозначно и изъявление соответствует этой воле, т. е. будет установлено единство воли и волеизъявления. В юридической литературе XIX - XX вв. преобладал и в настоящее время преобладает взгляд, согласно которому не может быть полной свободы при заключении гражданско-правового договора. Отдельные причины этого явления нами выше указывались. Принцип свободы договора, по нашему мнению, действует только в отношении, как правило, частных лиц и по поводу ограниченного количества объектов гражданских прав. Эти договоры в большинстве своем направлены на удовлетворение личных потребностей граждан, которые носят повседневный личный характер. Абсолютное большинство договоров, особенно в предпринимательской сфере, не соответствуют принципам свободы договора, а иногда сводят их на нет. Таким образом, думается, что принципы свободы договора, закрепленные в ст. 1, п. 1 ст. 421 ГК, скорее всего, являются декларацией, чем принципами. Как выше указывалось, о свободе договора можно и не говорить в страховых, банковских и других правоотношениях, где клиенту навязывают условия договора, разработанные самими организациями, и при этом клиент практически не имеет возможности влиять или включать дополнительные условия в договор. Клиент вынужден подписывать такие договоры (где-то же деньги он должен хранить, застраховать свое имущество и т. д.), поскольку у него нет другой возможности. Зачастую эти договоры носят для клиента полукабальный, невыгодный характер. Никакая конкуренция не может изменить данное положение, в связи с тем что банк, страховая иная организация прежде всего в условия договора включают те условия, которые им выгодны. В данных правоотношениях нельзя сказать о совпадении воль или об общей воле договаривающихся сторон, и клиент-сторона должен "подгонять" свою волю под доминирующую волю экономически сильного субъекта или монополиста. Еще в более сложном положении оказывается сторона при заключении договора с организациями, занимающими доминирующее положение в экономике (электроснабжающие, газоснабжающие и др., услуги в сфере почтовой связи и т. д.). Здесь воля стороны (абонента, клиента) полностью подчинена воле доминирующей организации, и клиенту остается только соглашаться во всем с предложенными с другой стороны условиями, и, как правило, диктат доминирующей стороны происходит в форме Типовых правил, носящих ведомственный характер. Перечень вышеназванных обстоятельств далеко не исчерпывающий, со временем происходит их расширение. Следует подчеркнуть, что это характерно не только для гражданского права России, но и для иностранных правовых систем, и, как представляется, в будущем их роль будет повышаться, сужая свободу договора. Это общемировая тенденция, от нее никуда не уйдешь. Законодатель может влиять на этот процесс несколькими путями: демонополизацией определенных организаций (например, издать закон, что в одном и том же населенном пункте должны оказывать финансовые услуги минимум 3 субъекта по одному и тому же виду деятельности); создать для защиты слабой стороны типовые правила (договоры) на законодательном уровне и признать их неотъемлемой частью ГК РФ (и т. д. и т. п.). Поскольку воля и волеизъявление в таких договорах не свободны, имеется диктат воли и волеизъявления одной из сторон, то такие договоры можно назвать договорами с ограничением принципа свободы. В нормах Гражданского кодекса предусмотрены виды договора, где полностью игнорируется воля и волеизъявление одной из сторон и преобладает публичный интерес, что влечет неприменение ст. 431 ГК РФ. Так, правилами п. 2 ст. 527 ГК РФ предусмотрено принудительное заключение договора (в отдельном порядке) в связи с поставкой товаров для государственных нужд. Воля поставщика в этом случае полностью игнорируется волей публичной власти, т. е. имеет место отношение подчинения и власти. Такие договоры вряд ли можно отнести к частноправовым, скорее всего, их надо назвать частно-публичными договорами. Этот пример является одним из многих, которые подтверждают вторжение публичных норм в частное право. Таким образом, следует констатировать, что российское гражданское право состоит не только из частноправовых институтов, но и из публичных. Потребности практики требуют совершенствования толкования условий договора в соответствии со ст. 431 ГК РФ, т. е. уяснения истинной воли договаривающихся сторон, а не только на основании их волеизъявления. Это понимание находит выражение в отдельных судебных актах, принятых высшими судебными инстанциями. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 1 июня 2004 г. N 639/04 указал следующее: "...Общество с ограниченной ответственностью "ПСК-Норд", г. Якутск, обратилось в Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) с иском к жилищно-строительному потребительскому кооперативу "Просвещение", г. Якутск, о взыскании 15 207 802 рублей неосновательного обогащения - стоимости произведенных затрат на строительство 48-квартирного жилого дома в 55-м квартале г. Якутска. Определением от 05.05.2003 судом произведена замена ответчика его правопреемником - ЖСК "Строим вместе". До вынесения решения истец уменьшил размер исковых требований до 14 027 802 рублей. Решением суда первой инстанции от 27.06.2003 иск удовлетворен частично: с ЖСК "Строим вместе" в пользу ООО "ПСК-Норд" взыскано 9 534 277 рублей неосновательного сбережения, в остальной части иска отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 13.10.2003 решение отменено, в иске отказано. Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа Постановлением от 16.12.2003 отменил Постановление суда апелляционной инстанции от 13.10.2003, оставив в силе решение суда первой инстанции от 27.06.2003. В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре в порядке надзора решения Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 27.06.2003 и Постановления Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 16.12.2003 N А58-8140/02-Ф02-4347/03-С2 жилищно-строительный кооператив "Строим вместе" ссылается на необоснованность вывода суда о незаключенности договора от 01.09.2001, а также недоказанность факта неосновательного обогащения ответчика за счет истца. В отзыве на заявление ООО "ПСК-Норд" просит отказать в его удовлетворении, ссылаясь на неосновательное обогащение ответчика, у которого находится фактический результат выполненных работ. Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, отзыве на него и выступлениях присутствовавших в заседании представителей сторон, Президиум считает, что все судебные акты подлежат отмене, дело - направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям. ЗАО "Промстройкомплект" (в настоящее время - ООО "Промстройкомплект") во исполнение своих обязательств по договору от 01.09.2001 с ЖСК "Просвещение" на строительство 48-квартирного жилого дома в 55-м квартале г. Якутска заключило договор строительного подряда от 08.10.2001 с ООО "ПСК-Норд". Общество "ПСК-Норд" работы выполнило, что подтверждается двухсторонними актами заказчика и подрядчика. В соответствии со ст. 740 Гражданского кодекса Российской Федерации выполненные подрядчиком работы обязан оплатить заказчик. Суд не исследовал договор строительного подряда от 08.10.2001 в качестве доказательства по делу, не выяснил, действовал ли этот договор на момент возникновения денежного обязательства, и не установил субъекта ответственности за его неисполнение. Договор от 01.09.2001 квалифицирован как договор простого товарищества и признан судом первой и кассационной инстанций незаключенным в связи с отсутствием в нем существенных условий. Между тем ни одной инстанцией не проверено, была ли при его заключении воля сторон направлена на создание общей долевой собственности. Несоответствие договора требованиям статьи 1041 Гражданского кодекса Российской Федерации само по себе делает незаключенным договор об объединении инвестиционных усилий для создания объекта недвижимости, если участники договора не определили его как договор простого товарищества (совместной деятельности)" <10>. -------------------------------- <10> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 9. С. 47.
------------------------------------------------------------------
Название документа