Правовая природа арбитражного управления и юридическая конструкция саморегулирования: конфликт компетенций или система взаимодействия?
(Фролов И. В.) ("Предпринимательское право". Приложение "Бизнес и право в России и за рубежом", 2011, N 3) Текст документаПРАВОВАЯ ПРИРОДА АРБИТРАЖНОГО УПРАВЛЕНИЯ И ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ САМОРЕГУЛИРОВАНИЯ: КОНФЛИКТ КОМПЕТЕНЦИЙ ИЛИ СИСТЕМА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ?
И. В. ФРОЛОВ
Фролов И. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового, земельного и финансового права Новосибирского юридического института (филиала) Томского государственного университета.
Est quadam prodire tenus, si non datur ultra <*>.
Одной из задач современного института банкротства является урегулирование экономических конфликтов между должником, его кредиторами и иными лицами, имеющими легальное право денежного (финансового) требования к должнику. С учетом этого возникает вопрос о природе управленческих отношений и управляемости конфликтом в сфере несостоятельности (банкротства). При этом следует обратить внимание, что особенностью современного вектора развития российского законодательства о несостоятельности (банкротстве) является нормативное оформление двух объективных тенденций: во-первых, формирование механизмов по повышению эффективности функционирования арбитражного управления в целом и его основного звена - арбитражного управляющего - в частности; во-вторых, активное внедрение и адаптация юридической конструкции саморегулирования как средства повышения качества регулирования эффективности и стабилизации финансово-правовых конфликтов между хозяйствующими субъектами в процедурах банкротства. Следует обратить внимание на то, что в научной среде и в среде специалистов, занимающихся процессами банкротства, до настоящего времени ведется дискуссия о соотношении правовых механизмов арбитражного управления и юридической конструкции саморегулирования, при неоднозначной трактовке их соотношения, взаимодействия и обоюдного влияния. С учетом этого возникает потребность в анализе различных точек зрения на данную проблему, а также в исследовании принципов управления несостоятельным должником со стороны специально назначаемых субъектов, с одной стороны, и саморегулирования в арбитражном управлении как управленческой и экономическо-правовой категории - с другой. Вследствие этого возникает вопрос: арбитражное управление и вводимая законодательством концепция его саморегулирования - это элементы взаимодействия или элементы конфликта? Для ответа на данный вопрос необходимо провести анализ правовых концепций указанных категорий. Безусловно, следует начать с исследования арбитражного управления как правового механизма управления и как процесса по позитивному разрешению экономического конфликта. При этом основным объектом исследования будет являться такая ключевая управленческая единица, как арбитражный управляющий. Следует обратить внимание, что в действующем российском законодательстве арбитражный управляющий - это субъект, назначаемый публично, обладающий властными полномочиями и несущий всю полноту ответственности за хозяйственную деятельность лица, признанного в установленном Законом порядке несостоятельным (банкротом). Арбитражный управляющий является лицом, которому делегированы публичные полномочия по надзору (процедура наблюдения, финансовое оздоровление) и эффективному управлению имуществом должника (процедура внешнего управления). Вопросы ответственности, надзора и эффективного управления имуществом и всей хозяйственной деятельностью несостоятельного должника являются не простыми и в определенном смысле концептуальными для данной сферы деятельности. Вводя в отношении должника процедуру несостоятельности, арбитражный суд фактически производит определенное ограничение правосубъектности должника через изъятие из его правового статуса части полномочий, например возможности выплаты дивидендов, реорганизации, отчуждения акций или доли в уставном капитале должника и т. п., и частично передавая ряд полномочий по сделкоспособности иным субъектам. При этом перед законодателем неизбежно возникает ряд вопросов. Во-первых, как и в каком максимально оптимальном объеме ограничить правосубъектность несостоятельного должника с тем, чтобы не только не лишить его возможности восстановить платежеспособность, но и всячески содействовать этому, учитывая частные интересы заявителя процедуры и публичные интересы общества или государства <1>? Во-вторых, кто будет максимально эффективно управлять несостоятельным должником или неэффективным хозяйствующим субъектом и каким объемом управленческих функций и функций по распоряжению имуществом должника он должен быть наделен? -------------------------------- <1> В связи с этим следует обратить внимание на возникающее в последнее время принципиальное различие интересов общества и государства, так как в российской юридической действительности данные интересы не только не дополняют друг друга, но и в определенном смысле переходят в состояние противопоставления друг к другу. С этой целью следует обратить особое внимание на исследования современного понятия "публичный интерес" и соотношение данной категории с категориями "государственный интерес" и "общественный интерес". Отдельные теоретические положения по данной проблеме раскрыты в работе: Hirshlefer J. Evolutionary models in economics and law: cooperation conflict strategies // Research in Law and Economics. 1982. Vol. 4. P. 2 - 4. Впрочем, проблема взаимоотношения данных категорий требует отдельного научного исследования. - Прим. авт.
Несмотря на достаточную очевидность поставленных вопросов ответы на них имеют определенный элемент вариативности и неоднозначности <2>, так как на это влияют следующие факторы: а) цели возбуждения процедуры; б) задачи, изначально поставленные инициатором возбуждения процедур несостоятельности (банкротства). Это, в свою очередь, требует отдельного научного исследования из-за отсутствия работ по изучению как позитивных, юридических мотивов, так и негативной мотивации банкротства, а также отсутствия работ по исследованию целей и задач, являющихся основаниями возбуждения дел о банкротстве. Ведь недаром финансовые показатели большинства коммерческих юридических лиц в России в период 2009 - 2010 гг. свидетельствуют о том, что основная масса коммерческих юридических лиц (около 75%) по формальным основаниям могли быть признаны несостоятельным должниками, в отношении их могли быть возбуждены дела о банкротстве, но в реальной жизни этого не происходит. Объективности ради следует отметить, что аналогичные задачи и проблемы стояли перед российскими судебными органами и в дореволюционный период <3>. Реалии современной юридической действительности активно формируют следующую точку зрения: с того момента как юридическое лицо входит в конфликт со своими кредиторами из-за невозможности удовлетворить их денежные требования <4>, отношения по урегулированию конфликтов между финансово несостоятельным должником и его денежными кредиторами "перетекают" из сферы частного права и области частных интересов в сферу публичного права с присущим ему (публичному праву) юридическим инструментарием. Контроль и надзор за деятельностью несостоятельного должника, а также механизмы управления им в форме арбитражного управления все отчетливее проявляют свойства публичности. -------------------------------- <2> Фролов И. В. Системы управления в условиях юридической неопределенности и правовых рисков // Законы России: опыт анализ, практика. 2011. N 1. С. 101 - 105. <3> Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2000. С. 309. <4> Более подробно о правилах разрешения юридических конфликтов в экономической сфере рыночных отношений и конфликтологической парадигме как алгоритме административно-правового регулирования рыночных отношений см.: Фролов И. В. Мультипарадигмальность в праве как элемент формирования вертикально интегрированной системы управления // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 4. С. 130 - 132.
Исходя из данной позиции можно сделать вывод о том, что арбитражный управляющий - это, прежде всего, субъект публичных отношений, правовой статус которого имеет административно-правовой характер, проявляющийся в его публично-правовом статусе. Это основывается также на том, что действующим федеральным законодательством определено, что данное лицо действует в интересах общества не с целью обогащения и извлечения прибыли, а с целью урегулирования конфликтных отношений в сфере экономической деятельности с гарантированным Законом вознаграждением. Новая правовая сущность статуса арбитражного управляющего, de facto провозглашенная Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. N 296-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)", раскрывается в том, что арбитражный управляющий не выражает интересы конкретных участников хозяйственной деятельности, не решает финансовые проблемы должников и кредиторов - он выражает интересы стабильности государства, общества и хозяйственной деятельности в целом. Указанная точка зрения имеет принципиальное значение для понимания управленческих функций и полномочий арбитражного управляющего как в общей модели системы публичного управления в Российской Федерации банкротством, так и в функционировании всей системы арбитражного управления как базового компонента института банкротства, помогая уяснить его функциональное предназначение. Таким образом, фигуру арбитражного управляющего можно отнести к субъектам управления общей системы публичного управления в сфере финансового оздоровления (банкротства) уровня делегированного публичного управления, а именно к органам общего делегированного публичного управления <5>. -------------------------------- <5> Фролов И. В. Банкротство как административно-правовой механизм регулирования экономических конфликтов: Монография. Новосибирск, 2010. С. 211 - 220; Он же. Динамика изменения управленческих функций арбитражного управляющего в системе государственного (административного) управления сферой финансового оздоровления // Вестник Новосибирского государственного университета экономики и управления (НГУЭУ). 2009. N 1. С. 63 - 74; Он же. К вопросу о финансово-правовом статусе арбитражного управляющего как субъекта публично-правовых отношений. Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей / Под ред. В. Ф. Воловича, А. М. Барнашова, В. М. Зуева. Томск: Изд-во ТГУ, 2008. С. 203 - 204.
Проведенный анализ обосновывает точку зрения о том, что в настоящее время арбитражный управляющий в Российской Федерации является лицом публичного права, с преобладанием в его статусе делегированных ему публично-правовых управленческих полномочий, составляющих основу его административно-правового статуса. Учитывая, что арбитражный управляющий в Российской Федерации осуществляет специфическую профессиональную деятельность, именуемую в законодательстве арбитражное управление, изменение взгляда на правовую природу данного субъекта позволяет сделать определенные выводы о современной сути арбитражного управления в России: в настоящее время под арбитражным управлением в Российской Федерации следует понимать специализированный вид управления несостоятельным должником в форме административно-надзорной деятельности, осуществляемой публично назначаемым субъектом, который вводится в рамках административно-процедурных правил, установленных федеральным законодательством о банкротстве, с целью восстановления финансовой платежеспособности или ликвидации должника, для стабилизации рыночных отношений посредством нормативной защиты публичных интересов в правоотношениях финансовой несостоятельности должника, через обеспечение управленческого механизма "внешнего" позитивного разрешения конфликтов между должником и кредитором. Что касается исследования юридической категории саморегулирования, то следует отметить, что в настоящее время механизмы саморегулирования отдельных видов деятельности являются способами регулирования профессионального рынка и активно адаптируется в Российской Федерации к особенностям отдельных видов деятельности, в частности к арбитражному управлению, оценке, аудиту, строительной деятельности, рекламной деятельности и т. п. Главной идеей саморегулирования является перенесение надзорных и контрольных функций за деятельностью субъектов в конкретном виде деятельности с государства на непосредственные хозяйствующие субъекты <6>. Следует отметить, что через систему саморегулирования государство снимает с себя часть лишних функций и существенно снижает часть бюджетных расходов на финансирование данных функций. Внимание государства должно быть направлено в сторону надзора за результатом деятельности вместо надзора за самой деятельностью. В свою очередь, активное внедрение саморегулирования отменяет лицензирование как неэффективную форму надзора и контроля со стороны государства за профессиональной деятельностью отдельных категорий субъектов и арбитражных управляющих в частности. За рубежом нет саморегулируемых организаций в том виде, в каком они созданы у нас. Фактически в России саморегулирование является разновидностью государственно-частного партнерства, а вся система саморегулирования представляет собой вертикаль: от отдельных саморегулируемых организаций до национальных объединений, взаимодействующих с соответствующими властными структурами. Однако за рубежом инициатива по введению саморегулирования, как правило, исходит от профессионального сообщества, которое более активно, организовано и признано государством <7>. Базовая идея внедрения саморегулирования должна заключаться в том, чтобы конечной целью введения и функционирования данного института была дебюрократизация российской экономики и формирование правовых институтов, нацеленных на закрепление добросовестной практики ведения профессиональной и хозяйственно-управленческой деятельности. Вместе с тем общие процессы централизации деятельности хозяйствующих субъектов и базовое усиление роли государства в рыночных механизмах вводят в данный процесс определенные поправки. С учетом этого, несмотря на официальное признание общей позитивной роли введения в правовую действительность механизмов саморегулирования в современной России, их правовая природа и контрольно-надзорная функция вызывает множество споров и дискуссий как со стороны государственного аппарата, так и со стороны членов профессионального сообщества. В связи с этим следует более подробно остановиться на процессе становления правового механизма саморегулирования в отношении банкротства и определить роль и значение данного механизма как в общей структуре регулирования сфер деятельности, так и в повышении качества управления и эффективности арбитражного управления в Российской Федерации. -------------------------------- <6> Апресова Н. Г. Саморегулирование в аудиторской деятельности // Предпринимательское право. 2010. N 2; СПС "КонсультантПлюс" // URL: www. consultant. ru. <7> За рубежом нет таких СРО, как у нас. Беседа с генеральным директором СРО НП "Энергостройпроект" Евгением Кравченко.
С этой целью первоначально необходимо определиться с терминологией. Так, наиболее полная современная трактовка термина "саморегулирование" изложена Л. И. Лопатниковым в словаре современной экономической науки, в котором дается следующее определение: "Саморегулирование - самостоятельное реагирование объекта управления на внешние воздействия (возмущения), нарушающие его нормальное функционирование" <8>. Фактор саморегулирования достигается с помощью обратной связи и осуществляется в форме самонастройки и самоорганизации деятельности субъекта. Конечной целью саморегулирования является формирование определенного типа системы управления, так называемой самоорганизующейся системы управления. Данный тип системы управления относится к системам с изменяющимся (адаптирующимся) типом функционирования, при котором накопление профессионального опыта и анализ его применения выражаются в изменении тех или иных ее параметров и критериев оценки и контроля. При этом программа управления объектом, в нашем случае должником, строится так, чтобы дать арбитражному управляющему определенный уровень свободы действия. Конечной целью юридической конструкции саморегулирования в арбитражном управлении является создание правовых механизмов по освобождению управляющих от жестких регламентов поведения, а в системе арбитражного управления - предоставления возможности приспосабливаться (адаптироваться) к реальным нестандартным условиям и к возможным запрограммированным и (или) случайным отклонениям от ожидаемых показателей. Доказано, что чем меньше регламентированы программа и структура объекта управления, тем выше способность его приспособления к реальным условиям, следовательно, возрастает эффект результативности. Формирование принципа саморегулирования и его активное внедрение в институт банкротства - это неизбежное следствие усложнения современных экономических отношений и ускорения протекающих в них как позитивных, так и негативных процессов. Собственно, позитивным элементом перехода всей экономической и правовой системы к рынку и является то, что значительное число функционирующих в ней экономических субъектов (хозяйственных единиц) обретают способность и возможность корректировать и саморегулировать свою деятельность придавая системе свойство гомеостата <9>. -------------------------------- <8> Лопатников Л. И. Экономико-математический словарь: Словарь современной экономической науки. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Дело, 2003. 520 с. // URL: http://slovari. yandex. ru/~книги/Лопатников/Самоорганизующаяся%20система/. <9> Гомеостат - система, пребывающая в равновесии, обладающая способностью конденсировать условия своего существования и возвращаться к этому равновесному состоянию в результате некоторых запрограммированных воздействий. - Прим. авт.
Вместе с тем трудности внедрения принципов саморегулирования в экономическую систему современной России объясняются спецификой властных отношений и возрастанием роли государства в экономике современного российского общества, которое, в основной своей массе, пока еще очень далеко от рынка и рыночных принципов. Следует отметить, что государство, в лице соответствующих органов публичной власти, должно вводить определенные требования к уровню и качеству арбитражного управления. Работы и услуги арбитражного управляющего должны быть выполнены качественно и (или) достичь заранее поставленных целей. Как достичь этого результата - проблема специалистов-профессионалов, которые знают это лучше государства. Общепринято, что требования государства к качеству и безопасности профессиональных услуг устанавливаются через нормативные установления. Обеспечить заданный государством уровень эффективности арбитражного управления и качества услуг арбитражных управляющих должны профессиональные стандарты, которые устанавливают себе сами профессионалы, собираясь для этого в саморегулируемые организации <10>. Мировая практика свидетельствует: саморегулирование успешно развивается только по инициативе профессионального сообщества, а не государства. Например, там, где качество, задаваемое высокими профессиональными стандартами, становится национальным или региональным конкурентным преимуществом: в виноделии, сыроделии, разработке электроники. Во всем мире добровольные саморегулируемые организации являются механизмом закрепления цивилизованных коммуникаций между лицом, оказывающим услугу, и потребителями его услуги, между властью и производителями, которые позволяют повышать качество по мере повышения требований к нему у потребителей. Сама современная конструкция саморегулирования сформировалась в Европе и Америке около 30 лет назад в ответ на посягательство государств на права производителей товаров и услуг, выраженных в оттеснении их от процесса стандартизации своих сфер. До этого времени производители стандартизировали свою деятельность только в управляемом конфликте с потребителями услуг. Происходили постоянные споры о цене, качестве, и там, где потребитель и исполнитель договаривались, появлялись обычаи делового оборота, которые не требовали закрепления законодателями <11>. С усложнением, с ускорением развития сложных технологий и появлением новых материалов возник запрос на быстрое формирование стандартов для новых видов работ, услуг и товаров. За данную деятельность и принялось государство, но при этом практика выявила определенные негативные тенденции: если государственный чиновник занимался формированием профессиональных стандартов, они получались неопределенными, расплывчатыми, максимально нацеленными не на качество услуг (работ), а на закрепление в нормах и правилах значительного количества "точек надзора и контроля". Это явилось результатом естественного желания чиновника при минимуме рисков оставить себе больше возможностей для "усмотрения", "фискальных наказаний" и применения иных штрафов и поборов. По мнению председателя Комитета Государственной Думы РФ по собственности В. С. Плескачевского, "в подобной ситуации чиновник становится судьей: сам устанавливает правила, сам проверяет их выполнение. Масса возможностей для коррупции и минимум ответственности" <12>. -------------------------------- <10> История создания саморегулируемых организаций берет свое начало в Америке: в 1792 г., стремясь к установлению ответственности и доверия на рынке ценных бумаг, 24 брокера подписали соглашение о едином уровне комиссионных и предоставлении друг другу льгот во время переговоров, связанных с продажей ценных бумаг. Государственные рычаги управления и контроля над профессиональными участниками рынка ценных бумаг появятся гораздо позже - в начале XX в. Институт саморегулирования в России не является заимствованием из англо-американского права. История саморегулирования и самоуправления насчитывает в России по крайней мере около 140 лет (не считая времени существования российского общинного самоуправления). Самоуправление лежало в основе такого правового института, как адвокатура и коллегии адвокатов. В ходе правовой реформы 1864 г. адвокатура создавалась как самоуправляющаяся организация. Через 10 лет была разрешена деятельность частных поверенных лиц, способных оказывать правовую помощь в частном порядке (без обязательного членства в адвокатуре), но только в гражданском, а не в уголовном судопроизводстве. Прообразом саморегулируемой организации как союза предпринимателей является созданная в 1870 г. Московская биржа, уставом которой на ее представительный орган - биржевой комитет - возлагалась защита интересов биржевого общества перед государственными и общественными организациями (см.: Собиневский А. Саморегулирование // URL: http://www. sro-rossii. ru/index. php/istoriysro/953-2010-06-07-13-16-36). <11> Плескачевский В. С. Право на профессию // Саморегулирование. 2010. N 1(1). С. 4 - 5. <12> Там же. С. 5.
Результатом названных выше процессов явилось то, что в современном мире наиболее эффективным признан следующий подход к государственному регулированию: в отраслях, где специалист-профессионал своей деятельностью может причинить ущерб какому-либо заранее не определенному числу людей, регулирование является обязанностью государства, в отраслях, где такой угрозы нет, государственное регулирование минимизируется. За государством остается право выбирать определенную форму регулирования: во-первых, непосредственно - через лицензирование; во-вторых, опосредованно - через саморегулирование. Во втором варианте государство уходит из процесса регулирования, оставляя за собой функцию верховного судьи (арбитра) в регулировании отношений специалист-профессионал - саморегулируемая организация - заказчик (потребитель), а допуск к профессии осуществляется через вступление соответствующей компании, индивидуального предпринимателя или иного специалиста-профессионала в саморегулируемую организацию <13>. При этом саморегулируемые организации берут на себя ответственность за итоговое качество работы (оказываемой услуги). Они же привлекают к ответственности недобросовестных участников рынка, применяя меры дисциплинарного воздействия: от вынесения предписания нарушителю до исключения его из членов организации, что в случае саморегулирования "по заданию государства" лишало права на профессиональную деятельность, т. е. лишало профессии. Мировой опыт показывает, что система повышения профессиональной подготовки только тогда работает, когда тот или иной специалист несет непосредственную реальную персональную ответственность, рискуя в случае неверного решения потерять работу и возможность дальше работать в этой отрасли <14>. -------------------------------- <13> Например, во многих странах диплом врача - необходимое, но недостаточное основание для права на работу. Чтобы получить практику, врачу нужно стать членом соответствующей ассоциации: стоматологов, акушеров-гинекологов и т. д. - Прим. авт. <14> Саморегулирование в России еще не реализовалось [Интервью с В. Никитиным] // Жилищное право. 2010. N 5. С. 21 - 26.
Посредством данного механизма профессионалы находятся под контролем соответствующих саморегулируемых организаций, что увеличивает их ответственность перед контрагентами и третьими лицами. В данной схеме государственному контролю подлежат не сами участники хозяйственной деятельности, а их саморегулируемые организации, которые в необходимых случаях доказывают уполномоченным государственным структурам, что их члены обладают компетенцией, необходимым уровнем профессионализма и квалификации, позволяющими осуществлять деятельность на рынке. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что саморегулируемые организации арбитражных управляющих должны опираться не только на корпоративные нормы, осуществляющие социальную регламентацию деятельности членов этих организаций, но и на правила профессионально этики. В массе нестандартных ситуаций с несостоятельным должником государство просто не в состоянии создать такой правовой акт, который будет обладать свойством универсального всеобъемлющего регламента, следовательно, государство не должно все регулировать, а должно нормативно определить "пограничные" рамки. В отношениях по арбитражному управлению государство должно нормативно закрепить "коридор допустимого корпоративного поведения" профессионалов арбитражного управления, а внутри данного коридора должны активно применяться правила профессиональной этики. Факты неисполнения требований соблюдения подобных корпоративных норм влекут за собой ответственность нарушителя, которая должна состоять из двух составляющих: юридическая ответственность + специальная ответственность за нарушение норм профессиональной этики. Это порождает для нарушителя, который в некоторых случаях не может быть отнесен к категории правонарушителя, негативные последствия в форме специфических, разработанных внутри саморегулируемой организации негативных воздействий. Для уяснения правовой природы саморегулирования необходимо исследовать как характерные черты, присущие специальным юридическим нормам, так и свойства (природу) этических норм профессии. Прежде всего необходимо выделить заинтересованность в принятии и реализации юридических норм и этических правил профессии всеми профессионалами - членами саморегулируемой организации, так как общее (совместное) принятое на добровольной основе решение подразумевает ответственное обязательное его исполнение. Тем более что лица, разработавшие и принявшие спектр специальных корпоративно-профессионально-этических норм и стандартов деятельности арбитражных управляющих, сами же должны их исполнять <15>. -------------------------------- <15> Баранова М. В. Правовые проблемы саморегулирования в сфере рекламы // Журнал российского права. 2009. N 5.
Следовательно, налицо наличие ряда признаков, присущих юридической конструкции саморегулирования в арбитражном управлении, а именно: 1) саморегулирование - это самообязательство, когда совпадает круг лиц, принимающих и исполняющих решение; 2) общая финансовая заинтересованность в эффективной работе всех арбитражных управляющих соответствующей саморегулируемой организации, которая проявляется через экономико-правовые результаты и систему "объединяющей" ответственности; 3) введение критерия репутации как существенного элемента охвата рынка арбитражного управления и его определяющего значения как способа назначения на процедуру банкротства; 4) добровольность и заинтересованность в принятии и реализации решений, связанных с функционированием профессионального объединения при управленческих механизмах саморегулирования; 5) коллегиальная основа для принятия стратегических решений; 6) формирование общей воли профессионального объединения и механизма достижения компромисса интересов на основе процедур согласования публичных и частных интересов, как при проведении процедур банкротства, так и при отстаивании (защите) прав членов профессионального сообщества; 7) введение критериев самоответственности <16>; -------------------------------- <16> Тихомиров Ю. А. Современное публичное право. М., 2008. С. 217; Он же. Управление на основе права. М., 2007. С. 164.
8) позитивная профессиональная вариативность в правовой оценке деятельности своих членов. Учитывая вышеизложенное, мы можем сделать вывод о том, что арбитражное управление и саморегулирование в сфере банкротства будут находиться в отношениях конфликта и определенного противоречия, если их взаимодействие будет реализовываться через гражданско-правовые механизмы с учетом только частных интересов специалистов-профессионалов и их профессионального объединения, способами, основанными на критериях прибыльности, доходности и предпринимательства. Это проявится в базовых системных конфликтах интересов триады: должник - арбитражный управляющий - кредитор, и в серии производных конфликтов групп: конкурсный кредитор - уполномоченный орган; собрание кредиторов - арбитражный управляющий; кредитор конкурсный - кредитор. Вместе с тем правовая природа, механизмы арбитражного управления и юридическая конструкция саморегулирования арбитражного управления будут функционировать как единое целое и как система эффективного управления, если юридические алгоритмы их действий будут подчиняться правилам императивно-публичных отношений с целью удовлетворения публичного интереса в стабильном разрешении экономических конфликтов через общую систему государственно-властных публичных полномочий и систему делегирования указанных полномочий иным субъектам, изначально не относящимся к властным структурам. Иными словами, арбитражное управление и саморегулирование должны стать элементами общей системы позитивного публичного управления экономическими конфликтами, в противном случае они будут находиться в отношениях конкуренции и отношениях борьбы собственных компетенций.
Название документа