Выход участника из хозяйственного общества как способ защиты прав и законных интересов

(Кузнецов А. А.) ("Вестник гражданского права", 2011, N 5) Текст документа

ВЫХОД УЧАСТНИКА ИЗ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОБЩЕСТВА КАК СПОСОБ ЗАЩИТЫ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ <1>

А. А. КУЗНЕЦОВ

Кузнецов А. А., главный консультант Управления частного права ВАС РФ.

В статье рассматриваются вопросы, связанные с правовой природой конструкции выхода из состава участников хозяйственного общества. Автор приходит к выводу, что случаи выхода из общества должны регулироваться нормами обязательственного права.

Ключевые слова: выход из состава участников общества, защита прав и законных интересов участника, хозяйственное общество.

The article examines the legal nature of shareholder's right to withdraw from a corporation. The author comes to a conclusion that this subjective right shall be governed the law of obligations.

Key words: shareholder's right to withdraw from a corporation, protection of shareholder's rights and legal interests, company, corporation.

В российской юридической науке одной из интересных и малоисследованных тем в области корпоративного права является право выхода из хозяйственного общества. Большинство российских исследователей сосредоточиваются исключительно на практических аспектах реализации этого права, не затрагивая вопросов правовой природы и назначения конструкции выхода из корпорации, без рассмотрения которых невозможно достижение целей эффективного и непротиворечивого законодательного регулирования и правоприменения. Небольшой всплеск интереса к теме был связан только с законодательной реформой корпоративного законодательства <1>, частью которой были изменения, касающиеся отмены безусловного права участника на выход из общества с ограниченной ответственностью. К сожалению, после этого обсуждение данной темы в юридической литературе фактически прекратилось. Между тем право выхода из хозяйственного общества заслуживает обстоятельного анализа. -------------------------------- <1> См.: Федеральный закон от 30 декабря 2008 г. N 312-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Прежде всего хотелось бы высказаться относительно используемого нами термина "право выхода из хозяйственного общества", поскольку традиционно термин "право выхода" ассоциировалось современным законодательством исключительно с полными товариществами и обществами с ограниченной ответственностью (ст. 77 и 94 ГК РФ). Однако в настоящее время в литературе термин "выход" стал использоваться и применительно к праву акционера требовать выкупа своих акций, закрепленному в ст. 75 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО). Ряд ученых отмечали, что данная норма регулирует частные случаи, когда акционер может выйти из состава общества <1>. Можно также отметить, что в проекте изменений разд. I ГК РФ <2>, в тексте ст. 94 "Выход участника общества с ограниченной ответственностью из общества", в качестве одного из оснований для выхода называется предъявление к обществу требования о приобретении обществом доли участия в случаях, предусмотренных законодательством, т. е. по существу ГК РФ именует выходом право требовать выкупа своей доли, которое аналогично ст. 75 Закона об АО. -------------------------------- <1> См.: Белов В. А., Пестерева Е. В. Хозяйственные общества. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2002. С. 188 - 189 (автор параграфа - Е. В. Пестерева); Новак Д. К вопросу об ограничениях права на выход участника из общества с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 2003. N 2. С. 80. <2> Доступен в сети Интернет по адресу: http:// www. arbitr. ru/ _upimg/ F1D1873F3B7610EA129A1457192E2435_ РазделI. pdf.

Кроме того, как представляется, целесообразно также затронуть тему "право на выход" применительно к товариществам (договору товарищества), что обусловливается исторической связью организационно-правовых форм товариществ (договора товарищества) и обществ (не говоря уже о том, что на некоторых этапах развития доктрины различие между ними и вовсе не проводилось), а также позволяет выяснить причины различий в правовом регулировании этого института в товариществах и обществах.

1. Право на выход в работах дореволюционных и советских ученых

Дореволюционные ученые в своих оценках права выхода были достаточно консервативны, в большинстве случаев основываясь на положениях обязательственного права, в том числе в части регулирования договора товарищества. Один из известных дореволюционных романистов П. Е. Соколовский, являющийся автором специального исследования, посвященного договору товарищества в римском праве, говоря о возможности лица отказаться от договора товарищества, отмечал, что в отношениях, возникающих на основании этого договора, легко возможна эксплуатация одного участника товарищества другим, предприятие может оказаться прибыльным не для всех членов. По мнению ученого, такой исход противоречит смыслу товарищества - против этого направлено правило о львином товариществе и право отказаться от продолжения дела, которое может быть ограничено, только если причиной отказа стал какой-либо корыстный умысел <1>. -------------------------------- <1> См.: Соколовский П. Е. Договор товарищества по римскому гражданскому праву. Киев, 1893. С. 276 - 278.

А. Квачевский, положительно отзываясь по поводу права одностороннего отказа от участия в договоре товарищества, писал, что "бессрочный договор связал бы до смерти личную свободу товарищей - самое высокое и драгоценное благо человека... Кроме того, бессрочность товарищества могла бы иметь крайне вредные последствия для самого товарищества: вместо взаимного доверия и порядка в ведении товарищеского дела могло проникнуть бы недоверие друг к другу, раздор товарищей и гибель предприятия; от этого страдали бы интересы не только самих участников, но и третьих лиц и всего общества" <1>. -------------------------------- <1> Квачевский А. О товариществах вообще и акционерных обществах в особенности по началам права, русским законам и судебной практике в общедоступном изложении. Ч. 1. О товариществах вообще. СПб., 1880. С. 166.

Г. Ф. Шершеневич полагал, что в бессрочном товариществе трудно отказать товарищам в праве выйти из предприятия, которое ему кажется рискованным и за которое он отвечает всем своим имуществом, однако такой выход должен состояться в такое время, когда он не вызовет затруднений в делах товарищества <1>. Здесь стоит особо акцентировать внимание на основании вывода ученого, а именно на доводе о необходимости защиты интересов товарища, поскольку он отвечает всем своим имуществом. Аналогичные доводы в поддержку наличия права выхода из товарищества мы встречаем и в работе В. Максимова <2>. -------------------------------- <1> См.: Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. I: Введение. Торговые деятели. М.: Статут, 2003. С. 334. <2> Законы о товариществах. Акционерные Общества, Товарищества на паях, Торговые Дома, Артели и др. Порядок их учреждения и деятельности, с разъяснениями и приложением / Сост. В. Максимов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд. Кн-ва "Юристъ", 1911. С. 18.

В пояснительной записке к статье проекта Гражданского уложения, устанавливающей правила прекращения простого товарищества, мы также находим мнение о том, что товарищ не может быть лишен права одностороннего отказа от участия в договоре. Обосновывалось это тем, что договор простого товарищества порождает по преимуществу личное отношение между товарищами - по общему же началу никто не может быть принуждаем оставаться против своей воли в подобном отношении, если оно установлено по договору бессрочно <1>. -------------------------------- <1> См.: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Том третий. Ст. 505 - 718. С объяснениями. СПб., 1899. С. 410.

Таким образом, применительно к бессрочному товариществу доктрина допускала безусловную возможность выхода из товарищества, которая могла быть ограничена только необходимостью предварительного уведомления. Как видится, дореволюционные ученые вполне четко понимали функцию права выхода в товариществе, а именно защиту интересов участников от потери доверия, утраты прибыльности общего дела и т. д. Совершенно противоположный подход по поводу права на выход мы обнаруживаем, когда заходит речь об акционерных обществах (паевых товариществах). Так, П. Писемский писал, что "в течение всего времени существования компании капитал ее не может быть возвращаем обратно акционерам, и притом не только отдельный акционер не вправе требовать возвращения себе вклада, но это возвращение не может быть даже постановлено общим собранием... Вследствие невозможности для акционеров требовать выдела своей доли... отчуждение акций представляет собой единственное средство выхода из товарищества" <1>. Однако далее у этого же автора мы находим мысль, что если акция объявлялась неотчуждаемой, то необходимо признать за акционерами право требовать прекращения общества <2>. Иными словами, возможность "выхода" хотя бы путем продажи акций третьим лицам должна сохраняться. -------------------------------- <1> Писемский П. Акционерные компании с точки зрения гражданского права. М.: Тип. Грачева и К., 1876. С. 42 - 44. <2> Там же. С. 193.

П. П. Цитович также отмечал, что участие акционера в складочном капитале становится участием и в имуществе, лишь когда компания ликвидируется; до этого момента имущество компании неделимо для акционеров <1>. -------------------------------- <1> См.: Цитович П. П. Труды по торговому и вексельному праву: В 2 т. Т. 1: Учебник торгового права. К вопросу о слиянии торгового права с гражданским. М.: Статут, 2005. С. 298.

И. Т. Тарасов писал, что право акционера требовать свою долю капитала не может иметь места, пока существует компания, т. е. может быть осуществлено только при ликвидации компании после удовлетворения всех кредиторов <1>. И все же далее ученый признает, что в некоторых случаях акционер вправе требовать ликвидации компании, т. е. по существу раздела имущества, например когда он видит, что компания не начинает осуществлять свою деятельность в течение года с момента учреждения либо ее капитал значительно уменьшился <2>. В своей работе И. Т. Тарасов также упоминает еще об одном исключении, когда акционер вправе требовать возврата своей доли в имуществе компании, а именно в случае если акционер на общем собрании по вопросу о слиянии (в то время также употреблялся термин "фузионирование") голосовал против, но при этом ученый оговаривается, что такое право имеет место, только если в уставе компании не было никаких положений (правил), которые свидетельствовали в пользу того, что общее собрание вправе принимать решения по этому вопросу <3>. -------------------------------- <1> См.: Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. С. 415. <2> См.: Там же. С. 415 - 416. <3> См.: Там же. С. 584.

Разработчики проекта Гражданского уложения в комментариях к статье, регулирующей порядок изменения устава акционерного товарищества, также упоминают о том, что в законодательстве таких государств, как Италия, Румыния, Аргентина и Финляндия, предусматривается, что акционеры, несогласные с постановлением общего собрания акционеров о слиянии, об увеличении основного капитала или об изменении предмета деятельности товарищества, имеют право выйти из состава товарищества и требовать возврата вкладов на акции в размере их стоимости, определяемой на основании последнего утвержденного бухгалтерского баланса <1>. -------------------------------- <1> См.: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Том четвертый. Ст. 719 - 921. С объяснениями. СПб., 1899. С. 120.

Одна из причин такого кардинального отличия в ответе на вопрос о возможности выхода из акционерного общества не только посредством продажи своих акций предположительно могла состоять в принципе ограниченной ответственности, поскольку, как уже упоминалось, применительно к товариществам ученые считали несправедливым, что лицо, не имея возможности выхода из товарищества, было бы принудительно обязано рисковать всем своим имуществом, тогда как в обществе участник рисковал лишь в пределах стоимости акции, что не противоречило принципу справедливости. Вторая причина, возможно, заключалась в том, что лишение возможности выхода допускалось учеными лишь при условии наличия возможности свободного отчуждения акций, что, по-видимому, виделось как справедливый баланс интересов. Очевидно, в то время юридическая общественность еще не избавилась от несколько "идеалистического" представления об акционерных обществах. Так, Г. Ф. Шершеневич, перечисляя положительные стороны акционерных товариществ и причины, по которым учредителям удается легко собрать капитал, писал, что "готовность содействовать образованию акционерного капитала находит себе поддержку в легкости, с которую вошедший в предприятие может выйти из него. Если вложенные в дело деньги должны были оставаться навсегда в предприятии или даже до конца оборотного года, многие остановились бы перед взносом своей доли. Но возможность во всякое время сбыть акции, вернуть свои деньги устраняет всякие колебания" <1>. -------------------------------- <1> Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 365.

А. П. Башилов, говоря о паевых товариществах (некоем аналоге обществ с ограниченной ответственностью), пишет, что приобретение пая по существу означает фактически согласие на те условия участия, которые изложены в законе и уставе товарищества; при этом ученый отмечает, что свобода отчуждения пая в таком товариществе не может быть ограничена ничем - даже решением большинства. В свою очередь, нежелание подчиняться всем правилам устава должно лишь заставить предполагаемого участникам воздержаться от приобретения пая или акции, а действительного участника - выйти из товарищества путем отчуждения принадлежащего ему пая <1>. -------------------------------- <1> См.: Башилов А. П. Неформальные товарищества и товарищества на паях // Журнал Министерства юстиции. 1904. N 4. С. 52 - 53.

Как несложно заметить, авторы при этом совершенно не обсуждают вопрос о том, как быть в тех случаях, когда акции (пай) неликвидны; едва ли дореволюционные ученые полагали, что участник должен будет оставаться в обществе бессрочно, если не может продать долю. В то же время Г. Ф. Шершеневич, говоря о таком основании для прекращения товарищества, как постановление общего собрания, приходит к выводу, что поскольку "во всех делах товарищества большинство признается выразителем воли всех акционеров, такое же начало допускается законодательствами для объявления о прекращении товарищества" <1>. Таким образом, продолжая рассуждения ученого, надо было бы признать, что помимо отчуждения акций для мажоритариев допускался иной способ выйти из бизнеса - путем принятия решения о ликвидации. -------------------------------- <1> Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 438.

В такой ситуации не мог не возникнуть вопрос о соблюдении интересов меньшинства, лишенного возможности выхода из акционерного товарищества, и, соответственно, о пределах власти большинства. Во многом причиной, породившей эту проблему, являлся иной по сравнению с товариществами подход к определению природы акционерных обществ: ученые видели в акционерном обществе не только договор. Главная проблема была в подспудном представлении о том, что любое изменение договора возможно только по воле всех заключивших его сторон. Однако данный принцип мало подходил для объединений множества участников, поскольку, оставаясь на классических позициях, нельзя было признать власть большинства на принятие многих важных решений о деятельности общества, в том числе на изменение устава, что не отвечало интересам активно развивающегося оборота. В итоге и в литературе, и в судебной практике того времени наблюдался постепенный отход от этой позиции <1>. Широкий резонанс получило дело, рассмотренное Сенатом, где было признано, что по решению большинства акционеров в устав могут быть внесены изменения, первоначально не предусмотренные уставом <2>. Так, В. И. Синайский, комментируя это дело, писал, что решение Сената опровергает договорную природу акционерной компании, поскольку акционеры обязываются к тому, на что они не соглашались <3>. -------------------------------- <1> См.: Башилов А. П. Указ. соч. С. 53. <2> Постановка вопроса немного странная с позиций современного уровня развития доктрины корпоративного права, в связи с чем стоит пояснить, что в то время имела место точка зрения, согласно которой любое изменение устава может быть совершено по решению большинства, если возможность такого изменения и в таком порядке была предусмотрена в уставе, т. е. акционеры заранее выразили волю на возможность изменения "договора" в будущем (см., например: Маклаков В. А. Власть большинства в акционерных компаниях // Вестник гражданского права. 1914. N 2. С. 138 - 139). Это была некая попытка остаться в рамках норм, регулирующих порядок изменения гражданско-правового договора. Справедливости ради надо сказать, что данный вопрос на тот момент обсуждался не только в России, но и в других европейских странах, например во Франции (см.: Гойхбарг А. Г. Права общего собрания акционеров // Вестник гражданского права. 1917. N 2. С. 116 - 130). <3> См.: Синайский В. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 435.

Данное решение Сената активно критиковалось учеными и практическими работниками. В. А. Маклаков полагал, что выводы, сделанные Сенатом, на практике могут обернуться произволом, поскольку власть большинства становится безграничной. Возражая тем, кто утверждал, что полное проведение в жизнь принципа единогласия (за исключением тех случаев, когда акционеры прямо договорились о принятии решений по большинству голосов) равносильно остановке акционерного дела, автор обращал внимание на то, что в законодательстве имеется на случай разногласий между акционерами специальное средство: большинство акционеров вправе принять решение о ликвидации общества, избавившись таким образом от несогласных <1>. -------------------------------- <1> См.: Маклаков В. А. Указ. соч. С. 139 - 140.

П. Н. Гуссаковский также относил к числу самых актуальных проблем распределение управленческих полномочий в акционерных обществах; при этом он высказывался резко против предоставления акционерному большинству неограниченной власти. Так, ученый полагал, что лицо, становясь акционером, соглашается на все правила, закрепленные в уставе общества, и признание безоговорочной возможности изменения устава по решению большинства будет равносильно признанию за большинством акционеров права принудительного привлечения меньшинства к участию в таком измененном акционерном обществе <1>. Однако П. Н. Гуссаковский соглашался с тем, что иногда изменение устава бывает необходимо и запрещение этих изменений в связи с несогласием меньшинства будет уже нарушением интересов мажоритарных акционеров. В связи с этим автор предлагал исходить из того, что поскольку изменение устава представляет собой по существу образование нового общества, несогласные акционеры должны получить право требовать применения тех же последствий, что наступили бы при ликвидации старого общества, т. е. выплаты части имущества общества, соответствующей количеству принадлежащих им акций <2>. -------------------------------- <1> См.: Гуссаковский П. Н. Вопросы акционерного права: Из журнала Министерства юстиции (октябрь, ноябрь и декабрь 1915 г.). Петроград: Сенатская типография, 1915. С. 57. <2> Там же. С. 61 - 63.

В советской юридической литературе 1920-х гг. также затрагивались аналогичные вопросы, связанные с защитой прав акционерного меньшинства. В частности, В. Ю. Вольф соглашался с тем, что нельзя признать справедливой ситуацию, когда акционеры, владеющие контрольным пакетом акций, будут распоряжаться имущественными и личными правами меньшинства <1>. Но в целом советские ученые исходили из недопустимости выхода, возврата стоимости акций. Например, С. Н. Ландкоф писал, что акционер не имеет права требовать от акционерного общества на протяжении всего времени существования последнего выдела своей доли из основного капитала, т. е. возвращения внесенных им на оплату акций денег <2>. -------------------------------- <1> См.: Вольф В. Ю. Основы учения о товариществах и акционерных обществах. М., 1927. С. 134. <2> См.: Ландкоф С. Н. Товарищества и акционерные общества. Теория и практика. Харьков, 1926. С. 174.

Тем не менее И. Брауде упоминал право выхода из общества с оплатой акций как один из способов охраны прав меньшинства. Однако при этом ученый оговаривался о том, что поскольку выход меньшинства является серьезным моментом в жизни общества, о нем необходимо предупреждать заранее <1>. -------------------------------- <1> См.: Брауде И. Акционерные общества и товарищества в торговле и промышленности: Сборник действующих узаконений с кратким комментарием и приложением примерного устава акц. общества и договора полного товарищества. 2-е изд., доп. и испр. М.: Кооперативное издательство "Право и Жизнь", 1926. С. 4.

Таким образом, мы можем видеть, что уже в юридической литературе того времени имела место достаточно оживленная дискуссия о пределах власти большинства в акционерном обществе; при этом ученые предлагали использовать в качестве средства защиты интересов участников товарищества, в том числе акционерного, право выхода; некоторые авторы уточняли, что данное право могло использоваться только в случае внесения значительных изменений в устав либо реорганизации, поскольку в этих случаях по существу образуется новое товарищество.

2. Право на выход в работах современных российских ученых

Говоря о современной отечественной доктрине корпоративного права, можно отметить, что фактически многие идеи и выводы дореволюционных авторов были преданы забвению. С момента принятия первых "рыночных" законов, а затем и ГК РФ, которые закрепили основные правила деятельности АО и ООО, мнения о праве выхода, высказывавшиеся в юридической литературе, значительно разнились. Прежде всего резкой критике подверглось право выхода из общества с ограниченной ответственностью. Так, Е. А. Суханов, комментируя нормы ГК РФ, писал, что главное принципиальное отличие акционерного общества от общества с ограниченной ответственностью заключается в том, что при выходе из акционерного общества акционер, в отличие от участника общества с ограниченной ответственностью, не вправе ничего требовать от общества, поскольку сам выход здесь по общему правилу можно осуществить лишь путем продажи или иной передачи другому лицу принадлежавших акционеру акций. При этом ученый добавлял, что именно из-за этого акционерное общество, в отличие от общества с ограниченной ответственностью, нельзя превратить в "растащиловку" и лишить его имущества в связи с выходом участников <1>. Как несложно заметить, автор негативно оценивает наличие права свободного выхода из общества с ограниченной ответственностью. В других публикациях Е. А. Суханов высказывался еще более определенно, говоря, что хозяйственная практика свидетельствует о неудачности законодательного решения в части предоставления неограниченного права выхода; помимо этого, автор обращал внимание на то, что возможность свободного выхода участника из общества не предусмотрена ни континентальными правопорядками (в частности, в германском праве это возможно лишь при наличии уважительных причин), ни модельным законом СНГ <2>. -------------------------------- <1> См.: Суханов Е. А. Акционерные общества и другие юридические лица в новом гражданском законодательстве // Хозяйство и право. 1997. N 1. С. 91 - 92. <2> См.: Суханов Е. А. Закон об обществах с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 1998. N 5. С. 47.

Г. Е. Авилов указывал, что право произвольного выхода может привести к ликвидации или даже банкротству общества и ущемлению прав его кредиторов, так как общество в любой момент может лишиться всех своих активов, - все это негативно влияет на стабильность гражданского оборота <1>. -------------------------------- <1> См.: Авилов Г. Е. Хозяйственные товарищества и общества в Гражданском кодексе России // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; Исследовательский центр частного права. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1998. С. 192.

Право акционера требовать выкупа своих акций, предусмотренное ст. 75 Закона об АО, напротив, было воспринято научной общественностью более благосклонно. Более того, некоторые авторы призывали к тому, чтобы ограничить право участника на выход из общества с ограниченной ответственностью по образцу ст. 75 Закона об АО <1>. -------------------------------- <1> См.: Новак Д. К вопросу об ограничениях права на выход участника из общества с ограниченной ответственностью // Хозяйство и право. 2003. N 2. С. 80.

Недавние изменения, внесенные в Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО), значительно сблизили общество с ограниченной ответственностью и акционерное общество в части права участников хозяйственных обществ на выход. Новая редакция п. 1 ст. 26 Закона об ООО, в отличие от прежней, устанавливает, что по общему правилу (иное может быть установлено уставом) участник не имеет права на выход. В качестве некой компенсации в ст. 23 Закона об ООО были внесены изменения, предусматривающие, что в случае принятия общим собранием участников общества решения о совершении крупной сделки или об увеличении уставного капитала общества в соответствии с п. 1 ст. 19 Закона об ООО общество обязано приобрести по требованию участника общества, голосовавшего против принятия такого решения или не принимавшего участия в голосовании, долю в уставном капитале общества, принадлежащую этому участнику. Д. В. Новак, комментируя новую редакцию Закона, пишет, что таким образом в ООО, уставы которых не предусматривают права на выход из них, миноритарным участникам, неспособным влиять на принятие наиболее значимых имущественных решений в обществе, обеспечивается необходимый минимум защиты в виде возможности покинуть бизнес, получив в качестве компенсации выплату действительной стоимости доли. При этом автор отмечает сходство данного инструмента с правовой конструкцией выкупа акций обществом по требованию его акционера (ст. 75 Закона об АО), преследующей аналогичную цель, а именно предоставить участникам правовой механизм, позволяющий миноритариям избежать притеснения со стороны большинства акционеров и менеджмента компании <1>. В целом ст. 23 Закона об ООО и ст. 75 Закона об АО можно рассматривать как специальные случаи, когда участник корпорации может выйти из ее состава. -------------------------------- <1> См.: Новак Д. Приобретение ООО долей в своем уставном капитале в новых законодательных условиях // Корпоративный юрист. 2009. N 6. С. 24 - 25.

Е. В. Пестерева, давая оценку праву акционера требовать выкупа принадлежащих ему акций, предусмотренного ст. 75 Закона об АО, пишет о том, что законодатель признает некоторые частные случаи несогласия акционера с наиболее принципиальными вопросами политики общества настолько существенными, что делает исключение из общего правила, позволяя акционеру расторгнуть отношения с обществом иным, чем продажа акций, способом <1>. А. А. Маковская и Л. А. Новоселова также отмечают, что ст. 75 Закона об АО рассчитана на случаи, когда общество в лице общего собрания акционеров принимает решения по таким вопросам, которые имеют наиболее принципиальное значение для акционера, и когда несогласие акционеров с принятым решением не позволяет им без ущемления своих интересов продолжать оставаться акционерами этого общества <2>. -------------------------------- <1> См.: Белов В. А., Пестерева Е. В. Указ. соч. С. 189 - 190 (автор параграфа - Е. В. Пестерева). <2> См.: Маковская А. А., Новоселова Л. А. Выкуп акционерным обществом своих акций. М.: ЗАО "Центр деловой информации" еженедельника "Экономика и жизнь", 2008. С. 8; выводы указанных авторов фактически повторяет Ю. С. Поваров в своей работе (см.: Акционерное право России: Учебник. М.: Высшее образование; Юрайт-Издат, 2009. С. 432 - 433).

Как можно заметить, ученые в целом сходятся в оценке ст. 75 Закона об АО как способа защиты интересов акционера, который применяется в случае наступления значимых событий, связанных с деятельностью общества. Однако этого мало, для того чтобы делать выводы о принципах, лежащих в основе регулирования права выхода. К сожалению, в российской литературе практически не встречается анализ этих вопросов. Лишение участников общества с ограниченной ответственностью возможности свободного выхода из общества в результате законодательной реформы вызвало множество споров в юридической литературе. Следует согласиться с тем, что отрицательной стороной наличия ничем не ограниченной возможности выйти из общества является нарушение прав других участников, а также кредиторов, поскольку финансовая стабильность общества ставится под угрозу. Однако заслуживает внимания и позиция С. Ю. Филипповой, которая отмечает негативную сторону отмены права выхода участника из общества с ограниченной ответственностью, говоря, что доля в капитале общества, являясь формально оборотоспособным объектом гражданских прав, свободно на рынке не обращается, и поэтому участник может не иметь реальных возможностей прекратить свое участие в обществе посредством продажи доли, тогда как право на выход является своеобразным механизмом защиты прав миноритарных участников от принятия заведомо невыгодных для них решений мажоритарными участниками <1>. Представляется, что выводы относительно права на выход как способа защиты от притеснения верны не только для обществ с ограниченной ответственностью, но и вообще для всех хозяйственных обществ, где отсутствует возможность выйти из состава участников путем продажи доли вследствие ее неликвидности (это значительное большинство хозяйственных обществ в нашей стране). -------------------------------- <1> См.: Филиппова С. Ю. Корпоративный конфликт: возможности правового воздействия. М.: Российская академия правосудия, 2009. С. 162 - 163.

В целом в российской литературе и ранее высказывалась точка зрения о том, что право выхода служит гарантией прав участников, позволяя им избежать притеснения в случае невозможности продать долю (акции) третьему лицу по причине ее неликвидности <1>. -------------------------------- <1> См.: Белов В. А., Пестерева Е. В. Указ. соч. С. 190 (автор параграфа - Е. В. Пестерева); Новак Д. К вопросу об ограничениях права на выход участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 80.

В частности, Д. В. Ломакин называет возможность отчуждения акций в пользу акционерного общества или третьих лиц одним из основных корпоративных способов защиты прав акционеров <1>. -------------------------------- <1> См.: Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 435.

Г. В. Цепов, в целом поддерживая точку зрения о том, что право требовать выкупа акций является способом защиты, все же вносит терминологическое уточнение, обращая внимание на то, что это право представляет собой способ защиты законных интересов акционеров, а не их прав, поскольку правомерные действия (реорганизация, крупная сделка, изменение устава) не нарушают прав акционера <1>. -------------------------------- <1> См.: Цепов Г. В. Акционерные общества: теория и практика: Учеб. пособие. М.: ТК "Велби"; Изд-во "Проспект", 2007. С. 116. Соглашаясь с автором, все же не можем не заметить, что указанное уточнение верно только по отношению к случаям, предусмотренным ст. 75 Закона об АО. Поскольку в целом право требовать выкупа акций может служить и способом защиты прав, здесь можно прибегнуть к аналогии с требованием о расторжении договора в случае его существенного нарушения.

Однако даже ст. 75 Закона об АО оценивается юридическим сообществом крайне осторожно, особенно в вопросе расширения перечня оснований для выкупа акций по требованию акционера. Так, А. Е. Молотников выступает против расширения перечня оснований для выкупа акций по требованию акционера, говоря о том, что это может привести к дестабилизации финансового положения организации и к увеличению случаев злоупотребления правом со стороны миноритарных акционеров <1>. -------------------------------- <1> См.: Молотников А. Е. Ответственность в акционерных обществах. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 101 - 102.

Подводя итог, мы можем отметить, что современная отечественная доктрина корпоративного права не смогла предложить ничего нового в объяснении правовой природы права требовать выкупа своих акций (доли). Единственное, что можно почерпнуть из источников, - это то, что выход должен являться исключительным случаем, когда лицо возвращает вложенный капитал без отчуждения своей доли (акций) третьему лицу. Также российские авторы констатируют, что право выхода является способом защиты прав и законных интересов участников.

3. Зарубежная доктрина о праве выхода из корпорации

Как можно судить по обзору зарубежной и российской литературы, посвященной иностранному праву, институт выхода из корпорации достаточно давно является предметом изучения ученых-правоведов. Еще В. П. Мозолин в середине прошлого века писал, что в США акционеры, возражающие против предполагаемой реорганизации, планируемого отчуждения принадлежащего им имущества (а в ряде штатов - также в случае существенного изменения устава), имеют право требовать возврата стоимости имеющихся у них акций. Ученый указывает, что в основании этого права акционеров лежит соображение о том, что в результате указанных действий корпорация либо прекращает свое существование, либо изменяется настолько, что по существу возникает новая корпорация, входить в состав которой акционеры могут не захотеть <1>. -------------------------------- <1> См.: Мозолин В. П. Корпорации, монополии и право в США. М., 1966. С. 365; об этом же см.: Кулагин М. И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо // Избранные труды по акционерному и торговому праву. 2-е изд., испр. М.: Статут, 2004. С. 151.

В правовой доктрине США относительно права требовать выкупа акций высказывалось несколько соображений. 1. Одно из первых объяснений состояло в том, что появление у акционеров права требовать выкупа акций было компенсацией отмены права вето каждого акционера при принятии решений о слиянии <1>. -------------------------------- <1> См.: Letsou P. The Role of Appraisal in Corporate Law // Boston College Law Review. 1998. Vol. 39. No. 1. P. 2 (доступно в Интернете по адресу: http:// papers. ssrn. com/ abstract=10587).

2. Вторая точка зрения основывалась на том, что поскольку акционеры инвестировали в фирму с конкретным сочетанием активов и связанных с ними рисков, то при слиянии или в случае совершения аналогичной сделки фирма приобретает совершенно другой набор активов и рисков. В связи с этим ученым казалось очевидным, что акционеру должно быть разрешено отказаться от продолжения участия <1>. -------------------------------- <1> Mahoney P. G., Weinstein M. I. The Appraisal Remedy and Merger Premiums (USC CLEO Research Paper No. 99-5). P. 8 - 9 (http:// papers. ssrn. com/ abstract=151488).

3. В современных условиях при обсуждении права акционера требовать выкупа акций ученые все чаще акцентируют внимание на том, что это право представляет собой средство защиты от действий мажоритария, не позволяя последнему получить полный контроль над компанией путем скупки оставшихся акций по заниженной цене, а также является средством контроля за действиями менеджмента, который при принятии тех или иных управленческих решений находится под угрозой того, что акционеры могут потребовать выкупить свои акции, если эти решения не отвечают их интересам <1>. -------------------------------- <1> См.: Mahoney P. G., Weinstein M. I. Op. cit.; Clark R. C. Corporate Law. Boston; Toronto, 1986. P. 445.

При этом учеными особо подчеркивается, что право требовать выкупа акций, т. е. выход из корпорации, приобретает большое значение применительно к закрытым корпорациям как способ защиты интереса миноритария. Так, Дуглас Молл отмечает, что в случае отсутствия права выхода инвестированный капитал владельца оказывается "запертым" в обществе и по существу может быть использован контролирующим собственником так, как он посчитает нужным. В закрытой корпорации отсутствие права выхода выражается в том, что акционер не в состоянии продать акции вследствие их неликвидности, не в состоянии требовать их выкупа и не в состоянии потребовать ликвидации компании. Необходимо также учитывать, что даже если миноритарий попытается найти покупателей, позиция миноритарного акционера вряд ли вызовет у кого-нибудь большой интерес, особенно в условиях корпоративного конфликта <1>. -------------------------------- <1> См.: Moll D. K. Minority Oppression & The Limited Liability Company: Learning (or not) from Close Corporation History // Wake Forest Law Review. 2005. Vol. 40. P. 896 - 898 (http:// ssrn. com/ abstract=869310).

О. Н. Сыродоева в своем сравнительно-правовом исследовании также отмечает, что право выхода является одним из самых приемлемых способов разрешения противоречий, возникших при управлении корпорациями. Описывая особенности правового регулирования закрытых корпораций в США, ученый пишет о том, что в отличие от открытой корпорации, где акционер обычно в случае несогласия с ее политикой может просто продать свои акции, в закрытой корпорации акционер, несогласный с политикой корпорации и не имеющий возможности на нее повлиять, попадает в затруднительное положение: если в уставе корпорации или отдельном соглашении не предусмотрена обязанность корпорации выкупить долю участника, то акционер фактически оказывается лишенным возможности выхода из корпорации. Именно на этот случай в законодательстве США установлены такие способы разрешения конфликта, как право акционера распустить корпорацию (в нашей терминологии - ликвидации) и право выхода из корпорации <1>. -------------------------------- <1> См.: Сыродоева О. Н. Акционерное право США и России (сравнительный анализ). М.: Издательство "Спарк", 1996. С. 86 - 88.

В английской доктрине и судебной практике также давно известен такой способ защиты интересов меньшинства акционеров, как право требовать выкупа акций. Так, Дж. Чарльзворт пишет, что по заявлению члена компании суд, убедившись в том, что интересы меньшинства ущемляются и имеются основания для вынесения решения о ликвидации компании, но это решение не удовлетворит интересы меньшинства, может вынести приказ, которым обяжет большинство или компанию в целом приобрести акции меньшинства на установленных судом условиях. Аналогичное право требовать выкупа своих акций возникает у акционеров, не выразивших согласие на реорганизацию <1>. -------------------------------- <1> См.: Чарльзворт Дж. Основы законодательства о компаниях / Под ред. и с вступ. статьей д-ра юрид. наук Е. А. Флейшиц; Пер. с англ. д-ра юрид. наук Р. О. Халфиной. М.: Изд-во "Иностранная литература", 1958. С. 323, 382.

О. В. Петникова, описывая способы защиты прав акционеров по праву Великобритании, указывает, что акционерам предоставлена возможность обратиться в суд в связи с нарушением интереса, обусловленного фактом участия лица, обращающегося в суд, в компании. Ученый отмечает, что в прецедентном праве выработан следующий критерий наличия оснований для обращения в суд: выступает ли имеющаяся или отсутствующая у участника возможность законно предполагать тот или иной факт или право как необходимая составляющая факта участия в конкретной компании. В качестве примера автор ссылается на то, что в судебной практике признается недобросовестным и причиняющим вред действие компании по отстранению участника от управления компанией, если компания относится к разряду тех, в которых управление осуществляется непосредственно участниками. Несмотря на то что в данном случае нарушаемые права не связаны непосредственно с фактом участия лица в компании, так как отстранение от управления не влияет на сам факт участия и не уменьшает количественное выражение принадлежащей участнику доли или ее стоимости, такие действия будут расценены как недобросовестные и причиняющие вред, ведь участник имел законные основания предполагать, что возможность управления является составной частью понятия участия в компании. При этом в случае удовлетворения требований акционера суд вправе принять в том числе решение о выкупе принадлежащих участнику акций или долей другими участниками или компанией <1>. -------------------------------- <1> См.: Петникова О. В. Права участников корпоративных отношений по праву Великобритании: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 145 - 147.

Согласно п. 1 ст. 61 Закона Германии "Об обществах с ограниченной ответственностью" общество может быть прекращено по решению суда, если достижение цели общества невозможно либо имеются иные важные причины для прекращения, связанные с делами общества; при этом в п. 2 этой статьи прямо указано, что иск о прекращении по изложенным основаниям могут предъявить участники, доли которых в совокупности достигают десятой части уставного капитала <1>. По свидетельству С. Айгнер-Хегер, указанная норма немецкого законодательства по своим функциям аналогична упомянутой норме английского Закона о компаниях, позволяющей требовать ликвидации компании либо выкупа своих акций в случае ущемления интересов меньшинства; при этом автор отмечает, что в германской литературе обращают внимание на недопустимость удовлетворения требований о ликвидации общества, если участник имел возможность выйти из общества <2>. В литературе также отмечается, что невозможность продажи доли в уставном капитале в настоящее время во многих европейских правопорядках, в том числе в Германии <3>, выступает общим основанием для предоставления участнику права выхода <4>. -------------------------------- <1> См.: Торговое уложение Германии. Закон об акционерных обществах. Закон об обществах с ограниченной ответственностью. Закон о производственных и хозяйственных кооперативах / Сост. В. Бергманн; Пер. с нем. Е. А. Дубовицкая; Науч. ред. Т. Ф. Яковлева. 2-е изд., перераб. М.: Волтерс Клувер, 2009. С. 513. <2> См.: Айгнер-Хегер С. Общество с ограниченной ответственностью в сравнительном гражданском праве (Россия, Германия, Англия): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1994. С. 65 - 66. <3> См.: Muller K. J. The GMBH: A Guide to the German Limited Liability Company. 2nd ed. Munchen: Verlag C. H. Beck, 2009. P. 130. <4> См.: Корпоративная реформа и гармонизация корпоративного законодательства России и ЕС / А. Астапович, О. Бестужева, Д. Вайнштейн, М. Гутброд, В. Дезер, К. Левушкина, В. Пыльцов. 2-е изд., испр. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 86.

Кроме того, в Германии акционерам также предоставляется возможность потребовать выкупа своих акций при реорганизации. В обоснование этого права немецкими учеными выдвигается несколько доводов: 1) в результате слияния или присоединения передающие общества прекращают свое существование, а их акционеры получают акции другого общества, в котором могут быть иная структура управления, иные права акционеров, принимающее или новое общество может быть обременено обязательствами; 2) интерес миноритарных акционеров участников реорганизации может быть существенно нарушен, поскольку вследствие реорганизации их доля в уставном капитале нового или принимающего общества может уменьшиться и они не смогут оказывать практически никакого влияния на принятие решений <1>. -------------------------------- <1> См.: Becker R. Die gerichtliche Kontrolle von Massnahmen bei der Verschmelzung von Aktiengesellschaften // AG. 1988. Nr. 8. S. 223; Bayer W. Informationsrechte bei der Verschmelzung von Aktiengesellschaften // AG. 1988. Nr. 11. S. 324 (цит. по: Аиткулов Т. Д. Некоторые аспекты правового регулирования слияний и присоединений акционерных обществ в праве Российской Федерации и ФРГ // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып. 4 / Под ред. проф. М. И. Брагинского. М.: Издательство "НОРМА", 2002. С. 51).

Подводя итог, можно сказать, что в зарубежной правовой доктрине такой способ защиты прав и законных интересов, как выкуп акций (доли) по требованию участника, рассматривается как одно из основных средств разрешения и предупреждения конфликта между участниками общества. В то же время критерии применения этой конструкции (изменение рисков ведения деятельности компании в результате принимаемых решений), рассматривающиеся в правовой доктрине стран англосаксонского права, вряд ли могут быть непосредственно использованы в российской правоприменительной практике в первую очередь по причине их неопределенности. Оценка факта неликвидности доли (акций) в качестве достаточного основания для выхода из общества без учета каких-либо дополнительных обстоятельств в российских условиях по существу приведет к возрождению неограниченного права на выход, от чего так стремился уйти отечественный законодатель. Кроме того, следует отметить, что анализ зарубежной доктрины также говорит о том, что выход из общества используется не только в качестве средства защиты интересов участников (когда действия остальных участников, а также органов управления носят правомерный характер), но также и как средство защиты в случае притеснения либо ущемления их прав со стороны контролирующего акционера (акционеров).

4. Право на выход как институт обязательственного права

4.1. Общие положения

Обзор литературы на предмет исследования природы и назначения права на выход позволяет сделать вывод, что в отечественной доктрине не сформулировано ясное и четкое представление о природе права на выход и критериях для предоставления этого права, а подходы зарубежных стран не могут быть непосредственно использованы в российской правоприменительной практике. В связи с этим хотелось бы предпринять попытку в рамках настоящей статьи рассмотреть конструкцию выхода из общества в контексте таких категорий обязательственного права, как односторонний отказ от исполнения обязательства (ст. 310 ГК РФ), последствие существенного изменения условий обязательства, а также право требовать расторжения (изменения) договора в случае его существенного нарушения (п. 2 ст. 450 ГК РФ). Стремление развивать теорию корпоративного права путем обоснования особой правовой природы корпоративных правоотношений во многом лишает эту область права той основы, на которой стоит наука гражданского права, и нередко приводит к необходимости заново открывать принципы, давно сформулированные применительно к другим разделам гражданского права. П. Цитович еще более ста лет назад, критикуя проект положения об акционерных обществах, писал: "...в акционерном товариществе мы встречаемся, прежде всего, с такими особенностями, которые мы знаем уже из других отделов гражданского права; а если так, то даже в силу одного этого акционерное товарищество из выспреннего нимба административных поощрений, попечений, предупреждений и пресечений низводится на обыденную, но зато более прочную почву гражданского права... является одним из договорных отношений между частными лицами, и больше ничего" <1>. Иными словами, разумно воспринимая мысль дореволюционного ученого, следует сделать вывод, что при регулировании правоотношений между участниками корпорации необходимо учитывать принципы, положенные в основу традиционных разделов гражданского права, в том числе договорного права. Из современных авторов на это обращает внимание Д. И. Степанов, который указывает на возможность анализа некоторых проблем корпоративного права сквозь призму норм, посвященных обязательственному праву, в частности ст. 428 ГК РФ <2>. -------------------------------- <1> Цитович П. Проект положения об акционерных обществах // Журнал гражданского и уголовного права. 1873. Кн. 6. Нояб. С. 204 - 205. <2> См.: Степанов Д. И. Сделка учредителей и присоединение к ней последующих участников // Вестник ВАС РФ. 2010. N 3.

4.2. Выход из общества как отказ от исполнения обязательства

В литературе уже давно отмечалось, что выход участника из общества с ограниченной ответственностью с позиций "договорного подхода" выглядит как односторонний отказ от исполнения договора <1>. -------------------------------- <1> См.: Суханов Е. А. Закон об обществах с ограниченной ответственностью. С. 47.

Право одностороннего отказа от исполнения обязательства достаточно подробно анализируется в российской литературе, в том числе в отношении функций этой конструкции. Так, Е. В. Оболонкова, обсуждая особенности регулирования права одностороннего отказа в случаях, когда возможность осуществления этого права не обусловлена какими-либо условиями, отмечает, что зачастую "предоставление законом права на такой отказ связано с особым значением личности исполнителя по договору или лично-доверительным характером отношений, складывающихся между сторонами" <1>. М. А. Егорова по результатам анализа предпосылок возникновения права на односторонний отказ от исполнения договора приходит к выводу о том, что основной функцией права на односторонний отказ от исполнения договора является защита прав и интересов одной из сторон договора. При этом автор отмечает, что потребность в такой защите возникает в ситуации отсутствия явных юридических фактов, которые могли бы трансформировать интерес одной из сторон договора. В этих случаях основаниями для возникновения права на отказ от исполнения договора могут служить особенности характера договорных отношений (бессрочные или фидуциарные договоры), экономическое неравенство сторон договора, специфика субъектного состава договорного отношения (физическое лицо, юридическое лицо). В перечисленных случаях законодатель стремится защитить интересы сторон договора соответственно от бессрочности обязательств, от утраты доверия одной из сторон договора по отношению к другой (в фидуциарных договорах), компенсировать экономическое или социальное неравенство <2>. -------------------------------- <1> Оболонкова Е. В. О совершенствовании законодательного регулирования одностороннего отказа от исполнения договора, не обусловленного какими-либо обстоятельствами (на примере договоров поручения, комиссии, агентского договора) // Законодательство и экономика. 2009. N 11. С. 27. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. А. Егоровой "Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010 (2-е издание, переработанное и дополненное). ------------------------------------------------------------------ <2> См.: Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора. М.: Статут, 2008. С. 122; аналогично см.: Стребкова О. С. Изменение и расторжение договора в российском гражданском праве: Монография. Белгород: Изд-во БелГУ, 2008. С. 112.

Представляется, что перечисленные обстоятельства не утрачивают своего значения и применительно к корпоративным правоотношениям. В частности, в литературе широко используется классификация, в соответствии с которой в зависимости от значимости личного элемента в отношениях между участниками выделяются соединения лиц и капиталов <1>. Некоторые ученые отмечают, что личность участника (акционера) в подавляющем большинстве случаев не имеет существенного значения для общества, т. е. хозяйственное общество является объединением капиталов <2>. В то же время не менее распространено мнение о переходном характере общества с ограниченной ответственностью, закономерности регулирования которого исходят из значимости персонального состава участников <3>. Не отрицая познавательную ценность приведенной классификации, все же нужно помнить об ее условности, на что обращал внимание еще дореволюционный ученый В. С. Садовский, отмечая, что "...в сущности нет ни одного товарищества <4>, которое бы состояло исключительно из лиц, или исключительно из капиталов" <5>. Следовательно, в хозяйственных обществах между участниками (акционерами) также может возникнуть проблема утраты доверительности в отношениях, осложненная тем, что срок существования общества формально неограничен. Поэтому выход из хозяйственного общества мог бы выполнять функции, аналогичные праву одностороннего отказа. В то же время с учетом требований хозяйственного оборота, перманентно стремящегося к повышению стабильности и снижению рисков, вероятно, следует допустить возможность выхода только в ограниченном количестве случаев, если стороны в уставе общества не пожелают расширить перечень оснований для выхода. Говоря о возможности сторон самостоятельно определить основания для выхода, нельзя не упомянуть позицию С. А. Бабкина, который, оценивая реформу законодательства об обществах с ограниченной ответственностью в части отмены права свободного выхода из общества, а также мнения участников соответствующей дискуссии в юридической литературе, вместо того чтобы присоединиться к какой-либо из точек зрения, правильно ставит вопрос о необходимости предоставления участникам обществ возможности самим определять основания для выхода из общества, т. е. по сути о расширении диспозитивности в корпоративном праве <6>. Однако такая позиция все же возвращает нас к исходной точке в поиске критерия, в соответствии с которым участнику должно предоставляться право выхода, в случае если стороны никак не высказались на этот счет. Кроме того, не следует слишком полагаться на разумное усмотрение участников общества, имея в виду проблему неполных контрактов, которая заключается в том, что стороны в силу ограниченной рациональности не могут предусмотреть в договоре заранее все возможные ситуации, которые могут возникнуть в ходе его исполнения, либо наступление каких-то обстоятельств настолько маловероятно, что стороны не принимают их в расчет и т. д. <7>. Также в литературе применительно к закрытым компаниям обращается внимание на то, что сверхоптимизм в отношении успеха и доверия со стороны участников во время образования фирмы иногда приводит к недооценке возможности расхождения во мнениях, когда предприятие окрепнет <8>. -------------------------------- <1> См.: Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 79. <2> См.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 252; Белов В. А., Пестерева Е. В. Указ. соч. С. 32 (автор параграфа - Е. В. Пестерева). ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья Ю. А. Тарасенко "О развитии коммерческих организационно-правовых форм в России (на примере хозяйственных товариществ и обществ)" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2007. ------------------------------------------------------------------ <3> См.: Тарасенко Ю. А. О развитии коммерческих организационно-правовых форм в России (на примере хозяйственных товариществ и обществ) // Корпорации и учреждения: Сборник статей / Отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2006. С. 39; Габов А. В. Общества с ограниченной и дополнительной ответственностью в российском законодательстве. М.: Статут, 2010. С. 6 - 8. <4> Следует уточнить, что термином "товарищество" автор обозначает в том числе акционерные общества (в терминах действующего законодательства). <5> Садовский В. С. О товариществе как юридическом лице // Журнал Министерства юстиции. 1897. Дек. N 10. С. 68. Из современных ученых на это обращает внимание Д. В. Ломакин (см.: Ломакин Д. В. Основные тенденции развития современного законодательства о хозяйственных обществах // Право и бизнес в условиях экономического кризиса: опыт России и Германии. М.: Издательство "Юрист", 2010. С. 58). <6> См.: Бабкин С. А. Принципы диспозитивности и свободы договора в корпоративном праве России // Корпоративное право: Актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Издательство "Юрайт", 2009. С. 148 - 150. <7> Об этом см.: Шаститко А. Неполные контракты: проблемы определения и моделирования // Вопросы экономики. 2001. N 6. С. 80 - 99; Он же. Предметно-методологические особенности новой институциональной экономической теории // Вопросы экономики. 2003. N 1. С. 29; Одинцова М. И. Институциональная экономика: Учебное пособие. 3-е изд. М.: ГУ - ВШЭ, 2009. С. 198 - 202; Степанов Д. И. Указ. соч. С. 16 - 17. <8> См.: Маккери Д., Вермулен Э. Исследование внекорпоративных форм ведения бизнеса / Пер. с англ. Ж. Молоковой; Под ред. А. Е. Молотникова. М., 2007. С. 120.

4.3. Выход из общества как последствие существенного изменения условий ведения общего дела

Как мы уже ранее упоминали, помимо сходства выхода из общества и одностороннего отказа от исполнения обязательства отдельные исследователи отмечали возможность рассмотрения выхода из общества как последствия изменения условий первоначального соглашения между участниками общества. Из содержания ст. 310 ГК РФ можно сделать вывод, что законодатель подходит к регулированию права на одностороннее изменение условий обязательства весьма осторожно, так же как и в случае с односторонним отказом, что легко можно объяснить близостью этих институтов обязательственного права (крайней позицией в этом вопросе является понимание любого изменения обязательства как прекращения обязательства на старых условиях и возникновения нового обязательства <1>). При этом право изменять в одностороннем порядке условия обязательства может быть не связано с наличием каких-либо оснований для такого изменения - достаточно самого факта указания в законе или соглашении сторон на возможность одностороннего изменения <2>. -------------------------------- <1> См.: Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. М.: Зерцало, 2003. С. 659. <2> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 9 сентября 2008 г. N 5782/08.

Корпоративные правоотношения являются той областью гражданского права, которая основана преимущественно на принципе большинства (капитала и (или) лиц), что означает в том числе право на изменение условий правоотношения, возникающего между участниками корпоративного образования, против, а в некоторых случаях - без учета воли отдельных членов корпорации. Как пишет Д. И. Степанов, если конкретная корпорация может существовать в принципе бессрочно, то решения об изменении первоначальной сделки учредителей могут приниматься впоследствии сколь угодно много раз, а потому по прошествии некоторого времени от содержания первоначальной сделки учредителей может вообще ничего не остаться <1>. -------------------------------- <1> См.: Степанов Д. И. Указ. соч. С. 45 - 46.

Как и в случае с односторонним изменением условий обязательства, одним из главных вопросов является определение пределов таких изменений. В. Ю. Вольф очень точно отмечал, что всякое лицо, приобретая акции, тем самым заранее подчиняет себя будущим постановлениям общего собрания акционеров, и весь вопрос заключается в том, как далеко эта подчиненность идет <1>. -------------------------------- <1> См.: Вольф В. Ю. Указ. соч. С. 135.

В доктрине не сформулировано достаточно определенного представления о допустимых пределах изменения условий обязательства. Например, Т. А. Фаддеева указывает на то, что при изменении обязательства должна сохраняться юридическая сущность прежнего правоотношения, хотя и произошло изменение его субъектного состава, предмета, способа исполнения и т. д. <1>. -------------------------------- <1> См.: Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 1 / Н. Д. Егоров, И. В. Елисеев [и др.]; Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. М.: ТК "Велби"; Изд-во "Проспект", 2005. С. 742 (автор главы - Т. А. Фаддеева).

М. И. Брагинский пишет, что при изменении договора могут изменяться конкретные условия договора, но не его модель <1>. Так, автор приводит пример с превращением задолженности по договору купли-продажи в заемное обязательство; в этом случае, по мнению ученого, имеет место не изменение договора, а его прекращение новацией <2>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <1> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд. М.: Статут, 2003. С. 434 (автор главы - М. И. Брагинский). <2> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 434 - 435.

В работе Ю. С. Гамбарова отмечается, что изменение права может затрагивать лишь его второстепенные характеристики, но измененное право должно сохранять свое тождество. Однако автор признает, что вопрос о том, к какой именно категории относится состоявшееся изменение, должен рассматриваться в связи с конкретными юридическими отношениями <1>. -------------------------------- <1> См.: Гамбаров Ю. С. Указ. соч. С. 659 - 660.

Как несложно заметить, ученые в основном пытаются выявить критерий разграничения понятий изменения обязательства и его прекращения с возникновением нового, не вдаваясь в специфику права одностороннего изменения условий обязательства. Разумеется, в практике почти не встречаются случаи, когда одна из сторон "общегражданского" договора предоставляет контрагенту право в одностороннем порядке изменять любые его условия, как это фактически происходит в корпоративных правоотношениях, где в силу принципа большинства воля конкретного участника при определенных обстоятельствах (например, при голосовании он остался в меньшинстве) может быть проигнорирована, а условия участия в деятельности хозяйственного общества могут измениться до неузнаваемости вплоть до преобразования в производственный кооператив (п. 1 ст. 20 Закона об АО). По-видимому, в данном случае гражданское право должно проявлять определенный патернализм по отношению к участникам, оставшимся в меньшинстве. Самый очевидный пример того, как право защищает интересы участников, - это императивное закрепление положений, предусматривающих, что решения общего собрания участников по определенным вопросам могут быть приняты только единогласно или квалифицированным большинством. Однако такой формальный подход неспособен эффективно охватить все ситуации, когда решения общего собрания существенно изменяют условия ведения общего дела и, более того, в некоторых случаях могут стать необоснованным ограничением свободы договора. Другой крайностью является уже упоминавшаяся позиция дореволюционного ученого П. Н. Гуссаковского, который исходил из того, что поскольку изменение устава представляет собой по существу образование нового общества, несогласные с вносимыми изменениями акционеры должны получить право требовать применения тех же последствий, что наступили бы при ликвидации старого общества, т. е. выплаты части имущества общества, соответствующей количеству принадлежащих им акций <1>. Иными словами, любое изменение позволяет выйти из общества. -------------------------------- <1> См.: Гуссаковский П. Н. Указ. соч. С. 62 - 63.

Представляется, что более гибким подходом было бы рассматривать в качестве пределов изменения правоотношения, возникающего между участниками общества, критерий существенности изменения, под которым с учетом положений абз. 4 п. 2 ст. 450 и абз. 2 п. 1 ст. 451 ГК РФ следует понимать такое изменение, в результате которого участник в значительной степени лишается того, на что он был вправе рассчитывать, вступая в общество (продолжая участвовать <1>). -------------------------------- <1> Говоря "продолжая участвовать", мы прежде всего подразумеваем те ситуации, когда участник прямо или молчаливо одобрил изменения, которые состоялись после создания общества (вступления в общество).

Исходя из этого мы попытаемся выяснить, изменение каких именно условий участия может стать основанием для предоставления участнику права выхода.

4.4. Существенное изменение условий участия в хозяйственных обществах

Из обзора литературы, посвященной праву требовать выкупа акций (доли) (право на выход из общества), можно сделать вывод, что закрепленные ст. 23 Закона об ООО и ст. 75 Закона об АО правила в целом соответствуют мировой практике, а также историческому опыту нашей страны, однако этот механизм защиты законного интереса участника не получил дальнейшего развития в отечественной доктрине, в том числе в части расширения перечня оснований для его применения. Как уже упоминалось, данные нормы представляют собой инструмент восстановления баланса интересов участников, который применяется в случае наступления значимых событий, связанных с деятельностью общества. Представляется, что в основе ст. 75 Закона об АО и ст. 23 Закона об ООО лежит принцип существенности изменения условий участия в хозяйственных обществах. Вряд ли можно спорить с тем, что изложенный в этих нормах перечень оснований для выкупа доли (акций) <1> представляет собой случаи, когда принимаемые обществом решения существенно изменяют условия участия в обществе, на которых участник соглашался вступить в общество (продолжал участвовать). Однако этот перечень все же нельзя назвать удовлетворительным. Лица, вступающие в общество или продолжающие в нем участвовать, исходят из определенного расчета, существующих условий, круг которых не ограничивается перечисленными в вышеуказанных нормах. Справедливо предоставить участникам общества возможность выхода из общества во всех случаях существенного изменения условий. Как правильно отмечал Роберт Кларк, известно, что помимо слияния и изменения устава существует множество корпоративных действий, которые также изменяют распределение рисков в бизнесе, создают угрозу несправедливости по отношению к акционерам либо представляют собой возможные неудачные бизнес-решения, но не дают основания для заявления требования о выкупе акций. Однако это говорит только о непоследовательности законодателя, который должен либо полностью отменить это право, либо расширить его за счет иных оснований <2>. -------------------------------- <1> Безусловно, следует оговориться о том, что совершение крупной сделки с активами общества формально нельзя отнести к изменениям условий сделки между участниками. Однако в данном случае, как представляется, все объясняется тем, что закон пытается охватить все случаи, когда участники совершают действия с активами общества с целями, аналогичными реорганизации или ликвидации. <2> См.: Clark R. C. Op. cit. P. 446.

В целом вопрос о том, что является существенным изменением условий для участника корпорации, вероятно, должен решаться по обстоятельствам конкретного дела. Все же возможно предложить некоторые обобщенные критерии исходя из рассмотрения абстрактной фигуры участника хозяйственного общества. Так, В. Ю. Вольф при обсуждении категории "неотъемлемые права акционера" пришел к выводу о том, что таковыми могут считаться права, без которых он не вступил бы в общество, уточняя, что рассматриваться должна не воля конкретного акционера, а типичная, обычная воля среднего акционера (по выражению автора, "презумптивное воленаправление приобретателя акций") <1>. -------------------------------- <1> См.: Вольф В. Ю. Указ. соч. С. 135.

Обсуждая случаи, когда акционер может потребовать выкупить свои акции, Ю. Г. Басин отмечал: "...всякая реорганизация связана с изменением в характере деятельности корпорации, что может быть нежелательным для акционеров, которые в связи с этим не хотят быть в составе изменившегося акционерного общества". Далее ученый также говорит о том, что такое же средство защиты интересов акционеров - право требовать выкупа акций - должно применяться и в случае, если в обществе произошла смена крупного акционера (более 30% акций), и хотя такие события не являются реорганизацией, но они все же могут привести к аналогичным последствиям - изменениям цели и характера деятельности общества <1>. В данном случае автор обращает внимание на единство природы права требовать выкупа в случаях реорганизации и смены контролирующего акционера, выделяя критерий для возникновения права выхода - изменение цели и характера деятельности общества. -------------------------------- <1> См.: Басин Ю. Г. Коммерческие корпоративные отношения и юридическая ответственность // Избранные труды по гражданскому праву / Сост., вступ. ст. И. П. Грешникова. СПб.: Издательство "Юридический центр "Пресс", 2003. С. 178.

В специальных исследованиях отмечается, что хотя законодательное воплощение права требовать выкупа акций отличается в различных юрисдикциях, все же имеются основные особенности: такое право предоставляется акционерам, которые возражают против одной или нескольких из следующих операций: слияние и присоединение; продажа всех или практически всех активов корпорации; внесение существенных поправок в устав корпорации, например изменяющих цель, ради которой была организована такая корпорация <1>. -------------------------------- <1> См.: Letsou P. Op. cit. P. 1.

Каждый участник, принимая решение о вступлении в общество, рассчитывает на то, что сможет влиять определенным образом на деятельность общества (обладать определенной степенью корпоративного контроля) и получать известную долю в доходах. Как отмечал А. П. Башилов, применительно к товариществам существенным является мера участия каждого члена товарищества в составлении товарищеского капитала и в заведывании его делами, а также в установлении способа распределения между участниками прибыли и убытков от их совместного предприятия <1>. -------------------------------- <1> См.: Башилов А. П. О торговых товариществах // Журнал Министерства юстиции. 1894. N 1. С. 9 - 10.

Исходя из этого, можно говорить о нескольких группах условий, изменение которых можно рассматривать как существенные с точки зрения лица, вступающего в общество (продолжающего в нем участвовать): 1) объем прав участника (на управление, на получение прибыли); 2) персональный состав участников; 3) решения, касающиеся деятельности общества (смена местонахождения; изменение характера деятельности и т. д.). В первую очередь необходимо обратить внимание на то, что генеральной целью деятельности хозяйственных обществ, как и любых коммерческих организаций, является получение прибыли и ее последующее распределение между участниками (п. 1 ст. 50 ГК РФ). Возможность получения прибыли является одним из существенных оснований для принятия решения о вступлении в общество. Конечно же, не следует понимать это буквально - в том смысле, что отсутствие прибыли, точнее, принятие общим собранием решения не распределять прибыль, является существенным изменением условий; речь идет о том, что лицо исходит лишь из вероятности ее получения <1>, но в известной доле. В настоящее время действительно существует проблема, когда законные интересы меньшинства нарушаются вследствие систематической невыплаты дивидендов. Как видится, такие обстоятельства не являются основанием для выхода из общества даже для владельцев привилегированных акций, поскольку необходимо учитывать, что лицо, вступая в общество, принимает на себя определенные риски, среди которых - отсутствие гарантий получения стабильного дохода. В противном случае вступление в общество надо было бы расценивать как заключение договора займа <2>. -------------------------------- <1> В связи с этим не можем согласиться с Г. В. Цеповым, который высказывал предложение о внесении изменений в Закон об АО, заключающихся во введении обязанности общества выкупить по требованию акционеров, голосовавших за выплату дивидендов, их акции по рыночной стоимости в случае принятия отрицательного решения по вопросу выплаты дивидендов (см.: Цепов Г. В. Акционерные общества: теория и практика: Учеб. пособие. М.: ТК "Велби"; Изд-во "Проспект", 2007. С. 116). <2> Еще в дореволюционной литературе применительно к коммандитистам говорилось о том, что нельзя рассматривать их участие в капитале товарищества как заем. Тем более нет оснований для противоположных выводов и в отношении участника хозяйственного общества (см.: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Том третий. Ст. 505 - 718. С объяснениями. СПб., 1899. С. 531). Вероятно, более правильно оценивать систематическое уклонение от объявления дивидендов при общей прибыльности деятельности общества как злоупотребление правом со стороны контролирующих акционеров (см.: Ломакин Д. В. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М.: Статут, 2005. С. 168 - 169).

Наиболее ярким примером изменения условий участия, которое может повлечь уменьшение объема прав участника (степени корпоративного контроля, доли участия в прибыли), является увеличение уставного капитала (проведение дополнительной эмиссии акций). Недаром в юридической литературе и судебной практике такие случаи вызвали определенные споры с точки зрения рассмотрения допэмиссии как основания для выкупа акций <1>. В частности, Г. С. Шапкина предлагает расширить перечень оснований для выкупа акций в порядке ст. 75 Закона об АО, добавив случаи уменьшения доли участия акционера в уставном капитале при проведении дополнительной эмиссии акций <2>. Основание для выкупа, предлагаемое ученым, вполне можно оценить как существенное изменение условий, поскольку в такой ситуации, когда размер принадлежащего акционеру пакета акций уменьшится менее установленного законом порога, предусмотренного для реализации некоторых специальных прав (право получить доступ к документам бухгалтерского учета, право вносить вопросы в повестку дня годового общего собрания и т. д.), может изменяться объем прав акционера. Помимо этого уменьшаются и общие возможности влиять на принимаемые решения на общем собрании. -------------------------------- <1> См.: Шапкина Г. С. О применении статьи 75 Федерального закона "Об акционерных обществах" // Комментарий судебно-арбитражной практики. Выпуск 12 / Под ред. В. Ф. Яковлева. М.: Юридическая литература, 2005. С. 61 - 69; Постановление Президиума ВАС РФ от 21 марта 2006 г. N 13683/05. <2> См.: Шапкина Г. С. Применение акционерного законодательства. М.: Статут, 2009. С. 143. Впрочем, в литературе встречается критика такого подхода. Ю. В. Хорт отмечает, что применение такого механизма защиты, как право акционеров требовать об общества выкупа своих акций, является чрезвычайным мероприятием, осуществление которого целесообразно в ограниченных количествах ситуаций. При этом автор критикует ч. 1 ст. 68 Закона Украины "Об акционерных обществах", где указано, что акционер может потребовать выкупа своих акций в случае изменения уставного капитала, полагая, что в такой ситуации миноритарный акционер может защитить свои интересы посредством преимущественного права на приобретение акций, тогда как нынешняя норма приводит к тому, что общество фактически вынуждено часть привлеченных посредством дополнительной эмиссии инвестиций тратить на выкуп акций несогласных акционеров (см.: Хорт Ю. В. Обов'язковий викуп акцiонерним товариством акцiй на вимогу акцiонерiв // Вiсник господарського судочинства. 2010. N 4. С. 113).

Следующее возможное основание - это персональный состав участников непубличных корпораций. Признание значимости этого условия отражается в том, что применительно к формально закрытым организационно-правовым формам юридических лиц (ЗАО и ООО) закон предусматривает возможность установления преимущественного права на приобретение доли (акций), а в ООО - также и запрета на отчуждение доли третьим лицам (абз. 2 п. 2 ст. 21 Закона об ООО). Весьма логично, чтобы в случае изменения состава участников у остающихся участников появлялась возможность прекратить отношения, поскольку лицо, принимая решение об участии в обществе, по крайней мере в закрытых корпорациях, исходит из намерения вести дела с определенными лицами, а также из того, как распределены роли других участников и какова их степень влияния на общее дело. Н. Г. Вавин и А. Э. Вормс, говоря о непередаваемости права на участие в товариществе без согласия иных товарищей, отмечали, что любое изменение состава участников товарищества предполагает существенное изменение внутренних договорных отношений товарищей <1>. Представляется, что сказанное справедливо и для хозяйственных обществ, за исключением случаев, когда смена состава участников предполагалась, т. е. публичных корпораций. -------------------------------- <1> См.: Вавин Н. Г., Вормс А. Э. Товарищество простое, полное и на вере. Комментарий к ст. 276 - 317 Гражданского кодекса / Под ред. А. М. Винавера, М. Н. Гернета и А. М. Трайнина. М.: Право и жизнь, 1924. С. 31.

В связи с этим весьма любопытно наблюдать трансформацию понимания природы акционерного общества: так, в начале XX в. одним из основных отличий акционерного общества от иных видов товарищества признавали то, что личность товарищей в таком объединении не имеет значения <1>. В настоящее время признана значимость состава акционеров (по крайней мере контролирующих) даже в открытых акционерных обществах. Так, одна из идей, положенных в основу правил о направлении обязательного предложения (ст. 84.2 Закона об АО), заключается в предоставлении миноритарным акционерам возможности не согласиться со сменой лица, обладающего корпоративным контролем, и выйти из акционерного общества <2>. -------------------------------- <1> См.: Гуссаковский П. Н. Указ. соч. С. 4 - 5. <2> См.: Поваров Ю. С. Акционерное право России: Учебник. М.: Высшее образование; Юрайт-Издат, 2009. С. 375.

Заслуживает обсуждения признание существенным изменением условий изменения того, как распределены должности в органах управления обществом, а также смены высокопоставленных работников, состоящих в трудовых отношениях с обществом. Помимо общего соображения о том, что для участников (акционеров) существенно, кто будет осуществлять функции управления общим делом, следует также иметь в виду, что в закрытых компаниях нередко участники берут на себя управленческие функции (единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа и (или) совета директоров), а также выполняют работу по трудовому договору. В связи с этим решения об избрании (формировании) органов управления (например, смена лица, исполняющего функции единоличного исполнительного органа) в зависимости от конкретных обстоятельств могут являться фактическим перераспределением контроля в обществе между участниками, т. е. изменением условий участия в обществе. Кроме того, в литературе отмечается, что нередко распределение прибыли непубличных компаний происходит не в форме выплаты дивидендов, а путем выплаты заработной платы или иного вознаграждения соответствующим лицам <1>. Соответственно, отстранение участника от исполнения функций единоличного исполнительного органа (члена коллегиального исполнительного органа, совета директоров) либо расторжение трудового договора влечет перераспределение доли получаемой прибыли, тогда как, например, из п. 2 ст. 28 Закона об ООО следует, что изменение и исключение положений устава общества, устанавливающих порядок распределения прибыли между участниками общества, осуществляется только по решению общего собрания участников общества, принятому всеми участниками общества единогласно. По существу законодатель защищает право участников на получение "традиционной" прибыли одним из самых сильных средств - императивным установлением необходимости единогласия, но совершенно игнорирует интерес участников в получении прибыли в иных формах. -------------------------------- <1> См.: Распутин М. Договор об осуществлении прав участников ООО как инструмент защиты интересов миноритариев // Корпоративный юрист. 2009. N 8. С. 35.

Аналогичный довод можно выдвинуть и в отношении иных (помимо права на участие в распределении прибыли) дополнительных прав участника ООО (п. 2 ст. 8 Закона об ООО), в том числе дополнительных прав на участие в управлении обществом (например, непропорциональное распределение числа голосов (абз. 4 п. 1 ст. 32 Закона об ООО)), которые также могут быть прекращены только по единогласному решению общего собрания участников, а в случае если дополнительное право было предоставлено определенному участнику - при условии согласия правообладателя на прекращение дополнительного права, тогда как права, связанные с возможностями оказывать влияние на деятельность общества, осуществляя полномочия единоличного исполнительного органа (члена коллегиального исполнительного органа, совета директоров), ничем не гарантированы и могут быть прекращены посредством принятия решения общего собрания участников простым большинством голосов. Ранее мы также упоминали о решениях, касающихся деятельности общества. Среди них можно выделить несколько, на наш взгляд, очевидных случаев, когда изменения в условиях осуществления деятельности общества могут быть существенны для участника. Один из таких случаев - это изменение местонахождения общества. В судебной практике уже затрагивалась проблема злоупотребления правом на определение места проведения общих собраний акционеров (п. 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Обзор)). В указанном пункте Обзора суды пришли к выводу, что определение в уставе общества в качестве мест проведения общих собраний акционеров населенных пунктов, находящихся вне пределов Российской Федерации и отдаленных от места нахождения общества, создает возможность для воспрепятствования тем или иным акционерам (прежде всего физическим лицам) участвовать в общих собраниях акционеров, проводимых в данных городах. С учетом того, что участники общества могут, как мы раньше указывали, участвовать в деятельности общества непосредственно, исполняя функции единоличного исполнительного органа, члена совета директоров и т. д., следует сделать вывод, что изменение местонахождения общества в некоторых случаях может воспрепятствовать участию в деятельности общества в самом широком смысле (не только как акционеров), и нормы трудового законодательства в этой ситуации не могут гарантировать соблюдения прав и законных интересов таких лиц именно как участников общества. Другой пример - изменение характера основной деятельности общества. Так, это могут быть случаи, когда характер деятельности существен для участника (например, инвестиционная компания, финансовая политика которой не позволяет ей участвовать в обществах, которые занимаются определенными видами коммерческой деятельности). Близко к этому стоит предложение Д. Новака, который предлагал рассматривать в качестве основания для выхода изменения, связанные с основными направлениями деятельности общества, принятием решения об участии в ассоциациях и иных объединениях коммерческих организаций (подп. 1 п. 2 ст. 33 Закона об ООО) <1>. -------------------------------- <1> См.: Новак Д. К вопросу об ограничениях права на выход участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 81.

Подводя итог, хотелось бы также заметить, что практически все перечисленные случаи изменения условий сопутствуют реорганизации, проведение которой в силу ст. 75 Закона об АО дает право требовать выкупа акций. Так, например, при слиянии, разделении, выделении и присоединении имеет место изменение размера участия в капитале, а также состава участников. Однако те же события (увеличение капитала, выбытие одного из участников или вступление нового) вне рамок реорганизации не позволяют требовать выхода из общества.

4.5. Условия применения способа защиты законных интересов в виде права на выход

Применение предлагаемого способа защиты законного интереса участника возможно только с учетом целого ряда ограничений и условий. Во-первых, конечно, не стоит забывать о средствах защиты интереса участника и акционера, прямо предусмотренных законом; при этом, возможно, добавление дополнительного средства в виде возможности требовать выкупа своей доли приведет к нарушению баланса множества взаимосвязанных интересов. Кроме того, нужно учитывать, что в данном случае мы обсуждаем ситуации, когда стороны никак не урегулировали между собой вопрос о праве на выход, а соответствующее законодательное регулирование отсутствует. Во-вторых, требовать прекращения отношений (выхода из общества) допустимо только в судебном порядке (предполагается, что в случае если между участниками отсутствует спор, то они договорятся о выкупе доли участника, который желает выйти из общества). Именно поэтому применение обсуждаемого способа защиты законных интересов участников будет предпочтительнее, чем внесение изменений в ст. 75 Закона об АО и ст. 23 Закона об ООО в части расширения перечня оснований для выхода, поскольку конструкция обеих норм предусматривает возможность безусловного выхода при наступлении определенных обстоятельств, в то время как мы предлагаем, чтобы суд каждый раз давал оценку существенности изменения условий, которые истец заявляет в обоснование требования о выкупе доли (акций), а также наличию всех иных условий для использования этого права. В-третьих, участник, имеющий возможность выйти из общества путем отчуждения доли (акций) третьему лицу по рыночной цене, не может претендовать на выкуп своей доли обществом, поскольку в этом случае его интерес в выходе из состава участников может быть реализован посредством простой продажи доли (акций). Возможно, следует исходить из того, что участник должен в течение разумного периода времени предпринимать действия, направленные на продажу доли (акций) по рыночной цене, например предлагать долю другим участникам, выставлять долю на открытые торги и т. д., и лишь по истечении этого периода времени предъявлять обществу соответствующие требования о выкупе. Под условием для использования права требовать выкупа прежде всего подразумевается то, что изменение условий участия должно быть вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть при должной степени заботливости и осмотрительности. В первую очередь речь идет о том, что возможность реализации права требовать выкупа доли (акций) должно быть ограничена, если существенное изменение условий явилось следствием действий самого "заинтересованного" участника. Воплощение этого условия в Законах об ООО и АО заключается в том, что право требовать выкупа возникает только у того лица, которое голосовало "против" на общем собрании или не участвовало в нем, т. е. наступившие последствия в виде одобрения соответствующих сделок не являются следствием его действий, и даже более того, в случаях голосования "против" можно сказать, что участник предпринял все разумные действия для предотвращения наступления таких последствий. Следует признать, что случаи, когда участник не участвовал в голосовании, не совсем вписываются в предлагаемую в настоящей статье концепцию, поскольку нельзя утверждать, что он предпринял все разумные действия, для того чтобы не было принято решение, которое его не устраивает. Как видится, это является следствием общего подхода, закрепленного в российском корпоративном законодательстве, в том числе применительно к условиям обжалования решений общего собрания. Так, один из зарубежных консультантов и разработчиков проекта российского Закона об АО, Бернард С. Блэк, комментируя ст. 75, писал, что "если бы уровень почтовых услуг и порядок подсчета голосов в России находился на более приемлемом уровне, нежели это есть в действительности, в Законе об АО было бы целесообразным ограничить право выбора акционеров, предоставив право продать акции обществу только акционерам, которые голосовали против решения, не включая (как это предусмотрено пунктом 1 ст. 75 Закона об АО) акционеров, которые не приняли участия в голосовании" <1>. Еще в дореволюционной литературе обращалось внимание на то, что акционеры, которые не явились на собрания, могут оспаривать решения только на основании нарушения требований к порядку созыва собрания, в том числе извещения, либо если не были соблюдены первоначально заявленные предметы повестки дня собрания <2>. Показательно, что в ст. 245 Закона Германии об акционерных обществах также отражена позиция о том, что право на оспаривание принадлежит акционеру, который голосовал против либо не голосовал по причине нарушения порядка подготовки и проведения общего собрания <3>. Однако более подробное обсуждение этой проблемы находится за рамками настоящей статьи. -------------------------------- <1> См.: Блэк Б., Крэкман Р., Тарасова А. Комментарий Федерального закона "Об акционерных обществах" / Под общ. ред. А. С. Тарасовой. М.: Издательство "Лабиринт", 1999. С. 428 (автор комментария - Бернард С. Блэк). <2> См.: Пирвиц Э. Э. Проект статей об акционерном обществе с объяснительной запиской. СПб., 1898. С. 333. <3> См.: Торговое уложение Германии. Закон об акционерных обществах. Закон об обществах с ограниченной ответственностью. Закон о производственных и хозяйственных кооперативах. С. 403.

Представляется, что последствия выхода из общества вследствие существенно изменившихся условий участия должны быть справедливо распределены между всеми участниками. Воплощение этой идеи в корпоративном законодательстве можно видеть в содержании абз. 2 п. 2 ст. 75 ГК РФ, который устанавливает, что участник, выбывший из товарищества, отвечает по обязательствам товарищества, возникшим до момента его выбытия, наравне с оставшимися участниками. Применительно к более сложным организационно-правовым формам эта идея трансформируется в субсидиарную ответственность при банкротстве (абз. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ, п. 3 ст. 3 Закона об ООО, п. 3 ст. 3 Закона об АО, ст. 10 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"). Кроме того, возможность выхода из общества в случае существенного изменения условий может быть ограничена с точки зрения необходимости обеспечения финансовой устойчивости общества. Так, в качестве примера можно привести п. 5 ст. 76 Закона об АО, где сказано, что общая сумма средств, направляемых обществом на выкуп акций, не может превышать 10% стоимости чистых активов общества на дату принятия решения, которое повлекло возникновение у акционеров права требовать выкупа обществом принадлежащих им акций. Подобное правило можно было бы использовать и для целей применения предлагаемого способа защиты законного интереса участника.

4.6. Выход из общества как способ защиты прав участников

Ранее мы уже упоминали о том, что необходимо разграничивать случаи нарушения прав и законных интересов участников (в частности, в последнем случае действия других участников являются правомерными (принятие решения о реорганизации, одобрение крупной сделки и т. д.), но объективно нарушают интерес участника). В рамках анализа корпоративных правоотношений в части права на выход сквозь призму институтов обязательственного права следует также квалифицировать ситуации, когда прекращение отношений между участниками является следствием неправомерных действий. В действующем законодательстве примером нормы, которая позволяет проводить такую аналогию, является ст. 10 Закона об ООО, предусматривающая возможность исключения из состава участников общества лица, которое нарушает свои обязанности участника, в том числе обязанности действовать в интересах общества <1>. -------------------------------- <1> Об обязанности действовать в интересах обществах и других участников (в литературе чаще именуется фидуциарной обязанностью) см.: Степанов Д. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? // Корпоративный юрист. 2008. N 11; Нанаева Э. А. Гражданско-правовая ответственность основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России и Германии: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 70 - 77; Cahn A., Donald D. C. Comparative Company Law: Text and Cases on the Laws Governing Corporations in Germany, the UK and the USA. Cambridge University Press, 2010. P. 575 - 577.

В целом такой подход к толкованию ст. 10 Закона об ООО основан на "договорном" понимании общества с ограниченной ответственностью. В рамках такой аналогии предполагается, что если участник общества совершает действия (бездействие), препятствующие достижению общей цели, ради которой объединились участники, - извлечению прибыли, это можно оценивать как нарушение "договора", а значит, это дает право другим участникам требовать изменения договора путем устранения из числа участников "виновного" лица. Еще Е. А. Суханов отмечал, что исключение участника можно квалифицировать как изменение договора по требованию одной из сторон (п. 2 ст. 450 ГК РФ), однако при этом автор оговаривался о крайней условности такой позиции <1>. -------------------------------- <1> Суханов Е. А. Указ. соч. С. 47.

Исключение является способом устранить другого участника из общества, сохранив свое участие в обществе в отличие от выхода. Между тем вполне очевидно, что конфликт, помимо исключения недобросовестного участника, также может быть разрешен путем предоставления возможности выйти из общества участнику, который не желает мириться с действиями (бездействием) другого участника (участников), приведшими к существенному затруднению или невозможности дальнейшего осуществления деятельности общества. Представляется, что участнику (участникам) может быть предоставлена свобода выбирать, принудить уйти нарушителя или уйти самому. Наступление обстоятельств, предусмотренных ст. 10 Закона об ООО, с учетом вышеуказанного толкования этой нормы могло бы служить основанием для того, чтобы у лица возникало право требовать от недобросовестного участника (участников) выкупа своей доли.

5. Заключение

Подводя итог, следует сказать, что в настоящее время актуален поиск концептуально новых средств защиты прав и законных интересов участников хозяйственных обществ. Стоит помнить о том, что одна из основных причин злоупотребления правом в корпоративных правоотношениях - это конфликт интересов миноритарных и мажоритарных акционеров. Как отмечает Д. В. Ломакин, "если недобросовестный участник корпорации сталкивается с фактом невозможности реализации своих корпоративных интересов посредством осуществления корпоративных прав, то он, как правило... злоупотребляет своими правами" <1>. К сожалению, в действующем законодательстве не хватает средств, которые могли бы помочь избежать такого рода конфликта и тем более разрешить его. -------------------------------- <1> Ломакин Д. В. От корпоративного интереса через злоупотребление корпоративным правом к корпоративному спору // Корпоративный юрист. 2006. N 2. С. 31.

Нынешнее положение дел, при котором в ст. 23 Закона об ООО и ст. 75 Закона об АО перечислен формально ограниченный перечень случаев, когда участник хозяйственного общества может потребовать выкупа своей доли, свидетельствует лишь об отсутствии понимания природы и назначения конструкции выхода из общества. Кроме того, хочется еще раз повторить, что принципы гражданского права должны находить воплощение во всех сферах его применения.

Название документа