Переводной аккредитив: проблемы правового регулирования в Российской Федерации
(Лутохина О. Н.) ("Банковское право", 2013, N 1) Текст документаПЕРЕВОДНОЙ АККРЕДИТИВ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
О. Н. ЛУТОХИНА
Лутохина Ольга Николаевна, ведущий юрист Правового управления ОАО "Магнитогорский металлургический комбинат".
В статье проводится сравнительно-правовой анализ конструкции переводного аккредитива с договором в пользу третьего лица, а также с рядом конструкций, позволяющих ввести в обязательство третье лицо на стороне кредитора либо изменить существо обязательственной связи между субъектами, на предмет возможности регулирования элементов данного расчетного правоотношения уже известными отечественному законодателю правовыми нормами.
Ключевые слова: переводной аккредитив, новация, переадресация исполнения, третье лицо, правоотношение.
Transferable letter of credit: problems of legal regulation in the Russian Federation O. N. Lutokhina
A comparative legal analysis of a transferable letter of credit construction and a third party agreement and a number of constructions allow to introduce the third party to an obligation on a creditor side or change a nature of liability relations between persons for the purpose of possibility of regulations of settlement legal relationship elements by legal rules already known to a domestic legislator is carrying out in an article.
Key words: transferable letter of credit, novation, reassignment of performance, third party, legal relationship.
Рассматривая возможности российского гражданского права при потенциальном регулировании отношений сторон в рамках переводного аккредитива, нельзя не остановиться на сравнительном анализе указанного вида расчетов с квинтэссенцией введения в обязательство третьего лица - договора в пользу третьего лица, а также с рядом конструкций, позволяющих ввести третье лицо на стороне кредитора либо изменить существо обязательственной связи между субъектами. I. Переадресация (переадресовка) исполнения. Переадресация (переадресовка) исполнения по существу и правовой природе представляет собой аналог возложения исполнения, применяемый на стороне кредитора. В своей книге "Исполнение договорного обязательства" С. В. Сарбаш говорит о том, что договор между должником и кредитором может изначально предусматривать исполнение указанному или не указанному в нем лицу <1>. По сути, это конструкция исполнения третьему лицу, которое, как справедливо отмечал С. В. Сарбаш <2>, не стоит путать с исполнением обязательства третьим лицом. -------------------------------- <1> Сарбаш С. В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. С. 122. <2> См.: Там же. С. 197.
Правовой смысл переадресации исполнения заключается в том, что такая правовая конструкция позволяет исполнить обязательство в пользу не самого кредитора, а третьего лица, не вводя такое третье лицо в качестве стороны в обязательство. На практике третье лицо может быть, в свою очередь, кредитором того кредитора, который осуществляет переадресацию, однако может и не иметь никаких правовых связей с ним. В силу того что третье лицо не становится участником обязательства, хотя и может быть поименовано в договоре между кредитором и должником, третье лицо не приобретает каких-либо прав по отношению к должнику. Следовательно, в случае ненадлежащего исполнения должником своей обязанности третье лицо имеет право предъявлять претензии лишь к кредитору как к своему, например, контрагенту, так как должника и третье лицо не связывают те договорные отношения, которые связывают должника и кредитора. В случае переадресации исполнения между должником и третьим лицом устанавливаются следующие отношения: на должника возлагается обязанность исполнить обязательство третьему лицу, и, пожалуй, единственное право, которое имеется у должника, - это право при исполнении обязательства потребовать доказательств того, что исполнение принимается управомоченным кредитором лицом (ст. 312 ГК РФ). Третье лицо имеет право принять исполнение от должника, но при этом не может потребовать у должника исполнения этого обязательства в свою пользу. Можно предположить, что переадресация исполнения возможна лишь в тех правоотношениях, в которых личность стороны (в данном случае кредитора) не имеет существенного значения для исполнения обязательства, например в денежных обязательствах. В противном случае мы бы столкнулись с огромным количеством случаев ненадлежащего исполнения должником своих обязательств. В договоре, предусматривающем расчет с помощью переводного аккредитива, не указывается второй бенефициар (иными словами, плательщик в переводном аккредитиве по общему правилу не знает, кем именно является второй бенефициар, хотя знает о его возможном наличии). Банк также изначально может не знать имени (наименования) второго бенефициара, он лишь четко знает, какие документы необходимо предоставить потенциальному второму бенефициару, чтобы последний мог получить денежные средства. Таким образом, наличие элемента переадресации могло бы иметь место либо между плательщиком и первым бенефициаром, либо между банком и первым бенефициаром. Кредитор при выполнении своей кредиторской обязанности принять исполнение от должника может также переложить эту обязанность на третье лицо, указав таковое должнику, что и совершает первый бенефициар, указывая банку второго бенефициара, на счет которого необходимо зачислить денежные средства, причитающиеся от плательщика первому бенефициару. По сути, в данном контексте наличие документов, против которых раскрывается аккредитив, и будет одной составной частью надлежащей легитимации второго бенефициара, второй составной частью надлежащей легитимации надлежит признать, например, документацию, удостоверяющую личность второго бенефициара. В анализируемом случае исполнение должником этому третьему лицу, а не кредитору будет считаться надлежащим исполнением. Такого рода исполнение в конструкции переводного аккредитива и прослеживается на взаимоотношениях первого бенефициара и банка в том случае, если переводится вся сумма переводного аккредитива в пользу второго бенефициара. Здесь следует отдельно отметить, что ГК РФ не предусматривает возможности переадресации исполнения частично, но в то же время прямо и не запрещает такую ситуацию. Последний вывод можно сделать на основании того, что основным методом гражданско-правового регулирования является диспозитивность <3>, позволяющая ввести в оборот конструкцию, хоть и не предусмотренную прямо, но, главное, не запрещенную системой данной отрасли права. Поэтому представляется возможным предположить, что по гражданскому праву РФ вполне допустима ситуация, при которой переадресовано будет не все исполнение, а лишь какая-то его часть, в связи с чем конструкция станет несколько аналогична ряду элементов конструкции перевода в переводном аккредитиве. -------------------------------- <3> См., например: Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. 2-е изд., доп. М.: Статут, 2006. С. 114 - 119.
II. Договор в пользу третьего лица. При классификации договоров одним из классификационных критериев выступает следующий: в чью пользу, в терминологии О. С. Иоффе, совершаются договоры. "Обычно, - пишет ученый, - права по договору приобретают те лица, которые его заключают. Но бывает и так, что договор совершается двумя лицами, а права приобретает третье лицо" <4>. В результате такого деления возникает два вида договоров: договоры, совершаемые в пользу самих сторон, и договоры, совершаемые в пользу третьего лица. -------------------------------- <4> Иоффе О. С. Избранные труды: В 4 т. Т. III. Обязательственное право. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2004. С. 83.
Право США идет дальше и делит всех третьих лиц - выгодоприобретателей на таких, в отношении которых стороны желали сделать их выгодоприобретателями, и на таких, кто оказался выгодоприобретателем в отсутствие на то воли сторон, - случайных выгодоприобретателей. При этом первые подразделяются, в свою очередь, на выгодоприобретателей-кредиторов (в их пользу направлено исполнение по договору) и выгодоприобретателей-одаряемых (получают права по договору в дар от одной из сторон) <5>. -------------------------------- <5> John T. Adamson. Basic Law and the Legal Environment of Business. Richard D. Irwin, Inc, 1995. P. 166 - 167.
Обращаясь к учению о договоре в пользу третьего лица, необходимо обратить внимание на то, что данная модель договора (в отличие от традиционной модели), в котором исполнение производится не в пользу его участников, а не участвующему в таком договоре третьему лицу, в догматике используется лишь с XIX в. <6>. Механизм, при котором удовлетворение получает субъект, не являющийся контрагентом по сделке, мог быть воспринят лишь на определенной стадии теоретического осмысления правовой материи; длительное время "достаточно сложно было понять, - утверждают в своих сочинениях К. Цвайгерт и Х. Кетц, - как третье лицо, не участвующее в договоре, может получить по нему удовлетворение. Тем не менее, - продолжают исследователи, - ни одна правовая система не была в состоянии игнорировать тот факт, что существует практическая необходимость в признании возможности третьих лиц получить выгоды по договору" <7>. Вероятно, в упрощенном виде модель договора в пользу третьего лица уже использовалась и древними римлянами (хотя юридически право Древнего Рима не знало договоров в пользу третьего лица, а учитывая особенности римского права, не должно и не могло его знать), и средневековыми купцами-торговцами: однако "одно дело - признать право третьей стороны на иск, и совсем другое - сделать возможность получения третьим лицом выгоды по договору основной правовой идеей" <8>. Так или иначе развитие гражданского оборота, шедшее по пути признания возможности оборота обязательств, пришло к идее необходимости еще одной конструкции, опосредующей указанный оборот. -------------------------------- <6> См., например: Тарасенко Ю. А. Договор в пользу третьих лиц: особенности правовой конструкции // Сделки: проблемы теории и практики: Сб. статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2008. С. 298. <7> Zweigert K., Kotz H. An introduction to comparative law. Clarendon Press. Oxford, 2009. P. 457. <8> Ibid.
В настоящее время институт договора в пользу третьего лица признается полноценным и полноправным институтом гражданского права в таких странах, как Франция, Швейцария, Австрия, Италия, Япония, США <9> и др. В Российской Федерации договору в пользу третьего лица посвящена ст. 430 ГК РФ, дающая понятие этому правовому явлению и указывающая на основные особенности данной правовой конструкции. -------------------------------- <9> См.: Май С. К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. М.: Внешторгиздат, 1953. С. 55 - 59.
В силу ст. 430 ГК РФ договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу; при этом, как справедливо подчеркивается некоторыми юристами, представителем по отношению к третьему лицу кредитор не является <10>. -------------------------------- <10> См.: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Курс советского гражданского права. Общее учение об обязательстве. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1950. С. 138.
Следовательно, в качестве отличительных особенностей договора в пользу третьего лица, представляющих ценность для целей настоящей статьи, можно назвать следующие: во-первых, цель договора - осуществить исполнение иному лицу, нежели кредитор; во-вторых, это иное лицо получает право требования к должнику в отношении исполнения обязательства такое же, каким наделен сам кредитор, в-третьих, выразив желание воспользоваться своим правом по договору, третье лицо цементирует связь между должником и кредитором, в отношении возможности расторжения и изменения договора, заключенного между ними (т. е. согласие третьего лица непосредственно влияет на права и обязанности сторон по договору, изменяя их объем), наконец, третье лицо может быть поименовано в договоре, а может и прямо не именоваться. Предусмотренное в п. 1 ст. 430 ГК РФ право третьего лица требовать исполнения обязательства в свою пользу является отличительной особенностью договора в пользу третьего лица. Конструкцией договора в пользу третьего лица предусмотрена возможность третьего лица воспользоваться своими правами из договора только после того, как оно выразит на это свое согласие <11> (в том числе и потому, что именно с данного момента стороны договора теряют возможность изменять условия договора без согласия третьего лица - выгодоприобретателя <12>). Следовательно, теоретически (а в большинстве случаев и практически) существует период времени, в течение которого договор между сторонами уже заключен, но третье лицо еще не знает о возникшем у него праве из такого договора. -------------------------------- <11> Zweigert K., Kotz H. An introduction to comparative law. P. 458. <12> Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 433.
По правовой природе такое согласие третьего лица, скорее всего, следует признать акцептом вытекающей из самого договора в пользу третьего лица оферты о принятии исполнения третьим лицом <13>. Такая теория акцепта третьего лица объясняла бы и значение согласия третьего лица как юридического факта <14>, завершающего создание полноценного договора в пользу третьего лица и предоставляющего третьему лицу определенные права, вытекающие из договора, в заключении которого третье лицо не участвовало и стороной которого не является <15>. -------------------------------- <13> См., например: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. С. 178 // Текст взят из СПС "Гарант", 14.08.2008. <14> См. также: Кулаков В. В. Формы участия третьих лиц в обязательстве // Российский судья. 2009. N 7. С. 20 - 21. <15> См. также: Кухарев А. М. Договор в пользу третьего лица // Юрист. 2005. N 3. С. 25.
Вообще основной смысл конструкции лежит в предоставлении третьему лицу права самостоятельного требования к стороне по договору, в заключении которого третье лицо не принимало участия <16>. Исследователи полагают, что договор в пользу третьего лица появится лишь при наличии такого условия, т. е. "когда договаривающиеся стороны имеют в виду предоставить третьему лицу право самостоятельного требования к должнику" <17>, т. е. "право требования третьим лицом исполнения в свою пользу обязательства представляет собой неотъемлемое и самостоятельно реализуемое право, независимое от прав сторон данного договора" <18>. В рамках договора в пользу третьего лица должна существовать прежде всего именно цель предоставления третьему лицу исполнения по договору и право требовать такого исполнения, поэтому с определенной точностью можно сказать, что эта цель (а соответственно, и эта характерная черта) является определяющей для данного вида договоров <19>. Несмотря на то что существует мнение, согласно которому приобретение непосредственного права требования исполнения от стороны, обязавшейся по договору, третьим лицом - это лишь частный случай договора в пользу третьего лица <20>, следует согласиться, что указанное право третьего лица возникает непосредственно из самого договора и по своей правовой природе представляет право требования, т. е. право кредитора. С момента же выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору положение данного третьего лица в договоре мало чем отличается от положения кредитора в договоре <21>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <16> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 2-е изд. М.: Статут, 2005. С. 362 - 363. <17> Новицкий И. Б. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. II. М.: Статут, 2006. С. 164. <18> Кроз М. К. Третье лицо в обязательстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2001. 149 с. См. также: Новицкий И. Б. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. II. М.: Статут, 2006. С. 164, 166. <19> См.: Захаров Ю. Ю. Договор в пользу третьего лица в теории и хозяйственной практике: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 27. <20> См.: Май С. К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. С. 55. <21> См. в том числе: Кроз М. К. Третье лицо в обязательстве: Дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2001. С. 143.
Еще одним условием, характерным для договоров в пользу третьего лица, является не только обязательство одного контрагента перед другим о представлении исполнения третьему лицу, но и обязательство должника непосредственно по отношению к третьему лицу с момента выражения третьим лицом согласия принять исполнение должника <22>. Причем изначально в договоре в пользу третьего лица должно содержаться именно обязательство перед третьим лицом, и лишь в том случае, когда третье лицо по каким-то причинам откажется принимать от должника соответствующее надлежащее исполнение, кредитор может в соответствии с нормой п. 3 ст. 430 ГК РФ воспользоваться правом требования третьего лица как своим, но только при наличии ряда условий (такое использование не противоречит закону, иным правовым актам и договору). Это еще раз подчеркивает основную цель заключения договора в пользу третьего лица - предоставить удовлетворение третьему лицу: даже сам кредитор (сторона по договору) не имеет возможности использовать право исключительно по своему усмотрению. -------------------------------- <22> Аналогичной точки зрения в отношении прав третьего лица придерживается гражданское право Японии. См.: Вагацума Сакаэ, Ариидзуми Тору. Гражданское право Японии: В 2 кн. Кн. 1. М.: Прогресс, 1983. С. 42.
Так как должник обязывается не только перед кредитором, но и одновременно перед третьим лицом, следовательно, именно он является тем субъектом в обязательстве, который будет самостоятельно совершать (либо воздерживаться от совершения) существенные для смысла и целей обязательства действия. Обычно должник обязывается по договору от своего собственного имени, следовательно, и надлежащие действия он будет совершать тоже от своего собственного имени. Должник действует не только от своего имени, но и за свой счет, поэтому все издержки, понесенные должником, последнему никем не возмещаются; однако взамен своего исполнения по договору должник получает либо прекращенное надлежащим исполнением обязательство между должником и кредитором, либо, если договор изначально предусматривал встречное исполнение, таковое со стороны кредитора. При этом должник никогда не будет получать встречного исполнения или иного интереса со стороны третьего лица <23>. -------------------------------- <23> Считаем нужным указать, что именно в силу отсутствия встречного удовлетворения третьего лица по отношению к должнику английское общее право не предусматривает возможности наличия договора в пользу третьего лица. См.: Ансон В. Р. Договорное право. М.: Юрид. лит-ра, 1984. С. 276.
В договоре в пользу третьего лица третье лицо приобретает права и обязанности, но при этом не становится стороной договора <24>. Это выражается в том, что третье лицо не участвует в согласовании существенных условий договора, а лишь либо соглашается принять исполнение по договору, либо отказывается от исполнения в полном объеме, не имея возможности изменить условия договора. Однако именно с момента такого согласия третьего лица анализируемая правовая конструкция примет законченный вид (станет "полноценным" договором в пользу третьего лица), следовательно, "выражение третьим лицом намерения воспользоваться правом, предоставленным ему по договору, имеет существенное юридическое значение" <25>. Тем не менее действующее законодательство не обязывает третье лицо принимать выговоренное кредитором в его пользу исполнение, поэтому третье лицо может отказаться от исполнения в его пользу, проинформировав об этом стороны по договору любым способом. -------------------------------- <24> Некоторые авторы, наоборот, считают, что в законченном виде договор в пользу третьего лица представляет собой трехсторонний договор, в котором формирующие условия стороны связаны двусторонним, возмездным отношением. См.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 435. <25> Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Курс советского гражданского права. Общее учение об обязательстве. С. 141.
Отказ третьего лица от принятия исполнения не создает в отношении договора между кредитором и должником таких правовых эффектов, как прекращение договора, недействительность либо незаключенность договора и др. В подобной ситуации законодатель дает кредитору возможность (если это не противоречит закону, иным правовым актам или существу обязательства) самостоятельно воспользоваться правом из договора и получить исполнение от должника. В силу предусмотренной возможности заключить договор в пользу третьего лица без указания в договоре данного третьего лица и отсутствия на это прямого запрета в ГК РФ, вероятно, в случае непринятия исполнения первоначальным третьим лицом кредитор может указать иное третье лицо, если по условиям договора такое представляется возможным. Однако так или иначе для возможности рассмотрения договора в пользу третьего лица именно таковым непременным признаком указанного договора должно быть указание на то, что третье лицо вправе требовать исполнения обязательства в свою пользу <26>. -------------------------------- <26> См.: Гражданское право. Часть первая: Учебник / Под ред. А. Г. Калпина, А. И. Масляева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2001. С. 439.
Анализ правового механизма перевода переводного аккредитива на предмет наличия в нем элементов договора в пользу третьего лица с целью максимально полного исследования данного вопроса целесообразно провести с точки зрения ГК РФ. Договор об использовании расчетов с помощью переводного аккредитива (в том случае, если во внимание берется терминология и понимание института аккредитива Гражданским кодексом РФ) заключается между плательщиком и первым бенефициаром и поименовывается именно как договор об осуществлении расчетов с помощью переводного аккредитива. В указанном договоре должником является плательщик, который подтверждает возможность использования для расчетов конструкции переводного аккредитива, а следовательно, заранее соглашается, что воспользоваться правами по договору сможет не только его контрагент (первый бенефициар), но и некоторое третье лицо (второй бенефициар) <27>. Второй бенефициар может не знать о существовании переводного аккредитива, а первый бенефициар может не поименовать второго в условиях переводного аккредитива. -------------------------------- <27> По мнению некоторых цивилистов, договор в пользу третьего лица должен содержать прямое указание о том, что он заключен в пользу третьего лица. В противном случае должник может проигнорировать требование третьего лица как не имеющего отношения к существующей правовой связи между сторонами такого договора. См.: Тарасенко Ю. А. Договор в пользу третьих лиц: особенности правовой конструкции. С. 308.
Однако основная цель в договоре в пользу третьего лица - предоставить исполнение, права и обязанности требовать исполнения в свою пользу именно третьему лицу. В договоре об использовании расчетов с помощью переводного аккредитива должник-плательщик преследует единственную цель: осуществить исполнение в пользу первого бенефициара (кредитора). Указанное исполнение надлежащим образом прекратит обязательство плательщика в отношении первого бенефициара, и последующая судьба как денежных средств, так и прав и обязанностей, возникающих из соглашения об использовании переводного аккредитива, уже безразлична плательщику. Следовательно, плательщик не преследует цели удовлетворить третье лицо - второго бенефициара, более того, в большинстве случаев плательщик не знает даже наименования второго бенефициара. В то же время второй бенефициар не вправе потребовать перевести аккредитив на себя, причем, даже если он это и сделает, никаких правовых последствий такое требование не повлечет. То есть реализация вторым бенефициаром своих прав в конструкции переводного аккредитива полностью зависит от усмотрения первого бенефициара. Конечно, нельзя отрицать того, что реализация права второго бенефициара, которое родилось из обычного аккредитивного отношения между первым и вторым бенефициаром, полностью (насколько это возможно) зависит от желания второго бенефициара, но это уже самостоятельное обязательство и право иного рода. Если все-таки предположить описываемую возможность для второго бенефициара, то неизбежен вывод о том, что он может потребовать за один и тот же свой товар денежные средства как с плательщика в переводном аккредитиве, так и с первого бенефициара (плательщика в обычном аккредитиве между первым и вторым бенефициаром, так как этот обычный аккредитив представляет собой относительно самостоятельное обязательство). Сложно представить, что правовая материя создала бы конструкцию, которая фактически легализовала бы возможность получить удовлетворение за одно и то же дважды. Таким образом, в отличие от договора в пользу третьего лица конструкция переводного аккредитива не предполагает самостоятельного требования второго бенефициара к должнику-плательщику. Согласие (или несогласие) второго бенефициара участвовать в указанном качестве в конструкции переводного аккредитива не оказывает никакого юридического эффекта ни на саму конструкцию, ни на права и обязанности лиц, участвующих в ней. Это означает, что вне зависимости от наличия согласия второго бенефициара воспользоваться своими правами стороны переводного аккредитива могут в любой момент менять любые условия данного соглашения. Отказ второго бенефициара от получения исполнения от плательщика также представляется не имеющим правовых последствий в силу того, что плательщик связан обязательством о выплате денежных средств только с первым бенефициаром. Допущение возможности существования второго бенефициара не связывает жесткой правовой связью плательщика и второго бенефициара. Более того, система российского права в ситуации, когда лицо А и лицо Б одновременно являются контрагентами лица С (т. е. плательщик и второй бенефициар одновременно являются контрагентами первого бенефициара), не предусматривает правила, по которому лица А и Б автоматически (в силу правовой связи с лицом С) становились бы контрагентами друг друга. Следовательно, волеизъявление второго бенефициара не может оказывать влияние на объем прав и обязанностей плательщика в переводном аккредитиве. Юридически переводной аккредитив создается исключительно для нужд первого бенефициара и во исполнение некоторых требований банковских правил, в силу чего практически не прослеживается никакой правовой связи между плательщиком и вторым бенефициаром. По сути, в данной ситуации плательщик лишь допускает возможность наличия у первого бенефициара (своего непосредственного контрагента), в свою очередь, еще одного контрагента. Останавливаясь на интересе сторон в договоре и на том, что третье лицо также должно иметь свой интерес, необходимо отметить наличие интереса как у плательщика, так и у обоих бенефициаров <28>. При этом интерес плательщика и первого бенефициара просматривается ярко и однозначно, интерес второго бенефициара является "случайным", т. е. переводной аккредитив - это некая дополнительная гарантия второму бенефициару в том, что он получит денежные средства от первого бенефициара, который, в свою очередь, получит их от плательщика. -------------------------------- <28> По мнению Ю. Ю. Захарова, само третье лицо должно иметь определенный интерес в договоре в пользу третьего лица. См.: Захаров Ю. Ю. Договор в пользу третьего лица в теории и хозяйственной практике: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 28. См. также: Кулаков В. В. Формы участия третьих лиц в обязательстве // Российский судья. 2009. N 7. С. 19.
Подводя итог вышесказанному, хотелось бы заметить, что, несмотря на наличие некоторых сходных черт между договором в пользу третьего лица и переводным аккредитивом, последний все-таки нельзя назвать разновидностью первого (т. е. по отношению к плательщику второй бенефициар не является третьим лицом в исследованном в настоящем разделе смысле), и соответственно нельзя безоговорочно применять к правовой регламентации конструкции переводного аккредитива нормы, предусмотренные для регулирования отношений по договору в пользу третьего лица. III. Новация. Современное российское право и законодательство признают ситуацию, когда одно обязательство превращается в другое, при этом стороны первоначального и нового обязательства - это одни и те же лица. Известное уже римскому праву, прошедшее путь длительного развития и становления <29>, такое изменение существа обязательства при неизменности сторон в российской научной доктрине именуется новацией. -------------------------------- <29> См. подробнее: Чайка И. В. Прекращение обязательств по обстоятельствам, не связанным с их фактическим исполнением: Дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2007. С. 131 и далее.
Термин "новация" использует и действующий ГК РФ, упоминая ее в ст. 414. Под новацией ГК РФ предлагает понимать соглашение сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения. В отечественной юридической литературе нет споров относительно данного термина. Юридическим существом новации обычно считают "соглашение, по которому стороны договариваются о замене одного связывающего их обязательства каким-либо другим, новым обязательством" <30>. -------------------------------- <30> Иоффе О. С. Советское гражданское право (курс лекций). Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1958. С. 503.
Как следует из легального определения, новация - это самостоятельный договор, отдельный от того соглашения, которое прекращается в результате новации, следовательно, как и любой договор, подчиняется общим требованиям о заключении, изменении и расторжении договоров, общим нормам о сделках, в том числе и нормам о недействительности сделок <31>. -------------------------------- <31> См.: Чайка И. В. Прекращение обязательств по обстоятельствам, не связанным с их фактическим исполнением: Дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2007. С. 138; Эрделевский А. М. О прекращении обязательств новацией // Законодательство. 2008. N 1. С. 33.
Как самостоятельный договор новация обладает рядом присущих только ей специфических существенных условий: кроме традиционного предмета (замены обязательства), это указание (i) на прежнее и новое обязательство, (ii) на то, что новое обязательство возникает между теми же лицами, что и предшествующее обязательство, и (iii) на то, что новое обязательство возникает взамен предшествующего, которое прекращается <32>. -------------------------------- <32> Ананьев А. Г., Чайка И. В. Прекращение обязательств по основаниям, не связанным с их фактическим исполнением: Монография. Рязань: Парус, 2008. С. 109.
Судя по тому что нормы о новации помещены законодателем в главу 26 ГК РФ ("Прекращение обязательств"), правовой целью новации является именно прекращение обязательства. Как самостоятельный договор новация, с одной стороны, является юридическим фактом для прекращения гражданских прав и обязанностей, составляющих содержание первоначального обязательства, с другой стороны, является основанием возникновения между теми же сторонами нового обязательства <33> (новых прав и обязанностей). Соответственно, юридическими последствиями новации предполагаются прекращение первоначального обязательства между сторонами и возникновение нового (с иным предметом или способом исполнения) обязательства между теми же сторонами. С целью достижения указанного правового результата стороны должны явно выразить свое намерение прекратить первоначальное обязательство и заменить его новым <34>. -------------------------------- <33> См. также: Бабаев М. М. Отступное и новация в гражданском праве России: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 168; Советское гражданское право. Часть I / Отв. ред. В. А. Рясенцев. М.: Юрид. лит-ра, 1986. С. 538. <34> См. также: Эрделевский А. М. О прекращении обязательств новацией // Законодательство. 2008. N 1. С. 32, 33.
Из изложенного можно сделать вывод о том, что стороны заключают соглашение о новации исключительно с целью прекратить существующее между ними обязательство (прекратить те права и обязанности, которые возникли у сторон из первоначального обязательства) и породить совершенно новое обязательство, т. е., сохранив между собой обязательственно-правовую связь, поменять существо этой связи <35>. -------------------------------- <35> См. также: Шичанин А., Гривков О. Как избежать ошибок при выборе способа прекращения обязательства // Хозяйство и право. 2001. N 6. С. 99.
В настоящее время ученые-цивилисты задаются вопросом о возможности частичного прекращения обязательства новаций. В своем диссертационном исследовании И. В. Чайка приходит к выводу, что такая ситуация возможна, более того, не противоречит существу новации <36>. Однако в науке есть представители и противоположной точки зрения. -------------------------------- <36> Чайка И. В. Прекращение обязательств по обстоятельствам, не связанным с их фактическим исполнением: Дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2007. С. 146.
В отношении формы новации, скорее всего, следует предположить, что новация должна быть совершена в той же самой форме, в какой было совершено обязательство, прекращаемое таковой новацией. Несмотря на достаточную универсальность новации, ГК РФ тем не менее называет ряд случаев, когда прекращение обязательства новацией даже по соглашению сторон не представляется возможным <37> (п. 2 ст. 414 ГК РФ). Однако среди приведенных ГК РФ исключений отсутствуют обязательства, вытекающие из расчетных правоотношений, что дает возможность попытаться рассмотреть механизм перевода аккредитива через призму новации. -------------------------------- <37> См. также: Грачева Е. А. Новация: понятие, содержание и форма // Гражданское право. 2008. N 2. С. 35.
Перевод аккредитива не предполагает заключения какого бы то ни было дополнительного соглашения между участниками переводного аккредитива, единственной целью которого было бы прекращение существующего обязательства между плательщиком и бенефициаром и порождение нового между первым и вторым бенефициарами. Правовая связь между плательщиком и первым бенефициаром прекращается в силу надлежащего исполнения обязательств первого бенефициара и самого плательщика, никакого нового обязательства (с каким-либо новым предметом или способом исполнения) между ними автоматически не возникает и специально не создается. Аналогичная ситуация складывается между первым и вторым бенефициаром - обязательство между ними возникает из договора, который не претерпевает изменений в части предмета или способа исполнения обязательств сторонами и по общему правилу прекращается надлежащим исполнением. Банк, участвующий в исполнении переводного аккредитива, также не приобретает в момент перевода новый предмет или новый способ исполнения, связанный с каким-либо его обязательством перед клиентом; все права и обязанности, которые существуют у банка, не меняются на какие-либо принципиально другие. Более того, банк и не заключает никакого отдельного соглашения (дополнительно к существовавшим на момент начала исполнения переводного аккредитива) с каким-либо участником переводного аккредитива, где бы самостоятельно описывались такого рода изменения. Исходя из изложенного, на вопрос о наличии в механизме перевода аккредитива элементов новации, скорее всего, следует дать отрицательный ответ. В пользу выдвинутой гипотезы говорит также и тот факт, что новация является консенсуальным договором <38> (следовательно, элементы новации - это элементы консенсуального договора), т. е. вступает в силу с момента достижения соглашения по всем существенным условиям договора, а вступившая в силу новация сразу же прекращает первоначальное обязательство между сторонами. Таким образом, если предположить, что новация (ее элементы) содержится в структуре переводного аккредитива, то с момента вступления в силу соглашения о расчетах с помощью переводного аккредитива (или как минимум в момент осуществления перевода аккредитива) какое-либо из обязательств между участниками расчета должно сразу же измениться на другое либо какие-либо отдельные права или обязанности участников правоотношения должны прекратиться, а вместо них должны появится иные. Однако, как уже было отмечено выше, ни при заключении соглашения об использовании в качестве расчета переводного аккредитива, ни при его исполнении аналогичных правовых трансформаций не происходит; в том числе и сам перевод осуществляется только лишь на основании соглашения об использовании в расчетах переводного аккредитива. -------------------------------- <38> Ананьев А. Г., Чайка И. В. Прекращение обязательств по основаниям, не связанным с их фактическим исполнением: Монография. Рязань: Парус, 2008. С. 108.
Из вышеизложенного следует, что конструкция, опосредующая перевод аккредитива, не содержит в себе ни самой новации в целом, ни ее элементов, следовательно, применение по аналогии норм, регламентирующих новацию, к разрешению вопросов, связанных с переводным аккредитивом, в том числе и с переводом в структуре переводного аккредитива, не представляется возможным.
------------------------------------------------------------------
Название документа