Залоговое право: практика применения

(Бублик В.) ("Хозяйство и право", NN 3, 4, 1994) Текст документа

ЗАЛОГОВОЕ ПРАВО: ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ

В. БУБЛИК

В. Бублик, заместитель директора Научного методического центра при государственном комитете Российской Федерации по высшему образованию, кандидат юридических наук, доцент.

В конце 1991 года предприятие г. Екатеринбурга получило по кредитному договору с Российским национальным коммерческим банком несколько десятков миллионов рублей. Кредит был выдан под гарантию одного из московских банков. Кроме того гарантийное обязательство было обеспечено залогом. В соответствии с договором о залоге гарант, поручившийся перед Российским национальным коммерческим банком за екатеринбургского заемщика, в случае нарушения последним условий кредитного договора имел право обратить взыскание на валютные средства екатеринбургского предприятия. Валюта, составляющая залоговую массу, хранилась на валютных счетах в банке, выступившем в качестве гаранта. Уральское предприятие, не возвратив вовремя кредит, лишилось заложенных средств, на которые залогодержатель обратил взыскание. Залогодатель, усматривая в действиях залогодержателя нарушение законодательства о залоге, решил вернуть проданную валюту и обратился с иском в арбитражный суд. Суд, рассмотрев дело по первой инстанции, в иске отказал. Спор по делу, длящийся уже более года, был направлен в Высший арбитражный суд Российской Федерации (Его решение по данному делу будет приведено в следующей статье). Аналогичные факты все более часты в нынешней рыночной хозяйственной деятельности. Залог становится одним из основных способов обеспечения кредитных обязательств. Ведь по существу его главной сферой всегда были кредитные отношения с банком. Вследствие все более широкого использования залога на практике возникает много проблем, связанных с особенностями его применения в договорных отношениях. В связи с этим, опираясь на анализ подобных взаимоотношений, по которым еще не сложилась правоприменительная практика, представляется целесообразным показать некоторые пути и средства решения ряда специфических вопросов, возникающих в процессе реализации залогового права, которые еще не рассматривались в литературе.

1. В интересах гаранта оформить свои взаимоотношения с кредитором не гарантийным письмом, а договором гарантии.

В соответствии со ст. 203 ГК РСФСР гарантийные обязательства оформляются договором, совершаемым в письменной форме. Однако в банковской практике гарантия банка всегда оформлялась гарантийными письмами, которые гарант выдавал кредиторам. Упрощенный порядок оформления отношений кредитора и гаранта был предусмотрен еще Правилами кредитования материальных запасов и производственных услуг Госбанка СССР. Несмотря на то, что эти Правила утратили силу, практика упрощенного оформления гарантийных обязательств продолжается, о чем свидетельствует ситуация, являющаяся предметом данного рассмотрения. Поскольку в кредитном договоре уральского предприятия и Российского национального коммерческого банка имелась ссылка на гарантийное письмо ответчика, в соответствии с позицией Высшего арбитражного суда Российской Федерации следует считать, что договорные отношения по гарантии между кредитором и гарантом в таком случае считаются установленными. Однако рассматриваемый способ оформления гарантийных отношений при всей его кажущейся простоте и удобстве не всегда в полной мере соответствует интересам гаранта. В анализируемой ситуации стороны кредитного договора заключили дополнительное соглашение, в соответствии с которым обязательства, возникшие из кредитного договора, были пролонгированы до 2 июня 1992 года. В этот момент договор о залоге, обеспечивавший кредитный договор, уже был заключен и сроки его действия установлены. Таким образом, в момент окончания нового срока кредитного договора обязательства, возникшие из данного договора, залогом уже не обеспечивались, поскольку договор о залоге действовал до 14 мая 1992 года. Здесь явно прослеживается рассогласованность сроков прекращения основного (кредитного) и дополнительного (залогового) обязательств, которая парализует стремление гаранта обезопасить себя в случае нарушения договора лицом, за которого он поручился. Поскольку в силу действия принципа автономии воли участников договорных правоотношений в гражданском законодательстве нет норм, запрещающих сторонам обеспечиваемого гарантией обязательства изменять содержание договора без согласия гаранта, единственным способом защиты прав гаранта служит договор. В договоре гарантии, который в отличие от гарантийного письма не является односторонним актом, необходимо предусматривать, что пролонгирование обеспеченного гарантией обязательства возможно только с согласия гаранта. В таком случае изменение сроков основного обязательства будет поставлено в зависимость от изменения срока залога.

2. В соответствии с ч. 1 ст. 107 АПК Российской Федерации арбитражный суд признает недействительным полностью или в определенной части договор, противоречащий законодательству.

По мнению истца, заключенный договор о залоге противоречил гражданскому законодательству Российской Федерации и являлся недействительным с последствиями, предусмотренными ч. 2 ст. 48 ГК РСФСР (возвращение сторон в первоначальное имущественное положение). Позиция истца основывается на следующих фактических и юридических обстоятельствах дела. В соответствии с п. 1 ст. 58 Основ гражданского законодательства договор считается заключенным, когда между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям. Статья 195 ГК РСФСР и ст. 10 Закона о залоге к числу существенных условий договора относят вид залога, существо обеспеченного залогом требования (то есть основного обязательства, по отношению к которому залоговое обязательство выступает в качестве акцессорного), его размер, сроки исполнения обязательства, состав и стоимость заложенного имущества (опись, оценку и местонахождение залоговой массы), наименование и место нахождения сторон, подписавших договор о залоге. Договор о залоге валютных средств, являющийся предметом спора, этим требованиям не соответствовал, поскольку в нем не были указаны дата заключения договора и местонахождение сторон, его подписавших; отсутствовали их юридические и банковские реквизиты; не было изложено обязательство, возникшее из кредитного договора с Российским национальным коммерческим банком, обеспечиваемое залогом валюты; не указаны сроки исполнения кредитного договора. Кроме того, в договоре о залоге был неверно указан предмет залога. В материалах дела имелось гарантийное письмо ответчика, из которого явствовало, что на счете, указанном в договоре о залоге, на момент его заключения находилось только 200 тысяч долларов США. Однако в тексте договора о залоге значилась сумма, превышающая валютные ресурсы истца, хранящиеся на его счетах в этом банке. Несмотря на отмеченные нарушения правил о содержании договора о залоге, арбитражный суд посчитал возможным признать его действительным. Не соглашаясь с доводами истца, арбитражный суд пришел к выводу, что установленные законом существенные условия договора о залоге могут содержаться не только в самом договоре, но и в других документах: в кредитном договоре с Российским национальным коммерческим банком, гарантийном письме, направленном этому банку ответчиком по делу. При этом позиция судей основывалась на содержащемся в договоре о залоге указании, что он является приложением к кредитному договору. С такой позицией вряд ли можно согласиться. Хотя гарантийное письмо, кредитный договор и договор о залоге взаимосвязаны, каждый из названных документов должен признаваться самостоятельным, поскольку имеет свой предмет и оформляет правоотношения конкретных участников (состав которых не совпадает в каждом случае). Ведь требования ст. 195 ГК РСФСР и ст. 10 Закона о залоге в части содержания договора о залоге являются императивными. Поэтому, несмотря на наличие других документов, составленных участниками залогового правоотношения, он должен быть оформлен надлежащим образом. При этом суд также не учел, что в договоре о залоге ссылка на кредитный договор не раскрывала, когда и кем он заключен. В то же время в кредитном договоре не содержалось указания о том, что договор о залоге является дополнительным соглашением, прилагаемым к нему в качестве его составной части.

3. Согласно ст. 59 Основ гражданского законодательства в случае затруднений в определении содержания договора при неясности буквального смысла договорных условий арбитражный суд обязан выяснить действительную общую волю сторон с учетом цели договора.

В ходе судебного заседания по данному спору арбитражный суд, усматривая неустойчивость доводов ответчика о том, что условия, подлежащие включению в договор о залоге, могли содержаться в остальных документах, выяснял, пытался ли истец после того, как ответчик выполнил принятые им на себя по гарантийному письму обязательства, возместить ему возникшие убытки. Эти действия суда обусловлены п. 2 ст. 59 Основ гражданского законодательства, обязывающим судебные органы в случае затруднений при толковании договора выяснять действительную общую волю участников договорных отношений, принимая при этом во внимание последующее поведение сторон. Особенность ситуации заключалась в том, что истец оспаривал действительность договора о залоге, проект которого был составлен им же. Конечно, можно было бы упрекнуть залогодержателя в юридической неграмотности и сослаться на расхожее правило о том, что незнание закона не освобождает от необходимости претерпевать невыгодные последствия. Однако справедливой является и другая постановка вопроса: не преследовал ли истец иные цели - вместо того, чтобы получить гарантию своего банка и в конечном счете ссуду (для чего и заключался договор о залоге), воспользоваться невнимательностью или правовой неосведомленностью своего партнера и взять кредит под заведомо юридически ничтожный документ? Тогда вместо легитимной цели договора о залоге налицо иная - незаконное обогащение. Истец доказывал, что вскоре после того, как ответчик выполнил перед Российским национальным коммерческим банком обязательства, принятые по гарантии, он пытался возместить ему причиненные убытки. Об этом свидетельствуют факт перечисления денежных средств, которые были возвращены ответчиком, прогнозировавшим рост курса доллара и полагавшим, что в условиях нынешней экономической ситуации владеть иностранной валютой выгоднее, чем рублями. К сожалению, арбитражный суд не посчитал нужным до конца выяснить последующее поведение истца, поскольку к моменту заседания последний не представил платежные документы, подтверждающие частичное погашение им долга, и вынес решение, не дав истцу определенного времени для подготовки необходимых доказательств.

4. В соответствии со ст. 28 Закона о залоге залогодержатель не вправе самостоятельно продавать заложенную валюту.

Согласно ст. 200 ГК РСФСР, ст. 28 Закона о залоге и п. 4 ст. 68 Основ гражданского законодательства в случае неисполнения обеспеченного залогом обязательства залогодержатель, удовлетворив требования Российского национального коммерческого банка, должен был возмещать возникшие вследствие этого убытки из стоимости заложенного имущества по решению арбитражного суда. Установление такого порядка закреплено в п. 6 ст. 68 Основ гражданского законодательства, в соответствии с которым гарант (поручитель), исполнив обязанности по договору, обеспеченному залогом, приобретает по нему права кредитора. При этом кредиторские требования переходят к гаранту-залогодержателю в том же объеме и виде, которыми обладал кредитор. Если бы кредитный договор не был обеспечен залогом, заимодавец был бы вынужден, выполнив установленные законодательством требования о порядке предъявления претензии, обращаться в арбитражный суд за принудительным исполнением должником обязанности по возвращению взятых кредитов. Именно в таком порядке должен осуществлять свои права и правопреемник кредитора (залогодержатель). Универсальность правопреемства в данном случае предполагает приобретение гарантом не только материальных, но и процессуальных прав кредитора. Даже в ситуациях, когда собственник валюты допускает нарушения, которые обладают большей степенью противоправности, чем нарушение залогодателем основного обязательства, обеспеченного залогом (например, совершая сделки купли-продажи валюты с нарушением порядка, установленного законодательством о валютном регулировании и валютном контроле, тем самым посягая на валютную монополию государства), действующие правовые нормы не предполагают бесспорного порядка лишения права собственности на валюту. В соответствии с п. 2 письма Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 11 января 1993 года, разъясняющим порядок применения Закона Российской Федерации "О валютном регулировании и валютном контроле", все полученное по сделкам купли - продажи иностранной валюты, в установленном порядке признанным недействительными, взыскивается в доход государства. При этом, поскольку бесспорное списание указанных сумм действующим законодательством не предусмотрено, они подлежат взысканию в претензионно - исковом порядке, через арбитражный суд. Судебный порядок, предусмотренный законодательством в качестве общего правила о способе обращения взыскания на заложенное имущество, является существенной процессуальной гарантией законных прав всех участников залогового правоотношения. Если возникновение правоотношения не сопровождается передачей залога залогодержателю и он остается во владении залогодателя, судебное решение, снабженное санкциями принудительного исполнения, - единственный способ удовлетворения требований залогодержателя в этом случае. Интересы залогодателя также надежнее защищены в случае применения судебных процедур обращения взыскания на заложенное имущество. Так, если бы в рассматриваемой ситуации был соблюден порядок обращения взыскания на заложенную валюту, интересы залогодателя могли бы быть защищены следующими способами. Во-первых, у него была возможность доказать, что основное (кредитное) обязательство было просрочено ввиду форс - мажорных обстоятельств. Таковым являлось блокирование в банках Эстонии средств залогодателя, из которых предполагалось погашение ссуды. Во-вторых, залогодатель мог бы использовать время, обусловленное необходимостью соблюдения претензионно - искового порядка, и, изыскав средства, нужные для погашения долга, попытаться в судебном заседании реализовать право на мировое соглашение, вернув ссуду в рублевом покрытии и оставив себе валюту. Наконец, за тот срок, который прошел бы со времени предъявления претензии до момента слушания дела, курс доллара вырос бы настолько (а это и имело место в действительности), что валюта была бы продана за сумму, значительно превышающую сумму кредита, и эта разница подлежала бы возврату залогодателю. Перечень преимуществ судебной процедуры обращения взыскания на залоговую массу можно было бы продолжить. Однако установленный порядок ответчиком по рассматриваемому спору соблюден не был, и взыскание было обращено на заложенные валютные средства в бесспорном порядке: все счета истца вначале были заблокированы, а затем хранящаяся на них валюта продана по курсу, который существовал на момент продажи. Таким образом, ответчик реализовал не принадлежащее ему право распоряжения заложенной иностранной валютой, действовал как ее собственник, на самом деле им не являясь. Несмотря на очевидность нарушения закона и просьбы истца дать этим действиям правовую оценку, арбитражный суд это требование истца отклонил, посчитав, что право ответчика - залогодержателя продать заложенную иностранную валюту без обращения в суд вытекает из договора о залоге, в п. 5 которого было предусмотрено, что в случае неуплаты в установленный срок долга Российскому национальному коммерческому банку он погашается за счет средств, полученных от продажи заложенного имущества. Нормы ст. 28 Закона о залоге, ст. 200 ГК РСФСР и п. 4 ст. 68 Основ гражданского законодательства, предусматривающие арбитражный порядок обращения взыскания на заложенное имущество, являются императивными, а не диспозитивными, и не позволяют сторонам в своем договоре устанавливать иной (внесудебный) порядок обращения взыскания на предмет залога. Право предусмотреть внесудебный порядок обращения взыскания на заложенное имущество принадлежит только законодателю. Сегодня имеется единственное исключение из правила ст. 28 Закона о залоге, в соответствии с которым законодательство (ч. 3 ст. 200 ГК РСФСР) позволяет ломбардам в случае непогашения в установленный срок ссуды, обеспеченной залогом имущества, продавать заложенное имущество по истечении льготного срока без обращения в суд. Ранее в случае непогашения социалистической организацией ссуды Госбанк СССР имел право распорядиться заложенными товарно - материальными ценностями без обращения к правоприменительным органам. Современные коммерческие банки законом такими правомочиями не наделены. Поэтому совершенно справедливы утверждения М. И. Брагинского и других ученых о том, что "встречающиеся иногда положения договоров о залоге, которыми установлено, что при нарушении основного обязательства имущество, составляющее предмет залога, переходит в собственность кредитора, противоречат Закону "О залоге" и не имеют юридической силы"; если "кредитор (банк, другое лицо) в случае невозврата кредита... стал распоряжаться предметом залога как его собственник, то эти действия незаконны" <*> . -------------------------------- <*> Комментарий к Закону Российской Федерации "О залоге". - М.: Издательство "Республика", 1993, с. 27; Брагинский М. Залог и Закон о залоге // Хозяйство и право, 1993, N 2, с. 22 - 23.

Правило п. 2 ст. 28 Закона о залоге позволяет сторонам договора предусмотреть в нем иной, чем в гражданском процессуальном законодательстве Российской Федерации, порядок реализации заложенного имущества (например, договориться, что вместо официальных торгов залогодержатель сам продаст заложенное имущество по цене не ниже рыночной, и т. п.). Однако иной порядок реализации заложенного имущества не может отменить необходимости арбитражного решения, позволяющего залогодержателю приступить к реализации предмета залога. Арбитражный суд, вынося решение, фактически отождествил различные понятия: "порядок обращения взыскания на предмет залога", который может быть судебным и бесспорным и изменять который стороны договора не вправе; и "порядок реализации заложенного имущества", касающийся "технологии" продажи залоговой массы, где возможна диспозитивность действий участников договора.

5. В соответствии со ст. 24 Закона о залоге взыскание может быть обращено только на имущество, являющееся предметом залога.

Согласно гражданскому законодательству Российской Федерации предметом залога может быть только индивидуально - определенная вещь. Индивидуализация валюты при заключении договора о банковском залоге осуществляется посредством указания конкретного счета, на котором хранится валюта, вида валюты и суммы заложенных валютных средств. Анализируемый договор о залоге в части предмета залога перечисленным требованиям отвечал лишь частично. Индивидуализация залоговой массы в договоре осуществлялась посредством указания вида иностранной валюты (доллары США). В пункте 2 договора о залоге было указано, что предметом залога являются валютные средства, находящиеся на депозитном счете в банке - залогодержателе. Помимо этого счета залогодатель имел в этом банке текущий валютный счет и счет купленной иностранной валюты, на которых она также хранилась. Обращая взыскание на заложенную иностранную валюту, ответчик продал не только валютные средства, которые хранились на счете, указанном в договоре, но и валюту, находящуюся на иных валютных счетах уральского предприятия, то есть нарушил требования ст. 24 Закона о залоге.

6. В объем удовлетворения требований залогодержателя штрафы, уплаченные им лицу, являющемуся кредитором по обязательству, обеспеченному залогом, включаются только при наличии в договоре о залоге специальной оговорки об этом.

В соответствии с кредитным договором заемщик в случае нарушения договора кроме возврата полученной ссуды обязан был выплатить неустойку. В договоре о залоге объем требований, подлежащих удовлетворению за счет закладываемой иностранной валюты, никак не оговаривался. Продав заложенную валюту, залогодержатель направил залогодателю претензию, в которой требовал компенсировать ему убытки, причиненные выполнением обязательств по гарантийному письму, в полном объеме, включая не только кредит, но и неустойку за просрочку его возврата. В случае удовлетворения этой претензии екатеринбургскому предприятию пришлось бы заплатить на несколько миллионов рублей больше, чем было получено кредитов. Такие требования не основаны на законе. В соответствии со ст. 23 Закона о залоге "автоматически", без специального закрепления в договоре о залоге (в силу закона), за счет заложенного имущества залогодатель вправе удовлетворить свои требования в полном объеме, который определяется на момент фактического удовлетворения, включая проценты, убытки, причиненные просрочкой исполнения, издержки по содержанию заложенного имущества (расходы по его хранению, страхованию) и расходы по осуществлению обеспеченного залогом требования (пошлины, уплаченные при подаче искового заявления об обращении взыскания на заложенное имущество и при его реализации). Неустойка, предусмотренная обеспечиваемым залогом договором, компенсируется залогодержателю лишь в том случае, если об этом прямо указано в договоре о залоге.

7. Залоговое правоотношение является производным от обязательства, обеспечиваемого залогом (ст. 4 Закона о залоге).

В силу Закона о залоге существование прав залогодержателя находится в зависимости от судьбы обеспечиваемого залогом обязательства. При применении данной нормы на практике возможны затруднения в ее толковании. М. И. Брагинский и другие ученые считают, что в данном случае производность залогового правоотношения означает односторонний характер связи обеспечиваемого обязательства и залогового правоотношения. Односторонность указанной связи понимается ими в том смысле, что прекращение обеспечиваемого обязательства должно прекратить залог <*>. -------------------------------- <*> См.: Брагинский М. И., Масевич М. Г., Павлодский Е. А. Комментарий к Закону Российской Федерации о залоге. - Издательство "Республика", 1993, с. 32.

Если в виду имеется прекращение обеспечиваемого обязательства, то с изложенной позицией, безусловно, следует согласиться. Но вопрос о толковании производности залогового правоотношения от основного обязательства остается открытым, если основное обязательство (в котором кредитором является не залогодержатель, а третье лицо, с которым залогодержатель связан гарантией либо поручительством за залогодателя) не прекращается, а изменяет свое содержание. Так, сторонами были определены и зафиксированы в договоре о залоге срок существования залогового правоотношения и пределы, в которых залогодержатель может обратить взыскание на залоговую массу. Естественно, эти параметры были "привязаны" к соответствующим условиям обеспечиваемого обязательства (например, кредитного договора). Уже после этого участники кредитного договора без ведома залогодержателя изменяют его содержание - увеличивают сумму кредита и пролонгируют договор. Должен ли залогодержатель в этой ситуации ставить вопрос об изменении срока и величины залога либо это произойдет автоматически в силу принципа производности залога от кредитного договора? В последнем случае при нарушении залогодателем кредитного договора залогодержатель, выполнив обязанности гаранта, легко сможет компенсировать свои убытки. В первом же случае компенсация убытков представляется проблематичной, поскольку изменение условий договора о залоге с целью приведения его в соответствие и изменившимися условиями обеспечиваемого обязательства ставится в зависимость от доброй воли залогодателя. Поэтому желательно, чтобы Высший арбитражный суд Российской Федерации определил позицию в данном вопросе. Представляется, что правило о производности залога от обеспечиваемого обязательства следует толковать ограничительно. Во-первых, ограничительность следует понимать в том смысле, что п. 4 ст. 4 Закона о залоге распространяется лишь на случае прекращения, но не изменения обеспечиваемого обязательства. Во-вторых, исключение основного обязательства прекращает залог, а не наоборот. Это справедливо с учетом ст. 34 Закона о залоге, в силу которой право залога ликвидируется при прекращении обеспеченного залогом обязательства.

8. Залогодатель может блокировать реализацию своего имущества, если до момента реализации исполнит обеспечиваемое залогом обязательство.

Данное правило, закрепленное в п. 1 ст. 31 Закона о залоге, применимо к ситуации, когда залогодержатель и кредитор обеспеченного залогом обязательства совпадают в одном лице. Но если субъективный состав основного и залогового правоотношений не предусматривает совпадения участников на стороне кредиторов, возникают сложные практические вопросы. Во-первых, применим п. 1 ст. 31 Закона о залоге к этой ситуации? И во-вторых, если да, то какому кредитору должен исполнить обязательство залогодатель-должник, желая предотвратить обращение взыскания на свое заложенное имущество? Представляется, что никаких ограничений в применении данного правила в случае, когда кредитор основного и обеспечиваемого обязательства не совпадают, но связаны договором гарантии, не имеется. Ведь цель, которая ставилась законодателем, моделирующим рассматриваемую норму, заключается в том, чтобы возместить убытки, возникшие у залогодержателя вследствие нарушения залогодателем основного обязательства. При этом для залогодержателя не имеет принципиального значения, что будет источником покрытия его убытков - залоговая масса или любое другое имущество залогодателя. Пояснений требует второй вопрос. В случае, когда залогодержатель - гарант еще не выполнил обеспечиваемое обязательство за должника - залогодателя, последний предоставляет исполнение кредитору основного обязательства. Однако когда условия гарантии уже реализованы залогодержателем, непосредственное исполнение обязательств залогодателем должно предоставляться ему, поскольку в соответствии со п. 6 ст. 68 Основ гражданского законодательства гарант - залогодержатель, выполнив обязанности по договору гарантии, становится правопреемником кредитора основного обязательства.

Коллегия Высшего арбитражного суда Российской Федерации по проверке в порядке надзора законности и обоснованности решений арбитражный судов, вступивших в законную силу, 1 февраля 1994 года рассмотрела протест, принесенный заместителем Председателя Высшего Московского городского арбитражного суда по пору, который был предметом анализа в статьях В. Бублика "Залоговое право: практика применения", опубликованных в журнале "Хозяйство и право" (NN 3 - 4 за 1994 г). Ниже приводится извлечение из решения коллегии и его комментарий.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ КОЛЛЕГИИ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ПРОВЕРКЕ В ПОРЯДКЕ НАДЗОРА ЗАКОННОСТИ И ОБОСНОВАННОСТИ РЕШЕНИЙ АРБИТРАЖНЫХ СУДОВ, ВСТУПИВШИХ В ЗАКОННУЮ СИЛУ

(Извлечение)

Коллегия Высшего арбитражного суда Российской Федерации по проверке в порядке надзора законности и обоснованности решений арбитражных судов, вступивших в законную силу, рассмотрела протест заместителя Председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации Арифулина А. А. о проверке законности и обоснованности решения от 19 августа 1993 года Московского городского арбитражного суда по иску товарищества с ограниченной ответственностью "Е. А. ЛТД" к акционерному банку "Инкомбанк" о признании недействительным договора о залоге и возврате валютных средств в сумме 224 тыс. долларов США. При проверке законности и обоснованности принятого решения надзорная коллегия установила следующее. Российский национальный коммерческий банк и товарищество с ограниченной ответственность "Е. А. ЛТД" заключили 29 января 1992 года кредитный договор, согласно которому Российский национальный коммерческий банк предоставил товариществу кредит в сумме 30 млн. рублей под гарантию акционерного банка "Инкомбанк". В обеспечение гарантийного обязательства акционерный банк "Инкомбанк" и товарищество с ограниченной ответственностью "Е. А. ЛТД" заключили договор залога, согласно которому товарищество заложило банку 300 тыс. долларов США; из стоимости которых могла быть погашена задолженность товарищества перед "Инкомбанком" при невозврате товариществом долга по кредитному договору и погашению этого долга гарантом - "Инкомбанком". Заключенный между сторонами договор о залоге не может быть признан недействительным по следующим основаниям. В договоре указаны стороны, место нахождения которых известно (товарищество является клиентом банка), определен предмет залога - доллары США, стоимость которых определяется курсом продажи СКВ на внутреннем валютном рынке; существо обеспеченного залогом обязательства, его размер и срок исполнения вытекают из анализа кредитного договора, договора гарантии и даты фактического исполнения кредитного договора. В договоре указано и место нахождения заложенного имущества - депозитный счет истца. Что же касается количества заложенных долларов, то, как следует из пояснения представителя истца, товарищество, заключая договор, не имело точной информации о количестве долларов на своем депозитном счете. Решение Московского городского арбитражного суда в части отказа в иске о возврате 224 тыс. долларов США подлежит отмене, а дело в этой части - направлению на новое рассмотрение, поскольку предметом залога были средства, находящиеся на депозитном счете истца. На момент заключения договора о залоге на этом счете по сообщению "Инкомбанка" находилось только 200 тыс. долларов США. 24 тыс. долларов США находились на других счетах клиента. Согласно ст. 200 ГК РСФСР в случае неисполнения должником обеспеченного залогом обязательства удовлетворение требования кредитора из стоимости заложенного имущества производится, если иное не установлено законом, по решению суда, арбитражного суда или третейского суда. Иной порядок обращения взыскания может быть установлен законом, но не договором, поэтому "Инкомбанк" не вправе был распоряжаться заложенным имуществом на основании п. 5 договора залога. При новом рассмотрении дела следует учесть, что право залога возникло с момента заключения договора залога, ссуда по кредитному договору не была возвращена ни кредитору, ни "Инкомбанку", погасившему задолженность товарищества перед кредитором, то есть право залога не прекращено. Руководствуясь ст. 139 - 141 Арбитражного процессуального кодекса РФ, коллегия

постановила:

Решение от 19 августа 1993 года Московского городского арбитражного суда в части признания недействительным договора о залоге оставить без изменения, в остальной части решение отменить. Дело в этой части передать на новое рассмотрение в тот же арбитражный суд.

Решение надзорной коллегии Высшего арбитражного суда РФ комментирует кандидат юридических наук В. Бублик, являющийся представителем истца по вышеуказанному спору.

Результаты заседаний надзорной коллегии Высшего арбитражного суда Российской Федерации истца не удовлетворили. Хотя надзорная коллегия и отменила частично незаконное решение Московского городского арбитражного суда, ощущения полной справедливости состоявшегося решения нет. В ходе заседания истцом было заявлено ходатайство не только об отмене решения арбитражного суда первой инстанции и поддержке протеста, но и о вынесении решения по существу. Дело в том, что спор между "Е. А. ЛТД" и "Инкомбанком" о принадлежности валюты продолжается уже почти два года. Полгода истец пытался урегулировать конфликт в доарбитражном порядке путем переговоров, и 15 февраля 1993 года исполнился год с момента обращения к юрисдикции арбитражного суда за защитой своих прав. И хотя в материалах дела, собранных к моменту надзорного разбирательства, имеются все необходимые документы и сведения, позволяющие решить дело по существу и вынести обоснованное решение, надзорная коллегия не посчитала возможным это сделать. Формально коллегию не в чем упрекнуть, поскольку ее судьи действовали в соответствии с арбитражным законодательством, которое позволяет выбрать одно из нескольких решений: решить спор по существу (отказать в иске или удовлетворить его), изменить или отменить решение арбитражного суда первой инстанции, направить дело на новое рассмотрение (что и было сделано). Но очень трудно полностью согласиться с вынесенным решением. Если же посмотреть на проблему шире, то следует в который уже раз сказать о неэффективности нашего хозяйственного правосудия. В качестве негативного варианта перспективы нового судебного разбирательства можно предположить: городской арбитраж может отказать в иске и истец вновь вынужден обращаться в Высший арбитражный суд России с заявлением о принесении протеста, а надзорная коллегия снова указывает на нарушения закона и отправляет дело на новое рассмотрение. И так ходить по кругу можно до бесконечности (хорошо еще, что на данной стадии не нужно платить государственную пошлину). При этом каждое процессуальное действие арбитражных судов во времени растягивается не на недели - на месяцы. Например, заявление о принесении протеста было отправлено в Московский городской арбитражный суд (через который сторона по закону должна обращаться к Председателю Высшего арбитражного суда России) еще в октябре 1993 года. В Высший арбитражный суд оно поступило 3 ноября 1993 года. Протест был принесен в середине декабря того же года, а заседание коллегии было назначено на 1 февраля 1994 года. В результате такой неповоротливости подрывается доверие к суду предпринимателей, вынужденных годами добиваться защиты своих прав, заплатив государству немалые деньги в виде государственной пошлины, частично, используемой на нужды тех же арбитражных судов. Например, за то, чтобы спор решился по закону, истец заплатил около 40 млн. рублей госпошлины. Нередко информация делает экономически ненужными решения арбитражных судов, которые все же выносятся спустя месяцы и годы после обращения с иском, поскольку спорные суммы к моменту их присуждения просто - напросто "съедаются" обесцениванием. Я уже не говорю об отдельной проблеме исполнения вынесенных арбитражных решений, когда, получив выстраданный приказ арбитра, победившая в споре сторона может сколь угодно долго ждать перечисления ответчиком на ее счет присужденных сумм. При таком отношении к предпринимателям со стороны судебной власти хозяйственники чаще обращаются за разрешением конфликтов не в арбитражи, а в другие структуры. Сегодня создана и успешно функционирует целая сеть фирм, построивших свой бизнес на "выколачивании" хозяйственогласие та его часть, в которой мотивируется действительность договора о залоге валюты. Мнение надзорной коллегии, по существу, может критиковаться с тех же позиций и теми же аргументами, которые были высказаны в адрес суда первой инстанции и проанализированы в статье "Залоговое право: практика применения" в N 3 журнала "Хозяйство и право". Требования закона, касающиеся документального оформления содержания гражданского правоотношения, в очередной раз были проигнорированы правоприменительными органами, которые юридической форме предпочли фактические обстоятельства дела. Это тем более удивительно, поскольку в судебной практике имеются иные примеры, когда арбитражные суды, рассматривая споры о признании недействительными актов субъектов права, поступают "с точностью до наоборот" и во главу угла ставят именно формальный момент. Так, арбитражный суд Санкт - Петербурга удовлетворил иск Герман Л., занимающейся предпринимательской деятельностью без регистрации юридического лица, предъявленный к налоговой инспекции Василеостровского района. В своем заявлении истица требовала признать недействительным акт налогового органа и незаконным штраф в размере 2,7 млн. рублей за торговлю без применения кассового аппарата. Арбитражный суд признал акт налоговой инспекции недействительным, поскольку он был составлен "не по форме", с отступлением от требований, установленных специальными бланками; кроме того, подпись и фамилия начальника налоговой инспекции под текстом предписания о наложении санкций в акте были недействительными.

От редакции. 24 марта 1994 года Московский городской арбитражный суд вновь рассмотрел спор между товариществом с ограниченной ответственностью "Е. А. ЛТД" и "Инкомбанком" и вынес решение, извлечение из которого публикуется.

РЕШЕНИЕ

(Извлечение)

24 марта 1994 года по делу N 35-638 "К"

Арбитражный суд г. Москвы, рассмотрев дело по иску ТОО "Е. А. ЛТД" к акционерному банку "Инкомбанк" о возврате 224000 долларов США,

установил:

Согласно ст. 200 ГК РСФСР в случае неисполнения должником обеспеченного залогом обязательства удовлетворение требования кредитора из стоимости заложенного имущества производится, если иное не установлено законом, по решению суда, арбитража или третейского суда. Иной порядок обращения взыскания может быть установлен только законом, но не договором, поэтому Инкомбанк не вправе был распоряжаться заложенным имуществом на основании п. 5 договора о залоге. Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 200 ГК РСФСР, 106 - 110, 148 АПК РФ, Арбитражный суд

решил:

Взыскать с расчетного счета АБ "Инкомбанк" в пользу ТОО "Е. А. ЛТД" 224000долларов США и расходы по уплате государственной пошлины в сумме 35548800 руб.

------------------------------------------------------------------

Название документа