Новый Гражданский кодекс и судебная практика

(Витрянский В.) ("Хозяйство и право", N 7, 1995) Текст документа

НОВЫЙ ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

В. ВИТРЯНСКИЙ

В. Витрянский, заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, кандидат юридических наук.

Введение в действие и применение на практике части первой нового Гражданского кодекса Российской Федерации должно сопровождаться процессом значительного повышения роли суда в деле обеспечения осуществления и защиты гражданских прав, правового регулирования имущественного оборота. Не вызывает сомнений и следующее суждение: от того, насколько точно и правильно будут применяться новые гражданско - правовые нормы в судебной практике, во многом будет зависеть в целом успех (или неуспех) Гражданского кодекса. Именно данными обстоятельствами было продиктовано включение в повестку совместного заседания в феврале 1995 года Пленума Верховного суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсуждения вопросов, возникающих в судебной практике в связи с введением в действие Кодекса. По результатам обсуждения было принято Постановление от 28 февраля 1995 года N 2/1 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <*>. В данном Постановлении, принятом в порядке официального судебного толкования, в основном разъясняются положения, содержащиеся в Федеральном законе "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <**>. Указанные разъяснения Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда нуждаются в определенном комментарии. -------------------------------- <*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1995, N 5. <**> Далее - Вводный закон.

Часть первая ГК РФ введена в действие с 1 января 1995 года. Однако некоторые главы ГК и даже отдельные положения вводились в действие с некоторыми особенностями, которые должны быть учтены судами при разрешении споров. Глава 17 Кодекса вступит в силу со дня введения в действие Земельного кодекса, принятого Государственной Думой. Глава 4 ГК введена в действие со дня официального опубликования части первой Кодекса, то есть с 8 декабря 1994 года. Действие ст. 234 Кодекса (приобретательная давность) распространено и на случаи, когда владение имуществом началось до 1 января 1995 года и продолжается в момент введения в действие части первой Кодекса. В Постановлении от 28 февраля 1995 года решен целый блок вопросов, касающихся действия ранее принятых законов и иных правовых актов в условиях применения нового Кодекса. В Постановлении, в частности, подчеркивается, что в соответствии со ст. 2 Вводного закона с 1 января 1995 года признаны утратившими силу перечисленные в данной статье нормы Гражданского кодекса РСФСР 1964 года, а также Законы РСФСР "О собственности в РСФСР" и "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (кроме статей 34 и 35). Однако судам (арбитражным судам), осуществляющим защиту нарушенных или оспариваемых прав в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, следует иметь в виду, что нормы законов, признанные утратившими силу в соответствии со ст. 2 Вводного закона, подлежат при разрешении споров применению к тем правам и обязанностям, которые возникли до введения в действие части первой Кодекса. Впредь до приведения законов и иных правовых актов, действующих на территории Российской Федерации, в соответствие с частью первой Кодекса законы и иные правовые акты Российской Федерации, а также Основы гражданского законодательства и иные акты законодательства Союза ССР, действующие на территории Российской Федерации, применяются в судебной практике постольку, поскольку они не противоречат части первой Кодекса. При разрешении споров суды также должны учитывать, что к возникшим с 1 января 1995 года правам и обязанностям Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, содержащие разъяснения по применению законодательства, применяются только в части, не противоречащей части первой Кодекса. Что касается изданных до введения в действие части первой Кодекса нормативных актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и применяемых на территории Российской Федерации постановлений Правительства СССР по вопросам, которые согласно части первой Кодекса могут регулироваться только федеральными законами, то они продолжают применяться впредь до введения в действие соответствующих законов. С учетом этого до принятия части второй Гражданского кодекса Российской Федерации или федеральных законов, регулирующих соответствующие правоотношения, в судебной практике будут применяться Положение о поставках продукции производственно-технического назначения и Положение о поставках товаров народного потребления, утвержденные постановлением Совета Министров СССР от 25 июля 1988 года, транспортные уставы и кодексы, а также иные правовые акты и акты министерств и ведомств, однако лишь в части, не противоречащей ГК. Значительное место уделяется в Постановлении Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда вопросам применения в судебной практике положений, содержащихся в главе 4 ГК. Это продиктовано двумя причинами: во-первых, как уже отмечалось, эта глава введена в действие не с 1 января 1995 года, а со дня опубликования Кодекса; во-вторых, в этой главе имеется множество новелл, которые изменяют правовое регулирование отношений, связанных с созданием, государственной регистрацией, реорганизацией и ликвидацией юридических лиц различных организационно - правовых форм. Естественно, это потребует внесения существенных изменений и в практику судов по рассмотрению соответствующих дел. Прежде всего внимание судов обращено на то, что при разрешении споров, связанных с учреждением и регистрацией юридических лиц после 7 декабря 1994 года, необходимо руководствоваться главой 4 части первой Кодекса, имея в виду, что после указанной даты коммерческие организации могли быть созданы только в организационно - правовых формах, предусмотренных данной главой Кодекса. Создание юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, после официального опубликования части первой Кодекса в иных организационно - правовых формах рассматривается как нарушение установленного законом порядка их образования. Акты о регистрации таких юридических лиц в силу закона должны признаваться недействительными. Начиная с 8 декабря 1994 года реорганизация или ликвидация юридического лица может осуществляться только в соответствии со ст. 57 - 65 Кодекса. В противном случае решение о реорганизации или ликвидации юридического лица, а также акт о регистрации юридического лица, созданного в результате реорганизации другого юридического лица, должны признаваться судом недействительными. В соответствии с п. 5 ст. 6 Вводного закона к унитарным предприятиям (индивидуальные предприятия, предприятия профсоюзных, общественных, религиозных организаций и т. п.), не находящимся в государственной или муниципальной собственности, до их преобразования в хозяйственные товарищества, общества или кооперативы, применяются нормы об унитарных предприятиях, основанных на праве оперативного управления (ст. ст. 113, 115, 296, 297 Кодекса). В связи с этим судебная практика должна исходить из того, что при недостаточности имущества таких предприятий их кредиторы вправе предъявлять иски к собственникам имущества (учредителям предприятий), которые несут субсидиарную ответственность по долгам унитарных предприятий, основанных на праве оперативного управления. Если речь идет об индивидуальных частных предприятиях, такие требования могут быть заявлены кредиторами физическим лицам - учредителям ИЧП, которые будут отвечать по долгам предприятия всем своим имуществом. Начиная с 8 декабря 1994 года созданные ранее государственные и муниципальные предприятия обладают имуществом на праве хозяйственного ведения и могут распоряжаться недвижимостью только с согласия собственника. Сделки, совершенные такими предприятиями без согласия собственника после 7 декабря 1994 года и направленные на отчуждение недвижимого имущества или распоряжение им иным способом, являются ничтожными (ст. 168 Кодекса). Суды должны учитывать данное обстоятельство при рассмотрении дел о последствиях недействительности таких сделок. Органы, уполномоченные собственником управлять государственной или муниципальной собственностью, вправе обращаться в суды с исками как о признании таких сделок недействительными, так и о применении последствий недействительности ничтожных сделок (ст. 12 ГК). Потребовалось разъяснение, касающееся разграничения подведомственности споров с участием крестьянских (фермерских) хозяйств. В отличие от ранее действовавшего законодательства, в соответствии с ГК крестьянское (фермерское) хозяйство не является юридическим лицом. Вместе с тем глава крестьянского (фермерского) хозяйства, осуществляющего деятельность без образования юридического лица, признается предпринимателем с момента государственной регистрации крестьянского (фермерского) хозяйства (п. 2 ст. 23 Кодекса) и соответственно к его предпринимательской деятельности применяются правила Кодекса, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношений. Поэтому споры с участием главы крестьянского (фермерского) хозяйства по-прежнему подведомственны арбитражным судам. Существенно изменяют прежнее правовое регулирование также содержащиеся в ГК нормы об основаниях и последствиях недействительности сделок (ст. 166 - 181). В особенности это касается положений о ничтожных сделках, которые являются недействительными независимо от признания их таковыми по решению суда. С другой стороны, порядок введения в действие указанных положений допускает различные толкования. В силу ст. 9 Вводного закона нормы Кодекса об основаниях и последствиях недействительности сделок применяются к сделкам, по которым соответствующие требования рассматриваются судом после 1 января 1995 года, независимо от времени совершения сделок. В интерпретации Постановления от 28 февраля 1995 года N 2/1 (единственное официальное судебное толкование) следует считать, что в названной статье Вводного закона речь идет о сделках, совершенных до 1 января 1995 года, решения о признании недействительными которых принимаются после этой даты. Немало изменений в прежнее правовое регулирование внесли и нормы ГК об исковой давности (сроке для защиты права по иску лица, право которого нарушено). Так, общий срок исковой давности установлен в три года (ст. 196). Специальные сроки исковой давности (сокращенные или более длительные) могут быть предусмотрены законом лишь в отношении отдельных видов требований. Кодекс, в отличие от ранее действовавшего законодательства, предусматривает, к примеру, десятилетний срок исковой давности по искам о применении последствий недействительности ничтожной сделки. В то же время сохранили действие статьи ГК 1964 года, устанавливающие сокращенные сроки исковой давности по требованиям, вытекающим из некоторых видов обязательств. Поэтому следовало внести определенность в судебную практику. Эта задача была выполнена путем включения в Постановление от 28 февраля 1995 года соответствующих разъяснений. В частности, в Постановлении признано, что сроки исковой давности, установленные частью первой Кодекса, применяются к искам, по которым предусмотренные ранее действовавшим законодательством сроки давности не истекли к 1 января 1995 года. В связи с тем, что гл. 6 ГК 1964 года признана утратившей силу, предусмотренные в ст. 79 этой главы сокращенные сроки исковой давности по искам о взыскании неустойки (штрафа, пени), а также по искам, вытекающим из поставки некомплектной продукции, с 1 января 1995 года применению не подлежат. Если по таким искам сокращенные сроки исковой давности к указанной дате не истекли, по ним применяется общий (трехгодичный) срок давности. Сокращенные сроки исковой давности, определенные ГК 1964 года по искам о недостатках проданных вещей (ст. 249), по искам, вытекающим из поставки продукции ненадлежащего качества (ст. 262), по искам о недостатках выполненной по договору подряда работы (часть первая ст. 365), по искам, вытекающим из перевозки грузов, пассажиров и багажа отдельными видами транспорта (ст. 384), подлежат применению, поскольку указанные статьи Кодекса 1964 года продолжают действовать. Вместе с тем предусмотренные статьями 249, 365 (часть первая), 384 ГК 1964 года сроки исковой давности не подлежат применению к отношениям между потребителем - гражданином, приобретающим и использующим товары, заказывающим либо имеющим намерение приобрести или заказать товары (работы, услуги) для личных бытовых нужд, и предприятием, учреждением, организацией либо гражданином - предпринимателем, осуществляющим изготовление и продажу товаров, выполнение работ, оказание услуг. Для этих правоотношений Законом РФ от 7 февраля 1992 года "О защите прав потребителей" установлены специальные (как сокращенные, так и более длительные по сравнению с общим сроком) сроки исковой давности для предъявления требований по поводу недостатков товара и недостатков в выполненной работе (оказанной услуге). Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения (ст. 199 ГК). Заявление стороны в споре о применении срока исковой давности является основанием к отказу в иске при условии, что оно сделано на любой стадии процесса до вынесения решения судом первой инстанции и пропуск указанного срока подтвержден материалами дела. Такое заявление о применении срока исковой давности не является препятствием к рассмотрению заявления истца - гражданина о признании уважительной причины пропуска срока исковой давности и его восстановлении. Однако срок исковой давности, пропущенный юридическим лицом, а также гражданином - предпринимателем по требованиям, связанным с осуществлением им предпринимательской деятельности, не подлежит восстановлению независимо от причин его пропуска. Таков круг вопросов, связанных с введением в действие ГК, которые были решены в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 февраля 1995 года N 2/1 в порядке судебного толкования. В настоящее время нет каких-либо официальных разъяснений по вопросам применения отдельных норм ГК при разрешении конкретных споров. Однако некоторые положения, изменяющие регулирование соответствующих правоотношений, могут быть разъяснены. Прежде всего, хотелось бы обратить внимание на одно из положений ст. 1 ГК, в соответствии с которым граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Ограничение гражданских прав допускается лишь на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Очевидно, при разрешении споров суды должны исходить из того, что положения, ограничивающие гражданские права граждан и юридических лиц, которые содержатся в иных правовых актах (кроме федеральных законов), не подлежат применению в судебной практике. Не должны применяться судами также аналогичные положения, которые имеются в федеральных законах, но не преследуют названных целей. При разрешении споров по требованиям граждан и юридических лиц о признании недействительными ненормативных актов государственных органов и органов местного самоуправления, а в случаях, предусмотренных законом, также нормативных актов, которые ограничивают гражданские права в порядке и по основаниям, не соответствующим ст. 1 ГК, суды будут признавать такие акты или содержащиеся в них соответствующие положения недействительными. В таком же порядке должны признаваться недействительными акты, содержащие ограничения перемещения товаров и услуг, имея в виду, что указанные ограничения могут вводиться только в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей (п. 3 ст. 1). Принимая во внимание сферу действия ГК, в случаях, когда разрешаемый судом спор вытекает из налоговых или других финансовых и административных правоотношений, должно учитываться, что гражданское законодательство может быть применено к указанным правоотношениям только при условии, что это предусмотрено законодательством. Поэтому, в частности, при удовлетворении требований юридических лиц, а также граждан о возврате из соответствующих бюджетов денежных средств, необоснованно взысканных с названных лиц в виде экономических (финансовых) санкций налоговыми, таможенными органами, органами ценообразования и другими государственными органами, не подлежат применению нормы, регулирующие ответственность за неисполнение денежного обязательства (ст. 395 ГК), за обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения. В соответствии с Конституцией Российской Федерации гражданское законодательство находится в ведении Российской Федерации. Поэтому гражданско - правовые акты субъектов Российской Федерации не могут применяться судами при разрешении споров. Гражданско - правовые нормы, содержащиеся в смежных отраслях права, находящихся в исключительной компетенции субъектов Российской Федерации или в их совместной с Российской Федерацией компетенции, подлежат применению в части, не противоречащей Кодексу, другим законам и иным правовым актам Российской Федерации. Состав гражданского законодательства ограничен Кодексом и принятыми в соответствии с ним иными законами, регулирующими гражданско - правовые отношения (ст. 3). Следует учитывать, что такая трактовка понятия "гражданское законодательство" допустима лишь в отношении его употребления в законах и иных правовых актах, изданных после введения в действие Кодекса. Если указанное понятие содержится в законах и других нормативных актах, принятых до введения Кодекса в действие, необходимо признать, что оно включает в себя наряду с законами также указы Президента Российской Федерации и постановления Правительства Российской Федерации. Нормы гражданского права, содержащиеся в иных (помимо ГК) законах, должны соответствовать Кодексу (абзац второй п. 2 ст. 3). В случаях, когда при разрешении споров выявляются противоречия между такими нормами, установленными, с одной стороны, Кодексом, а с другой - иным законом, суды должны руководствоваться нормами, содержащимися в Кодексе. Указы Президента Российской Федерации, регулирующие гражданско - правовые отношения, должны применяться судами в части, не противоречащей Кодексу и иным законам, вплоть до того времени, пока соответствующие отношения не будут урегулированы законом. При разрешении споров суды должны руководствоваться также постановлениями Правительства Российской Федерации, изданными на основании и во исполнение Кодекса, иных законов и указов Президента Российской Федерации. Постановления Правительства Российской Федерации, содержащие нормы гражданского права, не связанные с исполнением ранее принятых законов и указов Президента Российской Федерации или не основанные на них, не подлежат применению при разрешении споров. При разрешении спора могут быть применены обычаи делового оборота, если они не противоречат законодательству или договору. Условие договора, не предусмотренное императивной нормой, соглашением сторон или диспозитивной нормой, также может быть определено в соответствии с обычаем делового оборота, применимым к отношениям сторон (п. 5 ст. 421). В этих случаях в решении суда должно содержаться указание на конкретный обычай делового оборота, примененный при разрешении спора. Защита гражданских прав может осуществляться путем признания судом ненормативного акта государственного органа или органа местного самоуправления, а в случаях, предусмотренных законом, также нормативного акта недействительным (ст. 13). Основанием для принятия решения суда о признании такого акта недействительным является его несоответствие закону или иному правовому акту и нарушение указанным актом гражданских прав и охраняемых законом интересов гражданина или юридического лица, обратившегося в суд с соответствующим требованием. В случае предъявления гражданином или юридическим лицом требования о возмещении убытков, причиненных в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, необходимо иметь в виду, что ответчиком по такому делу должны признаваться Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование (ст. 16). Однако предъявление гражданином или юридическим лицом иска непосредственно к государственному органу или к органу местного самоуправления, видимо, не может служить основанием к отказу в принятии искового заявления либо к его возвращению без рассмотрения. При удовлетворении иска взыскание требуемых сумм производится за счет средств соответствующего бюджета. Дела о признании индивидуального предпринимателя несостоятельным (банкротом), как известно, подведомственны арбитражному суду. Однако при разрешении таких споров теперь следует иметь в виду, что свои требования к индивидуальному предпринимателю могут предъявить и кредиторы по обязательствам, не связанным с осуществлением предпринимательской деятельности (о причинении вреда жизни, здоровью, имуществу граждан или юридических лиц, о взыскании алиментов и т. п.). В случае признания индивидуального предпринимателя банкротом требования всех кредиторов удовлетворяются за счет принадлежащего ему имущества, на которое может быть обращено взыскание, в порядке очередности, установленной п. 3 ст. 25 ГК. В резолютивной части решения арбитражного суда о признании индивидуального предпринимателя банкротом должно быть указано, что его регистрация в качестве предпринимателя утратила силу. После завершения расчетов с кредиторами индивидуальный предприниматель считается свободным от исполнения оставшихся обязательств, связанных с его предпринимательской деятельностью. При разрешении споров по поводу имущества, возникающих между хозяйственным товариществом (хозяйственным обществом) и его учредителем (участником), суды, видимо, будут исходить из того, что имущество в натуре, внесенное учредителем (участником) в уставный (складочный) капитал хозяйственного товарищества или хозяйственного общества, принадлежит этому товариществу или обществу на праве собственности. Данная презумпция может быть опровергнута содержащимися в учредительных документах положениями, свидетельствующими о том, что в уставный (складочный) капитал хозяйственного товарищества или хозяйственного общества передавалось не имущество в натуре, а лишь права владения и (или) пользования соответствующим имуществом. К таким положениям могут быть отнесены, например, записи в учредительном договоре хозяйственного товарищества или в уставе хозяйственного общества, предусматривающие право учредителя (участника) изъять внесенное им имущество при выходе из состава хозяйственного товарищества или хозяйственного общества. Перечень видов деятельности, которыми юридические лица могут заниматься только на основании специального разрешения (лицензии), определяется законом (ч. 3 п. 1 ст. 49). В связи с этим при рассмотрении судами соответствующих дел не подлежат применению иные нормативные акты, устанавливающие обязательное лицензирование отдельных видов деятельности, которые изданы после 7 декабря 1994 года. Коммерческие организации, начиная с 8 декабря 1994 года, могут создаваться исключительно в форме хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, государственных и муниципальных предприятий (п. 2 ст. 50). Учредительные документы и акты о государственной регистрации коммерческих организаций, созданных после введения в действие части первой ГК в иных формах (индивидуальное частное предприятие, товарищество с ограниченной ответственностью, унитарное предприятие, не основанное на государственной или муниципальной собственности и т. п.), должны признаваться недействительными. Представительства и филиалы не являются юридическими лицами, их руководители назначаются юридическим лицом и действуют на основании его доверенности (п. 3 ст. 55). Сделка, заключенная филиалом (представительством) от своего имени либо его руководителем от имени юридического лица при отсутствии доверенности, является ничтожной. В соответствии с п. 2 ст. 54 место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации, если в соответствии с законом в учредительных документах юридического лица не установлено иное. Порядок регистрации юридических лиц, в том числе определения места регистрации, должен быть установлен Законом о регистрации юридических лиц (п. 1 ст. 51). До принятия указанного закона при разрешении споров, связанных с применением норм, предусматривающих положения о месте нахождения юридических лиц, правильным было бы исходить из того, что местом их нахождения является место расположения органов юридического лица (ст. 53). Юридическое лицо может быть ликвидировано по решению суда лишь в случаях, предусмотренных ГК (п. 2 ст. 61). Поэтому положения об основаниях ликвидации юридического лица, содержащиеся в иных законах, не подлежат применению при разрешении соответствующих споров. Если решением суда о ликвидации юридического лица на его учредителей (участников) либо уполномоченный его учредительными документами орган возложены обязанности по осуществлению ликвидации (п. 3 ст. 61), однако в установленный срок ликвидация юридического лица не произведена, суд назначает ликвидатора и поручает ему осуществить ликвидацию юридического лица. При ликвидации юридических лиц, в том числе в порядке, предусмотренном законодательством о несостоятельности (банкротстве), требования кредиторов удовлетворяются в очередности, определенной п. 1 ст. 64 ГК (п. 3 ст. 65). При рассмотрении дел о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц следует исходить из того, что имущество должника, признанного судом несостоятельным (банкротом), которое являлось предметом залога, подлежит включению в общую конкурсную массу имущества, а требования кредитора-залогодержателя удовлетворяются за счет всего имущества должника, в том числе не являющегося предметом залога. Имущество государственного или муниципального предприятия принадлежит ему на праве хозяйственного ведения (ст. 294). Как субъект права хозяйственного ведения, государственное и муниципальное предприятие владеет, пользуется и самостоятельно распоряжается закрепленным за ним имуществом. Исключение составляет недвижимое имущество, распоряжаться которым предприятие вправе лишь с согласия собственника (п. 2 ст. 295). Кодекс исключает возможность передачи собственником имущества в хозяйственное ведение государственного или муниципального предприятия и определение его правомочий по владению, пользованию и распоряжению закрепленным имуществом на основе договора о передаче имущества в хозяйственное ведение. Такие договоры, заключенные между соответствующими комитетами по управлению имуществом и государственными (муниципальными) предприятиями после введения Кодекса в действие, являются ничтожными сделками. Аналогичные договоры, оформленные до 1 января 1995 года, должны оцениваться судами наряду с другими доказательствами, свидетельствующими о закреплении соответствующего имущества за предприятием на праве хозяйственного ведения, однако правомочия предприятия и собственника в отношении имущества и их взаимоотношения должны определяться не на основе договора, а в соответствии с законодательством. Исчерпывающий перечень прав собственника имущества, находящегося в хозяйственном ведении государственного (муниципального) предприятия, определяется в соответствии с п. 1 ст. 295 ГК. Судебная практика должна учитывать, что собственник (управомоченный им орган) не наделен правом изымать, передавать в аренду либо иным образом распоряжаться имуществом, находящимся в хозяйственном ведении государственного (муниципального) предприятия. Акты государственных органов и органов местного самоуправления по распоряжению имуществом, принадлежащим государственным (муниципальным) предприятиям на праве хозяйственного ведения, по требованиям этих предприятий должны признаваться недействительными. Собственник имущества, закрепленного за учреждением или казенным предприятием на праве оперативного управления, вправе изъять излишнее, неиспользуемое либо используемое не по назначению имущество и распорядиться им по своему усмотрению (п. 2 ст. 296). При рассмотрении дел по заявлениям учреждений или казенных предприятий о признании недействительными актов управомоченных собственником органов об изъятии или распоряжении имуществом, принадлежащим учреждениям или казенным предприятиям на праве оперативного управления, следует исходить из того, что бремя доказывания наличия обстоятельств, являющихся в соответствии с Кодексом основаниями для изъятия имущества, возложено на соответствующий управомоченный собственником орган. Существенными условиями договора о залоге являются предмет залога и его оценка, существо, размер и срок исполнения обязательства, обеспечиваемого залогом, а также условие о том, у какой из сторон (залогодателя или залогодержателя) находится заложенное имущество (п. 1 ст. 339). Если сторонами не достигнуто соглашение хотя бы по одному из названных условий либо соответствующее условие в договоре отсутствует, договор о залоге должен признаваться незаключенным. Обращение взыскания на заложенное недвижимое имущество по требованию залогодержателя производится по решению суда и не может быть осуществлено на основании исполнительной надписи нотариуса (п. 1 ст. 349). Удовлетворение требования залогодержателя за счет заложенного недвижимого имущества без обращения в суд допускается только на основании нотариально удостоверенного соглашения залогодержателя с залогодателем, заключенного после возникновения оснований для обращения взыскания на предмет залога. Условие о праве залогодержателя обратить взыскание на заложенное имущество без предъявления иска в суд, содержащееся непосредственно в договоре о залоге, должно признаваться недействительным. На предмет залога (движимое имущество), переданный залогодержателю, взыскание может быть обращено в порядке, установленном договором о залоге, если законом не предусмотрен иной порядок (п. 3 ст. 349). В связи с этим суды при разрешении споров, видимо, должны исходить из того, что существенным условием договора о залоге, которым предусмотрена передача имущества залогодержателю (заклад), наряду с существенными условиями всякого договора о залоге является также условие о порядке обращения залогодержателем взыскания на предмет залога. При рассмотрении дел, связанных с возмещением убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, суды должны учитывать, что в отличие от ранее действовавшего законодательства в состав реального ущерба включаются наряду с понесенными кредитором расходами и утратой или повреждением его имущества также расходы, которые кредитор должен будет произвести для восстановления нарушенного права (п.2 ст.15). Указанные расходы могут быть подтверждены обоснованным расчетом предполагаемых затрат кредитора на восстановление нарушенного права. В состав упущенной выгоды кредитором могут быть включены доходы, полученные должником вследствие допущенного им нарушения. Размер убытков должен определяться судом в соответствии с правилами, предусмотренными законом, иным правовым актом или договором, а при отсутствии таких правил - исходя из цен, существовавших в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день предъявления иска или в день вынесения решения суда (п. 3 ст. 393). В соответствии с п. 1 ст. 395 за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств. В указанных случаях проценты подлежат уплате независимо от того, получены ли чужие денежные средства в соответствии с договором либо при отсутствии договорных отношений. Как пользование чужими денежными средствами следует квалифицировать также удержание должником денежных сумм, подлежащих уплате за переданные ему товары, выполненные работы, оказанные услуги. Размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора-гражданина (месте нахождения юридического лица) учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства. В настоящее время в отношениях между организациями и гражданами Российской Федерации подлежат уплате проценты в размере единой учетной ставки Центрального банка Российской Федерации по кредитным ресурсам, предоставляемым коммерческим банкам. В указанном размере подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами и на сумму неосновательного денежного обогащения (п. 3 ст. 133 Основ гражданского законодательства). Проценты подлежат уплате за весь период пользования чужими средствами по день уплаты этих средств кредитору, если законом, иными правовыми актами или договором не определен более короткий срок. В связи с этим в решении суда о взыскании с должника денежных средств, на которые начислены проценты за пользование чужими средствами, не должна указываться сумма подлежащих уплате процентов в твердом размере, определенная путем капитализации соответствующих платежей. В таком решении должны содержаться сведения о денежной сумме, на которую начислены проценты; дата, начиная с которой производится начисление процентов; размер процентов за соответствующие периоды (в зависимости от изменения учетной ставки банковского процента); указание на то, что проценты подлежат начислению по день фактической уплаты кредитором денежных средств. Суд может также удовлетворить требование кредитора исходя не из учетной ставки банковского процента, применявшейся в соответствующие периоды, а из учетной ставки на день предъявления иска или на день вынесения решения. При разрешении споров, связанных с применением субсидиарной ответственности, необходимо учитывать, что требование к лицу, несущему субсидиарную ответственность, может быть предъявлено кредитором лишь после предъявления соответствующего требования основному должнику (п. 1 ст. 399). Для признания соблюденным порядка предварительного обращения кредитора к основному должнику достаточно предъявления последнему письменного требования и наличия отказа должника в его удовлетворении либо неполучения кредитором ответа на его требование в разумный срок. Так могли бы выглядеть некоторые разъяснения по применению отдельных положений нового ГК в судебной практике. Однако эти рекомендации носят лишь предположительный характер. Однозначные ответы на возникающие вопросы могут быть даны лишь путем официального судебного толкования, которое, в свою очередь, будет базироваться на основе анализа реальной судебной практики.

------------------------------------------------------------------

Название документа "Обзор судебной работы военных судов гарнизонов и объединений за первое полугодие 1995 года" (Отдел обобщения судебной практики Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 1995) Текст документа

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ОБЗОР СУДЕБНОЙ РАБОТЫ ВОЕННЫХ СУДОВ ГАРНИЗОНОВ И ОБЪЕДИНЕНИЙ ЗА ПЕРВОЕ ПОЛУГОДИЕ 1995 ГОДА

(из материалов Военной коллегии Верховного Суда РФ)

Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 1 июля 1995 года

Большинство судебных ошибок, описанных в обобщениях судебной практики военных судов округов, флотов и вида войск за I полугодие 1995 года, были вызваны либо небрежностью судей, либо связаны с ненадлежащей оценкой ими собранных доказательств, обстоятельств дела и данных о личности подсудимых. Такие ошибки, как правило, носят индивидуальный для каждого дела характер и для их предотвращения требуется лишь более внимательный и взвешенный подход к изучению материалов дела, подготовке и проведению судебного разбирательства, назначению наказаний и составлению судебных решений. При подготовке же настоящего обзора отобраны примеры других ошибок, - обусловленных недостаточным знанием судьями правовых норм и судебной практики.

Вопросы квалификации

Военный суд - войсковая часть 74039 признал Лешкевича, Старовойтова и Ершова виновными в краже чужого имущества, совершенной повторно, по предварительному сговору группой лиц и в крупных размерах, в связи с чем квалифицировал их действия по ч. 3 ст. 44 УК РСФСР. Вменяя подсудимым признак крупного размера, суд исходил из общей стоимости всего имущества, похищенного во всех инкриминированных им эпизодах. Вместе с тем в деле отсутствовали данные о наличии у подсудимых умысла совершить хищение в крупных размерах: намерение совершить каждую очередную кражу у них возникало самостоятельно (о чем свидетельствует вменение им признака повторности) и ни в одном из этих эпизодов стоимость похищенного не превышала двухсоткратно минимальный размер оплаты труда. То есть юридическая оценка содеянного противоречила разъяснению, содержащемуся в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 5 от 25.04.95 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности". Устраняя допущенную по делу ошибку, военный суд БФ в порядке надзора исключил из приговора признак крупного размера и переквалифицировал действия осужденных на ч. 2 ст. 144 УК РСФСР. Действия Иванова и Туаева, которые, угрожая продавцам коммерческого киоска игрушечным пистолетом, похитили у них деньги и продукты, военный суд Ставропольского гарнизона квалифицировал как разбойное нападение с применением предмета, используемого в качестве оружия. Однако, как следует из п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР N 31 от 22.03.66 (с последующими изменениями) "О судебной практике по делам о грабеже и разбое", предметы, заведомо непригодные для причинения опасных для жизни и здоровья телесных повреждений, не могут рассматриваться как используемые в качестве оружия. Поскольку Иванову и Туаеву в процессе нападения было заведомо известно о том, что с помощью игрушечного пистолета они не смогут реализовать высказанную в адрес потерпевших угрозу, военный суд СКВО в порядке надзора обоснованно исключил из их обвинения квалифицирующий признак, предусмотренный п. "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР. Действия Волошина, совершившего две кражи личного имущества, одну из которых в группе с Запеваловым, а вторую самостоятельно, военный суд Нижнетагильского гарнизона дважды в одном приговоре квалифицировал по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР и назначил этому подсудимому наказания отдельно за каждый преступный эпизод, а также по их совокупности. Военный суд УрВО, рассмотрев дело в кассационном порядке, обоснованно исключил из приговора указание о такой двойной квалификации и двойном назначении наказания, поскольку совершенные Волошиным однородные повторные хищения, одно из которых было групповым, полностью охватывались однократным вменением ч. 2 ст. 144 УК РСФСР и никакой дополнительной квалификации не требовали. Военный суд - войсковая часть 10798, признав Новикова виновным в грабеже личного имущества у пяти сослуживцев, который был совершен им 9 июля 1994 г. и соединен с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевших, квалифицировал действия подсудимого по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г. Дав такую юридическую оценку, суд нарушил требование ст. 6 УК РСФСР, согласно которой закон, усиливающий наказание, обратной силы не имеет. Федеральный закон от 1 июля 1994 г. вступил в силу 15 июля 1994 г. (а не 18 июля, как ошибочно указано в обзоре военного суда СФ). Поскольку этим Законом установлена более строгая санкция ч. 2 ст. 145 УК РСФСР, он не подлежал применению по данному делу. Новиков совершил грабеж в период действия прежней редакции этой нормы и именно по ней подлежало квалификации его преступление. Устраняя допущенную ошибку, военный суд СФ переквалифицировал действия осужденного на ч. 2 ст. 145 УК РСФСР в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г. Рядовой Поколодний и младший сержант Локтев в строю из озорства толкали друг друга руками. От одного из толчков Поколоднего Локтев упал и ударился головой об асфальт, в результате чего получил закрытую черепно-мозговую травму, относящуюся к тяжким телесным повреждениям. Военный суд Ростовского-на-Дону гарнизона квалифицировал эти действия Поколоднего по п. "а" ст. 242 УК РСФСР как насильственные действия в отношении начальника. Рассмотрев дело в кассационном порядке, военный суд СКВО обоснованно переквалифицировал содеянное осужденным на ч. 1 ст. 114 УК РСФСР, предусматривающую ответственность за неосторожное тяжкое телесное повреждение, исходя из того, что Поколодний никаких претензий или требований к Локтеву как к начальнику не предъявлял, намерения причинить вред его здоровью не имел, действия обоих участников происшествия по отношению друг к другу носили характер баловства и не были связаны со службой.

Вопросы назначения наказания и применения иных норм Общей части УК

Великанов, судимый народным судом к 2 годам исправительных работ и отбывший из этого наказания 1 год и 3 месяца, был осужден военным судом Читинского гарнизона за вновь совершенное преступление к 2 годам лишения свободы, а по совокупности приговоров к 2 годам и 6 месяцам лишения свободы. Приняв такое решение, военный суд допустил ошибку в применении ч. 4 ст. 41 УК РСФСР, согласно которой при сложении наказаний в виде лишения свободы и исправительных работ одному дню лишения свободы соответствуют три дня исправительных работ. Таким образом, по совокупности двух приговоров суд не мог назначить осужденному наказание свыше 2 лет и 3 месяцев лишения свободы, поскольку неотбытая часть исправительных работ по первому приговору составляла 9 месяцев, что соответствует 3 месяцам лишения свободы. Военный суд ЗабВО внес в приговор по делу Великанова соответствующие изменения. После осуждения военного строителя рядового Балавина к лишению свободы было установлено, что до вынесения этого приговора им совершено еще одно преступление, предусмотренное п. "а" ч. 2 ст. 188 УК РСФСР. В связи с этим он вновь был привлечен к уголовной ответственности и осужден военным судом Нижнетагильского гарнизона к 6 годам лишения свободы. Рассматривая вопрос о назначении окончательного наказания, суд присоединил к данному сроку часть неотбытого наказания по предыдущему приговору и определил к отбытию 6 лет и 6 месяцев лишения свободы в ИТК строгого режима. Приняв такое решение, суд первой инстанции нарушил требования ст. ст. 24 и 40 УК РСФСР. Балавин не мог рассматриваться как лицо, ранее отбывавшее наказание в виде лишения свободы, поскольку после вынесения первого приговора он новых преступлений не совершал. Поэтому осужденный подлежал направлению в соответствии со ст. 24 УК РСФСР в ИТК общего режима. Военный суд гарнизона, определяя вид колонии с отступлением от общих правил, мотивов такого решения в приговоре не привел. Кроме того, при определении окончательного наказания суд первой инстанции должен был руководствоваться ст. 40, а не 41 УК РСФСР и применить принцип поглощения либо полного или частичного сложения, но не присоединения одного наказания к другому. Наказание, частично отбытое Балавиным по первому приговору, подлежало зачету в срок окончательного наказания, назначенного ему по совокупности преступлений по второму приговору. Военный суд УрВО, рассмотрев дело в порядке надзора, внес в приговор надлежащие изменения. Нарушение порядка отмены отсрочки исполнения приговора и направления осужденного для отбывания назначенного наказания допущено военным судом - войсковая часть 10629. Матрос Мозоль, осужденный к лишению свободы с применением ст. 461 УК РСФСР, в период отсрочки исполнения приговора избил нескольких сослуживцев, оказал сопротивление офицеру, после чего самовольно оставил часть. В связи с этим в отношении него было возбуждено уголовное дело и ему было предъявлено соответствующее обвинение. Расценив совершенные Мозолем правонарушения как основание для отмены отсрочки исполнения приговора, военный суд до окончания расследования возбужденного дела в порядке ч. 4 ст. 461 УК РСФСР и ст. 369 УПК РСФСР вынес постановление о направлении осужденного для отбывания наказания, назначенного по первому делу. Вместе с тем, поскольку Мозоль за содеянное привлекался к уголовной ответственности, вопрос об отмене отсрочки надлежало решать в порядке ч. 6 ст. 461 УК РСФСР - на стадии вынесения приговора по новому делу. Военным судом ТОФ постановление суда первой инстанции отменено. Ошибка в решении вопроса о признании подсудимого особо опасным рецидивистом допущена военным судом Волгоградского гарнизона по делу Шагеева. Шагеев осуждался народными судами к лишению свободы в 1982 году по ч. 2 ст. 89 и ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, а в 1987 году по п. п. "а" и "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР. Военный суд гарнизона, признав Шагеева виновным в грабеже, совершенном при отягчающих обстоятельствах после 1 июля 1994 г., осудил его по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к 5 годам лишения свободы и, сославшись на п. 2 ст. 241 УК РСФСР, признал особо опасным рецидивистом, в связи с чем направил для отбывания наказания в ИТК особого режима. Принимая это решение, суд не учел, что в редакции Федерального закона от 01.07.94 пункт 2 ст. 241 УК РСФСР не предусматривает возможности признания особо опасным рецидивистом лица, ранее осуждавшегося по ч. 2 ст. 89 и ч. 2 ст. 144 УК РСФСР и вновь совершившего преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 145 УК РСФСР. С учетом изложенного и принимая во внимание рекомендации, содержащиеся в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 5 от 25.04.95 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности", военный суд СКВО исключил из приговора указание о признании Шагеева особо опасным рецидивистом и изменил ему режим ИТК на более мягкий.

Вопросы применения уголовно-процессуального законодательства

Согласно ст. 79 УПК РСФСР проведение экспертизы обязательно для установления причин смерти и характера телесных повреждений. В случае же необоснованности заключения эксперта или сомнений в его правильности суд не вправе самостоятельно решать указанные вопросы, а должен в соответствии со ст. 81 того же Кодекса назначить по ним повторную экспертизу. Эти требования закона были нарушены военным судом Владикавказского гарнизона, который, рассматривая дело Шахбанова и Шленева, обвинявшихся в умышленных тяжких телесных повреждениях, отверг заключение проведенной на предварительном следствии судебно-медицинской экспертизы и без назначения повторной экспертизы самостоятельно сделал вывод о механизме возникновения черепно-мозговой травмы у сослуживца Гурского и о причинной связи нанесенных подсудимыми телесных повреждений со смертью потерпевшего. Войдя в разрешение вопросов, требующих специальные познания в области медицины и относящихся к исключительной компетенции эксперта, суд гарнизона тем самым поставил под сомнение обоснованность своих окончательных выводов о виновности подсудимых в инкриминированных им деяниях. По этой причине военный суд СКВО в кассационном порядке отменил вынесенный в отношении Шахбанова и Шленова приговор и возвратил дело на новое судебное разбирательство. Военным судом МВО отменен приговор военного суда - войсковая часть 97658 в отношении Павлова и других в связи с тем, что при назначении судебного заседания судья вопреки требованию ст. 230 УПК РСФСР не указал в постановлении уголовный закон, подлежащий применению. Отсутствие в судебном документе этой информации стесняло право подсудимых знать, по обвинению в каких именно преступлениях предстоит судебное разбирательство, что обоснованно расценено военным судом округа как существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Также правомерно отменен военным судом МВО приговор военного суда Солнечногорского гарнизона в отношении Белякова, поскольку назначение судебного заседания по данному делу было произведено лицом, не имевшим на тот момент судейских полномочий. Существенное нарушение принципа неизменности состава суда и других процессуальных норм было допущено военным судом Воронежского гарнизона по делу Меркулова и других. После того как председательствовавший по делу судья в ходе заседания заявил самоотвод, разбирательство не было начато сначала, как требует ст. 241 УПК РСФСР, а было продолжено под председательством другого судьи без проведения подготовительной части и оглашения обвинительного заключения. Приняв во внимание эти нарушения, военный суд МВО был вынужден в кассационном порядке отменить вынесенный приговор и возвратить дело на новое судебное рассмотрение. Председателем военного суда Томского гарнизона было вынесено постановление о направлении уголовного дела в отношении рядового Таранухина по подсудности в военный суд - войсковая часть 41452 в связи с прохождением обвиняемым ранее военной службы в Ракетных войсках стратегического назначения. При принятии этого решения судья не обратил внимания на то, что Таранухин совершил инкриминированные ему действия, будучи прикомандированным к Томскому ВВКУС, и содеянное им никак не связано с его прежней службой. Именно с учетом этих обстоятельств дело расследовалось военной прокуратурой Томского гарнизона и в соответствии со ст. 41 УПК РСФСР было подсудно военному суду гарнизона. С учетом указанных обстоятельств постановление председателя военного суда гарнизона было отменено военным судом СибВО и дело возвращено в тот же суд для рассмотрения по существу.

Вопросы рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе

Военный суд Московского гарнизона, вынося приговор по делу Сорокина, принял решение взыскать с осужденного средства, затраченные на стационарное лечение потерпевшего в военном госпитале, в доход федерального бюджета. Вместе с тем ст. 67 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан предусматривает, что взыскание средств, затраченных на оказание медицинской помощи гражданам, потерпевшим от противоправных действий, производится непосредственно в пользу учреждений государственной, муниципальной или частной системы здравоохранения, которые понесли указанные расходы. С учетом этого военный суд МВО при рассмотрении дела в кассационном порядке изменил приговор и определил произвести взыскания с осужденного в пользу военного госпиталя, как об этом и просил военный прокурор в исковом заявлении. Военным судом Оренбургского гарнизона был удовлетворен гражданский иск потерпевшего Кобызева о взыскании с подсудимого Шмаля 50 млн. рублей в счет возмещения морального вреда, причиненного его преступными действиями. При рассмотрении данного дела в кассационном порядке военный суд ПриВО признал это решение необоснованным, поскольку Шмаль, осужденный по ст. 103 УК РСФСР, в момент совершения им умышленного убийства сослуживца Кобызева находился при исполнении служебных обязанностей, и поэтому обязанность по возмещению причиненного по его вине морального вреда в соответствии со ст. 445 ГК РСФСР лежит на воинской части, в которой он проходил службу. С учетом того, что воинская часть к участию в деле в качестве гражданского ответчика не привлекалась, военный суд округа отменил приговор в отношении Шмаля в части решения по гражданскому иску и передал этот иск на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. При рассмотрении в одном уголовном деле нескольких исков, имеющих различные гражданско-правовые основания, даже если все они заявлены одним лицом к одному ответчику, суду надлежит принять по каждому из них самостоятельное решение. Военный суд Ростовского-на-Дону гарнизона, признав Матенко и Олизько виновными в краже и разбойном нападении, удовлетворил исковые требования законного представителя потерпевшего о возмещении ущерба, причиненного хищением, средств, затраченных на лечение потерпевшего, и расходов по оплате труда адвоката на общую сумму более 7 млн. рублей. При этом суд не привел в приговоре обоснования решения и размеров взысканий по каждому из перечисленных требований. Данное обстоятельство препятствовало проверке законности и обоснованности разрешения судом гражданского иска. С учетом этого обстоятельства, а также отсутствия в материалах дела доказательств размера материального ущерба, связанного с восстановлением здоровья потерпевшего, военный суд СКВО отменил в кассационном порядке приговор в части решения по гражданскому иску. Ошибка, связанная с неправильным определением круга лиц, подлежащих привлечению в качестве гражданских ответчиков, допущена военным судом Ростовского-на-Дону гарнизона по делу Васильева. Васильев, угнав грузовой автомобиль, принадлежащий книжному издательству, не справился с управлением и совершил автопроисшествие, в результате которого причинил вред здоровью четырех потерпевших. Рассмотрев гражданские иски потерпевших о возмещении этого вреда, суд возложил материальную ответственность за него только на подсудимого. Вместе с тем, согласно разъяснению, содержащемуся в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 3 от 28.04.94 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья", при причинении вреда источником повышенной опасности, выбывшим из обладания его владельца в результате противоправных действий других лиц, но при наличии также виновного поведения владельца, ответственность за причиненный вред может быть возложена судом как на лицо, использовавшее источник повышенной опасности, так и на его владельца. Ответственность владельца источника повышенной опасности может наступить, в частности, когда по его вине не была обеспечена надлежащая охрана источника повышенной опасности. Из материалов дела видно, что работник книжного издательства водитель Иванов в течение нескольких дней без надлежаще оформленных документов бесконтрольно использовал автомобиль по своему усмотрению. В день происшествия он вместе со знакомыми, в том числе и Васильевым, употреблял в машине спиртные напитки, а затем в нарушение трудового договора оставил ее вне охраняемой стоянки. Не приняв во внимание указанные обстоятельства, суд гарнизона сделал вывод о принятии издательством всех мер по надлежащей охране источника повышенной опасности и по этой причине освободил издательство от гражданско-правовой ответственности за причиненный потерпевшим вред. Военный суд СКВО обоснованно отменил приговор по делу Васильева в части решения по гражданским искам для привлечения к участию в деле в качестве соответчика владельца источника повышенной опасности и передал иски на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Недостатки обзоров

В обзоре кассационно-надзорной практики военного суда ДВО как пример надлежащего применения ст. 50 УК РСФСР описано решение этого суда по делу Адашпасова. Военным судом - войсковая часть 62980 военнослужащий Адашпасов был признан виновным в самовольном оставлении части и осужден по п. "в" ст. 246 УК РСФСР к направлению в дисциплинарный батальон на 2 года. Как указано в обзоре, военный суд ДВО при рассмотрении дела в кассационном порядке пришел к выводу, что Адашпасов осужден необоснованно, поскольку, не являясь гражданином Российской Федерации, не подлежал призыву на военную службу и, следовательно, не мог быть субъектом воинских правоотношений и нести ответственность за воинское преступление. При установлении таких обстоятельств приговор в отношении Адашпасова подлежал отмене, а дело - прекращению за отсутствием состава преступления. Однако военный суд округа в своем определении признал, что действиям осужденного дана надлежащая юридическая оценка, и, применив ч. 1 ст. 50 УК РСФСР, освободил его от уголовной ответственности. Таким образом, суд кассационной инстанции, заявив о необоснованном привлечении Адашпасова к уголовной ответственности, фактически признал наличие в действиях Адашпасова состава инкриминированного ему деяния и освободил его от ответственности по нереабилитирующему основанию - вследствие изменения обстановки, что явно не соответствует ранее сделанным судом выводам. (Дело Адашпасова истребовано для проверки в Военную коллегию.)

Отдел обобщения судебной практики Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации

------------------------------------------------------------------

Название документа