Ответственность за неисполнение денежного обязательства

(Гаврилов Э.)

("Российская юстиция", N 11, 1997)

Текст документа

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

ЗА НЕИСПОЛНЕНИЕ ДЕНЕЖНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

Э. ГАВРИЛОВ

Э. Гаврилов, доктор юридических наук.

Статья 395 ГК РФ устанавливает ответственность за неисполнение денежного обязательства, выражающуюся в обязанности уплатить проценты на сумму денежных средств, которые неправомерно удерживаются либо неосновательно получены или сбережены за счет другого лица.

Эти проценты должны уплачиваться, согласно ст. 395 ГК, в размере "учетной ставки банковского процента", существующей в месте жительства (нахождения) кредитора. Как разъяснено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ", в настоящее время в отношениях между организациями и гражданами России по ст. 395 ГК подлежат уплате проценты в размере единой учетной ставки Центрального банка РФ по кредитным ресурсам, предоставленным коммерческим банкам (ставка рефинансирования).

Статья 395 ГК устанавливает также два следующих правила, относящихся к указанным процентам.

Во-первых, законом или договором может быть предусмотрен иной их размер. Во-вторых, кредитор вправе требовать возмещения ему убытков, причиненных неправомерным пользованием его денежными средствами лишь в части, превышающей сумму процентов, исчисленных по ст. 395 ГК.

Проценты, взимаемые по закону за просрочку исполнения денежного обязательства, предусматривались и ранее действовавшим законодательством (ст. 226 ГК РСФСР 1964 г., ст. 66 Основ гражданского законодательства 1991 г.). Тем не менее принятие нового ГК породило дискуссию о правовой природе этих процентов.

М. Розенберг высказал мнение о том, что эти проценты не представляют собой ни неустойку, ни нормативно установленные убытки; это - особая плата за пользование чужими денежными средствами (см. Розенберг М. Г. Ответственность за неисполнение денежного обязательства. Комментарий к ГК РФ. М., 1995. С. 7 - 9).

В полном соответствии с этим мнением В. Хохлов полагает, что указанные проценты являются третьим видом (вслед за убытками и неустойкой) основных (универсальных) санкций в коммерческом обороте (см. Хохлов В. Ответственность за пользование чужими денежными средствами // Хозяйство и право. 1996. N 7. С. 38).

Однако в последнее время высказывается мнение о том, что проценты по ст. 395 ГК следует рассматривать как неустойку. Сразу же отметим, что эта точка зрения высказывается лишь по отношению к отдельным случаям применения ст. 395 ГК. Так, В. Витрянский в своем комментарии к упомянутому выше постановлению от 1 июля 1996 г. указывает, что "имеются положения, свидетельствующие о том, что проценты, предусмотренные ст. 395 ГК, могут быть признаны разновидностью неустойки".

Следует считать, что проценты, предусмотренные в ст. 395 ГК, во всех случаях представляют собой неустойку.

Действительно, эти проценты полностью укладываются в определение неустойки как "денежной суммы, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности, в случае просрочки исполнения (ст. 330 ГК)".

Однако при таком толковании может возникнуть вопрос, почему ГК употребляет разные термины - "неустойка" и "проценты", различая их. Это особенно ярко видно из ст. 337 ГК, в которой устанавливается, что если не предусмотрено иное, то залог обеспечивает требование в полном объеме, в частности, проценты, неустойку, возмещение убытков.

На этот вопрос следует дать такой ответ. Во-первых, эти термины существовали ранее в нашем законодательстве (ст. 226 ГК РСФСР), и эта традиция сохранилась. Кстати сказать, из второй части ст. 226 ГК РСФСР следует, что термин "проценты" упоминается как синоним "пени", т. е. неустойки. Во-вторых, существование двух разных терминов оправданно, ибо не все "проценты" входят в понятие "неустойки". Ведь термин "проценты" иногда употребляется как "предусмотренные законом или договором денежные платежи за правомерное пользование денежными средствами", например, в ст. ст. 809, 810, 816, 817, 819, 838 ГК. Но в ст. 395 ГК термин "проценты" относится к случаям неправомерного пользования чужими денежными средствами.

Нельзя не отметить, что в некоторых случаях в ГК термин "проценты" совершенно явно включает в себя понятие "неустойки". Приведем два таких примера. Пункт 3 ст. 406 ГК гласит, что "по денежному обязательству должник не обязан платить проценты за время просрочки кредитора". Очевидно, что за время просрочки кредитора на основной долг не должны начисляться и пени (неустойка); иной вывод являлся бы абсурдным. Точно так же ст. 319 ГК содержит новую для нашего ГК норму следующего содержания: если произведен частичный платеж денежного обязательства, то такой платеж "при отсутствии иного соглашения погашает прежде всего издержки кредитора по получению исполнения, затем проценты, а в оставшейся части основную сумму долга".

Основной смысл этой нормы состоит в том, что частичная уплата денежного долга не приводит к погашению основного долга; напротив, основной долг считается неоплаченным и на него продолжают начислять "проценты".

Что следует понимать под "процентами" в ст. 319? Конечно, это проценты, уплачиваемые должником по закону или по договору как за правомерное, так и за неправомерное пользование денежными средствами.

Но все же основной случай, на который была рассчитана ст. 319, касается просрочки исполнения договорного денежного обязательства, обеспеченного пеней: если должник частично оплатил долг, то погашает ли эта оплата основной долг или пеню?

Если полагать, что ст. 319 вообще не урегулировала этот вопрос, то это равносильно признанию наличия в ГК серьезного пробела. Такое толкование нелогично.

Поэтому необходимо признать, что в данном случае "проценты" включают и "пеню (неустойку)".

Попутно отметим, что, насколько известно, судебная и арбитражная практика почти не применяют ст. 319 ГК исходя из того, что если должник в платежном поручении или в ином документе отмечает, что его платеж произведен "в погашение долга", то тем самым должник погасил основной долг, а проценты (в том числе - и пеня) на этот долг более не должны начисляться. Притом предполагается, что кредитор, принимая такой платеж, молчаливо дал согласие на то, что этот платеж погашает основной долг.

Между тем такой подход ошибочен: в данных условиях молчание кредитора не должно рассматриваться как соглашение сторон, а потому подлежит применению норма ст. 319. Следует надеяться, что практика встанет на эту точку зрения, будет широко применять норму ст. 319 ГК. Тогда легко выяснится, что в ней термин "проценты" включает и неустойку.

Таким образом, нет никаких оснований считать, что в ст. 395 ГК "проценты" не включают в себя неустойку. Лишь при таком подходе становится понятным, почему в ст. 12 ГК взыскание процентов не названо в качестве особого способа защиты гражданских прав. Но если под процентами в ст. 395 ГК имеется в виду неустойка, то ко взысканию этих процентов следует последовательно применять нормы, относящиеся к неустойке.

Представляется, в частности, что размер взыскиваемых процентов в случае необходимости может быть уменьшен судом (ст. 333 ГК).

Далее. Нет никаких оснований не учитывать при взыскании этих процентов принцип вины, как он ныне изложен в ст. 401 ГК.

Впрочем, необходимость учета принципа вины при применении ст. 395 ясно вытекает не только из нашего толкования процентов как неустойки (к неустойке ст. 401 применяется в силу п. 2 ст. 330 ГК).

Необходимость применения принципа вины при применении ст. 395 вытекает из нормы ст. 1107. Пункт 2 этой последней статьи устанавливает, что проценты за пользование чужими средствами по ст. 395 подлежат взысканию только с виновного приобретателя. Логично предположить, что принцип вины должен применяться и к другим случаям уплаты процентов по ст. 395.

В литературе отмечалось, что признание процентов, предусмотренных ст. 395, неустойкой противоречило бы общему принципу ст. 332 ГК, согласно которой размер законной неустойки может быть только увеличен соглашением сторон (если закон этого не запрещает), но не снижен, в то время как ст. 395 прямо предоставляет сторонам право установить иной размер процентов, т. е. и снизить его.

Это замечание не совсем точно, поскольку в ст. 332 ГК предусматривается только императивная законная неустойка, а в ст. 395 устанавливаются проценты; "увеличение размера законной неустойки" по ст. 332 представляет собой, по сути дела, появление дополнительной договорной неустойки. Вообще, проценты по ст. 395 представляют собой законную диспозитивную неустойку. Они не укладываются в ст. 332.

Но главный вывод, который должен быть сделан из признания неустойкой процентов, взыскиваемых по ст. 395 ГК, состоит в том, что недопустимо за одно и то же нарушение взыскивать и неустойку, и проценты.

Этот вывод следует прежде всего применять по отношению к договорной неустойке, наиболее широко применяемой в настоящее время. Если стороны в договоре предусмотрели, что при просрочке платежа будет взыскиваться пеня в размере, предположим, 0,1% в день, то следует считать, что стороны тем самым воспользовались нормой, указанной в последней фразе п. 1 ст. 395 ГК, т. е. установили договором иной размер процентов, отказавшись от взыскания процентов в размере ставки рефинансирования.

Но поскольку суд в настоящее время при наличии подобного договора может взыскать и пеню, предусмотренную договором, и проценты по ст. 395 ГК (мы употребляем слово "может" в связи с разнообразием и непредсказуемостью судебных решений), стороны вынуждены прибегать к включению в свои договоры дополнительной фразы: "При этом взыскание процентов по ст. 395 ГК исключается" либо "Проценты по ст. 395 ГК не будут взыскиваться".

Правда, договорные партнеры могут дополнить условия о неустойке по договору и иной фразой, записав, например, что уплата неустойки не освобождает нарушителя от уплаты процентов по ст. 395 ГК (однако на практике подобного решения вопроса мне не встречалось).

Иными словами, даже если проценты, предусмотренные ст. 395, не будут признавать неустойкой и если нынешнее неопределенное положение сохранится, то, вероятно, в ближайшее время прямое упоминание о ст. 395 будет включаться во все хозяйственные договоры, что фактически сведет на нет применение норм ст. 395.

Аналогичным образом следует соотносить "проценты" по ст. 395 ГК и законную неустойку. Следует исходить из того, что неустойка, установленная законом для отдельных видов правонарушений, отменяет взыскание процентов по ст. 395. И лишь в тех случаях, когда специальная норма закона прямо предусматривает сохранение для этих случаев действия ст. 395, должна взыскиваться и законная неустойка, и проценты.

Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что с практической точки зрения было бы желательно получить от Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ разъяснение, раскрывающее природу процентов, предусмотренных ст. 395 ГК.

Статья 395 предусматривает три даты, на которые могут определяться ставки процентов: при добровольной их уплате должником ставка процентов определяется на дату уплаты долга; при взыскании долга в судебном порядке ставка процентов определяется судом на дату предъявления иска либо на дату вынесения решения. Отметим, что в течение последних двух лет, когда ставка рефинансирования периодически понижалась, а предъявлявшиеся к должникам претензии кредиторов о выплате им процентов по определенной ставке, как правило, в добровольном порядке не удовлетворялись, кредиторы вынуждены были обращаться в суд и взыскивать проценты по новым, более низким ставкам.

Здесь приходилось, таким образом, сталкиваться с гражданскими правами, не подкрепленными мерами их защиты, что является чрезвычайно необычным для гражданского права и свидетельствует о несовершенстве данной нормы закона. Другое несовершенство ст. 395 ГК можно усмотреть в отказе от взыскания процентов по средним ставкам, действовавшим в период просрочки. Принцип "средних ставок", на котором была основана ст. 66 Основ гражданского законодательства 1991 г., был наиболее логичен и справедлив. А в настоящее время размеры процентов, взыскиваемых по ст. 395, не отвечают понятию "справедливости": они оказываются слишком низкими (если в период просрочки ставки понижались); они могут оказаться и слишком большими (если в период просрочки ставки повышались).

Особо следует сказать о процентах на долг, выраженный в иностранной валюте.

Рассмотрим вопрос о соотношении ст. ст. 317 и 395 ГК.

Казалось бы, этот вопрос ныне решен в п. 52 упомянутого выше постановления от 1 июля 1996 г., установившего, что "в случаях, когда в соответствии с законодательством о валютном регулировании и валютном контроле денежное обязательство выражено в иностранной валюте (ст. 317) и отсутствует официальная учетная ставка банковского процента по краткосрочным кредитам", то применяется средняя ставка банковского процента по краткосрочным валютным кредитам.

Может показаться, что теперь ставится точка в вопросе, который вызывал неоднозначные решения на практике: если денежное обязательство выражено в рублях, то применяется ставка рефинансирования, устанавливаемая для рублевых кредитов; если же неправомерно удерживаются средства в иностранной валюте, то следует взыскивать процентную ставку по валютным кредитам.

Однако остается неясным один очень важный вопрос: какие проценты должны начисляться на долг, который по соглашению сторон выражен в иностранной валюте, но подлежит уплате в рублях по официальному курсу соответствующей валюты на день платежа?

Охватывается ли этот случай п. 52 постановления от 1 июля 1996 г.? Или, иными словами, подпадает ли норма п. 2 ст. 317 под толкование, данное в п. 52 постановления от 1 июля 1996 г.?

Ответ на поставленный вопрос может быть двояким.

С одной стороны, п. 52 постановления говорит только о тех случаях, когда долг выражен в иностранной валюте "в соответствии с законодательством о валютном регулировании и валютном контроле", а п. 2 ст. 317 не имеет ничего общего с этим законодательством. Следовательно, норма п. 2 ст. 317 не охватывается п. 52.

С другой стороны, п. 52 отсылает ко всей статье 317 целиком, в то время как в других случаях в постановлении имеются отсылки к отдельным пунктам статей ГК. Следовательно, норма п. 2 ст. 371 подпадает под п. 52.

При любом из приведенных выше толкований следует исходить из того, что долг, выраженный в иностранной валюте, является таковым до того дня, как сумма долга переводится в рубли. В частности, предъявление иска должно автоматически переводить такой долг в рубли, ибо предъявление требования в иностранной валюте в отношении долга, выраженного в иностранной валюте в соответствии с п. 2 ст. 317, недопустимо.

Должник, допустивший просрочку исполнения денежного обязательства, выраженного в иностранной валюте в соответствии с п. 2 ст. 317, обязан по ст. 395 уплатить валютные проценты на этот долг до момента перевода суммы долга в рубли и уплатить рублевые проценты на долг после момента перевода долга в рубли.

К сожалению, в практике судов встречаются случаи, когда такой долг переводится в рубли на определенную дату, а за период до этой даты суд присуждает еще проценты по ставке рефинансирования рублевых кредитов. Такая практика представляется не основанной на законе.

------------------------------------------------------------------

Название документа