О некоторых особенностях практического применения Федерального закона "Об акционерных обществах"
(Кондратов Н.) ("Хозяйство и право", NN 9, 10, 1998) Текст документаО НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"
Н. КОНДРАТОВ
Н. Кондратов, главный юрисконсульт Банка "Российский кредит".
Большая практика участия и проведения общих собраний акционеров крупных акционерных обществ выявила ряд интересных проблем. Автор полагает, что их обсуждение привлечет внимание специалистов, работающих в указанной сфере. Первая проблема. Как известно, голосование на общем собрании акционеров акционерного общества с числом акционеров - владельцев голосующих акций более ста осуществляется только бюллетенями для голосования. При этом в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 60 и абз. 2 п. 2 ст. 52 Федерального закона "Об акционерных обществах" <*> (далее - Закон) акционерное общество с числом акционеров - владельцев голосующих акций более одной тысячи обязано направить акционерам бюллетени для голосования не позднее чем за 30 дней до даты проведения собрания и осуществить прием указанных бюллетеней. -------------------------------- <*> Федеральный закон от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 1; Собрание законодательства РФ. 1996. N 25. Ст. 2957.
На практике нередки случаи, когда акционер, своевременно получивший все бюллетени для голосования, заполняет и отправляет в адрес общества только часть из них, с остальными же приходит непосредственно на собрание, проводимое в форме совместного присутствия акционеров. (Бывают ситуации, когда акционер, заполнив часть бюллетеней, направляет все бюллетени (заполненные и незаполненные) в адрес общества, а затем появляется на собрании с намерением проголосовать по вопросам, по которым он не высказал свое мнение, оставив бюллетени незаполненными.) Должна ли счетная комиссия общества допускать таких акционеров к голосованию по другим вопросам повестки дня общего собрания? Известны факты, когда счетная комиссия, ссылаясь на п. 2 ст. 58 Закона, устанавливающий, что голоса, представленные бюллетенями, полученными обществом не позднее чем за два дня до даты проведения общего собрания акционеров, учитываются при определении кворума и подведении итогов голосования, отказывала акционерам в участии в голосовании по оставшимся вопросам повестки дня. Логика таких отказов следующая: акционер на основании указанной нормы Закона считается проголосовавшим, его бюллетени уже учтены и он не вправе голосовать повторно. В соответствии с п. 2 ст. 58 Закона в случае направления акционерам бюллетеней для голосования учитываются при определении кворума собрания и подведении итогов голосования именно голоса, представленные такими бюллетенями. Таким образом, если акционер направил только часть заполненных бюллетеней, он считается представившим свои голоса только по тем вопросам, по которым он высказался, заполнив соответствующие бюллетени. По другим вопросам он считается не проголосовавшим, общество не имеет по таким вопросам его голоса и счетной комиссии по ним просто нечего учитывать. Следовательно, у счетной комиссии нет никаких правовых оснований не допускать до голосования по оставшимся вопросам акционеров, прибывших на собрание до момента окончания регистрации. Аналогично следует поступать и с пустыми (незаполненными) бюллетенями, поступившими в общество. Такие бюллетени не содержат голоса (волеизъявления) акционера и в таком состоянии не могут учитываться при подведении итогов голосования. Поэтому счетная комиссия по требованию акционера, своевременно зарегистрировавшегося для участия в собрании, обязана передать ему данные бюллетени для голосования по оставшимся вопросам. В противном случае акционер (речь идет об обыкновенных акциях) может сослаться на нарушение его основного права, установленного в п. 2 ст. 31 Закона: акционер имеет право участвовать в общем собрании акционеров по всем вопросам его компетенции, акционерное общество не вправе лишать акционера данного права. В самом деле, акционер по некоторым вопросам уже определился и направил в адрес акционерного общества свое решение, а по другим вопросам он еще раздумывает, как будет голосовать, и для этого собирается непосредственно поучаствовать в общем собрании, послушать выдвигаемые аргументы "за" и "против", чтобы принять взвешенное решение. Никто (даже если акционер направит в адрес акционерного общества незаполненные бюллетени, передавая их фактически на временное хранение обществу) не может запретить акционеру поступать подобным образом. Более сложным представляется случай, когда акционер направляет по почте заполненные бюллетени, но они по основаниям, установленным в ч. 1 ст. 61 Закона, признаются недействительными. Здесь опять же следует руководствоваться нормой, устанавливающей основное право акционера - голосовать по всем вопросам повестки дня общего собрания акционеров. Недействительные бюллетени, поступившие в акционерное общество не позднее чем за два дня до даты проведения общего собрания акционеров, не содержат голосов акционеров, поэтому в соответствии с п. 2 ст. 58 Закона не могут учитываться даже при определении кворума (учитываются только именно голоса акционеров) и акционер также считается не проголосовавшим. Поэтому, если недействительность бюллетеней, направленных по почте, выяснится до проведения голосования на общем собрании акционеров, акционер вправе получить взамен недействительных новые бюллетени для осуществления своего основного права. Счетная комиссия должна в таком случае составить соответствующий акт о замене бюллетеней. Целесообразно также на недействительном бюллетене поставить отметку "погашено", заверенную подписями всех членов счетной комиссии. Проведение голосования на общем собрании в форме совместного присутствия акционеров с одновременным направлением акционерам бюллетеней для голосования выявляет еще целый ряд интересных и одновременно спорных моментов. Например, акционер направил надлежаще заполненные бюллетени для голосования по почте, но они поступили в акционерное общество позднее даты, установленной в п. 2 ст. 58 Закона. Сам же акционер своевременно явился на общее собрание акционеров. Думается, что и в этом случае, если акционерное общество уже имеет такие бюллетени до момента окончания регистрации для участия в общем собрании акционеров, но с пропуском срока, делающим учет бюллетеней невозможным, акционер также вправе получить новые бюллетени. Иначе он опять же (хоть и не по вине акционерного общества) лишается своего основного права на участие в общем собрании акционеров с правом голоса по всем вопросам. Если же акционерное общество на момент проведения голосования не имеет указанных бюллетеней, новые бюллетени акционеру предоставляться не должны, поскольку в этом случае акционерное общество не имеет однозначного подтверждения того, что акционер уже выразил свою волю, проголосовав и направив бюллетени для голосования, однако по не зависящим от него причинам, за которые акционер не несет ответственности (опоздание почты и т. д.), волеизъявление акционера утратило силу. Счетная комиссия должна иметь доказательства того, что акционер не будет использовать два бюллетеня для голосования, увеличив принадлежащие ему голоса в два раза и внеся неразбериху в определение итогов голосования. То есть счетная комиссия должна выдавать новый бюллетень для голосования, только имея на руках заменяемый бюллетень, утративший силу в результате указанных выше обстоятельств. Иногда вызывает затруднение определение даты окончания срока, установленного в п. 2 ст. 58 Закона. Существует мнение, что эту дату в случае направления бюллетеней для голосования по почте следует определять по дате, указанной на штемпеле почтового отправления, независимо от фактического поступления бюллетеней в акционерное общество. Однако такая позиция вступает в противоречие с Законом, который четко устанавливает, что учитываться могут только голоса, представленные бюллетенями, полученными обществом не позднее чем за два дня до даты проведения общего собрания акционеров. Таким образом, спорная дата может определяться лишь датой фактического поступления бюллетеней в акционерное общество. Закон в данном случае выступает не в пользу акционера: акционерное общество не вправе учитывать бюллетени для голосования, отправленные акционером своевременно, но поступившие в общество с опозданием, пусть и не по вине акционера. Необходимо отметить, что, если дата окончания срока, установленного в п. 2 ст. 58 Закона, падает на нерабочий день, следует руководствоваться ст. 193 Гражданского кодекса: днем окончания срока для принятия бюллетеней, по которым учитываются голоса акционеров, будет считаться ближайший следующий за таким нерабочим днем рабочий день. Если же этот срок истекает в рабочий день, после которого до даты проведения общего собрания акционеров следуют нерабочие дни (например, собрание назначено на понедельник), оснований для переноса срока получения бюллетеней для голосования нет: нерабочие дни должны также учитываться при исчислении двух дней до даты проведения собрания. Вторая проблема. В абз. 2 п. 1 ст. 50 Закона установлено, что решение общего собрания акционеров по вопросам, отнесенным к компетенции годового общего собрания (избрание совета директоров (наблюдательного совета), ревизионной комиссии (ревизора), утверждение аудитора, рассмотрение и утверждение годового отчета, бухгалтерских балансов, счета прибылей и убытков, распределение прибылей и убытков общества), не может быть принято путем проведения заочного голосования (опросным путем). На практике возникают вопросы: если общее собрание акционеров заявлено в форме совместного присутствия акционеров, но при этом разосланы бюллетени для голосования, то должна ли счетная комиссия при подведении итогов голосования по указанным выше вопросам учитывать голоса по бюллетеням, полученным акционерным обществом в соответствии с п. 2 ст. 58 Закона? Автор полагает, что ответ здесь однозначный: счетная комиссия обязана учитывать такие голоса акционеров. Собрание все равно проводится в форме совместного присутствия акционеров, а то, что некоторые акционеры решили не появляться непосредственно на собрании и воспользоваться правом, предоставленным им п. 2 ст. 58 Закона, не изменяет форму проведения собрания. Указанная норма обязывает учитывать голоса, представленные такими бюллетенями, не делая никаких исключений. Практически все авторы сходятся в данном мнении, однако многие вводят в обиход термин "смешанная форма проведения собрания" (Г. Шапкина говорит о "так называемой смешанной форме", полагая, что указанная форма требует дополнительного правового урегулирования <*>). По мнению автора, использование подобного термина в юридической литературе недопустимо. Федеральный закон "Об акционерных обществах" предусматривает две формы проведения внеочередного общего собрания акционеров: совместное присутствие или заочное голосование. Иных форм ("смешанных" или каких-то других) просто не существует. -------------------------------- <*> Шапкина Г. С. Арбитражно - судебная практика применения Федерального закона "Об акционерных обществах" М.: "Центр деловой информации" еженедельника "Экономика и жизнь", 1997. С. 83.
Введение термина "смешанная форма собрания" вносит путаницу в сам процесс подготовки и проведения общих собраний акционеров, так как изначально предполагается, что на данную "форму" должны распространяться одновременно требования, относящиеся к собраниям, проводимым как в форме совместного присутствия, так и в форме заочного голосования. Даже рассмотренный ранее вопрос (о возможности учета бюллетеней для голосования, направленных акционерами в акционерное общество, по вопросам повестки годового общего собрания акционеров) возникает в силу такого подхода и в итоге - смешения понятий. Если же мы будем иметь четкое представление о том, что и в случае направления акционерам бюллетеней для голосования собрание происходит в форме совместного присутствия (а не в какой-то "смешанной форме"), то многие вопросы снимаются сами собой. Если же исходить из того, что существует особая "смешанная форма", то акционерные общества с большим (более одной тысячи) числом акционеров - владельцев голосующих акций практически вообще не могут проводить общие собрания акционеров (в том числе и годовые) в форме совместного присутствия акционеров. Ведь абз. 3 п. 1 ст. 60 Закона императивно требует, чтобы такие общества направляли акционерам бюллетени для голосования, и не стоит надеяться, что ни один акционер не направит бюллетень в адрес акционерного общества по почте. Следует четко разграничивать общие собрания акционеров, проводимые в форме совместного присутствия акционеров и в форме заочного голосования (опросным путем). Во-первых, Закон по-разному подходит к определению правомочности решений, принимаемых указанными формами общих собраний акционеров. В соответствии с п. 1 ст. 58 Закона общее собрание (в форме совместного присутствия акционеров) правомочно (имеет кворум), если на момент окончания регистрации для участия в собрании зарегистрировались акционеры (их представители), обладающие в совокупности более чем половиной голосов размещенных голосующих акций общества. Решение же общего собрания акционеров, принятое путем заочного голосования (опросным путем), считается действительным, если в голосовании участвовали акционеры, владеющие в совокупности не менее чем половиной голосующих акций общества (п. 2 ст. 50 Закона). Поэтому вызывает недоумение мнение некоторых авторов, полагающих, что голосование, проводимое опросным путем, считается состоявшимся при любом количестве принявших в нем участие акционеров - владельцев голосующих акций; но если число голосов таких акционеров составляет менее установленной нормы, все решения, принимаемые указанным путем, считаются непринятыми. Данная точка зрения противоречит приведенному положению Закона. Во-вторых, на общих собраниях акционеров, проводимых в форме совместного присутствия акционеров и опросным путем, по-разному определяются итоги голосования. Если на общем собрании в форме совместного присутствия акционерам направляются бюллетени для голосования, то в подведении итогов учитываются голоса, содержащиеся в таких бюллетенях, полученных не позднее чем за два дня до даты проведения общего собрания акционеров (п. 2 ст. 58 Закона). При проведении общего собрания акционеров в форме заочного голосования иной порядок подведения итогов: определяется дата окончания приема акционерным обществом бюллетеней для голосования (абз. 5 п. 1 ст. 55 Закона) и учитываются бюллетени, принятые не позднее указанной даты. Данной точки зрения придерживается и Практикум акционирования (под редакцией А. Глушецкого), где указывается, что при проведении общего собрания акционеров в форме заочного голосования датой проведения собрания является дата окончания приема акционерным обществом бюллетеней для голосования. На практике чрезвычайно распространена ошибка, когда для общего собрания акционеров, проводимого опросным путем, определяются две даты: первая - так называемая дата проведения собрания, вторая - дата окончания приема акционерным обществом бюллетеней для голосования, устанавливаемая за два дня до первой даты. Приверженцы таких действий ссылаются на то, что в ст. 58 Закона "Кворум общего собрания акционеров" не говорится, что ее положения касаются только общего собрания в форме совместного присутствия акционеров. Данная точка зрения опять же является следствием смешения понятий общих собраний акционеров, проводимых в двух различных формах. Чтобы показать ее ошибочность, надо внимательно прочитать и проанализировать указанную статью Закона. В п. 1 ст. 58 Закона указывается, что кворум в соответствии с данной нормой определяется на момент окончания регистрации для участия в общем собрании акционеров. Однако на общем собрании акционеров, проводимом опросным путем, никакой регистрации акционеров для участия в собрании не происходит: акционеры принимают участие в таком собрании путем направления в акционерное общество бюллетеней для голосования до даты окончания их приема. На общем же собрании в форме совместного присутствия акционеров совсем другой порядок: акционер регистрируется для участия в собрании и независимо от его дальнейшего поведения на собрании (даже если он по каким-то причинам решил не участвовать в голосовании) голоса, принадлежащие ему, учитываются при определении кворума общего собрания акционеров. В п. 1 ст. 58 Закона установлен и иной количественный критерий правомочности общего собрания акционеров, чем для общего собрания, проводимого опросным путем. Все это говорит о том, что п. 1 ст. 58 касается только общего собрания в форме совместного присутствия акционеров. Пункт же 2 данной статьи вытекает из п. 1, уточняя, вернее, делая из него исключение, и трактовать п. 2 ст. 58 Закона без учета и анализа предыдущего пункта нельзя. Сторонники так называемой концепции "двух дат" общего собрания акционеров, проводимого опросным путем, в стремлении совместить несовместимое (проведение собраний в двух различных формах) пытаются преодолевать неизбежно возникающие противоречия следующим образом. Они вводят еще два критерия правомочности общего собрания акционеров, проводимого опросным путем: количественную норму для действительности решения общего собрания акционеров, установленную в п. 2 ст. 50 Закона, определяют, исходя из бюллетеней для голосования, поступивших в акционерное общество в соответствии с датой окончания приема бюллетеней; кворум собрания, соответствующий требованиям п. 1 ст. 58 Закона, - на основе бюллетеней, датированных не позднее так называемой даты проведения собрания, которая наступает через два дня после первой даты. Данная позиция противоречит как логике и здравому смыслу, так и положениям Закона. В самом деле, о каком проведении общего собрания акционеров в форме заочного голосования можно говорить через два дня после окончания приема акционерным обществом бюллетеней для голосования? Как представляют себе устроители такое "собрание": они соберутся, посидят и разойдутся? Или позовут еще акционеров, которые по какой-то причине не направили свои бюллетени для голосования в установленные сроки, сказав им при этом: голосовать и решать вы уже ничего не можете, но соберитесь, пожалуйста, так как нам нужно посчитать еще один "кворум"? Конечно, все это несерьезно. К тому же попытка определять кворум общего собрания акционеров, проводимого опросным путем, через два дня после даты окончания приема бюллетеней для голосования прямо противоречит п. 2 ст. 58 Закона, устанавливающему, что при определении кворума учитываются только голоса, представленные бюллетенями для голосования, полученными обществом не позднее чем за два дня до даты проведения общего собрания акционеров. Представим такую ситуацию. По вопросу, решаемому общим собранием акционеров путем заочного голосования, в адрес акционерного общества поступила ровно половина голосов акционеров - владельцев голосующих акций. В соответствии с п. 2 ст. 50 Закона принятое решение по такому вопросу является действительным. В то же время (если мы распространяем действие п. 1 ст. 58 Закона на решения, принимаемые заочным путем) данное решение не может быть действительным, так как общее собрание акционеров просто не имеет кворума. Абсурд. Все это также подтверждает, что действие п. 1 ст. 58 Закона не может распространяться на решения общего собрания акционеров, принимаемые заочным путем. Для них устанавливается только один срок - срок окончания приема бюллетеней, никакой другой даты здесь быть не может. Как уже указывалось, между двумя формами проведения общего собрания акционеров надо проводить четкую понятийную грань, в том числе и терминологическую. В ст. 50 Закона, регулирующей порядок принятия решения общим собранием акционеров путем проведения заочного голосования (опросным путем), закреплено, что такие решения принимаются без проведения собрания (п. 1). То есть термин "проведение собрания" вообще неприменим к заочному голосованию. К сожалению, законодатель в дальнейшем не выдерживает чистоту терминов. Так, в ст. 55 Закона о заочном голосовании говорится уже как о форме проведения внеочередного общего собрания акционеров. Более сложным представляется вопрос о возможности созыва нового общего собрания акционеров на основании п. п. 3 и 4 ст. 58 Закона в случае недействительности его решений, принимаемых опросным путем. Есть мнение, что переноса даты проведения общего собрания акционеров здесь не может быть по той причине, что заочное голосование считается состоявшимся независимо от числа голосов акционеров, принявших в нем участие. На ошибочность данной точки зрения ввиду противоречия ее п. 2 ст. 50 уже было указано. Однако следует ли из этого, что дата проведения заочного голосования может быть перенесена? Для ответа на этот вопрос следует обстоятельно проанализировать ст. 58 Закона в логическом единстве содержания всех ее пунктов. Данная статья объединена общим названием - "Кворум общего собрания акционеров". Уже было показано, что порядок определения кворума общего собрания акционеров, установленный в п. п. 1 и 2 статьи, не распространяется на решения собрания, принимаемые опросным путем. Пункты 3 и 4 тесно связаны с предыдущими пунктами этой статьи. Так, в абз. 1 п. 3 говорится, что при отсутствии кворума объявляется дата проведения нового общего собрания акционеров. Кворум, очевидно, определяется по правилам п. п. 1 и 2 статьи. В абз. 2 п. 3 указывается, что правомочность нового общего собрания акционеров устанавливается на момент окончания регистрации для участия в нем. Однако регистрация для участия в общем собрании акционеров происходит, только если собрание проводится в форме совместного присутствия акционеров. (Вообще, строго говоря, употребление термина "кворум" применимо лишь для общего собрания, проводимого в форме совместного присутствия акционеров. Для решений общего собрания акционеров, принимаемых опросным путем, Закон использует иной термин - действительность принимаемых решений.) Все это показывает, что ст. 58 Закона в целом относится только к общим собраниям, проводимым в форме совместного присутствия акционеров, и, следовательно, дату принятия решений опросным путем переносить нельзя. Третья проблема. Она касается практической реализации права приобретателя акции на волеизъявление на общем собрании акционеров в случае приобретения им акции после даты составления списка акционеров, имеющих право на участие в общем собрании акционеров (п. 2 ст. 57 Закона). Вроде бы здесь все ясно: лицо, включенное в указанный список, выдает приобретателю акции доверенность на голосование на общем собрании акционеров или само голосует на собрании в соответствии с указаниями приобретателя акции. Однако как быть, если акционер, включенный в такой список, передает только часть принадлежащих ему акций? Сложности в данном случае возникают потому, что на практике каждому акционеру, имеющему право на голосование на общем собрании акционеров, независимо от числа принадлежащих ему акций выдается только один бюллетень для голосования (иного, например, того, чтобы на каждый голос приходился один бюллетень для голосования, требовать от крупных акционерных обществ, в которых число голосующих акций составляет несколько миллионов и более, просто невозможно). Если акционер, отчуждающий часть принадлежащих ему акций, а их приобретатель едины по всем вопросам повестки дня общего собрания акционеров, проблема решается легко: первый акционер голосует всеми голосами, содержащимися в его бюллетене, в том числе частью из них - в соответствии с указаниями приобретателя акций. Если же указанные лица не пришли к единому мнению по всем вопросам, которые предстоит решать общему собранию акционеров, то поступать следует так. Акционерное общество, получив соответствующие доказательства перехода права собственности на часть акций от одного акционера к другому (приобретателю акций) и доверенность на голосование на общем собрании акционеров, должно изъять и аннулировать первоначальный бюллетень, объединяющий голоса акционеров, и выдать каждому из акционеров взамен аннулированного бюллетеня новые бюллетени для голосования, содержащие голоса в соответствии с новым распределением акций. Только таким образом акционерное общество может обеспечить своим акционерам одно из их основных прав - право на участие в общем собрании с возможностью голосовать по всем вопросам повестки дня. Следует отметить, что в случае передачи акции после даты составления списка акционеров, имеющих право участвовать в общем собрании, доверенность приобретателю акций следует выдавать с указанием права приобретателя акции передоверить предоставленные ему полномочия, так как не исключена последующая передача акции или то, что приобретатель акции не сможет лично участвовать в общем собрании акционеров и уполномочит на это своего представителя. Указание п. 2 ст. 57 Закона на то, что положения, содержащиеся в нем, распространяются также на последующие случаи передачи акции, должно трактоваться так: каждый последующий приобретатель акции вправе потребовать предоставления ему доверенности на голосование на общем собрании акционеров не только от предыдущего приобретателя (в этом случае доверенность должна быть удостоверена нотариально - п. 3 ст. 187 ГК), но и непосредственно от лица, включенного в список акционеров, имеющих право на участие в общем собрании акционеров. Четвертая проблема. Она касается членов совета директоров (наблюдательного совета) и единоличного исполнительного органа акционерного общества. Вначале рассмотрим вопрос о том, могут ли юридические лица быть членами совета директоров акционерного общества. Законодательство зарубежных стран, как правило, допускает возможность избрания на должности членов совета директоров акционерного общества юридических лиц. Многие российские авторы, как само собой разумеющееся, положительно отвечают на этот вопрос и в свете законодательства Российской Федерации. Автор полагает, что детальный анализ положений Федерального закона "Об акционерных обществах", посвященных данному органу акционерного общества, говорит о другом. Так, в п. 3 ст. 60 Закона императивно устанавливается, что при избрании члена совета директоров акционерного общества в бюллетенях для голосования должны быть указаны фамилия, имя, отчество кандидата. Очевидно, что фамилию, имя и отчество может иметь только гражданин (физическое лицо). Избрание членом совета директоров акционерного общества юридического лица противоречит принципу формирования совета директоров исключительно общим собранием акционеров. Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы (п. 1 ст. 53 ГК). Для акционерного общества и общества с ограниченной ответственностью (наиболее распространенные организационно - правовые формы коммерческих организаций) такими органами являются единоличные исполнительные органы. Как правило, генеральные директора (президенты) указанных обществ оказываются не в состоянии представлять свои общества на заседаниях совета директоров акционерного общества. Поэтому с неизбежностью встает вопрос о совершении доверенности на имя третьего лица с полномочиями представлять юридическое лицо на заседаниях совета директоров (фактически исполнять полномочия члена совета директоров). То есть действительным членом совета директоров становится совсем не то лицо, за которого проголосовали акционеры на общем собрании. Такое положение грубо нарушает исключительную компетенцию общего собрания акционеров, права акционеров, в том числе их право на получение сведений о любых кандидатах в члены совета директоров акционерного общества (п. 4 ст. 52 Закона). Голосование представителя юридического лица на заседании совета директоров акционерного общества не соответствует положениям ст. 68 Закона, а именно: п. 2, в котором установлено, что кворум для проведения заседания совета директоров определяется исходя из числа присутствующих его членов (а не их представителей); п. 3, в соответствии с которым на заседании каждый член совета директоров имеет один голос. Следовательно, не член совета директоров акционерного общества (в том числе представитель члена совета директоров) не может, во-первых, учитываться при определении кворума заседания совета директоров; во-вторых, не имеет на заседании голоса. Сторонники точки зрения правомерности передачи голоса членом совета директоров своему представителю ссылаются на то, что п. 3 ст. 68 Закона запрещает такую передачу только другому члену совета директоров. Однако следует отметить, что данное положение запрещает передачу голоса членом совета директоров даже другому члену совета директоров. Невозможность подобной передачи иным лицам вытекает из принципа персонального формирования общим собранием акционеров совета директоров и персональной, в том числе имущественной, ответственности его членов за решения, за которые они голосовали (п. 2 ст. 71 Закона). Избрание членом совета директоров акционерного общества юридического лица противоречит изложенным выше принципам. То, что в Законе не содержится прямого запрета такого избрания, не означает, что оно допускается: в нем нет указания на его разрешение, а в данном случае допустим только разрешительный принцип. Так, Закон (п. 1 ст. 69) разрешает передачу полномочий исполнительного органа акционерного общества коммерческой организации (юридическому лицу), и следует полагать, что в случае такого допущения и для члена совета директоров Закон содержал бы аналогичное указание. Нередки случаи, когда в крупных акционерных обществах происходит своеобразное "распределение обязанностей" между председателем совета директоров и единоличным исполнительным органом. Председатель совета директоров наделяется некоторыми полномочиями, присущими в силу Закона единоличному исполнительному органу акционерного общества, - правом выступать от имени акционерного общества без доверенности (подписывать исковые заявления и т. д.). Такие положения предусматриваются в уставах акционерного общества, а органы государственной регистрации юридических лиц, как ни странно, регистрируют такие уставы. Акционерные общества ссылаются при этом на упомянутый выше п. 1 ст. 53 ГК, в соответствии с которым юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с его учредительными документами. Однако учредительный документ акционерного общества - его устав - должен соответствовать нормам Федерального закона "Об акционерных обществах", в устав, не приведенный в такое соответствие до 1 июля 1997 года, считается недействительным. Согласно п. 2 ст. 69 Закона без доверенности от имени акционерного общества действует его единоличный исполнительный орган. Полномочия председателя совета директоров акционерного общества указаны в ст. 67 Закона: право действовать без доверенности от имени общества ему не предоставлено. В п. 2 ст. 66 Закона установлено, что лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа акционерного общества, не может быть одновременно председателем совета директоров общества. Следовательно, председатель совета директоров акционерного общества не может осуществлять функции (в том числе часть из них) единоличного исполнительного органа общества, включая представительство акционерного общества, без доверенности. Таким образом, включение в устав акционерного общества положений, предоставляющих председателю совета директоров право без доверенности действовать от имени общества, делает такой устав недействительным в целом в силу его несоответствия Закону. Более того, к акционерному обществу, имеющему такой устав, может быть предъявлен иск о его принудительной ликвидации (подобнее см. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 февраля 1998 года N 4/2). Рассмотрим другую проблему, связанную с единоличным исполнительным органом акционерного общества. Как известно, на отношения между акционерным обществом и единоличным исполнительным органом общества действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям Закона, а общее собрание акционеров (или совет директоров акционерного общества) вправе в любое время расторгнуть договор с единоличным исполнительным органом общества (п. п. 3 и 4 ст. 69 Закона). На практике при использовании акционерным обществом указанного права возникает вопрос: какую причину увольнения со ссылкой на соответствующую статью и пункт закона следует при этом указывать в трудовой книжке увольняемого? Если в трудовой книжке делается только ссылка на п. 4 ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах", бывшие единоличные исполнительные органы акционерного общества нередко обжалуют в суды общей юрисдикции свое увольнение, обосновывая требования нарушением акционерным обществом изложенного положения ч. 4 ст. 39 КЗоТ. На это можно возразить следующее. Во-первых, указанная норма Кодекса говорит о том, что записи о причинах увольнения в трудовую книжку должны производиться в точном соответствии с формулировками действующего законодательства и со ссылкой на соответствующую статью, пункт закона; то есть законодатель не требует, чтобы такие записи содержали формулировки и ссылки обязательно на Кодекс законов о труде. Поэтому воспроизведение в указанных записях точных формулировок и ссылок на п. 4 ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах" соответствует требованиям изложенной нормы Кодекса законов о труде. Во-вторых, в подобных исках речь в любом случае может идти только о внесении изменений в записи о причинах увольнения в трудовую книжку, а не о восстановлении бывшего исполнительного органа акционерного общества в его должности. На практике, чтобы снять всякие вопросы, рекомендуется в соответствующих записях воспроизводить формулировки и делать ссылки одновременно на ч. 2 ст. 254 КЗоТ, предусматривающую, что законодательством могут устанавливаться дополнительные основания прекращения трудового договора (контракта) некоторых категорий работников, и на п. 4 ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах". Некоторые авторы высказывают точку зрения, согласно которой при заключении между единоличным исполнительным органом и акционерным обществом дополнительно трудового договора (контракта) одновременно возникают и гражданские, и трудовые правоотношения. С таким мнением трудно согласиться. Трудовые правоотношения между единоличным исполнительным органом и акционерным обществом возникают в любом случае: генеральный директор (директор) включается в штат акционерного общества, в акционерном обществе издается приказ о приеме его на работу. Кроме того, в соответствии с ч. 3 ст. 18 КЗоТ фактическое допущение генерального директора к исполнению своих функций считается в любом случае заключением между ним и акционерным обществом трудового договора. Разделение отношений между акционерным обществом и его единоличным исполнительным органом на гражданские, регулируемые якобы Федеральным законом "Об акционерных обществах", и трудовые, регулируемые законодательством о труде, носит искусственный характер и не соответствует положениям Закона. В п. 2 ст. 69 Закона, определяющем компетенцию единоличного исполнительного органа акционерного общества, установлено, что указанный орган, в частности, утверждает штаты, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками акционерного общества: данные положения Закона пересекаются с трудовым правом. Между акционерным обществом и его генеральным директором (единоличным исполнительным органом) всегда заключается договор на осуществление руководства текущей деятельностью общества (абз. 2 п. 3 ст. 69 Закона), в котором определяются права и обязанности (в том числе трудовые) генерального директора общества. То есть отношения между акционерным обществом и его генеральным директором всегда носят характер трудовых отношений. Другое дело, что указанные отношения имеют отличительную особенность: действующее законодательство о труде распространяется на них в части, не противоречащей Федеральному закону "Об акционерных обществах", что выражается прежде всего в праве акционерного общества в любое время расторгнуть договор со своим генеральным директором и возможной неограниченной ответственности генерального директора перед обществом за свои виновные действия (бездействие) (п. 4 ст. 69 и п. 2 ст. 71 Закона). В части, не противоречащей Закону, действие законодательства о труде распространяется на указанные отношения полностью. Таким образом, ни в коем случае нельзя искусственно разделять отношения акционерного общества и его единоличного органа на трудовые и гражданско - правовые. На практике нередко возникает вопрос: может ли единоличный исполнительный орган акционерного общества подписывать договоры от имени общества в отношении самого себя (стоит заметить, что в данном случае речь идет о действительных гражданско - правовых отношениях между сторонами: договор на осуществление руководства текущей деятельностью общества с единоличным исполнительным органом от имени общества подписывается председателем совета директоров или иным лицом, уполномоченным советом директоров общества). Некоторые авторы отрицательно отвечают на данный вопрос, ссылаясь на п. 3 ст. 182 ГК, запрещающий представителю совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Однако здесь не учитывается, что в действительности единоличный исполнительный орган акционерного общества является не представителем общества, а его органом. Автор полагает, что единоличный исполнительный орган акционерного общества может подписывать договоры, заключаемые обществом с ним самим, однако необходимо соответствующее решение общего собрания или совета директоров акционерного общества (ст. 83 Закона). Другим вопросом, связанным с единоличным исполнительным органом акционерного общества, является вопрос о его наименовании. Очень часто указанным органом в акционерных обществах объявляется председатель правления общества. Представляется, что такое наименование единоличного исполнительного органа акционерного общества не соответствует положениям Закона, так как должность председателя правления является должностью председателя коллегиального исполнительного органа общества, единоличный же исполнительный орган должен именоваться генеральным директором или директором. Конечно, генеральный директор одновременно осуществляет функции председателя правления акционерного общества (абз. 2 п. 1 ст. 69 Закона), но это не означает, что указанные должности можно смешивать. Председатель правления является частью коллегиального исполнительного органа акционерного общества и может действовать только на основании решений указанного органа, единоличный же исполнительный орган по вопросам, отнесенным уставом общества к его компетенции, действует самостоятельно. При этом надо учитывать, что в уставе акционерного общества должна быть разграничена компетенция единоличного и коллегиального исполнительных органов общества. Пятая проблема. Она касается права акционера обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров (п. 8 ст. 49 Закона), точнее, процедуры рассмотрения судом такого искового заявления. Вопрос заключается в том, кто, помимо самого акционерного общества, должен привлекаться к участию в делах по таким искам. От этого зависит и определение подведомственности таких споров, но п. п. 8 и 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 апреля 1997 года N 4/8 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" не содержат ответа на указанный вопрос. Статья 39 Арбитражного процессуального кодекса и ст. 38 Гражданского процессуального кодекса устанавливают, что третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия (постановления) арбитражным судом (судом) решения, если решение по делу может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству сторон или по инициативе суда. Очевидно, что решение по делу об обжаловании решения общего собрания акционеров повлияет на права акционеров, голосовавших за принятие обжалуемого решения, по отношению к акционерному обществу (ответчику). Поэтому таким акционерам должна быть предоставлена возможность участвовать в рассмотрении дела в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора. Это важно и по той причине, что на практике сами исполнительные органы, представляющие акционерное общество в суде, нередко оказываются заинтересованными в отмене обжалуемых решений общего собрания акционеров и защита таких решений полностью ложится на самих акционеров. В связи с этим возникает вопрос: а может ли акционерное общество в лице его исполнительного органа признать иск об обжаловании решений общего собрания акционеров? В ст. 37 АПК и в ст. 34 ГПК установлено, что суд не принимает признание иска, если это нарушает права и законные интересы других лиц. Поэтому акционерное общество не вправе в одностороннем порядке без согласия всех акционеров, голосовавших за принятие обжалуемого решения, признать иск об обжаловании решения общего собрания акционеров. Конечно, обеспечение всем акционерам, голосовавшим за принятие обжалуемого решения общего собрания акционеров, права на участие в деле в качестве третьих лиц является весьма трудоемким процессом, однако, идя только по такому пути, можно соблюсти дух и букву закона. В заключение хотелось бы подчеркнуть, что данная статья вызвана не абстрактными размышлениями, а живыми проблемами, с которыми автору приходилось неоднократно сталкиваться на практике. Автор будет очень рад, если статья поможет читателям в их деятельности, а возможно, вызовет серьезную и аргументированную дискуссию.
------------------------------------------------------------------
Название документа