Поручительство и банковская гарантия. Краткий обзор судебной практики и действующего законодательства
(Шичанин А. В., Гривков О. Д.) ("Адвокат", N 1, 2000) Текст документаПОРУЧИТЕЛЬСТВО И БАНКОВСКАЯ ГАРАНТИЯ. КРАТКИЙ ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ И ДЕЙСТВУЮЩЕГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
А. В. ШИЧАНИН, О. Д. ГРИВКОВ
А. В. Шичанин, кандидат юридических наук.
О. Д. Гривков.
Банковская гарантия и договор поручительства - сравнительно надежные способы обеспечения исполнения обязательств, получившие наряду с залогом и неустойкой широкое распространение в гражданском обороте. О них немало написано в юридической литературе, довольно обширна также практика применения законодательства, регулирующего поручительство и банковскую гарантию. Однако некоторые практические проблемы, связанные с этими способами обеспечения обязательств, остаются недостаточно исследованными. Часто авторами публикаций, посвященных банковской гарантии, подчеркивается, что круг субъектов, которые могут быть гарантами, исчерпывающим образом определен в ст. 368 ГК РФ. Согласно ст. 368 ГК РФ банковскую гарантию могут выдавать (выступать гарантами) только банки, иные кредитные учреждения. Исходя из этого О. Миронова, Р. Хаметов делают вывод, что в соответствии со ст. 368 ГК РФ "перечень юридических лиц, могущих выступать гарантами, исчерпывающий". Если же банковская гарантия выдается юридическим лицом, не имеющим соответствующей лицензии (на осуществление банковской или иной кредитной деятельности либо на осуществление страховой деятельности), то такая гарантия может быть признана недействительной в силу того, что "в данном случае налицо порок банковской гарантии с точки зрения субъекта, выступающего гарантом". <*> -------------------------------- <*> Финансовая газета. 1995. N 49.
Но в такой трактовке остается открытым вопрос о том, будет ли действительна гарантия, которая в своем названии не содержит слово "банковская" и которая выдана лицом, не являющимся кредитной или страховой организацией. Попутно отметим неудачное наименование этого способа обеспечения обязательств - "банковская гарантия", которое все-таки было утверждено законодателем. Ведь, строго говоря, его использование некорректно даже в случае, когда гарантом выступает страховая организация. И дело здесь не только в "игре слов", а скорее в законодательной небрежности. Во-первых, существуют нормы банковского права и законодательства о страховании, которые противоречат нормам ст. 368 ГК, позволяющей страховщикам выступать гарантами по банковским гарантиям. Так, в соответствии со ст. 5 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" выдача банковской гарантии относится исключительно к банковской операции. Согласно ст. 7 того же Закона устанавливается правило, что ни одно юридическое лицо в РФ, за исключением получившего от Банка России лицензию на совершение банковских операций, не может использовать в своем наименовании слово "банк" или иным образом указывать на то, что данное юридическое лицо имеет право на осуществление банковских операций. В соответствии с п. 1 ст. 6 Закона "О страховании" страховым организациям запрещена банковская деятельность. Таким образом, из норм банковского законодательства и законодательства о страховании следует, что страховые компании также не имеют права выдавать банковские гарантии, а сделки по выдаче банковской гарантии страховыми организациями могут быть признаны недействительными как противоречащие правоспособности таких организаций. Во-вторых, и в силу самой терминологии, и в силу вышеизложенных причин не совсем благозвучно и юридически корректно называть банковской гарантию, выдаваемую страховой организацией. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Закон РФ от 27.11.1992 N 4015-1 "О страховании" в связи с принятием Федерального закона от 31.12.1997 N 157-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О страховании" именуется "Об организации страхового дела в Российской Федерации". ------------------------------------------------------------------ Кроме того, существует и вопрос о недействительности гарантийных писем, выдаваемых юридическими лицами, не являющимися банками или страховыми компаниями. Ведь при "автоматическом" признании таких гарантийных писем недействительными кредиторы, которые принимают их в качестве обеспечения, лишаются права на защиту своих интересов. В пользу действительности подобных гарантийных писем можно привести следующие доводы. Во-первых, в соответствии со ст. 322 ГК солидарная обязанность, характерная для банковской гарантии, может быть предусмотрена договором. Во-вторых, согласно ст. 313 ГК у должника имеется возможность возложить исполнение обязательства на третье лицо, и в этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом. В-третьих, в соответствии со ст. 329 ГК исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием имущества должника, поручительством, банковской гарантией и другими способами, предусмотренными законом или договором. Таким образом, перечень способов обеспечения, названных в ст. 329, не является исчерпывающим. Поэтому не исключаются другие способы обеспечения, о которых стороны договорились и закрепили эту договоренность. Гарантийное письмо любого юридического лица может рассматриваться как самостоятельный способ обеспечения обязательств, отличный от банковской гарантии. Такое гарантийное письмо, содержащее существенные условия поручительства, вместе с письмом о принятии его кредитором может рассматриваться и как договор поручительства. В этом случае возникает только вопрос: должно ли подобное обязательство третьего лица называться именно поручительством или достаточно содержащихся в договоре существенных условий поручительства? Но в любом случае представляется недопустимым признавать гарантийное письмо недействительным только из-за того, что его выдали не банк и не страховая компания. Однако и в случае признания действительными гарантий, выдаваемых не банками и не страховщиками, все же придется констатировать, что правоотношения по таким гарантиям будут регулироваться только нормами § 1 главы 23 ГК и соответствующими условиями соглашения сторон, но не будут регулироваться нормами § 6 главы 23, поскольку последние ограничивают регулирование гарантийных правоотношений по субъектному составу. В этой связи не согласимся с мнением авторов комментария части первой ГК РФ из Института законодательства и сравнительного правоведения, утверждающих, что следует считать возможной выдачу гарантии на условиях § 6 главы 23 ГК и другими субъектами гражданского права (примечание авт. - не кредитными и не страховыми организациями), поскольку согласно п. 1 ст. 329 ГК способы обеспечения обязательств могут самостоятельно предусматриваться заинтересованными в том сторонами. <*> -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. д. ю.н. профессора Садикова. М.: Юридическая фирма КОНТРАКТ; ИНФРА-М, 1998. С. 620. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, (части первой) / Под ред. О. Н. Садикова включен в информационный банк согласно публикации - М.: Юридическая фирма КОНТРАКТ, Издательский дом ИНФРА-М, 1997. ------------------------------------------------------------------
Полагаем, что в данном случае это будет не банковская гарантия, а просто гарантия как иной способ обеспечения, поэтому нормы § 6 главы 23 не подлежат применению и сторонам такого правоотношения следует позаботиться о детальной регламентации своих обязательств в соответствующем соглашении. Данное пожелание относится и к законодателю, который допускает выдачу гарантий различными федеральными фондами, Правительством РФ. На практике нередко заключаются договоры поручительства, обеспечивающие исполнение обязательств, в которых должник или поручитель (при неисполнении обязательства должником) должны произвести платеж в иностранной валюте. В частности, речь идет об обеспечении обязательств заемщика по кредитному договору, согласно которому кредит предоставлен и, соответственно, подлежит погашению в иностранной валюте. Кредиторам, принимающим поручительство в качестве обеспечения подобных обязательств, следует помнить, что расчеты поручителя с кредитором являются не текущей валютной операцией, а операцией с движением капитала в соответствии с п. 7 ст. 1 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле". Действуют банковские правила, в соответствии с которыми поручителем по таким обязательствам может выступать только коммерческий банк, имеющий валютную лицензию Банка России. Что касается поручителя, не являющегося коммерческим банком с валютной лицензией, то он может исполнить свое обязательство в иностранной валюте только при наличии соответствующей разовой лицензии ЦБ. Поэтому кредитор, заключая договор поручительства, предусматривающий исполнение в иностранной валюте, с поручителем, не имеющим соответствующей лицензии, сильно рискует. Договор может быть признан судом недействительным как не соответствующий валютному законодательству в соответствии со ст. 14 Закона "О валютном регулировании и валютном контроле". То же самое относится и к ситуации, когда кредит, выданный российским банком в российских рублях резиденту, обеспечивается поручительством нерезидента. Так, в соответствии с п. 7 ст. 1 названного Закона расчеты между резидентами и нерезидентами в валюте РФ отнесены к категории валютных операций. Поэтому исполнение своих обязательств таким поручителем - нерезидентом также является валютной операцией с движением капитала. Нередко возникает вопрос, каким должен быть договор поручительства: двусторонним (заключаться между кредитором и поручителем) или трехсторонним (помимо кредитора и поручителя, третьей стороной выступает еще и должник). Полагаем, что, несмотря на возможность заключать двусторонний договор (он будет, конечно, действительным), все же предпочтительнее заключать трехсторонний. Это важно прежде всего для более полной защиты интересов поручителя. Данная позиция становится понятной, если проанализировать нормы ст. 365 ГК. В п. 1 этой статьи содержится правило, согласно которому к поручителю, исполнившему обязательство, переходят все права кредитора по этому обязательству и права, принадлежащие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в каком поручитель удовлетворил требование кредитора. Поручитель также вправе требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещения иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за должника. В данном случае, как справедливо отмечают М. И. Брагинский и В. В. Витрянский, <*> хотя размер процентов и не указан прямо и определенно в ст. 365, но "исходя из общих правил, регламентирующих уплату процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК), можно сделать вывод, что размер процентов должен определяться ставкой рефинансирования Центрального банка, а начальный момент - датой исполнения поручителем своего обязательства перед кредитором, поскольку именно с этого момента на стороне поручителя возникает право требования к должнику по денежному обязательству". Но если к таким процентам применима ст. 395, есть возможность в договоре поручительства установить и повышенный по сравнению со ставкой рефинансирования размер процентов, взыскиваемых поручителем с должника. Однако это возможно при условии, что договор поручительства будет трехсторонним, с участием должника в качестве стороны договора. -------------------------------- <*> Договорное право: общие положения. М.: Статут, 1998. С. 468. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
Другой аргумент в пользу трехстороннего договора дает анализ нормы п. 3 ст. 365. Эта норма диспозитивная, она позволяет установить иные правила (в том числе в договоре между поручителем и должником) по сравнению с теми, что содержатся в п. 1 и 2 ст. 365. Таким образом, трехсторонний договор поручительства предпочтительней хотя бы потому, что позволяет сторонам более гибко и содержательно урегулировать правоотношения. Приведем пример. В соответствии с п. 2 ст. 365 по исполнении поручителем обязательства кредитор обязан вручить поручителю документы, удостоверяющие требование к должнику, и передать права, обеспечивающие это требование. Не вполне ясно, какие это должны быть документы (особенно в случае частичного исполнения обязательства поручителем, частичного исполнения длящегося обязательства). Данную проблему можно было бы решить именно тем, что подробно описать в трехстороннем договоре поручительства все эти процедурные вопросы по документообороту между сторонами, установить сроки передачи документов в ходе исполнения обязательств, в частности срок обращения поручителя, исполнившего обязательство, к должнику. Необходимо также расписывать и взаимоувязывать все процедурные вопросы по передаче кредитором документов, обосновывающих регрессный иск, в случае если обязательства должника солидарно исполняют несколько поручителей в определенных частях. Это важно сделать именно в договоре, поскольку закон не содержит прямых указаний, как нескольким поручителям и должнику регулировать отношения между собой. Гаранты нередко забывают, что в соответствии со ст. 379 ГК право гаранта потребовать от принципала в порядке регресса возмещения сумм, уплаченных бенефициару по банковской гарантии, определяется соглашением гаранта с принципалом, во исполнение которого была выдана гарантия. Иными словами, имеет право гарант предъявить регрессный иск или нет, должно быть прямо предусмотрено в соглашении о предоставлении гарантии, заключаемом между гарантом и принципалом. В случае отсутствия в соглашении о предоставлении гарантии условия о регрессе гарант будет иметь неблагоприятные последствия, так как окажется лишен возможности предъявить регрессный иск к принципалу о возмещении уплаченной за последнего бенефициару суммы. В литературе по этому поводу высказываются и другие мнения. Так, М. И. Брагинский и В. В. Витрянский считают, что изложенный выше подход к толкованию ст. 379 "не соответствует норме, содержащейся в п. 1 ст. 379 ГК РФ ни по ее содержанию, ни по буквальному ее выражению. Указанная норма не устанавливает правила, в соответствии с которым право гаранта на регрессные требования к принципалу возникает из соглашения с последним. Если же рассматривать данную проблему по существу, то нельзя не заметить, что противоположный подход, в соответствии с которым гарант получает право на регрессное требование к принципалу в отношении суммы, уплаченной бенефициару, только в случае, предусмотренном соглашением между гарантом и принципалом, при отсутствии такого соглашения допускает неосновательное обогащение принципала". <*> -------------------------------- <*> М. И. Брагинский и В. В. Витрянский. Договорное право: общие положения. М.: Статут, 1998. С. 481 - 482. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
И все же полагаем, исходя из буквального толкования нормы п. 1 ст. 379, что под правом гаранта потребовать от принципала в порядке регресса возмещения сумм, уплаченных бенефициару по банковской гарантии, следует понимать прежде всего саму возможность предъявления регрессного иска. Это также может быть объяснено строго формальным характером правоотношений по банковской гарантии между сторонами по сравнению с правоотношениями по другим видам обеспечения обязательств. Ведь применительно к банковской гарантии законодатель не говорит о солидарной ответственности гаранта и принципала, что в данном случае делает проблематичным применение правила, установленного п. 2 ст. 325 ГК, которое безусловно позволяет должнику предъявить регрессный иск к остальным должникам. Более того, также несправедливо неосновательное обогащение бенефициара в случае получения им одних и тех же сумм долга и с принципала, и с гаранта, что, по существу, позволяет сделать бенефициару п. 2 ст. 376 ГК. В § 6 гл. 23 ГК отсутствует норма, позволяющая в рамках обязательства по банковской гарантии каким-то образом противодействовать неосновательному обогащению бенефициара. Это лишний раз подтверждает формальный характер банковской гарантии и заставляет скептически взглянуть на возможность апеллировать к принципу справедливости как к панацее от почти узаконенной возможности неосновательного обогащения бенефициара или принципала. Поэтому ссылки упомянутых авторов на то, что наше толкование допускает неосновательное обогащение, состоятельны с точки зрения принципа справедливости, но не основаны на соответствующей норме закона. В данном случае это скорее вопрос к законодателю: почему норма допускает неосновательное обогащение принципала, а правоприменителю ничего не остается, как применять норму в том виде, в котором она есть? В этой связи гаранту как наиболее уязвимой стороне данных правоотношений необходимо детальное закрепление своих прав, в том числе права на регрессный иск. Что касается защиты интересов бенефициара, то в первую очередь бенефициару следует обращать внимание на все вопросы, связанные с риском признания судом банковской гарантии недействительной. Наибольший риск признания банковской гарантии недействительной возникает при ее подписании неуполномоченным лицом организации - гаранта, а также при наличии дефекта формы банковской гарантии, связанного с ее сроком. Судебная практика идет по пути признания банковской гарантии и договора поручительства недействительными при подписании их неуполномоченным лицом организации - гаранта или лицом, превысившим свои полномочия. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 2 июня 1998 г. N 2716/98 направил дело на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции, указав на то, что в силу ст. 53 ГК юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. От имени ответчика - гаранта договор гарантии был заключен директором, не отнесенным уставом к органам управления. По уставу органами управления организации - ответчика являются общее собрание и правление. Определение порядка предоставления гарантий входит в компетенцию правления. С указанными обстоятельствами Высший Арбитражный Суд РФ связал юридическую силу договора, который оспаривался по этому делу. В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июня 1996 г. N 753/96 договор гарантии, подписанный коммерческим директором фирмы, не имеющим соответствующих полномочий, признан судом недействительным. Это Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ поучительно тем, что наглядно иллюстрирует необходимость внимательного отношения бенефициара к проверке полномочий лица (органа), подписывающего договор поручительства или банковскую гарантию. Особую остроту данный вопрос может приобретать в связи со строго формализованным, сугубо документальным характером отдельных возникающих правоотношений, к которым относятся и правоотношения по поводу поручительства и банковской гарантии. Вообще практика признания судами договоров или иных документов недействительными на основании их подписания неуполномоченным лицом носит по-прежнему достаточно распространенный характер. Но кредитор не должен упускать из виду возможные законные контрдоводы в противовес ссылкам должника на подписание того или иного документа неуполномоченным лицом и своевременно корректировать свою процессуальную тактику. Например, в споре из поставки товара или предоставления кредита при недобросовестных действиях должника, спекулирующего на проблеме отсутствия полномочий (или превышения полномочий) лица, подписавшего документы, кредитору более предпочтительно основывать свои требования к солидарным должникам не на действительности самого договора (включая поручительство или гарантию), а на доказывании иных обстоятельств дела. К ним можно отнести такие, как: фактическое пользование должником предоставленными денежными средствами или распоряжение полученным товаром. При этом кредитор может прибегать к анализу финансовой и бухгалтерской документации сторон и использовать ссылки на альтернативные гражданско - правовые институты, которые сопутствуют сложившимся правоотношениям, например неосновательное обогащение, внедоговорная поставка, а иногда и использовать метод уголовно - правового воздействия (при наличии соответствующих признаков). Это тем более необходимо при правовой оценке правоотношений сторон по договору поручительства или банковской гарантии, наличие или отсутствие определенных юридических фактов практически невозможно подтвердить косвенными доказательствами, конклюдентными действиями и т. д. (за исключением немногочисленных и недостаточно юридически надежных фактов переписки сторон). Конечно, если имели место некомпетентные действия по проверке полномочий должностных лиц контрагента, на стадии заключения сделки будет не лишней и попытка устранения недоработок и пробелов в ненадлежаще оформленных документах на стадии, предшествующей подаче иска в суд, посредством различных тактических ходов, направленных на подтверждение возникновения и (или) исполнения договора. Однако прежде всего акцент должен быть сделан на проведении необходимых юридических действий на стадии, предшествующей заключению сделок. В этой связи бенефициару надлежит внимательно изучить учредительные документы гаранта, протоколы решений компетентных органов организации - гаранта о назначении уполномоченных лиц гаранта. Особенно пристального внимания заслуживают учредительные документы государственных унитарных предприятий, учреждений, министерств, других организаций, финансируемых собственником. Бенефициар обязательно должен оставить у себя копии протоколов, фиксирующих процедуру принятия решения о выдаче гарантии или поручительства, заверенные нотариально или должностными лицами организации - гаранта. Это важно, чтобы в случае необходимости было чем обосновать в суде проявление со стороны бенефициара надлежащей заботливости и осмотрительности. Другой важный для бенефициара вопрос - соблюдение условий о сроках гарантии. Во-первых, в соответствии со ст. 373 ГК банковская гарантия вступает в силу со дня ее выдачи, поэтому день выдачи должен быть указан в самой гарантии в виде календарной даты. Во-вторых, очень важно указание срока, на который выдана гарантия. В этой связи Высший Арбитражный Суд РФ в п. 2 Обзора практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса РФ о банковской гарантии, <*> разъяснил, что, как следует из п. 2 ст. 374 и п. 1 ст. 376 ГК, срок, на который выдана гарантия, является существенным условием гарантийного обязательства. При его отсутствии гарантийное обязательство в силу ст. 432 ГК следует считать невозникшим. При этом Высший Арбитражный Суд РФ не посчитал выполнением условия об указании срока действия гарантии содержащееся в гарантии указание на выплату суммы после истечения срока поставки товара по основному обязательству. Таким образом, в гарантии обязательно должны быть указаны дата ее выдачи и календарный срок, на который она выдана. В противном случае обязательства гаранта перед бенефициаром не возникнут. Необходимо, чтобы срок, на который выдана гарантия, был хотя бы на один месяц больше срока исполнения обязательств принципала, обеспечиваемого гарантией. Это нужно, чтобы бенефициар мог вовремя предъявить иск к гаранту. -------------------------------- <*> Приложение к информационному письму ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 - далее "Обзор".
Особенно важно, чтобы бенефициар в пределах срока, на который выдана гарантия, предъявил требование к гаранту в порядке ст. 374 ГК. На данное обстоятельство указал Высший Арбитражный Суд РФ в п. 7 Обзора, разъяснив, что иск бенефициара к гаранту, отказавшемуся удовлетворить своевременно предъявленное требование об уплате денежной суммы, может быть заявлен в пределах общего трехгодичного срока исковой давности. Для бенефициара есть еще один "подводный камень"- это указание в тексте гарантийного письма на необходимость представления бенефициаром вместе с требованием к гаранту об уплате денежных сумм документов, которые проблематично собрать к моменту предъявления такого требования. Норма ст. 374 ГК позволяет предусмотреть перечень документов, которые необходимо представить вместе с требованием. О. Миронова, Р. Хаметов приводят в качестве примера <*> документы, которые очень сложно собрать к моменту предъявления требования к гаранту, тем более если бенефициар ограничен сроками действия гарантии: -------------------------------- <*> Финансовая газета. N 49. 24 ноября - 1 декабря 1995 года. С. 4.
- "решение суда, арбитражного суда, устанавливающее факт неисполнения принципалом денежного обязательства, обеспеченного гарантией. Особенно если указывается решение, вступившее в законную силу; - отказ принципала (с подписью руководителя и печатью организации) исполнить денежное обязательство; - другие документы, представить которые в надлежащей форме и в срок действия гарантии будет невозможно". Так что, учитывая данное обстоятельство, бенефициар должен внимательно относиться к включению в текст гарантии того или иного перечня документов, представляемых вместе с требованием к гаранту, а также принимать в качестве обеспечения такую гарантию, срок действия которой не истечет, прежде чем будут собраны все необходимые для предъявления требования документы. Необходимо указывать в тексте гарантии применимое право и подсудность споров, вытекающих из гарантии, когда гарант и бенефициар являются юридическими лицами, зарегистрированными по законодательству разных государств. При этом надо знать, что в соответствии с Унифицированными правилами по договорным гарантиям (редакция 1978 г., публикация МТП N 325), "если в гарантии не указано право, которому она подчиняется, применимым правом будет право местонахождения гаранта. В случае, если у гаранта более одного местонахождения, применимое право будет определяться по месту нахождения отделения, выдавшего гарантию". К сожалению, пока еще не получили распространения поручительства физических лиц, обеспечивающие обязательства лиц юридических. Это возможно, если физическое лицо является единоличным исполнительным органом, членом правления или совета директоров юридического лица - должника по основному обязательству. Видимо, исходя из особенностей российского менталитета, на стадии заключения основного обязательства считается неуместным требовать от партнеров предоставления такого поручительства за свою фирму. Однако в российских условиях широкое распространение получила практика, когда недобросовестная фирма - "однодневка" не выполняет свои обязательства, а имущество такого должника всячески укрывается от кредиторов, в том числе путем передачи другим фирмам, часто учрежденным одними и теми же физическими лицами. При этом при нынешнем состоянии исполнительного производства нечестному должнику, который совершенно не дорожит своей репутацией, не составляет труда безнаказанно уйти от гражданско - правовой ответственности. Одной из немногих мер против подобных должников на данном этапе развития российского законодательства может служить активное применение поручительства физических лиц, являющихся руководителями организаций - должников. С учетом реальной юридической и экономической силы такого документа подобные договоры поручительства способны в значительной степени минимизировать издержки и трудности коммерческого оборота, а также оказать эффективное воздействие на недобросовестных контрагентов.
Название документа