Обстоятельства, влияющие на увеличение размера имущественной ответственности предпринимателя
(Попов А. А.) ("Право и экономика", N 10, 2000) Текст документаОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ВЛИЯЮЩИЕ НА УВЕЛИЧЕНИЕ РАЗМЕРА ИМУЩЕСТВЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ
А. А. ПОПОВ
Попов Алексей Анатольевич Специалист по вопросам предпринимательского права и арбитражного процесса. Родился 1 мая 1958 г. В 1980 г. окончил юрфак Калининского (ныне - Тверского) государственного университета. Трудовую деятельность начал в органах прокуратуры. В 1986 г. - начальник юридического бюро Калининского производственного швейного объединения. С 1987 г. - государственный арбитр государственного арбитража Калининской (Тверской) области. С 1992 г. по настоящее время - председатель судебного состава арбитражного суда Тверской области. Автор ряда публикаций, в том числе "Ответственность за неисполнение денежных обязательств" // Хозяйство и право. 1997. N 8.
Размер имущественной ответственности предпринимателя зависит от множества различных факторов. Одни из них ведут к росту соответствующих санкций, которые вынужден претерпевать правонарушитель, другие, наоборот, позволяют минимизировать возникающие неблагоприятные последствия. При этом следует отметить, что условия, усиливающие либо ослабляющие ответственность в целом, необходимо отличать от обстоятельств, влияющих на ее размер. Круг первых значительно шире, но далеко не всегда их наличие обуславливает адекватное изменение величины соответствующих санкций, налагаемых на нарушителя. Так, общее правило о более строгой ответственности предпринимателя по сравнению с иными участниками имущественного оборота (см., например, п. 3 ст. 401 ГК РФ) вовсе не означает, что и размер подлежащих возмещению убытков либо сумма неустойки для предпринимателя будет выше, нежели для лиц, не обладающих подобным статусом. С усилением либо снижением имущественной ответственности участников хозяйственного оборота связано немало проблем. Настоящая статья посвящена исследованию тех факторов, которые определяют количественные параметры применяемых к нарушителю санкций, ибо субъектам предпринимательской деятельности (впрочем, как и иным участникам имущественных отношений) важно иметь ответы не только на вопросы "что?", "как?" и "почему?", но и "сколько?". В современном российском законодательстве гораздо легче можно обнаружить нормы, направленные на уменьшение ответственности должника, нежели на ее повышение. Тем не менее нельзя не отметить и ряд обстоятельств, влияющих на увеличение размера ответственности предпринимателя.
Одновременное применение нескольких видов ответственности за одно нарушение
Традиционным и самым наглядным является правило о штрафной неустойке (п. 1 ст. 394 ГК РФ), согласно которому должник сверх суммы штрафа обязан возместить пострадавшему лицу и причиненные убытки. Величина имущественных санкций возрастает вследствие того, что фактически нарушитель несет бремя неблагоприятных имущественных последствий в двойном размере. В данном случае со всей очевидностью проявляется исключительно карательный элемент подобного принудительного воздействия, ибо для выполнения компенсационной функции достаточно только возмещения убытков. Возможно, столь суровый подход оправдан там, где необходимо защищать наиболее важные с точки зрения публичных интересов отношения (поставка в районы Крайнего Севера, выполнение работ для государственных нужд и т. п.). Однако в частнопредпринимательской деятельности не следует открывать возможности для широкого применения подобного жесткого варианта имущественной ответственности, ибо кредитор по сути получает право на двойное вознаграждение, т. е. на обогащение за счет должника. Такая позиция вряд ли отвечает принципу разумности, добросовестности и справедливости поведения участников хозяйственного оборота. С учетом этого представляется едва ли целесообразным сохранять в диспозиции ст. 394 ГК РФ указание на договорную основу штрафной неустойки. Практика показывает, что у партнеров равного экономического потенциала крайне редко возникает потребность прибегать к соглашению о штрафной неустойке, в то время как во взаимоотношениях слабых и сильных хозяйствующих субъектов последние довольно часто навязывают санкции подобного рода в качестве договорной нормы. Причем, как правило, они имеют одностороннюю направленность (естественно, в пользу более мощных коммерческих структур). Индивидуальным предпринимателям, мелким организациям обычно не удается обеспечить свои интересы адекватными встречными мерами. Их возражения не принимают во внимание либо просто прекращают с ними всякие отношения. Изменить же впоследствии неблагоприятные договорные условия крайне затруднительно, поскольку доказать вынужденность столь кабальных соглашений многим оказывается не под силу, а для корректировки обязательств по причине обнаружившегося диспаритета санкций ни ст. 450, ни ст. 451 ГК РФ практически оснований не дают. В связи с этим представляется оправданным сохранение штрафной неустойки в качестве только законной, а не договорной меры ответственности. Подобный шаг вовсе не означает произвольного ограничения государством договорной свободы, ибо "эта свобода не должна простираться до явного недобросовестного притеснения слабой стороны сильною" <*>. -------------------------------- <*> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. М., 1997. С. 542. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
Современному законодательству, регулирующему отношения в предпринимательской деятельности, известны также нормативные акты, прямо устанавливающие двойную неустойку фактически за одно правонарушение. Так, п. 3 ст. 16 Федерального закона от 29 декабря 1994 г. N 79-ФЗ "О государственном материальном резерве" предусматривает, что за несвоевременный возврат в государственный резерв заимствованных материальных ценностей получатель уплачивает штраф в размере 100% стоимости невозвращенных материальных ценностей и пеню в размере 0,5% их стоимости за каждый день просрочки до полного выполнения обязательства. Вряд ли есть основания полагать, что в данном случае речь идет о разных правонарушениях, т. е. об отличных друг от друга основаниях ответственности, поскольку несвоевременный возврат материальных ценностей и просрочка в их восстановлении по смыслу данного Закона есть "две стороны одной медали". Думается, что указанные правовые нормы представляют собой в значительной мере отпечаток прежнего сверхжесткого императивного управления экономикой и не отвечают в полном объеме изменившимся методам правового регулирования имущественного оборота. Очевидно, что требуются коррективы тех законодательных актов, по которым двукратные меры ответственности ведут не только к чрезмерным лишениям виновного лица, но и к неосновательному обогащению кредитора. Между тем и современный процесс нормотворчества продолжает ставить вопросы подобного рода. Первое время после введения в действие ГК РФ 1994 г. судебно - арбитражная практика сталкивалась с проблемой допустимости параллельного взыскания с должника по денежным обязательствам и неустойки, и процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ. Правда, объяснялось это скорее отсутствием ясности в определении правовой природы последних. Поскольку зачастую взимание процентов воспринималось как плата за пользование чужими денежными средствами, естественно, что параллельное применение неустойки не вступало в противоречие с принципом однократности наказания за одно правонарушение. В июне 1996 г. АООТ "Тверьэнерго" обратилось в Арбитражный суд Тверской области с иском о взыскании с АООТ "Нелидовский завод гидравлических прессов" 1762944906 руб. договорной пени и 1159196651 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами (в старом масштабе цен) согласно ст. 395 ГК РФ в связи с несвоевременной оплатой электроэнергии, потребленной заводом в 1995 - 1996 гг. Арбитражный суд 22 июля 1996 г. вынес решение об удовлетворении иска в полном объеме. При этом суд исходил из того, что договорные меры ответственности не исключают начисление процентов за пользование чужими денежными средствами. Только в сентябре 1999 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил судебный акт трехгодичной давности, указав, что и законные проценты, и договорная пеня являются ответственностью за нарушение одного и того же обязательства. По смыслу гл. 25 ГК РФ за одно нарушение они не могут быть применены <*>. -------------------------------- <*> Архив Арбитражного суда Тверской области. 1996. Дело N 1290.
В настоящее время и в науке, и в судебно - арбитражной практике преобладает именно такая точка зрения, согласно которой проценты, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, рассматриваются в качестве меры ответственности. Соответствующие подходы нашли свое отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" <*>. Проведенное обобщение правоприменительного опыта и его теоретическое осмысление внесли определенность в вопрос применения указанной меры ответственности параллельно с другими. -------------------------------- <*> Вестник ВАС РФ. 1998. N 11. С. 7.
Однако упомянутые официальные разъяснения высших судебных инстанций неожиданно развернули в новую плоскость проблемы размера ответственности. Постановление N 13/14 фактически признает наличие конкуренции договорной и законной мер ответственности, разрешая возникшую коллизию посредством свободного выбора кредитором наиболее выгодного для него варианта исчисления имущественных санкций. Однако об этом несколько ниже - когда речь пойдет о номинале банковской ставки.
Право на увеличение законной неустойки по взаимному соглашению
Среди обстоятельств, ведущих к росту размера ответственности, надлежит отметить и предоставленное сторонам п. 2 ст. 332 ГК РФ право на увеличение законной неустойки по взаимному соглашению. Правда, сам законодатель, предвидя непредсказуемые последствия столь широкого дозволения, подстраховал себя, заложив в указанную норму ГК РФ возможность запрета подобных полномочий на основании другого закона. Однако примеры соответствующих ограничений можно встретить не так уж часто (ст. 55 Федерального закона от 21 ноября 1995 г. N 170-ФЗ "Об использовании атомной энергии", ст. 126 УАТ РСФСР и т. п.). В юридической литературе встречается мнение, будто применение сторонами п. 2 ст. 332 ГК РФ "не означает, что законная неустойка превращается в договорную" <*>. Подобная позиция вызывает принципиальное возражение. Следует полагать, именно такая трансформация в данном случае и происходит, поскольку изменение величины санкции столь же существенно меняет содержание последней, как и изменение других характеристик (основания соответствующей меры ответственности, условий ее применения). Индивидуальность каждой конкретной неустойки обеспечивается за счет особенностей той взаимосвязи, которая соединяет в единое целое основания, условия применения и размер принудительных мер воздействия. Новация даже какого-то одного элемента означает возникновение совершенно иного правового явления. И если стороны своим соглашением самостоятельно увеличили количественную составляющую этого явления, значит, они, а не закон являются его создателями. Такая неустойка не может рассматриваться в качестве законной, ибо она уже не имеет общеобязательной силы для неопределенного круга субъектов. Подобная норма поведения становится локальной. -------------------------------- <*> Постатейный комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А. Н. Гуева. М.: ИНФРА, 1999. С. 543.
Таким образом, п. 2 ст. 332 ГК РФ дозволено производить замещение законной неустойки (в том числе и выраженной, казалось бы, в обязательной форме) на договорную. Смысл указанной правовой нормы гораздо более глубок, нежели может показаться на первый взгляд. По сути, она вводит исключение из тех принципиальных положений, что сформулированы в ст. 422 ГК РФ применительно к коллизии соответствующих договорных мер ответственности и законных мер, имеющих императивный характер. Ведь чаще всего именно по размеру санкций стороны желают внести свои собственные коррективы в общепринятые, но не удовлетворяющие их по тем или иным причинам правила. В отношении неустойки возникающая конкуренция норм устраняется на основе п. 2 ст. 332 ГК РФ достаточно четко: если размер законной неустойки ниже договорной, применяется последняя, если выше - действует первая. Вместе с тем надо отметить, что для реальной предпринимательской деятельности не характерно активное использование положений п. 2 ст. 332 ГК РФ. Очевидно, что это свидетельствует о невысокой практической потребности в указанных юридических механизмах. Более того, в условиях неравномерно развивающегося, отчасти криминализированного хозяйственного комплекса нашей страны представляется более целесообразным вообще отказаться от столь сильного инструмента имущественного воздействия, потенциально обладающего зарядом экономического диктата.
Просрочка должника
Просрочку должника можно считать едва ли не самым распространенным обстоятельством, способствующим увеличению размера имущественной ответственности. Правда, это свойственно только для так называемых текущих санкций, т. е. там, где ответственность предусмотрена как за сам факт нарушения, так и за его продолжительность. В настоящее время подобные меры воздействия получили наибольшее распространение. Таковыми, как правило, являются либо проценты (пеня), либо определенного вида убытки. Чем дольше нарушитель не возмещает потери кредитора, тем больше становится размер денежной суммы (или натурального возмещения), которую должник обязан выплачивать. Нередко она достигает размера, значительно превышающего даже основную задолженность. При рассмотрении в Арбитражном суде Тверской области иска ООО "Лазурь - строй" к индивидуальному предпринимателю Т. было установлено, что заключенный между ними договор возмездного оказания услуг по организации торговли на мини - рынке предусматривает ответственность заказчика за несвоевременное осуществление расчетов в виде пени размером 24% от суммы долга за каждый день просрочки. За шесть месяцев, в течение которых индивидуальный предприниматель не вносил соответствующую плату, величина санкций составила 4392% (8760% годовых) <*>! -------------------------------- <*> Архив Арбитражного суда Тверской области. 2000. Дело N 154.
Тем не менее положение, при котором бремя ответственности виновного лица прямо пропорционально длительности нарушения, в принципе логично. В связи с этим необходимо отметить те новации российского законодательства, которые позволяют расширить временные пределы применения мер ответственности. Речь идет прежде всего о новом подходе к институту исковой давности. Во-первых, по сравнению с ранее действовавшими юридическими нормами (ст. 78 ГК РСФСР 1964 г.) общий срок исковой давности увеличен с одного года до трех лет при одновременном резком сужении сферы действия сокращенных сроков давности (в том числе и по требованиям об уплате неустойки). Во-вторых, изменился принцип применения института исковой давности: отныне таковой может быть использован только по заявлению стороны в споре. Инициатива суда в этом вопросе полностью исключена. Это означает, что при пассивном поведении должника меры ответственности могут сохранять свое действие достаточно продолжительный период времени, увеличивая тем самым размер неблагоприятных для нарушителя последствий. В целом проблемы ответственности по длящимся санкциям, в частности касающиеся увеличения ее размера, обрели "второе дыхание" в связи с широким применением ст. 395 ГК РФ. Эти проблемы можно условно разделить на две группы: одна связана с определением продолжительности периода нарушения, другая - с определением величины процентной ставки. О продолжительности нарушения. Первые вопросы возникают уже при установлении начального момента просрочки. Понятно, что речь не идет о тех ситуациях, когда срок исполнения обязательства определен точной календарной датой или событием. Практическую сложность представляет применение п. 2 ст. 314 ГК РФ. Указанная норма закона устанавливает, что в случаях, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, оно должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства. Обязательство, не исполненное в разумный срок, а равно обязательство, срок исполнения которого определен моментом востребования, должник обязан исполнить в семидневный срок со дня предъявления кредитором требования о его исполнении. По сути здесь содержатся два законных временных ориентира: разумный срок и срок в семь дней с момента извещения о необходимости исполнения обязательства. Оба по своей форме императивны, т. е. представляют для сторон меру должного поведения. Но какой из них является отправной точкой в определении периода просрочки обязательства, а значит, и в определении величины исчисляемых санкций? Следует обратить внимание, что второй срок (семидневный) представлен в качестве субсидиарного: должник обязан исполнить обязательство через семь дней только лишь после неисполнения его в разумный срок. Однако сегодня в судебно - арбитражной практике складывается диаметрально противоположная ситуация. Преобладает использование семидневного, а не разумного срока. Между ними же может лежать временная пропасть. Общество с ограниченной ответственностью "Промтрикотаж" обратилось в арбитражный суд Тверской области с иском о взыскании с Зубцовского райпо процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с просрочкой в оплате товара, переданного ответчику по договору комиссии и реализованного им в августе - сентябре 1998 г. При рассмотрении настоящего спора суд установил, что из содержания сделки невозможно определить конкретный срок исполнения обязанности комиссионера по перечислению комитенту вырученной от продажи товара суммы. Для исчисления периода просрочки денежного обязательства судом использована переписка сторон, имевшая место только в мае 1999 г. и содержащая требования о выплате стоимости реализованной продукции, а также признание соответствующего долга районным потребительским обществом. С учетом же семи дней, предусмотренных п. 2 ст. 314 ГК РФ, величина имущественных санкций определялась начиная с июня, что почти вдвое сократило ее размер <*>. -------------------------------- <*> Там же. Дело N 1534.
Понятие "разумный" достаточно неконкретно, а потому его применение, равно как и определение срока из существа обязательства, в значительной мере подвержено влиянию субъективизма. Очевидно, что и хозяйствующие субъекты, и суды предпочитают иметь дело с более объективными критериями. Такой подход представляется вполне оправданным. Соответственно, есть смысл придать необходимую четкость и самой конструкции ст. 314 ГК РФ. Вместе с тем надлежит отметить, что указанные правила п. 2 ст. 314 ГК РФ не могут конкурировать с теми нормами закона, где срок исполнения обязательства выражен хотя и не строго обозначенным числом дней, но более определенным образом. Так, при исполнении договора купли - продажи покупатель обязан оплатить товар непосредственно до или после передачи такового (п. 1 ст. 486 ГК РФ). Очевидно, что подобный срок оплаты никак не предполагает затягивание этого процесса даже на неделю. Обычно в имущественном обороте при покупке товара деньги передаются продавцу одновременно с получением вещи. При безналичных же расчетах должна быть сделана поправка на время, отведенное для банковских операций в соответствии со ст. 849 ГК РФ, ст. 80 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 394-1 "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)". Таким образом, в контексте ст. 486 ГК РФ просрочка платежа наступает и меры имущественной ответственности могут применяться либо уже со следующих суток после передачи вещи (при договоренности о платеже наличными деньгами), либо через день - при безналичных расчетах в пределах одного населенного пункта, одного субъекта Федерации, либо на шестой день - при расчетах в пределах разных субъектов Федерации. Разумеется, не следует забывать также о правилах ст. 193 ГК РФ. Длительность периода начисления санкций. Казалось бы, в этом вопросе существует полная ясность: меры имущественной ответственности должны применяться в течение всего срока, за который обязательство не исполняется. Однако активное использование в современном правовом поле категории "годовые проценты" обнаружило неоднозначность практических подходов к затронутой проблеме. В пункте 2 Постановления N 13/14 отмечено, что "при расчете подлежащих уплате годовых процентов по ставке рефинансирования Центрального банка Российской Федерации число дней в году (месяце) принимается равным соответственно 360 и 30 дням, если иное не установлено соглашением сторон, обязательными для сторон правилами, а также обычаями делового оборота". Соглашение о количестве дней просрочки - явление крайне редкое в реальной действительности. Отсутствуют и обязательные правила, установленные в нормативном порядке с целью определения срока начисления подобных санкций. В связи с этим указанное Постановление стало едва ли не единственным ориентиром в данном вопросе для хозяйствующих субъектов и судебных органов. Однако его понимание и практическое применение приобрело буквальную форму, что представляется юридически не совсем корректным. Сегодня за просрочку платежа, например, в течение месяца размер имущественной ответственности определяется из расчета 30 дней, независимо от того, какова фактическая продолжительность нарушения: 28, 29 или 31 день. ООО "Радиан" обратилось в Арбитражный суд Тверской области с иском о взыскании с Тверьуниверсалбанка 10762 руб. 19 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 16 июля 1996 г. по 26 мая 1998 г. в связи с несвоевременным исполнением нескольких платежных поручений. При первоначальном исчислении периода просрочки банковских операций во внимание принималась его обычная календарная продолжительность, которая составила 680 дней. Однако при пересмотре решения в апелляционном и кассационном порядке кредитор вынужден был откорректироватъ свои расчеты с учетом официальных разъяснений высших судебных инстанций, в результате чего размер имущественной ответственности определялся уже на основе 671 дня просрочки <*>. -------------------------------- <*> Там же. 1999. Дело N 2486.
Между тем такой подход ведет к искажению размера ответственности, и нередко на значительные суммы, исчисляемые тысячами рублей. Однако виновное лицо должно претерпевать неблагоприятные последствия ровно в той мере, в какой оно того заслуживает. Не совсем понятно, почему за нарушение длительностью, скажем, в 92 дня (т. е. возможная комбинация с продолжительностью в 3 месяца) или 184 дня (полгода) надо применять ответственность, адекватную 90 дням или 180. Если же период просрочки платежа или иного соответствующего нарушения не совпадает с календарными месяцами, то ситуация и вовсе оказывается запутанной. Аналогичная картина и с годовым сроком. Окончание периода применения мер ответственности. Этот показатель во многом определяется судьбой основного обязательства. По общему правилу при исполнении основного обязательства одновременно с датой совершения должником требуемых действий прекращается и использование принудительных мер воздействия. Надо полагать, что, если только не установлена почасовая ответственность, имущественные санкции непосредственно за день исполнения начислены быть не могут, поскольку не наступил тот период просрочки, который составляет ее единицу измерения, а именно день. Поэтому если должник исполнил обязательство на следующие сутки после установленного срока, ответственность за задержку применяться не должна, ибо правонарушение не достигло наказуемой величины. Значительно сложнее обстоит дело, когда нарушение не устранено, а действие основного обязательства заканчивается вследствие волеизъявления участвующих в нем лиц, как это имеет место, например, при расторжении договора <*>. -------------------------------- <*> Бесспорно, данная ситуация не подпадает в полной мере под правила, изложенные в п. 4 ст. 425 ГК РФ, поскольку из смысла этой же статьи следует, что понятие окончания срока действия договора вовсе не идентично понятию прекращения обязательства.
Согласно п. 2 ст. 453 ГК РФ в подобных условиях обязательство сторон прекращается. Но прекращается ли применение мер ответственности (особенно договорных) за нарушение расторгнутой сделки? Зачастую кредитор обращается в суд с требованием о применении к должнику тех или иных имущественных санкций за неисполнение условий договора уже после того, как таковой завершил свое действие соглашением сторон. Практике известно множество подобных случаев. В качестве примера можно привести дело, рассмотренное Арбитражным судом Тверской области по иску комитета по управлению имуществом г. Твери к ООО "Алан-ТВ" о взыскании основной задолженности по арендной плате и пени, предусмотренной договором, за период с февраля по сентябрь 1999 г. в связи с просрочкой платежа. Судом было установлено, что договор аренды расторгнут соглашением сторон 28 марта того же года и помещение арендатором освобождено. Тем не менее иск удовлетворен в полном объеме, в том числе взыскана договорная неустойка за пять месяцев, прошедших после прекращения основного обязательства <*>. -------------------------------- <*> Архив Арбитражного суда Тверской области. 1999. Дело N 3285.
Нельзя не согласиться с утверждением, что за кредитором должно сохраняться право требовать возмещения убытков, причиненных нарушением договора, и после его расторжения <*>. Приемлем подобный подход и к законной неустойке. В этих случаях очевидна своеобразная автономность правоотношения, складывающегося в процессе применения ответственности, от правоотношений, существовавших в рамках договорного обязательства. Основания возникновения, условия и характер мер воздействия определены законом, а не волей сторон. После расторжения договора они не утрачивают юридической силы. Следовательно, нет никаких предпосылок для отказа в их применении. Соответственно и порядок определения размера ответственности в этой ситуации остается единообразным. -------------------------------- <*> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 352; Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 236 - 308. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
При договорной же неустойке либо при договорном принципе исчисления убытков (например, на случай нарушения обязательства установлена заранее обусловленная сумма неполученного дохода либо последний увязан с курсом "твердой" валюты) расторжение сделки ведет к исчезновению тех локальных нормативных основ, на которых базировалась схема определения размера ответственности. Предположим, участники коммерческой сделки заранее оговорили, что нарушитель контракта возмещает контрагенту неполученные доходы в размере 10 тыс. долл. США (с пересчетом по курсу рубля) за каждый месяц неисполнения обязательства. Затем сами расторгли эту договоренность, несмотря на имевшее место нарушение со стороны одного из партнеров. Остается ли за кредитором право требовать именно 10 тыс. долл. в счет возмещения упущенной выгоды? Есть все основания считать, что оно утрачивает силу, так как стороны своей волей прекратили созданное ими же правило поведения. Сохранилось лишь право на компенсацию убытков в общем порядке, предусмотренном законом. В этом случае размер ответственности станет иным и исчисляться будет только по законной схеме. При длящемся нарушении очень важно определиться: существует ли тот конечный момент, с наступлением которого завершается применение имущественных санкций? Данный вопрос тесно связан с темой соотношения ответственности и исполнения обязательства в натуре, поскольку остается неизменным общее правило их взаимной зависимости: ответственность прекращается с прекращением обязательства. Юридической наукой уже исследовались принципиальные положения этой проблемы. Отмечены новые подходы современного законодательства в ее решении <*>. Вместе с тем для решения вопроса о размере ответственности (в данном случае через продолжительность ее применения) имеющихся наработок явно недостаточно. -------------------------------- <*> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 498. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
Из смысла ст. 396 ГК РФ видно, что законодателем предусмотрено два варианта развития отношений: 1) при неисполнении обязательства должник освобождается от бремени ответственности в дальнейшем, если возместит кредитору убытки и выплатит неустойку; 2) при ненадлежащем исполнении обязательства те же самые действия (возмещение убытков и уплата неустойки) не гарантируют должнику освобождения от ответственности на будущий период, поскольку обязательство не прекращается, нарушение его условий продолжается, что, в свою очередь, продлевает применение санкций. Если в последнем случае ситуация все-таки ясна и размер ответственности находится в прямой зависимости от длительности нарушения (величина имущественных санкций будет возрастать с каждым днем до полного исполнения обязательства), то в первом варианте есть некоторые моменты, требующие уточнения. Во-первых, это касается соотношения между продолжительностью применения принудительных мер воздействия и видом ответственности. Из буквального толкования п. 2 ст. 396 ГК РФ следует, что должник лишь тогда освободится от всякого бремени перед кредитором, когда последний получит суммировано и неустойку, и возмещение убытков. До тех пор обязательство не прекратится, а следовательно, не отпадет и угроза дальнейшей ответственности за его неисполнение. Таким образом, фактически только посредством штрафной неустойки закон позволяет должнику освободиться от необходимости исполнения обязательства в натуре. Представляется абсолютно логичным то, что устанавливается некая корреляция именно между повышенным (суммированным) размером ответственности и продолжительностью применения принудительных мер воздействия: либо крупная сумма - и в короткий срок всякое обременение прекращается, либо санкции применяются в общем (как правило, в зачетном) порядке до тех пор, пока обязательство реально не будет исполнено. Правда, законом предусмотрен и более "дешевый" вариант - с отступным (п. 3 ст. 396 ГК РФ). Но для этого необходимо добиться согласия кредитора, что не всегда удается сделать в действительности. Во-вторых, при решении вопроса о продолжительности имущественной ответственности в случае неисполнения обязательства необходимо выяснить: по состоянию на какой момент подлежит определению величина убытков и неустойки, чтобы считать ответственность исчерпанной? Если должник, используя нормы ст. 396 ГК РФ, захочет "откупиться" от исполнения обязательства в натуре, он вправе точно знать, как ему рассчитать убытки и неустойку: на день должного исполнения обязательства (т. е. на дату, когда оно должно быть исполнено) или на день фактической выплаты, что может иметь место, например, через полгода - год по истечении срока действия договора. На первый взгляд ответ однозначен: размер имущественных санкций необходимо определять на дату фактического применения. К подобному выводу подталкивают правила п. 3 ст. 393 ГК РФ, где исчисление убытков по общим нормам увязывается именно с днем удовлетворения требований. Таким способом устанавливается все та же разумная зависимость: чем дольше затягивается нарушение, тем больше становится размер имущественной ответственности (не обязательно из-за роста цен, которые могут и снижаться, но непременно через длительность применения санкций). Однако подобная прямолинейность не всегда целесообразна. Отсутствие в указанной законодательной формуле необходимой конструктивной гибкости крайне затрудняет ее использование в реальном хозяйственном обороте. Она не решает возникающую на практике серьезную проблему, заключающуюся в определении возможности освобождения от исполнения обязательства путем поэтапного возмещения убытков и уплаты неустойки. Скажем, в день истечения срока действия договора можно компенсировать убытки от его неисполнения, а через месяц - другой - перечислить неустойку. Если подобный вариант исключается, то в реальной действительности у должника нет перспективы избавиться от бремени ответственности. В самом деле: обязательство он не может исполнить потому, что, как правило, не хватает денег; по всей видимости, их не будет хватать и для того, чтобы сразу по наступлении соответствующего срока в один прием компенсировать убытки вместе с уплатой неустойки. Но чем дольше все это будет откладываться, тем выше возрастет размер и убытков, и иных текущих санкций, тем сильнее начнет затягиваться "долговая петля". Круг замыкается. Надежд на исковую давность тоже немного, поскольку умный кредитор, умело используя правила ст. 203 ГК РФ, может неоднократно прерывать ее течение периодическим обращением в суд. Необходимость поиска решения этой проблемы очевидна. Однако более подробные суждения на данную тему целесообразнее представить при исследовании обстоятельств, влияющих на уменьшение размера имущественной ответственности.
Учетная ставка банковского процента
Популярность ст. 395 ГК РФ в предпринимательской сфере обусловила необходимость более тщательного изучения еще одного фактора, ведущего к увеличению размера имущественной ответственности. Таковым можно назвать учетную ставку банковского процента. Правда, при этом необходимо сделать следующие оговорки: во-первых, речь идет о ситуациях, где размер ответственности зависит от воли самих хозяйствующих субъектов, а не иных лиц (например, суда); во-вторых, в конкретных обстоятельствах величина банковской ставки способна поднять размер ответственности лишь тогда, когда существует альтернатива при выборе номинала этой ставки (т. е. имеется несколько значений банковского процента и есть возможность подобрать номинал повыше для расчета суммы санкций); в-третьих, теоретически допустимо, что через банковскую ставку стороны в состоянии оказать влияние не только на рост, но и на снижение размера ответственности. Однако практический опыт свидетельствует об ином: в предпринимательской деятельности хозяйствующими субъектами по доброй воле вариант с уменьшением не применяется. Вот почему при наличии указанных оговорок учетную ставку банковского процента можно рассматривать прежде всего в числе обстоятельств, увеличивающих размер имущественных санкций. Каков же механизм этого воздействия? На поверхности легко обнаруживается прямо пропорциональная зависимость: чем выше ставка, тем больше размер ответственности. Однако количественная характеристика понятия "учетная банковская ставка" длительное время оставалась не совсем ясной, поскольку номиналы ставки, например, в коммерческих банках и в Банке России отличаются друг от друга. Кроме того, банковский процент - это, как правило, величина годовая, в то время как для определения величины ответственности более свойственна суточная единица измерения. С другой стороны, могут иметь место колебания банковской ставки и в пределах того временного отрезка, в течение которого применяются соответствующие санкции. Поиск ответов на эти и некоторые другие вопросы идет как в правоприменительной практике, так и в научной литературе. Ряд существовавших проблем, связанных с порядком расчета процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, был разрешен в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8. Применительно к величине банковской ставки п. 51 указанного Постановления содержит следующие разъяснения: в отношениях между организациями и гражданами Российской Федерации надлежит руководствоваться единой учетной ставкой Банка России по кредитным ресурсам, предоставляемым коммерческим банкам (ставкой рефинансирования). Таким образом, в вопрос о размере процентной ставки внесена некоторая определенность. Однако представляется, что тот потенциал законодательной нормы, который в ней заложен, используется не полностью. По сути своей ст. 395 ГК РФ не сориентирована на повсеместное единство размера банковской ставки. Она рассчитана на его поливариантность, обуславливаемую местом нахождения (местом жительства) кредитора. Это значит, что фактически судебные инстанции "подправили" закон, сузив диапазон его действия, исключив возможность кредитора использовать меры защиты, наиболее приближенные к реальной действительности. В самом деле, в повседневном имущественном обороте большинство хозяйствующих субъектов размещают свои свободные денежные ресурсы не в Банке России, а в региональных коммерческих банках, где используются ставки несколько иной величины. Что же мешает применению последних при определении размера ответственности, установленной ст. 395 ГК РФ? Убедительных причин для воспрепятствования этому не усматривается, и в литературе они не названы. Более того, представляется, что иной, нежели у высших судебных инстанций, подход будет усиливать компенсационное содержание соответствующих мер воздействия. В целях же предупреждения каких-либо злоупотреблений можно использовать процессуальные институты, например допустимость доказательств. Причем придать это свойство целесообразно только тем сведениям о размере процентной ставки, которые получены из обслуживающего банка, а если из иного соответствующего учреждения, то только с подтверждением готовности принять депозит от данного хозяйствующего субъекта по указанной ставке. Кроме того, следует обратить внимание на то, что ныне широко используемая формула Постановления N 6/8 приспособлена лишь для отношений между российскими хозяйствующими субъектами. В то же время сегодняшняя практика делового оборота насыщена многочисленными международными связями, особенно в рамках СНГ. Однако даже там, где коммерческие партнеры из ближнего зарубежья применяют российское законодательство, определение размера ответственности по ставке рефинансирования Банка России не имеет достаточных юридических предпосылок <*>. Опираясь на буквальный смысл российского закона, контрагенты наших предпринимателей настаивают на исчислении процентов по ставке центральных банков Азербайджана, Украины, Казахстана, Молдовы и т. п. -------------------------------- <*> Речь идет о рублевых операциях. Для денежных обязательств в иностранной валюте можно руководствоваться п. 52 Постановления N 6/8.
Таким образом, нельзя не заметить, что сути законодательного акта в большей мере соответствует вариант, при котором размер процентов определяется не ставкой рефинансирования Банка России, а ставкой кредитования в коммерческом банке по месту нахождения лица, наделенного правом требования. Данные же Банка России можно использовать лишь в качестве минимально допустимого уровня на тот случай, если кредитор не представляет подтверждений иного. Номинал банковской ставки. Он, как уже отмечалось, является показателем годовым (по крайней мере, применительно к ставке рефинансирования Банка России). Это означает, что для исчисления размера ответственности за меньший период необходимо произвести перерасчет на суточную единицу измерения. Общую сумму соответствующих санкций, подлежащую уплате, определяют по формуле:
Н РО = СД --- П, 360
где: РО - размер ответственности, СД - сумма долга по денежному обязательству, Н - номинал учетной банковской ставки, П - период (количество дней) просрочки. В предложенном математическом выражении конкретизировано и остается неизменным лишь одно число - 360. Это условное обозначение количества дней в году. Оно необходимо для установления ежедневного номинала учетной банковской ставки. Надо сказать, что в правоприменительной деятельности как хозяйствующих субъектов, так и судебных органов нет единообразия в определении величины данного показателя. Наряду с условным числом 360 используются и цифры, соответствующие реальной годовой продолжительности, т. е. 365 или 366 - для високосного года. При этом рост знаменателя дроби, естественно, ведет к сокращению ее общего значения, т. е. к снижению ежедневной банковской ставки и, как следствие, к уменьшению всей величины взыскиваемой с должника денежной суммы. Казалось бы, в настоящий момент неопределенность в этом вопросе устранена. Пунктом 2 Постановления N 13/14 предложено при расчете подлежащих уплате годовых процентов по ставке рефинансирования Банка России число дней в году принимать равным 360 дням. Между тем сам Центральный банк РФ занимает не столь однозначную позицию. В пункте 3.9 Положения от 26 июня 1998 г. N 39-П "О порядке начисления процентов по операциям, связанным с привлечением и размещением денежных средств банками, и отражения указанных операций по счетам бухгалтерского учета" (в ред. Положения, утвержденного Банком России 24 декабря 1998 г. N 64-П) указано, что "при начислении суммы процентов по привлеченным и размещенным денежным средствам в расчет принимаются величина процентной ставки (в процентах годовых) и фактическое количество календарных дней, на которое привлечены или размещены денежные средства. При этом за базу берется действительное число календарных дней в году (365 или 366 дней соответственно)" <*>. Несмотря на то что данное положение не регламентирует порядок расчета процентов по кредитным договорам, заключаемым между Банком России и банками, а определяет порядок начисления процентов по операциям коммерческого банка, связанным с привлечением и размещением денежных средств клиентов банка - физических и юридических лиц, интересен сам принцип подсчета величины процентной ставки (в процентах годовых). -------------------------------- <*> Российская газета. 1999. 3 февраля. N 20.
Данный пример можно считать еще одной иллюстрацией того, насколько различны между собой механизмы определения размера санкций на основе банковских ставок коммерческих кредитных учреждений и ставок Банка России. Вновь следует подчеркнуть: чем ближе этот механизм к реальным возможностям участников предпринимательской деятельности, тем эффективнее имущественная ответственность выполняет свою компенсационную функцию. Как показывает опыт современной российской экономики, номинал учетной ставки рефинансирования Банка России не отличается необходимой стабильностью. С 29 декабря 1991 г. по 1 января 2000 г. он изменялся 44 раза (в среднем по 5,5 раза за год). Естественно, подобные колебания крайне неблагоприятны и для процесса определения размера имущественной ответственности в тех случаях, когда это связано с банковским процентом. К чести законодателя им предложена достаточно мудрая формула, сочетающая в себе одновременно и разумный консерватизм, и необходимое новаторство. Она позволяет, с одной стороны, гибко учитывать конъюнктуру рынка капитала, а с другой - плавно нивелировать неустойчивость базового показателя. Это достигается тем, что при исчислении в целом величины имущественных санкций за определенный период решено отказаться и от их суммирования по каждому периоду действия той или иной банковской ставки, и от так называемых средневзвешенных показателей. Соответствующие теоретические изыскания и практические наработки в этом вопросе получили свое должное оформление в уже упоминавшемся Постановлении N 13/14. Следуя официальным разъяснениям высших судебных инстанций, сегодня размер имущественной ответственности подобного вида определяется одним из трех номиналов банковской ставки, установленных по состоянию на следующие даты: - на день фактического исполнения обязательства (уплаты долга); при судебной же процедуре взыскания задолженности - - на день предъявления иска; - на день вынесения решения. Такой подход значительно упрощает механизм расчета соответствующих санкций, что крайне необходимо в практическом обороте. Это очевидно: считать проценты по одной ставке намного легче, чем по десяти - пятнадцати или с предварительным вычислением "средневзвешенного" показателя. Однако при всем том благотворном воздействии, которое оказывает названное Постановление на процесс определения размера имущественной ответственности, нельзя не отметить и некоторые его дискуссионные положения, влияющие и на величину применяемых санкций. Очевидно, преждевременно считать законченным обсуждение такого вопроса, как дата определения номинала банковской ставки. Сегодня и в теории, и на практике преобладает следующая точка зрения: прежде всего применению подлежит банковская ставка на день фактического исполнения обязательства <*>. Однако уже приходилось отмечать, что подобный подход не совсем логичен <**>. Более оправданной и отвечающей смыслу закона представляется иное толкование ст. 395 ГК РФ, где под словосочетанием "на день исполнения денежного обязательства" понимается день, когда обязательство должно быть исполнено. В самом деле, во всех случаях использования процентного номинала (будь то отношения, связанные с применением ответственности, как, например, при взыскании пени, или отношения по исполнению обязательств: кредит, заем, банковский вклад) его размер определяется изначально, а не тогда, когда дело доведено до суда, и не в день погашения долга. -------------------------------- <*> Новоселова Л. А. О правовых последствиях нарушения денежного обязательства // Вестник ВАС РФ. 1999. N 1. С. 91. <**> Хозяйство и право. 1997. N 8. С. 74 - 75.
Ситуация, при которой на момент правонарушения ни кредитор, ни должник не в состоянии определить порядок исчисления имущественных санкций, не характерна для случаев применения аналогичных мер ответственности. В какой-то степени это может снизить стимулы виновного лица к скорейшему исправлению допущенного нарушения, поскольку, с одной стороны, затрудняет возможность заранее рассчитать сумму, подлежащую выплате, а с другой - позволяет думать, что завтра банковская ставка упадет, а потому и платить придется меньше. Указанные соображения позволяют утверждать, что при неисполнении обязательства размер процентов, т. е. номинал ставки, правильнее определять по состоянию на начало нарушения, а не в конечный его момент. В противном случае надо признать, что судебный порядок применения данной меры ответственности не всегда может быть использован. Действительно, закон, как уже отмечалось, содержит указание о трех моментах определения размера банковской ставки: день исполнения обязательства, день предъявления иска и день вынесения решения. Но две последние даты связаны таким условием, как взыскание долга в судебном порядке. А если кредитор обращается в суд только за процентами, не требуя при этом суммы непогашенного долга? При таких обстоятельствах ставка на день фактического исполнения обязательства оказывается не приспособленной для расчета санкций, ибо таковой день еще не наступил. Из буквального понимания закона следует, что и иные ставки не могут быть задействованы, так как отсутствует основное условие их применения: требование о взыскании долга в судебном порядке. Вся парадоксальность данной ситуации исчезает, как только за точку отсчета принимается номинал банковской ставки на день должного исполнения обязательства. Он известен заблаговременно, не зависит от наличия исковых требований по основному долгу и потому без особого труда может быть определен для расчета суммы имущественных санкций всеми участниками правового конфликта. Безусловно, нельзя исключать возможность варьирования размера имущественной ответственности в зависимости от изменения экономической обстановки, и прежде всего от происходящих инфляционных процессов. Очевидно, с этой целью в законе установлено право суда использовать банковскую ставку по состоянию и на другие даты: на день предъявления иска либо на день вынесения решения. В то же время обращает на себя внимание тот факт, что законодатель наделил подобным полномочием именно суд, а не самого кредитора. В таком случае у последнего сохраняется лишь право на соответствующее ходатайство перед судом. Но как быть, если суд откажет в удовлетворении данного ходатайства, не сочтя нужным воспользоваться своею властью? Вновь ситуация тупиковая, если опираться на ставку, связанную с днем фактического исполнения обязательства: такового нет, а суд не находит оснований для использования других банковских ставок. И вновь вся проблематичность положения снимается, как только за ориентир принимается банковский процент на дату должного исполнения обязательства. Этот показатель известен, от суда не зависит, а потому даже при отказе последнего может в силу прямого указания закона использоваться кредитором для расчета величины применяемых мер ответственности <*>. -------------------------------- <*> Весьма схожий механизм воздействия на размер имущественных санкций имеет еще один фактор, предусмотренный действующим законом. Речь идет об определении уровня цен при взыскании убытков. Согласно п. 3 ст. 393 ГК РФ если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, - в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения. Чем выше цены будут взяты для подсчета убытков, тем крупнее станет сумма последних, и наоборот. При этом надо отметить, что границы диспозитивности данной нормы несколько шире, нежели у ст. 395 ГК РФ, поскольку иной порядок определения цены убытков может содержаться не только в другом законе или договоре, но и в Указе Президента либо постановлении Правительства РФ. В то же время формула, изложенная собственно в ст. 393 ГК РФ, удобнее, нежели в случае с банковской ставкой, ибо от усмотрения суда зависит только вопрос о применении цен на день вынесения решения. Если же орган правосудия не считает возможным учитывать эту дату, вступает в действие императивное правило закона о ценах на день предъявления иска. Такой порядок обеспечивает большую практическую устойчивость закона, ибо исключает пробелы, подобные тем, о которых говорилось ранее применительно к банковской ставке, когда при обращении в суд у кредитора может и не оказаться конкретных базовых показателей для расчета величины применяемой меры ответственности.
Определенные возражения вызывают выводы, касающиеся соотношения законных и договорных мер ответственности. По смыслу п. 6 Постановления N 13/14 следует, что в случаях, когда соглашением сторон предусмотрена обязанность должника уплачивать неустойку (пени) при просрочке исполнения денежного обязательства, кредитор вправе предъявить требование о применении одной из двух мер: либо процентов, либо пени, если иное прямо не оговорено законом или договором. На практике это положение толкуется так, что кредитор по сути волен применить ту меру ответственности, размер которой больше. Примером такого подхода является дело, рассмотренное Арбитражным судом Тверской области по иску АООТ "Максатихинский комбикормовый завод" к унитарному предприятию "Птицефабрика "Юбилейная" о взыскании 291644 руб. 68 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие просрочки оплаты поставленной продукции. Договором, заключенным сторонами, предусмотрена ответственность покупателя за задержку оплаты полученного товара в размере 0,5% за каждый день просрочки. Поскольку птицефабрика расчеты произвела несвоевременно, арбитражный суд при рассмотрении дела в первой инстанции с учетом правил ст. 333 ГК РФ удовлетворил иск. Апелляционная инстанция изменила решение, указав, что "в соответствии со смыслом п. 1 ст. 395 ГК РФ договорная мера ответственности имеет приоритет перед законной. Последняя не может быть возложена на должника, если контрагенты согласовали иное, ибо таким образом стороны реализовали собственное право свободного выбора на определение содержания своих взаимоотношений. Ни истец не вправе в одностороннем порядке отступать от условий сделки, ни суду не дозволено в нарушение ст. 1 ГК РФ без законных на то предпосылок вмешиваться в частные дела хозяйствующих субъектов, избирая для них нормы поведения, отличающиеся от согласованных участниками". Поскольку истец не заявлял требований о договорной неустойке, апелляционный суд в удовлетворении иска отказал. Однако Федеральный арбитражный суд округа при рассмотрении кассационной жалобы отменил постановление апелляционной инстанции, признав за кредитором право предъявлять соответствующие требования, исходя из собственного выбора между договорными и законными мерами ответственности, имеющими различную величину <*>. -------------------------------- <*> Архив Арбитражного суда Тверской области. 1998. Дело N 2376.
Последняя трактовка закона, ориентирующая на столь свободный выбор, представляется не бесспорной. Как известно, п. 1 ст. 395 ГК РФ предусматривает применение изложенных в нем правил, если иной размер процентов не установлен законом или договором. Заметим: речь идет не о процентной ставке, а о размере процентов. Надо полагать, что последний несколько шире первой. Он может выражать вовсе не банковскую ставку, а величину (коэффициент) пени, как в приведенном примере: 0,5% за каждый день просрочки. При таком варианте для правовой конкуренции места нет. Вернее сказать: сам закон решает ее в пользу договора (поскольку какого-то другого законодательного акта, императивно устанавливающего иной размер процентов, в настоящий момент не имеется). Право сторон на свободу выбора мер защиты не нарушается, так как ими уже сделан выбор в этом вопросе. Он получил закрепление в договоре. Если размер имущественной ответственности заинтересованными лицами согласован, то государство не должно позволять одному из участников соглашения игнорировать достигнутую договоренность. Оно вправе лишь контролировать разумность величины договорных санкций, но не вводить альтернативные варианты, ибо для предпринимательской деятельности очень важен подход, при котором обеспечивается реальная самостоятельность ее участников, где в первую очередь работают механизмы саморегулирования, отражающие законопослушную волю хозяйствующих субъектов. Необходимо, чтобы законом (тем более правоприменительной практикой) эти механизмы стимулировались, а не подменялись и не подправлялись. Сегодня, когда в хозяйственную деятельность вовлекаются большие массы индивидуальных предпринимателей, создается множество малых и средних коммерческих организаций, не имеющих подчас надлежащей юридической подготовки и соответствующих квалифицированных кадров, становятся особенно актуальны четкость, простота и доступность в понимании правовых инструментов определения размера ответственности.
Название документа