Соотношение договора и закона
(Соцуро Л. В.) ("Юрист", N 2, 2001) Текст документаСООТНОШЕНИЕ ДОГОВОРА И ЗАКОНА
Л. В. СОЦУРО
Соцуро Л. В., доктор юридических наук.
Соотношение договора и закона, по мнению ученых-цивилистов, является дискуссионным. Важность проблемы определяется научной новизной и актуальностью гражданского законодательства России, необходимостью толкования условий договора. Соотношение между договором и законом нами предлагается называть режимом правового регулирования договорных отношений (далее - правовой режим). О. Н. Садиков правовой режим соотношения договора и закона исследовал путем толкования требований статьи 422 ГК, федеральных законов и иных правовых актов <*>. -------------------------------- <*> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000. С. 137 - 142.
Заметим, что статья 422 ГК устанавливает подчиненные начала для договора, который должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения (п. 1 ст. 422 ГК). При этом не ущемляется свобода договора. В соответствии со ст. 421 ГК субъекты гражданского правоотношения свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена ГК, законом или добровольно принятым обязательством. Стороны могут заключить между собой вид договора, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. Диспозитивная сторона закона или иных правовых актов применяется, если иное не установлено соглашением сторон. Если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, соответствующие условия определяются обычаями делового оборота, применяемыми к отношениям сторон. В связи с этим напрашивается вывод о том, что договор и закон, одновременно располагаясь в определенной правовой иерархии, находятся в паритетном соотношении установленных правил. Причем правила установлены законом, паритетны для договора и в соотношении являются его правовым режимом. В то же время более чем спорным является вывод О. Н. Садикова о корректировке статьи 422 ГК в связи с ее расширительным толкованием. О. Н. Садиков, анализируя п. 1 ст. 422 ГК, утверждает: "между тем имеется немало гражданско-правовых сфер, где важную роль играют правила, утвержденные федеральными министерствами и ведомствами. Это перевозки грузов и пассажиров, снабжение электроэнергией, расчетные операции, некоторые другие специальные, однако практически важные области, где широко используется договор. Названные правила содержат большое число императивных норм, и заключаемые договоры должны соответствовать этим обязательным для участников договора предписаниям. Соответственно формулировка статьи 422 ГК РФ о подчинении договора императивным нормам закона и иных правовых актов должна толковаться расширительно и относиться также к актам министерств и иных федеральных органов, а в дальнейшем была бы желательна и корректировка редакции этой статьи" <*>. -------------------------------- <*> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000. С. 137.
Несостоятельность приведенной позиции заключается в ошибочном выводе автора о расширительном толковании по объему п. 1 ст. 422 ГК. Однако уяснение воли законодателя в п. 1 ст. 422 ГК в конечном своем смысле соответствует буквальному по объему толкованию. Используя систематический способ толкования и сопоставляя требования п. 1 ст. 422 ГК и ст. 3 ГК, мы приходим к следующим выводам: во-первых, законом является ГК РФ и принятые в соответствии с ним иные федеральные законы (далее - законы) (п. 2 ст. 3 ГК). Иными правовыми актами являются: указы Президента Российской Федерации; постановления Правительства Российской Федерации (далее - и иные правовые акты) (п. п. 4, 6 ст. 3 ГК). Во-вторых, министерства и иные федеральные органы исполнительной власти могут издавать акты, содержащие нормы гражданского права, в случаях и пределах, предусмотренных Гражданским кодексом, другими законами и иными правовыми актами (п. 7 ст. 3 ГК), и такие нормы гражданского права к иным правовым актам не относятся. Однако правовой режим норм в актах министерств и ведомств может быть востребован в договорах, не предусмотренных законом или иными правовыми актами (п. 2 ст. 421 ГК). В качестве вывода представляется, что п. 1 ст. 422 ГК в корректировке в сторону расширительного толкования по объему не нуждается. Расширение круга субъектов по изданию иных правовых актов создало бы неразрешимое противоречие с правовым режимом свободы договора. Необоснованное увеличение иных правовых актов может не только затруднить процесс заключения договора, но и довести эту ситуацию до абсурда. В этих условиях разумным и соответствующим здравому смыслу является правило, которое установлено в п. 1 ст. 422 ГК. Правовой режим диспозитивных норм, действовавших в момент заключения договора, регулируется собственно диспозитивной нормой и соглашением сторон. В последнем случае законодатель отдает приоритет в правовом регулировании соглашению сторон. Тем самым обеспечивается не только свобода договора, но и равенство соотношения договора и закона. При обстоятельствах, когда стороны не исключили применение диспозитивной нормы либо не установили условие, отличное от нее, а равно при отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспозитивной нормой. На наш взгляд, правовой режим диспозитивных норм является ясным по смыслу и точным по определению. Здесь отсутствует питательная почва для ненужных сомнений и тем более не требуется расширительного толкования ст. 422 ГК. Пункт 2 ст. 422 ГК утверждает стабильность договора и неизменность условий договора при изменении закона, кроме случаев придания вновь принятому закону обратной силы. В связи с этим в юридической литературе имеются следующие точки зрения: например, Брагинский М. И. и Витрянский В. В. считают, что Вводный закон и ст. 422 ГК допускают обратную силу закона при определенных условиях к тем правам и обязанностям, которые возникли до введения его в действие <*>. Садиков О. Н. усматривает в Вводных законах и п. 2 ст. 422 ГК дублирование однородных норм, тем более в различной редакции <**>. -------------------------------- <*> См. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1999 г. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <**> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000. С. 138.
На первый взгляд точки зрения вышеназванных авторов тождественны, но выражены разными словами. Приведенное Садиковым О. Н. систематическое толкование в конечном счете свидетельствует о том, что "законодательной тавтологии здесь нет" <*>. При этом следует иметь в виду, что статья 5 Вводного закона предписывает ГК действовать с момента вступления в законную силу, регулируя те правоотношения, которые возникают в силу ст. 8 ГК. Отмеченное корреспондируется со ст. 4 ГК, что доказывает системность норм и отсутствие их дублирования в нормах закона. Среди многих оснований возникновения гражданских прав и обязанностей является их возникновение из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему (п. 1 ст. 8 ГК). Пункт второй ст. 4 ГК отсылает в регулировании отношений по договору к ст. 422 ГК. Таким образом, п. 2 ст. 422 ГК по отношению к ст. 5 Вводного закона и ст. 4 ГК является специальной нормой. Как известно, специальная норма имеет приоритет над общей нормой. В связи с этим к правам и обязанностям, возникающим из договора, всецело применяются правила, установленные ст. 422 ГК. В свою очередь, п. 2 ст. 422 ГК указывает на обратную силу закона в случае прямого предписания к регулированию определенных отношений, возникших из ранее заключенных договоров. Тем самым ст. 422 ГК выступает общей и отсылочной к тем нормам закона, которые предусматривают специальные правила. Например, таким законом может быть исключительно федеральный закон, к которому, в частности, относится и Вводный закон к ГК части первой, статья 9 которого требует независимо от совершения недействительных сделок применять к ним нормы Кодекса об основаниях и последствиях недействительных сделок (ст. ст. 162, 165 - 180 ГК). Иными словами, сделки, относящиеся к недействительным, если они были совершены до 1 января 1995 года, признаются таковыми впоследствии без учета времени их совершения. Такое положение в правовом регулировании называется применением обратной силы закона, снимающего противоречия в правилах ст. 422 ГК и Вводного закона. -------------------------------- <*> Там же.
В отношении ранее заключенных договоров действует правило, согласно которому взаимоотношения сторон, урегулированные законодательством на момент их заключения, действуют и после вступления в силу нового закона. Однако, когда между сторонами возникают правоотношения, к примеру, по исполнению обязательств, возмещению вреда и т. д., применяются нормы не закона, действовавшего в момент заключения договора, а нормы нового закона. Из сути свободы договора вытекает реальная возможность для сторон корректировки существенных условий договора, а также прав и обязанностей с учетом диспозитивных норм нового закона. Воля сторон, формирующая их соглашение к пересмотру и корректировке условий договора в сторону обеспечения исполнения обязательств, является тонким инструментом предупреждения ситуаций, к которым могут быть причислены правила п. 1 ст. 451 ГК. Возможно, в этом и заключается главное различие между обратной силой закона и существенным изменением обстоятельств, влекущих изменение и расторжение договора. Обратная сила закона всегда детерминирована, и смысл ее состоит в том, чтобы улучшить - но не ухудшить - регулируемые отношения в гражданско-правовой сфере. И в этом смысле закон, имеющий обратную силу, является объективной реальностью. В свою очередь, обстоятельства, за исключением форс-мажорных, определяются волей сторон, то есть субъектами. Примером являются правила, установленные статьей 157 ГК в отношении сделок, совершенных под условием, где стороны самостоятельно устанавливают обстоятельства своим соглашением. В прямой постановке вопроса усматривается и результат толкования закона. Во-первых, обратная сила закона не может порождать по своей природе существенное изменение обстоятельств, влекущих изменение и расторжение договора. В этой ситуации стороны ранее заключенный ими договор могут изменить или расторгнуть, а новый, находясь в тех же условиях и при той же степени заботливости и осмотрительности, не заключать. Во-вторых, договорные обстоятельства устанавливаются соглашением сторон. Существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, является основанием для его изменения или расторжения, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из его существа (п. 1 ст. 451 ГК). В диспозиции названной статьи ГК нет указаний на связь закона, в том числе и имеющего обратную силу, с указанными обстоятельствами. Дополнительным аргументом, конкретизирующим ранее изложенную точку зрения О. Н. Садикова о различной редакции ст. ст. 4, 422 ГК, является вывод, сделанный М. И. Брагинским и В. В. Витрянским в результате использования грамматического способа толкования названных статей ГК. ГК включил нормы, посвященные действию гражданско-правового акта во времени, притом как общие, так и специальные. Правила, о которых идет речь, составляют содержание двух статей Кодекса. Из них первая - ст. 4 (Действие гражданского законодательства во времени) - распространяется на все гражданские отношения, а вторая - ст. 422 (Договор и закон) - регулирует только вопрос о последствиях принятия новых гражданских актов для договоров. Обе статьи устанавливают соответствующие правила лишь применительно к одному из возможных правовых источников - закону. И хотя ст. 4 ГК говорит вначале об "актах гражданского законодательства", в силу п. 2 ст. 3 ГК указанный термин равнозначен другому: "федеральный закон". Это подтверждается и второй нормой, включенной в ст. 4. Она прямо указывает на то, что имеется в виду именно "закон" <*>, в связи с чем участникам гражданско-правовых договоров, в том числе и долгосрочных, с участием отечественных и иностранных инвесторов нет правовых оснований опасаться за судьбу договора при изменении закона. -------------------------------- <*> См. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1999 г. С. 101. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
Опасения в этом есть не что иное, как эмоциональные издержки, свойственные творческому поиску в науке. Весомым аргументом в пользу изложенной позиции выступает практика арбитражных судов <*>. -------------------------------- <*> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000 г. С. 140.
В складывающейся судебно-арбитражной практике опредмечивается гармоничный процесс взаимоотношений договора и закона. Соответствующие судебно-арбитражные органы обобщают судебную практику, находят проблемы взаимоотношений договора и закона и ищут пути их разрешения. Так, Брагинский М. И. и Витрянский В. В., анализируя проблемы недействительности договора, отмечают рост числа споров, связанных с признанием сделок недействительными и применением последствий ничтожных сделок <*>. Примером является обобщенная практика за 1997 год Федерального Арбитражного суда Московского округа по разрешению споров о признании договоров недействительными, проведенная судьями этого суда с участием представителей аналитической работы арбитражных судов г. Москвы и Московской области. -------------------------------- <*> См. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1999 г. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
Наиболее распространенными видами договоров, действительность которых оспаривалась в арбитражных судах в 1997 году, стали договоры купли-продажи, в основном нежилых помещений - 36 дел (26%); договоры аренды - 28 дел (20%); в одну группу были объединены кредитные договоры (14%), сделки по передаче векселя (3%), сделки по обеспечению исполнения обязательств - до 25 дел (19%). Иски о признании недействительными сделок приватизации составили 15 дел (11,2%). В отдельную группу были объединены иные договора, действительность которых оспаривалась: подряда, доверительного управления, авторского права, поставки, совместной деятельности, оказания юридических услуг и другие - 18 дел (13,5%). В целом по рассмотренным 134 делам были признаны недействительными 43 договора, что составляет 42% от всех рассмотренных дел. Несомненным достоинством проведенного анализа судебной практики является применение нового ГК к договорам, которые были заключены до его вступления в законную силу. Компетентное и осторожное применение судами способа защиты гражданских прав путем признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки (ст. 12 ГК) свидетельствует о возросшей правовой культуре арбитражных судов. Есть все основания полагать, что в практике арбитражных судов создаются преграды к злоупотреблению правом одной из сторон, когда недобросовестный должник в целях избежания ответственности обращается в суд о признании сделки недействительной. В судебных актах соотношение договора и закона аргументировано исследованием условий договора и фактических обстоятельств дела. Актуальность и практическая ценность обобщенной судебной практики Федерального Арбитражного суда Московского округа заключается в научном анализе дел. Так, основания признания договоров недействительными были разделены на пять групп: 1. сделки, не соответствующие закону или иным правовым актам; 2. сделки с пороком субъектного состава; 3. сделки с пороками воли; 4. сделки с пороками формы; 5. сделки с пороками содержания. К первой группе, например, относится ничтожная сделка по купле-продаже недвижимости, совершенная с нарушением законодательства о приватизации. Прокурором г. Москвы был предъявлен иск о признании недействительным договора купли-продажи нежилого помещения, заключенного между Фондом имущества и АОЗТ "ФК ЛЭНД" (арендатором), причем ответчик не имел права на приватизацию арендуемого здания. Договор аренды не содержал условия о приватизации нежилого помещения. Арбитражный суд г. Москвы в иске отказал, придя к выводу, что перечень лиц, имеющих право на приватизацию, не является исчерпывающим. Федеральный Арбитражный суд Московского округа, являясь кассационной инстанцией, отменил решение Арбитражного суда г. Москвы и указал, что АОЗТ "ФК ЛЭНД" не является лицом, имеющим право на приобретение в собственность сданных в аренду помещений. В соответствии со ст. 30 Закона РФ "О приватизации..." сделка по приобретению приватизируемой государственной и муниципальной собственности субъектом, не имеющим на это право, признается недействительной. Заместителем Председателя Высшего Арбитражного суда РФ было отказано в принесении протеста на постановление суда кассационной инстанции. В этом деле судебный акт соответствовал требованиям ст. 168 ГК и п. 32 Постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ N 6/8 от 1 июля 1996 г., предписывающего: "При удовлетворении иска в мотивировочной части решения суда о признании сделки недействительной должно быть указано, что сделка является ничтожной. В этом случае последствия недействительности ничтожной сделки применяются судом по требованию любого заинтересованного лица либо по собственной инициативе" <*>. -------------------------------- <*> См. Постановление Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 6/8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996 г. N 9.
Аналогичная конструкция судебного акта содержится в деле, рассмотренном Арбитражным судом Московской области. Комитет по управлению имуществом Администрации Клинского района Московской области заявил исковое требование о признании недействительной сделки приватизации в части включения в уставный капитал АООТ "Клинволокно" поликлиники на 750 посещений, поскольку объект здравоохранения не подлежал приватизации. Решением Арбитражного суда Московской области иск был удовлетворен. Постановлением апелляционной инстанции того же суда ранее состоявшееся решение было отменено, а в иске отказано. Кассационная инстанция отменила постановление апелляционной инстанции как не соответствующее законодательству о приватизации и материалам дела. АО "Клинволокно" было образовано в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 01.07.92 N 721 "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений в акционерные общества". Уставный капитал АО не включал в себя стоимость объектов социально-культурного и коммунально-бытового назначения. П. 2.1.7 Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год запрещает приватизацию учреждений, финансирование которых осуществляется за счет бюджета всех уровней. Поэтому поликлиника, обслуживающая жителей Клинского района за счет средств местного бюджета, не может быть включена в уставный капитал АО "Клинволокно". Вместе с тем договоры как многосторонняя сделка в вопросах определения их недействительности регулируются нормами ГК о недействительности сделок. В этой связи необходимо обратить внимание судов на существующие критерии разграничения разновидностей недействительных сделок на ничтожные и оспоримые. В основе такого разграничения находится соотношение договора и закона. Недействительная сделка - это видимое правоотношение, не соответствующее требованиям закона или иного правового акта, совершенное с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Критерий разграничения недействительных сделок на ничтожные и оспоримые содержится в п. 1 ст. 166 ГК. Сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). В п. 32 Постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 года указывается, что ничтожная сделка является недействительной независимо от признания ее таковой судом. Учитывая, что Кодекс не исключает возможности предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица. При этом следует учитывать, что такие требования могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные п. 1 ст. 181 ГК <*>. В этом отношении суд устанавливает факт, имеющий юридическое значение, относящееся к последствиям недействительной сделки. Брагинский М. И. и Витрянский В. В., подробно анализируя основания недействительности сделок, делают два взаимообусловленных вывода: -------------------------------- <*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996 г. N 9. С. 13.
- во-первых, ничтожная сделка является таковой по определению, то есть независимо от признания ее таковой судом; - во-вторых, любое заинтересованное лицо может обратиться в суд за признанием договора ничтожным. При признании оспоримой сделки недействительной имеет место иск о преобразовании: существующее между сторонами договорное правоотношение в силу решения суда становится недействительным со всеми вытекающими отсюда последствиями <*>. -------------------------------- <*> См. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1999 г. С. 161. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------
В отличие от оспоримой сделки ничтожная сделка имеет два основания своей ничтожности. Первое основание изложено в ст. 168 ГК. Сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Второе основание ничтожности содержится в ст. 169 ГК. Сделка, совершенная с целью, заведомо противоречащей основам правопорядка или нравственности, ничтожна. В юридической литературе существуют опасения по поводу растворения права в нравственности. Однако они лишены достойных аргументов. Совершенно обоснованным и принципиальным является вывод Брагинского М. И. и Витрянского В. В. о том, что ст. 169 ГК имеет сделку, заведомо противную основам правопорядка или основам нравственности. Разделение понятий основ правопорядка и нравственности в ст. 169 ГК по замыслу законодателя подчеркивает их единство. Каждая норма содержит элементы морали и нравственности. Представляется, что законодатель признает сделку ничтожной там, где объектом посягательства являются основы правопорядка и нравственности. По указанным основаниям он стремится к достижению справедливости в правовом регулировании договоров. Право утрачивает свое нравственное значение, если оно не обеспечивает справедливость <*>. -------------------------------- <*> См. Кудрявцев В. Н. Право и правоведение. М., 1978 г. С. 111.
Смысл ст. 169 ГК как раз и состоит в том, чтобы выделить особо значимый объект - основы правопорядка и нравственности. Совершение сделки с целью, заведомо противной названным основаниям, определяет ее как ничтожную. На наш взгляд, судебная практика должна принимать во внимание исключительно те нравственные категории, которые прямо указаны в законе или ином правовом акте. При этом условии ожидается укрепление основ правопорядка и нравственности. Сравнительный анализ статей ГК с учетом системности норм о недействительности сделок убедительно доказывает существование следующих выводов: - ничтожная сделка (договор) резюмируется как абсолютно недействительная, которой гарантируется применение последствий ее недействительности; - оспоримая сделка (договор) не всегда признается недействительной, а применение последствий ее недействительности не гарантируется; - употребление законодателем термина "недействительность договора" основано на общих понятиях ничтожной и оспоримой сделки; - в тех случаях, когда в законе прямо не говорится о признании сделки недействительной по требованию стороны (например, ст. 339 "Договор о залоге, его форма и регистрация"), состоявшаяся сделка без соблюдения установленных правил является ничтожной в силу ст. 165 ГК как не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов. Вторую группу недействительных сделок составляют сделки с пороком субъектного состава. Законом предусмотрены два состава недействительности сделок юридических лиц: сделки, выходящие за пределы специальной правоспособности юридического лица (ст. 173 ГК), и сделки, совершенные органами юридического лица с превышением их полномочий (ст. 174 ГК). Судебная практика всех инстанций показывает, что применение названных норм ГК нередко вызывает затруднения в правоприменении. Например, рассматривая иск, заявленный СИФП "Восток" к АООТ "Каштымский машиностроительный завод", где третьим лицом выступало ТОО "Статус-Н", о признании недействительным договора купли-продажи акций АООТ "Челябинский завод дорожных машин им. Колюшенко" от 25.01.95 и об обязании ответчика возвратить акции АООТ "Челябинский ЗДМ им. Колюшенко", Арбитражный суд г. Москвы своим решением признал договор купли-продажи недействительным как заключенный в нарушение ст. 454 ГК РФ за пределами специальных полномочий и правоспособности юридического лица. Суд установил противоречие данного договора Указу Президента Российской Федерации от 07.10.92 N 1186 (Положение "О специализированных фондах приватизации"), Указу Президента Российской Федерации от 04.11.94 N 2063 "О мерах по государственному регулированию рынка ценных бумаг", Постановлению Правительства Российской Федерации от 17.11.94. Более того, при заключении договора отсутствовала лицензия на право деятельности на рынке ценных бумаг Российской Федерации, и что сторона знала о незаконности сделки. Ответчиком не были предъявлены доказательства, подтверждающие возражения по требованиям истца. Таким образом, истец правомерно заявил иск о применении последствий недействительной сделки. Второй состав недействительных сделок юридических лиц определен ст. 174 ГК. Один из последних протестов, поступивших в Федеральный арбитражный суд Московского округа 12 марта 1998 года, был удовлетворен Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Торговая фирма "Марина" обратилась с иском к ООО "М-Контур" о признании недействительным договора купли-продажи нежилых помещений, обосновывая свои требования подписанием договора со стороны продавца лицом с превышением своих полномочий. Решением первой и постановлением апелляционной инстанций в иске отказано, т. к. суд признал, что договор со стороны продавца подписан в пределах полномочий, установленных учредительными документами. Кроме того, суд усмотрел в действиях истца злоупотребление правом, в связи с чем право истца защите не подлежит. Федеральный арбитражный суд Московского округа судебные акты отменил и признал договор недействительным в силу требований, содержащихся в ст. 174 ГК. Суд кассационной инстанции посчитал, что уставом торговой фирмы полномочия директора ограничены на совершение сделок, сумма которых превышает один миллион рублей, а также сослался на решение Преображенского межмуниципального суда о признании недействительными протоколов, вносящих изменения в учредительные документы. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Постановлением N 5679/97 от 03.02.98 оставил в силе судебные акты Арбитражного суда г. Москвы, отменив постановление Федерального арбитражного суда Московского округа в связи с неправильным применением нормы материального права. Суды первой и апелляционной инстанций обоснованно пришли к выводу о том, что покупатель не знал и не должен был заведомо знать об ограничениях, указанных в уставе торговой фирмы "Марина". Что касается решения межмуниципального суда, то оно не принято Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации во внимание, поскольку вступило в силу после заключения договора купли-продажи. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в своем Постановлении сослался на неправильное применение кассационной инстанцией статьи 174 ГК. Ошибка кассационной инстанции заключалась в том, что она дала переоценку собранных по делу обстоятельств, что делать она не вправе, так как право оценки доказательств принадлежит судам, рассматривающим спор по существу. Трудности при рассмотрении дел заключаются в том, что суды упускали из вида то обстоятельство, что понятие "превышение полномочий" - оценочное и не может быть ограничено определенным кругом доказательств (например, ссылкой в договоре на устав, которая могла бы свидетельствовать о том, что лицо, подписавшее договор, должно было знать об ограничениях в полномочиях). Превышение полномочий должно быть доказано в судебном заседании любыми средствами доказывания: письменными (переписка, учредительные документы), устными (свидетельскими показаниями). Только после тщательного выяснения всех обстоятельств заключения сделки можно сделать вывод, имело ли место превышение полномочий. Аналогичным является следующий пример. КБ "Коринфум" подал иск о признании недействительным договора поручительства, обеспечившего кредитный договор между ответчиками: АБ "ВА-банк" и ООО "Ло гес". Решением Арбитражного суда г. Москвы в иске было отказано, т. к. истец не доказал, что ответчик знал или заведомо должен был знать об ограничениях полномочий. Постановлением апелляционной инстанции, оставленным без изменения кассационной инстанцией, решение было отменено, договор признан недействительным по следующим основаниям. Оспариваемый договор поручительства был подписан председателем Правления банка в нарушение ст. 174 ГК, однако уставом банка было предусмотрено, что председатель руководит деятельностью банка в соответствии с полномочиями, предоставленными ему собранием пайщиков. С данным Уставом ответчик был ознакомлен. Последующего одобрения со стороны совета банка не было. На указанные судебные акты принесен протест с просьбой оставить в силе решение Арбитражного суда г. Москвы. По мнению заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, Устав истца не содержит положений об ограничении полномочий председателя Правления, а лишь устанавливает орган, который вправе их изменить, внеся соответствующие изменения в Устав. В то же время в протесте содержится довод о том, что протокол общего собрания пайщиков не относится к учредительным документам, то есть установленные в нем ограничения не могут служить основанием для признания сделки недействительной. Между тем судебная практика названных арбитражных судов свидетельствует, что по основаниям, предусмотренным следующими тремя группами, договоры признавались недействительными крайне редко. Так, третью группу составляют сделки с пороками воли или договоры при отсутствии воли на их совершение сделки и сделки, в которых воля сформировалась неправильно под влиянием различных факторов (насилия, угрозы, обмана, заблуждения или злонамеренного соглашения сторон). Это основание обычно используется в совокупности с другими основаниями недействительности сделок, что нашло свое подтверждение в процессе. Межкомбанк обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском к АБ "Империал" о признании недействительным договора уступки прав требований к АКБ "Славянский банк", заключенного между истцом и ответчиком. Исковые требования мотивированы тем, что оспариваемый договор был заключен под влиянием заблуждения. В один день между истцом и ответчиком были заключены два договора: 1-ый - о переуступке прав требований к АКБ "Славянский банк", являвшемуся должником истца по неттингу, 2-ой - о переуступке прав требования к АООТ "Сибирский торговый банк", являвшемуся должником ответчика по корреспондентскому счету. Переуступленные по двум договорам требования по сумме совпадают. Истец намеревался заключить возмездный договор, тогда как в силу недействительности 2-го договора 1-ый оказался безвозмездным. Суд первой инстанции не согласился с мотивацией истца, указав, что незнание норм материального права не является заблуждением. Тем не менее судом данный договор был признан недействительным по основанию несоответствия сделки требованиям законодательства, регулирующего договор цессии (ст. ст. 382, 384, 388 ГК РФ). Апелляционная инстанция решения отменила и в иске отказала, не найдя оснований для признания сделки недействительной. Федеральный арбитражный суд Московского округа отменил постановление и оставил в силе решение Арбитражного суда г. Москвы. Кассационная инстанция, проанализировав оба договора, указала, что особенностью отношений по договору корреспондентского счета является выполнение банками-корреспондентами взаимных поручений. Зачисление на корреспондентский счет суммы взаимных требований попадает под общее течение счета, и в отношении них до подведения окончательного сальдо при закрытии счета уступка не может быть произведена. Таким образом, уступка прав на занесенные на корреспондентский счет суммы до прекращения договорных отношений противоречит условиям договора корреспондентского счета и в силу п. 1 ст. 388 ГК не допускается. Фактически между истцом и ответчиком была совершена безвозмездная сделка, на совершение которой истец не имел ни намерений, ни права. Банк не вправе совершать сделки, противоречащие целям и предмету их деятельности, а по ст. 34 Закона Российской Федерации "О банках и банковской деятельности" кредитная организация обязана предпринять все меры для взыскания задолженности. Показательным примером из практики применения судами оснований недействительности сделок с пороком воли является иск ТОО "Лаг-Сервис" к АОЗТ "ИТМ Лтд" о признании недействительным договора на основании ст. 57 ГК РСФСР, поскольку сделка совершена под влиянием заблуждения. При первом рассмотрении дела оспариваемый договор купли-продажи исключительных прав владения виллой был признан недействительным как заключенный под влиянием заблуждения. Суды исходили из того, что ответчик не сообщил истцу, что не является собственником виллы, а истец полагал, что приобретает виллу в собственность, однако позднее из правил владения выяснилось, что право собственности на виллу не гарантировано. Кассационной инстанцией судебные акты были отменены как недостаточно обоснованные, вынесенные с нарушением норм процессуального права (ст. 53 и ст. 118 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). В результате нового рассмотрения судебные инстанции в иске о признании недействительным спорного договора отказали. Суды полно и тщательно исследовали все обстоятельства дела, правомерно квалифицировав взаимоотношения сторон как сделку, хотя и не предусмотренную гражданским законодательством, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождающую права и обязанности. Анализ оспоренного договора подтвердил, что покупателю передавалось не имущество в собственность, а исключительное право владения виллой в течение определенного периода отдыха. Во всем тексте договора имеются ссылки на Правила владения, которые были получены покупателем после подписания договора (что также предусмотрено п. 8 договора). Правомерно отказав в удовлетворении иска, судебные инстанции исходили из того, что сделка может быть признана недействительной как заключенная под влиянием заблуждения, если это заблуждение имело существенное значение, которое создало у стороны ошибочное, не соответствующее действительности представление о предмете договора. Четвертую группу составляют сделки, совершенные с пороком формы. Примеры признания договоров недействительными по п. 1 ст. 165 ГК РФ в практике судов Московского федерального округа являются немногочисленными. Однако был заявлен иск о признании недействительным договора аренды и применении последствий сделки путем обязания ответчика возвратить истцу арендные платежи. Решением Арбитражного суда г. Москвы иск был удовлетворен. Постановлением апелляционной и кассационной инстанций решение изменено и в части обязания возвратить сумму платежей в иске отказано. Арбитражный суд признал данный договор ничтожным в силу п. 1 ст. 165 ГК РФ, поскольку договор аренды не был зарегистрирован в установленном порядке. Относительно последствий недействительности сделки суд указал, что при двусторонней реституции происходит зачет взаимных обязательств, а не возврат одной из сторон полученного по сделке. Поскольку право пользования нельзя возвратить в натуре, то требование возвратить арендатору сумму платежей удовлетворению не подлежит. Следует отметить, что главным основанием недействительности сделки, отраженным в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа, стало несоответствие сделки требованиям закона (ст. ст. 48, 49 ГК РСФСР). Истец заявил о недействительности договора аренды в связи с отсутствием его государственной регистрации. По мнению суда, спорное помещение изначально не подлежало передаче в аренду, так как оно было передано истцу для пользования под общежитие (в то время как арендатор-ответчик заключил договор аренды для административных целей). Поскольку не был соблюден порядок перевода жилых помещений в нежилые, судами сделан вывод о ничтожности совершенной сторонами сделки. Пятую группу составляют сделки, совершенные с пороком содержания. Примером может послужить иск, заявленный о признании недействительности договора о долевом участии в реконструкции дома, заключенного между АБ "Империал" и Фондом поддержки русских переселенцев и АОЗТ "Тихвинское". Решением Арбитражного суда г. Москвы, оставленным без изменения постановлением апелляционной и кассационной инстанций, иск был удовлетворен. Судом было установлено, что на момент подписания спорного договора уже были подписаны акт о результатах реализации Инвестиционного контракта и акт Госкомиссии, свидетельствующие об исполнении договора и о сдаче спорного строения в эксплуатацию. Фактически между истцом и ответчиком была совершена сделка купли-продажи без соблюдения требований ст. 169 ГК РФ. В силу ст. 170 ГК притворная сделка, то есть совершенная с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. Классификация оснований недействительности: ничтожности и оспоримости сделок (договоров) - нуждается в конкретизации с учетом складывающейся судебной практики и является очевидным доказательством непростого соотношения договора и закона. О. Н. Садиков, отмечая сложность ситуации с применением ст. 422 ГК, ставит правомерный вопрос. На практике долгосрочные договоры, особенно в сфере строительства, нередко дополняются и уточняются, такие изменения ранее состоявшегося договора могут носить существенный характер. Какое законодательство должно применяться к таким измененным договорным условиям ранее совершенного договора <*>? -------------------------------- <*> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000 г. С. 141.
Для более точного уяснения поставленного вопроса обратимся к судебно-арбитражной практике как к критерию истины. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации своим постановлением направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции следующее дело. ТОО "Приминформсвязь" обратилось в Арбитражный суд Приморского края с иском к ОАО "Электросвязь" о взыскании 4743968 рублей 60 копеек задолженности за подрядные работы, убытков и применении санкций в связи с просрочкой оплаты. Решением 16.03.98 в удовлетворении иска отказано. В апелляционной инстанции законность и обоснованность решений не проверялись. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа постановлением от 09.06.98 решение изменил: в пользу истца взыскано 3578500 рублей основного долга и 473500 рублей пеней за просрочку платежа. В части взыскания убытков решение оставлено без изменения. В протесте предлагается постановление суда кассационной инстанции от 09.06.98 отменить, решение суда первой инстанции от 16.03.98 оставить в силе. Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению с направлением дела на новое рассмотрение по следующим основаниям. Как следует из материалов дела, в апреле 1993 года между истцом (подрядчик) и ответчиком (заказчик) был заключен договор подряда на капитальное строительство - организацию приграничной телефонной связи на контрольно-пропускном пункте "Краскино", а в марте 1994 года - дополнительное соглашение к этому договору на строительство кабельной линии связи на участке Посвет-Краскино-Славянка. Параграфом 4-м особых условий к названному договору предусмотрено, что взаиморасчеты между заказчиком и подрядчиком производятся ежемесячно по фактическим затратам на основании двусторонних актов формы N 3. В деле имеются подписанные обеими сторонами документы, подтверждающие выполнение истцом (подрядчиком) строительно-монтажных работ за период 1993 - 1995 годов, а также платежные поручения, представленные ответчиком в подтверждение перечисленных денежных средств в оплату выполненных работ. Однако имеющиеся доказательства в полном объеме судом не исследованы и не оценены. Не установлена действительная воля сторон при заключении договора и оформлении результатов работ. Кроме того, судом не дано толкование условий договора с учетом фактических действий сторон по его исполнению, а также оценки дополнительно представленных доказательств. В частности, подлежат оценке рекомендации регионального центра по ценообразованию в строительстве с точки зрения возможности применения их к отношениям сторон при расчетах за выполненные работы и платежные документы о фактическом перечислении денежных средств <*>. -------------------------------- <*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000 г. N 4. С. 37 - 38.
Главное исковое требование, вытекающее из длительного договора подряда на капитальное строительство, заключается в правильном определении цены за выполненные подрядные работы, взыскания убытков и применения санкций в связи с просрочкой оплаты. Отношения между сторонами, урегулированные договором, заключенным в 1993 году, по оплате работ, должны быть изменены с учетом требований ст. 424 ГК, рекомендаций центра по ценообразованию в строительстве. По согласованию стороны представляют в суд ведомость выверки расчетов между ними. В том случае, если сторонами не достигнуто соглашение о стоимости произведенных работ, суд руководствуется ст. ст. 422, 424 ГК с вытекающими отсюда юридическими последствиями. То есть суд применяет законодательство, действующее на момент рассмотрения спора в суде. Данное правило должно применяться судом также при взыскании убытков и иных способов обеспечения обязательств, предусмотренных договором, или законом, или иными правовыми актами. Единство правового режима договорных условий обеспечивается законом и другими правовыми актами, что позволяет сделать вывод о том, что договор и закон являются при верховенстве закона взаимообусловленными правовыми категориями. Императивные и диспозитивные нормы закона, условия договора, по которым по требованию одной из сторон достигнуто соглашение, должны соблюдаться безусловно. Нельзя не согласиться с учетом изложенного с выводом Аарона Барака: "Там, где слова статутной нормы при обстоятельствах данного дела порождают более чем одну возможность, функция правил толкования заключается в том, чтобы дать ориентировку при выборе одной и единственно законной возможности" <*>. -------------------------------- <*> См. Барак Аарон. Судейское усмотрение. М., 1999 г. С. 75.
В связи с этим представляется спорным утверждение О. М. Садикова, что такой подход предполагает разграничение существенных и несущественных изменений договора <*>. Правила формальной логики подсказывают, что если договор состоит из существенных условий, несущественных изменений существенных условий априори не может быть. Простой пример в поддержку изложенного. Представим, что меняются реквизиты юридического лица: наименование, адрес и т. д. Но при этом новое наименование и адрес не учитываются. Будет ли данное обстоятельство являться существенным для партнеров по договору? Ответ очевиден, если реквизиты существенны при исполнении договора, то условия договора существеннее вдвойне. -------------------------------- <*> См. Садиков О. Н. Договор и закон в новом гражданском праве России // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. N 2. 2000 г. С. 141.
Абсолютно нет сомнений в том, что стороны с их творческим потенциалом предпринимательства играют важную роль в корректировке условий договора с учетом изменений в законодательстве. К формуле соотношения договора и закона уместно будет отнести и стороны. В итоге рассмотрения соотношения договора и закона, на наш взгляд, можно сделать следующие выводы: существует объективное верховенство императивных норм закона над условиями договора; равенство диспозитивных норм закона и условий договора возможно в тех случаях, когда такое равенство допускается диспозитивной нормой; если иное прямо не установлено законом, при вступлении в силу нового закона условия ранее заключенного договора сохраняют свою силу; договор должен соответствовать нормам закона или иным правовым актам или не противоречить закону или иным правовым актам, будучи ими не предусмотренным; договор может вытекать из обычаев делового оборота, но обязательно соответствовать всем требованиям, изложенным законодателем в ГК и иных правовых актах России; договор, не соответствующий закону или иным правовым актам, а равно совершаемый с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, является ничтожной сделкой; к ничтожному и оспоримому договору могут быть применены последствия недействительности сделок. И последнее, воля сторон в договоре и обусловленные волеизъявлением сторон обстоятельства являются определяющими в выборе способа толкования условия договора в порядке статьи 431 ГК.
Название документа