Актуальные вопросы практики разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ

(Розенберг М.) ("Хозяйство и право", 2003, N 12) Текст документа

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРАКТИКИ РАЗРЕШЕНИЯ СПОРОВ В МЕЖДУНАРОДНОМ КОММЕРЧЕСКОМ АРБИТРАЖНОМ СУДЕ ПРИ ТПП РФ

М. РОЗЕНБЕРГ

М. Розенберг, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист России, профессор Всероссийской академии внешней торговли, член Президиума и арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ.

Информация о практике МКАС приводилась в ряде изданий последнего времени <*>. Целью настоящей статьи является ознакомление российских юристов и предпринимателей, занимающихся внешнеэкономической деятельностью, с подходами МКАС по некоторым принципиальным вопросам, возникающим при разрешении споров, которые, на взгляд автора, представляют практический интерес. -------------------------------- <*> См., в частности: Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Книжный мир, 2003; Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. (Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров). 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2003. Ряд материалов по этому вопросу опубликован в газете "ЭЖ-Юрист". Издательством "Статут" готовится к опубликованию книги "Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2001 - 2002 гг.". Освещение практики МКАС - одно из основных направлений нового журнала "Международный коммерческий арбитраж", который начнет выходить в 2004 году. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья Н. Г.Вилковой "Договорное право в международном обороте" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2004. ------------------------------------------------------------------ См. также: Хозяйство и право, 2002, N 1 и 11; 2003, N 2 и 3; Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002; Вестник ВАС РФ, 2002, N 11; Актуальные вопросы международного коммерческого арбитража. К 70-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации / Отв. ред. А. С. Комаров. М.: Спарк, 2002.

Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 г.) <*> и другие международные соглашения. Венская конвенция 1980 года (ст. 90) предусматривает, что она не затрагивает действий любого международного соглашения, которое уже заключено или может быть заключено и которое содержит положения по вопросам, являющимся предметом регулирования этой Конвенции, при условии, что стороны имеют свои коммерческие предприятия в государствах - участниках такого соглашения. -------------------------------- <*> Далее - Венская конвенция 1980 года, Венская конвенция, Конвенция.

В практике МКАС однозначно понимается, что этой статьей Венской конвенции 1980 года имелось в виду признать приоритетность иных международных (многосторонних и двусторонних) соглашений в отношении положений Конвенции, коль скоро такие иные международные соглашения заключены органами, предусмотренными законами государств-участников, и в форме, соответствующей требованиям законов этих государств. Отсюда следует приоритетность в отношении положений Конвенции, например, предписаний Соглашения об Общих условиях поставок товаров между организациями государств - участников Содружества Независимых Государств (Киев, 20 марта 1992 года) (далее - Соглашение об ОУП СНГ), заключенного правительствами десяти государств - членов СНГ, или Общих условий поставок товаров из Союза ССР в Китайскую Народную Республику и из Китайской Народной Республики в Союз ССР (Пекин, 13 марта 1990 года) (далее - ОУП СССР-КНР), Протокол о введении в действие которых подписан компетентными органами этих государств (министерствами внешних экономических связей). Встречающиеся в российской литературе <*> утверждения, что в силу ст. 90 Венской конвенции 1980 года приоритет в отношении положений Конвенции для России имеют только международные соглашения, ратифицированные Государственной Думой РФ, представляются по меньшей мере сомнительными. -------------------------------- <*> См., например: Елисеев И. В. Гражданско-правовое регулирование международной купли-продажи товаров. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2002, С. 27 - 32.

Во-первых, Конституция РФ (ч. 4 ст. 15), предусматривая приоритетность правил международных договоров в отношении правил внутреннего закона, не содержит указаний на то, что имеются в виду только ратифицированные международные договоры. В то же время Федеральный закон от 15 июля 1995 года N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" (п. 2 ст. 1) устанавливает, что он применяется в отношении международных договоров Российской Федерации (межгосударственных, межправительственных договоров и договоров межведомственного характера) независимо от их вида и наименования (договор, соглашение, конвенция, протокол, обмен письмами или нотами, иные виды и наименования международных договоров). Пункт 2 ст. 5 указанного Закона воспроизводит формулировку ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. В комментарии к ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" <*> обоснованно отмечалось, что нужно отличать приоритет применения в конкретных случаях, не влияющий на действия правила закона в целом, от внесения международным договором серьезных изменений в законодательство с заменой его иными правилами. Не вызывает сомнений, что во втором варианте действительно необходима ратификация международного договора Государственной Думой. Вместе с тем, в отличие от мнения комментатора, представляется, что отсутствуют основания для утверждения, будто соглашения межведомственного характера не подпадают под действие ч. 4 ст. 15 Конституции и п. 2 ст. 5 ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" <**>. Как отмечалось ранее, решающее значение в этом вопросе, как представляется, должно придаваться тому, входило ли в силу Закона в компетенцию соответствующего ведомства заключение такого международного соглашения, предусматривающего для конкретных (специальных) случаев применение иных правил, чем предусмотренные общим законодательством. -------------------------------- <*> См.: Комментарий к Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации". М.: Спарк, 1996, С. 17 - 18. <**> См.: там же, С. 18.

Во-вторых, при толковании ст. 90 Венской конвенции 1980 года, ратифицированной Верховным Советом СССР <*>, необходимо основываться на прямых указаниях, содержащихся в этой статье. А они заключаются в том, что приоритет в отношении Конвенции признается за любым международным соглашением, которое уже заключено или может быть заключено и которое содержит положения по вопросам, являющимся предметом регулирования Конвенции. -------------------------------- <*> В отношении этой Конвенции Российская Федерация с 24 декабря 1991 года продолжает участие в ней. Следует обратить внимание на то, что Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 года (ст. 129), действовавшие на момент ратификации Союзом ССР Венской конвенции 1980 года и заявления России о продолжении членства в ней, а также подписания Протокола об ОУП СССР - КНР и Соглашения об ОУП СНГ, как и Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года (ст. 170), введенные в действие на территории РФ с 3 августа 1992 года, предусматривали аналогичные ст. 7 ГК РФ положения о приоритете правил международного договора в отношении норм внутригосударственного гражданского законодательства.

Таким образом, иерархия международных договоров применительно к Венской конвенции определена самой Конвенцией. При этом следует учитывать, что формулировка этой статьи, включенная в проект Конвенции и впоследствии принятая, была предложена делегациями стран - членов СЭВ с целью избежать применения положений Венской конвенции вместо заключенных этими странами многосторонних и двусторонних соглашений, развернуто регулировавших в рамках СЭВ внешнеторговую поставку с учетом ряда присущих ей специфических особенностей. А такие международные соглашения заключались, как правило, в специфической форме, вытекающей из Устава СЭВ <*>, на межправительственном уровне либо на двусторонней основе на межведомственном уровне. В-третьих, абсурдным представлялось бы предположение, что, подписывая Соглашение об ОУП СНГ, Правительство России, которая на этот момент уже была участницей Венской конвенции, для отношений российских организаций с организациями Беларуси и Украины (которые стали участниками этой Конвенции ранее России) заведомо исключило применение подписываемого документа в части, отличающейся от Венской конвенции (например, о порядке заключения договоров). К тому же в силу п. 1 "b" ст. 1 Венской конвенции такой подход подлежал бы применению и в отношении российских организаций с организациями других государств - участников ОУП СНГ, не являющихся участниками Венской конвенции (например, Казахстана), когда применимым к договорам поставки с ними признавалось бы российское право. В аналогичной ситуации оказались бы, по-видимому, также Беларусь и Украина. -------------------------------- <*> См.: Усенко Е. Т. Формы регулирования социалистического международного разделения труда. М.: Международные отношения, 1965, С. 393 - 394; Розенберг М. Г. Международное регулирование поставок в рамках СЭВ. М.: Международные отношения, 1989, С. 22 - 47.

Соответственно, присоединяясь впоследствии к Венской конвенции, другие государства - участники ОУП СНГ (Кыргызстан, Молдова, Узбекистан) тем самым также соглашались бы на отказ от применения соответствующих положений ОУП СНГ. Такой подход привел бы к тому, что сфера применения ОУП СНГ существенно ограничивалась. Применительно к ОУП СССР - КНР такое предположение означало бы, в частности, что предусмотренное этим документом императивное предписание, касающееся порядка заключения контракта, прекратило действие для России с даты вступления для нее в силу Венской конвенции (1 сентября 1991 года), в которой Китай участвует с 1 января 1988 года (то есть с даты более ранней, чем дата вступления в силу ОУП СССР - КНР). В-четвертых, в отличие от Венской конвенции 1980 года, сфера действия которой весьма широка, ОУП СНГ предназначены, как следует из преамбулы этого документа, для регулирования отношений, основанных на межгосударственных соглашениях об экономическом сотрудничестве, то есть для специфической (узкой) области отношений. Соответственно содержащиеся в ОУП СНГ ограничения свободы определения содержания договора, противоречащие общему принципу свободы договора, провозглашенному в Венской конвенции, сознательно установлены государствами-участниками с целью обеспечения выполнения межгосударственных экономических соглашений. Коль скоро в компетенцию Правительства России входило установление правил, регулирующих межгосударственный экономический оборот, включение в такие правила положений, не совпадающих по содержанию с предписаниями Конвенции, не может служить основанием для признания их недействующими до не предусмотренной Соглашением ратификации органами законодательной власти. Нельзя не отметить, что в силу ОУП СНГ (п. 3) установленные ограничения свободы договора распространяются лишь на случаи поставки товаров по межгосударственным соглашениям. Прямо оговорено, что "предприятия свободны в выборе предмета договора, определении обязательств, любых других условий хозяйственных взаимоотношений, за исключением случаев поставки товаров по межгосударственным соглашениям". ОУП СССР - КНР, как следует из содержания этого документа, заключенного советской стороной в соответствии с действовавшим тогда порядком с санкции Комиссии Президиума Совета Министров СССР, возглавлявшейся заместителем председателя правительства, охватывают специальную область отношений. В компетенцию Комиссии в то время входило решение таких вопросов. Принятие этого документа не требовало внесения каких-либо изменений в действующее законодательство. Примером применения ст. 90 в практике МКАС может служить решение от 22 марта 2002 по делу N 252/2000 <*> по иску российской организации к китайской компании, которым признан приоритет ОУП СССР - КНР в отношении Венской конвенции 1980 года. Аналогичный подход выражен и в ряде других решений МКАС, например: от 14 апреля 1998 года по делу N 47/1997 <**>; от 2 октября 1998 года по делу N 113/1997 <***>. -------------------------------- <*> Хозяйство и право, 2002, N 11, С. 3 - 6. <**> Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1998 г., С. 97 - 100. <***> См.: там же, С. 171 - 172.

Применение предусмотренного Конституцией РФ (ч. 4 ст. 15) и ГК РФ (п. 2 ст. 7) положения о приоритете правил международных договоров РФ в отношении норм внутригосударственного гражданского законодательства. Практика МКАС исходит из того, что приоритетность правил международного договора, в котором участвует Российская Федерация, распространяется на все их виды (межгосударственные, межправительственные и межведомственные). Как отмечалось, решающее значение должно придаваться тому, входило ли в компетенцию органа, подписавшего такой международный договор, его заключение и требуется ли по законодательству РФ для его вступления в силу издание специального закона РФ. Представляется, что данные по этому вопросу официальные разъяснения (Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года N 8 и от 10 октября 2003 года N 5) необоснованно сужают предписания Конституции РФ <*>. Наглядно это видно на примере Соглашения о международном железнодорожном грузовом сообщении (СМГС), заключенного министерствами, ведающими железными дорогами ряда стран, которое содержит немалое число положений, отличающихся от правил, предусмотренных законодательством России для перевозок железнодорожным транспортом. В настоящее время для железнодорожных грузовых перевозок по договоренности между странами СНГ и Балтии предусмотрено распространение на них с некоторыми изменениями СМГС <**>. -------------------------------- <*> В п. 5 Постановления от 31 октября 1995 года N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" указано, что суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом. Пункт 8 Постановления от 10 октября 2003 года N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" предусматривает следующее: "Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении законов Российской Федерации. Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор (часть 4 статьи 15, статьи 90, 113 Конституции Российской Федерации)". На обоснованность более широкого толкования ч. 4 ст. 15 Конституции РФ уже ранее обращалось внимание. См.: Розенберг М. Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2000. С. 65 - 66. <**> См.: Соглашение между железнодорожными администрациями государств - участников Содружества Независимых Государств, Латвийской Республики, Литовской Республики, Эстонской Республики об особенностях применения отдельных норм Соглашения о международном железнодорожном грузовом сообщении (СМГС) // Сборник правил перевозок и тарифов железнодорожного транспорта государств - участников Содружества, 1998, N 4, п. 15.

Соглашение сторон контракта, коммерческие предприятия которых находятся в государствах - участниках Конвенции, о применимом праве, и Венская конвенция 1980 года. В практике МКАС по этому вопросу применяются в основном следующие подходы <*>. Первый. Когда из соглашения сторон не следует, что ими прямо исключено применение Венской конвенции (что ею допускается - ст. 6), принято исходить из того, что отношения сторон регулируются Венской конвенцией, а избранное сторонами национальное право применяется субсидиарно по вопросам, которые прямо не разрешены в Конвенции и не могут быть разрешены в соответствии с общими принципами, на которых Конвенция основана. Второй. Когда при наличии такого соглашения обе стороны ссылаются только на нормы внутригосударственного национального законодательства (например, на ГК РФ), по общему правилу состав арбитража исходит из того, что сторонами исключено применение Венской конвенции <**>. Третий. Когда соглашение сторон прямо предусматривает применение не национального права, а национального законодательства, то, если иное мнение не высказали обе стороны, чаще всего признается, что ими исключено применение Венской конвенции. -------------------------------- <*> Подробно по этому вопросу см.: Розенберг М. Г. Из практики МКАС. Сфера действия Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года и соглашение сторон договора о применимом праве // Международный коммерческий арбитраж, 2004, N 1. <**> См., например, решение МКАС от 4 сентября 2003 года по делу N 187/2001 // ЭЖ-Юрист, 2003, октябрь, N 44.

Право, применимое при определении правоспособности юридического лица. МКАС неизменно исходил из общепризнанного понимания в доктрине и судебно-арбитражной практике (которое нашло отражение и в части третьей ГК РФ - ст. 1202), согласно которому допускается выбор сторонами применимого права в отношении обязательств по внешнеэкономическим сделкам (то есть выбор обязательственного статута), а не выбор применимого права для определения правоспособности юридического лица, которая определяется его личным законом. Соответственно нормами личного закона юридического лица определялся весь комплекс вопросов, связанных с его правоспособностью и, в частности, с полномочиями его должностных лиц. Например, при разрешении спора между российской организацией и кипрской фирмой (постановление МКАС от 11 июня 2002 года) была признана необоснованной позиция ответчика, ссылавшегося на то, что вопрос о полномочиях должностного лица, подписавшего документ от имени российской организации, должен решаться на основании норм английского материального права, которое указано в качестве применимого к отношениям сторон в этом документе <*>. -------------------------------- <*> ЭЖ-Юрист, 2003, сентябрь, N 39.

Определение компетенции МКАС при неточностях, допущенных в арбитражном соглашении сторон. Подходы неоднозначны с учетом конкретных обстоятельств. А. Когда в арбитражном соглашении указано прежнее название МКАС или между сторонами нет разногласий по поводу его компетенции рассматривать данный спор, МКАС признает свою компетенцию (например, решение МКАС от 24 января 2000 года по делу N 417/1998, по иску кипрской фирмы к российской организации) <*>. -------------------------------- <*> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг. С. 192 - 198.

Б. Когда из арбитражного соглашения (при несовпадении позиций сторон) неясно, какой именно третейский суд ими избран, но стороны из государств - участников Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 года, вопрос о компетенции решается с использованием механизма, предусмотренного этой Конвенцией (решение МКАС от 29 мая 2002 года по делу N 11/2001 по иску зарубежного банка к российской организации) <*>. Если же одна из сторон арбитражного соглашения из государства, не участвующего в Европейской конвенции, МКАС вынужден отказаться от принятия спора к рассмотрению (см., например, постановление МКАС от 29 мая 1998 года по делу N 320/1995) <**>. Аналогична ситуация, когда неясно, предусматривает ли соглашение сторон разрешение спора в третейском или государственном суде. -------------------------------- <*> Вестник ВАС РФ, 2002, N 11. <**> Арбитражная практика МКАС при ТПП РФ за 1998 г. С. 122 - 123.

В. Когда не совпадают тексты арбитражного соглашения, составленные на двух языках (при указании, что оба текста имеют одинаковую силу), соглашение подвергается толкованию на основании норм применимого права с использованием положений Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА 1994 года (см. решение МКАС от 6 сентября 2002 года по делу N 217/2001 по иску российской организации к канадской фирме) <*>. -------------------------------- <*> ЭЖ-Юрист, 2002, октябрь, N 39.

Г. Когда ответчик оспаривает компетенцию МКАС, предусмотренную в арбитражном соглашении, ссылаясь на изменение соглашения сторонами впоследствии (при том, что истец оспаривает факт такого изменения), исследуется вопрос о том, действительно ли произошло изменение арбитражного соглашения сторон. Если состав арбитража приходит к выводу, что такого изменения не произошло, он признает свою компетенцию рассматривать спор (см. постановление МКАС от 11 июня 2002 года по делам N 125/2000, 126/2000 и 143/2000 по искам российской организации к кипрской фирме) <*>. -------------------------------- <*> ЭЖ-Юрист, 2003. сентябрь, N 39.

Применение при разрешении споров Принципов УНИДРУА 1994 года. В практике МКАС сложился определенный подход в отношении применения при разрешении споров составленных международными организациями документов, являющихся результатом частной кодификации правовых принципов и норм, например Принципов УНИДРУА 1994 года <*>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья Н. Г.Вилковой "Договорное право в международном обороте" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2004. ------------------------------------------------------------------ <*> Подробную информацию о применении этого документа см.: Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М.: Статут, 2002, С. 205 - 214.

При наличии соглашения сторон об их применении МКАС выносил решения на основании положений этого документа, например при рассмотрении спора между российской организацией и гонконгской фирмой (решение от 20 января 1997 года по делу N 116/1996 <*>). Между тем, учитывая, что такие документы не носят формально-обязательного характера, их содержание становится в подобных случаях частью договора сторон, что не исключает применения по вопросам, в них не урегулированным или урегулированным императивными нормами соответствующего национального законодательства, норм национального законодательства, определенного путем использования коллизионных критериев, в частности, по вопросам исковой давности. Применены были Принципы УНИДРУА и при разрешении спора между российской организацией и германской фирмой (решение от 5 июня 2002 года по делу N 11/2002) <**>, когда контракт на оказание маркетинговых услуг предусматривал применение к отношениям сторон общих принципов права lex mercatoria. -------------------------------- <*> Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг., С. 151 - 152. <**> Вестник ВАС РФ, 2002, N 11.

При разрешении ряда споров МКАС использовал положения Принципов УНИДРУА и при отсутствии соглашения сторон по этому вопросу в качестве приобретающих статус (характер) правовых обычаев, широко применяющихся в международном коммерческом обороте <*>. Установив при рассмотрении спора между российской организацией и канадской фирмой (решение от 6 сентября 2002 года по делу N 217/2001) <**>, что имеются расхождения между формулировками текста контракта, составленного на двух языках (в контракте указано, что тексты имеют одинаковую силу), МКАС подверг толкованию условия контракта, используя положения Принципов УНИДРУА. -------------------------------- <*> Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг., C. 209 - 211, 219 - 223. <**> ЭЖ-Юрист, 2002, октябрь, N 39.

При разрешении спора между бельгийской фирмой и российской организацией (решение от 28 мая 1999 года по делу N 243/1998) <*> МКАС при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, признав в качестве такового бельгийское, отклонил ходатайство ответчика, ссылавшегося на Принципы УНИДРУА, о снижении размера договорного штрафа, указав, что Принципы УНИДРУА применяются лишь по соглашению сторон. -------------------------------- <*> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг., С. 99 - 102.

Применение в практике МКАС исковой давности. Поскольку связанные с этим вопросы подробно рассмотрены в вышедшей в 2003 году работе автора <*>, остановимся лишь на некоторых из них, носящих особо принципиальный характер. -------------------------------- <*> См.: Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Книжный мир, 2003, С. 190 - 202. Один из таких вопросов (о применении Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров (Нью-Йорк, 1974 г.)) был также рассмотрен в статье автора, опубликованной в журнале "Хозяйство и право", 2002, N 1.

То обстоятельство, что во Вводном законе к части второй Гражданского кодекса РФ отсутствовали указания, касающиеся исковой давности, в практике МКАС не рассматривалось в качестве препятствия для применения по аналогии предписаний Вводного закона к части первой ГК РФ, согласно которым к тем требованиям, сроки предъявления которых, предусмотренные ранее действовавшим законодательством, не истекли на дату введения в действие части первой ГК РФ, применяются сроки исковой давности, установленные частью первой Кодекса. Практическое значение такого подхода весьма существенно, имея в виду, что в части второй ГК РФ, с одной стороны, содержится ряд новых предписаний по исковой давности и, с другой стороны, с введением в действие части второй ГК РФ утратил силу ряд положений ГК РСФСР 1964 года и Основ гражданского законодательства 1991 года, касающихся исковой давности. Например, при разрешении спора между турецкой фирмой и российской организацией (решение от 23 июня 1999 года по делу N 413/1998) <*> было признано, что истцом не пропущен срок исковой давности, поскольку на момент истечения шестимесячного срока исковой давности, предусмотренного ГК РСФСР 1964 года в отношении требований о недостатках качества товара, вступила в силу часть вторая ГК РФ, которая не устанавливает сокращенного срока давности для этого рода требований, а соответствующее положение ГК РСФСР 1964 года (ст. 249) утратило свое действие. -------------------------------- <*> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг., С. 121 - 125.

Необходимо в связи с этим обратить внимание на то, что такой же подход использовали Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ в постановлении Пленумов от 12, 15 ноября 2001 года N 15/18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" (п. 2) <*>. Включение в Вводный закон к части третьей ГК РФ положения о дополнении Вводного закона к части второй Кодекса, разъясняющего обоснованность такого подхода <**>, не может, как представляется, толковаться в качестве введения нового правила, подлежащего применению лишь с даты вступления в силу Вводного закона к части третьей ГК РФ, как утверждает А. П. Сергеев <***>, по мнению которого до этой даты следует руководствоваться прежними правилами Вводного закона к части второй ГК РФ, не содержащими ответа на этот вопрос. -------------------------------- <*> Вестник ВАС РФ, 2002, N 1, С. 5 - 10. <**> Статья 5 Вводного закона к части второй ГК РФ дополнена следующим образом: "Установленные частью второй Кодекса сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к тем требованиям, сроки предъявления которых, предусмотренные ранее действовавшим законодательством, не истекли до 1 марта 1996 года", то есть до даты введения в действие части второй ГК РФ. <***> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья. М.: ООО "ВИТРЭМ", 2002, С. 297.

Аналогичная ситуация возникает и применительно к дополнению Вводного закона к части первой ГК РФ, предусмотренному Вводным законом к части третьей Кодекса. Суть дополнения состоит в том, что к требованиям, сроки предъявления которых, предусмотренные ранее действовавшим законодательством, не истекли до 1 января 1995 года, применяются не только установленные частью первой Кодекса сроки исковой давности, но и правила их исчисления. И это дополнение следует рассматривать не в качестве законодательной новеллы, а лишь разъяснения неясного положения Вводного закона к части первой ГК РФ. Иной точки зрения придерживается названный автор <*>. Он считает, что до даты вступления в силу Вводного закона к части третьей ГК РФ (8 декабря 2001 года) должна применяться ст. 10 Вводного закона к части первой Кодекса в ее прежней редакции, которую он толкует как означающую, что в таких случаях исковая давность должна применяться по правилам, установленным ГК РСФСР 1964 года. -------------------------------- <*> См.: там же, С. 296.

Эта точка зрения, как представляется, является необоснованной, но, учитывая возможность разного подхода к данной проблеме, полагаю, было бы полезным опубликование соответствующего разъяснения Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Удержание как способ обеспечения исполнения обязательства. В практике МКАС складывается подход, согласно которому удержание как способ обеспечения исполнения обязательств на основании ст. 359 ГК РФ может применяться только к материальным объектам, но не к деньгам. Соответственно при встречных денежных требованиях удержание как способ обеспечения исполнения обязательств использовано быть не может, что не исключает возможности производства зачета на основании ст. 410 ГК РФ. Так, при разрешении спора между российской организацией и кипрской фирмой (решение МКАС от 30 марта 2002 года по делу N 150/2001) были признаны необоснованными действия ответчика, который, ссылаясь на ст. 359 ГК РФ, не оплатил сумму долга, заявив, что им произведено удержание в связи с его правом на получение от истца штрафных санкций по договору купли-продажи. Аналогичное решение было принято и по спору между итальянской фирмой и российской организацией (решение от 4 сентября 2003 года по делу N 187/2001) <*>. В этом деле ответчик, ссылаясь на ст. 359 ГК РФ, не оплатил истцу расходы, понесенные им при осуществлении гарантийного обслуживания произведенных ответчиком изделий на основании заключенного сторонами соглашения о техническом обслуживании, поскольку истец не уплатил ответчику часть стоимости поставленных ему изделий. -------------------------------- <*> ЭЖ-Юрист, 2003, октябрь, N 44.

Следует обратить внимание на то, что термин "удержание" применяется в ряде статей ГК РФ не в смысле способа обеспечения исполнения обязательства, а для констатации права стороны вычесть причитающиеся ей суммы из переводимых другой стороне сумм, не ожидая, пока эта сторона осуществит платеж (например, п. 5 ст. 875, предусматривающий право исполняющего банка удерживать из инкассированных сумм причитающиеся ему вознаграждение и возмещение расходов, или ст. 997, дающая комиссионеру право удерживать из поступивших к нему за счет комитента всех сумм причитающиеся комиссионеру по договору комиссии суммы). Требования о возмещении сумм, уплаченных в качестве административного штрафа из-за нарушений, допущенных другой стороной. В ряде решений МКАС положительно решен вопрос о взыскании с покупателей, несвоевременно оплативших поставленный им товар, сумм, уплаченных продавцами в качестве административного штрафа компетентным органам своих стран за несвоевременное поступление валютных средств. Такие требования рассматривались как направленные на возмещение ущерба, причиненного продавцу в результате нарушения покупателем своих обязательств. Так, были удовлетворены иски российских организаций к китайской компании (решение от 22 марта 2002 года по делу N 225/2000) <*>, словенской фирме (решение от 25 апреля 2002 года по делу N 142/2001), эстонской фирме (решение от 24 декабря 2002 года по делу N 37/2002). В то же время нужно учитывать, что в соответствии с ГК РФ (ст. 394), коль скоро законом или договором не предусмотрено иное, убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой. Поэтому если размер административного штрафа ниже суммы присужденной договорной неустойки за просрочку платежа, в иске о взыскании ущерба, вызванного уплатой административного штрафа, следует отказать. Такое решение МКАС принял, рассматривая спор между российской организацией и французской фирмой (решение от 27 февраля 2001 года по делу N 276/1999). -------------------------------- <*> Хозяйство и право, 2002, N 11, С. 3 - 6.

Когда отношения сторон регулируются Венской конвенцией 1980 года, вопрос о возможности возмещения в таких случаях понесенного продавцом ущерба может быть поставлен в соответствии с предписаниями ст. 74 Венской конвенции в зависимость от того, предвидел ли и должен ли был покупатель в момент заключения контракта предвидеть такие последствия своего нарушения. Так, разрешая спор между российской организацией и германской фирмой (решение от 1 февраля 2002 года по делу N 234/2000), состав арбитража со ссылкой на ст. 74 Венской конвенции отказал в удовлетворении требования истца в связи с уплатой российской таможне штрафа за непоступление валютных средств с учетом того, что ответчик не предвидел и не должен был предвидеть в момент заключения контракта такие возможные последствия своего нарушения и истец не представил доказательств того, что он информировал ответчика о существовании в России публично-правовых норм, применение которых привело к таким последствиям. В связи с правом продавца на возмещение покупателем ущерба, вызванного уплатой административного штрафа, представляется необоснованным встречающееся иногда мнение, что такое требование вообще не подлежит предъявлению иностранному партнеру, поскольку ущерб обусловлен действием публично-правовых норм, предназначенных для регулирования внутригосударственного хозяйственного оборота. Действительно, эти нормы не могут непосредственно быть применены в отношении иностранного покупателя. Но требование о возмещении ущерба в таких случаях основывается на гражданско-правовых правилах, предусматривающих право требовать возмещения убытков, причинно обусловленных нарушением условий контракта иностранным партнером российской организации. Имущественная ответственность истца за неправомерные действия, повлекшие для ответчика дополнительные расходы. При рассмотрении ряда споров состав арбитража, установив, что из-за неправомерных действий истца у ответчика возникли дополнительные расходы, возлагал на истца их возмещение ответчику. Так, при разрешении спора между израильской и германской фирмами (решение от 27 февраля 2002 года по делу N 118/2001) был удовлетворен встречный иск ответчика о возмещении издержек, связанных с защитой его интересов в суде по месту нахождения истца, куда истец первоначально предъявил иск при наличии в контракте арбитражной оговорки, предусматривавшей разрешение споров в МКАС (судом иск был оставлен без рассмотрения). При разрешении спора между российской организацией и норвежской фирмой (решение от 8 октября 2001 года по делу N 246/2000) <*> было констатировано, что возникновение арбитражного дела вызвано неправомерными действиями истца, предъявившего иск вместо использования предусмотренного соглашением сторон способа урегулирования. Учитывая это, МКАС возложил на истца возмещение ответчику понесенных им расходов, связанных с защитой его интересов через юридических представителей в арбитражном суде. -------------------------------- <*> ЭЖ-Юрист, 2002, сентябрь, N 36.

Период, за который подлежат взысканию проценты годовые при просрочке исполнения денежного обязательства на основании ст. 395 ГК РФ. В практике МКАС по общему правилу учитывалось, что согласно ст. 395 ГК РФ кредитор вправе требовать начисления процентов годовых по день фактической уплаты ему должником суммы долга, если только законом, иными правовыми актами или договором не установлен для начисления процентов более короткий срок. Соответственно когда истцы требовали начисления процентов годовых по день фактической уплаты долга, их требования, как правило, удовлетворялись. В связи с этим следует обратить внимание на то, что в соответствии с п. 2 параграфа 18 Регламента МКАС истец обязан уплачивать авансом арбитражный сбор, начисляемый по каждому требованию. Руководствуясь положением Регламента, МКАС исходит из того, что арбитражный сбор в отношении требований об уплате процентов годовых должен определяться с капитализированной суммы на день рассмотрения спора. Если он уплачен за меньший период, то проценты годовые взыскиваются лишь за период до даты рассмотрения спора, который покрывается уплаченной суммой арбитражного сбора. Например, при разрешении спора между российской организацией и германской фирмой (решение от 5 июня 2002 года по делу N 11/2002) <*> было установлено, что истец, требуя уплаты процентов годовых с момента наступления срока платежа до даты фактической уплаты, оплатил арбитражным сбором свое требование лишь за один день. Соответственно проценты годовые за период до даты рассмотрения спора были взысканы за один день. Однако это не послужило препятствием для взыскания процентов годовых за период с даты рассмотрения спора по день фактической уплаты долга (что прямо предусмотрено п. 3 ст. 395 ГК РФ), поскольку нельзя требовать от истца уплаты авансом арбитражного сбора с суммы, которая ему заведомо неизвестна и не может быть известна на дату рассмотрения спора, коль скоро невозможно установить в этот момент, когда ответчик фактически погасит долг. Требовать же от истца предъявления дополнительного иска в отношении процентов годовых, начисленных за период с даты рассмотрения спора по день фактической уплаты, вряд ли допустимо, учитывая, с одной стороны, прямые предписания закона (п. 3 ст. 395 ГК РФ) и, с другой стороны, нецелесообразность с процессуальной точки зрения. В связи с этим следует отметить, что в Постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" <**> предусмотрено (п. 51): в решении суда должно содержаться "указание на то, что проценты подлежат начислению по день фактической уплаты кредитору денежных средств". -------------------------------- <*> Вестник ВАС РФ, 2002, N 11. <**> Вестник ВАС РФ, 1996, N 9, С. 5 - 20.

Принимая во внимание изложенное, представляется, что нельзя согласиться с положением, содержащимся по этому вопросу в одном из решений МКАС, согласно которому п. 2 параграфа 18 Регламента МКАС, предусматривающий, как указывалось ранее, уплату авансом арбитражного сбора, толкуется как препятствующий взысканию процентов годовых по день фактической уплаты кредитору денежных средств. Требования в отношении процентов годовых, вообще не оплаченные арбитражным сбором, оставляются без рассмотрения. Распределение между сторонами расходов по арбитражному сбору. Оно производится на основании параграфа 6 Положения об арбитражных расходах и сборах (приложение к Регламенту МКАС). Если стороны не договорились об ином, арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение. Если иск удовлетворен частично, то арбитражный сбор возлагается на ответчика пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований и на истца - пропорционально той части исковых требований, в которых иск не удовлетворен. В связи с этим необходимо учитывать, что Положение об арбитражных расходах и сборах (параграф 10) предусматривает возможность для МКАС с учетом обстоятельств конкретного дела установить иное распределение арбитражных расходов и сборов. В частности, вынося решение о снижении размера неустойки на основании ст. 333 ГК РФ в связи с явной его несоразмерностью последствиям нарушения обязательства, МКАС в ряде случаев тем не менее возлагал на ответчика обязанность возместить истцу расходы по арбитражному сбору с полной суммы неустойки, требовавшейся истцом, учитывая, что истец, предъявляя иск, основывался на условиях договора, заключенного сторонами <*>. -------------------------------- <*> Например: по искам российской организации к словенской фирме (решение от 5 ноября 2001 года по делу N 212/2000); австрийской фирмы к российской организации (решение от 5 февраля 2002 года по делу N 110/2001); российской организации к белорусской организации (решение от 10 октября 2002 года по делу N 62/2002).

Такой же подход был применен МКАС и в случае, когда истец требовал уплаты договорной неустойки и процентов годовых при просрочке платежа, а в его пользу были взысканы только проценты годовые. На ответчика была возложена обязанность возместить истцу и расходы по арбитражному сбору на сумму предъявленной неустойки <*>. Возложение на ответчика полной суммы понесенных истцом расходов по арбитражному сбору последовало и тогда, когда ответчик был освобожден от уплаты суммы основного долга в связи с переводом его с согласия истца на третье лицо после предъявления истцом иска <**> и когда он погасил часть задолженности после предъявления иска <***>. -------------------------------- <*> По иску английской фирмы к российской организации (решение от 25 января 2002 года по делу N 88/2000) // ЭЖ-Юрист, 2001, май, N 19. <**> По иску украинской организации к российской организации (решение от 15 октября 2002 года по делу N 213/2001). <***> По иску фирмы из США к украинской организации (решение от 2 декабря 2002 года по делу N 18/2002).

Название документа Вопрос: Кто должен рассматривать заявление о восстановлении пропущенного срока для принятия наследства и признании жены умершего как наследника, принявшего наследство, поданное в порядке ст. 1155 ГК РФ и ст. 254 ГПК РФ, - мировой судья или районный суд? В каком размере при этом уплачивается госпошлина? ("Бизнес-адвокат", 2003, N 23) Текст документа

Вопрос: Кто должен рассматривать заявление о восстановлении пропущенного срока для принятия наследства и признании жены умершего как наследника, принявшего наследство, поданное в порядке ст. 1155 ГК РФ и ст. 254 ГПК РФ, - мировой судья или районный суд? В каком размере при этом уплачивается госпошлина?

Ответ: Дела, подсудные мировому судье, указаны в ст. 23 ГПК РФ и в ст. 3 ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации" от 17 декабря 1998 г. N 188-ФЗ. Однако наследственные дела в указанных статьях не упоминаются. Следовательно, с исковым заявлением о продлении (восстановлении) срока для принятия наследства необходимо обращаться в районный суд к федеральному судье по месту открытия наследства. Поскольку требование о продлении срока является неимущественным, то в соответствии с п. 7 ч. 1 ст. 4 Закона РФ "О государственной пошлине" от 9 декабря 1991 г. N 2005-1 (в ред. от 25 июля 2002 г.) госпошлина уплачивается в размере 10% от минимального размера оплаты труда, установленного законом (на сегодня для уплаты налогов, сборов и пошлин законом установлен базовый МРОТ, равный 100 руб.), т. е. 10 руб.

Г. Арутюнян Юрист

Название документа