Индивидуальный облик человека как объект гражданско-правовой защиты
(Зинин А. М.) ("Цивилист", 2013, N 2) Текст документаИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ОБЛИК ЧЕЛОВЕКА КАК ОБЪЕКТ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ
А. М. ЗИНИН
Зинин Александр Михайлович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), заслуженный юрист Российской Федерации.
В гл. 8 ГК РФ "Нематериальные блага и их защита" в ст. 150 дан примерный перечень нематериальных благ. В научно-практическом комментарии к Гражданскому кодексу РФ, части первой <1> к числу названных в п. 1 данной статьи относится и такое нематериальное благо, как индивидуальный облик (вид) человека. В соответствии с этим данное нематериальное благо должно подлежать гражданско-правовой защите, как это указано в п. 2 ст. 150 ГК РФ. Однако судебная практика свидетельствует о коллизиях, возникающих в связи с использованием этого нематериального блага без разрешения носителя индивидуального облика. -------------------------------- <1> Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Под ред. В. П. Мозолина и М. Н. Малеиной. М.: Норма, 2004.
Получило распространение использование изображения индивидуального облика человека без его разрешения в целях рекламы какой-либо продукции, предоставляемых услуг, при оформлении книжных изданий и т. п. Так, основой изображения маленькой девочки на этикетке шоколада "Аленка" послужил детский фотоснимок гр-ки Геринас. Для оформления обложки книги В. Сорокина "Голубое сало" было использовано фотоизображение артиста М. И. Жарова в роли сотрудника госбезопасности в кинофильме "Ошибка инженера Кочина". ЗАО "Кузбасская сотовая связь" использовало для рекламы своих услуг фотопортрет известного в Кузбассе шахтера В. Голованова, который был опубликован на обложке книги "Кузбасс. Рубеж тысячелетий". Эти и подобные случаи, послужившие поводом для предъявления исков в судах, объединяет одно обстоятельство - изображения носителей индивидуального облика использовались без их разрешения или разрешения правопреемников (в частности, дело по иску дочери М. И. Жарова). В каждом случае представители ответчиков утверждали, что на изображениях представлены не конкретные лица, а обобщенные, условные персонажи, и эти изображения являются самостоятельными произведениями, авторские права на которые имеет их изготовитель - исполнитель, а личные неимущественные права истцов не нарушались. По таким гражданским делам, по одному и тому же виду объектов, суды, как показывает анализ практики, назначают экспертизы либо искусствоведческие, либо судебно-портретные. В первом случае ставился вопрос о том, является ли спорное изображение самостоятельным произведением, т. е. оригиналом или компиляцией, во втором случае ставился вопрос о тождестве изображенных лиц. Как представляется, это обусловлено тем, что природа объектов исследования не однородна и имеет двойственный характер. Во-первых, это отображение внешнего облика человека, характеризующегося определенной совокупностью признаков внешности, его индивидуализирующих. Во-вторых, это носитель информации, полученный тем или иным способом, предназначенным для запечатления внешнего облика человека. С учетом данного обстоятельства рассмотрим особенности назначения судебных экспертиз носителей портретной информации, представляемых по гражданским делам о защите такого нематериального блага, каким является индивидуальный облик (вид) человека. Суду представляется изображение, на котором признаки внешности запечатленного человека изменены в той или иной степени, и данный факт очевиден, что обусловливает возражение ответчика и его утверждение, что изображение имеет самостоятельный характер. Для решения такого вопроса суд назначает искусствоведческую экспертизу. Но насколько правомерно ее назначение? Если обратиться к справочному изданию <2>, подготовленному РФЦСЭ при Минюсте России, то в нем указано, что объектами искусствоведческой экспертизы являются предметы, изделия и тексты, имеющие историческую, культурную или художественную ценность. Назначение такой экспертизы связано с необходимостью подтвердить атрибуции художественных или антикварных предметов и с оценкой их денежной стоимости. Атрибуция - это определение индивидуальных или классификационных особенностей объекта с целью придания ему художественного или исторического статуса. -------------------------------- <2> Современные возможности судебных экспертиз. С. 447 - 448.
По рассматриваемым в данных ситуациях гражданским делам объектами экспертизы являются предметы, заведомо не претендующие на такой статус, поскольку они имеют потребительский характер, изготавливаются для массового производства и должны обеспечивать узнаваемость продаваемого предмета, его отличие от других такого же назначения (например, кондитерские изделия, напитки и т. п.). Суды, назначая искусствоведческую экспертизу подобных объектов, поручают ее производство не специализированным учреждениям - художественным музеям, центрам реставрации произведений изобразительного искусства, а членам объединений художников-исполнителей. В итоге заключение представляет собой не результат многоступенчатого исследования, а констатацию мнения о способе исполнения портретного изображения и его отличиях от исходного оригинала. Если в период использования для фотографирования аналогового способа полученный фотоснимок подвергался ретуши, следы которой можно было легко обнаружить, то в настоящее время цифровое фотоизображение может быть изменено, преобразовано с помощью компьютерных технологий. Такие технологии позволяют вносить в исходное изображение не только изменение его частей, например контуров элементов лица, их взаимоположения, но и включать дополнительные элементы. В результате таких манипуляций получается изображение, в котором при сохранении основных характеристик элементов внешности, чтобы обеспечить узнавание исходного объекта, имеются иные, дополнительные признаки. Ознакомление с таким преобразованным изображением дает основание лицам, выполняющим подобную экспертизу, для его отнесения к новым самостоятельным произведениям, несмотря на отсутствие признаков существенной творческой переработки по сравнению с первоначальным замыслом создателя портрета. Что же касается назначения судебно-портретной экспертизы, то у судов в подобных ситуациях возникает проблема, обусловленная классическим толкованием ее цели, - установить наличие или отсутствие тождества изображенных лиц, запечатленных порой на очевидно различающихся портретах, в связи с чем перед экспертом не может быть поставлен вопрос об идентичности признаков внешности. В подобных ситуациях требуется иная формулировка вопроса эксперту, которая бы учитывала как целевое назначение изображения (обеспечить адекватное во всех ситуациях восприятие образа), так и специфику того комплекса признаков внешности, который определяет индивидуальность представленного на портрете человека. В связи с этим представляется наиболее правильной формулировка вопроса эксперту в определении Центрального районного суда г. Кемерова о назначении судебно-портретной экспертизы по гражданскому делу по исковому заявлению В. Л. Голованова и В. Н. Грызихина к ЗАО "Кузбасская сотовая связь" (дело N 2-146/06 г.). В определении суд использовал формулировку: узнаваемо ли изображенное на рисунке, использованном в видеоролике, лицо, т. е. ориентировал эксперта на выявление признаков внешности, обеспечивающих акт узнавания. ЗАО "Кузбасская сотовая связь" использовала в рекламе своих услуг изображение шахтера В. Голованова, преобразованное с помощью средств компьютерной графики. Исследуемое изображение представляло собой силуэтно-тональное изображение шахтера. В портрете мелкие особенности элементов внешности не отобразились, но были воспроизведены признаки внешности, доминирующие во внешнем облике изображенного мужчины, что обеспечивало его узнавание. Таким образом, при назначении судебно-портретной экспертизы по измененному изображению вопрос эксперту следует формулировать в указанной выше редакции, что позволит ему выявлять комплекс признаков внешности, доминирующих во внешнем облике запечатленного лица и достаточных для его узнавания. Одновременно с назначением судебно-портретной экспертизы у суда может возникнуть вопрос о том, является ли исходное изображение переработанным и каким способом. Ответ на данный вопрос имеет значение, поскольку переработка изображения с помощью прикладных средств, в данном случае компьютерных графических программ, исключает утверждение ответчика о самостоятельности спорного изображения как выполненного по мотивам исходного. В данной ситуации требуется привлечение к исследованию соответствующего специалиста и назначение комплексной судебной экспертизы. По указанному гражданскому делу по иску В. Л. Голованова и В. Н. Грызихина к исследованию был привлечен специалист в области компьютерных технологий, который выявил признаки применения для изменения оригинального изображения компьютерных графических программ. Анализ имеющейся в распоряжении автора экспертной практики позволяет констатировать, что при необходимости назначения судебных экспертиз по делам о защите такого нематериального блага, как индивидуальный облик человека, нет необходимости в назначении искусствоведческих экспертиз, а достаточно назначение судебно-портретной экспертизы. Так, по делу об иске А. А. Вассермана к ООО "Мэриджейн", которое использовало его фотоснимок в переработанном виде с помощью средств компьютерной графики способом для получения изображения, воспроизводимого на футболках, предлагаемых к продаже через систему заказов в сети Интернет, была назначена судебно-портретная экспертиза. Перед экспертом был поставлен вопрос: использован ли фотоснимок А. А. Вассермана для получения спорного портретного изображения на футболке и можно ли по этому изображению узнать указанное лицо. Исследование позволило выявить доминирующую во внешнем облике изображенного лица совокупность признаков внешности, которая обеспечивала узнавание А. А. Вассермана по стилизованному изображению на футболках, выпускаемых фирмой ООО "Мэриджейн".
Пристатейный библиографический список
Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Под ред. В. П. Мозолина и М. Н. Малеиной. М.: Норма, 2004.
Название документа