Беззащитные миноритарии

(Брук Б.)

("ЭЖ-Юрист", 2004, N 38)

Текст документа

БЕЗЗАЩИТНЫЕ МИНОРИТАРИИ

Б. БРУК

Борис Брук, юрист.

Дополнения в ФЗ "Об акционерных обществах", принятые в первом чтении и скоро вносимые на второе, позволяют акционеру, владеющему более чем 90% акций, принудительно выкупать оставшиеся акции у миноритариев. Вопрос вызвал у экспертов живой интерес (см. обсуждение в N 36 "ЭЖ-Юрист"). В продолжение темы предлагаем вниманию читателей анализ Постановления Конституционного Суда РФ (далее - КС РФ) от 24 февраля 2004 года N 3-П. Несмотря на то, что Постановление касалось уже недействующих норм, оно создало правовую почву для появления спорных дополнений в этот Закон (прямая ссылка на Постановление КС РФ содержится в Пояснительной записке). Комментирует проблему юрист Борис Брук.

КС РФ 24 февраля 2004 года вынес Постановление по весьма важному вопросу - о праве на свободу распоряжения имуществом, находящимся в частной собственности.

Федеральный закон "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО) в редакции, действовавшей до 01.01.2002, предусматривал возможность проведения консолидации (укрупнения) акций. При этом в случае если в результате этой консолидации у акционера возникали дробные акции, компания обязана была осуществить выкуп указанных акций по рыночной стоимости. На практике это приводило к тому, что крупные акционеры в целях устранения так называемых миноритариев "проталкивали" проведение консолидации и de facto выводили миноритариев из состава акционеров путем внесения изменений в учредительные документы и выплаты символической стоимости принудительно отчуждаемых акций. Неудачные попытки миноритариев вернуть себе утраченное право собственности на акции в судебном порядке и привели их в КС РФ за защитой нарушенных прав.

Свое Постановление КС РФ начал, что называется, "за здравие". Причислив право на участие в капитале акционерных обществ к одной из форм конституционно закрепленного права на свободу экономической деятельности, он указал, что на акции, являющиеся видом имущества (в том значении, которое это понятие имеет в гражданском праве), распространяются все конституционно-правовые гарантии, относящиеся к имуществу.

Дальше, однако, суд как будто подменили. Зацепившись за весьма небесспорный тезис заявителей о том, что дробные акции не являются имуществом с точки зрения гражданского законодательства (это, представляется, была стратегическая ошибка заявителей), КС РФ, по сути дела, уклонился от решения вопроса по существу под тем предлогом, что противоречия внутри гражданского законодательства не входят в его компетенцию.

Далее в своей аргументации суд пошел по пути субъективистских оценок. Признав небезупречность существующей практики применения оспариваемых норм, суд стал ссылаться на имевшее место в отдельных случаях "джентльменское" поведение мажоритарных акционеров и руководства ряда компаний, чьи акции подверглись консолидации. При этом суд, очевидно, забыл о том, что основной задачей правовых норм является такое регулирование правовых отношений, при котором баланс интересов их участников будет соблюдаться вне зависимости от наличия или отсутствия доброй воли сторон.

В обоснование необходимости консолидации акций суд апеллировал к неким "общекорпоративным ценностям": построению вертикально интегрированных предпринимательских структур, созданию единого центра прибыли, улучшению управления дочерними обществами, повышению стоимости акций и инвестиционной привлекательности компаний. И складывается впечатление, что единственной преградой для этого (неким воплощением вселенского зла) являются именно миноритарные акционеры, хотя они по определению не могут сколь-нибудь серьезно контролировать менеджмент компании. При этом суд не учел тот факт, что нормально функционирующая компания является благом не только для основных акционеров, но и для миноритариев. Действительно, последние тоже заинтересованы в том, чтобы организация стабильно работала, приносила прибыль, так как целью вложения любым акционером собственных средств в уставный капитал акционерного общества является получение дохода. Следует признать, что на практике встречались и продолжают встречаться случаи, когда миноритарные акционеры используют различные правовые методы для воспрепятствования тем или иным действиям со стороны менеджмента акционерного общества, поскольку считают, что их интересы могут быть нарушены. Однако всегда ли оспариваемые действия исполнительных органов акционерного общества преследуют благие цели?

Защита "постфактум"

Признавая необходимость защиты прав собственности миноритарных акционеров, КС РФ указал на то, что гарантии указанных прав могут быть обеспечены лишь путем установления четких процедур принятия решения о консолидации акций, наличием эффективного судебного контроля и равноценного возмещения со стороны тех, в пользу кого имущество в принудительном порядке изымается у собственника. Относительно судебного контроля КС РФ делает ставку на последующий контроль, замечая, что владельцы дробных акций вправе обратиться к судебной защите своих прав. Однако об эффективности такой защиты заявители знают не понаслышке. Кроме того, заявляя о том, что при принудительном изъятии собственности судебный контроль может быть не только предшествующим, но и предварительным, Конституционный Суд вступает в прямое противоречие с действующей Конституцией РФ. В соответствии с ч. 3 ст. 35 Конституции РФ "никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда". Таким образом, Конституция напрямую указывает, что принудительное изъятие имущества у собственника допускается только на основании решения суда, то есть во всех случаях судебный контроль за принудительным изъятием имущества должен быть предварительным.

Почему Конституционный Суд уцепился именно за последующий контроль, становится понятным, когда в своем решении он предпринимает попытку очертить сферу этого контроля. По мнению суда, при рассмотрении исков миноритарных акционеров, лишенных собственности в результате консолидации акций, суд не проверяет экономическую целесообразность решения о консолидации, принятого советом директоров и общим собранием акционеров. Но тогда становится не совсем понятным, что же суд в этом случае вообще проверяет? Или же суд автоматически ставит штамп на решения органов акционерного общества; но тогда каков смысл такого рода процедуры?

Баланс превыше всего

На наш взгляд, целью судебного контроля в случаях принудительного изъятия имущества у собственника является оценка обоснованности принимаемых решений с учетом баланса интересов, провозглашенного в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ. Действительно, принудительное изъятие собственности с учетом неоднократно подчеркивавшегося самим КС РФ значения права собственности как фундаментального конституционного права является мерой чрезвычайной. Отдельные временные ограничения прав могут допускаться только в случаях, предусмотренных частью 3 ст. 55 Конституции РФ. Поскольку существование миноритарных акционеров вряд ли несет в себе угрозу конституционному строю РФ, нравственности, здоровью россиян, а также обороне и безопасности государства, единственным конституционным основанием для ограничения права собственности может выступать нарушение собственником прав и законных интересов других лиц. Таким образом, из положений Конституции ясно вытекает, что для того чтобы лишение лица права собственности было конституционным, необходимо, чтобы реализация им этого права приводила к нарушению прав иных лиц. Следовательно, для того чтобы суд утвердил принудительное изъятие дробных акций у миноритарного акционера, в судебном заседании должно быть установлено, что действия миноритарного акционера нарушают права иных акционеров. Очевидно, что это невозможно сделать без исследования экономической подоплеки решений исполнительных органов акционерного общества, в частности решения о проведении консолидации акций, а также действий миноритарного акционера.

Поэтому, если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что экономические решения, принимаемые исполнительными органами общества с одобрения основных акционеров, были направлены на ухудшение финансового положения общества и миноритарные акционеры пытались этому воспрепятствовать предусмотренными в законе способами (в частности, путем обращения в суд), сделка по проведению консолидации и принудительный выкуп дробных акций у миноритарных акционеров должны признаваться недействительными. Если же судом установлено, что деятельность миноритарного акционера была направлена на срыв работы компании в собственных интересах или в интересах других лиц, принудительный выкуп акций должен быть судом разрешен. Только такой подход может, по нашему мнению, гарантировать соблюдение баланса интересов всех заинтересованных сторон, а следовательно, соответствует конституционным требованиям.

Без полноценного предварительного судебного контроля надежды КС РФ на установленные внутренними документами акционерного общества процедуры консолидации и выкупа акций миноритарных акционеров представляются неоправданными. Какие бы формальности не предусматривались Уставом или иным документом, регулирующим деятельность общества, при решении вопроса о проведении консолидации акций и последующем выкупе образовавшихся дробных акций возможность повлиять на процесс принятия решения у миноритарных акционеров крайне незначительна. Если судебный контроль будет каждый раз сводиться исключительно к решению вопроса о том, насколько формально соблюдена установленная самим обществом процедура принятия решений о консолидации и выкупе акций, конституционные гарантии прав акционеров, о которых так печется КС РФ, превратятся в фикцию. Только наличие возможности оценивать принимаемые решения по существу вместе с детально прописанной обязательной процедурой принятия таких решений позволит эффективно защитить основополагающие права субъектов гражданского оборота, к каковым относятся и акционеры.

Правовые механизмы

Решение вопроса о правах миноритарных акционеров вообще-то не требовало обращения в Конституционный Суд. Правовая ущербность юридической техники и правоприменительной практики оспариваемых норм Закона об АО видна на уровне самого гражданского законодательства. Во-первых, ст. 74 Закона об АО устанавливала субъективную обязанность акционерных обществ осуществлять выкуп дробных акций. При этом законом не была установлена обязанность акционера - владельца дробных акций реализовывать принадлежащие ему акции обществу. В юриспруденции считается общепризнанным, что любой субъективной обязанности участника правоотношения корреспондирует субъективное право (но не субъективная обязанность) другого участника правоотношения. Таким образом, установленной законом обязанности по выкупу у акционеров принадлежащих им дробных акций корреспондирует право акционера - владельца дробных акций требовать их выкупа, но никак не его обязанность продавать эти акции. Если бы законодатель считал необходимым осуществлять выкуп дробных акций в обязательном порядке, соответствующая обязанность акционера была бы прямо установлена в законе.

Кроме того, внесудебный порядок принуждения акционера к исполнению обязанности продать акции не соответствует гражданскому законодательству. Часть 2 ст. 235 ГК РФ предусматривает исчерпывающий перечень оснований, по которому возможно принудительное изъятие у собственника принадлежащего ему имущества. Никакого упоминания принудительного выкупа дробных акций у акционера указанная норма не содержит. Следовательно, иные, нежели предусмотренные ГК РФ основания прекращения права собственности по основаниям, предусмотренным другими законами, содержащими нормы гражданского законодательства (часть 1 ст. 235 ГК РФ) не связаны с принудительным изъятием имущества и реализуются заинтересованным лицом добровольно.

В силу положений части 2 ст. 3 ГК РФ содержащиеся в других законах нормы гражданского права должны соответствовать ГК РФ. В то же время гражданским законодательством предусмотрено, что принудительное изъятие имущества по основаниям, установленным ГК РФ (за исключением разве что реквизиции), осуществляется на основании решения суда. Следовательно, толкование ст. 74 Закона об АО как допускающей принудительное изъятие акций у миноритарных акционеров во внесудебном порядке противоречит ГК РФ.

Таким образом, приходится только сожалеть о том, что эти и другие вопросы, затрагивающие фундаментальные основы конституционного статуса личности, были оставлены Конституционным Судом без внимания. Своим решением КС РФ, по сути, подточил некогда незыблемые конституционные принципы защиты имущественных прав, установленные Конституцией РФ. Хочется надеяться, что судьям хватит мужества осознать все пагубные последствия принятого ими решения и восстановить существовавший ранее status quo.

Название документа