Роль дефиниций в информационном обеспечении функций гражданско-правовых норм
(Москаленко И. В.) ("Нотариус", 2004, N 5) Текст документаРОЛЬ ДЕФИНИЦИЙ В ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЕСПЕЧЕНИИ ФУНКЦИЙ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ НОРМ
И. В. МОСКАЛЕНКО
Москаленко И. В., кандидат юридических наук.
Свое информационное воздействие на сознание и поведение субъектов регулируемых гражданским законодательством общественных отношений правовые дефиниции оказывают не только напрямую, непосредственно, но и опосредованно, путем информационного обеспечения функций норм гражданского законодательства. Исследуя информационное содержание норм права, Ю. В. Кудрявцев обосновывает существование таких функций правовой информации, как ориентирующая, программная, прогностическая. При этом ориентирующая функция нормативно-правовой информации состоит в передаче сведений об условиях или предпосылках выбора и осуществления варианта поведения, программная - о возможных (требуемых, запрещенных) конкретных действиях, прогностическая - о возможных последствиях нарушения нормативно-правовых предписаний <*>. -------------------------------- <*> См.: Кудрявцев Ю. В. Нормы права как социальная информация. М., 1981. С. 46 - 47.
Представляется, что предлагаемая классификация функций нормативно-правовой информации не является бесспорной, поскольку допускает смешение содержания ориентирующей и программной функций. Очевидно, что ориентирующая информация, закрепляемая, по мнению автора, в гипотезах правовых норм, может включать в себя информацию о возможных, требуемых, запрещенных актах поведения субъектов, которую автор относит к содержанию программной функции. В действительности содержание правовых норм может быть разделено на информацию о правах и обязанностях, закрепляемую в гипотезах и диспозициях, и информацию о последствиях неисполнения обязанностей, закрепленную в санкциях. Можно, конечно, говорить, что тот и другой вид правовой информации ориентируют субъектов на соответствующий вариант поведения, определяют его программу и прогнозируют последствия возможных отклонений от нее. Однако нельзя не учитывать, что любой элемент правовой нормы так или иначе раскрывает (определяет) конкретные варианты поведения субъектов, то есть определенную программу возможных или обязательных актов этого поведения. В этом смысле гражданско-правовые дефиниции, содержащиеся в любом структурном элементе правовой нормы, выполняют информационно-программную функцию. Конечно, далеко не всегда эта функция нормативно-правовой информации осуществляется посредством гражданско-правовых дефиниций. В тех случаях, когда передача перечисленных видов информации без ущерба для ее адекватного восприятия адресатами может быть осуществлена посредством соответствующих правовых терминов, целесообразность в использовании гражданско-правовых дефиниций не возникает. Например, в норме статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации информация о запрещенных действиях получила свое дефинитивное оформление в определении понятия злоупотребления правом. В то же время информация о последствиях несоблюдения данного запрета, состоящих в отказе в защите принадлежащего лицу субъективного права, выражена посредством словосочетания, представляющего собой обобщенное наименование правового понятия. В норме статьи 61 Кодекса, напротив, в правовую дефиницию обличена ее санкция, состоящая в ликвидации юридического лица, которая определяется как "его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам". Гипотеза же данной нормы, закрепляющая обстоятельства, влекущие ликвидацию юридического лица, сформулирована посредством использования сочетания таких, в частности, общепринятых терминов, как "осуществление деятельности без надлежащего разрешения (лицензии) либо деятельности, запрещенной законом". В соответствии с нормой статей 433 и 435 Гражданского кодекса Российской Федерации оферта, определяемая в ее гипотезе как "адресованное одному или нескольким конкретным лицам предложение, которое достаточно определенно и выражает намерение лица, сделавшего предложение, считать себя заключившим договор с адресатом", является одним из оснований заключения договора и возникновения вытекающих из него прав и обязанностей. Однако, как видно, независимо от элементного закрепления гражданско-правовых дефиниций в структуре правовых норм, содержащаяся в них информация во всех случаях несет в себе некую возможную программу поведения, которую избирают субъекты гражданских правоотношений. Разница состоит лишь в том, что в одних случаях содержащаяся в гражданско-правовых дефинициях информация программирует (ориентирует) субъектов на воздержание от совершения запрещенных действий (злоупотребления правом, осуществления предпринимательской деятельности без должного разрешения), а в других - на совершение позитивных действий, обеспечивающих пользование соответствующими социальными благами (заключение договора на приобретение недвижимости и т. п.). Содержащаяся в гражданско-правовых дефинициях информация о программе поведения субъектов в своем конкретном проявлении может обеспечивать реализацию либо регулятивной, либо охранительной функций правовых норм. При этом информационное обеспечение охранительной функции гражданско-правовых норм выполняют прежде всего дефиниции, содержащие определение понятий запрещенных законом видов деяний или видов последствий несоблюдения этих запретов. Например, к гражданско-правовым дефинициям, содержащим запреты, относятся соответственно определения понятий недействительности сделок (ст. 168 - 179 ГК РФ), злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ), легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем (ст. 3 Закона Российской Федерации от 13 июля 2001 г. "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем") <*>. Примерами гражданско-правовых дефиниций, информационно обеспечивающих охранительную функцию посредством раскрытия негативных последствий несоблюдения запретов, являются определения понятий неустойки (ст. 330 ГК РФ), ликвидации юридического лица (ст. 61 ГК РФ), возмещения убытков (ст. 15, 393 ГК РФ) и некоторых других способов защиты гражданских прав. -------------------------------- <*> Российская газета. 2001. 9 августа.
Анализ гражданско-правовых дефиниций, раскрывающих перечень этих способов защиты, дает основания для вывода о том, что их совокупность не отвечает в достаточной мере требованиям системности и полноты. Так, из одиннадцати способов защиты гражданских прав, нашедших свое закрепление в статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, относительно четкое дефинитивное оформление в соответствующих статьях Кодекса получили лишь такие, как возмещение убытков и взыскание неустойки. Полностью отсутствует определение понятия самозащиты. Понятие компенсации морального вреда раскрывается лишь посредством закрепления в статьях 150 - 152 Кодекса некоторых его признаков. Существенным пробелом этой группы гражданско-правовых дефиниций является отсутствие в Кодексе определения понятия гражданско-правовой ответственности. Этот пробел делает затруднительным разграничение мер гражданско-правовой ответственности и других способов защиты гражданских прав <*> и как следствие - выделение в рамках охранительной функции гражданско-правовых норм компенсационно-восстановительной и карательной подфункций. -------------------------------- <*> См.: Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 309 - 311.
Существует мнение, что разграничение регулятивной и охранительной функций гражданско-правовых норм, а значит, и дифференциация их информационного обеспечения посредством дефиниций, является весьма условным, поскольку "охрана гражданских прав охватывает всю совокупность мер, обеспечивающих нормальный ход реализации прав" <*>. Думается, однако, что если уж и вести речь об условности разграничения указанных функций, то под углом зрения особенностей дозволительно-диспозитивного метода гражданско-правового регулирования. Сущность этого метода состоит в закреплении приоритета субъективного гражданского права, через категорию которого само понятие гражданского права наполняется необходимым содержанием, создаются условия для свободы усмотрения и проявления инициативы субъектов <**>. В этом контексте закрепленные в гражданском законодательстве обязанности и запреты следует рассматривать лишь как юридические средства обеспечения субъективного права требовать от контрагента соблюдения запретов и выполнения обязанностей. В рамках такой конструкции гражданско-правовые дефиниции, связанные с определением понятий охранительных юридических средств, выполняют и регулятивную функцию, предоставляя право требовать от обязанных лиц выполнения предписаний правовых норм. -------------------------------- <*> См.: Гражданское право. Том 1. Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого, М., 2000. С. 291. <**> См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 107; Яковлев В. М. Россия: экономика, гражданское право (вопросы теории и практики). М., 2000. С. 66 - 67.
Данная особенность метода гражданско-правового регулирования не означает, разумеется, нецелесообразности выделения особенностей дефинитивного обеспечения как правоохранительной, так и регулятивной функции гражданско-правовых норм. Роль дефиниций в информационном обеспечении регулятивной функции осуществляется посредством определения понятий нормативных регуляторов гражданско-правовых отношений, прав и обязанностей субъектов в конкретных гражданско-правовых отношениях. При этом одни гражданско-правовые дефиниции этой группы имеют прямое отношение к регулятивной функции, а другие - опосредованное. Так, гражданско-правовые дефиниции, раскрывающие понятие обычаев делового оборота в качестве нормативного регулятора экономических отношений (ст. 5 ГК РФ), а также понятие аналогии закона и аналогии права, используемые в качестве нормативных регуляторов в случае пробелов в гражданском законодательстве (ст. 6 ГК РФ), имеют прямое отношение к регулятивной функции. Регулятивная функция других гражданско-правовых дефиниций рассматриваемой группы реализуется опосредованно. Здесь гражданско-правовые дефиниции выступают в качестве юридического средства, определяющего сферы и границы нормативного закрепления прав и обязанностей субъектов гражданских правоотношений. Так, определение понятий правоспособности физических и юридических лиц (ст. 17, 18, 48, 49 ГК РФ), эмансипации (ст. 27 ГК РФ), доверенности (ст. 185 ГК РФ), представительства (ст. 182 ГК РФ), приватизации (ст. 1 Закона Российской Федерации от 30 ноября 2001 года "О приватизации государственного и муниципального имущества") <*>, обязательства (ст. 307 ГК РФ), солидарного обязательства (ст. 322 ГК РФ), денежного обязательства, обязательных платежей (ст. 2 Закона Российской Федерации от 27 сентября 2002 года "О несостоятельности (банкротстве)") <**> является правовой основой для нормативного закрепления и прав, и обязанностей субъектов в сфере отношений собственности, предпринимательской деятельности, наследования, правопреемства и т. д. -------------------------------- <*> См.: Российская газета. 2002. 26 января. <**> См.: Российская газета. 2002. 2 ноября.
Как и всякое определение понятия, отражающее окружающую человека действительность, гражданско-правовые дефиниции содержат в себе соответствующие характеристики явлений этой действительности. В этом смысле любая гражданско-правовая дефиниция является источником информации о ценностной характеристике различных элементов социально-правовой действительности, обеспечивая тем самым особую, аксиологическую функцию гражданско-правовых норм. Характеризуя данную функцию, следует иметь в виду, что в ее рамках гражданско-правовая дефиниция не трансформируется в объективную ценность, которой является определяемое понятие соответствующего явления. Ценность - это нечто объективное, а оценка представляет собой субъективный акт человеческого сознания, субъективное отражение объективно существующей ценности. Посредством оценки с помощью субъекта оценочных суждений субъект воспринимает что-либо как ценность или не ценность. Будучи субъективным актом, оценка имеет объективно обусловленное содержание - оценивающий субъект с его возможностями давать оценку, а также его интересы, цели, идеалы, складывающиеся в условиях определенных общественных отношений <*>. -------------------------------- <*> См.: Неновски Н. Право ценности. М., 1987. С. 26 - 27.
Именно поэтому аксиологическая функция гражданско-правовых дефиниций имеет глубоко идеализированный, политизированный характер. Об этом наглядно свидетельствует, например, сравнительный анализ определения понятия предпринимательской деятельности, содержащегося в статье 2 Гражданского кодекса Российской Федерации, с легальной оценкой этого вида деятельности, содержащейся в законодательстве советского периода, оценивающем полезную деятельность как общественно опасное и противоправное деяние.
Название документа