Отказ в выплате неправомерен

(Дедиков С.)

("Бизнес-адвокат", N 22, 2004)

Текст документа

ОТКАЗ В ВЫПЛАТЕ НЕПРАВОМЕРЕН

С. ДЕДИКОВ

Сергей Дедиков, Московское перестраховочное общество.

Я являюсь потерпевшей в результате ДТП. В ходе происшествия водитель другой автомашины нарушил целый ряд пунктов ПДД, к тому же находился в состоянии алкогольного опьянения. Кроме того, он вообще не имеет водительских прав и не вписан в полис ОСАГО, который, кстати, был у него на руках (несмотря на то что располагал доверенностью на управление ТС от собственника). Все это черным по белому зафиксировано в документах о ДТП, составленных сотрудниками ГАИ. После рассмотрения моего заявления страховая компания, выдавшая полис обязательного страхования, отказала мне в выплате, ссылаясь на правила страхования, утвержденные ее генеральным директором. В соответствии с этими правилами выплаты не производятся в любом случае, если при ДТП водитель застрахованного ТС находился в состоянии опьянения либо не имел прав на управление автомобилем данной категории. Однако, насколько я могу судить, Закон об ОСАГО расценивает такого рода случаи (наряду с ситуацией, когда водитель не вписан в полис) как одно из оснований для регрессного иска к владельцу ТС, а не как основания для отказа в выплатах. В этой связи у меня возникают вопросы: 1) Могут ли правила, установленные генеральным директором отдельно взятой страховой компании, противоречить закону и насколько соответствует закону отказ по указанным основаниям? 2) Каковы в этой ситуации наиболее эффективные способы урегулирования данной проблемы (ну, конечно, кроме судебной защиты, т. к. разбирательство может растянуться на долгие годы)?

Белова Г. Л., г. С.-Петербург.

Отказ страховой компании в страховой выплате по таким основаниям, если отталкиваться от положений Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ (в ред. от 23 июня 2003 г.; далее - Закон об ОСАГО), неправомерен. В соответствии с п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО по договору обязательного страхования считается застрахованной гражданская ответственность страхователя, лиц, перечисленных в договоре, а также других лиц, на законных основаниях использующих ТС, указанное в соответствующем полисе. К тому же, как правильно подчеркнула автор вопроса, ст. 14 Закона об ОСАГО в качестве одного из оснований для возникновения у страховщика права регрессного требования к страхователю или застрахованному лицу закрепляет управление лицом ТС, не указанным в полисе, если договор страхования был заключен на условиях ограниченного использования кругом лиц, допущенных к управлению этим ТС. Правила страховой компании (локальный нормативный акт) не могут противоречить требованиям федерального закона. Поэтому положения указанного документа могут быть признаны недействительными и не должны применяться при рассмотрении спора судом (по аналогии с абз. 5 и 12 ст. 12 ГК РФ). Не соответствуют Закону и положения стандартных правил страхования страховщика в части освобождения его от обязанности по страховой выплате, если при ДТП водитель застрахованного ТС находился в состоянии опьянения либо не имел прав на управление автомобилем данной категории. В этих случаях у страховой компании возникает лишь право регресса к страхователю или застрахованному лицу.

Однако существует проблема более глубокого характера. В последнее время некоторые юристы поднимают вопрос о том, что п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО не должен применяться, поскольку противоречит нормам ГК РФ. Дело в том, что п. 2 ст. 931 Кодекса устанавливает общее правило для любых договоров страхования риска гражданской ответственности. Согласно этому положению лицо, риск ответственности которого за причинение вреда застрахован, должно быть указано в договоре. Если это лицо в договоре не названо, застрахованным считается риск ответственности самого страхователя. Ну и поскольку согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Кодексу, то делается вывод о том, что норма п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО не имеет юридической силы.

Как видим, определенные формальные основания для подобного рода вывода действительно имеются. Но, на мой взгляд, здесь не все так однозначно.

Начну с того, что п. 2 ст. 931 ГК РФ является диспозитивной нормой права и в силу этого может изменяться или отменяться соглашением сторон страховой сделки. То есть по договору страхования ответственности риск страхователя считается застрахованным, если стороны сделки не определили иное лицо, чей риск ответственности за причинение вреда застрахован по этому договору. Таким образом, применение правила, согласно которому по договору страхования застрахован риск страхователя, обусловлено волеизъявлением участников страхового правоотношения.

В связи с тем что Закон об ОСАГО помимо прямого волеизъявления сторон сделки определил застрахованных лиц, возникает вопрос о правомерности такого подхода. На этот вопрос тоже трудно дать однозначный ответ. Поэтому рассмотрим ситуацию более обстоятельно.

Диспозитивные нормы устанавливаются законодателем с целью оказания помощи субъектам гражданского оборота в регулировании их отношений. Если стороны конкретной сделки не предусмотрели другого порядка действий, то действует правило, закрепленное диспозитивной нормой. Другими словами, диспозитивные нормы по сути являются общими условиями сделки (договора). В отличие от императивных правовых норм, обязательных для участников договоров, они ни в коей мере не ограничивают принцип свободы договора, более того, служат одним из инструментов реализации этого основополагающего начала в отношениях сторон.

Далее, процесс формирования воли и волеизъявления участников сделки носит достаточно сложный характер. В этом процессе используются и знания людей, и их представления, образы и подчас даже заблуждения относительно того, как должны регулироваться те или иные отношения (не следует путать с заблуждением участника сделки по поводу фактических ее обстоятельств, вызванным сокрытием информации контрагентом, что ведет к пороку воли и возможности признания сделки недействительной). Даже если встать на позицию, что норма п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО не имеет правовой силы, то как некая информация, пусть даже приводящая к возникновению у страхователя заблуждения относительно правил регулирования договора обязательного страхования, она в настоящее время присутствует. Поэтому, заключая договор ОСАГО, страхователь тем самым реализует свою волю на фактическое включение в договор условия о том, что по нему застрахована ответственность любого лица, которое использует это ТС на законных основаниях. Достаточно ли таким общим образом назвать застрахованное лицо, без указания фамилии, имени, отчества (когда речь идет о физических лицах) или наименования (когда имеется в виду юридическое лицо)? Я не вижу в законе препятствий к этому. В такой формулировке отражены вполне конкретные квалифицирующие признаки, которые позволяют четко идентифицировать, по крайней мере, круг лиц, чей риск гражданской ответственности застрахован. Поэтому если встать на позицию ст. 431 ГК РФ о порядке толкования условий договоров, то путем толкования можно прийти к выводу, что такое условие договора сторонами имелось в виду.

Есть доводы и иного порядка. Закон об ОСАГО и Правила ОСАГО в целом ряде своих положений не соответствуют ГК РФ. Но если при разрешении большинства таких противоречий в пользу норм ГК РФ позиция страхователя, то есть слабейшей стороны сделки, улучшится и усилится реальная страховая защита потерпевших в ДТП, то признание не имеющей юридической силы нормы п. 2 ст. 15 способно негативно отразиться на всей системе ОСАГО, поскольку указанное положение носит системообразующий характер. Прежде всего, потеряет всякий смысл абз. 6 ст. 14 Закона об ОСАГО. К тому же существенно расширится круг тех лиц, которые должны будут страховать свою гражданскую ответственность. Наконец, у страховщиков появятся дополнительные основания для отказа в страховой выплате, что будет означать ухудшение страховой защиты потерпевших. Иначе говоря, излишне формальный подход в данном случае будет иметь неблагоприятные социальные последствия.

Поэтому судам следует, что называется, семь раз отмерить, прежде чем признавать норму п. 2 ст. 15 Закона об ОСАГО не имеющей правовой силы.

Но юридическая неопределенность в этом вопросе все же остается. Именно по этой причине автор вынужден был оговориться, что отказ страховой компании в страховой выплате не обоснован именно с позиций Закона об ОСАГО.

В принципе ситуация может быть достаточно легко прояснена, если страховые компании непосредственно в тексте полиса ОСАГО продублируют положение о том, что по договору застрахована ответственность страхователя, лиц, названных в полисе, а также иных владельцев данного ТС, использующих его на законных основаниях. В этом случае требование п. 2 ст. 931 ГК РФ будет выполнено и проблема исчезнет.

Еще лучше было бы внести изменения в п. 2 ст. 931 ГК РФ. Можно предложить следующую формулировку: "Лицо, риск ответственности которого за причинение вреда застрахован, должно быть указано в законе или названо в договоре страхования. В противном случае застрахованным считается риск ответственности самого страхователя".

Название документа