Добросовестное приобретение имущества от неуправомоченного лица
(Ханашевич С. К.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2004) Текст документаПодготовлен для системы КонсультантПлюс
ДОБРОСОВЕСТНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ ИМУЩЕСТВА ОТ НЕУПРАВОМОЧЕННОГО ЛИЦА
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 15 ноября 2004 года
С. К. ХАНАШЕВИЧ
Ханашевич С. К., помощник судьи ФАСМО.
1. Об истории вопроса.
Традиционно о добросовестном приобретении имущества от лица, не управомоченного на его отчуждение, высказываются как минимум с двух точек зрения. Одни придерживаются мнения о его полезности общественным интересам, другие полностью его отрицают, ссылаясь на недопустимость ограничения принципа неприкосновенности собственности. Полемика между представителями этих крайних течений имеет историю, сравнимую по давности со знаменитым спором сабинианцев и прокулианцев о субъекте права собственности на результат переработки. Казалось бы естественным, что правовое регулирование отношений по поводу отчуждения вещи неуправомоченным лицом должно строиться с учетом исторического опыта, но анализ соответствующих положений Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) не дает оснований для такого вывода. Почему это происходит? Возможно, для ответа на этот вопрос следует еще раз пристально взглянуть на историю института добросовестного приобретения имущества у неуправомоченного отчуждателя, понять, для каких правовых целей он используется западноевропейским обществом уже полторы тысячи лет. Широко известно, что римское право не знало добросовестного приобретения имущества у неуправомоченного отчуждателя, устанавливая принцип неограниченной виндикации. Если чья-либо вещь отчуждалась неуправомоченным лицом, то собственник мог отобрать ее у всякого, у кого бы она ни находилась. Владение приобретателя не защищалось. Ему предоставлялась только возможность взыскания убытков со своего контрагента. В одном исключительном случае римское право допускало возможность приобретения права собственности от лица, не управомоченного на отчуждение этого права, когда отчуждателем являлась казна. Такое исключение было введено постановлением императора Зенона: "...если фиск отчуждает кому-либо чужую вещь в собственность, то приобретатель охраняется от всяких исков со стороны утратившего таким образом свою вещь собственника, то есть приобретатель получает право собственности, хотя отчуждатель его и не имел, а потерпевшему собственнику предоставляется в течение четырех лет взыскивать убытки с фиска, неправомерно отчудившего его, собственника, вещь, и все это одинаково как для движимостей, так и для недвижимостей" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на их отчуждение. Варшава, 1907. С. 14.
Юстиниан распространил эту привилегию на императоров и императриц. Но это так и осталось привилегией, а римское право не изменило известным принципам: "никто не может передать другому больше прав, чем сам их имеет"; а также "где бы я, собственник, ни нашел мою вещь, там я ее и виндицирую". Передать право собственности могли только собственник или лицо, имеющее специальное правомочие на такую передачу. Германские племена, заселившие Западную Европу, римского права не знали и считали, согласно своим обычаям, справедливым охранять владение приобретателей тогда, когда у отчуждателя не было права на отчуждение, так что уже не приобретателям, а собственникам приходилось разбираться с отчуждателями, действовавшими неправомерно. "Новые правовые начала относительно приобретения движимостей от лиц, не имеющих права на их отчуждение, появляются впервые, как это констатирует господствующее мнение, в так называемых Leges Barbarorum, то есть в сборниках обычного права тех различных германских племен, которые своим правом положили историческое основание для важнейших современных законодательств: германского и французского" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 22.
После разделения империи Карла Великого, в германском государстве по рассматриваемому вопросу важную роль сыграл правовой акт, составленный в XIII веке и известный под именем Саксонского Зерцала. Кроме того, в Германии начиная с XII века составляются городские статуты (например, Любека и Гамбурга), которые принимают руководящее значение в торговом обороте. Правило, отраженное в указанных германских правовых актах, формулируется обыкновенно следующим образом. "Кто приобрел движимую вещь от лица, не управомоченного на передачу права собственности на нее, тот защищался от каких бы то ни было исков со стороны собственника вещи, если эта вещь была отдана собственником отчуждателю добровольно, то есть по какой-нибудь сделке, например по найму, ссуде, поклаже и т. п. Собственник в таких случаях мог обращаться только с личным иском из договора к своему контрагенту, неправомерно отчудившему его, собственника, вещь" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 27.
Отсюда известная поговорка: "рука покрывает руку", - Hand wahre Hand. Если же вещь выходила из рук собственника против его воли, например путем хищения или потери, то приобретатели таких вещей от исков со стороны собственника не защищались. Существует множество различных теорий юридического основания принципа "Hand wahre Hand", но, скорее всего, данный принцип основан на соображениях, лежащих вне области права. Прежде всего, это соображения справедливости и целесообразности. Предположив параллельное существование как системы неограниченной защиты третьих лиц - добросовестных приобретателей, так и системы абсолютной виндикации в пользу первоначального собственника, мы видим, что первая система несправедливо лишала бы собственников защиты в случае хищения или потери, а вторая система, которая была принята в Риме, также несправедливо пренебрегала интересами невинных третьих лиц. Германское право избрало справедливую и целесообразную середину. Если кто-либо лишается своих вещей против своей воли, то ему дается виндикация, если же вещи отдаются собственником добровольно, то собственник сам должен позаботиться о том, чтобы вещь была отдана в надежные руки, а если он этого не сделал, то он несет риск возможной утраты вещи. Данная теория в числе прочих критиковалась Трепициным И. Н., который отмечает одно сомнение, вызываемое теорией справедливости. "Так, собственника упрекают в оплошности и нерадении, когда он вверяет свои вещи такому лицу, которое потом употребляет во зло его доверие. Однако, закон, стоящий на такой точке зрения, отнюдь не давал бы виндикации и в случаях потери вещи, так как здесь оплошность собственника не подлежит никакому сомнению, а между тем в действительности мы видим, что виндикация в этих случаях давалась" <*>. Эта непоследовательность, по мнению И. Н. Трепицина, обнаруживает неправильность данной теории. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 75, 76.
Но И. Н. Трепицин в своем выводе не учитывает тех средневековых условий, которым подчинялась жизнь людей, имея в виду постоянную опасность для собственника потерять свое имущество в результате различных непредотвратимых и чрезвычайных обстоятельств, которые во многом относятся современным законодательством к непреодолимой силе (война, стихийное бедствие, эпидемия и т. д.). Поэтому однозначно ставить собственнику в вину потерю вещи нельзя. Средневековые законодательства не высказывались о материально-правовой стороне вопроса, которую затронули законодательства нового времени. В средние же века закон ограничивался чисто практической (процессуальной) стороной дела - защитой владения. Теоретические вопросы о приобретении прав тогда еще не поднимались. Однако защита приобретателя от притязаний со стороны собственника означала, что лицо, не способное более осуществлять против третьих лиц свое право на обладание вещью, не имело уже права собственности. А тот, кто приобрел право иметь у себя вещь и может противопоставить это право всякому третьему лицу, должен быть признан собственником. Данные правила распространялись только на движимость. Ограничение виндикации не было повсеместным и единообразным. Например, по Любекскому праву виндикация распространялась на те случаи, когда вещь попадала в третьи руки от ремесленника, взявшего ее для починки или для обработки. Объяснялось это тем, что если кто отдает свою вещь в починку, тот связан ограниченным числом лиц, а потому находится как бы в безвыходном положении и не может избрать лицо, достойное доверия. Случалось и когда, наоборот, виндикация ограничивалась вопреки общим правилам. Например, не допускалось истребование вещи собственником от третьего лица, которое купило краденую вещь на рынке, или виндикация допускалась в этих случаях, но только взамен покупной цены вещи. Следует отметить, что область применения принципа "Hand wahre Hand" была до XIV века весьма широка. Ей охватывался почти весь оборот движимостей (случаи добровольной отдачи вещи) и только в случаях преступления (кража, грабеж) или особой оплошности (потеря) виндикация почти не встречала препятствий. В XIV веке начинает приобретать все большее распространение римское право с его виндикацией против всех, кто приобретал движимые вещи от лиц, не имевших права на их отчуждение. Получает распространение приобретательная давность, которая вытесняет новое правило ограничения виндикации в пользу добросовестного приобретателя, а также ипотека для движимого имущества. Но полного исчезновения этого древнегерманского принципа все же не последовало. Он сохранялся в некоторых областях Франции, а также в Любеке и Гамбурге, где получил свое новое развитие, которое продолжилось уже в современных законодательствах. Со временем неудобство римских правовых традиций становится очевидным. Например, ипотека для движимого имущества не только предоставляла одним кредиторам преимущества перед другими при взыскании долга, но и давала кредитору право виндицировать обремененные залоговым правом движимые вещи от третьих лиц, что явно не соответствовало потребностям развивающегося торгового оборота. Поэтому суды, приняв во внимание неудобства, вытекающие из ипотеки движимостей для торговли, стали отказывать в исках об истребовании заложенных движимых вещей из третьих рук, создавая практику, которая легла в основу законодательств нового времени. На рубеже XVIII - XIX веков принцип "Hand wahre Hand" закрепляется в Германии и Франции повсеместно. О нем уже можно говорить как об оформившемся гражданско-правовом институте, элементы которого (требования добросовестности, возмездности, действительного титула, поступления вещи во владение приобретателя, выделение особых объектов, которые не могут быть истребованы, выделение особых субъектов, приобретение от которых в любом случае влечет возникновение вещного права и т. д.) определялись в системах права стран Западной Европы по разному, но при этом имели в основе общую идею компромисса между интересами собственника и третьего лица (приобретателя), о которой следует высказаться в первую очередь.
2. Обоснование необходимости защиты добросовестного приобретения имущества от неуправомоченного лица.
Как уже указывалось, первоначально необходимость защиты добросовестного приобретения имущества от неуправомоченного отчуждателя обосновывалась частными интересами спорящих сторон, то есть добросовестного приобретателя и теряющего свое право собственника. С развитием промышленного производства мнение европейских цивилистов (особенно в Германии и России) относительно необходимости защиты добросовестного приобретения имущества от неуправомоченного отчуждателя получает иное обоснование. Предлагается давать защиту добросовестному приобретателю, руководствуясь целями поддержания безопасности и прочности торгового оборота. Суть торгового оборота состоит в переходе товаров из одних рук в другие. Как правило, отчуждателями являются собственники или лица, управомоченные на их отчуждение. Но случается, что вещи отчуждаются сознательно или же несознательно неуправомоченными лицами. С одной стороны, право собственности дает собственнику право виндикации и тогда его частный интерес будет вполне удовлетворен. Но, с другой стороны, при таком положении дел все приобретатели будут поставлены в весьма затруднительное положение. Товары в торговом обороте обращаются очень быстро, заниматься каждый раз исследованием вопроса о принадлежности приобретаемых товаров покупателю не выгодно и убыточно. Кроме того, такое исследование практически неосуществимо, имея в виду неформальность сделок о приобретении движимых вещей. Установление в этой области такого же формализма, как для недвижимости, гибельно для торгового оборота. При таких условиях нахождение вещи в руках отчуждателя является единственным основанием для добросовестного предположения, что он собственник и для вступления с ним в сделку. "Так bona fides имеет значение для облегчения и ускорения движения товаров, устраняя на стороне спроса сомнения относительно юридического успеха сделок" <*>. -------------------------------- <*> Петражицкий Л. И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. С.-Петербург, 1897. С. 306.
Такую презумпцию Б. Б. Черепахин указывал в обоснование теории доверия к внешнему фактическому составу и защиты видимости права <*>. -------------------------------- <*> Черепахин Б. Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989: Сборник статей. М.: Статут, 2001. С. 270.
В русской юридической литературе данной точки зрения придерживался И. А. Покровский <*>, который обоснованно отмечает: "Усвоение принципа "Hand muss Hand wahren" для оборота на движимости и установление института поземельных книг для оборота на недвижимости вызвано единой целью и проникнуто единой мыслью: обеспечить прочность гражданского оборота путем узаконения доверия к известным внешним фактам... В обороте на движимости все третьи лица вправе доверять факту нахождения вещи в чьих-либо руках, вправе считать владельца собственником... В обороте на недвижимости они вправе доверять тому, что записано в поземельной книге. И там, и здесь... мы имеем любопытное стремление современного права отодвинуться на поверхность, стремление, сближающее его с правом примитивных народов. Однако если в древности право держится за внешние моменты потому, что ему недостает надлежащей интеллектуальной силы для проникновения вглубь, то современное право воздерживается от такого проникновения умышленно, так как оно несовместимо с потребностями нынешней правовой жизни. При современных условиях на участников делового оборота не может быть возложена обязанность проверять наличность всех необходимых условий юридической сделки; это в высокой степени стесняло бы свободу гражданского оборота и понижало бы ценность экономических благ. Если все указанные нормы иногда как бы приносят принцип собственности в жертву принципу безопасности оборота, то не следует упускать из виду, что эта безопасность оборота, в свою очередь, повышает ценность права собственности и таким образом идет ему же на пользу". -------------------------------- <*> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права // Петроград, 1917. С. 188.
Таким образом, можно говорить о признании третьих добросовестных лиц собственниками вещей, приобретенных от их владельцев путем выдвижения соответствующей презумпции о праве собственности владельца. В отношении содержания поземельных книг более правильно говорить не только о презумпции, которая опровержима, а даже о правовой фикции, свойствами которой может обладать запись в поземельной книге в некоторых случаях (например, в системе Торренса). Здесь И. А. Покровский также дал четкое обоснование: "Поземельные книги имеют своей общей задачей представлять в каждый данный момент точное изображение юридического положения всякой недвижимости, входящей в состав данного округа. Для достижения этой цели устанавливается правило, что всякий акт, долженствующий иметь вещно-правовое значение (передача права собственности, установление залога или сервитута и т. д.), должен быть записан в поземельную книгу, и только с этого момента он получает юридическую силу для всех третьих лиц, для публики. Это так называемый принцип публичности всех вещно-правовых актов на недвижимость (или иначе - принцип внесения). С другой стороны, полная уверенность для третьих лиц может быть создана только тогда, если они могут безусловно полагаться на сообщения поземельных книг. Вследствие этого принцип публичности дополняется принципом достоверности: всякая запись в книге имеет полную юридическую силу для третьих лиц даже тогда, когда она не соответствует действительности; лица заинтересованные могут добиваться исправления поземельной книги, но пока она не исправлена, она считается истинной. Разумеется, эти общие принципы поземельной записки не везде осуществляются в полной мере. Разные законодательства допускают то там, то здесь известные отступления, как от принципа публичности, так и от принципа достоверности; но идеалом поземельных книг является последовательное проведение как одного, так и другого. Более совершенным порядком в этом отношении является порядок, принятый в Германии и Швейцарии, но еще большего совершенства с точки зрения соединения прочности и подвижности поземельный оборот на недвижимости достигает в знаменитой системе Торренса, принятой в Австралии и распространившейся оттуда на некоторые другие (внеевропейские) страны" <*>. -------------------------------- <*> Покровский И. А. Указ. соч. С. 200.
Таким образом, для движимостей и недвижимостей, несмотря на их различный правовой режим, действует один принцип доверия к внешнему фактическому составу и защиты видимости права. Причем для недвижимости фактический состав может быть иным, чем для движимостей, принимая во внимание принцип публичной достоверности. Но вернемся от недвижимостей к рассматриваемому вопросу. При защите собственника по классической римской модели "...возникает коллизия между частными интересами отдельных лиц и общественными хозяйственными интересами, причем выгоды собственников будут окупаться несоразмерно большими потерями приобретателей (вследствие огромного численного перевеса последних)" <*>. Чему следует отдать предпочтение: защите хозяйственной статики (неограниченная виндикация) или защите хозяйственной динамики (защита добросовестного приобретателя)? -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 518.
Не вызывает сомнений, что закон должен быть на стороне большинства и общественной выгоды. С развитием общественных отношений гражданское право не может существовать как система правовых норм, охраняющих только отдельных лиц. Защита их личных интересов постоянно ограничивается требованиями общественной пользы (например, ограничение свободы договора, принудительное отчуждение имущества для государственных нужд и т. д.). Еще в римском праве имели место такие явления, как приобретение права собственности посредством давности, а также приобретение собственности при продаже чужих вещей казной. Поэтому ограничение виндикации в пользу добросовестного приобретателя является не революционным нововведением, а простой закономерностью развития гражданского права.
3. Добросовестное приобретение от неуправомоченного отчуждателя как основание для возникновения права собственности.
Вопрос о возникновении права собственности у добросовестного приобретателя имущества от неуправомоченного отчуждателя, равно как и вопрос о прекращении права бывшего собственника имеют безусловный приоритет для практики. Именно они определяют интерес тяжущихся сторон к использованию возможностей данного института. Как уже отмечено, приобретение владельцем права собственности на чужую вещь не имело изначально материально-правового основания. Не только средневековые сборники права, но и прусский Ландрехт 1794 г. и французский Кодекс Наполеона 1804 г. стоят еще на процессуальной точке зрения и говорят лишь о защите владельца от виндикации. Данный вопрос решался положительно только судебной практикой и обосновывался правовой доктриной. Поэтому наличие института добросовестного приобретения в правовой системе конкретного государства всегда воспринималось не только как процессуальное ограничение виндикации, но и как материально-правовое основание для признания добросовестного приобретателя собственником даже, если это не было прямо указано в законе (например, во Франции). Австрийское гражданское уложение 1811 г. впервые указывает именно на приобретение владельцем права собственности на чужую вещь. Причем такой способ приобретения права собственности не является общим правилом, имея в виду, что по Австрийскому уложению защищается приобретение движимых вещей в строго определенных случаях: приобретение на публичном аукционе; приобретение от профессионального торговца; приобретение вещей, вверенных для пользования или хранения; приобретение от мнимого наследника; приобретение наличных денег и бумаг на предъявителя. Во всех этих случаях добросовестный приобретатель, несмотря на отсутствие у отчуждателя прав на отчуждение, делается собственником. Спорная вещь не подлежит виндикации, а право собственности приобретается свободным от лежащих на нем вещных обременений. На тех же позициях стоит и Германское гражданское уложение 1896 г., § 932 <*> которого установлено, что при определенных условиях приобретатель делается собственником, а приобретенное движимое имущество освобождается от обременений, если приобретатель действовал добросовестно. -------------------------------- <*> Германское право. Часть 1. Гражданское уложение: Пер. с нем. / Серия: Современное зарубежное и международное частное право. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 212.
Для этого необходимо наличие условий, установленных законом. Так, приобретателю требуется добросовестность, а между приобретателем и отчуждателем должно быть заключено соглашение о переходе права собственности (вещный договор), причем в отчуждательной сделке допускается только один дефект: отсутствие правомочия у отчуждателя. В проекте Российского Гражданского уложения 1905 г. мы встречаем тот же подход. В нем закреплены положения о приобретении права собственности движимой вещи от неуправомоченного лица, то есть именно то, чего сейчас так недостает современному правовому регулированию данного вопроса. Эти нормы нашли отражение в приведенных ниже трех статьях - 751, 752, 753. "751. Движимая вещь признается собственностью того, кто ею владеет, пока не доказано противное. Право собственности или иное вотчинное право на движимую вещь, приобретенное от владельца, остается в силе, хотя бы впоследствии по судебному решению было признано, что вещь эта владельцу не принадлежала. Лицо, незаконно распорядившееся вещью, подлежит ответственности на основании статьи 748. 752. Бесповоротность вотчинных прав на движимые вещи не наступает: 1) если право приобретено безвозмездно; 2) если приобретатель, во время приобретения права, действовал недобросовестно, зная, что вещь не принадлежит лицу, от которого право им приобретено, и 3) в отношении вещей похищенных или потерянных. 753. Добросовестность приобретения вотчинных прав (ст. 747, 748 и 752) всегда предполагается, и тот, кто ссылается на недобросовестность, должен ее доказать" <*>. -------------------------------- <*> Проект Российского Гражданского уложения. Санкт-Петербург, 1905. С. 77 - 78.
Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. <*> воспринял названные идеи весьма избирательно. -------------------------------- <*> Гражданский кодекс РСФСР от 31 октября 1922 г. // Хрестоматия по истории отечественного государства и права. 1917 - 1991 гг. / Под ред. О. И. Чистякова. М.: Зерцало, 1997.
Так, если имущество продано не собственником, покупатель приобретал право собственности в тех случаях, когда согласно ст. ст. 59, 60 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. собственник не вправе был истребовать от него имущество (ст. 183). Это случаи экспроприации имущества на основании революционного права или иные формы его перехода во владение трудящихся до 22 мая 1922 г., а также рассматриваемое нами добросовестное приобретение. Виндикация по общему правилу ограничивалась самим наличием bona fides приобретателя (приобретатель признается добросовестным, если он не знал и не должен был знать, что лицо, от которого он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее). Вопросы выражения воли собственника на потерю владения (кроме случаев кражи и потери), свойства таких объектов, как деньги и ценные бумаги на предъявителя, не принимались во внимание. Государственные учреждения и предприятия имели право на неограниченную виндикацию и могли истребовать принадлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким бы то ни было способом, от всякого приобретателя. Поскольку деление на движимое и недвижимое имущество кодексом устранялось, то указанные нормы применялись ко всему объему вещей, что и составило новую, исключительно "российскую" особенность реализации принципа "Hand wahre Hand", которая сохранилась и на современном этапе развития российского гражданского права. В числе способов приобретения права собственности добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя занимает место весьма своеобразное. В 40-х годах прошлого века юридическая природа приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя была исследована Б. Б. Черепахиным <*>. -------------------------------- <*> Черепахин Б. Б. Указ. соч. С. 242.
По его мнению, добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя является первоначальным способом приобретения права собственности, так как право собственности приобретателя не зависит от права собственности отчуждателя и от права собственности прежнего собственника. Оно приобретается свободным от всяких обременений, если приобретатель добросовестно о них не знал и не мог знать. Придерживался данной точки зрения и И. Н. Трепицин: "Практика применения Кодекса Наполеона обозначила очень важный вывод: право собственности приобретается свободным от вещных обременений. Общее мнение таково: не только право собственности, но и все ограниченные вещные права третьих лиц также исчезают моментально, если приобретатель был добросовестным и о них не знал. Право собственности приобретается в такой полноте, в какой его представляет себе добросовестный приобретатель, независимо от юридического положения отчуждателя" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 139.
В то же время добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя является двусторонне-сделочным (договорным) приобретением, так как к его фактическому составу относится договор купли-продажи, мены и другие договоры добросовестного приобретателя с неуправомоченным отчуждателем. Этот договор должен быть действительным, кроме правомочия отчуждателя на отчуждение. Но добросовестное приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя может быть и односторонне-сделочным, например, по Кодексу Наполеона 1804 г. владение приравнивается к титулу и отчуждательный договор для такого вида приобретения не требуется. На сегодняшний день спор относительно возможности возникновения у добросовестного приобретателя права собственности на спорное имущество в случае отказа в виндикационном иске его собственнику является особенно острым. Обусловлено это тем, что в Гражданском кодексе Российской Федерации 1994 г. нет указания, каким образом приобретается право собственности добросовестным приобретателем. Ст. 218 ГК РФ прямо не предусмотрено приобретение права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя, как и ст. 235 ГК РФ не предусмотрено соответствующего основания для прекращения права собственности. Проблема усугубляется тем, что в Гражданском кодексе Российской Федерации 1994 г. (ст. 234) появился отсутствовавший ранее институт приобретательной давности, веденный впервые Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. <*> (ст. 50). -------------------------------- <*> Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. // Ведомости ВС СССР. 1991. N 26. Ст. 733.
Ст. 234 ГК РФ устанавливает особенности применения срока приобретательной давности к тем владельцам, у которых вещь могла быть отобрана в порядке виндикации и не упоминает о случаях, когда виндикационный иск не подлежит удовлетворению. Таким образом, возникла неопределенность в отношении правового режима вещи, которая не может быть истребована собственником. Что происходит при отказе в иске: либо начинает течь срок приобретательной давности, либо приобретатель становится собственником? В связи с этим проявилось отрицательное отношение к самой возможности возникновения права собственности добросовестного приобретателя по основаниям, установленным ст. 302 ГК РФ. Ярким сторонником этой позиции является К. И. Скловский <*>, который считает институт приобретательной давности единственным возможным основанием для приобретения добросовестным приобретателем права собственности на вещь в случае недействительности отчуждательной сделки. -------------------------------- <*> Скловский К. И. Собственность в гражданском праве // Учебно-практическое пособие. 2-е изд. М., 2000.
Его аргументация заключается в том, что приобретение права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя по основаниям ст. 302 ГК РФ не закреплено законодательно. На примере анализа норм Германского гражданского уложения 1896 г. (§§ 932, 986 - 994) Скловский К. И. делает вывод относительно объективного возникновения права собственности у добросовестного приобретателя в момент приобретения, поэтому норма ст. 302 ГК РФ об ограничении виндикации от добросовестного приобретателя "не подтверждает, а скорее опровергает допущение, что этот же приобретатель уже стал собственником" <*>, поскольку собственнику не нужна защита от виндикации. -------------------------------- <*> Скловский К. И. Указ. соч. С. 252.
"Получивший защиту от виндикации добросовестный приобретатель не становится собственником в отсутствие прямого указания закона, а продолжает владеть без титула, незаконно и, чтобы стать собственником, нуждается в приобретательной давности" <*>. -------------------------------- <*> Скловский К. И. Указ. соч. С. 252 - 253.
В. А. Рахмилович в своей работе <*> указал на безвыходность данной ситуации, если не согласиться с тем, что Гражданский кодекс 1994 г. признает добросовестного приобретателя собственником. -------------------------------- <*> Рахмилович В. А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (К вопросу о приобретении права собственности от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права. Сборник статей. М., 2000. С. 136 - 138.
Иначе его владение лишилось бы материально-правового основания и основывалось бы только на отказе в иске предыдущему собственнику, то есть на юридическом факте процессуального права. Имело бы тогда это владение защиту против других лиц, имеющих титул? Мог ли владелец распоряжаться вещью в данном случае? На эти вопросы нет однозначного ответа, что ставит добросовестных приобретателей и их контрагентов, а следовательно весь оборот в целом, в крайне неблагоприятное положение. В связи с этим В. А. Рахмилович предложил <*> дополнить п. 2 ст. 218 ГК РФ фразой: "Оно возникает у добросовестного приобретателя при наличии предусмотренных ст. 302 оснований для отклонений иска собственника" и дополнить п. 1 ст. 235 словами: "...в частности, когда имущество не может быть истребовано собственником по основаниям, предусмотренным ст. 302". Подобное изменение законодательства действительно устранило бы существующую неопределенность. -------------------------------- <*> Рахмилович В. А. Указ. соч. С. 138.
В. А. Рахмилович в своем предложении не учитывает различия оборота движимостей и недвижимостей, однако, несмотря на это, оно явно заслуживает внимания. Решение вопроса о разграничении сфер действия институтов приобретательной давности и добросовестного приобретения от неуправомоченного лица достигается и без вмешательства законодателя путем толкования действующего закона. Традиционно одним из условий возникновения у добросовестного приобретателя вещи права собственности является сделка, направленная на переход права собственности или на установление другого вещного или обязательственного права: необходима justus titulus, точнее мнимый (путативный) титул - titulus putativus. Сделка должна соответствовать требованиям закона. Допускается только один порок - отсутствие права на отчуждение. Конечно, он ведет к ничтожности сделки в силу несоответствия требованиям статей 168, 209 ГК РФ, но в силу ст. 302 ГК РФ добросовестность приобретателя является средством легитимации приобретения, не допуская реституции или виндикации. Таким образом, суд, установив необходимый юридический состав, делает вывод о наличии у добросовестного приобретателя права собственности. Такое право принадлежит исключительно суду, который в силу закона и при определенных условиях имеет право на закрепление положения, созданного действиями, порой незаконными. Например, в соответствии с п. 3 ст. 171 ГК РФ в интересах гражданина, признанного недееспособным вследствие психического расстройства, совершенная им сделка может быть по требованию его опекуна признана судом действительной, если она совершена к выгоде этого гражданина. Поэтому основанный на германском праве вывод К. И. Скловского о возникновении права собственности у добросовестного приобретателя в момент приобретения не согласуется с правом российским, по которому право собственности добросовестного приобретателя возникает не объективно, а из судебного решения. Ст. 234 ГК РФ также рассчитана на применение к случаям, когда justus titulus имеет определенные пороки, то есть налицо тот же мнимый (путативный) титул. Также требуется добросовестность, также не подлежат приобретению по давности (узукапии) "вещи, владение которыми утрачено собственником вследствие кражи, насильственного отнятия, отчуждения со стороны malae fidei possesor <*>, вымогательства" <**>. -------------------------------- <*> Недобросовестного владельца. <**> Хвостов В. М. Система римского права. Учебник. М.: Спарк, 1996. С. 256.
Отсюда видно, что институт приобретательной давности, возникший значительно ранее изучаемого вопроса о добросовестном приобретении вещи от неуправомоченного лица, носит более общий по сравнению с последним характер и вполне может его подменить. Однако само наличие ст. 302 ГК РФ в российском гражданском законодательстве требует разграничения применения этих двух институтов. Различие между ними, понимание которого способно устранить их конкуренцию, состоит в пороках, относящихся к основанию приобретения права, то есть к отчуждательной сделке. Если сделка имеет единственный порок в виде отсутствия права отчуждателя на продажу или иной вид отчуждения вещи, то применяется норма ст. 302 ГК РФ и приобретательная давность не имеет действия. Если сделка имеет другие пороки, влекущие ее недействительность, то приобретение вещи в собственность возможно только путем приобретательной давности. Действительно российским гражданским законом прямо не предусмотрено приобретение права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя, как и не предусмотрено соответствующего основания для прекращения права собственности. Однако, как уже было отмечено, Кодекс Наполеона 1804 г. также не содержит подобных положений. Недосказанность в данном вопросе была успешно преодолена во Франции судебной практикой и доктриной. Нечто подобное происходит и у нас. Данный пробел отчасти восполнил Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Так, в пункте 25 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" указано: "Если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда <*> является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю". -------------------------------- <*> Имеется в виду решение суда об отказе в удовлетворении иска о возврате имущества от добросовестного приобретателя.
Поэтому арбитражные суды при разрешении споров исходят из признания добросовестного приобретателя собственником, что на сегодняшний день является гарантией реализации интересов добросовестного приобретателя и обеспечением прочности гражданского оборота в целом.
4. Сфера применения норм о добросовестном приобретении права собственности от неуправомоченного отчуждателя.
"Возможность приобретения права от неуправомоченного лица в принципе не исчерпывается сферой права собственности..." <*>, и с этой позицией вполне можно согласиться. Права аренды, залога и другие (как вещные, так и обязательственные) могут приобретаться добросовестно при наличии условий, необходимых для возникновения у добросовестного приобретателя права собственности. В частности, необходимым является условие о передаче вещи во владение добросовестного приобретателя. -------------------------------- <*> Рахмилович В. А. Указ. соч. С. 143.
Здесь как раз и проявляется особенность добросовестного приобретения как института, созданного для движимых вещей. Например, вещь, на которую установлена ипотека, согласно императивным требованиям ст. 338 ГК РФ не передается залогодержателю. Таким образом, добросовестное приобретение права залога в этом случае является весьма сомнительным. При подготовке Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 г. были разработаны особые правила построения оборота недвижимости в России, но, к сожалению, правовым средствам для его защиты не было уделено достаточно внимания. В итоге положения о защите оборота недвижимости заимствуются из системы оборота движимостей, что нельзя признать правильным, так как в обороте недвижимого имущества острее ощущается необходимость более прочного обеспечения ограниченных прав на это имущество третьих лиц и прежде всего потому, что недвижимость может не находиться в их владении. Владение является внешней формой наличия права собственности. В частности, передачей владения переходит право собственности (ст. 223 ГК РФ), следовательно, лицо, владеющее вещью, предполагается ее собственником. Однако по общему правилу, принятому в цивилизованных странах, например в Германии, для системы оборота недвижимости данная функция владения не действует. Поскольку права на недвижимость подлежат государственной регистрации, то правообладателем недвижимой вещи предполагается лицо, чье право зарегистрировано. В случае совершения сделки с недвижимостью приобретатель вправе доверять записи в реестре так же, как и приобретатель движимой вещи может довериться факту владения отчуждателя. Следовательно, необходим специальный способ защиты интересов добросовестного приобретателя недвижимости, которым является так называемый принцип публичной достоверности реестра прав на недвижимое имущество. "Принцип публичной достоверности действует во множестве иностранных законодательств, где существует регистрация прав на недвижимость. Самым ярким примером является норма § 892 Германского гражданского уложения, которая гласит: "Содержание поземельной книги признается достоверным в отношении того, кто вследствие совершения сделки приобрел право на земельный участок или право, обременяющее указанное право...". Аналогичное положение содержится в статье 2962 Гражданского кодекса Квебека: "Лицо, которое приобрело вещное право на недвижимое имущество, являющееся предметом регистрации, добросовестно полагаясь на регистрационные записи, сохраняет свое право, если оно было оглашено". Таким образом, в отношении недвижимого имущества приобретатель, который положился на регистрационную запись, становится собственником и сохраняет свое право, несмотря на то что запись не соответствовала действительности (ст. 2962 Гражданского кодекса Квебека)" <*>. -------------------------------- <*> Богатырев Ф. О. Публичная достоверность реестра прав на недвижимость и признание добросовестного приобретателя собственником // Законодательство. 2004. N 4. С. 41.
По мнению Ф. О. Богатырева, вводить принцип публичной достоверности реестра без каких-либо исключений было бы опасно, принимая во внимание случаи подлога, совершение записи под влиянием насилия или угрозы насилия <*>. -------------------------------- <*> Богатырев Ф. О. Указ. соч. С. 42.
Действительно, такие случаи возможны, но нельзя расширять список исключений из принципа публичной достоверности, хотя возможны и другие случаи, когда запись в реестре не соответствует действительности, например, недвижимое имущество акционерного общества отчуждено управляющей компанией, запись о переходе права собственности внесена в реестр, но арбитражный суд признал недействительным решение общего собрания акционеров о назначении управляющей компании. Таким образом, запись в реестре не соответствует действительности, а вопрос защиты прав добросовестного приобретателя как никогда актуален. Случаев, когда запись в реестре не соответствует действительности, в арбитражной практике великое множество, и большинство из них - результат приватизации 90-х годов. Таким образом, пришлось бы придумать немыслимое количество ограничений принципа публичной достоверности, что свело бы на нет все его достоинства. Решением проблемы могло бы стать принятие принципа публичной достоверности в его полной силе, как это сделано в Австралии актом Торренса 1861 г. "По акту Торренса приобретение права вооружается абсолютной публичной достоверностью, защищающей не только 3-го приобретателя, но и первого. Исключается принципиально всякое оспаривание приобретения с чьей-либо стороны и по каким-либо материальным основаниям, исключая только случая подлога. Отсюда, материально потерпевший отсылается актом почти исключительно к кондикционному иску. В отношении акта Торренса действует без изъятия начало: чего нет в вотчинной книге, того нет и в действительности, и обратно: что есть в книге, то, и только то, есть и в действительности" <*>. -------------------------------- <*> Базанов И. А. Происхождение современной ипотеки. М.: Статут, 2004. С. 547, 548.
При таких жестких условиях интересы правообладателя, затронутые необходимостью обеспечения прочности оборота, в соответствии с общими принципами гражданских прав подлежат восстановлению за счет неуправомоченного отчуждателя, а если у последнего не хватит средств - то за счет специального страхового фонда, формируемого из средств, поступающих от регистрации. В настоящее время разработан проект Федерального закона о дополнении Гражданского кодекса Российской Федерации нижеприведенной статьей 234-1, положения которой вызывают немалый интерес: "1. Лицо, у которого в соответствии со статьей 302 настоящего Кодекса не может быть истребовано движимое имущество, признается собственником такого имущества. Лицо, владеющее движимым имуществом на основании иного права, чем право собственности (добросовестный арендатор, залогодержатель и другие), вправе защищать свое владение на условиях, указанных в статье 302 настоящего Кодекса. 2. Право собственности на недвижимое имущество, приобретенное по возмездной сделке у лица, право собственности которого было зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, не подлежит оспариванию, если приобретатель являлся добросовестным. Приобретатель недвижимого имущества не считается добросовестным, если к моменту приобретения права собственности в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним внесена отметка об оспаривании права собственности отчуждателя, или, если будет доказано, что приобретатель знал о несоответствии действительности регистрационной записи о праве собственности отчуждателя. Право собственности на недвижимое имущество, приобретенное добросовестным приобретателем, может быть оспорено в случаях, если отчуждатель был зарегистрирован в качестве собственника вследствие подлога, совершенного работниками органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, или другими лицами; либо такая запись была совершена вследствие насилия или угрозы в отношении как работника органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, так и действительного собственника. Лицо, которое по возмездной сделке приобрело иное право на недвижимое имущество, чем право собственности (добросовестный арендатор, залогодержатель и другие), также получает защиту на основании настоящего пункта" <*>. -------------------------------- <*> Проект федерального закона "О внесении изменений в статью 223 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним".
Нельзя не признать, что предлагаемые положения о публичной достоверности реестра прав на недвижимость (п. 2) и о материально-правовых последствиях добросовестного приобретения движимой вещи (п. 1) во многом отвечают соображениям разумного построения защиты гражданского оборота, которые формулировались в науке отнюдь не случайно, обосновываясь многовековой юридической практикой. Именно поэтому печальная судьба этого проекта вызывает особенную досаду. После доработки в недрах думских комитетов ко второму чтению названное положение выразилось в следующем неожиданном виде: "Недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю (пункт 1 статьи 302) на праве собственности с момента указанной в настоящем пункте государственной регистрации, за исключением предусмотренных статьей 302 настоящего Кодекса случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя". Таким образом, планируется ввести специальное основание для возникновения права собственности на объекты недвижимости, причем подходы к данной проблеме, выработанные мировой практикой, полностью игнорируются. Но что делать с движимым имуществом, для которого и создавался институт добросовестного приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя? Приобретать его по давности владения? Чем обоснован такой подход? Вопросов множество. Очевидно одно: введение такого правила принесет больше вреда, чем пользы.
5. Условия возникновения права собственности на имущество, добросовестно приобретенное от неуправомоченного лица.
Для реализации практических возможностей принципа "Hand wahre Hand" следует понимать фактический состав, при наличии которого у добросовестного лица возникает право собственности на неправомерно отчужденное имущество (как движимое, так и недвижимое). Причем этот фактический состав следует определить применительно к современным российским условиям, избегая описания какой-либо идеальной модели.
Первым условием возведения приобретателя в ранг собственника является его добросовестность, bona fides. Добросовестность приобретателя заключается в том, что он "не знал и не мог знать", что владелец имущества не имел права его отчуждать. Приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными <*>. -------------------------------- <*> Пункт 3.1 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 г. N 6-П "О проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 ст. 167 ГК РФ в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой и В. М. Ширяева" // Собрание законодательства РФ. 2003. N 17. Ст. 1657.
Положение закона "не мог знать" не дает четкого представления о должном характере поведения добросовестного приобретателя. Б. Б. Черепахин в научном труде, посвященном данному вопросу <*>, указывает на позицию немецкого криминалиста Карла Биндинга, который выступил с критикой положений §§ 932, 935 Германского гражданского уложения 1896 г. Карл Биндинг считает, что понятие добросовестности в формулировке Германского гражданского уложения представляет собой извращение этого понятия, так как оно не требует убеждения в праве отчуждателя на отчуждение вещи. Б. Б. Черепахин, напротив, подвергает критике такую позицию: "Трудно себе представить гражданский оборот, построенный на такой сильной подозрительности покупателей, как этого требует Биндинг. В каком положении оказались бы продавцы, если бы они всякий раз должны были бы обеспечить исчерпывающие доказательства своего права собственности на отчуждаемую вещь". -------------------------------- <*> Черепахин Б. Б. Указ. соч. С. 257.
Действующая редакция § 932 Германского гражданского уложения изложена следующим образом <*>: -------------------------------- <*> Германское право. Часть 1. Гражданское уложение: Пер. с нем. / Серия: Современное зарубежное и международное частное право. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 212.
"1. Вследствие отчуждения, произведенного на основании параграфа 929, приобретатель становится собственником, даже если вещь не принадлежала отчуждателю, за исключением тех случаев, когда он в момент приобретения права собственности действовал недобросовестно. В случае, указанном в предложении 2 параграфа 929, это действует только тогда, когда приобретатель получил вещь от отчуждателя во владение. 2. Приобретатель не является добросовестным, если он знал или мог знать, но не знал лишь вследствие грубой небрежности, что вещь не принадлежит отчуждателю". В отличие от Германского гражданского уложения в статье 302 ГК РФ нет прямого указания на форму вины приобретателя, наличие которой исключает его признание добросовестным, однако сравнение изложенных положений российского и германского гражданского законодательства свидетельствует о том, что приобретатель вещи от неуправомоченного отчуждателя может быть признан добросовестным только в случае, если он действовал без вины или в форме простой неосторожности, имея в виду, что общее для двух правовых систем положение "не знал и не мог знать" не допускает признание приобретателя добросовестным при наличии таких форм вины, как умысел или грубая неосторожность (незнание того, что знают все; незнание очевидного). И. Н. Трепицин занимает по этому поводу следующую позицию: "Bona fides не есть какая-либо положительная заслуга, а если бы она и была заслугой, то не дело гражданского права награждать нравственные заслуги, особенно средствами, взятыми из кармана частного лица, которому эти заслуги, по меньшей мере, не оказали никакой пользы; добросовестное владение есть не более, как объективное правонарушение; bona fides может при этом играть роль только обстоятельства, избавляющего от наказания или других строгостей, а ничуть не основания для особых положительных милостей; можно освободить убийцу от наказания, если он убил нечаянно, не зная, что в направлении его выстрела находится человек; но награждать кого-либо за случайное убийство никто не вздумает; a bona fidei possessio не представляет никакой большей заслуги, нежели всякое случайное правонарушение. То, что милостиво дается добросовестному владельцу ввиду его примерной честности, берется из кармана действительного управомоченного, который, по меньшей мере, обыкновенно столь же честный человек, как и добросовестный приобретатель чужого наследства, чужой вещи" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 511.
Однако, понимание И. Н. Трепициным добросовестного приобретения как правонарушения с формой вины в виде простой неосторожности на сегодняшний день неприменимо, поскольку действующий гражданский закон отграничивает состав недобросовестного приобретения (объект: индивидуально определенная движимая или недвижимая вещь; объективная сторона: сделка по отчуждению этой вещи неуправомоченным лицом, направленная на создание у приобретателя права собственности или иного права в отношении вещи; субъект: приобретатель; субъективная сторона: вина в форме умысла или грубой неосторожности, простая неосторожность не имеет значения) от добросовестного приобретения, которое не может считаться правонарушением по логике самого же И. Н. Трепицина, так как гражданский закон не защищает интересы правонарушителей, а здесь мы сталкиваемся с обратной ситуацией. Таким образом, к знанию о неправомочности отчуждателя приравнивается только незнание по грубой неосторожности. Даже добросовестное лицо, действующее без должной заботливости и осмотрительности, с точки зрения закона рассматривается как недобросовестный приобретатель. Пределы такой осмотрительности и заботливости в законе не установлены и определяются судом в рамках спора по конкретному делу. Однако добросовестность приобретателя вещи от неуправомоченного отчуждателя не может иметь место без наличия у приобретателя соответствующей информации об отчуждателе и предмете сделки, кроме того, закон фактически возлагает на него обязанность по ее получению. Но, если в силу не зависящих от приобретателя причин, а также обстоятельств, которые не могут свидетельствовать о его умысле или грубой неосторожности, сведения об отсутствии у отчуждателя полномочий на отчуждение не были получены приобретателем, то правовых оснований для отказа в признании приобретателя добросовестным у суда не найдется. Такой подход сложился исторически. Например, Австрийское уложение 1811 г., подобно прусскому Ландрехту 1794 г. и Кодексу Наполеона 1804 г., для приобретения права собственности требовало добросовестности от приобретателя. "Добросовестность по австрийскому праву состоит не в одном простом незнании о пороках приобретения. Требуется более или менее основательное убеждение в действительности приобретения, причем к недобросовестному лицу приравнивается всякий, кто мог почерпнуть основательные подозрения из каких бы то ни было обстоятельств: из свойств приобретаемой вещи, из низкой цены ее, из личных качеств отчуждателя и т. д." <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 183.
Действующий закон также требует от приобретателя определенной осторожности при совершении сделки, так как в некоторых случаях приобретатель может предположить с высокой достоверностью, что у отчуждателя нет правомочий на отчуждение вещи (приобретение вещи по заведомо низкой цене с рук или приобретение вещи, право собственности на которую оспаривается третьим лицом). Характер должного поведения добросовестного приобретателя, требуемый законом для определения полномочий отчуждателя, отражен также и в правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в абзацах 1, 2 пункта 3.1 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 г. N 6-П "О проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 ст. 167 ГК РФ в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой и В. М. Ширяева": "Гражданским кодексом Российской Федерации предусмотрено, что собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения (ст. 301). Согласно п. 1 ст. 302 если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. По смыслу данных законоположений суд должен установить, что имущество выбыло из владения собственника или из владения лица, которому оно было передано собственником во владение, в силу указанных обстоятельств, а также, что приобретатель приобрел имущество возмездно и что не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение; при этом приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными". Таким образом, с точки зрения Конституционного Суда Российской Федерации общее правило ст. 10 ГК РФ о добросовестности участников оборота по отношению к приобретателю вещи от неуправомоченного отчуждателя не презюмируется. Добросовестность приобретателя должна доказываться последним по правилам, предусмотренным гражданским или арбитражным процессуальным законодательством. Так, в пункте 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 25 февраля 1998 г. "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" указано: "Приобретатель должен доказать, что он приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имеющего права на его отчуждение". Мнение о возложении бремени доказывания добросовестности на приобретателя не является новым. Его можно встретить в проекте Германского гражданского уложения 1888 г., статуте Любека 1586 г., но только в отношении движимости. Следует признать, что, несмотря на критику <*>, данная позиция более применима к условиям оборота недвижимости по записям, недавно введенной в нашей стране <**>, нежели презумпция добросовестности приобретателя. -------------------------------- <*> Авласевич А. И. Проблемы защиты добросовестного приобретателя при отчуждении ему вещи неуправомоченным лицом // Иваново-вознесенский юридический вестник. 2001. N 7/8. <**> Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1997. N 30. Ст. 3594.
Оборот большинства движимых вещей в отличие от недвижимых не является гласным и прозрачным, поэтому с процессуальной точки зрения не совсем ясно, какие именно доказательства должен представить приобретатель, обязанный, например, доказать, что не знал о наличии спора о праве на отчуждаемую движимую вещь. Для недвижимых вещей иная ситуация. Их оборот отражается реестром, поэтому доказывание обстоятельств добросовестности приобретения разумнее возложить на приобретателя. Приобретателю будет гораздо легче доказывать свою добросовестность, если он действительно таким является, чем собственнику вещи, который зачастую не располагает и не может располагать никакими данными о способе и об условиях приобретения вещи, доказывать недобросовестность приобретателя. Так, любое лицо, которое намерено приобрести имущество, подлежащее государственной регистрации, может получить необходимую информацию относительно предмета сделки в учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (выяснить характер права отчуждателя и основание его приобретения, определить предыдущих правообладателей, выяснить нет ли спора о праве на имущество, не обременено ли имущество правами других лиц). Опираясь на указанные сведения, которые в силу п. 1 ст. 2 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ предполагаются соответствующими действительности, приобретатель имеет реальную возможность доказать свою добросовестность. Бремя доказывания обстоятельств добросовестности приобретения движимых вещей, которые носят на себе отличительные признаки в виде номеров, серий и т. д. и которые поэтому подчиняются особой регистрации (например, автотранспортные средства), также возможно возложить на приобретателя. На приобретателя возможно отнести и бремя доказывания обстоятельств добросовестности приобретения движимых вещей, которые не относятся к торговому обороту вследствие своих особых качеств, редкости и т. д. Известные произведения искусства, редкие предметы старины, коллекции таких предметов не фигурируют в обыкновенном торговом обороте. Они не часто переходят из рук в руки, приобретаясь вполне обдуманно и осторожно. Лишняя справка не затормозит оборота с этими вещами, так же как и оборота с недвижимостью. Для широко представленных в торговом обороте движимых вещей предпочтительно сохранить презумпцию добросовестности приобретения. Истец в любом случае должен будет доказывать свое право на виндикацию. Но, к сожалению, Конституционный Суд Российской Федерации не рассматривал изучаемый вопрос с точки зрения распределения бремени доказывания добросовестности приобретателя. Таким образом, приобретатель по достаточным основаниям (владение вещью, запись в реестре, обстоятельства отчуждения и т. д.) должен считать отчуждателя собственником или же лицом, управомоченным на отчуждение вещи в собственность, на отдачу в залог, аренду или на установление вещного права на нее. Такое же основательное незнание необходимо и для прекращения чужих вещных прав, лежащих на приобретаемой (хотя бы и от собственника) вещи.
Вторым условием служит наличие сделки, направленной на переход права собственности или на установление другого вещного или обязательственного права: необходима justus titulus <*>. -------------------------------- <*> То есть titulus putativus (мнимый титул, например, - недействительная сделка).
Впервые требование титула появилось в Гамбургском статуте 1603 г., затем в Прусском Ландрехте 1794 г. Так, "Гамбургский городской статут 1603 г. выставил впервые требование действительного титула: только лицо, приобретшее вещь justo titulo, пользовалось защитой от виндикации, если только вещь не была украденной" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 46.
Но уже Кодекс Наполеона 1804 г. стал ориентироваться на реальное владение и от требования титула отошел. Согласно Кодексу Наполеона для защиты приобретателя от виндикации собственника достаточно только завладения вещью, но для защиты его от личных исков со стороны отчуждателя уже необходим justus titulus, то есть действительная сделка, переносящая право собственности. Как мы видим, в современном гражданском праве России действительный титул необходим в любом случае, причем сделка должна быть возмездной. Восстановлено значение титула Австрийским гражданским уложением 1811 г. и окончательно закреплено Германским гражданским уложением 1896 г. Это требование обусловлено тем, что приобретатель от неуправомоченного лица не должен быть в лучшем положении, чем приобретатель от лица управомоченного, а потому сделка должна быть действительной во всех отношениях; со стороны содержания, формы, свободы волеизъявления, правоспособности и дееспособности сторон и т. д. Здесь допускается только один порок - отсутствие права на отчуждение, но этот дефект устраняется добросовестностью приобретателя.
Третье условие проявляется в том, что отчуждательная сделка должна быть возмездной. Впервые условие о возмездности появилось в Прусском Ландрехте 1794 г. Согласно Ландрехту 1794 г. при безвозмездном приобретении вещь должна быть так же безвозмездно и возвращена. При возмездном приобретении приобретатель имел право потребовать от собственника возмещения всего того, что им было затрачено на приобретение данной вещи. Затем условие возмездности поддержано Австрийским гражданским уложением 1811 г., Кодексом Наполеона 1804 г. и Германским гражданским уложением 1896 г. Так, по мнению И. Н. Трепицина, "приобретатель защищается в своем приобретении только тогда, когда он несет какие-либо жертвы для этого приобретения; ввиду же дарового обогащения приобретателя закон справедливо предпочитает охранять интересы теряющего свое право собственника, так как в противном случае допускаемая законом защита добросовестности не была бы средним и справедливым выходом из коллизии противоположных интересов приобретателя и собственника" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 186.
Требование возмездности главным образом соответствует потребностям торгового оборота, поскольку хозяйственная деятельность проявляется не в дарственных сделках, а в возмездных. Следовательно, защита добросовестного приобретения не требует распространения на дарения. Кроме того, приобретатель, даже добросовестный, получивший вещь безвозмездно, не терпит убытков в результате виндикации.
Четвертое условие защиты приобретателя - получение им вещи в свое владение. Это условие с особенной определенностью было закреплено Кодексом Наполеона 1804 г., который отразил особый подход к ограничению виндикации в пользу добросовестного приобретателя, закрепив общее правило о том, что по отношению к движимостям владение равносильно титулу, а также исключение из него, предполагающее право собственника на неограниченную виндикацию в случаях кражи и потери движимостей. Требует владения по отношению к движимостям и Германское гражданское уложение 1896 г. Российский Гражданский кодекс 1994 г. требует владения, не различая, движимая ли это вещь или нет. Обязательность требования владения заключается в неком процессуальном аспекте. Обычно добросовестный приобретатель может стать собственником в результате судебного разбирательства по виндикационному иску собственника. Виндикационный иск предъявляется собственником к незаконному владельцу вещи. Если приобретатель не владеет вещью, то к нему не будет предъявлен иск, а если и будет предъявлен, то отказ в иске будет основан только на том обстоятельстве, что ответчик не владелец вещи. В таком судебном решении не может быть установлено юридического состава, являющегося основанием для возникновения у добросовестного приобретателя права собственности. Те же правила сохраняют значение и в случае рассмотрения судом иска о признании отчуждательной сделки недействительной и применении последствий ее недействительности <*>. -------------------------------- <*> Пункт 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 25 февраля 1998 г. "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".
Здесь заключается проблема, связанная с оборотом недвижимостей. В судебной практике случается, что недвижимость в силу тех или иных причин неправомерно зарегистрирована за невладеющим ответчиком, причем, как правило, истец не предъявляет виндикационный иск, а пытается признать недействительной отчуждательную сделку - основание для возникновения права собственности ответчика или заявляет иск о признании права собственности. Ответчик не владеет спорным недвижимым имуществом (оно не передавалось ему фактически согласно ст. 556 ГК РФ), но он записан в качестве собственника. Может ли он защищаться как добросовестный приобретатель? С точки зрения действующего закона такая защита невозможна, что опять указывает на необходимость введения принципа публичной достоверности реестра прав на недвижимость, по правилам которого добросовестный приобретатель спорной недвижимости имеет возможность защитить свой имущественный интерес.
Пятое условие - годность объекта к приобретению. Годными объектами здесь могут признаваться движимые вещи с индивидуальными признаками, а также движимые вещи с родовыми признаками, индивидуализированные для целей договора (например, конкретная цистерна с нефтью). Не существует препятствий для признания годными к приобретению и сложных вещей, состоящих из движимостей (например, коллекций и библиотек). Безусловно, такие вещи не должны быть изъяты из оборота или ограничены в обороте. "Не пригодным объектом для данного способа приобретения является недвижимость. Здесь слишком ярко выражены индивидуальные черты отдельных участков и строений. Здесь пока нет того, что так присуще торговому обороту: нет быстрых и частых переходов их из рук в руки; наконец, здесь фактическое владение не имеет той легитимирующей функции, которая так важна для приобретателей вещей движимых. Здесь вопрос о принадлежности решается легко посредством справки в поземельных книгах, а потому здесь именно эти записи и имеют, и должны иметь решающее значение. Приобретатель, на них положившийся, должен получать соответственную защиту" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 528.
При всей правильности вывода И. Н. Трепицина для настоящего положения дел необходимо учитывать, что, пока на реестр не будет распространен принцип публичной достоверности, защищающий записанного собственника от притязаний третьих лиц, окончательно отказываться от применения ст. 302 ГК РФ к недвижимостям будет явно неразумно, принимая во внимание, что, пока принцип публичной достоверности не существует без применения положений ст. 302 ГК РФ, добросовестный приобретатель не получит защиты вообще. Кроме того, принцип публичной достоверности имеет действие только в случае приобретения недвижимости от записанного в реестре лица. Поэтому, даже после установления принципа публичной достоверности, защита приобретателей по сделкам с недвижимостью, совершенным до введения в действие системы регистрации прав, останется возможной только посредством применения положений ст. 302 ГК РФ. Возврат же к неограниченной римской виндикации, как это предлагает К. И. Скловский <*>, означает гибель как для добросовестного приобретения, так и для зачатков вотчинной системы, которые только появились в нашей стране. Признать такую позицию соответствующей интересам гражданского оборота невозможно. -------------------------------- <*> Скловский К. И. Указ. соч. С. 252, 253.
Деньги и ценные бумаги на предъявителя относятся к наиболее оборотоспособным объектам гражданского права, поэтому они обоснованно изъяты из категории вещей, которые могут подлежать виндикации от третьих добросовестных лиц. Их экономическая функция слишком важна для того, чтобы третьих лиц подвергать риску виндикации.
Шестое условие - вещь должна выбыть из владения собственника или лица, которому она была доверена собственником, не помимо воли того и другого <*>. -------------------------------- <*> Рахмилович В. А. Указ. соч. С. 132.
И. Н. Трепицин возражает против данного условия, ссылаясь на его противоречия. Так, он ставит вопрос: "В самом деле, если мы будем защищать собственников в случаях кражи, то на каком основании мы их оставим без защиты в случаях присвоения и растраты? Затем, если мы будем защищать собственников и в случаях кражи, как жертв посторонней злой воли, то какое основание защищать их в случаях потери, когда они сами оказываются не вполне внимательными к своим же собственным интересам?" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 532.
Между тем решение данного вопроса не может склоняться исключительно в сторону добросовестного приобретателя. Требуется компромиссное решение этого вопроса, с тем чтобы в споре о праве на вещь были взвешены противостоящие интересы его участников с учетом значимости этих интересов и субъективной стороны поведения собственника и приобретателя. Результат достигается путем избрания так называемого варианта наименьшего зла при отказе собственнику в удовлетворении виндикационного иска <*>. -------------------------------- <*> Черепахин Б. Б. Указ. соч. С. 286 - 287.
Его содержание наглядно отражается следующими тремя тезисами. 1. При хищении собственнику нельзя ставить в вину выбытие вещи из его владения, даже если собственник хранил вещи небрежно. Также собственник по большей части не знает, кто был похитителем, а следовательно, он лишен возможности добиться возмещения убытков от похитителя. 2. При потере вещи безупречность поведения собственника может подвергаться сомнению в зависимости от обстоятельств, в которых вещь была потеряна, но собственник так же, как и при хищении, по большей части не знает, кто присвоил находку, а следовательно, он также лишен возможности добиться возмещения убытков. 3. Если вещь была вверена другому лицу, но это лицо произвело незаконное отчуждение вещи, то вина собственника в неправильном выборе контрагента налицо, если только собственник не оказался во власти крайней необходимости в отношении этого выбора. Но в любом случае отказ в удовлетворении виндикационного иска отставляет собственнику возможность возместить убытки за счет недобросовестного контрагента. Таким образом, виден общий принцип, который состоит в том, что если собственник по своей воле отдает вещь другому лицу, то он его знает и имеет возможность погасить возможные убытки за его счет. В этом случае виндикация ограничивается в пользу добросовестного приобретателя. Это касается вверенных вещей. Ограничение виндикации в случае хищения и потери не допускается, иначе собственник остается без всякой защиты. И. Н. Трепицин обращает внимание на то важное обстоятельство, что "такие пороки, как кража, ни для кого из посторонних не заметны, а потому при указанном ограничении приобретатели будут находиться в таком же затруднении, как и при полном отсутствии нового способа приобретения: меновые сделки будут иметь чисто лотерейный характер, а это совершенно расходится со стремлением упрочить и облегчить торговый оборот" <*>. -------------------------------- <*> Трепицин И. Н. Указ. соч. С. 532.
Действительно, указанные доводы имеют глубокий смысл, но их автор считал возможным применение защиты добросовестного приобретения к кругу отношений, ограниченных в первую очередь по объекту. Так, И. Н. Трепицин полагал, что недвижимости, сложные вещи, регистрируемые движимости, предметы искусства и другие вещи, не являющиеся предметом оживленного торгового оборота, не подпадают под действие норм о защите добросовестного приобретения. Однако в настоящее время нельзя не отметить универсальный характер нормы ст. 302 ГК РФ, которая может применяться и в отношении названных объектов. Следует также отметить, что современное гражданское право России не ограничивает виндикацию от добросовестного приобретателя случаями утери и хищения, виндикации подлежит также имущество, выбывшее из владения собственника иным путем помимо его воли. В отличие от Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. <*> и Гражданском кодексе Российской Федерации 1994 г. собственнику дана возможность виндицировать вещь не только в случае, когда она выбыла из его владения помимо его воли, но и когда она выбыла тем же путем из владения лица, которому собственник передал вещь во владение. Отсутствие такого положения приводило к тому, что у собственника было меньше возможностей для защиты своего имущества, чем у законного владельца, которому он вверил свое имущество. -------------------------------- <*> Гражданский кодекс РСФСР от 11 июня 1964 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. N 24. Ст. 406.
Седьмое условие - решение суда, в котором установлены все элементы фактического состава, необходимого для возникновения у добросовестного приобретателя права собственности: 1) добросовестность приобретателя; 2) наличие сделки, направленной на переход права собственности или на установление другого вещного или обязательственного права; 3) возмездность отчуждательной сделки; 4) поступление вещи во владение приобретателя; 5) годность вещи к приобретению (вещь не изъята из оборота, и ее оборотоспособность не ограничена); 6) вещь должна выбыть из владения собственника или лица, которому она была вверена собственником, не помимо воли того и другого. Данное условие носит исключительно процессуальный характер. Установление всех означенных элементов относится к исключительной компетенции суда и возможно только в ходе судебного разбирательства. Поэтому возникновение права собственности по рассматриваемому основанию сопряжено как с исследованием указанных обстоятельств, так и с отказом собственнику в иске по мотиву прекращения у собственника права собственности и возникновения соответствующего права у добросовестного приобретателя.
Таковы те условия, при которых должен иметь применение этот особый способ приобретения права собственности. Как уже сказано, приобретатель делается собственником, вследствие чего прежний обладатель лишается своего права. Так же точно возможно приобретение и других вещных и некоторых обязательственных прав (залога, аренды). Наконец, возможно и освобождение от чужих вещных и некоторых обязательственных прав, когда приобретатель вещи не знал и не мог знать об их существовании. Нормы о добросовестном приобретении традиционно служат на пользу только третьим лицам, обязательственные отношения между приобретателем и собственником исключают их применение. Однако проблемой применения ст. 302 ГК РФ является вопрос о возможности ее расширительного толкования. Здесь имеются в виду случаи совпадения собственника и неуправомоченного отчуждателя в одном лице, когда, например, имущество отчуждается в нарушение принятых судом мер об обеспечении иска. С одной стороны, такая сделка будет ничтожной, как совершенная с нарушением закона. С другой стороны, как отмечает В. А. Рахмилович, "правило ст. 302 должно быть распространено и на указанный случай, ибо мотивы охраны оборота, лежащие в основе этого правила, сохраняют свое значение и здесь" <*>. -------------------------------- <*> Рахмилович В. А. Указ. соч. С. 139.
Его вывод следует признать правильным, поскольку защита добросовестного приобретателя рассматривается как средство охраны гражданского оборота. Охрана гражданского оборота, как и охрана права собственности, должна носить общий характер, распространяясь на отношения, не урегулированные специально. Только их столкновение вынуждает законодателя искать компромисс. Здесь как раз нет того противостояния между интересами оборота и интересами собственника, которое бы заронило сомнение в возможности применения норм о защите добросовестного приобретателя.
Название документа