Международное или глобальное право
(Фархутдинов И. З.) ("Юрист-международник", 2004, N 4) Текст документаМЕЖДУНАРОДНОЕ ИЛИ ГЛОБАЛЬНОЕ ПРАВО
И. З. ФАРХУТДИНОВ
И. З. Фархутдинов, доцент кафедры правового обеспечения управления Государственного университета управления (г. Москва), кандидат юридических наук.
Современное мировое сообщество приобретает все более глобальный характер, характер единого целостного организма - глобального по масштабам и последствиям. Ключевым фактором глобализации мира выступает геоэкономика как новая парадигма мироустройства <*>. Другими словами, именно геоэкономика выступает в качестве ярчайшего отражения процессов глобализации. Она основывается, по мнению специалистов, на воспроизводственных системах, вырвавшихся из национальных границ и сформировавшихся гигантских мировых интернационализированных воспроизводственных циклах. Мировые воспроизводственные конвейеры буквально опоясывают земной шар, сугубо выборочно включая в качестве своих звеньев те или иные страны, национальные структуры, организации и районы. Контуры таких воспроизводственных циклов подвижны, имеют блуждающий характер. В рамках этих наднациональных структур формируется мировой доход, перераспределяемый среди участников международных воспроизводственных циклов. В результате в глобальном мире выстроился центральный вектор мирового развития - геоэкономический <**>. -------------------------------- <*> Фархутдинов И. З. Иностранные инвестиции: Глобальные правовые парадигмы // Право и политика. 2003. N 10. С. 57 - 71. <**> Кочетов Э. Г. Основные характеристики глобализационного процесса и правовое измерение мира // Журнал российского права. 2003. N 3. С. 89 - 90.
На ускорение процессов глобализации мировой экономики в последние десятилетия особенно оказали воздействие транспортные и телекоммуникационные технологии. В результате ускорилось перемещение сырьевых ресурсов, товаров и услуг; произошли качественные перемены на финансовых рынках. Теперь в течение одного операционного дня капиталы могут перетекать из страны в страну, из региона в регион, как бы далеко они ни находились друг от друга. Транснациональные корпорации получили возможность координации производства в разных частях света. Благодаря электронным средствам международной связи резко сократились информационные и транспортные издержки. Открытость и прозрачность экономики, государства и общества - очевидный атрибут современного экономического развития - вызвали принципиальные изменения в межгосударственном сотрудничестве в мире. В последние два десятилетия наступил перелом: прежние протекционистские тенденции, связанные с нефтяным кризисом, пошли на убыль, тогда как развернулся процесс постепенного сокращения величины таможенных барьеров и растущего признания необходимости либерализации международных экономических отношений. В научной литературе представлено множество определений глобализации. Глобализация в самом широком смысле этого слова является процессом более интенсивным, чем прежде, интернационализацией политических, социально-экономических и культурных отношений различных стран мира. В экономическом аспекте глобализация означает невидимый до настоящего момента процесс бурного роста международного обмена товарами, услугами и капиталом. Движущей силой глобализации выступают высокие наукоемкие технологии, которые облегчают международный обмен, приводят к увеличению доли экспорта и импорта, включают региональную экономику в систему всемирного разделения труда. Это, в свою очередь, приводит к всеобщей либерализации внешней торговли и денежных рынков различных стран, интернационализации производства и сетей сбыта продукции, а также к быстрому и широкому освоению технологий, благодаря которым международные потоки товаров, услуг и капитала становятся беспрепятственными и идущими с более высокими скоростями. Промышленное производство вовлеченных в данный процесс стран подвергается реорганизации, поскольку продукция отдельных государств перешагивает через их границы, а предприятия выходят на финансовые рынки мира и обеспечивают сбыт продукции в далеких странах. В условиях глобализации структура производства и финансов различных стран становится взаимосвязанной и взаимозависимой. Процесс сопровождается ростом числа заграничных трансакций, а эффектом является новое международное разделение труда, в котором создание национального богатства в большей степени зависит от хозяйствующих субъектов других государств. Процесс глобализации мировой экономики носит достаточно противоречивый характер. С одной стороны, происходит слияние экономических процессов в мировом масштабе. Как известно, на этапе международной интеграции производства, характерной для второй половины XX века, национальные экономики выступали как самостоятельно развивающиеся системы, являющиеся частью мирового рынка. Что же касается современного этапа интернационализации мирового хозяйства, то сейчас в условиях глобализации формируется новый транснациональный системный уровень экономики с его собственными закономерностями и правовым регулированием. В этих условиях все более ощутимо проявляет себя тенденция к глобализации правового регулирования. В рамках глобальной правовой системы происходит активное взаимовлияние и взаимодействие национальных правовых систем друг с другом, региональными системами и общим международным правом <*>. Общая система права в пределах мирового сообщества включает в себя общие принципы права, базовые отрасли, характерные для всех стран. Система внутреннего права может охватывать особенную часть международного права и международного частного права наравне с другими отраслями права. На данном этапе отсутствует "национальный" приоритет в трактовке международного права, в том аспекте, который был очевиден, когда речь шла о советском международном праве и о включении международного права в систему советского права <**>. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации // Журнал российского права. 2002. N 3. С. 122. <**> Тихомиров Ю. А. Глобализация: Взаимовлияние внутреннего и международного права // Журнал российского права. 2002. N 11. С. 8.
Взаимозависимость глобализации наиболее ощутимо выражается в социально-экономической сфере (мировое хозяйство и глобальное гражданское общество), в которой главными действующими лицами выступают индивиды и их объединения. Между тем транснациональные связи населения усложняют жизнь общества, что требует более высокого уровня социальной организации, включая соответствующее правовое регулирование. При этом на авансцену выходит проблема обеспечения стабильности и выживаемости организационной системы как целого, несмотря на неизбежный внутренний конфликт интересов <*>. Если исходить из точки зрения теории общего права, взаимозависимость, взаимообусловленность национальных систем общественного устройства являются фундаментом социальной организации мира и выступают важнейшей правовой парадигмой современного мироустройства. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Указ. соч. С. 118.
Таким образом, поступательное движение глобализационных процессов требует новых ответов на сложнейшие вопросы об основных характеристиках глобализационного процесса и правового измерения мира, и в особенности по поводу динамики соотношения и взаимовлияния национального и международного права. В условиях глобализации одной из важнейших проблем становится избежание коллизий, опасных столкновений интересов международного и внутреннего права, что делает актуальными своевременную правовую регламентацию и соответствующее правовое регулирование отношений между различными субъектами международного права. Необходимо подчеркнуть, что глобализация уже не первый год является предметом ожесточенных дискуссий, ей уделяют большое внимание экономисты и социологи, политологи и философы, специалисты других направлений, которые отмечают перспективные изменения, происходящие в обществе и государстве в результате глобализации. К сожалению, по мнению И. И. Лукашука, правоведы не проявили соответствующего интереса к изучению влияния глобализационных процессов на развитие государства и права <*>. Это не может не вызвать озабоченности, поскольку государство и право находятся в буквальном смысле данного слова под прицельным огнем глобализации, что непосредственно сказывается на характере и функциях государства и права, как внутригосударственного, так и международного. Правовая система каждой страны по-прежнему остается ее важнейшей характеристикой, неотъемлемым элементом. В то же время усиление мировых интеграционных процессов обусловливает тесное взаимодействие и взаимовлияние международного и национального права. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Там же. С. 117 - 118.
Следует констатировать факт: проблемы соотношения международного и внутреннего права длительное время остаются предметом исследований практически только у юристов-международников <*>. Вместе с тем весьма огорчительным является почти полное отсутствие данной проблематики в работах по теории государства и права, равно как и любое внимание к ней отраслевых юридических наук. Пока злободневность колоссальных транснациональных связей лишь молчаливо признается, и по-прежнему за ней не видят новых тенденций в мировом развитии права, сближение и взаимопроникновение, своего рода переплетение различных его граней, тогда как системное понимание положений ч. 2 ст. 15 Конституции РФ настойчиво диктует эволюции взгляда на эту проблему <**>. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1998; Марочкин С. Ю. Действие норм международного права в правовой системе РФ. Тюмень, 1998; Муравский В. А. Международный договор как источник национального права. Екатеринбург, 1993; Фархутдинов И.3. Иностранные инвестиции в России и международное право. Уфа, 2001; Буткевич В. Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. Киев, 1981; Моллерсон Р. А. Соотношение международного и национального права. М., 1982; Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права в Конституции РФ // Московский журнал международного права. 1995. N 2; Игнатенко Г. В. Международное и советское право: Проблемы взаимодействия правовых систем. СГиП. N 1. 1985; Талалаев А. Н. Соотношение международного и внутригосударственного права и Конституция РФ // Московский журнал международного права. 1994. N 4. <**> Тихомиров Ю. А. Указ. соч. С. 3 - 4.
Уровень интеграционных связей между государствами в первом случае существенно ниже, поскольку государства в качестве основных субъектов международного права в значительной мере сохраняют свою самостоятельность. Высказывается мнение, что в отношении государств и их правовых систем более точным будет термин "интернационализация", который означает, прежде всего, сближение политических и правовых систем государств, углубление их взаимодействия, взаимного влияния <*>. Конечно, первичным в данном процессе выступает глобализация экономики и других сфер жизни общества. Одновременно на интернационализацию государства оказывают влияние и другие факторы, в том числе присущие политике. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Указ. соч. С. 118.
Современные международные экономические отношения зиждутся на неолиберальном международном экономическом порядке, который, в свою очередь, покоится "на трех китах", составляющих своего рода триединство: свобода торговли и платежей; равноправный режим; взаимность выгод. В договорном порядке государства взяли на себя обязательства осуществлять последовательную либерализацию торговли и платежей, с тем чтобы прийти к их полной свободе. Такая либерализация должна осуществляться на недискриминационной основе, а каждое государство должно получить для своих юридических и физических лиц равноправный режим, соотносимый с клаузулой о наиболее благоприятствуемой нации в необусловленной форме, которая была закреплена вчера - в ГАТТ, сегодня - в ВТО. Каждая страна должна внести свой вклад в устранение существующих ограничений. Добиться в этом успеха можно исключительно путем взаимных уступок <*>. -------------------------------- <*> См.: Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право / Перевод с фран. М., 2002. С. 14 - 36.
Современный международный экономический порядок со всей решимостью противодействует болезням протекционизма. Таможенные пошлины больше не представляют собой существенные барьеры в торговле. Практика недобросовестной конкуренции (демпинг, субсидия) поставлена под строгий контроль. Благодаря новому многостороннему кодексу - Генеральному соглашению по торговле услугами (ГАТС) - происходит либерализация международной торговли услугами. Процесс последовательной и постоянной либерализации торговли красноречиво отражается в цифрах: за последние 50 лет объем мировой торговли увеличился в 100 раз. Невозможно достаточно хорошо понять проблематику ВТО, если абстрагироваться от исторического контекста создания ГАТТ и его эволюции. Институциональные механизмы ВТО, являющиеся более сложными и с перспективой, чем в ГАТТ, лишь отражают коренные изменения в многосторонней торговой системе, произошедшие с подписанием Марракешских соглашений 15 апреля 1994 г. (после благоприятного завершения 15 декабря 1993 г. в Женеве переговоров Уругвайского раунда). Однако переход от ГАТТ к ВТО демонстрирует, по мнению французских ученых, не преемственность, а, скорее, отсутствие преемственности между ними. На самом деле Марракешские соглашения вышли из ГАТТ, во многом углубляют его, поскольку составители Соглашений стремились расширить их рамки, чтобы охватить все государство. В то же время усилий по углублению и расширению недостаточно для того чтобы осознать явление, которое следует рассматривать как качественный сдвиг. Этот качественный сдвиг явился результатом взаимодействия разных движущих сил. Толерантный либерализм ГАТТ уступил теперь место воинствующему либерализму ВТО. Если ГАТТ было инструментом интернационализации, то ВТО - это прежде всего инструмент самоотстранения государств, по их мнению, от участия в международных хозяйственных связях. Эта тенденция может совершенно видоизменить характер и сущность современных международных экономических отношений <*>. -------------------------------- <*> Там же. С. 33.
В ходе глобализации мировой экономики и государства национальные предприятия, биржи и банки, создавая дочерние структуры за рубежом и приобретая акции и доли иностранных предприятий, трансформируются в транснациональные компании, которые и выполняют функцию перелива капиталов. Такое предприятие в широком смысле этого слова, с одной стороны, имеет "национальную принадлежность" государства регистрации, а с другой - по характеру своих интересов и сферы деятельности становится "международным", "интернациональным". При этом многонациональный (по составу собственников) капитал приобретает транснациональный характер, что объективно становится фундаментом для глобализации мирового хозяйства. В результате происходит массовое размывание экономических границ между государствами и свободное от национальных барьеров трансграничное движение капиталов, товаров и услуг, а в конечном итоге формирование взаимосвязанного международного экономического пространства. Транснациональные компании используются в качестве механизмов переплетения, состыковки, согласования частных интересов, как средство освоения иностранных, международных товарных, инвестиционных, финансовых рынков на микроуровне международных экономических отношений. Разумеется, многонациональные предприятия предстают как своеобразная ударная сила, применяемая развитыми государствами в своей внешнеэкономической политике при обеспечении долгосрочных стратегических государственных интересов. Способом согласования и взаимоувязки публичных интересов на макроуровне является экономическая интеграция государств, то есть процесс хозяйственного объединения стран на основе разделения труда между национальными экономиками, развития устойчивых взаимосвязей между ними. Фактически речь идет о создании прозрачных экономических границ и, соответственно, ограничении суверенитета государств в целях совместного решения общих задач и проблем <*>. -------------------------------- <*> Шумилов В. М. Глобализация мировой экономики и глобальная правовая система // Внешнеэкономический бюллетень. 2002. N 8. С. 75 - 76.
В организационно-правовом смысле последовательный переход большинства стран от замкнутых национальных хозяйств к экономике открытого типа, обращенной к внешнему рынку, обусловливает видоизменение экономической функции государства. По мнению В. М. Шумилова, можно говорить в некоторой степени о конвергенции национальных экономик на принципах либерализма и свободного движения капиталов и услуг. Складывающееся мировое экономическое пространство требует, чтобы идея либерализации была оформлена и зафиксирована политико-правовыми средствами. Например, это должно осуществляться в рамках ВТО. Таким образом, глобализация мировой экономики способствует созданию, с одной стороны, единого экономического пространства, а с другой - формированию соответствующей политико-правовой надстройки. В частности, ситуация, связанная с трансграничной концентрацией одинаковых ресурсов, требует от государств координации правовых усилий против международной монополизации товарных рынков, поддержании справедливых конкурентных условий для многонациональных предприятий разных стран. Правовое измерение глобализирующегося мира побуждает к переосмыслению и пересмотру всей системы правового регулирования международных отношений в различных сферах. Это вызвано появлением новейших субъектов мирохозяйственного общения (как на национальном, так и на международном уровнях). В условиях глобализации происходит новая фаза корпоративного строительства, поиск современных форм и методов правового регулирования в рамках нового миропорядка и прежде всего - геоэкономического. Речь идет о новом классе договоров, конвенций, рамочных "законов-доктрин" и т. д., определяющих новый подход к учету интересов всех участников мирового воспроизводственного цикла, а также их ответственность в условиях глобальной трансформации мира. Опираясь на обозначенные ранее основные характеристики глобализационного процесса, Э. Г. Кочетов выделяет несколько аспектов правового измерения современного мира <*>. -------------------------------- <*> Кочетов Э. Г. Указ. соч. С. 92 - 95.
Во-первых, правопорядок в современных условиях, по его мнению, не может однозначно сводиться исключительно к международным правовым отношениям, поскольку зоны его применения значительно сузились. Государство, порождающее право, в том числе и международное, фактически делегирует функции правотворчества многочисленным хозяйствующим субъектам. В итоге формируется новейшая модель мировой правовой системы. Во-вторых, оправдание традиционных правовых моделей, выросших из устаревшего геополитического понимания мироустройства, а зачастую самоустранение юристов от осознания новых мировых реалий становится опасным и может затормозить равноправное включение России в мировую глобализирующуюся систему. За последние десятилетия сложилась ситуация, в которой правоведы видят угрозу своим традиционно сложившимся правовым наукам вследствие давления со стороны экономики и финансов. Идет бурное вызревание новейших процессов: формирование гигантских сетевых воспроизводственных систем, развитие "новой экономики" на базе высоких информационных технологий (Интернет-экономики), выход геологистических моделей на приоритетный уровень и т. д. Однако юридическое обеспечение названных процессов, формирование моделей их правового регулирования существенно отстает. В-третьих, глобализация и ее центральное отражение - геоэкономика и геофинансы - породили целый ряд интереснейших и актуальных проблем, решение которых ждет своих исследователей. Прежде всего речь идет о геоэкономических преступлениях, новейшем феномене рубежа XX и XXI веков. Используя высокие геофинансовые и геоэкономические технологии, глобальные предприниматели, в том числе и государства, выступающие в качестве таковых, способны буквально опустошить любую национальную экономику, обрекая на глубокую деформацию ее экономическую и финансовую инфраструктуру. Финансовый кризис 1997 - 1998 гг. наглядно подтвердил такие возможности. Предпринимательские инстинкты, вырвавшиеся в глобальную сферу, ничем не сдерживаются. В настоящий момент возможно без применения оружия отобрать практически весь национальный доход и поставить на колени любую национальную систему, не опасаясь ответственности за это, хотя в политической сфере мировое сообщество уже давно отработало систему наказания за преступления против человечества. А где искать защиту от геоэкономических преступлений? Правовая система практически не взяла в поле зрения эту проблему. В-четвертых, в глобальных условиях, по мнению Э. Г. Кочетова, юридическая норма (или ее отсутствие) превратилась в мощное наступательное оружие, отражающее защиту интересов одной страны, группы, корпорации в ущерб другой. И борьба за введение норм, их смягчение либо ужесточение есть отражение политической борьбы за долговременное господство в той или другой сфере (финансах, экономике, промышленности, социальной, военной и т. д.). Возможна ли гармонизация правового поля в условиях острейшей борьбы интересов в политической, военно-политической, финансовой, промышленной и других сферах? По мнению Э. Г. Кочетова, ответ следует искать в общих глобальных и конституционных доктринах, качество проработки которых на данный момент оставляет желать лучшего. С точки зрения названного ученого, в ближайшее будущее необходимо принятие унифицированного кодекса мирового геоэкономического порядка. Эта задача может быть успешно решена на международной основе в содружестве теоретиков, методологов, практиков, экономистов, юристов, социологов, политологов и других специалистов смежных отраслей. На основании изложенных ранее парадигм глобального измерения Э. Г. Кочетов выделяет три яруса системы права и правового регулирования: национальное право, международное право и глобализированное, геоэкономическое право с особым характером взаимодействия между ними <*>. По его мнению, геоэкономика (экономическое измерение глобального мира) выступила как новая парадигма мироустройства, в качестве ярчайшего отражения процесса глобализации <**>. Исходя из данной концепции следует понимать, что глобализированное геоэкономическое право, пришедшее на смену международному экономическому праву, призвано регулировать геоэкономическую деятельность. Оно, как национальное право и международное право, является составной частью мировой глобализированной правовой системы. -------------------------------- <*> Кочетов Э. Г. Указ. соч. С. 95. <**> Там же. С. 89.
Глобализация мировой экономики создает предпосылки (считает также В. М. Шумилов) для формирования соответствующей единому экономическому пространству политико-правовой подстройки. Фактически речь идет о создании глобальной социальной системы, в которой созрели "свои" глобальные проблемы, формируются свои интересы, свои институциональные и нормативные механизмы, обладающие наднациональными свойствами <*>. -------------------------------- <*> Шумилов В. М. Указ. соч. С. 76.
Глобальная правовая система обусловлена качественным единством между перечисленными ранее правовыми явлениями, требующими особого регулирования <*>: -------------------------------- <*> Там же. С. 78.
отношения, охватываемые внутригосударственным правом, то есть речь идет о так называемых "отношениях частноправового характера с иностранным элементом"; отношения между государствами (и шире - между "публичными лицами"); эти отношения регулируются международным правом; отношения между частными лицами в тех вопросах, которые не регулируются ни внутренним, ни международным правом; в этом случае частные лица разных государств, будучи заинтересованными в обеспечении порядка, создают собственную автономную систему регулирования - нечто вроде международного права (это так называемое "транснациональное право"); отношения в сферах наднациональной юрисдикции; такого рода отношения порождены глобальными проблемами и интересами, и регулируются они нормами, которые условно можно назвать наднациональным правом. Первые два традиционных уровня отношений, входящих в предмет регулирования международного права (МЧП) и международного публичного права (МПП), не вызывают никаких сомнений ни по форме, ни по содержанию. Сложнее обстоят дела с двумя последними группами отношений, которые, по мнению названного ученого, входят в орбиту транснационального права и наднационального права как и МЧП, так и МПП, являющихся компонентами глобального права. Общий смысл концепции транснационального права (по замыслу В. М. Шумилова) состоит в том, что участники международных отношений самостоятельно вырабатывают нормы поведения, которые находятся за рамками внутреннего права, не охватываются ни внутренним, ни международным правом. Транснациональное право предстает как синтетическая правовая сфера, в которой взаимодействуют как субъекты международного права, так и субъекты внутреннего права <*>. -------------------------------- <*> Шумилов В. М. Глобализация мировой экономики и глобальная правовая система // Внешнеэкономический бюллетень. N 9. 2002. С. 73.
Следует отметить, что теория транснационального права далеко не нова. Еще в 1956 году американский профессор Ф. Джессон опубликовал исследование "Транснациональное право". Его концепция исходит из равного статуса государств и юридических лиц в сфере международных отношений <1>. Наибольшее развитие эта концепция получила в сфере международного экономического права <2>. Что касается отечественной науки, то данная концепция была разработана еще в начале 20-х гг. XX века выдающимся юристом, в то время профессором Харьковского института народного хозяйства В. М. Корецким <3>. Ученый обосновал концепцию международного хозяйственного права, объединяющую международно-правовые и национально-правовые нормы, регулирующие международные экономические отношения <4>. -------------------------------- <*> Jessup P. P. Transnational Law. New. Haven. 1956. <2> International economic theory and international economic Law // The structure and progress of inter - 1 law/The Hague/ 1986. <3> Корецкий В. М. Избранные труды. Кн. 1. Киев, 1989. <4> Там же. С. 120 - 95.
Многонациональные предприятия действительно выступают в качестве конструкторов государства в сфере международных экономических отношений (МЭО). Они, втягивая государства в конкуренцию между собой, вынуждают их активнее заниматься регулированием экономических процессов. Более того, ТНК и ТНБ <*> имеют собственные интересы, которые могут противоречить интересам отдельных государств и потребностям международного экономического правопорядка в целом. В своей деятельности многонациональные фирмы заключают договоры с государствами-реципиентами инвестиций, а также между собой и тем самым как бы создают "промежуточный", автономный правопорядок между внутренним правом и международным правом. Другими словами, участники международных отношений самостоятельно вырабатывают нормы поведения, которые находятся за рамками и внутреннего, и международного права; не охватываются ни национальным, ни международным правом <**>. -------------------------------- <*> ТНБ - транснациональные банки. <**> Шумилов В. М. Указ. соч. С. 73.
Следующей составной частью глобальной правовой системы (как считает В. М. Шумилов) выступает так называемое "наднациональное право". Явление наднациональности возникает, по его мнению, в тех случаях, когда государства должны или вынуждены подчиняться нормам, созданным и (или) уступившим в силу без согласия государства. Многие международные организации на основании уставной правосубъектности получили возможность обязывать своими конкретными действиями (решениями) государства-члены, не заручаясь их согласием на это в каждом отдельном случае. Другими словами, некоторые международные организации приобрели в отношении суверенных государств-членов определенный объем самостоятельных распорядительных полномочий. Признаки наднациональности присутствуют в деятельности ряда международных организаций региональных (ЕС) и универсального характера (МВФ). Безусловно, международные организации обладают правотворческими полномочиями, но правотворчество международной организации не является беспредельным, поскольку объем и вид правотворчества организации строго определены в ее учредительном договоре. Международно-правовые нормы, создаваемые в ходе такого процесса, носят, конечно, наднациональный, то есть международный характер. И они выходят далеко за пределы национальных интересов отдельного государства или группы государств. В этом смысле такого рода международно-правовые нормы несут в себе зачатки наднационального регулирования. Необходимо добавить, что речь идет не только о зачатках наднационального (международного) регулирования, международные организации в ходе своей деятельности формируют международно-правовые нормы, имеющие приоритет перед нормами национального законодательства в соответствии с их учредительными документами. Поэтому международные межправительственные организации, в том числе и такие авторитетные финансовые организации, как МВФ и ВТО, были, есть и будут, во всяком случае, в обозримом будущем, в орбите международного права, а не особого наднационального права. Однако нельзя не согласиться с тем, что действительно традиционная доктрина в отношении субъектов права международного права становится "тесной": в нее не вписываются реалии последних десятилетий, наглядно обозначенные в сфере международно-правовых отношений. Современная ситуация, ознаменовавшаяся существенными переменами в самой структуре международных отношений и, соответственно, в предмете международно-правового регулирования, побуждает теорию международного права к изменению взглядов при оценке понятия и видов субъектов международного права. В настоящее время существуют два подхода к понятию международной правосубъектности и, следовательно, к характеристике конкретных категорий субъектов. Согласно первой концепции (традиционной и более распространенной на данный момент) субъектами международного права выступают сами государства в качестве основных субъектов и их производные - международные межправительственные организации. Вторая концепция представлена более скромными попытками распространить на международное право понимание субъекта права, принятое в общей теории права, то есть идентифицировать понятие субъекта международного права с юридической возможностью участия в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами, и обладания необходимыми для этого правами и обязанностями. Наиболее емко, но в сжатом виде эту концепцию изложил Г. В. Игнатенко, отмечая, что "если же мы в соответствии с современной трактовкой предмета международно-правового регулирования примем характеристику субъекта международного права как действующего или возможного участника отношений, регулируемых международно-правовыми приемами, как носителя установленных этими нормами прав и обязанностей, то признаем связанную с этим подходом реальность вхождения в сферу такого рода отношений новых участников - юридических лиц, физических лиц (индивидов), международных хозяйственных объединений и неправительственных организаций, а также в пределах, допускаемых внутригосударственным конституционным и иным законодательством, составных частей отдельных, прежде всего федеративных, государств" <*>. -------------------------------- <*> Международное право / Отв. ред. Г. В. Игнатенко, О. И. Тиунов. М., 2000. С. 46.
Известно, что во многих развитых государствах идут процессы перераспределения внутренней компетенции; государства передают все больший объем компетенции "вниз" - субъектам федерации, органам местного самоуправления. В передаваемый круг компетенции входят права осуществлять международные отношения в соответствии с законодательным разграничением полномочий между Федеральным центром и субъектом Федерации. Результатом этого становится интенсификация международно-правовых отношений при участии субъектов федераций, муниципалитетов. Следовательно, в настоящий момент мы являемся свидетелями формирования глобальной системы международно-правового регулирования, основы нормального функционирования и развития международного сообщества. При этом возникает риторический вопрос: можно ли уже говорить о некоем глобальном праве, в системе которого международное право предстает лишь в качестве его компонента? Вряд ли можно согласиться с такой постановкой вопроса. В формировании глобальной правовой системы сделаны, по мнению И. И. Лукашука, важные, но все же лишь первые шаги. Предстоит пройти длительный и сложный путь. Данный процесс не следует понимать упрощенно как некую стандартизацию национальных правовых систем, он гораздо сложнее и многообразнее, а также и противоречивее, что подтвердит время.
Название документа "Обзор судебной практики рассмотрения споров, связанных со столкновением исключительных прав на товарный знак и фирменное наименование" (Лабзин М. В.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2004) Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ СО СТОЛКНОВЕНИЕМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ПРАВ НА ТОВАРНЫЙ ЗНАК И ФИРМЕННОЕ НАИМЕНОВАНИЕ
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 20 декабря 2004 года
М. В. ЛАБЗИН
Лабзин Максим Валерьевич, патентный поверенный РФ, управляющий партнер юридической фирмы "Лабзин и партнеры".
В обзоре судебной практики рассмотрены споры, в которых обеим сторонам принадлежат исключительные права на разные или одинаковые объекты интеллектуальной собственности. Для обзора использованы судебные акты, как доступные из правовых баз данных, так и принятые по делам, которые вели наши сотрудники. Одной из самых сложных спорных ситуаций, при анализе которой требуется особо тонкий подход, является ситуация, когда одной стороне принадлежит словесный товарный знак (или комбинированное обозначение с охраняемым словесным элементом), а другая сторона, являясь юридическим лицом, имеет фирменное наименование с этим словесным элементом. При этом сфера их деятельности совпадает. В таких спорах обычно владелец товарного знака предъявляет иск и опирается при этом на нормы Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров". А юридическое лицо строит свою защиту на утверждении, что оно не использует чужой товарный знак, а использует свое фирменное наименование. Напомню два основных момента, закрепленных в законодательстве, на основе которых суды и разрешают подобные споры. Во-первых, товарный знак - это средство индивидуализации товаров, работ и услуг, а фирменное наименование - это средство индивидуализации фирмы в целом как субъекта прав. Во-вторых, фирменное наименование - это не только произвольное название (например, "АКОС"), но и указание на организационно-правовую форму (общество с ограниченной ответственностью, закрытое акционерное общество и т. д.). Эти позиции позволяют судам с уверенностью удовлетворять иски владельцев товарных знаков, когда нарушитель использует на упаковке товара только произвольную часть своего фирменного наименования. Какие-либо оправдания ответчика со ссылкой на свое исключительное право в отношении фирменного наименования не принимаются во внимание. Во-первых, он не использует свое фирменное наименование, а лишь его элемент. Во-вторых, фирменное наименование никак не может использоваться для индивидуализации самого товара. В этом вопросе приоритет отдается праву на товарный знак. Конечно, это не значит, что если произвольная часть фирменного наименования производителя зарегистрирована в качестве товарного знака третьим лицом, то производитель вообще не может указывать свое полное название на упаковке или этикетке. Он даже обязан это делать.
1. И такой спор рассматривался в арбитражном суде в 2000 году. Владелец товарного знака "ФарМакон" предъявил иск о нарушении прав на этот товарный знак к производителю лекарственных препаратов ООО "Фирма "Фармаком", который указывал это свое наименование на упаковке. Установив сходство до степени смешения сравниваемых обозначений, суд первой инстанции удовлетворил иск (Постановление ФАС Московского округа от 16.11.2000 N КА-А40/5258-00).
Отменяя данное решение, суд кассационной инстанции указал, что "судом не были оценены доводы ответчика об использовании им не товарного знака истца, а своего зарегистрированного в установленном порядке фирменного наименования, которое оно должно иметь (ст. 54 ГК РФ) и указывать на своей продукции в соответствии со ст. 9 Закона РФ "О защите прав потребителей"". Но если из обстоятельств использования ответчиком фирменного наименования будет ясно видно, что он пытается индивидуализировать свою продукцию с помощью произвольной части наименования (например, помещает фирменное наименование в центр этикетки с явным выделением произвольной части), то суд должен признать нарушение прав на товарный знак третьего лица. Более сложные споры возникают, когда сталкиваются права на фирменное наименование и на знак обслуживания. Имеется в виду ситуация, при которой юридическое лицо под своим фирменным наименованием, а владелец знака обслуживания под почти таким же обозначением ведут деятельность по оказанию однородных услуг. С одной стороны, владелец знака обслуживания имеет исключительное право использовать его для обозначения услуг: указывать в рекламе и т. д. С другой стороны, и деятельность юридического лица по оказанию услуг неотделима от самой организации, и она должна иметь право указывать на себя как на лицо, оказывающее такие услуги.
2. Из судебной практики известны следующие споры такого рода (Постановление ФАС Московского округа от 30.10.2000 N КА-А40/4903-00, Постановление ФАС Московского округа от 20.07.2000 N КА-А40/2966-00).
Владелец товарного знака "Интерконт", зарегистрированного в отношении операций с недвижимостью, обратился в суд с иском к ЗАО "Интерконт-недвижимость" о запрете этой организации использовать фирменное наименование, включающее зарегистрированный товарный знак, в своей деятельности: в сделках, на вывесках, объявлениях, рекламе, на бланках и в ином виде. При этом он представил доказательства использования ответчиком в рекламе своей деятельности элемента "Интерконт-недвижимость". Такими доказательствами являлись рекламные объявления. Суд первой инстанции в иске отказал. Суд апелляционной инстанции своим Постановлением запретил ответчику использование обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком истца и его охраняемым компонентом - словесным обозначением "Интерконт" - в рекламной деятельности, деловой документации, в печатных изданиях, а также любое иное введение в хозяйственный оборот этого словесного обозначения в отношении однородных услуг. Суд кассационной инстанции, проверяя по жалобе ответчика законность вынесенных судебных актов и оставляя в силе Постановление апелляционной инстанции, указал, что "выводы суда о нарушении истцом прав на товарный знак обоснованы, т. к. в вышеуказанных объявлениях отсутствует указание на организационно-правовую форму предприятия-ответчика - общество с ограниченной ответственностью". Далее суд указал: "Что же касается объявлений ответчика в газетах, где содержатся указания на его организационно-правовую форму, то судом обоснованно признано использование фирменного наименования ООО "Интерконт-недвижимость" и указанные действия не признаны как нарушения прав истца на товарный знак "Интерконт". Такое разрешение весьма сложного спора - яркий пример судебной практики, в котором прослеживается понимание обоих ключевых моментов, указанных нами в начале обзора. Можно встретить и иные решения, которые исходят из тех же принципов.
3. Известно судебное дело, по которому ОАО "Автодом" требовало от ЗАО "Автодом" прекратить использование обозначения "Автодом", так как оно являлось зарегистрированным товарным знаком истца (Постановление ФАС Московского округа от 22.11.1999 N КА-А40/3844-99).
Суд кассационной инстанции, подтверждая законность Постановления апелляционной инстанции об удовлетворении иска, отметил: "Ответчик во всех печатных изданиях и рекламах использует не фирменное наименование: ЗАО со стопроцентными иностранными инвестициями "Автодом", а обозначение "Автодом", сходное до степени смешения с товарными знаками истца". И, наоборот, в деле, где ответчик использовал именно свое фирменное наименование с указанием на организационно-правовую форму, было отказано в иске, несмотря на то, что знак обслуживания был зарегистрирован в отношении тех же услуг. Суд пришел к выводу, что, "указывая в рекламе свое фирменное наименование, ответчик пользовался своим исключительным правом". Таким образом, судебная практика пошла по тому пути, что использование фирменного наименования в том виде, в котором оно зарегистрировано, не признается нарушением прав на знак обслуживания. При этом, когда фирменное наименование добросовестно используется ответчиком полностью, суды, понимая, что при разрешении таких споров нужно исходить из принципа недопущения смешения организаций, их товаров и услуг, пытаются обосновывать отсутствие сходства до степени смешения сравниваемых обозначений. Хотя вывод об отсутствии такого сходства зачастую бывает натянутым. Но иных подходов пока не выработано. А в оценку обстоятельств возникновения прав на товарный знак и фирменное наименования суды не входят. Однако в судебной практике известно дело, два раза доходившее до арбитражного суда кассационной инстанции (Дальневосточного округа), в котором был продемонстрирован иной подход.
4. ЗАО "АКОС" обратилось к ООО "АКОС-2" и ЗАО "Находка-АКОС" с иском о прекращении нарушения права на товарный знак "АКОС" (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 30.12.2003 N Ф03-А51/03-1/3375, Постановление ФАС Дальневосточного округа от 07.10.2002 N Ф03-А51/02-1/2099).
Истец просил запретить ответчикам использовать охраняемый элемент "АКОС" зарегистрированного товарного знака в коммерческой и рекламной деятельности, деловой документации и обязать их удалить из хозяйственного оборота деловую документацию с незаконно используемым обозначением "АКОС", в том числе из раздела учредительных документов "полное и сокращенное наименование". Каждая из сторон занималась оказанием услуг связи. Суд первой инстанции в иске отказал, указав, что "слово "АКОС" входит в фирменное наименование ответчиков и является средством индивидуализации предприятия, не имеющим отношения к товарному знаку истца". Суд кассационной инстанции отменил такое решение. Основными доводами судебного Постановления стали следующие. "При рассмотрении спора суд не дал оценку действиям ответчиков, зарегистрировавших наименования, содержащие средство индивидуализации истца - наименование "АКОС" как участника экономического оборота". "Не исследовались судом и вопросы о смешении наименований истца и ответчиков и получении последними возможности вследствие указанных действий привлекать к себе для обслуживания клиентов под товарным знаком "АКОС", поскольку услуги истца и ответчика относятся к одному и тому же роду и виду, имеют общих потребителей и общий рынок". Далее в Постановлении сказано: "Отсутствие в нормах Закона о товарных знаках прямого указания на то, что использование в наименовании фирмы, деловой документации чужого товарного знака является нарушением прав владельца товарного знака, не препятствует признанию судом таких действий хозяйствующих субъектов правонарушением". Но суд первой инстанции вновь отказал в иске. Судебные акты вновь проверялись судом кассационной инстанции. Примечательно, что окружной арбитражный суд следующим образом определил предмет исследования по делу: во-первых, суду надлежало сравнить объект права и используемое обозначение; во-вторых, определить объем правовой охраны товарного знака; в-третьих, выяснить, какое отношение имеют ответчики к сфере деятельности истца, являются ли они нарушителями прав и какие конкретно нарушения ими допущены. "Тогда как надлежало исследовать только товарный знак истца и факт использования его элемента ответчиками, суд неправомерно вошел в оценку обстоятельств создания ответчиков, приобретения ими исключительных прав на фирменные наименования и введение их в гражданский оборот". Далее следует ключевой для данного дела вывод: "Фирменное наименование в данном случае выступает как форма нарушения исключительного права истца на товарный знак". Таким образом, Постановление кассационной инстанции ориентировало суд первой инстанции принять решение об удовлетворении иска. В отличие от указанного выше подхода к разрешению подобных споров, в данном деле иной подход суда заключался в том, что суд признал: использование даже полного фирменного наименования может считаться нарушением прав на знак обслуживания. Такой вывод суду пришлось сделать после того, как он установил сходство до степени смешения между знаком обслуживания истца и фирменными наименованиями ответчиков. Также он принял во внимание, что фирмы ответчиков были зарегистрированы позже, чем была подана заявка на товарный знак. Причем ответчики знали о существовании истца и используемого им обозначения. Может быть, такое разрешение подобных споров более справедливо и обоснованно, так как смешение между знаком обслуживания и фирменным наименованием бывает очевидно, и оно недопустимо. Но следует учитывать, что смешение возникает при использовании в коммерческой деятельности фирменного наименования, а не от самого факта регистрации фирмы. Если фирменное наименование применяется только на внутренних документах, в уставных и иных документах, связанных с регистрацией фирмы, в договорах, то вряд ли можно говорить о смешении деятельности конкурентов потребителями и о нарушении прав на знак обслуживания. Поэтому владелец товарного знака не вправе требовать исключения охраняемого словесного обозначения из названия фирмы. Тем более что данное требование фактически невыполнимо. Фирма и ее наименование неотделимы друг от друга. Стабильность фирменного наименования - один из принципов регистрации и учета юридических лиц. Оно фиксируется в различных учреждениях и фондах и не может меняться. По одному из дел владелец знака обслуживания требовал исключить его из фирменного наименования ответчика. Суд кассационной инстанции, поддерживая решение суда об отказе в иске, указал, что "действующим законодательством заявленный истцом порядок защиты права на товарный знак не предусмотрен; фактическое исполнение подобного требования также не представляется возможным". Таким образом, проанализированная выше судебная практика по искам владельцев товарных знаков против юридических лиц с похожим фирменным наименованием показывает, что в таких спорах истцы вправе и могут рассчитывать на удовлетворение их требований о прекращении использования ответчиком произвольной части фирменного наименования, сходной до степени смешения с товарными знаками. При некоторых сопутствующих обстоятельствах в пользу владельца знака обслуживания истец может надеется на удовлетворение его требования о прекращении использования полного фирменного наименования на любых носителях, за исключением использования в документации, не связанной с привлечением клиентов. Имеются в виду сопутствующие обстоятельства, которые установил суд по делу ЗАО "АКОС" против ООО "АКОС-2" и ЗАО "Находка-АКОС": время возникновения прав, смешение в деятельности конкурентов, осведомленность ответчиков и т. д. Но в целом судебная практика идет по тому пути, что использование полного фирменного наименования в любом случае не может считаться нарушением прав на товарный знак (знак обслуживания). В любом случае владелец товарного знака не сможет добиться наложения судом на ответчика обязанности изменить свое фирменное наименование. Такие решения судов первой инстанции, конечно, известны, но они отменяются вышестоящими судами или остаются неисполненными. Для предотвращения хотя бы части споров между обладателями прав на товарный знак и фирменное наименование законодатель предусмотрел в Законе о товарных знаках норму, в соответствии с которой не могут быть зарегистрированы в качестве товарных знаков обозначения, тождественные охраняемому (в прежней редакции - известному) в Российской Федерации фирменному наименованию (его части) в отношении однородных товаров, если право на фирменное наименование возникло ранее даты приоритета регистрируемого товарного знака. И по этой норме также начала складываться определенная судебная практика - по делам об обжаловании соответствующих решений Высшей патентной палаты. По таким делам, если суд устанавливает, что обладатель фирменного наименования вел свою деятельность до даты приоритета товарного знака, то приходит к выводу о необходимости применения названной правовой нормы.
5. Так, ООО Торгово-производственная фирма "1000 мелочей" обратилось с иском к Роспатенту о признании недействительным решения его Высшей патентной палаты (Постановление ФАС Московского округа от 01.08.2001 N КГ-А40/3913-01).
Этим решением Высшая патентная палата оставила в силе регистрацию товарного знака "1000 мелочей". Суд кассационной инстанции, второй раз рассматривая дело и поддерживая решение суда первой инстанции об отмене решения Высшей патентной палаты, указал следующее. "Регистрация произведена с нарушением требований п. 2 ст. 7 Закона (имеется в виду прежняя редакция. - Авт.), если: товарный знак воспроизводит фирменное наименование, принадлежащее другому лицу, фирменное наименование должно быть известным в отношении товаров (услуг), однородных указанным в перечне к регистрации товарного знака, причем право на фирменное наименование и его известность возникли ранее даты подачи заявки на товарный знак".
6. В самом конце 2003 года завершилось рассмотрение дела по фирменному наименованию ЗАО "Компания "Профиль" (Постановление ФАС Московского округа от 23.01.2004 N КА-А40/11013-03, Постановление ФАС Московского округа от 03.12.2003 N КА-А40/9560-03).
Это юридическое лицо, которое с 1996 года издавало журнал "Профиль", добилось в Палате по патентным спорам, а затем и в судах аннулирования регистрации товарного знака "Профиль", оформленной на имя одного предпринимателя. Суд кассационной инстанции, оставляя решение Палаты и судов в силе, указал, что "известность на территории РФ части фирменного наименования "Профиль", принадлежащего ЗАО "Компания "Профиль" и совпадающего с доминирующим словесным элементом "Профиль" товарного знака, подтверждается материалами дела и представленными в суд справками по выпуску и распространению журнала "Профиль", начиная с 1996 года, договорами с другими хозяйствующими субъектами". С внесением в Закон РФ о товарных знаках изменений товарному знаку теперь может противостоять не известное фирменное наименование, а хотя бы просто охраняемое. Но необходимость устанавливать однородность товаров и услуг все равно остается. А как это можно установить в отрыве от деятельности фирмы, если у нее общая правоспособность? Так что этот вопрос в предмете доказывания по таким делам об отмене регистрации товарного знака все равно останется.
Название документа