Европейская модель трансграничной несостоятельности

(Кузьмина А. П.) ("Международное публичное и частное право", 2005, N 4) Текст документа

ЕВРОПЕЙСКАЯ МОДЕЛЬ ТРАНСГРАНИЧНОЙ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ

А. П. КУЗЬМИНА

Кузьмина А. П., студентка юридического факультета Московского государственного университета.

Общемировые процессы экономической и политической интеграции выявили пробелы в правовом регулировании вопросов внешнеэкономических связей между государствами. Одной из наиболее насущных проблем на протяжении последнего десятилетия остается решение вопросов регулирования трансграничной несостоятельности. Несмотря на многолетние попытки выработки единой модели регулирования, данный вопрос до сих пор во многих странах решается без системного подхода. Ежегодно растет количество транснациональных корпораций, которые выступают в качестве субъектов трансграничной несостоятельности, пропорционально этому увеличивается число случаев возбуждения судебных процедур по признанию части таких субъектов неплатежеспособными должниками. В то же время общемировой, экономически сбалансированной и юридически последовательной модели регулирования судебной процедуры признания несостоятельной транснациональной компании не найдено. В мировой правовой науке общепринято выделять триаду моделей регулирования вопросов трансграничной несостоятельности. Законодательной основой первой модели является Типовой закон ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности <*>, принятый 30 мая 1997 г. в Вене Комиссией по праву международной торговли Организации Объединенных Наций. Эта модель была воспринята и воплощена в законодательстве таких государств, как Мексика, Эритрея и Южная Африка. Вторая модель разработана рабочими группами Союза Независимых Государств (далее - СНГ). Она была воплощена в проекте Модельного соглашения "О трансграничной несостоятельности в СНГ". В отличие от модели ЮНСИТРАЛ, построенной на идее параллельных производств, Модельное соглашение закрепило процесс политической, правовой и экономической интеграции между странами СНГ, которая позволила надеяться на возможность практической реализации концепции единого производства. Третья модель, так же как и вторая, признана региональной концепцией, закрепленной в законодательстве Европейского союза. Именно на разработанной европейскими законодателями модели будет сфокусировано внимание в данном исследовании в связи с тем, что она вступила в силу последней во времени, а во-вторых, в связи с тем, что степень разработанности данной тематики в настоящий момент невозможно признать достаточной. -------------------------------- <*> Текст типового закона опубликован в Справочной правовой системе "КонсультантПлюс".

История становления европейской концепции трансграничной несостоятельности насчитывает около ста пятидесяти лет. Интересным представляется тот факт, что идеи единого подхода к регулированию вопросов банкротства зародились именно в Европе. Это объясняется тем, что между европейскими государствами сложились устойчивые экономические и торговые связи, которые позволили компаниям Старого Света расширять продажу товаров, оказание услуг или выполнение работ на территории других европейских стран. Развитие и рост оборота товаров, услуг и работ привели к тому, что европейские государства начали заключать двусторонние соглашения об оказании взаимной экономической помощи. На двусторонней основе были заключены и первые соглашения о регулировании вопросов несостоятельности юридических и физических лиц. Такие соглашения заключались чаще всего на основе "близости культурных и правовых традиций" <*>. В качестве примеров можно привести следующие акты: -------------------------------- <*> Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, США, Франции, Англии, Германии. М.: Статут, 1999. С. 185.

- франко-швейцарская конвенция 1869 г.; - соглашение Монтевидео 1889 г.; - франко-бельгийская конвенция 1899 г.; - бельгийско-голландское соглашение 1925 г.; - франко-монакская конвенция 1950 г.; - германо-голландское соглашение 1962 г.; - бельгийско-австрийское соглашение 1969 г.; - германо-австрийский договор 1975 г.; - франко-австрийская конвенция 1979 г. <*>. -------------------------------- <*> Степанов В. В. Несостоятельность (банкротство) в России, США, Франции, Англии, Германии. М.: Статут, 1999. С. 186.

Общим в этих конвенциях было признание юридической силы судебных решений о неплатежеспособности субъектов межгосударственного торгового оборота, то есть концепция единого производства. В то время считалось, что осложнение судебного производства открытием параллельного разбирательства в суде другого государства не должно иметь места в связи с удвоением судебных расходов, увеличением длительности процесса и отсутствием возможности быстрого и результативного сотрудничества между судебными органами двух, а иногда и сразу нескольких европейских государств. Несмотря на то что такие двусторонние соглашения продолжали заключаться и действовать, стала очевидной необходимость разработки единых подходов к регулированию банкротства транснациональных корпораций. Это позволило бы устранить противоречия между национальными нормами законодательства. Работа по выработке таких условий межгосударственного соглашения началась в 20-х годах XX века. Первые попытки не привели к позитивным результатам: в 1925 г. была заключена Гаагская конвенция о банкротстве, которая так и не вступила в силу. Применение ее норм было факультативным. В 1980 г. на основе параллельных производств была подготовлена Брюссельская конвенция о банкротстве, мировых соглашениях и аналогичных процедурах, которая также не была подписана необходим числом стран-участниц, в силу чего и не получила обязательной юридической силы. Не увенчалась удачей и третья попытка: европейские государства не подписали и Европейскую конвенцию о некоторых международных аспектах банкротства от 5 июня 1990 г., принятую в Стамбуле. М. В. Телюкина видит причину, препятствующую достижению законодательного компромисса, в "решении вопроса о применимом праве" <*>. При едином производстве возникал вопрос о том, право какого государства применять. Возможных вариантов было много: можно было определить, что место регистрации юридического лица (место жительства для физического лица) является и местом рассмотрения судебного дела о признании несостоятельным, соответственно при рассмотрении такого дела должно было применяться право такого государства. Одним из предложений было выделить право одного государства, которое и будет той нормативной базой для решения вопросов трансграничной несостоятельности. Третий вариант базировался на необходимости выработки нового правового акта, который регулировал бы процедуру рассмотрения требований кредиторов к неплатежеспособному должнику, и такой акт был бы обязателен для всех тех государств, которые подписали Конвенцию о международной процедуре банкротства. Но при решении вопроса о применимом праве Европейское сообщество становилось перед еще более сложной проблемой - "кризисом доверия". Признание юридической силы за решением судебного органа другого государства является достаточно большим риском, который может стать неоправданным, если речь идет о банкротстве крупной транснациональной корпорации. Именно эти мотивы побудили Европейское сообщество не отказываться от модели вторичного производства и при принятии в Брюсселе Конвенции для стран Европейского союза о процедурах несостоятельности от 23 ноября 1995 г. Конвенция была открыта для подписания и впоследствии подписана всеми членами Европейского сообщества, кроме Великобритании, "которая не сделала этого из-за разногласий по проекту Директивы о процедурах реорганизации и ликвидации кредитных учреждений" <**>. -------------------------------- <*> Телюкина М. В. Основы конкурсного права. М.: Wolters Kluwer, 2004. С. 86. <**> Кулешов В. Банкротство по нормам Европейского Союза // Бизнес-адвокат. 2001. N 11.

Конвенция 1995 г. стала важной вехой в развитии Европейского права о международных аспектах процедуры банкротства. Именно с вступлением этой Конвенции в силу связывались ожидания положительного практического результата ее применения. Однако и тут Европейское сообщество столкнулось с проблемой: процедуры банкротства, мировые соглашения и иные реабилитационные механизмы и процедуры не входили в сферу действия Брюссельской конвенции. Они были урегулированы Стамбульской конвенцией, которая к тому времени была ратифицирована только Кипром (вместо предусмотренных трех государств) и поэтому не вступила в силу. Таким образом, Брюссельская конвенция хоть и была подписана почти всеми европейскими государствами, носила фактически декларативный характер. Спустя четыре года, а именно 26 мая 1999 г., Федеративная Республика Германия и Республика Финляндия выступили с совместной инициативой относительно разработки и последующего принятия нового Регламента о производстве по делам о несостоятельности <*>. В тексте совместного письма в Совет Европы была изложена концепция параллельных производств и основы деятельности уполномоченных лиц, которая представляет собой органичный синтез Стамбульской и Брюссельской конвенций. Данная инициатива была положительно оценена в заключении Экономического и Социального комитета Европейского союза <**>, в котором указывается на необходимость согласования процедур банкротства и арбитражных управляющих для принятия предложенного Регламента. -------------------------------- <*> Official Journal of the European Communities. http://www. ue. eu. <**> Official Journal of the European Communities. http://www. ue. eu.

2 марта 2002 г. Европейским Парламентом был принят Регламент N 1346/2000 о производстве по делам о несостоятельности, который вступил в силу с 31 мая 2000 г. Единственным государством - членом Совета Европы, не ратифицировавшим Регламент, остается Дания. Официальная причина отказа признать обязательность положений Регламента указана не была, но тем не менее следует отметить, что в будущем ничего не помешает Дании стать полноправным участником европейского правового сообщества, координирующего вопросы трансграничной несостоятельности. Европейская модель базируется на принципе регулирования процессуальных аспектов процедуры признания несостоятельности транснациональной корпорации, затрагивая лишь самые общие вопросы материального права. Это отмечается во вступительной части Регламента, в которой указывается на то, что сотрудничество европейских государств в области конкурсного процесса является непременным условием для эффективного функционирования Европейского экономического сообщества. В связи с этим одним из основополагающих принципов регулирования трансграничной несостоятельности является принцип судебного сотрудничества (judicial cooperation). Необходимо заметить, что такой существенный перевес в пользу процессуального регламентирования и практически полное игнорирование материального компонента банкротства стало поводом для резкой критики данного Регламента. Критиками прогнозировалась ситуация, в которой Регламент невозможно будет применить ни в одном из судебных органов, так как "процесс является всего лишь формой, а содержанием выступает материально-правовая база" <*>. -------------------------------- <*> Jens Lowitzsch. The insolvency law of Central and Eastern Europe (Eight country screening and a comparative analysis of cross border insolvency. http://www. efc. ie. publications.

Давая общую правовую оценку Регламенту, можно условно выделить триаду, которая и составляет ядро европейской модели: подсудность и подведомственность, признание юридической силы судебных решений и применимое право. Именно данная триада составляет, по мнению английского правоведа О'Нила (O'Neill), три механизма, реализуемых на практике посредством сочетания двух базовых стратегий, которыми являются основное и вторичное производства <*>. -------------------------------- <*> Barry O'Neill. European Union Cross-Border Insolvency regulation. http://www. efc. ie. publications.

Определяя подсудность и подведомственность, следует обратиться к главе 1 Регламента. Регламент применяется к процедуре признания несостоятельными физических и юридических лиц, кроме страховых организаций, кредитных учреждений и инвестиционных компаний, являющихся номинальными держателями ценных бумаг третьих лиц, а также не регулирует процедуру банкротства коллективных инвестиционных предприятий. Статья 1 гласит, что "Регламент применяется к процедурам несостоятельности, которые носят коллективный характер, влекут за собой полное или частичное лишение должника прав на имущественный комплекс и назначение ликвидатора" <*> (то есть лица, которое уполномочено судом управлять активами должника или осуществлять собственно ликвидационную процедуру). Место рассмотрения дела о банкротстве в суде основного (первичного) производства определяется следующим образом: приоритет отдан суду государства, в котором должник имеет центр основных интересов. Под центром основных интересов понимается страна, в которой расположена наибольшая часть имущественного комплекса или в которой сконцентрирована экономическая активность должника. В случае если определить центр основных интересов не удается, тогда местом рассмотрения спора будет избрано место нахождения зарегистрированного офиса, а для физического лица - место проживания. Регламент не содержит указания на то, кто может определять подведомственность: кредиторы или суд. На практике при открытии производства суд рассматривает ходатайство кредиторов, в котором они должны обосновать, почему в суд именно этого государства были заявлены требования о признании должника неплатежеспособным. Если суд сочтет обоснование кредиторов убедительным, документально подтвержденным и правомерным, то он открывает производство по соответствующему делу. В случае если доводы кредиторов будут расценены судом неосновательными, то он будет вынужден передать дело на рассмотрение в суд другой страны в рамках правила о домицилии. -------------------------------- <*> Неофициальный перевод. Текст регламента на английском языке опубликован на сайте http://www. ue. eu.

Другим неурегулированным аспектом является правило о разрешении коллизии юрисдикции, если в двух или более государствах будут открыты основные производства. В. Кулешов отмечает, что "решение этой проблемы лежит в плоскости соблюдения принципа "Community trust", на основании которого приоритет следует отдать производству, открытому ранее в хронологическом порядке" <*>. Для открытия вторичного производства в каком-либо государстве суду необходимо убедиться лишь в наличии на территории данного государства активов должника. При этом учитывается ведение должником бизнеса, не носящего временного характера, использование товаров или наличие штата работников. -------------------------------- <*> Кулешов В. Банкротство по нормам Европейского Союза // Бизнес-адвокат. 2001. N 11.

Регламент построен на принципе диффузии процедурного характера производства в зависимости от того, является ли процесс основным, параллельным или вторичным. Здесь бы хотелось отметить, что в российской правовой литературе встречаются такие формулировки, как "параллельное (вторичное) производство". Концептуальный анализ Регламента показывает, что такое смешение терминов некорректно. В случае, когда в одном государстве Европейского союза открыта процедура по признанию должника несостоятельным и одновременно в другом государстве возбуждается процесс относительно того же должника, такие процедуры являются основной и параллельной. Вторичной же может считаться процедура, процессуальные и иные действия в рамках которой будут производиться уже после вынесения решения по основному производству. Это имеет значение для полномочий судейского корпуса, а также ликвидаторов, и тесно взаимодействует с правами и обязанностями как должника, так и кредиторов. Хотя приходится констатировать, что в Регламенте такое разделение процедур проведено недостаточно ясно. Возвращаясь к процедурам банкротства, следует обратиться к пункту 3 статьи 3 Регламента, в котором сказано, что вторичное или параллельное производство могут быть только ликвидационными по своему характеру. Европейское право выделяет два вида ликвидации: ликвидация в соответствии с судебным решением (court liquidation) и ликвидация, осуществляемая по требованию кредиторов (creditor's voluntary liquidation). В рамках же основного производства суд может принять решение о начале стадии examinerships (аналог этого термина в русском языке отсутствует, но правовой сущностью данной процедуры является совокупность действий суда, ликвидатора, кредиторов и должника, направленных на выявление подлинного экономического положения и правового статуса должника в целях определения дальнейшей перспективы его развития). Основное внимание законодателем было уделено именно вторичному производству, что является целесообразным, так как основное производство ведется в соответствии с законодательством страны, в которой оно было возбуждено. Вторичное производство, как и параллельное, должно вестись в соответствии с едиными стандартами, которые были установлены в отношении европейских государств настоящим Регламентом. Как уже было отмечено ранее, вторичное производство может быть только ликвидационным: ведь после того как в рамках одного процесса физическое или юридическое лицо будет признано несостоятельным, суд другой страны не сможет отменить такое решение. В этой связи представляет интерес правовая коллизия, возникающая вследствие обжалования судебного решения, вынесенного судом по основному производству. Предположим, что основное производство было возбуждено во Франции и завершено признанием должника банкротом. Затем в Германии было открыто вторичное производство, и начался конкурсный процесс. В это время во Франции судебное решение было обжаловано и отменено. Как в таком случае следует поступать судье, рассматривающему дело в Германии? И что делать с той частью конкурсной массы, которая уже распродана в целях удовлетворения кредиторских требований? Регламент не позволяет однозначно ответить на эти вопросы. Такой пробел в регулировании представляется существенной недоработкой законодателей. Важным процедурным аспектом рассмотрения дела во вторичном производстве является применимое право. Оно определено в Регламенте как синтез единых правил и норм национального законодательства страны, в которой ведется вторичное производство. Нормами национального законодательства определяются очередность кредиторских требований, правовые последствия заключения сделок и контрактов, а также способы реализации имущества должника, составляющего конкурсную массу. При этом необходимо иметь в виду, что в рамках вторичного производства реализуется лишь та часть имущества должника, которая располагается на территории государства, где ведется конкурсное производство. Вторичное производство может быть возбуждено ликвидатором, т. е. уполномоченным лицом, производившим реализацию имущества должника в рамках основного производства, или кредитором (в случае, если ликвидатор не возбудил производство). Нормами национального законодательства некоторых европейских государств предусматривается возможность возбуждения вторичного производства любым лицом, чьи законные права затронуты в рамках основного производства. Даже требование о возмещении морального вреда может явиться в этом случае основанием для возбуждения вторичного производства. Необходимо особо отметить, что Регламент не ограничивает прав кредитора по заявлению имущественных требований в рамках основного, параллельного или вторичного производств: в случае, если кредиторское требование не было удовлетворено в полном объеме в рамках основного производства, кредитор может рассчитывать на полное удовлетворение его имущественных притязаний во вторичной процедуре. Полное удовлетворение кредиторских требований в первичном производстве не ограничивает прав участия кредитора во вторичной процедуре - он может быть, например, привлечен судом в качестве свидетеля. Такое расширение прав кредиторов в рамках параллельного и вторичного производств стало возможным в связи с реализацией в Регламенте концепции судебного сотрудничества. Данная концепция строится, с одной стороны, на урегулированном нормами европейского Регламента взаимодействии между ликвидаторами, назначаемыми в каждом из производств, которые обязаны информировать друг друга о реализации конкурсного имущества и об удовлетворении кредиторских требований. С другой стороны, ликвидаторы являются источником информации о состоянии неплатежеспособного должника для суда и кредиторов, которые входили в число участников по делу, рассмотренному в рамках основного производства. Таким образом, можно сделать вывод о том, что основой сотрудничества судебных органов европейских стран при рассмотрении вопросов трансграничной несостоятельности было избрано их информационное взаимодействие. Второй вывод состоит в том, что употребление в Регламенте термина "судебное сотрудничество" не является удачным, так как основная роль в координации действий судов различных государств возложена не на судейский корпус, а на назначаемых судами ликвидаторов. Анализ истории развития европейской модели трансграничной несостоятельности и правовой концепции, реализованной в Регламенте N 1346/2000 о производстве по делам о несостоятельности, приводит к следующим основным выводам и заключениям. Во-первых, рассмотренный Регламент является значимым итогом 150-летнего сотрудничества европейских государств в формировании концептуальной модели трансграничной несостоятельности, дающим практическую возможность разрешения вопросов банкротства транснациональных корпораций, действующих на территории Европейского союза. Значение и перспективы дальнейшего развития европейской модели банкротства международных компаний приобретают большую весомость в условиях расширения Европейского экономического сообщества и увеличения числа его участников. Экономическая интеграция государств Европы, ставшая новым дополнительным стимулом к развитию деятельности транснациональных корпораций, объективно привела к объединению усилий в правовой сфере. Во-вторых, концепция единого производства, общепризнанная более продуктивной по сравнению с концепцией вторичного производства для урегулирования международных аспектов банкротства, не явилась основой при формировании европейского законодательства о несостоятельности в силу неразрешимых в настоящий момент времени противоречий между национальными правовыми системами, а также "кризиса доверия". Однако автору представляется неизбежным будущий путь развития конкурсного права Европы в направлении сближения национальных норм, а затем разработки единого законодательства о банкротстве, в том числе и создания единого процедурного механизма. В-третьих, отмечаемый перевес процедурных аспектов конкурсного производства над нормами материального права, а также пробелы регулирования судебного разбирательства по делам о банкротстве существенно осложняют практику применения Регламента. Выявленные на теоретическом уровне проблемы, среди которых наиболее актуальными являются коллизии применимого права, недостаточная степень определенности полномочий участников процесса и неточность терминологии, вероятно, будут подтверждены впоследствии судебной практикой. А в дальнейшем объективно приведут законодателя к работе по усовершенствованию концептуальной основы европейской модели. В-четвертых, концепция параллельных/вторичных производств приводит к преобладанию ликвидационного уклона в регулировании банкротства. Не удалось этого избежать и европейскому законодателю при разработке Регламента N 1346/2000 о производстве по делам о несостоятельности. При этом весьма существенным обогащением теории регулирования банкротства транснациональных корпораций посредством использования концепции вторичного производства могла бы стать разработка вопросов усиления роли реабилитационных процедур, что пока не нашло своего практического осуществления. В последнюю очередь следует отметить, что достижения европейской правовой науки в области трансграничной несостоятельности невозможно рассматривать вне общемирового процесса совершенствования норм международного частного права и гражданского процесса. Учитывая достижения в рассматриваемой сфере Европейского сообщества, следует, однако, предположить, что более полную и глубокую оценку действующего европейского Регламента позволит дать практика его применения в будущем.

Название документа