Наследование в случае смерти в близкое время в российском и американском праве
(Боровик О. Ю., Паничкин В. Б.) ("Нотариус", 2006, N 1) Текст документаНАСЛЕДОВАНИЕ В СЛУЧАЕ СМЕРТИ В БЛИЗКОЕ ВРЕМЯ В РОССИЙСКОМ И АМЕРИКАНСКОМ ПРАВЕ
О. Ю. БОРОВИК, В. Б. ПАНИЧКИН
Боровик О. Ю., преподаватель Новокузнецкого филиала-института Кемеровского государственного университета.
Паничкин В. Б., соискатель Российской правовой академии Минюста РФ.
Решение российским правом проблем, возникающих в случае смерти наследника и наследодателя в близкое время, представляется не совсем удачным, в связи с чем представляет интерес сравнение с аналогичной проблематикой в иной, в частности англо-американской, правовой системе. В европейском праве, в т. ч. российском (п. 2 ст. 1114 ГК РФ), еще из римского принципа fractionem diei non recipit lex (закон не принимает в расчет частей суток) <*> сложилась правовая фикция: лица, умершие в один и тот же день (коммориенты) считаются в целях наследственного правопреемства умершими одновременно и не наследуют друг после друга - к наследованию призываются наследники каждого из них. До 2002 г. это правило хотя и не было установлено Кодексом, но применялось <**>. -------------------------------- <*> См.: Мананников О. В. Наследственное право России: учебное пособие. М.: Издательско-торговая корпорация "Дашков и К", 2004. С. 23. <**> Разъяснения Верховного Суда России // БВС РФ. 1999. N 11. С. 20.
Но проблема не столько в нарушении формальной логики, в конце концов, суть фикции в отличие от аксиомы - в допущении недопустимого, в том, что закон во избежание загромождения нормы "закрывает глаза" на ее несоответствие фактам. Проблема - в явной несправедливости того, что унаследовать можно, пережив наследодателя на несколько минут (если две смерти наступили около полуночи), а можно не унаследовать, пережив почти на 24 часа (если первая смерть наступила после полуночи, а вторая - около полуночи того же календарного дня) или даже почти на 48 часов, если два лица находились по обеим сторонам так называемой линии перемены дат. Ощущение несправедливости российского подхода усугубляет анализ причин, породивших его. Поскольку их легальное объяснение отсутствует, обратимся к нему в американском праве: первая цель - обеспечить переход наследства через самого собственника, а не через наследника, который не прожил после смерти наследодателя столько, чтобы осознать факт приобретения им собственности и воспользоваться ею; вторая - избежать распределения одного и того же имущества как двух наследственных масс, одна из которых как бы быстро перешла в другую, и третья - избежать двойного налогообложения. Проанализируем, насколько российские нормы о коммориентах отвечают причинам, их породившим. Учитывая, что по российскому налоговому праву задолженность по налогам умершего списывается как безнадежная (тоже своего рода фикция - в США таковая вполне удачно взыскивается), то объяснить нормы ГК РФ о ненаследовании коммориентами целью избежать налогообложения нельзя. Для второй цели действительно целесообразна фикция на случай, когда затронуты права наследников по праву представления. Так, для возникновения у внука права наследовать после деда последний должен хотя бы до следующих суток пережить своего ребенка - родителя этого внука. Согласно разъяснениям Верховного Суда РСФСР от 30 сентября 1969 г. по вопросу наследования внуками по праву представления за своим родителем при одновременной смерти родителя и ребенка его внуки по линии одновременно с ним погибшего ребенка должны быть призваны к наследованию по праву представления <*>. Следовательно, в данной ситуации умершие одновременно не считаются "одновременно умершими" - более того, умерший позже, но в пределах суток, наследник считается умершим раньше, то есть его смерть "сдвигается" на предыдущие сутки! В новом ГК РФ это правило нашло законодательное закрепление в п. 1 ст. 1146: "Доля наследника... умершего... одновременно с наследодателем, переходит по праву представления к его соответствующим потомкам". -------------------------------- <*> Обзор разъяснений отдела нотариата Верховного Суда РСФСР на запросы нотариальных контор и судов от 30 сентября 1969 г. N 4 - 9.
Весьма спорна цель обеспечить переход наследства через самого собственника, а не через наследника. Далеко не все коммориенты вписываются в рамки некой "типичной" ситуации, когда они стали жертвой одной аварии и даже если один из них сохранял какое-то время сознание, то вряд ли мог сформировать новый наследственный план. Вполне вероятна и ситуация, когда близкий родственник, узнав о смерти другого, сам умер через несколько часов, как раз осознав и пережив смерть близкого. Или, как вариант, осознав переход к нему значительного имущества, успел-таки даже воспользоваться им и составить в этот день завещание на случай своей смерти. В принципе российский законодатель при принятии ч. 3 ГК стоял на распутье. Прежний ГК применительно ко времени открытия наследства предусматривал как категорию "день открытия наследства" в ст. 528, так и "момент открытия наследства" в ст. 530, определявшей круг лиц, которые могут быть наследниками ("граждане, находящиеся в живых к моменту смерти наследодателя"). Если нотариальная и судебная практика шла по пути непризнания наследником лица, умершего позже, но в пределах одних суток <1>, то отдельные цивилисты, например М. Ю. Барщевский <2>, Г. Антимонов, С. Герзон, Б. Шлифер <3>, Ю. М. Гильман <4> и другие <5>, весьма убедительно доказывали возможность наследования им. Ведь практика применения закона формально противоречила тексту ст. 530 ГК и смыслу ч. 1 и 3 ст. 8 Основ гражданского законодательства СССР, по которой правоспособность граждан прекращается их смертью, и никто не может быть ограничен в правоспособности иначе как в случаях и в порядке, предусмотренных законом. А термин ГК "момент" в русском языке обозначает миг, мгновение, короткое время <6>. В связи с этим Барщевский предлагал сузить сферу применения правовой фикции до ее объективных пределов: понимать под "моментом открытия наследства" не только день, но и час с минутой смерти и включать в круг наследников всех находившихся в живых на этот момент, и лишь при невозможности установить последовательность смертей рассматривать их как умерших одновременно. -------------------------------- <1> Сов. юстиция. 1976. N 10. С. 3 обложки; Бюллетень Верховного Суда СССР. 1987. N 3. С. 32. <2> См.: Барщевский М. Ю. Если открылось наследство... М.: Юридическая литература, 1989. С. 10 - 13. <3> См.: Антимонов Г., Герзон С., Шлифер Б. Наследование и нотариат. М., 1946. С. 45. <4> См.: Гильман Ю. М. Совершенствование законодательства о наследовании // Правоведение. 1976. N 4. <5> Гражданский кодекс РСФСР. Учебно-практическое пособие. Ч. 2. Свердловск, 1965. С. 499. <6> См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1975. С. 330.
Именно так решает эту проблему право большинства штатов США, а в СССР решало его право Литвы в ч. 2 ст. 569 ГК. Кроме того, так же сложилась правоприменительная практика в Латвии <*>. -------------------------------- <*> Пленум Верховного Суда Латвии в п. 1 Постановления от 10 апреля 1972 г. "О выполнении судами Латвийской ССР Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 1 июля 1966 г. "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснил, что в соответствии со ст. 553 ГК Латвии (аналогичной ст. 530 ГК РСФСР 1964 г. и соответственно расходящейся со ст. 569 ГК Литвы) при наследовании наследниками могут быть граждане, находящиеся в живых к моменту смерти наследодателя; в связи с этим судам рекомендовалось иметь в виду, что в случае наступления в один день смерти двух или нескольких лиц необходимо установить, кто из них умер ранее, и при невозможности установить, кто из них пережил другого, все они считаются умершими одновременно, и никто из них не может рассматриваться в качестве наследника другого.
Но российский законодатель пошел другим путем: устранил термин "момент" из раздела "Наследственное право" вообще, и в ст. 1114 и 1116 ГК РФ уже никакого противоречия нет - применительно ко времени открытия наследства в обоих случаях фигурирует термин "день". Регулирование затронутых вопросов в американском праве представляется более логичным. Во всех штатах, кроме Луизианы и Огайо, существуют два разных подхода к последствиям смерти в близкое время: большинство признало Единообразный закон об одновременной смерти (Uniform Simultaneous Death Act), а меньшинство - нормы о смерти в быстрой последовательности, такие, как правило Единообразного наследственного кодекса (Uniform Probate Code) о 120-ти часовом пережитии. Оба устанавливают одинаковые с российскими последствия: наследники считаются умершими раньше наследодателя и не наследуют. Коренное отличие Закона в совершенно иных условиях его применения, только в случае, если последовательность смертей не доказана, но если есть достаточные доказательства пережития одним другого хотя бы на какое-то время, то его нормы не применяются и наследование друг за другом и третьими лицами происходит в обычном порядке. Условия же применения правила ЕНК совершенно иные и схожи с российскими - сама по себе последовательность смертей не важна, если наследник не пережил наследодателя на определенное время. Но в отличие от ГК РФ нормы ЕНК вводят в качестве меры расчета времени не день (сутки), а точный отсчет времени от часа и минуты смерти умершего ранее. Спорный момент лишь в том, что количество этого времени явно избыточно - 120 часов. Исключение одно: если при отсутствии наследника имущество станет выморочным, эти нормы применению не подлежат, и имущество передается по линии наследника, менее чем на 120 часов пережившего наследодателя. Обе группы норм действуют одинаково при одновременной смерти совладельцев имущества (joint tenants), супругов-совладельцев (tenants by the entireties) и супругов, владевших имуществом на праве общей совместной собственности (в тех восьми штатах, где она признается): такое имущество в соответствии с § 3 Единообразного закона об одновременной смерти и § 2-702 (c) ЕНК при недоказанности последовательности смертей и соответственно при недожитии наследника до 120 часов делится поровну между двумя наследственными массами и наследуется так, как будто совладелец пережил другого, а вторая половина - как будто второй совладелец пережил первого. Если в российском праве иное чем в законе условие завещания об одновременной смерти или смерти в тот же день не будет влечь последствий как ничтожное, то американское право обнаруживает прямо противоположный подход, причем в обеих группах норм: основанные на них презумпции не применяются, если завещанием или иным документом предусмотрены другие условия относительно пережития, такие как "если А не умрет раньше меня", в штатах, применяющих нормы об одновременной смерти, или "если А переживет меня" - во второй группе штатов. Изложенное позволяет нам сделать следующие выводы. Применение правовой фикции одновременной смерти и ее последствий в виде раздельного наследования двух наследственных масс коммориентов должно быть сохранено лишь для случаев невозможности установления последовательности смертей. При этом в случае смерти двух лиц, находившихся в разных часовых поясах, должен быть соблюден режим реального времени, то есть наследник, умерший в Москве в 12 часов дня, не пережив смерти своего родственника, должен считаться умершим позже, чем наследодатель, умерший в Кузбассе в 15 часов (когда в Москве было только 11 часов). В качестве компромиссного варианта возможно сохранение правовой фикции одновременной смерти для лиц, умерших в действительно короткий промежуток времени, скажем, в течение двух часов (кроме случая выморочности наследства). Возможность замены категории "день" (сутки) на категорию "часы после смерти ранее умершего" хотя и представляется затруднительной в связи с порядком регистрации смерти органами ЗАГС с указанием именно дня, а не точного времени, но является возможным, поскольку порядок фиксации смерти с обязательным участием медика и дежурного следователя органа внутренних дел, на территории которого имеется умерший, предусматривает обязательное указание точного времени смерти.
Название документа "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с признанием сделок недействительными (ограничение полномочий, применение последствий недействительности, проблема стабильности гражданского оборота). Июль - декабрь 2005 г. Часть 2" (Трофимов В. Н.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2006) Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ АРБИТРАЖНЫМИ СУДАМИ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ПРИЗНАНИЕМ СДЕЛОК НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ (ОГРАНИЧЕНИЕ ПОЛНОМОЧИЙ, ПРИМЕНЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, ПРОБЛЕМА СТАБИЛЬНОСТИ ГРАЖДАНСКОГО ОБОРОТА) ИЮЛЬ - ДЕКАБРЬ 2005 Г.
ЧАСТЬ 2
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 6 февраля 2006 года
В. Н. ТРОФИМОВ
Трофимов В. Н., адвокат, д. ю.н.
При подготовке обзора использовались только вступившие в силу решения. Прокомментировано 23 судебных решения.
1. Причиной возвращения дела в суд первой инстанции послужило то, что не было выяснено, интересы какого лица были нарушены, по каким основаниям сделка может быть признана недействительной и какое лицо вправе ставить вопрос о недействительности этой сделки (Постановление Президиума ВАС РФ от 01.11.2005 N 9467/05).
Комментарий
Между коммандитным товариществом "Фрат и компания" (далее - товарищество), выступавшим в качестве продавца, и ООО "Промтехэспо" (далее - общество) 24.02.2003 был заключен договор N 18-1/03 купли-продажи имущества (наборы и гарнитуры мебели) на сумму 65200 руб. Во исполнение условий договора товарищество передало обществу указанное имущество. Общество произвело его оплату векселем ООО "Кранэкс-М" номинальной стоимостью 650000 руб. От имени общества и от имени товарищества договор был заключен одним и тем же лицом - Ш. Решением суда по другому делу товарищество было признано несостоятельным (банкротом), в отношении его открыто конкурсное производство. Конкурсный управляющий обратился в суд с иском к обществу о признании недействительным вышеуказанного договора купли-продажи и применении последствий недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение. Решением суда первой инстанции от 30.12.2004 исковые требования были удовлетворены в полном объеме. Постановлением суда апелляционной инстанции от 04.03.2005 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 31.05.2005 указанные судебные акты в части применения последствий недействительности сделки отменил, дело в отмененной части направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции; в остальной части судебные акты оставил без изменения. Ответчик подал жалобу в суд надзорной инстанции с просьбой отменить судебные акты трех инстанций. Признавая спорный договор недействительным, суды трех инстанций исходили из того, что сделка была заключена с нарушением положений п. 3 ст. 182 ГК РФ, поскольку Ш. одновременно являлась представителем обеих сторон в сделке, не будучи их коммерческим представителем. По мнению суда надзорной инстанции, суды трех инстанций не учли следующее. Согласно ст. 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица. В силу указанной нормы органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях. Ш., являясь лицом, исполнявшим функции единоличного исполнительного органа и общества "Фрат", и общества "Промтехэспо", не могла рассматриваться в качестве представителя сторон в оспариваемой сделке. Соответственно, п. 3 ст. 182 ГК РФ в данном случае применению не подлежал. Суд надзорной инстанции вернул дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции и указал, что при новом рассмотрении дела следует уточнить исковые требования с учетом того, что иск о признании недействительной сделки между должником и заинтересованным лицом был предъявлен конкурсным управляющим, а также решить вопрос о соответствии этой сделки Федеральному закону "О несостоятельности (банкротстве)". Нужно уточнить, почему суд счел, что ст. 182 ГК РФ в данном деле неприменима. По мнению суда надзорной инстанции, в данном случае Ш. не нарушила закон, подписывая договор одновременно и от имени продавца, и от имени покупателя. Действительно, п. 3 ст. 182 ГК РФ гласит следующее: "3. Представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Он не может также совершать такие сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев коммерческого представительства." По мнению суда надзорной инстанции, Ш. в данной ситуации не являлась представителем сторон в договоре купли-продажи в том смысле, о котором говорит п. 3 ст. 182 ГК РФ. По мнению суда, и, конечно же, вполне обоснованному, Ш. не являлась тут самостоятельным субъектом гражданских правоотношений. В таком случае она не могла рассматриваться и как представитель сторон. Нужно отметить, что в данном деле в целом был затронут важный вопрос, связанный с недействительностью сделок - по каким именно основаниям признавать их таковыми. Суды трех инстанций сочли, что в данном случае имеет место нарушение требований ст. 182 ГК РФ. Суд надзорной инстанции не согласился с таким подходом и указал, что ст. 182 тут неприменима. Однако из смысла Постановления суда надзорной инстанции явно следует, что сделка вызывает определенные вопросы. Ясно, в какой связи конкурсный управляющий подал иск в суд. Формально товарищество продало мебель, получив за нее десятикратную компенсацию. Если бы это так и было, конкурсный управляющий, конечно же, согласился бы с такой сделкой. Однако платеж за мебель был совершен векселем. Надо полагать, что по этому векселю было невозможно получить денежные средства, соответствующие стоимости проданного имущества. Возможен и иной вариант - интересы кредиторов могли быть удовлетворены формально указанным векселем, хотя не исключено, что фактически по нему было невозможно получить денежные средства. То есть либо были нарушены интересы товарищества, которое представлял после объявления о конкурсном производстве конкурсный управляющий, либо интересы кредиторов. Если ситуация действительно была именно такой, то в данном деле можно было говорить, например, о притворной сделке, которая на самом деле прикрывала безвозмездную передачу имущества истца. Спорная сделка может иметь свои особенности, в частности, сроки ее заключения, наличие заинтересованных лиц и др. В зависимости от этого иск должен быть подан конкурсным управляющим либо от имени должника, либо от своего имени (п. 7 ст. 103 ФЗ от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Соответственно, становится понятным, почему суд надзорной инстанции дал указание обратить внимание на то, что иск был подан конкурсным управляющим.
1.1. Суд по собственной инициативе признал ничтожной сделку, заключенную с ограничением полномочий (Постановление ФАС ДВО от 11.10.2005 N Ф03-А59/05-1/3080).
Комментарий
05.01.2004 ОАО "Ликероводочный завод" (кредитор) и ООО "Торгсервис" (покупатель) заключили договор товарного кредита N 22, согласно которому кредитор взял на себя обязательство поставить ООО "Торгсервис" ликероводочную продукцию в краткосрочный кредит, а ООО "Торгсервис" обязался его принять на условиях возвратности, срочности, платности. Дополнительным соглашением к договору было предусмотрено, что при нарушении сроков погашения товарного кредита и начисленных по нему процентов покупатель платит кредитору штраф в размере непогашенного кредита и пени за задержку возврата многооборотной тары в размере 1% от залоговой суммы невозвращенной тары за каждый день просрочки. Поскольку ООО "Торгсервис" произвело оплату по договору лишь частично, ОАО "Ликероводочный завод" обратилось в суд с иском о взыскании 1738934 руб. 42 коп., составляющих задолженность за товарный кредит, штрафа в сумме 1738934 руб. 42 коп. и процентов за пользование товарным кредитом в сумме 31996 руб. 39 коп. Решением от 01.04.2005 в удовлетворении исковых требований было отказано. При этом суд признал договор от 05.01.2004 N 22 недействительной (ничтожной) сделкой в соответствии со ст. 168 ГК РФ. Постановлением апелляционной инстанции от 15.06.2005 решение от 01.04.2005 было отменено. Исковые требования были удовлетворены частично в размере 500000 руб. 39 коп. В кассационной жалобе ООО "Торгсервис" предложило постановление апелляционной инстанции отменить на том основании, что судом был сделан неправильный вывод о последующем одобрении генеральным директором ответчика сделки от 05.01.2004 N 22, в то время как гендиректором был подтвержден лишь факт получения от истца продукции и оплаты ее согласно выставленным последним счетам-фактурам. Суд первой инстанции установил, что договор от 05.01.2004 от имени генерального директора ООО "Торгсервис" в нарушение п. 1 ст. 53 ГК РФ, ст. 40 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" был подписан неустановленным лицом. Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции исходил из того, что сделка от 05.01.2004, подписанная неуполномоченным лицом, в последующем была одобрена представляемым - генеральным директором ООО "Торгсервис". При этом суд сделал вывод о том, что указанная сделка в силу ст. 183 ГК РФ была совершена в интересах представляемого, в связи с чем исковые требования удовлетворил частично, применив ст. 333 ГК РФ. Суд кассационной инстанции не согласился с такими выводами апелляционной инстанции в силу следующего. По смыслу п. 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.05.1998 N 9 "О некоторых вопросах применения ст. 174 ГК РФ при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" при совершении сделки от имени юридического лица лицом, которое не имело на это полномочий в силу закона, ст. 174 ГК РФ не применяется. В указанных случаях следует руководствоваться ст. 168 Кодекса, при этом п. 1 ст. 183 ГК РФ применяться не может. Следовательно, по мнению суда кассационной инстанции, суд первой инстанции сделал правильный вывод о ничтожности договора товарного кредита от 05.01.2004 N 22 на основании ст. 168 ГК РФ. Соответственно, суд кассационной инстанции Постановление апелляционной инстанции отменил, а решение того же суда оставил в силе. Ясно, что данная сделка была оспоримой. Это значит, что суд не мог по собственной инициативе признать ее недействительной. Однако из текста Постановления не следует, что истец ставил вопрос о недействительности сделки. Согласно п. 4 вышеуказанного Постановления Пленума ВАС РФ от 14.05.1998 N 9, оспоримая сделка не может быть признана недействительной по инициативе суда без предъявления указанными выше лицами соответствующего иска (в том числе встречного). В этом вопросе решение суда первой инстанции и Постановление суда кассационной инстанции выглядят необоснованными. Нужно также отметить, что суд первой инстанции, признавая спорную сделку ничтожной, обошел вопрос о применении последствий ее недействительности. Такое требование не заявлялось истцом, который хотел лишь погашения задолженности. Однако если все-таки спорная сделка была признана ничтожной, это давало возможность истцу обратиться в суд с новым иском, содержащим такое требование. В этом случае стороны должны были вернуть друг другу все полученное по сделке. В данном случае это означало, что истец должен был вернуть средства, полученные им в частичное погашение кредита, а ответчик - вернуть либо кредит в натуре, что было вряд ли возможно, либо возместить его стоимость в деньгах (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Наверное, можно было также поставить и вопрос о возмещении неосновательного обогащения. Похоже, такие последствия не в полной мере совпадали с требованиями истца. Надо полагать, он был в большей мере заинтересован обеспечить выполнение спорной сделки. Суд же, принимая решение о ничтожности сделки, вмешался в процесс регулирования товарных отношений. Есть еще одно важное обстоятельство, которое не рассмотрел суд. Пункт 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.05.1998 N 9 устанавливает следующее правило: "5. Статьей 174 ГК РФ установлено, что сделка по указанным в данной норме основаниям может быть признана недействительной лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об ограничениях полномочий органа юридического лица, заключившего сделку. В связи с этим необходимо учитывать, что указанное обстоятельство входит в предмет доказывания по данным делам. В соответствии со статьей 53 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания этого обстоятельства возлагается на истца, заявившего иск о признании оспоримой сделки недействительной." Насколько видно из текста комментируемого Постановления, суд вообще не рассматривал вопрос, знала ли другая сторона об ограничении полномочий. Доказывать же это обстоятельство должен был истец. Соответственно, и в этой части принятые судебные акты выглядят недостаточно убедительно.
1.2. По мнению суда, ссылка в спорной сделке на уставные документы и доверенность предполагала, что другая сторона знала или должна была знать об ограничении полномочий на совершение этой сделки (Постановление ФАС МО от 24.10.2005 N КГ-А40/10204-05).
Комментарий
Между Подольским узлом электросвязи - структурным подразделением Московского филиала ОАО "ЦентрТелеком" и ОАО "МГТС" был заключен договор 01.09.03 N 20602"О" о присоединении и взаимодействии с оператором сетей электросвязи, подписанный начальником Подольского узла электросвязи. ОАО "ЦентрТелеком" обратилось в суд с иском к ОАО "Московская городская телефонная сеть" о признании вышеуказанной сделки недействительной. При этом истец сослался на то, что начальник Подольского узла связи подписал эту сделку с превышением полномочий, определенных учредительными документами Общества и доверенностью от 03.04.2003. Кроме того, истец сослался на то, что Подольский узел электросвязи как филиал выполнял часть функций истца (ст. 55 ГК РФ), а истец, соответственно, являлся лицом, в интересах которого Положением и доверенностью были установлены ограничения полномочий начальника узла электросвязи. Решением суда первой инстанции от 24.05.05, оставленным без изменения Постановлением апелляционного суда от 29.07.05, вышеуказанный договор от 01.09.03 был признан недействительным. При этом суды исходили из того, что оспариваемый договор был заключен лицом с превышением полномочий, предоставленных ему доверенностью и положением о структурном подразделении, руководителем которого он являлся, со ссылкой на ст. 174 ГК РФ. При этом ответчик, контрагент по спорному договору, должен был знать о превышении полномочий, поскольку в договоре имелась ссылка на Положение о Подольском узле электросвязи (далее - Положение) и доверенность. Ответчик в своей кассационной жалобе указал, что правовое обоснование иска ст. 174 ГК было неправомерно, поскольку оспариваемый договор был заключен не органом юридического лица, а его структурным подразделением. Договор являлся заключенным в силу его последующего одобрения истцом, что подтверждалось принятием услуг по использованию сетевых ресурсов и их частичной оплатой. Также, по мнению заявителя, в силу пропуска истцом срока исковой давности по признанию оспоримой сделки недействительной суд должен был в иске отказать. Суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам. Ст. 174 ГК РФ предусмотрено, что если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором либо полномочия органа юридического лица - его учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или должна была знать об указанных ограничениях. Указание в договоре на то, что начальник Подольского узла действует на основании Положения и доверенности, предполагало обязанность ответчика ознакомиться с этими документами. Данное обстоятельство подтверждало, что ОАО "МГТС" знало или должно было знать о превышении начальником Подольского узла электросвязи полномочий при подписании спорного договора. Суд кассационной инстанции счел, что при наличии совокупности всех условий, предусмотренных ст. 174 ГК РФ для признания оспоримой сделки недействительной, суд двух инстанций правомерно удовлетворил заявленные исковые требования. Что же касается довода о неправильном применении ст. 174 ГК РФ ввиду того, что спорный договор заключен не органом юридического лица, а его структурным подразделением, то суд кассационной инстанции по этому поводу отметил следующее. Руководитель Подольского узла электросвязи являлся единоличным исполнительным органом филиала. Не обладая собственной правосубъектностью, осуществлял на определенной Положением о филиале территории функции ОАО "ЦентрТелеком", порождая для последнего права и обязанности, что подтверждало его правовое положение как органа юридического лица. Что же касается довода о частичной оплате договора, то суд указал, что в платежных поручениях плательщиком был указан Подольский узел электросвязи, а не само юридическое лицо - ОАО "ЦентрТелеком". Довод заявителя жалобы о пропуске истцом срока исковой давности по заявленным требованиям был, по мнению суда, также несостоятелен, поскольку истец узнал о совершении оспариваемой сделки 24.05.2004, получив претензию от 18.05.2004 N 06-18/1449. Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. Таким образом, из материалов дела следует, что соответствующее лицо при заключении договора вышло за пределы своих полномочий. В таком случае вопрос о недействительности спорной сделки рассматривается в соответствии с правилами ст. 174 ГК РФ. Эта статья устанавливает условие, без которого сделка не может быть признана недействительной. Так, сторона сделки должна знать об ограничении полномочий другой стороны. В данном случае суд счел, что поскольку в спорной сделке была сделана ссылка на Положение и доверенность, этот факт и можно считать доказательством того, что ответчик знал или заведомо должен был знать об ограничениях. По логике суда, ответчик должен был не только ознакомиться с содержанием этих документов, но и сопоставить их содержание с характером заключаемой сделки и сделать вывод о пределах полномочий другой стороны. Важным был в данном деле вопрос о последующем одобрении сделки. Можно ли было рассматривать в качестве такого одобрения выполнение истцом условий спорной сделки? Суд не согласился с этим доводом ответчика, т. к., по мнению суда, плательщиком в платежных поручениях не был прямо указан истец. Наверное, недостаточно очевидным в данном деле представляется вывод суда о том, что сроки исковой давности не были пропущены. Тут суд сослался на дату претензии, которую истец получил от ответчика. А если бы тот еще какое-то время не предъявлял претензию? Ведь спорный договор был заключен еще в 2003 г. Подольский узел электросвязи являлся при этом структурным подразделением Московского филиала ОАО "ЦентрТелеком". Наверное, ответчик должен был следить за работой собственного филиала. Если он не осуществлял такого контроля в течение нескольких лет, это не должно было становиться основанием для освобождения его от негативных последствий пропуска сроков исковой давности. В любом случае, не слишком убедительным выглядит позиция суда, переложившего ответственность за отсутствие такого контроля с истца на ответчика.
2. Суд счел, что возвращение сторон в первоначальное положение в связи с ничтожностью сделки в данном случае не могло быть осуществлено в порядке процедур, предусмотренных для неосновательного обогащения (Постановление Президиума ВАС РФ от 11.10.2005 N 6325/05).
Комментарий
Государственное специализированное спортивное учреждение "Футбольный клуб "Алания" (далее - футбольный клуб) на основании договора займа от 03.09.2003 N 3 получило от ОАО "Владикавказгоргаз" (далее - общество) 16500000 руб. Общество обратилось в суд с иском к Правительству Республики Северная Осетия - Алания, Министерству финансов Республики Северная Осетия - Алания (далее - министерство), к футбольному клубу о взыскании 16891417 рублей в порядке субсидиарной ответственности. Решением суда первой инстанции от 11.11.2004 исковое требование было удовлетворено за счет казны Республики Северная Осетия - Алания, поскольку футбольный клуб, который не мог выполнить обязательство по возврату полученной в долг суммы самостоятельно из-за отсутствия денежных средств, являлся государственным учреждением; в иске к министерству и футбольному клубу было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 13.01.2005 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 11.04.2005 указанные судебные акты отменил; в удовлетворении иска отказал; в отношении футбольного клуба производство по делу прекратил, так как судебными актами, вынесенными судом по другому делу, с футбольного клуба в пользу общества спорная сумма была взыскана. Сославшись на ст. ст. 161, 225, 239 БК РФ, суд кассационной инстанции указал, что договор займа футбольный клуб заключил за рамками своей специальной правоспособности и бюджетного финансирования, поэтому его собственник (Республика Северная Осетия - Алания) не может нести субсидиарную ответственность на основании ст. 120 ГК РФ. Одновременно суд кассационной инстанции признал право общества на взыскание с собственника спорной суммы в порядке главы 60 ГК РФ при наличии у последнего неосновательного обогащения от исполнения ничтожной сделки. В заявлении о пересмотре Постановления суда кассационной инстанции в порядке надзора общество просило отменить вынесенное им постановление, ссылаясь на нарушение судом ст. 120, п. 1 ст. 126, п. 4 ст. 214 ГК РФ. По мнению общества, предметом спора являлась гражданско-правовая ответственность собственника за счет средств республиканской казны, поэтому интересы бюджета не затрагивались и бюджетное законодательство к данному делу не должно было применяться. Суд надзорной инстанции при вынесении Постановления по делу учитывал следующее. Согласно п. 2 ст. 120 ГК РФ учреждение отвечает по своим обязательствам находящимися в его распоряжении денежными средствами. При их недостаточности субсидиарную ответственность по этим обязательствам несет собственник соответствующего имущества. Согласно уставу футбольный клуб являлся спортивным учреждением, финансируемым за счет бюджетных ассигнований; имущество клуба находилось в собственности Республики Северная Осетия - Алания и было закреплено за ним на праве оперативного управления. Судебными актами по иску общества соответствующая сумма и проценты за пользование ею (всего 16891417 руб.) были взысканы с футбольного клуба в качестве последствия недействительности упомянутого договора займа, признанного ничтожным, поскольку он противоречил ст. 118 БК РФ. Однако эти судебные акты не были исполнены в связи с отсутствием у футбольного клуба денежных средств и имущества, на которые по закону могло быть обращено взыскание. Постановлением судебного пристава-исполнителя от 05.07.2004 исполнительное производство по названному делу было окончено на основании акта о невозможности взыскания с должника названной суммы. По мнению суда надзорной инстанции, правовой статус футбольного клуба и неспособность отвечать по обязательству независимо от основания его возникновения (договор, неосновательное обогащение - при признании договора недействительным) являлись условиями для субсидиарной ответственности собственника клуба, возложенной судами первой и апелляционной инстанций на Республику Северная Осетия - Алания в соответствии со ст. 120 ГК РФ. Неприменение же судом кассационной инстанции к отношениям сторон по данному делу положений ст. 120 ГК РФ и указание суда на возможность общества защитить свое право посредством предъявления иска из неосновательного обогащения к собственнику противоречили положениям названной статьи. Суд надзорной инстанции отметил, что по обязательствам, возникающим из отношений, регулируемых гражданским законодательством, Республика Северная Осетия - Алания отвечает принадлежащим ей на праве собственности имуществом, составляющим казну. Согласно ст. ст. 126, 214 ГК РФ средства бюджета являются лишь частью казны. Соответственно, вывод суда кассационной инстанции о нарушении взысканием спорной суммы бюджетного законодательства был также необоснован. С учетом вышеизложенного суд надзорной инстанции постановил Постановление суда кассационной инстанции отменить, а решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части взыскания 16891417 рублей из казны Республики Северная Осетия - Алания оставить без изменения. В данном деле основное внимание суда уделено вопросу, должен ли и кто именно должен нести ответственность по обязательствам футбольного клуба. Однако вместе с этим вопросом суд затронул и важную проблему реституции в случае недействительности договора. Понятно, что реституция - это крайнее средство, которое предлагает законодатель для защиты интересов субъектов гражданского оборота в подобной ситуации. Однако точно так же ясно, что в данном случае речь шла о задолженности, причем на значительную сумму. Возник вопрос, в рамках каких процедур обеспечить возвращение сторон в первоначальное положение. В главе 9 ГК РФ есть норма, регулирующая этот вопрос. Пунктом 2 ст. 167 ГК РФ предусмотрено следующее: "2. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом." Нужно, однако, отметить, что этот вопрос затронут и по крайней мере и еще одной нормой ГК РФ. В главе 60 ГК РФ "Обязательства вследствие неосновательного обогащения" в ст. 1103 предусмотрено следующее положение: "Поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные настоящей главой, подлежат применению также к требованиям: 1) о возврате исполненного по недействительной сделке; 2) об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения; 3) одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством; 4) о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица." Таким образом, и в вышеприведенном положении также говорится о возврате полученного в случае недействительности сделки. Суд кассационной инстанции именно на эту норму и сослался. Ясно, что такая позиция суда кассационной инстанции была выгодна футбольному клубу и его собственнику. Дело в том, что согласно ст. 167 ГК РФ клуб и его собственник должны были возвратить все полученное по сделке, вне зависимости от того, являлось ли это неосновательным обогащением или нет. Ссылка же на гл. 60 ГК РФ означала для кредитора, что ему придется доказывать также факт неосновательного обогащения. Конечно же это было чревато для него не только необходимостью осуществления дополнительных формальных процедур, но и угрозой того, что в рамках гл. 60 ГК РФ не всякое неосновательное обогащение подлежит возврату, тем более учитывая специфические отношения клуба и его собственника. Суд надзорной инстанции исправил эту ситуацию и отменил Постановление суда кассационной инстанции.
2.1. По мнению суда, в ситуации, когда одна из сторон спорного договора об уступке требования была ликвидирована, производство по делу о признании этого договора ничтожным должно было быть прекращено (Постановление Президиума ВАС РФ от 11.10.2005 N 7278/05).
Комментарий
ЗАО "Акционерная страховая компания "Зилант" (далее - страховая компания) и индивидуальный предприниматель М. заключили договор об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А. Конкурсный управляющий ТОО "Инновационный коммерческий банк "Идель-Урал" (далее - банк) обратился в суд с иском к вышеуказанным лицам о признании недействительным договора об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А и применении последствий недействительности сделки. Нарушение своих прав и законных интересов истец мотивировал тем, что решением суда от 20.02.2001 по делу N 2-780/2001 уже были удовлетворены исковые требования М., предъявленные к нескольким ответчикам, в том числе и к банку. Суд признал недействительными договор от 12.01.1996 о паевом взносе индивидуального частного предприятия "Агыйдель-Элси" в уставный фонд банка и свидетельства о государственной регистрации права банка на объекты недвижимого имущества, внесенные в качестве паевого взноса в его уставный фонд. Требования М. основывались на договоре об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А, заключенном со страховой компанией, которая как поручитель индивидуального частного предприятия "Агыйдель-Ситдикова" погасила задолженность указанного должника перед банком по кредитному договору от 27.12.1994. К цессионарию от цедента перешли права требования к Ситдиковой М. З. по исполнительным листам и договору-обязательству индивидуального частного предприятия "Агыйдель-Ситдикова" от 26.04.1995 на общую сумму 1529000 рублей. Банк полагал, что договор об уступке требования прикрывает фактически совершенный договор поручения, поэтому, по его мнению, в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ оспариваемый договор являлся притворной сделкой и должен был быть признан ничтожным. Определением суда первой инстанции от 23.11.2001 производство по делу было прекращено. Суд сослался на вступившее в законную силу решение суда от 03.10.2001 по делу N 02-3214/2001, которым договор об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А был признан недействительным. Банк обратился с заявлением о пересмотре определения от 23.11.2001 по вновь открывшимся обстоятельствам. Заявление было мотивировано следующим. Решение суда, послужившее основанием для принятия судом указанного определения, было отменено постановлением вышестоящего суда. Решением суда первой инстанции от 24.06.2003 заявление истца было удовлетворено и определение от 23.11.2001 было отменено. Однако определением суда первой инстанции от 11.09.2003 производство по делу было прекращено. Суд пришел к выводу, что договор об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А был заключен страховой компанией с физическим лицом - гражданином М., в связи с чем спор рассмотрению в арбитражном суде не подлежал. Суд кассационной инстанции отменил определение от 11.09.2003 и направил дело на новое рассмотрение, поскольку вывод суда первой инстанции о заключении оспариваемого договора с физическим лицом нуждался в дополнительной проверке. Решением суда первой инстанции от 22.11.2004 был принят отказ истца от требования о применении последствий недействительности оспариваемой сделки; в отношении страховой компании производство по делу было прекращено в связи с ее ликвидацией и исключением из Единого государственного реестра юридических лиц; в отношении М. иск был удовлетворен, договор об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А был признан ничтожным как заключенный в нарушение положений статьи 382 ГК РФ, запрещающих применять правила перехода прав кредитора к другому лицу к регрессным требованиям. Постановлением суда апелляционной инстанции от 08.02.2005 решение от 22.11.2004 было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 05.05.2005 решение от 22.11.2004 и Постановление от 08.02.2005 оставил без изменения. М. подал заявление о пересмотре судебных актов в порядке надзора. Суд надзорной инстанции установил по делу следующее. Спор о признании оспариваемой сделки недействительной не мог быть рассмотрен по существу заявленных требований, т. к. на момент рассмотрения дела в суде первой инстанции один из ответчиков (страховая компания), являвшийся стороной в договоре об уступке требования от 10.07.1998 N 2/А, в отношении которого было заявлено требование о признании указанной сделки недействительной и применении ее последствий, согласно записи от 01.06.2004 N 2041621015764 в Едином государственном реестре юридических лиц по решению суда был ликвидирован. В силу ликвидации юридического лица происходит полное прекращение его деятельности без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим юридическим лицам. Соответственно, суд надзорной инстанции пришел к выводу, что поскольку спор о признании сделки недействительной не может быть рассмотрен без участия одного из ее контрагентов, производство по делу на основании п. 5 ч. 1 ст. 150 АПК РФ должно было быть прекращено. Учитывая изложенное, суд надзорной инстанции постановил судебные акты трех инстанций по делу отменить, а производство по делу прекратить. Позиция суда надзорной инстанции по данному делу формально вполне понятна. С одной стороны, суд четко установил, что при заключении спорной сделки имело место нарушение требований закона, а именно: была нарушена ст. 382 ГК РФ, запрещающая применять правила перехода прав кредитора к другому лицу к регрессным требованиям. Если так, то это является основанием для признания спорной сделки ничтожной как заключенной с нарушением требований закона. С другой стороны, одна из сторон спорной сделки перестала существовать, причем у нее не имелось правопреемника. Возникло определенное противоречие. Имущественные интересы истца были нарушены. Однако одним из виновников заключения спорной сделки с нарушением закона была именно та сторона, которая была ликвидирована. Если бы это было не так, то именно она, видимо, и несла бы негативные последствия признания сделки недействительной. В ее отсутствие эти негативные последствия должны были лечь на других лиц. Суд прекратил производство по делу, и в результате пострадали интересы истца. Тут примечательно то, что при заключении недействительной (ничтожной) сделки закон, как правило, нарушают обе стороны и любая из них вправе требовать восстановления прежнего состояния. В данном же случае закон, а вслед за ним и суд проигнорировали интересы добросовестных (третьих) лиц, не соблюдая при этом баланс нарушаемых имущественных интересов.
2.2. Суд счел необоснованным требование истца признать сделку недействительной, т. к. не выявил, в чем конкретно выразилось нарушение спорной сделкой его материальных интересов. В подтверждение своих выводов суд также сослался на то, что истец не заявил требования о применении последствий недействительности сделки (Постановление Президиума ВАС РФ от 23.08.2005 N 3668/05).
Комментарий
В 1998 году ОАО "Верх-Исетский металлургический завод" (далее - ОАО "ВИЗ") учредило дочернее общество - ООО "ВИЗ-Сталь". Впоследствии ОАО "ВИЗ" произвело отчуждение долей в уставном капитале общества "ВИЗ-Сталь" обществу с ограниченной ответственностью "Торговый дом "Квадро-С" и компании на основании договоров мены. В соответствии с договором мены от 26.02.1998 ОАО "ВИЗ" обязалось передать ООО "Торговый дом "Квадро-С" долю в уставном капитале ООО "ВИЗ-Сталь" в размере 90 процентов, а ООО "Торговый дом "Квадро-С" - передать обществу "ВИЗ" 20000 эмитированных последним акций. По условиям договора мены от 02.03.1998 ОАО "ВИЗ" обязалось передать в собственность компании долю в уставном капитале ООО "ВИЗ-Сталь" в размере 10 процентов, а компания - передать обществу "ВИЗ" 2703 эмитированных последним акции. Судебными актами, вступившими в законную силу, принятыми по другим делам, указанные договоры мены были признаны недействительными. ОАО "Межотраслевой концерн "Уралметпром" обратилось в суд с иском о признании недействительными (ничтожными): - учредительного договора ООО "ВИЗ-Сталь" от 09.03.1998, заключенного между ООО "Торговый дом "Квадро-С" и ЗАО "Финансово-инвестиционная компания "ВИЗ-Инвест" (далее - компания); - изменений в устав ООО "ВИЗ-Сталь", зарегистрированных Постановлением главы администрации Верх-Исетского района города Екатеринбурга от 02.04.1998 N 310; - Постановления главы администрации Верх-Исетского района города Екатеринбурга от 02.04.1998 N 310. Решением суда первой инстанции от 03.08.2004 были признаны недействительными учредительный договор ООО "ВИЗ-Сталь" от 09.03.1998 и изменения в его устав, зарегистрированные Постановлением главы администрации Верх-Исетского района города Екатеринбурга от 02.04.1998 N 310; в остальной части иска было отказано. При этом суд первой инстанции исходил из следующего. ООО "Торговый дом "Квадро-С" и компания приобрели доли в уставном капитале ООО "ВИЗ-Сталь" по недействительным сделкам, следовательно, они не являлись участниками данного общества, а принятые ими решения не имели юридической силы. На основании изложенного суд пришел к выводу о ничтожности учредительного договора, заключенного между ООО "Торговый дом "Квадро-С" и компанией, и решения о внесении изменений в устав ООО "ВИЗ-Сталь", поскольку они имели недействительные правовые основания своего возникновения. Признавая за истцом право на предъявление настоящего иска, суд первой инстанции указал на то, что факт нарушения прав истца договорами мены был установлен вступившими в законную силу судебными актами и не подлежал доказыванию, а оспариваемые учредительный договор и изменения в устав ООО "ВИЗ-Сталь" были основаны исключительно на ничтожных договорах мены, поэтому, так же как и эти сделки, не могли не нарушать прав истца. О наличии у истца заинтересованности, по мнению суда первой инстанции, свидетельствовало также то, что истец являлся акционером ОАО "ВИЗ", а оспариваемые им изменения в учредительные документы ООО "ВИЗ-Сталь" были связаны с распоряжением ОАО "ВИЗ" своим имуществом. Постановлением суда апелляционной инстанции от 24.09.2004 решение было отменено, в иске было отказано в связи с отсутствием у истца права на обращение с настоящим иском. Суд кассационной инстанции Постановлением от 24.12.2004 постановление суда апелляционной инстанции отменил и оставил в силе решение суда первой инстанции по следующему основанию: право истца на предъявление иска о признании недействительным оспариваемого учредительного договора вытекало из смысла Постановления КС РФ от 10.04.2003 N 5-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об акционерных обществах" в связи с жалобой ОАО "Приаргунское". ООО "ВИЗ-Сталь" обратилось с заявлением в суд надзорной инстанции, который установил следующее. В соответствии со ст. 12 ГК РФ к способам защиты гражданских прав относятся признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, а также применение последствий недействительности ничтожной сделки. Согласно п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. По мнению суда надзорной инстанции, под заинтересованным лицом следует понимать лицо, имеющее юридически значимый интерес в данном деле. Такая юридическая заинтересованность может признаваться за участниками сделки либо за лицами, чьи права и законные интересы прямо нарушены оспариваемой сделкой. ОАО "Межотраслевой концерн "Уралметпром" обратилось в суд с иском о признании недействительным учредительного договора, заключенного между ООО "Торговый дом "Квадро-С" и компанией. Требование о применении последствий недействительности указанной сделки истцом не заявлялось, истец не указал, каким образом признание недействительным учредительного договора приведет к восстановлению его прав и какие его права и законные интересы нарушены оспариваемой сделкой. Кроме того, истец не представил доказательств нарушения его прав и законных интересов, а суд первой инстанции ограничился указанием на преюдициальное значение факта нарушения прав истца договорами мены и распространил данное обстоятельство на оспариваемые истцом учредительный договор и изменения в устав. При этом судом не были учтены положения ст. 69 АПК РФ, согласно которым в ходе арбитражного процесса не подлежат доказыванию обстоятельства, составляющие фактическую основу ранее вынесенного по другому делу и вступившего в законную силу решения арбитражного суда, в то время как вопрос о наличии права на иск подлежит исследованию судом в каждом конкретном деле. По мнению суда надзорной инстанции, признавая факт наличия у истца права на обращение с данным иском, суды первой и кассационной инстанций ошибочно основывались на Постановлении КС РФ от 10.04.2003 N 5-П. Изложенное в этом Постановлении толкование норм, содержащихся в п. 1 ст. 84 ФЗ "Об акционерных обществах" и п. 2 ст. 166 ГК РФ, касается исключительно права акционеров акционерных обществ, заключивших сделку с заинтересованностью, обратиться в суд с иском о признании этой сделки недействительной. Спорный договор к таковой сделке не относился, а ОАО "ВИЗ" не являлся стороной этого договора, следовательно, упомянутое Постановление КС РФ не имело отношения к рассматриваемому делу. Вышеизложенное позволило суду надзорной инстанции сделать вывод об отсутствии у ОАО "Межотраслевой концерн "Уралметпром" права на иск в материальном смысле. Кроме того, суды первой и кассационной инстанций, констатировав, что ООО "Торговый дом "Квадро-С" и компания не являются участниками ООО "ВИЗ-Сталь", фактически признали право на долю в уставном капитале общества в размере 100 процентов за первоначальным собственником - ОАО "ВИЗ", тем самым внеся правовую неопределенность в отношения всех последующих приобретателей долей в уставном капитале общества "ВИЗ-Сталь". На основе вышеизложенного суд надзорной инстанции отменил Постановление суда кассационной инстанции и оставил без изменения Постановление суда апелляционной инстанции. Суд надзорной инстанции поднял в своем Постановлении важный вопрос о том, кто же может оспаривать ничтожные договоры. Если обратиться к тексту п. 2 ст. 166 ГК РФ, что и сделал суд, то из ее содержания следует, что с требованием о применении последствий недействительной ничтожной сделки может обратиться любое заинтересованное лицо. Из вышеприведенной нормы следует, что такое лицо должно быть все-таки заинтересовано в применении последствий недействительности ничтожной сделки. Однако что же следует считать такой заинтересованностью? Ясно, что таким правом пользуется в первую очередь сторона спорной сделки. Что же касается других категорий лиц, то в рамках данного дела суд установил достаточно ясные ориентиры в этом вопросе. Так, по мнению суда надзорной инстанции, суд первой инстанции пришел к необоснованному выводу, что факт нарушения прав истца договорами мены был уже установлен судом в рамках рассмотрения других дел и соответственно не подлежал доказыванию. Видимо, суд первой инстанции посчитал это обстоятельство в данной ситуации очевидным. Суд надзорной инстанции в этой связи указал на то, что ст. 69 АПК РФ не освобождает от доказывания при подаче каждого нового иска права на такой иск, хотя согласно той же статье не доказываются обстоятельства, уже установленные вступившим в законную силу судебным актом по ранее рассмотренному делу. Суд надзорной инстанции четко указал, что в данной ситуации заинтересованное лицо - это лицо, имеющее в соответствующем деле юридически значимый интерес. Конечно, и эта формулировка страдает некоторой неопределенностью. Суд, однако, дал еще один ориентир - юридическая заинтересованность означает, что права этого лица были нарушены спорной сделкой не косвенно, а прямо. Еще один критерий - это заявляло ли соответствующее лицо требование о применении последствий недействительности сделки. В данном случае истец этого не сделал. Если бы он выдвинул такое требование, то тогда из иска было бы понятно, что именно в сложившейся ситуации истца не устраивает и как именно он хотел бы восстановить свои нарушенные права. Именно на это и указал суд надзорной инстанции. Надо полагать, что права истца были все-таки нарушены, раз он обратился в суд с иском. Однако, видимо, истец усматривал какой-то особый интерес в результате признания спорной сделки недействительной, раз он не обратился с требованием вернуть все по ней полученное. Впрочем, не исключено, что именно в данной ситуации подобные действия уже было невозможно исполнить, т. к. речь шла об учредительном договоре. Достаточно интересен и еще один вывод суда надзорной инстанции. Суд счел, что у истца нет права на иск именно в материальном смысле. За этой формулировкой просматривается наличие определенного противоречия. Надо полагать, суд счел, что если исходить из буквы закона, то право на иск может быть и имеется. Но если исследовать последствия признания спорной сделки недействительной, то неясно, какое же конкретно материальное право истца было на самом деле нарушено. Видимо, и в этом проявляется противоречие между свободой договора и устойчивостью гражданского оборота, с одной стороны, и признанием недействительными уже заключенных сделок, с другой стороны.
2.3. Суд пришел к выводу, что вопрос применения последствий недействительности спорных сделок позволял объединить в одном деле требования о признании недействительными нескольких различных по характеру сделок, причем их стороны также были различными (Постановление Президиума ВАС РФ от 18.08.2005 N 6704/05).
Комментарий
В соответствии с договором на расчетно-кассовое обслуживание от 02.04.1999 филиалу ОАО "Пензаспиртпром" - Нижнеломовскому ликероводочному заводу был открыт расчетный счет в КБ "Национальное кредитное товарищество" для зачисления на него суммы оплаты по договору поставки, заключенному в тот же день между Нижнеломовским ликероводочным заводом (поставщиком) и ООО "Бокал" (покупателем). Не исполнив обусловленную договором поставки обязанность по оплате продукции, ООО "Бокал" передало ЗАО "Компания "Атлантис" право требования к Нижнеломовскому ликероводочному заводу на 10 миллионов руб., вытекающее из упомянутого договора. ЗАО "Компания "Атлантис" выставило платежное поручение о перечислении на расчетный счет Нижнеломовского ликероводочного завода 10 млн. руб. за ООО "Бокал", а завод выставил платежные поручения на уплату в федеральный бюджет акцизов в сумме 5 млн. руб. Все упомянутые операции по зачислению и списанию этих сумм в счет уплаты налогов в федеральный бюджет производились в отсутствие денежных средств как на расчетном счете завода, так и на корреспондентском счете банка. Впоследствии ЗАО "Компания "Атлантис" уступило право требования продукции с Нижнеломовского ликероводочного завода ООО "Розторгсервис", ООО "Дионис" и ООО "Виктор-маркет". При этом ликероводочная продукция была лишь частично отгружена заводом указанным лицам. Управление МНС РФ по Пензенской области (далее - управление) сочло, что указанные действия свидетельствовали об отсутствии у завода намерения исполнять условия договора поставки и подтверждали заключение их с целью формального проведения операции по счету в банке. Управление обратилось в суд с иском о признании недействительными (ничтожными) договоров: - на расчетно-кассовое обслуживание от 02.04.1999, заключенного между филиалом ОАО "Пензаспиртпром" Нижнеломовским ликероводочным заводом и коммерческим банком "Национальное кредитное товарищество"; - поставки от 02.04.1999 N 14, заключенного между ОАО "Пензаспиртпром" (поставщиком) и ООО "Бокал" (покупателем); - уступки требования от 11.04.1999 N 18, заключенного между ООО "Бокал" и ЗАО "Компания "Атлантис"; - уступки требования от 21.04.1999 N 19/1, заключенного между ЗАО "Компания "Атлантис" и ООО "Розторгсервис"; - уступки требования от 22.04.1999 N 20/1, заключенного между ЗАО "Компания "Атлантис" и ООО "Дионис"; - уступки требования от 22.04.1999 N 21/1, заключенного между ЗАО "Компания "Атлантис" и ООО "Виктор-маркет". Исковые требования были мотивированы тем, что оспариваемые сделки в силу ст. 169 ГК РФ являлись ничтожными, поскольку были направлены на уклонение от уплаты налогов в федеральный бюджет, то есть были совершены с целью, противной основам правопорядка. Управление также указало, что все оспариваемые сделки были взаимосвязаны и их противоправность могла быть подтверждена лишь при совместном их рассмотрении. Истец засвидетельствовал свои требования выпиской из акта налоговой проверки ОАО "Пензаспиртпром" и документами, удостоверяющими изложенные в акте обстоятельства. Определением суда первой инстанции от 05.08.2004 исковое заявление было возвращено со ссылкой на п. 2 ч. 1 ст. 129 АПК РФ. Суд пришел к выводу о том, что требования о признании недействительными договора на расчетно-кассовое обслуживание, договора поставки и договоров уступки требования не подлежат совместному рассмотрению, поскольку не связаны между собой. Постановлением суда апелляционной инстанции от 14.09.2004 определение было оставлено без изменения. Признавая правомерность выводов суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции также указал на различные правовые основания заявленных требований и различный субъектный состав оспариваемых сделок. Суд кассационной инстанции Постановлением от 10.03.2005 оставил названные судебные акты без изменения. Суд надзорной инстанции указал на следующие обстоятельства по данному делу. Согласно ч. 1 ст. 130 АПК РФ истец вправе соединить в одном заявлении несколько требований, связанных между собой по основаниям возникновения или представленным доказательствам. По мнению суда надзорной инстанции, заявленные требования были все-таки связаны между собой, что подтверждалось представленными истцом доказательствами. Суд надзорной инстанции обратил также внимание судов трех инстанций на то, что выделение нескольких взаимосвязанных между собой требований в отдельное производство в данном случае могло повлечь возможность принятия противоречивых решений по ним. С учетом вышеизложенного суд надзорной инстанции отменил судебные акты трех инстанций и передал дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение. В рассматриваемом деле суд затронул вопрос, какими именно доказательствами можно подтвердить факт недействительности сделки. Конкретно в данном деле такими доказательствами, по мнению истца и суда надзорной инстанции, были не только полученные письменные доказательства, но и сами спорные сделки, рассматриваемые одновременно в рамках одного дела и в совокупности. Хотя было несомненно, что стороны этих сделок не совпадали, а сами сделки были различны по своему характеру. То есть с точки зрения удобства для суда было бы легче рассматривать эти сделки по отдельности. Но с точки зрения выяснения истинной воли сторон сделок и применения последствий недействительности этих сделок было необходимо рассматривать их в рамках одного дела. Тут возникает и еще один вопрос. Понятно, что истец преследовал своими исковыми требованиями следующую цель - заставить ответчиков (по крайней мере, некоторых из них) уплатить соответствующие налоги. И точно так же понятно, что налоговые органы не преследовали цель обязать стороны вернуть друг другу все полученное по спорным сделкам. Надо полагать, именно в этой связи истец и не заявил требования о применении последствий недействительности оспоренных им сделок. В данном случае заинтересованность истца определялась налоговым законодательством, предусматривающим право налоговых органов подавать в суды иски о признании сделок недействительными. При этом предполагается, что заинтересованность налоговых органов состоит в том, чтобы вернуть в бюджет недополученные налоги. Это право уже было подтверждено судебными актами ВАС РФ, хотя прямо оно в Налоговом кодексе РФ не оговорено. Трудно сказать, насколько перспективным может быть данное дело. Ведь формально истец должен доказать, что все без исключения участники спорных сделок осознанно преследовали противоправную цель. Однако в данном случае при большом количестве сделок и их участников вполне может быть, что отдельные лица не преследовали цель уклониться от уплаты налогов, а искренне стремились достичь те последствия, которые были прямо предусмотрены в соответствующих сделках.
2.4. Суд признал договоры купли-продажи акций недействительными, несмотря на то, что спорные сделки были заключены в результате действий самого реестродержателя (Постановление Президиума ВАС РФ от 18.08.2005 N 1675/05).
Комментарий
Общим собранием акционеров ЗАО "Москомплектмебель" было принято решение от 09.07.1998 о реорганизации общества путем выделения из его состава ОАО "Киржачская мебельная фабрика" (далее - общество). При формировании уставного капитала вновь образуемого общества выпускаемые им акции подлежали размещению путем конвертации в них соответствующего количества акций ЗАО "Москомплектмебель", принадлежащих тем акционерам последнего, которые пожелали стать учредителями выделяемого общества. ООО "Компания "Финансовый континент" обратилось в суд с иском о признании недействительными договора купли-продажи 15000 акций ЗАО "Москомплектмебель" от 15.10.2001 N 1001 и договора купли-продажи 2448 акций ЗАО "Москомплектмебель" от 30.10.2001 N 1002, заключенных между ООО "Компания "Финансовый континент" (продавцом) и ООО "Звезда Антарес" (покупателем). Исковые требования были мотивированы нарушением при заключении оспариваемых договоров требований к совершению крупных сделок, установленных ст. 46 ФЗ от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью". До принятия решения в дело вступило ЗАО "Москомплектмебель" в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями на предмет спора: о признании недействительными (ничтожными) договора купли-продажи 15000 акций ЗАО "Москомплектмебель" от 15.10.2001 N 1001 в части продажи 10634 акций и договора купли-продажи 2448 акций ЗАО "Москомплектмебель" от 30.10.2001 N 1002 в части продажи 1522 акций. Кроме того, ЗАО "Москомплектмебель" заявило требование об обязании ЗАО "Энергорегистратор" зачислить 12156 акций на свой эмиссионный счет и аннулировать эти акции. Эти требования ЗАО "Москомплектмебель" мотивировало следующими обстоятельствами. В связи с выделением из состава ЗАО "Москомплектмебель" в 1998 г. ОАО "Киржачская мебельная фабрика" 17815 акций ЗАО "Москомплектмебель" были конвертированы в такое же количество акций выделившегося общества. Однако в нарушение требований пунктов 6.4, 6.10 Стандартов эмиссии акций и облигаций и их проспектов эмиссии при реорганизации коммерческих организаций (далее - Стандарты эмиссии), утвержденных Постановлением Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 12.02.1997 N 8, конвертированные акции ЗАО "Москомплектмебель" не были аннулированы и часть из них была продана их владельцами - физическими лицами ООО "Компания "Финансовый континент", которое впоследствии произвело отчуждение этих акций ООО "Звезда Антарес". По мнению ЗАО "Москомплектмебель", 12156 акций этого общества, подлежавших аннулированию, но не аннулированных, а проданных ООО "Звезда Антарес" по оспариваемым договорам, не могли рассматриваться как объект гражданского права, что свидетельствовало о ничтожности данных сделок в части продажи указанного количества акций. Решением суда первой инстанции от 17.10.2003 в удовлетворении иска ООО "Компания "Финансовый континент", а также требований ЗАО "Москомплектмебель" было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 11.12.2003 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 11.03.2004 отменил указанные судебные акты в части отказа в удовлетворении требований ЗАО "Москомплектмебель" и дело в этой части передал на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В остальной части судебные акты суд оставил без изменения. До принятия решения судом первой инстанции по ходатайству ЗАО "Москомплектмебель" была произведена замена одного из ответчиков: ЗАО "Энергорегистратор" на ОАО "Центральный московский депозитарий". Решением суда первой инстанции от 08.06.2004 требования ЗАО "Москомплектмебель" были удовлетворены: признаны ничтожными договор купли-продажи акций ЗАО "Москомплектмебель" от 15.10.2001 N 1001 в части продажи 10634 акций и договор купли-продажи акций ЗАО "Москомплектмебель" от 30.10.2001 N 1002 в части продажи 1522 акций. Суд обязал ОАО "Центральный московский депозитарий" аннулировать на лицевом счете ООО "Звезда Антарес" в реестре акционеров ЗАО "Москомплектмебель" 12156 обыкновенных именных акций данного общества. Признавая оспариваемые договоры недействительными в соответствии со ст. 168 ГК РФ, суд первой инстанции исходил из того, что предметом упомянутых сделок являлись несуществующие акции. По мнению суда, наличие в реестре акционеров ЗАО "Москомплектмебель" записей о спорных акциях не являлось доказательством существования самих акций, поскольку в силу ст. 149 ГК РФ регистратор осуществляет только фиксацию прав, закрепленных бездокументарной ценной бумагой. Рассмотрев вопрос о применении последствий недействительности сделок, суд первой инстанции пришел к выводу о невозможности возврата несуществующих акций продавцу. Вместе с тем суд счел возможным удовлетворить требование ЗАО "Москомплектмебель" об обязании реестродержателя аннулировать акции общества после их конвертации, поскольку наличие в реестре акционеров записей о конвертированных акциях, которые до настоящего времени не аннулированы, нарушали права и законные интересы эмитента, так как реестр акционеров содержал сведения, не соответствующие действительности. Постановлением суда апелляционной инстанции от 19.08.2004 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 10.11.2004 оставил решение и постановление без изменения. ООО "Звезда Антарес" обратилось с надзорной жалобой, содержащей просьбу отменить судебные акты трех инстанций. Суд надзорной инстанции пришел к следующим выводам. Согласно п. 1 ст. 149 ГК РФ порядок фиксации прав и правообладателей, порядок документального подтверждения записей и порядок совершения операций с бездокументарными ценными бумагами определяются законом или в установленном им порядке. В соответствии со ст. 28 ФЗ от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг" права владельцев на эмиссионные ценные бумаги бездокументарной формы выпуска удостоверяются в системе ведения реестра записями на лицевых счетах у держателя реестра. Порядок совершения таких записей при конвертации и аннулировании ценных бумаг определялся Стандартами эмиссии и Положением о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг. Согласно п. п. 6.4 и 6.10 Стандартов эмиссии акции реорганизуемого акционерного общества, созданного путем выделения, в момент регистрации акционерного общества, созданного в результате такого выделения, а также акции реорганизуемого общества при их конвертации аннулируются. По мнению суда надзорной инстанции, анализ содержания пунктов 7.4.2 и 7.4.3 Положения о порядке ведения реестра владельцев именных ценных бумаг показал, что регистратор обязан провести аннулирование ценных бумаг после проведения их конвертации в выпущенные ценные бумаги. При этом операция конвертации ценных бумаг проводится регистратором только после государственной регистрации выпуска ценных бумаг, в которые осуществляется конвертация. Государственная регистрация ОАО "Киржачская мебельная фабрика" была произведена 28.01.1999, выпуск его акций, размещенных путем конвертации в них соответствующего количества акций ЗАО "Москомплектмебель", был зарегистрирован 17.07.2001. Вместе с регистрацией выпуска акций ОАО "Киржачская мебельная фабрика" был зарегистрирован отчет об итогах их выпуска. Одновременно 17.07.2001 также были внесены изменения в данные государственной регистрации выпуска акций ЗАО "Москомплектмебель" об аннулировании тех его акций, которые были конвертированы в акции ОАО "Киржачская мебельная фабрика". При таких условиях сохранившиеся в реестре акционеров ЗАО "Москомплектмебель" данные о наличии на лицевых счетах бывших акционеров (физических лиц) подлежавших аннулированию акций этого общества, внесение в реестр записи об ООО "Компания "Финансовый континент" как владельце акций и впоследствии зачисление этих акций согласно передаточным распоряжениям последнего на лицевой счет ООО "Звезда Антарес" являлись ошибочными, поскольку все эти лица уже не обладали правами, удостоверяемыми спорными акциями. Таким образом, по мнению суда, указанные акции ЗАО "Москомплектмебель" в количестве 12156 штук, числящиеся на лицевом счете владельца - ООО "Звезда Антарес" - в реестре акционеров ЗАО "Москомплектмебель", подлежали аннулированию, договоры купли-продажи от 15.10.2001 и 30.10.2001, на основании которых ООО "Звезда Антарес" приобрело их у ООО "Компания "Финансовый континент", являлись недействительными. Учитывая изложенное, суд надзорной инстанции оставил судебные акты трех инстанций без изменений. В данном судебном акте поднимается важный вопрос, на какие документы должны ориентироваться участники рынка ценных бумаг, осуществляя с ними соответствующие операции (в данном случае - купля-продажа). И какое именно лицо должно нести бремя негативных последствий признания договора ничтожным, если в реестре акционерного общества были допущены ошибки (факт умышленных действий судом не был установлен). Казалось бы, какое лицо допустило такие ошибки, то и должно нести ответственность. В данном случае ошибки были допущены в реестре акционеров ЗАО "Москомплектмебель", то есть именно тем лицом, которое приняло решение о реорганизации. Более того, ЗАО "Москомплектмебель" не просто не внесло изменений в реестр, оно еще зарегистрировало нового владельца этих акций, а затем зачислило эти акции на счет нового владельца. Неужели реестродержатель не знал о необходимости аннулирования указанных акций? Возникает также вопрос, нужно ли вообще вести реестр, если участники рынка ценных бумаг все равно вынуждены перепроверять его содержание в государственных регистрирующих органах, а реестродержатель не несет никакой ответственности за неверное ведение реестра, по крайней мере, в случае ошибки. И не следовало ли в данном случае считать ООО "Звезда Антарес" добросовестным приобретателем. Конечно же все это достаточно спорные вопросы. В любом случае на какое-то лицо должно было лечь бремя негативных последствий. Наверное, суд в данном случае принял достаточно сбалансированное решение, потому что обращение в государственные органы, осуществляющие соответствующие регистрирующие функции, с целью перепроверки всех обстоятельств соответствующей сделки вполне возможно, хотя в результате это конечно усложнит оборот на рынке ценных бумаг и существенно снизит ответственность реестродержателя. Недействительная сделка нередко прикрывает другую. Достаточно часто также воля участников недействительной сделки бывает направлена на достижение иных целей. Вполне возможно, что и в данном случае ЗАО "Москомплектмебель" преследовало какие-то особые цели, не внося изменений в реестр и регистрируя в нем изменения в отношении уже аннулированных акций. Если бы эти цели были доказаны в суде, то в таком случае можно было говорить о вине этого лица. Однако ответственность возникла бы лишь в случае иных оснований и предмета иска. Реституция в рамках данного иска - это взаимное возвращение всего полученного по ничтожной сделке ее сторонами. ЗАО "Москомплектмебель" в данном иске не было стороной спорных сделок. Нужно также отметить, что позиция суда по данному делу может способствовать тому, что реестродержатели будут более склонны к неправомерным действиям, связанным с имеющейся у них возможностью внесения изменений в реестр.
2.5. Суд применил последствия недействительности ничтожной сделки в виде выселения организации (ФГУП) из занимаемых помещений и взыскании неосновательного обогащения. Ранее имущество было передано организации в хозяйственное ведение (Постановление ФАС ВВО от 27.10.2005 N А43-5314/2005-2-86).
Комментарий
Во исполнение распоряжения администрации г. Дзержинска Нижегородской обл. от 05.12.1995 N 1796 договором о передаче муниципального имущества в хозяйственное ведение от 28.12.1995 N 120/1-20 ФГУП "Завод им. Я. И. Свердлова" (далее - Завод) было передано имущество муниципального предприятия "Радуга": склад N 2 (литер А) площадью 3239,40 кв. м; компрессорная (литер Б) площадью 284,5 кв. м; склад (литер В) площадью 882,70 кв. м; ангар (литер Д) площадью 514,9 кв. м; весовая (литер Е) площадью 156,9 кв. м; проходная (литер Ж) площадью 23,7 кв. м; насосная (литер З) площадью 84,90 кв. м. Срок действия договора был определен до 31.12.2005. Передаточным актом от 28.12.1995 была закреплена передача имущества муниципального предприятия "Радуга" Заводу на праве хозяйственного ведения. Комитет по управлению муниципальным имуществом г. Дзержинска (далее - КУМИ) обратился в суд с иском к Заводу о выселении из занимаемых без законных оснований зданий и о взыскании 8064440 руб. 80 коп. задолженности за пользование муниципальными зданиями в период с 04.03.2002 по 31.05.2005, включая проценты за пользование чужими денежными средствами и банковский процент по день исполнения денежного обязательства. Заявленные требования были основаны на положениях ст. ст. 113, 167, 168, 395, 1102, 1107 ГК РФ и были мотивированы тем, что, поскольку передача в хозяйственное ведение ответчика нежилых муниципальных зданий распоряжением администрации от 05.12.1995 являлась ничтожной сделкой, на Завод возлагалась обязанность возмещения стоимости неосновательного обогащения и освобождения зданий. Решением от 24.06.2005, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 18.08.2005, исковые требования КУМИ были удовлетворены в полном объеме. Суд установил, что распоряжение от 05.12.1995 не соответствовало требованиям п. 2 ст. 113, п. 1 ст. 295 ГК РФ, а потому имущество, переданное на основании этих актов, подлежало возврату истцу в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ. В силу ст. ст. 1103, 1105 ГК РФ судом были применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с ответчика неосновательного обогащения в предъявленном ко взысканию размере и выселении его из занимаемых зданий. Ответчик в кассационной жалобе сослался на то, что не подлежали применению нормы ст. ст. 113 и 295 ГК РФ, поскольку передача имущества Заводу была произведена не при создании предприятия. Спорный распорядительный акт имел целью установить порядок использования муниципального имущества, а не закрепить его на праве хозяйственного ведения. Толкование ст. 299 ГК РФ и условий сделки позволяло сделать вывод, что договор от 05.12.1995 являлся основанием приобретения прав по безвозмездному временному пользованию имуществом. Отсутствовали предусмотренные ст. ст. 1103, 1105 ГК РФ условия для взыскания с заявителя стоимости неосновательного обогащения, так как ответчик пользовался объектами на основании обязательственного права - безвозмездного пользования. Суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам. Истец ссылался на наличие у него права муниципальной собственности на спорную недвижимость и незаконность владения данным имуществом ответчиком. Согласно выписке из ЕГРЮЛ от 07.10.2004 учредителем Завода являлось Минимущество РФ. Права унитарного предприятия на закрепленное за ним государственное имущество определяются общими положениями ГК РФ о праве хозяйственного ведения. В силу п. 2 ст. 113 ГК РФ собственником имущества федеральных государственных унитарных предприятий является РФ. Сделка по передаче в хозяйственное ведение ФГУП муниципального имущества, принадлежность которого муниципальному образованию подтверждалась свидетельствами о государственной регистрации права от 05.04.2004, противоречила требованиям названной статьи и в силу ст. 168 ГК РФ являлась ничтожной. Суд кассационной инстанции отметил также следующее. Согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. В порядке применения последствий недействительности ничтожного договора на основании названной статьи ответчик подлежал выселению из занимаемых им семи объектов недвижимости. Общим дополнительным последствием недействительности является правило ст. 1103 ГК РФ о применении к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке положений о неосновательном обогащении. Плата за пользование должна определяться по правилам, установленным в пункте 2 ст. 1105 Кодекса. Суд кассационной инстанции счел, что доказательств внесения платы за пользование помещением не было представлено, таким образом, судом были правомерно удовлетворены требования истца о взыскании неосновательного обогащения из расчета применения ставок арендной платы, которые обычно взимаются в г. Дзержинске при пользовании объектами муниципального нежилого фонда, а также процентов, начисленных по правилам ст. ст. 395 и 1107 ГК РФ. Соответственно, судом были обоснованно удовлетворены требования КУМИ по выселению и взысканию стоимости неосновательного обогащения и процентов. Суд кассационной инстанции не принял доводы ответчика о цели распорядительного акта - установление порядка использования имущества, поскольку, по мнению суда, при толковании условий договора в порядке, регламентируемом п. 1 ст. 431 ГК РФ, следует, что муниципальное имущество было передано ответчику в хозяйственное ведение. Из существа рассматриваемого соглашения не вытекал его безвозмездный характер, отсутствовали признаки договора безвозмездного пользования, предусмотренные главой 36 ГК РФ. Исходя из вышеизложенного, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. В данном деле обращает на себя внимание следующее. Сторонами спорной сделки были Завод и муниципальное предприятие "Радуга". Эти лица действовали, исполняя акт органа власти. В момент совершения сделки они не знали, что этот акт противоречит требованиям законодательства. Во всяком случае, такой факт не был установлен судом. Соответственно, можно обоснованно предположить, что лица, заключавшие спорную сделку от имени Завода, были уверены, что действуют в соответствии с требованиями закона. Таким образом, Завод, получив имущество в хозяйственное ведение, использовал его в соответствии со своими целями. Спорным договором не было предусмотрено, что такое пользование было необходимо оплачивать в какой-либо форме. Более того, суд установил, что Завод не осуществлял никаких платежей за пользование помещениями. Возможно, что пользование переданным имуществом не приносило Заводу существенных прибылей. В любом случае они вряд ли аккумулировались, а скорее всего использовались на зарплату, на выплаты соответствующим организациям и т. д., т. к. Завод был государственным унитарным предприятием. Смысл п. 2 ст. 167 ГК РФ заключается в том, чтобы в случае, если сделка признана недействительной, возвратить стороны в положение, существовавшее до заключения сделки. При этом речь идет именно о возвращении сторон недействительной сделки, а не иных лиц, в первоначальное положение. Истец в данном деле не был стороной спорной сделки. Хотя, конечно, он был заинтересованной стороной, т. к. речь шла о муниципальном имуществе. В данном деле имеется несколько обстоятельств, которые не выглядят в должной мере убедительно. Насколько можно заключить по тексту Постановления, основанием признания спорной сделки ничтожной была все-таки недействительность ненормативного акта органа власти. Однако п. 8 ст. 201 АПК РФ содержит следующее правило: "8. Со дня принятия решения арбитражного суда о признании недействительным ненормативного правового акта полностью или в части указанный акт или отдельные его положения не подлежат применению." Эта норма предусмотрена законодателем не напрасно. Тут содержится определенный ограничитель. Если бы акт органа власти как правило признавался недействительным с момента его принятия, то это могло бы повлечь в том числе и пересмотр значительного числа сделок, уже совершенных на его основе. Ясно, что возможность пересмотра результатов хозяйственной деятельности за период, предшествовавший принятию судебного акта, не будет способствовать укреплению рыночных отношений, стабильности гражданского оборота и не будет повышать доверие субъектов права к актам органов власти. Если уж суд принял решение признать спорную сделку недействительной, то стороны должны были вернуть друг другу все полученное по ней. Логичным представляется решение выселить Завод с занимаемых участков и зданий. Однако не столь убедительно выглядит решение в части обязать Завод выплатить задолженность за пользование спорными помещениями. Во-первых, формально такие выплаты в любом случае должны были быть осуществлены другой стороне по сделке, а не третьему лицу. Во-вторых, обязанность осуществлять такие выплаты явно ставит Завод в положение ответственного за чужие правонарушения. Тем более что такая ответственность в подобном случае чревата серьезными негативными последствиями. Ведь, как было указано выше, скорее всего полученные средства уже использованы. Это значит, что Завод должен расплачиваться в лучшем случае из прибыли, а может быть и за счет реализации основных средств. То есть Завод должен нести материальную ответственность за то, что ему было передано без каких-либо встречных обязательств имущество по решению законного органа власти. Означает ли данное решение суда, что соответствующее лицо, получая имущество на аналогичных условиях, должно не тратить полученную в результате прибыль, а аккумулировать, ожидая необходимости ее возврата, да еще с процентами за пользование? Вряд ли такой подход будет способствовать стабильности рыночных отношений.
2.6. Истец поставил вопрос о применении такого последствия недействительности сделки, как возврат имущества, однако не потребовал возмещения стоимости неосновательного обогащения (Постановление ФАС ВСО от 27.09.2005 N А10-8336/04-Ф02-4663/05-С2).
Комментарий
Директор МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" направил в адрес КУМИ письмо от 18.11.2004 N 735 с предложением расторгнуть договор о передаче имущества в хозяйственное ведение предприятия. На основании распоряжения администрации муниципального образования "Селенгинский район" от 15.12.2004 N 557 о передаче имущественного комплекса МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" в аренду ООО "Управляющая энергосервисная компания" стороны подписали акт о приеме-передаче основных средств, согласно которому МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" передало КУМИ имущество, находящееся в хозяйственном ведении предприятия, на общую сумму 1166138 руб. 47 коп. В последующем в целях приведения муниципальных правовых актов в соответствие с действующим законодательством распоряжением администрации муниципального образования "Селенгинский район" от 07.02.2005 N 38 было отменено распоряжение от 15.12.2004 N 557, явившееся основанием для передачи имущества. Прокурор обратился в суд с иском к КУМИ и к МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" о признании недействительной сделки, оформленной актом приема-передачи от 15.12.2004, по передаче муниципального имущества балансовой стоимостью 1166138 руб. 47 коп. из хозяйственного ведения МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" КУМИ, а также о применении последствий недействительности указанной сделки, обязании КУМИ вернуть МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" муниципальное имущество. К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, было привлечено ООО "Управляющая энергосервисная компания". Решением от 12.04.2005, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 14.06.2005, исковые требования были удовлетворены в полном объеме. ООО "Управляющая энергосервисная компания" обратилось с кассационной жалобой, в которой сослалось на то, что судами первой и апелляционной инстанций были неправильно применены нормы материального права, содержащиеся в ст. ст. 235, 236, 299 ГК РФ и в ст. 18 ФЗ от 14.11.2002 N 161-ФЗ (ред. от 08.12.2003) "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" (далее - Закон об унитарных предприятиях). По мнению заявителя, судом не было учтено, что ненормативный акт, на основании которого была совершена спорная сделка, недействительным не был признан, а его последующая отмена не могла влиять на действительность спорной сделки. Суд кассационной инстанции исходил из следующих установленных по делу обстоятельств. В силу положений п. 1 ст. 295 ГК РФ и п. 1 ст. 20 Закона об унитарных предприятиях собственник (управомоченный им орган) не наделен правом изымать, передавать в аренду либо иным образом распоряжаться имуществом, находящимся в хозяйственном ведении муниципального унитарного предприятия. В соответствии с п. 3 ст. 18 Закона об унитарных предприятиях муниципальное предприятие распоряжается движимым и недвижимым имуществом только в пределах, не лишающих его возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом такого предприятия, сделки, совершенные государственным или муниципальным предприятием с нарушением этого требования, являются ничтожными. Согласно п. 2.1 Устава, утвержденного распоряжением главы муниципального образования "Селенгинский район" от 27.06.2003 N 557, предметом деятельности МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис", в частности, являлось начисление платы за жилищно-коммунальные услуги и обеспечение приема платы за предоставленные жилищно-коммунальные услуги. Имущество, указанное в названном акте приема-передачи, было непосредственно предназначено для осуществления уставной деятельности МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис". В суд не было представлено доказательств, свидетельствовавших о необходимости изъятия данного имущества из хозяйственного ведения предприятия. На основании вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. В данном случае акт органа власти, на основании которого было передано имущество, был отменен таким же актом, а не признан недействительным. Суд совершенно справедливо счел, что основанием признания спорной сделки ничтожной явилась не отмена этого акта, а нарушение требований законодательства при ее заключении. Суд четко указал и на норму, которая была нарушена - п. 3 ст. 18 Закона об унитарных предприятиях. Существенно, что в этой норме прямо предусмотрены последствия для сделок, заключенных в отношении имущества с нарушением ее требований. Такие сделки являются ничтожными. Согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ стороны недействительной сделки взаимно возвращают все полученное по ней. В данном случае сторонами спорной сделки были МУП "ЕРЦ "Коммун-сервис" и КУМИ. Суд обязал именно этих лиц вернуть переданное имущество. Однако целью спорной сделки была не просто передача имущества КУМИ, а передача с целью сдачи его в аренду ООО "Управляющая энергосервисная компания". Последнее оказалось заинтересованным лицом в спорной сделке, было привлечено в качестве третьего лица для участия в деле и в конечном итоге именно его заявление послужило причиной разбирательства в суде кассационной инстанции. Любопытным обстоятельством в данном деле является следующее. Если имущество было сдано ООО "Управляющая энергосервисная компания" в аренду, значит КУМИ получало от этой организации какие-то арендные платежи. Казалось бы, истец должен был поставить вопрос о применении такого последствия недействительности сделки, как возмещение стоимости неосновательного обогащения. Согласно п. 2 ст. 1105 ГК РФ лицо, неосновательно временно пользовавшееся чужим имуществом без намерения его приобрести либо чужими услугами, должно возместить потерпевшему то, что оно сберегло вследствие такого пользования, по цене, существовавшей во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило. Формально основания для постановки такого вопроса, видимо, имелись. По каким-то причинам истец не счел необходимым выдвинуть такое требование. Надо отметить, что в других аналогичных случаях подобные требования иногда выдвигаются, даже несмотря на то, что сторонами спорной сделки является государство или государственные предприятия (см. например, Постановление ФАС ВВО от 27.10.2005 N А43-5314/2005-2-86).
2.7. Суд пришел к выводу, что в данном деле интересы собственника имущества не могут быть обеспечены в рамках процедуры применения последствий недействительности сделки (Постановление ФАС ЗСО от 19.10.2005 NN Ф04-5367/2005(15854-А27-5); Ф04-5367/2005(15252-А27-5)).
Комментарий
ООО "Прогрессэнергопром" и ООО "Энерготехмаш", являясь участниками ООО "КеНоТЭК", обратились в суд с иском к ООО "КеНоТЭК", ООО "ТК "Мереть-К", ГУ Федеральной регистрационной службы по Кемеровской области, третьим лицам: ООО "СибМонолит", ООО "ТЭК "Мереть" - о признании недействительной сделки - договора купли-продажи части железнодорожного хозяйства ООО "КеНоТЭК" от 30.04.2004, заключенного между ООО "КеНоТЭК" (продавец) и ООО "ТК "Мереть-К" (покупатель), применении последствий ее недействительности, признании недействительным свидетельства о государственной регистрации права собственности, обязании исключить из ЕГРП на недвижимое имущество запись о праве собственности ООО "ТК "Мереть-К". В обоснование исковых требований истцы указали следующее: - в соответствии со ст. 45 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" оспариваемая сделка являлась сделкой, в совершении которой имелась заинтересованность руководителя Общества - генерального директора ООО "КеНоТЭК"; - оспариваемая сделка была совершена с нарушением п. 3 ст. 45 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", поскольку решение общего собрания участников ООО "КеНоТЭК" о совершении сделки не было принято большинством; при голосовании голоса участников разделились поровну: "за" принятие решения о совершении сделки было отдано 1/3 голосов и "против" решения о совершении сделки было отдано также 1/3 голосов; - истцы голосовали против принятия решения о совершении сделки, поскольку результатом сделки было бы существенное снижение рентабельности деятельности общества, существенное снижение прибыли общества и существенное снижение доходов истцов. В подтверждение своих доводов о недействительности сделки истцы также сослались на вступившее в законную силу решение суда от 29.09.2005 по делу N А27-9352/2004-1. Решением суда первой инстанции от 08.07.2005 в удовлетворении исковых требований было отказано. Судом было установлено обстоятельство последующего (на внеочередном собрании участников ООО "КеНоТЭК" 15.02.2005) одобрения совершенной сделки. Доводы о недействительности сделки по экономическим мотивам были признаны необоснованными. Постановлением суда апелляционной инстанции от 15.08.2005 решение суда было оставлено без изменения. Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из следующего. При рассмотрении спора судом первой инстанции было установлено, что 29.04.2004 на общем собрании участников ООО "КеНоТЭК" было проведено голосование по вопросу о совершении сделки, в совершении которой имелась заинтересованность. На основании этого решения общего собрания участников 30.04.2004 ООО "КеНоТЭК" совершило с ООО "ТК "Мереть-К" сделку - заключило договор купли-продажи части железнодорожного хозяйства. ООО "ТК "Мереть-К" в последующем продало данное имущество ООО "СибМонолит", которое продало его ООО "ТЭК "Мереть". Вступившим в законную силу решением суда от 29.09.2004 по делу N А27-9352/2004-1 было признано недействительным решение общего собрания участников ООО "КеНоТЭК" от 29.04.2004 о совершении сделки с заинтересованностью. Судом было установлено также, что согласно протоколу внеочередного общего собрания участников ООО "КеНоТЭК" от 15.02.2005 большинством голосов было принято решение об одобрении договора купли-продажи части железнодорожного хозяйства от 30.04.2004 между ООО "КеНоТЭК" и ООО "Транспортная компания Мереть-К". При разрешении заявленных требований суд исходил из положений п. 5 ст. 45 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" и принял во внимание то обстоятельство, что к моменту рассмотрения иска о признании оспоримой сделки недействительной было принято решение об одобрении сделки общим собранием участников общества. В кассационной жалобе ООО "Энерготехмаш" указал, что суд нарушил ст. 45 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью". Вывод суда о наличии на общем собрании 15.02.2005 большинства голосов "за" одобрение сделки не соответствовал фактическим обстоятельствам дела, установленным решением арбитражного суда по делу N А27-9352/2004-1 и имеющимся в деле доказательствам - договору купли-продажи доли от 19.11.2004. В частности, заявитель указал на следующее: - судом первой инстанции не был принят во внимание факт отсутствия доказательств исполнения ООО "Инвест-Уголь" договора купли-продажи части доли; - отсутствие подтверждения оплаты части доли влекло отсутствие доказательства ее приобретения и увеличения размера доли и числа голосов ООО "Инвест-Уголь"; - в материалах дела отсутствовали какие-либо доказательства преимущества голосов ООО "Инвест-Уголь" на общем собрании 15.02.2005; - судом первой инстанции не была установлена действительность договора купли-продажи части доли, данный факт не был подтвержден материалами дела. ООО "КеНоТЭК" в отзыве указало, что содержащийся в кассационной жалобе довод об отсутствии доказательств оплаты приобретения части доли не выдвигался истцами при рассмотрении дела по существу. Кроме того, ООО "КеНоТЭК" просил принять во внимание приложенные к отзыву документы об исполнении сторонами договора от 19.11.2004. ООО "ТЭК Мереть" в своей кассационной жалобе просил принять во внимание, что с принятыми судебными актами по существу согласно, однако полагает, что ссылка суда на решение по другому делу, где заявитель - ООО "ТЭК Мереть" - не участвовало, является неосновательной. Кроме того, представитель ООО "ТЭК Мереть" пояснил, что вывод судов об отказе в удовлетворении требований истцов соответствует Постановлению КС РФ от 21.04.2003. ООО "Мереть" является собственником имущества согласно договору и свидетельству о праве собственности, поэтому принятые по делу судебные акты просил оставить без изменения по существу спора. Судом кассационной инстанции был признан необоснованным довод о том, что вывод суда первой инстанции о наличии на общем собрании 15.02.2005 большинства голосов "за" одобрение сделки не соответствовал фактическим обстоятельствам дела, установленным решением арбитражного суда по делу N А27-9352/2004-1. По состоянию на 15.02.2005 в учредительных документах ООО "КеНоТЭК" было закреплено выбранное участниками в соответствии с п. 2 ст. 14 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" распределение своих долей в процентном порядке. По мнению суда кассационной инстанции, суд первой инстанции при принятии решения правомерно исходил из факта признания недействительным решения общего собрания от 29.04.2004, а не из правовой оценки, сделанной другим судом в отношении обстоятельства процентного порядка закрепления долей. В соответствии с п. 1 ст. 2 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" именно учредительными документами общества фиксируется разделение уставного капитала на доли участников. Доказательств иного, по сравнению с содержащимся в учредительных документах ООО "КеНоТЭК", порядка разделения уставного капитала данного хозяйственного общества в материалах дела не содержалось. Довод о несоответствии размера доли участника соотношению ее номинальной стоимости к уставному капиталу не мог служить основанием для перевода процентного соотношения размеров долей участников в соотношение дробное. Законом не установлено последствий такого несоответствия. Суд кассационной инстанции счел необоснованным также довод о несоответствии выводов суда первой инстанции имеющимся в деле доказательствам, поскольку в материалах дела имелся договор купли-продажи от 19.11.2004, в соответствии с которым ООО "ПИК "Каскад" продало, а ООО "Инвест-Уголь" приобрело часть доли в размере 1% уставного капитала ООО "КеНоТЭК". Уведомлением от 19.11.2004 подтверждалось обстоятельство осведомленности общества о состоявшейся уступке части доли от одного своего участника к другому. Довод о том, что отсутствие в материалах дела доказательств произведенной оплаты за приобретенную часть доли влечет недоказанность приобретения таковой, противоречил п. 6 ст. 21 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", согласно которому приобретатель части доли осуществляет права и несет обязанности участника общества с момента уведомления общества об уступке. Необоснованным, по мнению суда, являлся довод о прямой зависимости действительности указанного договора от оплаты по нему. Из условий договора от 19.11.2004 следовало, что обстоятельство неоплаты по нему служило основанием для расторжения договора. Доказательств расторжения договора по соглашению сторон или по решению суда в материалах дела не содержалось. Кроме того, в порядке части 1 ст. 279 АПК РФ ООО "КеНоТЭК" представило доказательство произведенной покупателем и полученной продавцом оплаты по договору купли-продажи от 19.11.2004. Протоколом от 15.02.2005 общего собрания участников ООО "КеНоТЭК" подтверждалось, что перед постановкой на голосование вопроса о последующем одобрении совершенной 30.04.2005 сделки, до сведения участников была доведена вся необходимая информация о существе состоявшейся сделки, обстоятельствах ее исполнения и отсутствия в ней признаков крупности. ООО "ПИК "Каскад" участия в голосовании по вопросу об одобрении сделки не принимало. Суд кассационной инстанции признал также правильным вывод суда первой инстанции об отсутствии в законе основания для признания сделки недействительной по мотиву ее экономической невыгодности. Соответственно, при изложенных обстоятельствах суд кассационной инстанции признал правильным вывод суда первой инстанции о принятии 15.02.2005 решения об одобрении сделки большинством голосов участников общества, не заинтересованных в ее совершении, и об отсутствии оснований для признания ее недействительной. Суд кассационной инстанции указал также на следующее. В соответствии с абзацем 4 п. 20 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 90/14 от 09.12.99 сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, или крупная сделка, заключенная от имени общества генеральным директором (директором) или уполномоченным им лицом с нарушением требований, предусмотренных соответственно ст. ст. 45 и 46 Закона, является оспоримой и может быть признана судом недействительной по иску общества или его участника. Если к моменту рассмотрения такого иска общим собранием участников, а в соответствующих случаях - советом директоров (наблюдательным советом) общества будет принято решение об одобрении сделки, иск о признании ее недействительной не подлежит удовлетворению. Суд кассационной инстанции счел также необходимым указать, что права последнего приобретателя спорной недвижимости не могут быть оспорены с использованием правового механизма, предусмотренного ст. 167 ГК РФ. Согласно Постановлению КС РФ от 21 апреля 2003 года в случае, если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться в суд в порядке ст. 302 ГК РФ с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество (виндикационный иск). Если же в такой ситуации заявлен иск о признании сделки купли-продажи недействительной и о применении последствий ее недействительности в форме возврата переданного покупателю имущества и при разрешении данного спора судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, в удовлетворении исковых требований в порядке ст. 167 ГК РФ должно быть отказано. Исходя из изложенного, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. Многие специалисты справедливо указывают на то, что содержание ст. 302 ГК РФ не соответствует уровню развития в России товарных отношений. В развитых странах существуют ограничения на виндикацию в отношении движимого имущества, однако одновременно предусматриваются широкие возможности виндикации в отношении недвижимости. Такой подход понятен - укрепить право собственности, но одновременно не ограничивать без достаточных оснований товарооборот. В ст. 302 ГК РФ не проводится различие между виндикацией в отношении движимого и недвижимого имущества. Более того, текст статьи сформулирован таким образом, что собственник недвижимости фактически лишен права ее виндицировать у добросовестного приобретателя. Такой подход подтвержден также и Постановлением КС РФ от 21.04.03 N 6-П. Ситуация тем более усугубляется, что в случае добросовестного приобретения права собственника не могут быть защищены в соответствии с процедурами ст. 167 ГК РФ. Видимо, в этом можно усматривать отставание развития гражданского права в нашей стране от развития товарно-денежных отношений. В данном деле одно единственное обстоятельство, касающееся добросовестного приобретателя, лишало иск какой-либо перспективы. При этом, как можно заключить из текста судебного Постановления, последняя сделка купли-продажи в отношении спорного имущества вообще была осуществлена между достаточно близкими между собой структурами. Такая ситуация конечно же подрывает устойчивость гражданского оборота. Участник гражданских правоотношений вправе рассчитывать, что если соответствующие сделки были осуществлены с нарушениями закона, то его имущество, отчужденное в результате таких действий, может быть ему возвращено. В данном же случае, даже если бы суд признал, что спорная сделка не была в последующем одобрена большинством голосов на внеочередном собрании участников ООО "КеНоТЭК" 15.02.2005, все равно это не позволило бы защитить ущемленные интересы истцов.
2.8. Суд указал, что признание недействительной государственной регистрации спорной сделки как применение последствий недействительности сделки не соответствует требованиям ст. 167 ГК РФ (Постановление ФАС СЗО от 03.11.2005 N А56-39583/04).
Комментарий
Между КУГИ и правопредшественником ОАО "Севзапмебель" 05.02.96 был заключен договор N 17-000586 з. к. аренды земельного участка площадью 60382 кв. м для производственно-складской деятельности. Из п. 2.2 договора следовало, что на арендуемом земельном участке имелись объекты недвижимости. Срок действия договора был установлен по 07.03.2044. По договорам от 12.01.2000 и от 10.10.01 ОАО "Севзапмебель" продало все находящиеся на участке объекты недвижимости ООО "Кенвик коммершл энтерпрайзис" и ООО "Свид-Мобиль". В рамках договора от 05.02.96 в пользовании ОАО "Севзапмебель" остался земельный участок площадью 5006 кв. м, однако по договору от 02.03.04 N 17/ЗК-02737 этот же земельный участок был передан КУГИ в аренду ЗАО "Интран". Ссылаясь на то, что по смыслу ст. ст. 606 и 607 ГК РФ один и тот же земельный участок не может являться предметом нескольких договоров аренды, ОАО "Севзапмебель" обратилось с иском в суд к КУГИ и государственному учреждению юстиции "Городское бюро регистрации прав на недвижимость" (далее - ГУЮ "ГБР") о признании недействительной ничтожной сделки - договора аренды, зарегистрированного ГУЮ "ГБР" 11.03.04, и применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде признания недействительной государственной регистрации договора аренды и выселения арендатора с занимаемого земельного участка. Определением от 16.11.04 суд произвел замену ГУЮ "ГБР" на Главное управление Федеральной регистрационной службы по Санкт-Петербургу и Ленинградской области (далее - ГУ ФРС). Решением от 22.02.05 иск был удовлетворен. Была признана недействительной (ничтожной) сделка - договор аренды от 03.03.04, а также произведенная на его основании государственная регистрация договора аренды земли. ЗАО "Интран" было выселено с земельного участка. Постановлением апелляционного суда от 12.07.05 решение было отменено, в иске отказано. Суд первой инстанции, удовлетворяя заявленные требования, согласился с тем, что в пользовании истца по договору от 05.02.96 остался земельный участок площадью 5006 кв. м, указанный договор не был прекращен, поэтому договор аренды этого же земельного участка между КУГИ и ЗАО "Интран" противоречил ст. ст. 606 и 607 ГК РФ и являлся недействительным. Апелляционный суд, отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в иске, исходил из того, что земельный участок с кадастровым номером 78:4146Д:2, являвшийся предметом договора аренды от 05.02.96, прекратил существование. В связи с этим апелляционный суд пришел к выводу, что истец не доказал наличия прав на земельный участок, переданный в аренду ЗАО "Интран", а удовлетворение требования о признании недействительной государственной регистрации договора аренды в качестве применения последствий недействительности сделки противоречило ст. 167 ГК РФ. В кассационной жалобе ОАО "Севзапмебель" указало на то, что апелляционный суд неправомерно не принял во внимание имеющие преюдициальное значение обстоятельства, установленные Постановлением суда от 08.07.04 по делу N А56-15846/03. В кассационной жалобе ГУ ФРС просило отменить постановление апелляционного суда и передать дело на новое рассмотрение в связи с тем, что по сведениям ГУ ФРС договор аренды земельного участка от 05.02.96 являлся действующим, а факт нахождения земельного участка с кадастровым номером 78:4146Д:1102 в границах земельного участка с кадастровым номером 78:4146Д:2, права на который не были прекращены, не был исследован апелляционным судом. Суд кассационной инстанции руководствовался следующим. Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна. В силу п. 2 ст. 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Соответственно, по мнению суда кассационной инстанции, апелляционный суд сделал правильный вывод, что истец не доказал прав на земельный участок, являвшийся предметом оспариваемого договора между КУГИ и ЗАО "Интран" и не доказал своей заинтересованности в споре. Как установил суд, в соответствии со ст. 552 ГК РФ к ООО "Кенвик коммершл энтерпрайзис" и ООО "Свид-Мобиль" перешло право пользования на праве аренды соответствующими частями земельного участка, находящимися под объектами недвижимости. ООО "Кенвик коммершл энтерпрайзис" заключило с КУГИ договор аренды земельного участка площадью 41092 кв. м, кадастровый номер 78:4146Д:8. ООО "Свид-Мобиль" заключило договор аренды земельного участка площадью 14282 кв. м с кадастровым номером 78:4146Д:9. Сформированный под кадастровым номером 78:4146Д:1102 земельный участок площадью 5006 кв. м являлся предметом оспариваемого договора аренды между КУГИ и ЗАО "Интран". Таким образом, как установил апелляционный суд, в результате формирования земельных участков, расположенных под объектами недвижимости, путем деления участка под кадастровым номером 78:43146Д:2 образовались новые земельные участки под иными кадастровыми номерами. Суд кассационной инстанции указал также на следующее. В соответствии со ст. 6 Земельного кодекса РФ земельный участок как объект земельных отношений - это часть поверхности земли (в том числе почвенный слой), границы которой описаны и удостоверены в установленном порядке. Однако вопреки названной правовой норме суд первой инстанции признал существующим и находящимся в пользовании истца в рамках договора аренды от 05.02.96 земельный участок площадью 5006 кв. м (арифметическую разницу между площадью земельного участка с кадастровым номером 78:43146Д:2, являвшегося предметом данного договора аренды, и площадью земельных участков с кадастровыми номерами 78:4146Д:8 и 78:4146Д:9, переданных в аренду ООО "Кенвик коммершл энтерпрайзис" и ООО "Свид-Мобиль"). Такой вывод апелляционный суд обоснованно признал ошибочным. Кроме того, как правомерно отметил апелляционный суд, признание недействительной государственной регистрации договора аренды как применение последствий недействительности сделки не соответствует ст. 167 ГК РФ. Указанная правовая норма предусматривает только двустороннюю реституцию как последствие недействительности сделки. На основании вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил без изменения постановление суда апелляционной инстанции. В данном деле суд рассматривал два отдельных вопроса - имеется ли у истца право аренды в отношении спорного участка и возможно ли такое применение последствий недействительности договора аренды, как признание недействительной государственной регистрации этого договора. Суд справедливо сослался на положения ст. 552 ГК РФ, согласно которой в случае продажи недвижимости ее покупатель приобретает право пользования соответствующей частью земельного участка на тех же условиях, что и продавец недвижимости. Это означало, что истец после продажи им недвижимости, находившейся на спорном участке, утратил в отношении этого участка право аренды. Суд мог обоснованно отказать в иске, ссылаясь только на отсутствие права на аренду у истца. Однако суд не ограничился этим и высказал свою позицию и по вопросу о применении последствий недействительности сделки. По мнению суда, ст. 167 ГК РФ не предусматривает такое последствие, как признание недействительной регистрации договора аренды. Нужно отметить, что ст. 167 ГК РФ действительно говорит только об обязанности возвратить все полученное по сделке. Ясно, что регистрация спорной сделки никак не может быть отнесена к "полученному по ней". То есть с формальной точки зрения суд в данном вопросе был вполне прав. Однако понятно, что договор аренды, как правило, подлежит регистрации. Если такой договор признан недействительным, как же быть с такой регистрацией? Ведь такой договор будет и дальше числиться в качестве действующего у регистрирующих органов. Конечно, если истец среди исковых требований укажет на необходимость признания недействительной регистрации, то суд может удовлетворить его. Однако истец сам вправе определять объем исковых требований. И он скорее всего будет вполне доволен, даже если будет удовлетворено только его единственное требование о признании спорной сделки недействительной. Наверное, такая ситуация требует дополнительного законодательного регулирования. Пока же в судебной практике вполне можно встретить случаи, когда суды признают недействительной регистрацию соответствующей сделки в рамках процедур применения последствий недействительности этой сделки.
2.9. Суд удовлетворил требование о применении последствий недействительности сделки в форме возврата истцу проданного здания магазина, однако указал, что возмещение стоимости проведенного ответчиком ремонта этого здания должно быть предметом отдельного иска (Постановление ФАС СКО от 06.10.2005 N Ф08-4260/2005).
Комментарий
01.09.2001 колхоз им. Легейдо (продавец) и ООО "Сюлам" (покупатель) заключили договор купли-продажи здания магазина, расположенного в г. Владикавказе. В соответствии с п. 2.1 договора цена передаваемого объекта составила 333 тыс. руб. Порядок расчетов сторонами был определен путем взаимозачета по договору аренды от 01.03.98, заключенному колхозом им. Легейдо и С. и предусматривающему оплату произведенного капитального ремонта здания. При этом колхоз им. Легейдо ввиду отсутствия у него средств для погашения задолженности перед С. обязался засчитать в счет оплаты за продаваемое имущество сумму долга в размере 333 тыс. руб. Колхоз им. Легейдо, считая, что договор заключен в нарушение положений устава колхоза и ст. 20 ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации", а также без намерения сторон создать соответствующие последствия, обратился с иском в суд к ООО "Сюлам" о признании данного договора недействительным и применении последствий недействительности сделки. Поскольку денежные средства за магазин по договору не были уплачены, истец считал, что магазин должен быть ему возвращен в порядке применения последствий недействительности сделки. Решением от 08.06.2005 суд признал недействительным оспариваемый договор и обязал ООО "Сюлам" возвратить колхозу им. Легейдо здание магазина. Судебный акт был мотивирован тем, что председатель колхоза им. Легейдо заключил оспариваемый договор с превышением полномочий, ограниченных уставом колхоза, и в нарушение ст. 20 ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации". Суд указал, что ответчик знал или должен был знать о наличии предусмотренных Законом ограничений. Кроме того, суд пришел к выводу о недействительности названного договора на основании ст. 170 ГК РФ ввиду его мнимости, поскольку ООО "Сюлам" не оплатило полученное по договору имущество, что свидетельствовало, как указал суд, о совершении данной сделки лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. В кассационной жалобе ООО "Сюлам" указало, что, по его мнению, суд не исследовал доказательства, свидетельствующие об оплате проданного по спорному договору имущества, не истребовал доказательства, подтверждающие переход права собственности на данное имущество к ответчику. Суд кассационной инстанции установил по делу следующие обстоятельства. В соответствии со ст. 20 ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации" и пунктами 13.8 и 13.9 устава колхоза им. Легейдо высшим органом управления кооперативом (колхозом) является общее собрание членов кооператива (колхоза). Отчуждение земли и основных фондов кооператива (колхоза) отнесено к его исключительной компетенции. В материалах дела отсутствовали доказательства, свидетельствовавшие об одобрении общим собранием членов колхоза передачи спорного имущества ответчику. Соответственно, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что поскольку названная норма в императивной форме устанавливает порядок совершения сельскохозяйственным кооперативом сделок с основными средствами, его нарушение влечет ничтожность сделки в силу ст. 168 ГК РФ. Согласно ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. Оплата по договору за проданное имущество предполагалась путем проведения зачета в счет оплаты за продаваемое имущество суммы долга истца перед ответчиком за проведенный ответчиком капитальный ремонт спорного здания в размере 333 тыс. руб. Доказательства оплаты магазина не были представлены. Кроме того, как указал суд, эти обстоятельства не имели значения, поскольку сделка была недействительна в силу несоответствия ее закону. Недействительность оспариваемого договора влечет в силу ст. 167 ГК РФ недействительность произведенного сторонами зачета, если таковой имел место. Таким образом, неоплата колхозом им. Легейдо произведенного ответчиком капитального ремонта здания при доказанности его проведения могла служить основанием самостоятельного требования. Поэтому вывод суда о необходимости применения последствий недействительности сделки путем обязания ООО "Сюлам" возвратить колхозу им. Легейдо полученный по недействительному договору объект недвижимости соответствует ст. 167 ГК РФ. На основе вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения. Основанием признания спорной сделки недействительной в данном деле послужило то, что должностное лицо колхоза вышло за пределы своих полномочий, определенных законом или иными нормативными актами. В этой части позиция суда выглядит достаточно убедительно. Истец поставил также вопрос и о применении последствий недействительности сделки. По мнению истца, единственным последствием недействительности сделки должен был быть возврат ему проданного здания магазина. Согласно п. 2 ст. 167 ГК РФ стороны должны вернуть друг другу все полученное по сделке. В данном случае по спорной сделке было передано задние, но не были переданы какие-либо денежные средства. Тем не менее, одним из условий договора купли-продажи был и ремонт ответчиком здания магазина, причем этот ремонт засчитывался в счет оплаты стоимости магазина. Насколько видно из текста судебного акта, ремонт был произведен, то есть частично условие о ремонте, содержавшееся в спорной сделке, было выполнено. Это означало, что колхоз получал назад не тот магазин, который он продал, а уже отремонтированный магазин. Однако колхоз получал назад такой магазин не как результат выполнения спорной сделки, а как результат выполнения решения суда. Как нередко бывает при рассмотрении подобных дел, стороны формально ставят вопрос о недействительности сделки, однако на практике преследуют иные цели, нежели прямо заявленные в суде. И в данном случае колхоз мог заявить иск о взыскании задолженности. В таком случае магазин оставался бы в собственности ответчика, а тот после вступления решения суда в силу погашал бы эту задолженность в соответствии с установленными процедурами. Однако истец предпочел пойти по иному пути и, используя факт нарушения им же самим требований законодательства, поставил вопрос о недействительности сделки. В результате он восстановил свое право собственности на магазин, а уже ответчик был поставлен в положение через суд взыскивать с него имеющуюся задолженность. Надо полагать, что ответчик вряд ли мог защитить свои права, если бы заявил встречный иск, в котором уточнил бы применение последствий недействительности этой сделки. Видимо, тут ответчику надо было ставить вопрос о неосновательном обогащении, причем в рамках самостоятельного иска.
2.10. Суд удовлетворил исковые требования о возврате неосновательно приобретенного в результате торгов, признанных недействительными, однако счел, что средства, уплаченные фирме, обеспечивавшей юридическую поддержку истца на торгах, возврату не подлежат (Постановление ФАС ЦО от 24.10.2005 N А14-12526/2004/464/22).
Комментарий
06.08.2001 ООО "Центр правового обеспечения сделок с недвижимостью" по поручению СГУ при Правительстве РФ "Российский фонд федерального имущества" на основании заявки судебного пристава-исполнителя были проведены торги по продаже объектов арестованного недвижимого имущества - нежилых зданий площадью 1657,1 кв. м и 961,8 кв. м, расположенных по адресу: г. Воронеж, ул. Витрука, 13, принадлежащих ОАО "Центртрубопроводстрой". В соответствии с протоколами NN 10, 11 о результатах торгов победителем было признано ЗАО "Симаз-Инвест", уплатившее за указанное недвижимое имущество 1233229 руб. 20 коп. Решением суда от 09.03.2004 вышеназванные торги были признаны недействительными. ЗАО "Симаз-Инвест" обратилось в суд с иском к Главному управлению Минюста РФ по Воронежской области, ООО "Центр правового обеспечения сделок с недвижимостью" и ОАО "Центртрубопроводстрой" о взыскании в солидарном порядке 1233229 руб. 20 коп. неосновательного обогащения, полученного по недействительным сделкам по продаже арестованного имущества. При этом ЗАО "Симаз-Инвест" в своем иске сослалось на следующее. Денежные средства за приобретенное, а впоследствии возвращенное ОАО "Центртрубопроводстрой" недвижимое имущество были уплачены истцом в полном объеме, при этом из них: 1171567 руб. 73 коп. были перечислены ООО "Центр правового обеспечения сделок с недвижимостью" в адрес службы судебных приставов, а затем Инспекции ФНС РФ по Железнодорожному району г. Воронежа на счет ОАО "Центртрубопроводстрой", 30830 руб. 73 коп. - СГУ при Правительстве РФ "Российский фонд федерального имущества" и 30830 руб. 74 коп. оставлены ООО "Центр правового обеспечения сделок с недвижимостью" в качестве вознаграждения за организацию торгов на основании договора поручения от 23.04.2001. Определением суда от 09.12.2004 производство по делу в части исковых требований к Главному управлению Министерства юстиции РФ по Воронежской области было прекращено, к участию в деле в качестве ответчика был привлечен Российский фонд федерального имущества (в настоящее время - Специализированное государственное учреждение при Правительстве РФ "Российский фонд федерального имущества"). Уточнив исковые требования, ЗАО "Симаз-Инвест" просило взыскать с ООО "Центр правового обеспечения сделок с недвижимостью" и Российского фонда федерального имущества по 30830 руб. 74 коп. неосновательного обогащения, с ОАО "Центртрубопроводстрой" - 1170597 руб. 84 коп. неосновательного обогащения, полученного ответчиками по результатам торгов по продаже арестованного имущества (протоколы от 06.08.2001 NN 10, 11). Решением суда от 30.06.2005 требования заявителя были удовлетворены частично. С ОАО "Центртрубопроводстрой" в пользу истца было взыскано 1170597 руб. 84 коп. неосновательного обогащения, с СГУ при Правительстве РФ "Российский фонд федерального имущества" также была взыскана сумма неосновательного обогащения в размере 30830 руб. 73 коп. в пользу ЗАО "Симаз-Инвест". В удовлетворении остальной части иска было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 18.08.2005 решение было оставлено без изменений. Суд кассационной инстанции установил по делу следующее. Частично удовлетворяя требования заявителя, суды первой и апелляционной инстанций исходили из факта получения ОАО "Центртрубопроводстрой" неосновательного обогащения за счет истца. В соответствии со ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 настоящего Кодекса. Как установил суд, денежные средства, полученные от продажи арестованных объектов недвижимого имущества, были перечислены подразделением судебных приставов в счет погашения задолженности ОАО "Центртрубопроводстрой" по уплате налога на имущество и страховым взносам в сумме 1170597 руб. 84 коп., что подтверждалось платежными поручениями и выпиской из лицевого счета. Кроме того, письмом от 25.02.2005 Инспекция ФНС РФ подтвердила, что перечисленные по указанным платежным поручениям денежные средства в счет погашения задолженности ОАО "Центртрубопроводстрой" по налогам и сборам фактически числились на лицевом счете последнего как переплата по налогам и сборам. Суд кассационной инстанции в этой связи отметил, что в силу ст. 78 НК РФ сумма излишне уплаченного налога подлежит зачету в счет предстоящих платежей налогоплательщика по этому или иным налогам, погашения недоимки либо возврату налогоплательщику. Суд кассационной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции о неосновательном обогащении ОАО "Центртрубопроводстрой" за счет истца в соответствующей сумме и о наличии достаточных оснований для ее взыскания с ОАО "Центртрубопроводстрой", учитывая, что результаты торгов по продаже недвижимости были признаны недействительными в установленном порядке, в связи с чем объекты недвижимого имущества, являвшиеся предметом купли-продажи, остались в собственности ОАО "Центртрубопроводстрой". Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. В данном деле имело место следующее. По решению суда результаты торгов были признаны недействительными. В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ каждая из сторон возвращает другой все полученное по сделке. Соответственно, истец и поставил вопрос о применении последствий недействительности сделки, желая вернуть все уплаченное им на вышеуказанных торгах. Сам истец сослался на ст. 1102 ГК РФ, квалифицируя полученное от него ответчиками как неосновательное обогащение. Однако суд не удовлетворил исковые требования в полном объеме. Истец не смог добиться возврата уплаченного фирме, которая осуществляла правовое обеспечение истца по отдельному соглашению. Существенно, что первоначально недействительными были признаны все-таки именно торги. Согласно п. 2 ст. 449 ГК РФ признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги. Насколько видно из текста комментируемого Постановления, истец сослался не только на факт признания торгов недействительными, но и на то, что заключенные им на торгах сделки были тоже недействительными. Вероятно, истец в подтверждение своих требований мог также сослаться на положения ст. 1103 ГК РФ, которая прямо говорит о применении правил о неосновательном обогащении в отношении возврата исполненного по недействительной сделке. Однако истец ограничился ссылкой только на правила о возвращении неосновательно приобретенного, установленные ст. 1102 ГК РФ. Фирма, осуществлявшая правовую поддержку, заключила с истцом отдельное соглашение. Соответственно, возник вопрос, в какой мере обязательства по этому соглашению связаны с тем, что торги были признаны недействительными. Позиция суда, отказавшего истцу в этой части требований, может быть объяснена следующим образом. Суд, видимо, счел, что заключение сделки с юридической фирмой в данной ситуации было частью предпринимательского риска, предусмотренного п. 1 ст. 2 ГК РФ. Тем более что эта сделка явно не относилась к договорам, которые имеются в виду в п. 2 ст. 449 ГК РФ. Однако нельзя исключить, что истец все-таки может найти основания для признания и этой сделки недействительной и обратиться в суд с отдельным иском.
3. Суд указал, что приватизационные сделки, совершенные с нарушением требований законодательства о приватизации, могут быть не только оспоримыми, но и ничтожными (Постановление Президиума ВАС РФ от 18.10.2005 N 5983/05).
Комментарий
Фонд имущества г. Москвы и ООО "Торговый дом "Дружба-Универсал" совершили сделку приватизации, оформленную договором купли-продажи от 30.01.1997 ВАМ (МКИ) N 9911. Департамент имущества г. Москвы обратился в суд с иском к указанным лицам о признании недействительной в силу ее ничтожности указанной сделки приватизации и применении последствий ее недействительности в виде обязания ответчика возвратить в государственную собственность г. Москвы нежилые помещения, расположенные по адресу: Москва, ул. Тверская, д. 15, стр. 1, общей площадью 1255,2 кв. метра и обязания Департамента имущества г. Москвы возвратить денежные средства, уплаченные по договору. Решением суда первой инстанции от 16.09.2004 в удовлетворении исковых требований было отказано. Постановлением апелляционного суда от 22.12.2004 решение суда было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 01.04.2005 оставил названные судебные акты без изменения. Суды отказали в удовлетворении исковых требований на основании пропуска истцом годичного срока исковой давности, установленного п. 2 ст. 181 ГК РФ, поскольку пришли к выводу, что в силу пунктов 2, 3 ст. 30 Закона Российской Федерации от 03.07.1991 N 1531-1 "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации" (далее - Закон о приватизации) договор купли-продажи от 30.01.1997 ВАМ (МКИ) N 9911 являлся оспоримой сделкой. Департамент имущества г. Москвы обратился в суд надзорной инстанции с заявлением о пересмотре судебных актов трех инстанций. Суд надзорной инстанции пришел к следующему. Выводы судов об оспоримости сделки приватизации, оформленной договором купли-продажи от 30.01.1997 ВАМ (МКИ) N 9911, были сделаны без учета требований гражданского законодательства относительно квалификации сделок в качестве ничтожных или оспоримых. Согласно п. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Исходя из ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. В соответствии с п. 2 ст. 30 Закона о приватизации сделки приватизации, заключенные с нарушением этого Закона, признаются недействительными в порядке, установленном законодательством РФ. Суд надзорной инстанции указал, что сделки приватизации государственного имущества в зависимости от оснований для признания их недействительными могут быть ничтожными либо оспоримыми. Специальных оснований для признания сделок приватизации оспоримыми ст. 30 Закона о приватизации не содержит. Сделка приватизации, совершенная без конкурса или аукциона, оформленная как прямая продажа государственного имущества, нарушает ст. 15 Закона о приватизации и в силу этого является ничтожной. С учетом вышеизложенного суд надзорной инстанции постановил отменить судебные акты трех инстанций и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В данном деле затрагивается важный теоретический и практический вопрос - создает ли недействительная сделка последствия для сторон, изменяющие их имущественное положение. Тут выявляется определенное противоречие. С одной стороны, недействительная, в том числе и ничтожная сделка не должна создавать таких последствий. Однако если встать на такую позицию, то это нанесет существенный вред стабильности гражданского оборота. Соответственно, в законодательстве предусмотрен формальный ограничитель - срок исковой давности. После истечения этих сроков даже ничтожная сделка изменяет имущественное положение сторон, то есть, не изменяясь по форме и содержанию, становится полноценной сделкой. В данном деле интерес представляет также толкование судом надзорной инстанции положений Закона о приватизации. Суды трех инстанций сочли, что указанный Закон говорит о том, что сделки, совершенные с нарушением его требований, являются оспоримыми. Суд надзорной инстанции уточнил это понимание, посчитав, что формулировки указанного Закона допускают признание сделок о приватизации и ничтожными. Такой подход расширяет круг оснований для признания приватизационных сделок недействительными. Однако суд справедливо счел, что требования практической целесообразности должны тут перевешивать, тем более что в данном случае восстановление положения сторон было вполне возможно - возврат полученного имущества и уплаченных за него денежных средств. Такой подход суда позволяет более эффективно бороться с таким нарушением Закона о приватизации, как совершение сделки приватизации без конкурса или аукциона.
3.1. Суд не согласился с истцом, что в договор на поставку и потребление электроэнергии следовало внести изменения в связи с признанием договоров энергоснабжения недействительными и существенным изменением обстоятельств (Постановление Президиума ВАС РФ от 13.09.2005 N 11096/04).
Комментарий
ОАО "Ульяновскэнерго" (далее - общество) заключило с ФГУП "Куйбышевская железная дорога" (далее - предприятие) договор от 25.01.2000 N 69 на поставку и потребление электрической энергии. В дальнейшем общество обратилось в суд с заявлением о понуждении предприятия к внесению изменений в вышеуказанный договор, а именно: в приложение N 2 "Объем отпуска электрической энергии и мощности" посредством увеличения объема электроэнергии, отпускаемой предприятию (абоненту), и в приложение N 4 "Перечень мест установки электросчетчиков и применяемых тарифов, по которым производится расчет за отпущенную электроэнергию" посредством внесения в перечень дополнительных точек учета. Определением от 17.10.2003 была произведена замена предприятия (ответчика) на ОАО "Российские железные дороги" (далее - железная дорога). Решением суда первой инстанции от 25.11.2003 в удовлетворении иска было отказано в связи с отсутствием оснований изменения договора от 25.01.2000 N 69, предусмотренных подпунктом 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ, поскольку общество не представило доказательств, подтверждающих существенное нарушение железной дорогой условий этого договора, которое повлекло для него такой ущерб, что оно в значительной степени лишается того, на что было вправе рассчитывать при заключении договора. Кроме того, суд указал и на отсутствие оснований для изменения договора, предусмотренных п. п. 1 и 2 ст. 451 ГК РФ. Постановлением суда апелляционной инстанции от 27.02.2004 решение было отменено, исковое требование было удовлетворено. Суд кассационной инстанции Постановлением от 01.06.2004 постановление апелляционной инстанции оставил без изменения. Суды апелляционной и кассационной инстанций, сославшись на п. 4 ст. 451 ГК РФ, указали, что изменение договора в связи с существенным изменением обстоятельств допускается по решению суда в исключительных случаях, когда расторжение договора противоречит общественным интересам либо повлечет для сторон ущерб, значительно превышающий затраты, необходимые для исполнения договора на измененных судом условиях. Кроме того, суды этих инстанций сочли, что расторжение спорного договора энергоснабжения противоречило общим интересам, так как у потребителей энергии (третьих лиц по делу) отсутствовало оборудование, необходимое для непосредственного присоединения к сетям общества, и энергоснабжение их было возможно только через предприятие, к сетям которого непосредственно были присоединены сети потребителей. В заявлении, поданном в надзорную инстанцию, железная дорога просила отменить судебные акты, ссылаясь на необоснованное применение ст. ст. 450, 451 ГК РФ в связи с недоказанностью наличия в совокупности всех условий, являющихся основанием для внесения изменений в договор при существенном изменении обстоятельств. Железная дорога сослалась также на то, что она не осуществляет деятельности по поставке электрической энергии, а лишь оказывает услуги обществу по транспортировке электрической энергии ее потребителям, и поэтому внесение изменений в спорный договор было неправомерно. Суд надзорной инстанции установил по делу следующие обстоятельства и пришел к следующим выводам. По его мнению, удовлетворив заявленное обществом требование и обязав железную дорогу внести в договор изменения, суды апелляционной и кассационной инстанций не учли конкретных обстоятельств спора и неправильно применили нормы права. Существенным изменением обстоятельств, являющихся основанием для изменения спорного договора, суды сочли признание недействительными (ничтожными) договоров энергоснабжения, заключенных между обществом и потребителями, в связи с их несоответствием требованиям статьи 539 ГК РФ. Суд надзорной инстанции в этой связи обратил внимание на следующее. Согласно п. 2 ст. 451 ГК РФ в том случае, если стороны не достигли соглашения о приведении договора в соответствие с существенно изменившимися обстоятельствами или о его расторжении, договор может быть расторгнут, а по основаниям, предусмотренным п. 4 этой статьи, изменен судом по требованию заинтересованной стороны при наличии одновременно следующих условий: 1) в момент заключения договора стороны исходили из того, что такого изменения обстоятельств не произойдет; 2) изменение обстоятельств вызвано причинами, которые заинтересованная сторона не могла преодолеть после их возникновения при той степени заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота; 3) исполнение договора без изменения его условий настолько нарушило бы соответствующее договору соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для заинтересованной стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора; 4) из обычаев делового оборота или существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона. Соответственно, как отметил суд надзорной инстанции, общество, заключая спорный договор, знало об отсутствии у потребителей энергопринимающих устройств, присоединенных к его сетям, поскольку передача им электроэнергии производилась через сети предприятия. Структуру договорных отношений общество выбрало добровольно. Иски о признании недействительными договоров энергоснабжения, заключенных с потребителями, были предъявлены обществом в связи с неисполнением последними обязательств по оплате потребленной электроэнергии. Указанные обстоятельства спора свидетельствовали о том, что сторона, заинтересованная во внесении изменений в договор, не проявила осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота. Истец также не доказал нарушения соотношения имущественных интересов сторон при исполнении спорного договора без изменения его условий. Напротив, в случае изменения условий договора железная дорога должна была оплачивать не потребленную ею электрическую энергию. Согласно пунктам 3.1, 3.2 устава общества основной целью и видами его деятельности являлось получение прибыли за счет поставки (продажи), передачи электрической и тепловой энергии (и других видов деятельности). А в соответствии с п. 1 ст. 2 ГК РФ предпринимательская деятельность осуществляется на свой риск. Следовательно, по мнению суда, риск изменения обстоятельств должна была нести заинтересованная в изменении спорного договора сторона, в данном случае - общество. Соответственно, суд надзорной инстанции пришел к выводу, что в связи с отсутствием одновременно четырех необходимых условий изменения договора спорный договор не мог быть изменен на основании п. 4 ст. 451 ГК РФ. С учетом вышеизложенного суд надзорной инстанции постановил судебные акты апелляционной и кассационной инстанций отменить, а решение суда первой инстанции отставить без изменения. В данном деле представляет интерес подход суда к вопросу, какие именно последствия должно влечь признание договора недействительным. Казалось бы, суд мог просто сослаться на последствия недействительности договора, предусмотренные п. 2 ст. 167 ГК РФ. Согласно этой норме при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Конечно, истец в данном деле ссылался не только на факт признания судом недействительными договоров энергоснабжения, противоречивших ст. 539 ГК РФ. Данный иск был во многом обоснован якобы имевшим место существенным изменением обстоятельств. Тем не менее, по существу исследуемые судом обстоятельства были, несомненно, связаны с вопросами последствий изменений или отмены договора, признания его недействительным. Совершенно справедливо суд обратился к вопросу о том, что предпринимательская деятельность осуществляется на свой риск. Если заключенный договор привел предпринимателя к последствиям, которые тот не желал, то это не означает, что имел место порок воли. Воля предпринимателя была направлена на достижение одной цели, в результате наступили иные последствия. В этом и заключается риск осуществления предпринимательской деятельности. Существенный вопрос, на который также обратил внимание суд - это практическая целесообразность изменения имущественного положения участников гражданского оборота, а тем более их возвращение к первоначальному положению. Это обстоятельство играет важнейшую роль при определении последствий недействительности сделки. Как видно, в данном случае суд пришел к выводу, что внесение изменений в спорный договор нецелесообразно.
3.2. Истец не смог доказать в суде, в чем именно заключается нарушение его прав. Соответственно, суд прекратил производство по требованию о признании недостоверной оценки прав аренды. Суд также счел, что спорная сделка не могла быть признана недействительной, т. к. оценка прав аренды носила рекомендательный характер (Постановление Президиума ВАС РФ от 12.07.2005 N 3497/05).
Комментарий
Между ФГУЭП "Эфес" (далее - эксплуатационное предприятие) как арендодателем при участии и с согласия Минимущества России и академическим агентством (арендатором) был заключен договор аренды от 22.09.2000 N 01-30/230. По условиям пункта 1.1 договора арендодатель передал, а арендатор принял в аренду помещения площадью 40874 кв. метра, расположенные по адресу: Москва, Ленинский просп., 90/2, для использования в качестве гостиничного комплекса. Данное недвижимое имущество являлось федеральной собственностью, закрепленной за арендодателем на праве хозяйственного ведения. В пункте 4.1 договора стороны, сославшись на акт оценки (приложение N 2 к договору), установили, что арендная плата составляет 745300 долларов США в год. Акт оценки и отчет об оценке рыночной стоимости прав аренды указанных помещений был подготовлен независимым экспертом - ООО "Консультационная фирма "Ад хок" (далее - консультационная фирма) по заказу эксплуатационного предприятия. По договору купли-продажи от 20.11.2002 ООО "Строительная компания "Эльгида" (далее - строительная компания) приобрело у ООО "Вертон-лизинг", купившего здание гостиничного комплекса "Спорт" на аукционе, названный комплекс в собственность, а в дальнейшем продало часть его помещений: площадью 8366,8 кв. метра - обществу "Частное право Н-аудит" и площадью 10141,3 кв. метра - компании "Амираль Б. В." Строительная компания обратилась в суд с иском к консультационной фирме и к эксплуатационному предприятию о признании недействительным составленного консультационной фирмой отчета от 04.09.2000 N 91/4-2000 об оценке рыночной стоимости прав аренды помещений гостиничного комплекса "Спорт", расположенного по адресу: Москва, Ленинский просп., 90/2. Решением суда первой инстанции от 03.11.2003 указанный отчет был признан недействительным, в иске к эксплуатационному предприятию было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 05.01.2004 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 01.03.2004 решение и постановление отменил, дело передал на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При новом рассмотрении дела строительная компания, уточнив предмет иска, просила признать недостоверной величину рыночной стоимости прав аренды гостиничного комплекса "Спорт" в размере 745300 долл. США в год, установленную в отчете об оценке от 04.09.2000 N 91/4-2000, и признать в связи с этим недействительным договор аренды его помещений площадью 40874 кв. метра от 22.09.2000 N 01-30/230, заключенный между эксплуатационным предприятием и ООО "Международное академическое агентство "Наука" (далее - академическое агентство). К участию в деле в качестве ответчика судом было привлечено академическое агентство; в качестве третьих лиц были привлечены Минимущество России, ООО "Частное право Н-аудит" и компания "Амираль Б. В." (Нидерланды). Решением суда первой инстанции от 01.07.2004 исковые требования были удовлетворены. Постановлением суда апелляционной инстанции от 07.09.2004 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 21.12.2004 оставил решение от 01.07.2004 и постановление от 07.09.2004 без изменения. В заявлении, поданном в суд надзорной инстанции, академическое агентство просило отменить судебные акты трех инстанций, ссылаясь на неправильное толкование судами норм ФЗ "Об оценочной деятельности в Российской Федерации". Суд надзорной инстанции пришел по делу к следующим выводам. Рассматривая спор в части требования истца о признании недостоверной величины рыночной стоимости прав аренды гостиничного комплекса "Спорт" в размере 745300 долларов США в год, определенной консультационной фирмой в отчете об оценке, суды не учли следующего. Исходя из ч. 2 ст. 13 ФЗ "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" в случае наличия спора о достоверности величины рыночной или иной стоимости объекта оценки, установленной в отчете, в том числе и в связи с имеющимся иным отчетом об оценке этого объекта, данный спор подлежит рассмотрению судом, арбитражным судом в соответствии с установленной подведомственностью, третейским судом по соглашению сторон спора или договора или в порядке, определенном законодательством РФ, регулирующим оценочную деятельность. Действующее законодательство (ст. ст. 11, 12 ГК РФ) допускает защиту гражданских прав в тех случаях, когда создается угроза их нарушения. Предъявление и рассмотрение судом самостоятельного требования об оспаривании достоверности величины стоимости объекта оценки, содержащейся в отчете об оценке, возможно в том случае, если заключение оценщика является обязательным при совершении сделок для определенных лиц в соответствии с законодательством РФ. При этом данное требование может быть заявлено тем лицом, для которого эта оценка является обязательной, если оно считает, что при заключении сделки его права могут быть нарушены. Кроме того, в этом случае оспаривание достоверности величины стоимости объекта оценки возможно только до момента заключения договора. Как установил суд надзорной инстанции, истец в заключении оспариваемого договора аренды участия не принимал, поскольку на тот момент не был собственником помещений. После совершения сделки и при отсутствии обязанности заключить сделку по цене, равной величине рыночной стоимости объекта, определенной в отчете оценщика, достоверность такой оценки могла быть проверена судом только путем процессуальной оценки отчета оценщика как одного из доказательств по делу в порядке, предусмотренном ст. 71 АПК РФ. Следовательно, у судов отсутствовали правовые основания для рассмотрения в самостоятельном порядке указанного требования. При таких обстоятельствах производство по делу в части требования истца о признании недостоверной величины рыночной стоимости прав аренды гостиничного комплекса "Спорт", установленной в акте оценки, подлежало прекращению. Суд надзорной инстанции также отметил, что рассмотрев требование истца о признании недействительным договора аренды от 22.09.2000 N 01-30/230, суды его удовлетворили, сославшись на недостоверность величины рыночной стоимости прав аренды, принятой сторонами в качестве цены данного договора. Однако такой вывод судов не был основан на законе. Ст. 8 ФЗ "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" предусмотрена обязательность проведения оценки объектов, принадлежащих полностью или частично РФ, субъектам РФ или муниципальным образованиям, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом. В соответствии со ст. 12 указанного Закона итоговая величина рыночной или иной стоимости объекта оценки признается достоверной и рекомендуемой для целей совершения сделки с объектом оценки, если в порядке, определенном законодательством РФ, или в судебном порядке не установлено иное. Таким образом, как подчеркнул суд надзорной инстанции, спорная оценка права аренды законодательством в качестве обязательной не была предусмотрена. Соответственно, с учетом действия принципа свободы договора (п. 1 ст. 1 ГК РФ) следовало, что содержащаяся в отчете итоговая величина рыночной стоимости объекта оценки являлась лишь рекомендуемой ценой для целей совершения сделки с объектом оценки. Суд подчеркнул, что доводы истца о недостоверности (заниженности) итоговой величины рыночной стоимости прав аренды и ссылка в подтверждение этого обстоятельства на отчет об оценке N Н-305301, проведенный по его заказу другим оценщиком, не могли быть приняты во внимание, поскольку в отношении оспариваемого договора аренды действующим законодательством не было предусмотрено его заключение по цене, равной величине рыночной стоимости прав аренды, определенной в отчете об оценке, хотя в данном случае именно по такой цене и была совершена сделка. А процессуальная оценка указанных отчетов как доказательств по делу не проводилась. Таким образом, как указал суд, условие о размере арендной платы, содержавшееся в договоре аренды от 22.09.2000 N 01-30/230, отражало волю заключивших его сторон, не нарушало прав истца и являлось действительным, а у судов трех инстанций отсутствовали правовые основания для применения ст. 168 ГК РФ и признания названного договора недействительным. С учетом вышеизложенного суд надзорной инстанции постановил отменить судебные акты трех инстанций, в части требования о недостоверности рыночной стоимости гостиницы производство прекратить, а в остальной части требований отказать. Как нередко бывает при предъявлении требования о признании договора недействительным, истец стремится таким путем не столько восстановить положение, существовавшее до заключения сделки, сколько добиться иных, не всегда достаточно очевидных целей. Кстати, по крайней мере частично именно в силу подобных причин в период перехода России к рыночным отношениям резко увеличилось количество исков о признании сделок недействительными и их доля среди рассматриваемых судами дел. В данном же случае понятно, что новый владелец гостиницы был недоволен незначительными размерами получаемой им арендной платы. Однако договор был заключен прежним владельцем, и в случае его разрыва по инициативе нового владельца это повлекло бы для него существенные дополнительные расходы. Признание же договора недействительным освобождало его от таких расходов. Ясно, что оспорить сделку может ее сторона. Новый владелец такой стороной не являлся. Поставить вопрос о применении последствий ничтожной сделки может любое лицо, которое является заинтересованным (п. 2 ст. 166 ГК РФ). Новый владелец не мог прямо сказать, что его не устраивает размер арендной платы, да и сам арендатор. Суд не сочтет такие интересы той заинтересованностью, о которой говорится в ГК РФ. Однако суд при наличии оснований может и по собственной инициативе применить последствия недействительности ничтожной сделки (п. 2 ст. 166 ГК РФ). Однако к этому должны быть весомые основания. Спорный договор аренды не противоречил закону. Единственно, если бы закон требовал проведения обязательной оценки, а она была проведена с нарушением требований закона, то тогда можно было бы говорить о наличии оснований считать сделку ничтожной. Но суд четко указал в данном случае, что результаты такой оценки носили лишь рекомендательный характер. На примере данного дела особенно хорошо видно, как конфликтуют между собой интересы соблюдения принципа свободы договора и признания договора недействительным. Соответствующие лица осуществляют предпринимательскую деятельность на свой риск. В данном случае новый владелец гостиницы, приобретая ее, рисковал терять значительные суммы на заниженных размерах арендной платы. Конечно, приобретая эту собственность, он хорошо знал это обстоятельство. Но тем не менее совершил покупку. К несчастью, для него риск оказался неоправданным. Ясно, что в такой ситуации он как предприниматель и должен был нести негативные последствия своего недостаточно продуманного шага.
3.3. Суд признал сделку купли-продажи земельного участка недействительной в той части, в которой она нарушала право собственника недвижимости, расположенной на этом земельном участке, на его приватизацию (Постановление Президиума ВАС РФ от 05.07.2005 N 15524/04).
Комментарий
Между ЗАО "Торгово-промышленная компания "ВСКБ" (продавцом) и предпринимателем (покупателем) был заключен договор от 15.09.1998 N 424/0115 купли-продажи недвижимого имущества - нежилого одноэтажного кирпичного производственного здания с административным трехэтажным пристроем (механосборочного цеха N 3) общей площадью 9433,3 кв. метра, находящегося по адресу: г. Иркутск, ул. Октябрьской революции, 1. Принадлежность данного объекта недвижимости предпринимателю подтверждалась свидетельством о государственной регистрации права собственности от 18.01.1999. Постановлением мэра города Иркутска от 21.12.2000 N 031-06-1614/0 у ОАО "Иркутский завод тяжелого машиностроения" (правопреемника Иркутского завода тяжелого машиностроения) была изъята часть земельного участка площадью 14420 кв. метра, расположенного по адресу: г. Иркутск, ул. Октябрьской революции, 1, и предоставлена предпринимателю в постоянное (бессрочное) пользование в целях эксплуатации существующего торгового центра. Впоследствии распоряжением Комитета по управлению государственным имуществом Иркутской области (далее - комитет) от 16.12.2002 N 21/п указанный земельный участок был предоставлен предпринимателю в собственность. Затем между предпринимателем и комитетом был заключен договор от 20.12.2002 N 10 купли-продажи того же земельного участка. На приобретенном предпринимателем земельном участке кроме принадлежащего ему здания механосборочного цеха N 3 располагалось также здание электроподстанции N 5. Этот объект недвижимости по договору купли-продажи от 05.11.2001 N 28 был приобретен в собственность обществом "Восточно-Сибирский завод тяжелого машиностроения" у общества "Иркутский завод тяжелого машиностроения". Затем обществом "Восточно-Сибирский завод тяжелого машиностроения" указанное здание было передано в качестве взноса в уставный капитал вновь создаваемого юридического лица - ООО "Завод тяжелого машиностроения". По договору купли-продажи от 16.09.2003 N 3/03-ЭЭ общество "Завод тяжелого машиностроения" передало, а ООО "СТП" (далее - общество "СТП") приобрело в собственность здание электроподстанции N 5 (свидетельство о государственной регистрации права собственности от 02.10.2003 N 38-АБ 215785). Здание электроподстанции N 5 было расположено на земельном участке, приобретенном предпринимателем на основании договора купли-продажи от 20.12.2002 N 10. Соответственно, общество "СТП" обратилось в суд с иском к комитету и к предпринимателю о признании недействительным заключенного между комитетом и предпринимателем договора от 20.12.2002 N 10 купли-продажи земельного участка. Исковое требование было мотивировано тем, что истец, будучи собственником объекта недвижимого имущества, был лишен предусмотренного законом права на приватизацию или приобретение в аренду земельного участка, на котором это имущество расположено, необходимого для использования указанного объекта, ввиду заключения упомянутого договора купли-продажи участка комитетом и предпринимателем. Решением суда первой инстанции от 19.04.2004 в удовлетворении искового требования было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 07.07.2004 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции также оставил судебные акты двух инстанций без изменения. Суд надзорной инстанции установил по делу следующие обстоятельства. Отказав в удовлетворении иска, суды трех инстанций сочли, что при продаже здания электроподстанции N 5 к новому собственнику могло перейти только право пользования земельным участком, на котором расположен этот объект недвижимости. По мнению надзорной инстанции, такой вывод судов был основан на неправильном применении действующего законодательства. Данный спор возник в отношении земельного участка, являющегося частью земельного участка, ранее предоставленного на праве постоянного (бессрочного) пользования Иркутскому заводу тяжелого машиностроения. Подпунктом 5 п. 1 ч. 1 ст. 1 ЗК РФ (далее - Земельный кодекс) определен правовой принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, согласно которому все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев, установленных федеральными законами. В соответствии с п. 1 ст. 35 Земельного кодекса, п. 3 ст. 552 ГК РФ при продаже недвижимости (переходе права собственности), находящейся на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, покупатель приобретает право пользования частью земельного участка, занятой этой недвижимостью и необходимой для ее использования. Покупатель здания, строения, сооружения вправе требовать оформления соответствующих прав на такой земельный участок на тех же условиях и в том же объеме, что и прежний собственник недвижимости. В силу п. 1 ст. 36 Земельного кодекса исключительное право на приватизацию земельных участков или приобретение права аренды земельных участков имеют граждане и юридические лица - собственники зданий, строений, сооружений в порядке и на условиях, которые установлены Кодексом, федеральными законами. При этом исключительный характер права на приватизацию земельного участка означает, что никто, кроме собственника здания, строения, сооружения не имеет права на приватизацию земельного участка, занятого этим зданием, строением, сооружением (пункт 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 24.03.2005 N 11). Согласно п. 4 ст. 3 ФЗ "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" юридические лица, за исключением указанных в п. 1 ст. 20 Земельного кодекса, обязаны переоформить право постоянного (бессрочного) пользования земельными участками на право аренды земельных участков или приобрести земельные участки в собственность по своему желанию до 01.01.2006 в соответствии с правилами ст. 36 Земельного кодекса. Учитывая это, суд надзорной инстанции пришел к выводу, что приватизация земельного участка субъектом права постоянного (бессрочного) пользования этим участком в той его части, которая необходима для использования собственником (третьим лицом) объекта недвижимого имущества, на нем расположенного, не основана на законе, поскольку нарушает исключительное право последнего на приватизацию данного земельного участка. На момент заключения договора от 20.12.2002 N 10 на спорном земельном участке находились объекты недвижимости, принадлежащие на праве собственности предпринимателю и обществу "Завод тяжелого машиностроения" (правопредшественнику общества "СТП"), которое сохранило исключительное право на приватизацию земельного участка в той части, которая необходима для использования электроподстанции N 5. Вывод судов о том, что при продаже здания электроподстанции N 5 к покупателю перешло только право пользования спорным земельным участком, на котором был расположен этот объект недвижимого имущества, не был, по мнению надзорной инстанции, основан на законе, поскольку действие исключительного права правопредшественника общества "СТП" на приватизацию такого земельного участка, перешедшее в порядке материального правопреемства к истцу, не могло быть прекращено договором купли-продажи земельного участка от 20.12.2002 N 10. Таким образом, как счел суд надзорной инстанции, договор от 20.12.2002 N 10 купли-продажи земельного участка являлся недействительным в отношении той части участка, на которой находилось здание электроподстанции N 5 и которая была необходима для ее использования. Соответственно, суд надзорной инстанции отменил судебные акты трех инстанций и принял новое решение - признать недействительным договор купли-продажи земельного участка от 20.12.2002 N 10 в отношении площади участка, занятой электроподстанцией N 5 и необходимой для ее использования. Казалось бы, лицо, приобретающее электроподстанцию в собственность, должно было понимать возможные негативные последствия этой сделки, а именно то, что электроподстанция была расположена на земельном участке, принадлежавшем другому собственнику. Внешне именно в этом и состоял предпринимательский риск, предусмотренный п. 1 ст. 2 ГК РФ. Более того, истец не был стороной спорной сделки. Однако он обосновал свое право на иск тем, что не имел возможности приобрести участок в собственность. Суд счел, что истец доказал, в чем именно ущемляет его права спорная сделка. Следующим надо было доказывать основания, по которым спорная сделка могла быть признана недействительной. Насколько следует из текста Постановления, суд не обозначил ясно и определенно, в чем именно был нарушен закон при заключении спорной сделки. Как представляется, ее стороны закон и не нарушали. Нельзя же считать нарушением закона то, что они не озаботились вопросом, не будет ли в будущем ограничено право лица, которое может быть купит электроподстанцию, на приобретение в собственность земельного участка. А если бы сроки исковой давности по спорной сделке уже истекли? Что, выходит, в таком случае, вопреки ключевому утверждению суда, действие исключительного права на приватизацию земельного участка все-таки могло быть прекращено договором купли-продажи земельного участка? Более того, данное решение суда подводит к выводу, что покупатель земельного участка должен быть готов к тому, что суд признает сделку купли-продажи недействительной. И единственным основанием для этого может быть ограничение каких-то прав в отношении земельного участка у лица, которое может быть в будущем купит недвижимость, расположенную на таком участке. Вряд ли такая ситуация будет способствовать укреплению уверенности приобретателей земельных участков. Конечно, можно найти несколько иную целесообразность в логике суда. Как известно, существующие в настоящее время товарищества собственников жилья не всегда успели приобрести право собственности на земельный участок, на котором расположен их жилой дом. В Москве, например, эта проблема стоит особо остро. Имеет ли право нынешний собственник такой земли (например, органы власти субъекта Федерации) продать ее кому-либо еще, помимо ТСЖ, и тем самым заблаговременно лишить товарищество права на приобретение ее в собственность? Тут несомненно имеется проблема практического плана, и вряд ли она имеет легкое решение.
3.4. Суд признал ничтожным договор купли-продажи, стороной которого был орган местного самоуправления. По мнению суда, основанием для этого было нарушение требований Устава объединенного муниципального образования (Постановление ФАС ПО от 18.10.2005 N А57-10823/04-19).
Комментарий
Между Администрацией объединенного муниципального образования Воскресенского района Саратовской области (далее - Администрация) и ЗАО "Виталмар Агро-Саратов" был заключен договор купли-продажи подсолнечника N 001-СП. Администрация обратилась в суд к ЗАО "Виталмар Агро-Саратов" с иском о признании недействительным вышеуказанного договора. Истец обосновал иск ст. ст. 455, 153, 168 ГК РФ, ст. 19 ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", ст. 15 Устава объединенного муниципального образования Воскресенского района Саратовской области и мотивировал иск несоответствием закону оспариваемого договора. Решением от 20.12.2004 суд иск удовлетворил. При этом суд исходил из несоответствия оспариваемой сделки ст. 69 БК РФ, ст. 16 Устава муниципального образования, ст. 19 ФЗ РФ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". Постановлением апелляционной инстанции от 21.04.2005 решение суда первой инстанции было оставлено без изменения. ЗАО "Виталмар Агро-Саратов" обжаловало судебные акты в суд кассационной инстанции. По его мнению, оценка спорному договору была дана судом ранее, т. к. имелось вступившее в законную силу решение по делу N 215/03-10-15, которое имело преюдициальное значение. Суд кассационной инстанции установил по делу следующее. В соответствии с ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" и Уставом муниципального образования муниципальный орган не вправе осуществлять коммерческую деятельность. В силу п. 3 ст. 50 ГК РФ некоммерческие организации могут осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям. По мнению суда, договор купли-продажи подсолнечника не свидетельствовал о необходимости заключения указанного договора ради достижения целей, для которых была создана Администрация. В разделе 2 Положения об Администрации были определены ее задачи и функции. В связи с этим, по мнению суда кассационной инстанции, суд правомерно признал оспариваемый договор не соответствующим закону и ничтожным в силу ст. 168 ГК РФ. При этом довод о преюдициальности судебного решения по делу N 215/03-10-15 не был принят во внимание, поскольку оценка договору купли-продажи в указанном судебном акте не была дана. На основании вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. Как установлено ст. 168 ГК РФ ничтожными являются сделки, не соответствующие требованиям закона или иных правовых актов. В данном случае суд сделал ссылку на ФЗ от 28.08.1995 г. N 154-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", в частности, на его ст. 19. Однако ни в этой статье, ни вообще в Законе речь не идет о праве муниципального органа осуществлять коммерческую деятельность. Единственно, в ст. 8 Закона говорится об уставе муниципального образования, в котором могут быть урегулированы вопросы его компетенции. В судебном Постановлении в качестве основания признания сделки ничтожной делается ссылка как раз на ст. 15 Устава объединенного муниципального образования Воскресенского района Саратовской области. Итак, Закон прямо не устанавливает запрета для органов местного самоуправления заниматься, по крайней мере, в отдельных случаях, коммерческой деятельностью. В любом случае это право существует по крайней мере тогда, когда орган местного самоуправления решает вопросы организации своей работы. Суд не указал, что в спорном договоре была сделана прямая ссылка на Устав объединенного муниципального образования Воскресенского района Саратовской области. Наверное, такой ссылки в договоре и не было. В таком случае оправдано ли предполагать, что другая сторона сделки знала или должна была знать о пределах компетенции органа местной власти? Как представляется, в данном случае находит определенное отражение общая тенденция для российской судебной практики. Суды при признании сделок недействительными исходят в первую очередь не из необходимости обеспечения стабильности гражданского оборота и развития товарных отношений, а из установления дополнительных запретов, препятствующих, видимо, предполагаемым правонарушениям. В данном случае спорная сделка, видимо, противоречила лишь нормативному акту на уровне местного самоуправления. Суд не исследовал вопрос, могла ли указанная сделка быть тем не менее исполнена, несмотря на ограничения в Уставе. Возможно, что у местной администрации имелись достаточные возможности, чтобы исполнить свои обязательства по этой сделке. Если так, то выводы суда по данному делу не представляются достаточно бесспорными.
3.5. Суд признал спорную сделку ничтожной по тому основанию, что для подобных категорий сделок обязательно определение величины стоимости объекта оценки, указанной независимым оценщиком (Постановление ФАС УО от 20.10.2005 N Ф09-3482/05-С5).
Комментарий
ООО "Магазин "Шанс" и Никоновой Т. А., являвшимися на 21.07.2004 участниками ООО "Магазин на Цюрупа", 21.07.2004 было принято решение об увеличении уставного капитала ООО "Магазин на Цюрупа", во исполнение которого ООО "Магазин "Шанс" в уставный капитал ООО "Магазин на Цюрупа" было внесено недвижимое имущество - нежилое помещение с инвентарным номером 10425, литера А, общей площадью 1027,1 кв. м, стоимостью 3002614 руб. Актом от 02.08.2004 ООО "Магазин на Цюрупа" данное имущество было принято. В дальнейшем ООО "Магазин "Шанс" сочло, что при совершении сделки по внесению вклада в виде нежилого помещения в уставный капитал ООО "Магазин на Цюрупа" имели место нарушения ФЗ "Об оценочной деятельности в Российской Федерации" и ст. 15 ФЗ от 08.02.1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", выразившиеся в неосуществлении оценки неденежного вклада стоимостью более 200 МРОТ независимым оценщиком. Соответственно, ООО "Магазин "Шанс" обратилось в суд с иском, содержавшим требование признать недействительной сделку по внесению ООО "Магазин "Шанс" в уставный капитал ООО "Магазин на Цюрупа" недвижимого имущества (нежилого торгового помещения общей площадью 1027,1 кв. м), совершенную на основании решения общего собрания участников ООО "Магазин на Цюрупа" (протокол от 21.07.2004 N 1), п. 2.1 учредительного договора участников ООО "Магазин на Цюрупа" от 21.07.2004, п. 3.1 Устава ООО "Магазин на Цюрупа" (в редакции от 21.07.2004) и акта приема-передачи нежилого помещения от 02.08.2004. Истец также просил применить последствия недействительности ничтожной сделки. Решением суда первой инстанции от 05.08.2005 в удовлетворении исковых требований было отказано. В суде апелляционной инстанции дело не пересматривалось. В кассационной жалобе ООО "Магазин "Шанс" просило решение суда первой инстанции отменить, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права: ст. 15 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", ст. 168 ГК РФ. Суд кассационной инстанции установил по делу следующее. Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что если законом или иным нормативным актом установлено лишь обязательное привлечение независимого оценщика (обязательное проведение независимым оценщиком оценки объекта оценки), непривлечение независимого оценщика само по себе не является основанием для признания судом сделки недействительной по мотивам нарушения требований закона (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.05.2005 N 92 "О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании оценки имущества, произведенной независимым оценщиком"). Суд кассационной инстанции не согласился с мнением суда первой инстанции о том, что подлежит признанию недействительной только та сделка, которая совершена по цене, не соответствующей стоимости, приведенной в отчете независимого оценщика, а также с выводом суда об отсутствии оснований для признания сделки недействительной в случае ее совершения в отношении объекта, когда его цена не определялась независимым оценщиком. В соответствии с п. 2 ст. 15 ФЗ от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", если номинальная стоимость (увеличение номинальной стоимости) доли участника общества в уставном капитале общества, оплачиваемой неденежным вкладом, составляет более двухсот МРОТ, установленных федеральным законом на дату представления документов для государственной регистрации общества или соответствующих изменений в уставе общества, такой вклад должен оцениваться независимым оценщиком. Таким образом, ст. 15 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" предусмотрен обязательный характер величины стоимости объекта оценки, установленной независимым оценщиком (абз. 5 п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ "О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании оценки имущества, произведенной независимым оценщиком"). Соответственно, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что если в соответствии с законом или иным нормативным актом для сторон сделки предусмотрена обязательность величины стоимости объекта оценки, указанной независимым оценщиком (в том числе, когда законом или иным нормативным актом установлено, что объект не может быть оценен ниже или выше стоимости, названной в отчете независимого оценщика), то в случае совершения сделки по цене, не соответствующей стоимости, приведенной в отчете независимого оценщика, такая сделка должна признаваться судом недействительной (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ "О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании оценки имущества, произведенной независимым оценщиком"). Учитывая, что обстоятельства дела судом первой инстанции были установлены полно и правильно, однако были неправильно применены нормы материального законодательства (ст. 15 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", ст. 168 ГК РФ), суд кассационной инстанции счел возможным, не передавая дело на новое рассмотрение, вынести новое решение. Как было установлено судом первой инстанции, вклад ООО "Магазин "Шанс" в уставный капитал ООО "Магазин на Цюрупа" в виде нежилого помещения стоимостью более 200 МРОТ независимым оценщиком оценен не был, что являлось нарушением требований, установленных п. 2 ст. 15 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью". Соответственно, суд кассационной инстанции, руководствуясь ст. 166, 168 ГК РФ, признал недействительной сделку по внесению указанного вклада в уставный капитал ООО "Магазин на Цюрупа" как не соответствующую требованиям закона и отменил решение суда первой инстанции. Участники гражданских отношений нередко используют возможность признания сделки недействительной для достижения тех или иных самостоятельных целей, не относящихся к вопросу о недействительности. При этом привносится новый элемент в процесс гражданского оборота, что, наверное, не способствует его стабильности. В данном случае вопрос о недействительности подняло то же лицо, которое и было инициатором заключения спорной сделки. Понятно, что участники такой сделки в первую очередь и являются заинтересованными лицами при возникновении вопроса о ее недействительности. Казалось бы, если в данном случае стороны сделки пришли на каком-то этапе к заключению, что они нарушили закон при заключении сделки, то они могут, не обращаясь в суд, заново достичь соответствующие договоренности или уточнить уже имеющийся договор и разрешить эту проблему. Поскольку это не произошло, значит одной стороне сделки или всем сторонам сделки было необходимо получить именно судебное решение о ее недействительности. Цели такого подхода могут быть разными. Конечно, нельзя исключать, что факт нарушения закона выяснился случайно и одна сторона сделки пожелала исправить ситуацию, а другая сторона была против. Однако возможно и иное. Например, сторона сделки умышленно нарушила требования закона, причем хотя и в достаточно неочевидной форме, но так, чтобы в случае необходимости гарантированно добиться через суд признания сделки недействительной. Это возможно тогда, когда участник сделки сомневается в ее целесообразности и хочет оставить за собой возможность вернуться к первоначальному положению, если сочтет, что в этом возникла необходимость. Возможны и другие варианты. Например, заключение сделки является условием для совершения каких-то иных действий, в которых имеется заинтересованность. Если такие действия прямо и явно не связаны с такой сделкой, то в случае признания ее недействительной участники этих действий уже не смогут вернуться к первоначальному положению. К примеру, в данном случае участники сделки увеличили уставный капитал, может быть, для того, чтобы иметь возможность заключить какие-то дополнительные договоры, например, получить кредит. После того, как эти договоры были заключены, сделка была успешно оспорена в суде, уставный капитал вновь уменьшился, а вместе с ним уменьшились и пределы ответственности соответствующей организации. Ясно, что подобные возможности предоставляет недостаточно совершенное законодательство, регулирующее вопросы недействительности сделок. Надежность и устойчивость товарных отношений будет только возрастать, если законодатель и суды будут стремиться сужать возможности признания сделок недействительными. Например, в данном комментируемом случае суд не пытался провести оценку спорного объекта. Не исключено, что если бы такая оценка не слишком существенно отличалась от оценки имущества, включенного в уставный капитал, суд мог бы и не признавать спорную сделку ничтожной. Кстати, в подтверждение обоснованности такого подхода можно упомянуть два Постановления Президиума ВАС РФ от 03.12.02 N 6616/02 и от 28.01.03 N 12024/02, в которых суд признал, что нарушения закона имеются, однако оставил в силе решения судов об отказе в иске о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности. В качестве обоснования отказа в иске было указано на отсутствие реального (а не предполагаемого законодателем при формировании нарушенной нормы закона) нарушения публичных интересов и возможность причинения значительного вреда другой стороне в сделке, которая действовала добросовестно.
3.6. Суд признал сделку уступки требования недействительной на том основании, что никакие права по ней реально не передавались и использование этих прав на момент судебного разбирательства было невозможно (Решение Арбитражного суда МО от 20.09.2005 N А41-К1-11206/05).
Комментарий
13.05.1998 Администрация Балашихинского района Московской области (далее - Администрация) заключила с ООО "Агентство недвижимости "Жилищный вопрос" (далее - Агентство) договор N 111 "О реализации инвестиционного проекта на освоение земельного участка площадью 11,2 га под коттеджную застройку в г. Балашихе, мкр. 22 "Поляна", согласно которому инвестор (истец) осуществлял вложение собственных и привлеченных средств в форме инвестиций для финансирования инвестиционного проекта и обеспечивал их целевое использование, являясь главным исполнителем работ по договору, и реализовал инвестиционный объект (за исключением доли Администрации). Пункт 3.1 указанного договора установил, что с момента заключения договора на период проектно-строительных работ, строительства, пуско-наладочных работ по объекту и до выполнения сторонами обязательств по договору объект являлся общей долевой собственностью сторон. Пункт 3.4 договора определял, что права инвестора на земельный участок, отводимый под объект, определяются в соответствии с постановлением Главы Балашихинского района Московской обл. Инвестор согласно договору был вправе на время строительства передать арендные права заказчику по согласованию с Администрацией. 01.12.2000 Администрацией и Агентством было заключено дополнительное соглашение N 463 к договору N 111, которым была уточнена площадь застраиваемого земельного участка в размере 8,45 га и изменен порядок раздела возведенных объектов между участниками застройки по окончании строительства. Агентство 02.07.2004 заключило с ООО "Эрастрой-Профит" инвестиционное соглашение за номером 0207 по реализации инвестиционного проекта по освоению указанного земельного участка. Согласно п. 1.1 предметом данного соглашения являлась передача прав и обязанностей инвестора по договору N 111 от 13.05.1998 и соответствующим соглашениям к договору N 111 к ООО "Эрастрой-Профит". Агентство обратилось в суд с иском к ООО "Эрастрой-Профит" о признании инвестиционного соглашения N 0207 от 02.07.2004 по реализации инвестиционного проекта по освоению земельного участка 8,45 га под коттеджную застройку в г. Балашихе, мкр. 22 "Поляна" недействительным. Исковые требования были мотивированы тем, что оспариваемое соглашение не соответствовало нормам ст. 384 ГК РФ, а также положениям Земельного кодекса РФ. Ответчик требования по иску не признал и сообщил, что земельный участок, переданный под строительство коттеджного поселка, фактически находится в границах города Балашиха, в связи с чем имеет статус "земли поселений", поэтому истец вправе был передать часть своих функций другому лицу по освоению данного земельного участка. Суд установил по делу следующее. В силу положений ст. 384 ГК РФ право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали на момент перехода права. Пунктом 2.2.1 оспариваемого соглашения была предусмотрена передача ООО "Эрастрой-Профит" от истца прав на строительство 10 сблокированных коттеджей, расположенных в северной части земельного участка, площадью 8,45 га в мкр. 22 "Поляна" владение N 3 г. Балашиха. Вместе с тем из условий договора N 111 от 13.05.1998, заключенного между Администрацией и истцом, не следовало, что Агентство на момент заключения инвестиционного соглашения N 0207 обладало указанными правами. Таким образом, по мнению суда, данные условия сделки не соответствовали положениям ст. 384 ГК РФ и, в силу требований ст. 168 ГК РФ, являлись ничтожными. Суд также счел, что земельный участок площадью 8,45 га, расположенный по адресу: Московская область, Балашихинский район, мкр. 21 "Поляна", относился к землям сельскохозяйственного назначения. В соответствии с п. 2 ст. 7 Земельного кодекса РФ земли сельскохозяйственного назначения используются в соответствии с установленным для них целевым назначением. Поэтому до момента оформления перевода указанного земельного участка в земли поселений в порядке, установленном действующим законодательством, эта земля не могла быть использована для осуществления строительства. Суд не принял довод о том, что земельный участок относился к землям поселений, поскольку на основании постановления Губернатора Московской обл. от 10.06.2003 вошел в черту города Балашиха. В соответствии с п. 1 ст. 8 Земельного кодекса РФ и п. 2 ст. 3 Закона Московской области "О предоставлении земельных участков, находящихся в государственной собственности, для осуществления предпринимательской и некоммерческой деятельности на территории Московской области" изменение целевого назначения (перевод из одной категории в другую) земель сельскохозяйственного назначения осуществляется органом исполнительной власти субъекта РФ, то есть Правительством Московской области. Суд установил, что Правительством Московской области данный перевод на момент заключения сделки не был осуществлен. Учитывая изложенное, суд счел возможным удовлетворить исковые требования, признав недействительным инвестиционное соглашение N 0207 от 02.07.2004 по реализации инвестиционного проекта по освоению земельного участка площадью 8,45 га под коттеджную застройку в г. Балашиха. Данное комментируемое решение суда является примером того, как именно суды применяют на практике положения законодательства, касающиеся оснований для признания сделки ничтожной. Ст. 168 ГК РФ говорит о том, что ничтожными являются сделки, не соответствующие закону или иным правовым актам. Однако в указанной статье не уточняется, какие именно несоответствия закону достаточны для того, чтобы привести к ничтожности сделки. Обычно предполагается, что такие несоответствия должны быть существенными. Однако и этого недостаточно. В результате указанная норма толкуется и применяется судами самостоятельно, если только применительно к отдельным случаям законодатель не предусматривает соответствующих уточнений. Нужно отметить, что на практике суды подчас склонны расширительно толковать положения ст. 168 ГК РФ и признавать ничтожными сделки даже в тех случаях, когда несоответствие спорной сделки закону или иному акту достаточно неочевидное. Конечно, в результате снижается уверенность участников рыночных отношений в стабильности, устойчивости гражданского оборота, что несомненно является негативным явлением в экономике. В данном случае суд счел, что достаточным основанием для признания сделки ничтожной является ее несоответствие требованиям ст. 384 ГК РФ. Однако если обратиться к тексту этой статьи, то становится очевидным, что она устанавливает лишь правило, что право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Иными словами, сколько у первоначального кредитора было прав, именно столько и перейдет к новому кредитору. Но данная норма, например, прямо не предусматривает, что если объем таких передаваемых прав равен нулю, то сделка по уступке прав является ничтожной. Наверное, можно попытаться объяснить, почему законодатель предпочел не оговаривать такой возможности. Подобная сделка будет бесполезной для ее сторон, но не будет подрывать основы гражданского оборота. Примерно такая же ситуация сложилась в данном деле и по вопросу о том, являются ли соответствующие участки землями поселений или нет. На момент рассмотрения дела в суде власти субъекта федерации еще не приняли решение об изменении целевого назначения этих земель. Однако учитывая, что они уже были включены в городскую черту, вполне обоснованно можно ожидать, что это через какое-то время может произойти. Кредитор в данном случае уступил право на застройку земель, а их назначение не позволяет пока это делать. В таком случае новый кредитор и не сможет реализовать полученные от прежнего кредитора права до тех пор, пока статус земель не изменится. То есть новый кредитор будет обладать правами, которые пока не могут быть реализованы, а может быть и никогда не будут реализованы. Неясно, какой ущерб гражданскому обороту может нанести сделка по уступке таких прав. Другое дело, если первоначальный кредитор, заключая спорную сделку, преследовал тем самым какие-то цели, которые оказались за пределами судебного разбирательства. Достигнув эти цели, такой кредитор воспользовался недостатками законодательства и судебной практики и добился через суд возвращения себе прав, переданных по спорной сделке. В пользу такого варианта говорит и то, что ни истец, ни ответчик не подняли вопрос о применении последствий недействительности сделки. Скорее всего это значит, что переход каких-то прав, фактически связанных со спорной сделкой, формально с ней не был связан. В такой ситуации суд, слишком широко толкуя законодательство и легко соглашаясь на признание сделки недействительной, создал для участников рынка дополнительные возможности пересматривать уже достигнутые и даже выполненные договоренности. Конечно же, это не может способствовать стабильности и в конечном итоге развитию товарно-денежных отношений. Конечно, законодатель стремился как-то предотвратить злоупотребления, прикрывая их вопросом о недействительности сделки. Соответственно, законодательство предусматривает различные способы избежать признания сделки недействительной, но обеспечить интересы потерпевшей стороны. Законом допускается частичное признание сделки недействительной, одобрение недействительной сделки, предусматриваются альтернативные способы защиты, которые способны восстановить интересы субъектов гражданского оборота. Однако пока созданная модель, видимо, если далека от совершенства.
3.7. Суд счел, что основанием для признания сделки недействительной (ничтожной) может быть ее несоответствие не только конкретной норме законодательства, но и смыслу правил, вытекающих из толкования различных норм законодательных и иных нормативных актов (Постановление Президиума ВАС РФ от 25.10.2005 N 7322/05).
Комментарий
Между ООО "Краевой коммерческий "Сибирский социальный банк" (далее - Сибсоцбанк) и районной администрацией был заключен договор банковского счета - договор бюджетного счета в рублях от 28.06.2001, на основании которого районной администрации был открыт счет N 40202810300000981701 для осуществления расчетно-кассовых операций по финансированию капитальных вложений за счет средств, выделенных из краевого бюджета. Прокурор края обратился в суд с иском к Сибсоцбанку и районной администрации о признании недействительным договора указанного бюджетного счета, заключенного между ответчиками, и применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде обязания Сибсоцбанка закрыть счет. Исковые требования прокурора были мотивированы тем, что договор бюджетного счета в силу ст. 168 ГК РФ являлся недействительным, поскольку был заключен с нарушением бюджетного законодательства (ст. ст. 155, 156 БК РФ). Кроме того, осуществление расчетов по бюджетным средствам через банковский счет, открытый в коммерческом банке, нарушал требования закона о казначейском исполнении бюджетов и принцип единства кассы (ст. ст. 215, 216 БК РФ). Решением суда первой инстанции от 30.07.2004 в удовлетворении иска было отказано. Суд установил, что оспариваемый договор не являлся бюджетным для районной администрации, поскольку не был связан с формированием доходов и осуществлением расходов бюджета муниципального образования; районная администрация не являлась участником бюджетных правоотношений, так как выделенные ей денежные средства на капитальное строительство не учитывались в бюджете района; действующим законодательством было предусмотрено право законодательных и исполнительных органов государственной власти и представительных органов местного самоуправления на соответствующем уровне бюджетной системы самостоятельно осуществлять бюджетный процесс. Постановлением суда апелляционной инстанции от 25.10.2004 решение суда первой инстанции было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции своим Постановлением от 15.03.2005 судебные акты двух инстанций также оставил без изменения. Прокуратура обратилась в суд надзорной инстанции с представлением. Суд надзорной инстанции установил по делу следующие обстоятельства. Вывод судов о неприменении к отношениям сторон норм бюджетного законодательства является ошибочным. Районная администрация независимо от того, отражает ли она в бюджете района средства на капитальное строительство, поступающие из краевого бюджета, в соответствии со статьями 1, 152, 162 БК РФ участвует в бюджетном процессе по исполнению краевого бюджета, поскольку осуществляет расходы на капитальное строительство в качестве получателя бюджетных средств, выделяемых на эти цели. Ст. 215 БК РФ установлено казначейское исполнение бюджетов. В силу положений ст. 134 БК РФ (в редакции, действовавшей до 01.01.2005) заключение соглашения на казначейское исполнение бюджета Алтайского края было обязательно, так как этот субъект Российской Федерации является дотационным регионом. Как отметил суд надзорной инстанции, именно на основании данного требования закона администрация Алтайского края и заключила с управлением федерального казначейства соглашение о кассовом обслуживании исполнения бюджета края от 05.04.2000. Соглашением было предусмотрено: открытие счета краевого бюджета управлением федерального казначейства для учета им средств краевого бюджета в Главном расчетно-кассовом центре Главного управления Центрального банка Российской Федерации по Алтайскому краю; учет движения средств краевого бюджета осуществляется управлением федерального казначейства на открытом у него лицевом счете; для учета расходов получателям бюджетных средств в управлении федерального казначейства открываются лицевые счета, на которых отражаются финансирование получателей бюджетных средств и их кассовые расходы. Таким образом, отметил суд, управление федерального казначейства в процессе осуществления кассового обслуживания исполнения краевого бюджета приняло на себя обязательство по обеспечению учета финансирования расходов краевого бюджета без каких-либо ограничений, то есть в полном объеме. Соответственно, суд пришел к выводу, что Сибсоцбанк не входил в систему органов финансового контроля Алтайского края. Поэтому как ранее заключенный между администрацией Алтайского края и Сибсоцбанком договор по оказанию услуг по консультированию и контролю за целевым использованием средств от 03.01.2002, так и заключенное между теми же лицами соглашение о сотрудничестве в области финансирования капитальных вложений за счет средств краевого бюджета от 28.02.2003, включающее в себя условие "сопровождать целевое использование средств краевого бюджета, направляемых на финансирование капитальных вложений", были незаконны. Суд надзорной инстанции дал следующую оценку позиции судов трех инстанций. По его мнению, является необоснованным их довод о том, что действующим законодательством предусмотрено право законодательных и исполнительных органов государственной власти и представительных органов местного самоуправления на соответствующем уровне бюджетной системы самостоятельно осуществлять бюджетный процесс, в связи с чем Постановлениями администрации Алтайского края от 01.02.2000 N 77 "О схеме финансирования капитального строительства" и от 06.10.2000 N 789 "О порядке финансирования проектов за счет средств капитальных вложений краевого бюджета", не признанными в установленном порядке недействительными, обязанности по осуществлению расчетно-кассового обслуживания капитального строительства, финансируемого из краевого бюджета, были возложены на Сибсоцбанк. Суд надзорной инстанции отметил, что право самостоятельного осуществления бюджетного процесса ограничивалось и ранее, поскольку согласно положениям ст. 2 БК РФ нормативные правовые акты органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления муниципальных образований не могут противоречить БК РФ. На основе вышеизложенного суд надзорной инстанции постановил судебные акты трех инстанций отменить, спорную сделку признать недействительной и обязать банк закрыть спорный счет. Данное судебное Постановление примечательно по нескольким причинам. Во-первых, суд устанавливает определенные ориентиры, какие именно нарушения закона могут служить основанием для признания сделки недействительной. Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. На практике достаточно часто возникает вопрос, какие именно нарушения законодательства влекут недействительность сделки. Ясно, что это должны быть серьезные нарушения. Однако должно ли это быть нарушение требований, прямо установленных законом, или суд может признать сделку ничтожной и в том случае, если, по его мнению, стороны сделки действовали в нарушение духа закона, тех намерений, которые законодатель имел в виду, формулируя соответствующую норму? Как правило, суды признают сделки недействительными лишь тогда, когда прямо нарушено установленное законом ограничение. Иначе сама концепция признания сделок недействительными наносила бы ущерб принципу свободы договора, ставила бы под сомнение стабильность гражданского оборота, т. к. слишком большое число сделок могло попасть в число недействительных в результате свободного толкования закона. В данном случае мы имеем прямо противоположную ситуацию. Суд явно идет по пути широкого толкования закона и находит возможным при этом ссылаться не только на положения законодательства, но и на правила, установленные не законом, а соглашением о кассовом обслуживании исполнения бюджета края от 05.04.2000, заключенном администрацией края с управлением федерального казначейства. Суд также достаточно углубленно изучил коллизию норм, предусматривающих полномочия местных органов власти в области бюджетного финансирования и общих принципов бюджетного финансирования. Более того, суд не принял во внимание и то, что ответчики действовали на основании нормативного акта субъекта Федерации, который не был признан недействительным. Суд тут сослался на то, что право бюджетного процесса ограничивалось и ранее. Такая ссылка явно выглядела не слишком убедительно. Надо полагать, что такой подход суда был продиктован не столько желанием развить понимание концепции недействительности договора, сколько вполне ясными практическими соображениями. В данном случае суд недвусмысленно создал прецедент, как именно надо относиться к случаям, когда местные органы власти пытаются использовать бюджетные средства через счета коммерческих банков. Практический интерес тут может быть двоякого рода. Во-первых, ограничить круг банков, имеющих право пользоваться бюджетными средствами, т. к. это влечет определенные финансовые выгоды. Во-вторых, обеспечить более тщательный контроль за расходованием бюджетных средств, сужая возможности местной администрации на какие-либо злоупотребления. В любом случае, данное Постановление вряд ли можно рассматривать как прецедент, показывающий, как именно нужно разрешать определенную конкретную ситуацию. Хотя надо понимать, что вопросы практической целесообразности обязательно учитываются при рассмотрении такой непростой темы, как недействительность сделки.
3.8. Суд признал сделку по предоставлению предпринимателю муниципальной гарантии ничтожной в связи с тем, что местная администрация при формировании бюджета прямо не отразила в нем соответствующих возможных расходов (Постановление Президиума ВАС РФ от 18.08.2005 N 6582/05).
Комментарий
Между ЗАО "Орелагролизинг" (далее - общество), выступавшим в качестве сублизингодателя, и товариществом на вере "Н. П. Пятин и Компания" (далее - товарищество), выступавшим в качестве лизингополучателя, был заключен договор лизинга от 06.06.2003 N р-1 ДФЛ/2003, по условиям которого товарищество получило в лизинг сроком на семь лет комбайн "Енисей-954 "Руслан" стоимостью 2386091 руб. В целях обеспечения исполнения обязательств лизингополучателя местная администрация (далее - администрация) подписала с сублизингодателем договор поручительства (гарантию) от 06.06.2003 N 1, в котором была предусмотрена субсидиарная ответственность поручителя за невыплату в течение семи лет равными частями лизинговых платежей в полном объеме. Прокуратура обратилась в суд с иском к администрации и обществу о признании недействительным вышеуказанного договора поручительства (гарантии) от 06.06.2003 N 1. В качестве третьего лица к участию в деле было привлечено товарищество. Прокуратура полагала, что договор поручительства (гарантия) в силу ст. 168 ГК РФ являлся недействительным, поскольку не соответствовал требованиям бюджетного законодательства. Решением суда первой инстанции от 26.10.2004 договор поручительства (гарантия) от 06.06.2003 N 1 был признан недействительным. При этом суд установил, что оспариваемая сделка была заключена с нарушением положений ст. ст. 115, 117 БК РФ. Суд кассационной инстанции Постановлением от 28.02.2005 решение отменил и в иске отказал. По мнению суда кассационной инстанции, отсутствие в бюджете Верховского района Орловской обл. на 2003 г. сведений о выданной муниципальной гарантии по договору поручительства свидетельствовало лишь о нарушении порядка утверждения бюджета, но не могло служить основанием для признания данной сделки ничтожной. Суд надзорной инстанции пришел по данному делу к следующим выводам. Вывод суда кассационной инстанции об отсутствии оснований для признания недействительным договора поручительства является ошибочным. Статьей 115 БК РФ письменное обязательство муниципального образования отвечать полностью или частично перед третьими лицами за исполнение другим лицом гражданско-правового обязательства определено как муниципальная гарантия. Подписанный администрацией договор поручительства содержит условие о включении общей суммы поручительства в состав государственного долга как вида долгового обязательства. Кроме того, администрация подтвердила включение названного договора поручительства в соответствующий перечень гарантий как гарантий на сумму, превышающую 0,01 процента расходов бюджета. Таким образом, по мнению суда надзорной инстанции, договор поручительства от 06.06.2003 N 1 фактически являлся муниципальной гарантией. Муниципальная гарантия в силу ст. 100 БК РФ входит в муниципальный долг. Как установлено п. 1 ст. 107 БК РФ, правовым актом органа местного самоуправления о местном бюджете на очередной финансовый год должен быть установлен верхний предел муниципального долга с указанием, в том числе, предельного объема обязательств по муниципальным гарантиям. Форма и порядок предоставления муниципальных гарантий предусмотрены статьями 115, 117 БК РФ. Как подчеркнул суд надзорной инстанции, письменная форма муниципальной гарантии является обязательной. Гарантия предоставляется, как правило, на конкурсной основе. Решением о бюджете на очередной финансовый год должен быть установлен перечень предоставляемых отдельным юридическим лицам гарантий на сумму, превышающую 0,01 процента расходов местного бюджета. Согласно решению Верховского районного Совета народных депутатов Орловской обл. от 03.04.2003 N 60 р/с "О районном бюджете на 2003 год" расходы бюджета были утверждены в сумме 99996000 руб. Следовательно, все муниципальные гарантии, превышающие 9999 руб. 60 коп. (0,01 процента расходов районного бюджета), должны были быть указаны в данном решении. Однако в названном решении представительного органа местного самоуправления перечень предоставляемых муниципальных гарантий с включением в него оспариваемой гарантии отсутствует. Кроме того, в нарушение п. 7 ст. 117 БК РФ, соответствующий финансовый орган не исполнил обязанности по проверке финансового состояния получателя этой гарантии. Между тем из письма товарищества от 10.12.2004 N 86, адресованного обществу, следовало, что финансовое положение лизингополучателя было тяжелое, он не имел возможности погасить задолженность по лизинговым платежам за 2003 и 2004 гг. В этом случае принятые на себя администрацией обязательства по договору поручительства влекли несанкционированное расходование бюджетных средств, что противоречит требованиям БК РФ и нарушает интересы муниципального образования. Следовательно, по мнению суда надзорной инстанции, суд первой инстанции сделал правильный вывод о несоответствии муниципальной гарантии требованиям норм бюджетного законодательства и признал оспариваемый договор недействительным по правилам ст. 168 ГК РФ. Учитывая изложенное, суд надзорной инстанции отменил Постановление суда кассационной инстанции, а решение суда первой инстанции оставил без изменения. Позиция суда надзорной инстанции не представляется в данном деле совершенно бесспорной. Признание сделки недействительной - это исключительная мера, на которую суд должен идти только в крайнем случае, поскольку иные варианты ведут к еще более негативным последствиям. Ст. 168 ГК РФ говорит о том, что сделка ничтожна, если она не соответствует требованиям закона. В этой норме не уточняется, сколь значительным должно быть это несоответствие. Ясно, однако, что несоответствие требованиям закона должно быть существенным, и, как правило, суды именно из такого понимания ст. 168 ГК РФ и исходят. Что касается данного случая, то в нем речь идет о достаточно специфичной ситуации. Насколько можно понять из текста Постановления, определенное лицо получило по договору лизинга комбайн и должно было в течение 7 лет нести определенные финансовые обязательства. Надо полагать, местная администрация имела веские причины, чтобы избрать именно эту сделку из множества других договоров и дать под нее собственные гарантии. Во всяком случае, суд не установил, что администрация действовала в данном случае исходя из каких-то противоправных или безнравственных соображений. Соответственно, следовало считать, что администрация в данном случае действовала в интересах своего района и его населения и данный договор лизинга был ей действительно нужен. Из судебного Постановления также следует, что сумма гарантии была намного меньше размеров местного бюджета, который был равен почти 10 млн. руб. Ежегодные же выплаты должны были составить сумму около 300 тыс. руб. То есть вне зависимости от того, были ли суммы выплат предусмотрены в местном бюджете или нет, они скорее всего были бы осуществлены. Другое дело, что в таком случае могли пострадать другие статьи бюджета. Таким образом, если исходить из экономической целесообразности, то из данного судебного акта никак не следует, что выполнение местной администрацией своих обязательств было более оправданно, нежели признание сделки ничтожной. Что касается формальной стороны, то и тут позиция суда небезупречна. Речь идет о следующих нарушениях. Суд утверждал, что администрация действовала вопреки ст. 115 БК РФ. Однако эта статья говорит о том, следует ли или нет квалифицировать действия администрации как предоставление гарантии. Вряд ли можно считать, что тут имело место нарушение требований закона. В ст. 115 также сказано, что несоблюдение письменной формы гарантии влечет ее ничтожность. Но в данном случае гарантия имела письменную форму. Согласно ст. 115 БК РФ гарантии подобного рода должны предоставляться, как правило, на конкурсной основе. Однако из этой нормы ясно следует, что она все-таки диспозитивная и не содержит твердого требования о проведении конкурса. Соответственно, спорная гарантия также не входила в противоречие с этим положением БК РФ. Единственно, администрация не выполнила требования ст. 115 БК РФ о том, что исполнение государственных и муниципальных гарантий подлежит отражению в составе расходов бюджетов как предоставление кредитов. Но и в этой части нарушение не столь уж и существенно. Ведь речь шла о том, что соответствующие расходы не были прямо предусмотрены лишь в бюджете одного года из семи. Суд также счел, что имело место нарушение требований п. 7 ст. 117 БК РФ и соответствующий финансовый орган не проверил финансовое состояние получателя гарантии. Но из этого следует, что нарушение допустила не администрация, а определенный финансовый орган. Однако стороной по спорной сделке была все-таки администрация. Тут формулировка Постановления суда не отличается четкостью. Точнее было указать, что администрация нарушила требования ст. 117 БК РФ, заключив сделку и не имея при этом результатов проверки. Еще одно обстоятельство, которое привел суд в подтверждение своих выводов - это письмо получателя гарантии, в котором говорится о тяжелом финансовом положении. Но тут следует учитывать, что письмо датировано 2004 годом, а гарантия выдавалась годом раньше. Не исключено, что на момент выдачи гарантии финансовое положение соответствующего лица было как раз удовлетворительным. Как представляется, подобный подход суда наносит значительный ущерб стабильности гражданского оборота, ставя под неоправданное сомнение сделки органов местного самоуправления по предоставлению гарантий. Ясно, что гарантии выдаются именно тогда, когда имеется предпринимательский риск, и соответствующее лицо не желает на него идти самостоятельно. Однако администрация берет этот риск на себя и дает возможность предпринимателю осуществлять деятельность, представляющую значительную пользу для администрации и местного населения. Теперь же получается, что предприниматель должен брать на себя несвойственные ему функции, изучать бюджетное законодательство и требовать, чтобы в отношении его была проведена проверка его финансового положения. Однако и этого недостаточно. Если после предоставления гарантии местная администрация по каким-то причинам не предусмотрит в бюджете на очередной год соответствующие расходы, то сделка, согласно логике суда, становится ничтожной. Ясно, что такой подход полностью подрывает доверие предпринимателя к подобного рода гарантиям.
Название документа "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с признанием сделок недействительными (кабальные, мнимые и притворные сделки, а также сделки, заключенные с нарушением требований законодательства о размере тарифов). Часть 1" (Трофимов В. Н.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2006) Текст документа
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ОБЗОР ПРАКТИКИ РАССМОТРЕНИЯ АРБИТРАЖНЫМИ СУДАМИ СПОРОВ, СВЯЗАННЫХ С ПРИЗНАНИЕМ СДЕЛОК НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ (КАБАЛЬНЫЕ, МНИМЫЕ И ПРИТВОРНЫЕ СДЕЛКИ, А ТАКЖЕ СДЕЛКИ, ЗАКЛЮЧЕННЫЕ С НАРУШЕНИЕМ ТРЕБОВАНИЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О РАЗМЕРЕ ТАРИФОВ)
ЧАСТЬ 1
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 5 февраля 2006 года
В. Н. ТРОФИМОВ
Трофимов В. Н., адвокат, д. ю.н.
При подготовке обзора использовались только вступившие в силу решения. Прокомментировано 23 судебных решения.
1. Суд счел, что оспоренная сделка не является кабальной, т. к. действующее законодательство не устанавливает правила, что технические условия на газоснабжение могут быть получены только после заключения договора о передаче организации, выдающей такие технические условия, служебных или иных помещений (Постановление ФАС УО от 08.09.2005 N Ф09-2559/05-С5).
Комментарий
В судебной практике нередко встречаются иски о признании сделки недействительной на том основании, что эта сделка носит кабальный характер. Истцы приводят это основание среди других причин для признания недействительности сделки или ссылаются только на то, что сделка кабальная. Тем не менее суды редко удовлетворяют подобные иски. Причина заключается в том, что доказать факт кабальности сделки достаточно трудно. Согласно п. 1 ст. 179 ГК РФ сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Из этого определения следует, что сделка может быть признана кабальной, если она отвечает следующим условиям: - потерпевшая сторона заключила сделку вследствие стечения тяжелых обстоятельств; - условия сделки являются крайне невыгодными для потерпевшего; - другая сторона сознательно использовала тяжелое положение потерпевшей стороны. Нужно иметь в виду, что суды, как правило, достаточно ограничительно толкуют эти условия. Дело в том, что иной подход мог бы привести к ущемлению принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ), а также могла бы необоснованно быть поставлена под сомнение устойчивость гражданского оборота. Принцип свободы договора предполагает свободное волеизъявление сторон при определении ими соразмерности имущественных предоставлений. Иными словами, предпринимательская деятельность ведется на свой страх и риск (п. 1 ст. 2 ГК РФ) и предприниматель может заключить договор на условиях, отличающихся от обычно встречающихся на рынке. Это не должно вести к признанию договора недействительным, что иначе породило бы серьезную неуверенность участников рынка. Нередко высказывается мнение, что принцип недействительности кабальной сделки вообще противоречит свободе предпринимательства. Возникает вопрос о допустимости степени отступления от эквивалентности в договорных отношениях. Высказывается также мнение, что возложение на суд обязанности определять, являются ли условия сделки невыгодными, возлагает на суд не совсем свойственную ему функцию контроля за справедливостью гражданского оборота. Важно, что кабальная сделка является не ничтожной, а оспоримой. Только если потерпевшая сторона поставит вопрос в суде, соответствующая сделка может быть признана недействительной. Для признания кабальной сделки недействительной необходимо, чтобы одновременно присутствовали все три вышеуказанных условия, а не только одно или два из них, хотя подчас суды все-таки ссылаются лишь на два условия. Обстоятельства должны быть действительно тяжелыми, причем они должны возникнуть еще до момента заключения сделки. Должна присутствовать связь между тяжелыми обстоятельствами и невыгодностью условий сделки. Кроме того, другая сторона сделки должна использовать тяжелое положение потерпевшей стороны. Нередко суды считают, что для этого она не обязательно должна предпринимать активные действия. Достаточно, чтобы она просто знала о факте стечения тяжелых обстоятельств для другой стороны. На практике вокруг толкования содержания этих условий возникает достаточно много споров. Между ОАО "Газ-Сервис" и ООО "СК "ННГ" был 21.07.2003 заключен предварительный договор N 1, согласно которому стороны обязались в будущем заключить договор о доверительном управлении имуществом, а именно: помещением, расположенным в блок-секции N 1 семисекционного многоэтажного жилого дома в микрорайоне "Сипайлово-9", с порядковым номером 1, количеством комнат - 3, общей площадью 101,02 кв. м. ООО "СК "ННГ" не выполнило своего обязательства по заключению такого договора, и ОАО "Газ-Сервис" обратилось в суд с иском об обязании заключить договор доверительного управления имуществом - вышеуказанной трехкомнатной квартирой. В свою очередь, ООО "СК "ННГ" обратилось в суд со встречным исковым заявлением, ссылаясь при этом на то, что вынуждено было заключить предварительный договор вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях. Определением суда первой инстанции от 26.10.2004 к участию в деле в качестве третьего лица на стороне истца было привлечено МУП "Управление жилищного хозяйства". Определением суда первой инстанции от 21.12.2004 к производству было принято встречное исковое заявление ООО "СК "ННГ" к ОАО "Газ-Сервис" о признании ничтожным предварительного договора от 21.07.2003 N 1. Решением суда первой инстанции от 28.02.2005 в удовлетворении исковых требований ОАО "Газ-Сервис" было отказано. Встречные исковые требования ООО "СК "ННГ" были удовлетворены. Постановлением суда апелляционной инстанции от 04.05.2005 решение суда первой инстанции было отменено в части удовлетворения встречного искового заявления ООО "СК "ННГ". В удовлетворении встречных исковых требований ООО "СК "ННГ" было отказано. В остальной части решение суда первой инстанции было оставлено без изменения. ОАО "Газ-Сервис" обратилось в кассационный суд с жалобой. Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований ОАО "Газ-Сервис" и удовлетворяя встречные требования ООО "СК "ННГ", исходил из того, что оспариваемая сделка в силу п. 1 ст. 179 ГК РФ является кабальной, так как ООО "СК "ННГ" было вынуждено ее заключить, поскольку для начала строительства объекта ответчику необходимо было получить технические условия на газоснабжение, которые ОАО "Газ-Сервис", занимающее доминирующее положение на рынке услуг по газоснабжению, выдало с условием предоставления ему служебного жилья. Отменяя решение суда первой инстанции в части признания договора недействительным, суд апелляционной инстанции сделал вывод о том, что оспариваемая сделка не отвечает признакам кабальности. Вместе с тем суд апелляционной инстанции указал на то, что предварительный договор от 21.07.2003 N 1 являлся недействительным (ничтожным) по правилам ст. 166, 168 ГК РФ. При этом суд сделал вывод о том, что поскольку предварительный договор являлся ничтожным, то суд первой инстанции правомерно отказал в удовлетворении исковых требований об обязании заключить договор о доверительном управлении. Суд кассационной инстанции своим постановлением отменил решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и передал дело на новое рассмотрение. При этом суд кассационной инстанции указал, что при новом рассмотрении суду надлежало устранить отмеченные недостатки, установить все существенные обстоятельства, исследовать все имеющиеся доказательства и разрешить спор в соответствии с требованиями закона. Вынося это постановление, суд принял во внимание следующее. В соответствии с п. 1 ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Таким образом, по мнению суда, для признания сделки недействительной (кабальной) необходимы два условия: заключение сделки под влиянием тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных условиях, наличие действий другой стороны, свидетельствующих о том, что она такими тяжелыми обстоятельствами воспользовалась. Как отметил суд кассационной инстанции, суд апелляционной инстанции указал на ошибочность вывода суда первой инстанции о кабальности предварительного договора, поскольку действующее законодательство не устанавливало правило, что технические условия на газоснабжение могут быть получены только после того, как будет заключен договор о передаче организации, выдающей такие технические условия, служебных или иных помещений. При этом суд апелляционной инстанции сделал вывод о недействительности (ничтожности) спорной сделки по правилам ст. 166, 168 ГК РФ, однако не указал, на основании каких именно обстоятельств он признал спорный договор ничтожной сделкой, положениям каких именно норм права она противоречила. Суд кассационной инстанции также обратил внимание на то, что суд первой инстанции, признавая сделку кабальной, не привел в судебном акте выводов о наличии признаков кабальности сделки, не указал, чем подтверждается крайняя невыгодность сделки для ответчика. Таким образом, в данном деле суд кассационной инстанции ясно указал, что спорная сделка не является кабальной, согласившись с судом апелляционной инстанции, мотивировав это тем, что законодательством не было предусмотрено, что технические условия на газоснабжение могут быть получены только после заключения договора о передаче организации, выдающей такие технические условия, служебных или иных помещений. Это означает следующее. Ответчик действительно находился в тяжелых условиях, поскольку если он хотел дальше заниматься строительством дома, то должен был получить определенную услугу (технические условия на газоснабжение) от истца. Конечно же, ОАО "Газ-Сервис" знало об этих тяжелых условиях. Ясно, что для ответчика данная сделка в том виде, как она была заключена, не была выгодной. Более того, истец был монополистом на соответствующем рынке, т. е. без его согласия, надо полагать, дом было невозможно обеспечить газом. Конечно, кабальные сделки - это не те сделки, которые заключаются по причине тяжелого положения одной из сторон, вытекающего из связи законодательством одних обстоятельств с другими. Тут аргументация суда не выглядит слишком убедительной.
Суды достаточно часто рассматривают иски о недействительности договоров по основанию их кабальности. Однако, как правило, подобные исковые требования остаются без удовлетворения. Представляет интерес судебная практика, позволяющая оценить, по каким именно основаниям подобные иски не удовлетворяются, а какие обстоятельства все-таки удается в суде доказать:
1.1. Суд отказался признать сделку кабальной, т. к. посчитал, что истинная воля потерпевшей стороны была действительно направлена на выполнение ее обязательств, предусмотренных договором (Постановление ФАС ВСО от 04.07.2005 N А33-12117/04-С1-Ф02-3094/05-С2).
Комментарий
Согласно актам от 03.07.2003, составленным представителями энергосбыта МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска", на объектах, принадлежащих предпринимателю Трегубову К. А. на праве собственности, было обнаружено нарушение учета потребления электроэнергии путем изменения схемы подключения группы учета электроэнергии (счетчик шел в обратную сторону), а также прямого подключения без группы учета энергии. Согласно соглашению о порядке расчетов от 19.09.2003, заключенному предпринимателем Трегубовым К. А. и МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска", Трегубов К. А. признавал, что обязан оплатить по актам отдела энергосбыта МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска" 405142 руб. в течение 4 календарных месяцев. Согласно пункту 2 соглашения МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска" производит подключение объектов предпринимателя Трегубова К. А.: пекарни и автогаража - до 16 часов 19.09.2003. В случае нарушения сроков оплаты, предусмотренных пунктом 1 соглашения, МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска" было вправе отключить в одностороннем порядке объекты, перечисленные в пункте 2, без предварительного уведомления предпринимателя Трегубова К. А. (пункт 3 соглашения). В соответствии с пунктом 4 соглашения в срок до 01.10.2003 стороны принимали на себя обязательство заключить договор электроснабжения. ПБОЮЛ Трегубов К. А. обратился в суд с иском к МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска" о признании соглашения о порядке расчетов от 19.09.2003 недействительным и применении последствий недействительности сделки. В иске он указал, что соглашение от 19.09.2003 подписал вынужденно на заведомо кабальных условиях. Свои исковые требования он мотивировал тем, что отделом энергосбыта МУП "ОСП ЖКХ г. Лесосибирска" было произведено отключение электроэнергии на его пекарне, а ему было предложено оплатить акты о хищении электрической энергии. Для возобновления подачи электроэнергии на хлебопекарню он был вынужден подписать соглашение о порядке расчетов от 19.09.2003 на заведомо кабальных условиях. Решением от 07.09.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 11.11.2004, в удовлетворении исковых требований было отказано. Постановлением суда кассационной инстанции от 27.01.2005 Постановление апелляционной инстанции было отменено, а дело направлено на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию. Постановлением апелляционной инстанции от 31.03.2005 решение от 07.09.2004 было оставлено без изменения. ПБОЮЛ направил в суд кассационной инстанции жалобу, в которой просил отменить решение и постановление двух инстанций и вынести новое решение об удовлетворении иска. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Согласно ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. В силу ч. 1 ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований. По мнению суда, из содержания оспариваемого соглашения с учетом представленных в дело доказательств следовало, что при заключении соглашения воля сторон была направлена на уплату истцом 405142 руб. по актам отдела энергосбыта в возмещение причиненного ответчику ущерба. Заключив с ответчиком оспариваемое соглашение, истец в полном объеме исполнил принятые обязательства. При этом суд кассационной инстанции указал, что истцом не было представлено доказательств заключения оспариваемого соглашения под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка). Поскольку материалами дела было подтверждено присоединение объектов истца к энергосетям ответчика и потребление электроэнергии без заключения договора и с нарушением учета потребляемой энергии, довод истца о заключении оспариваемого соглашения на крайне невыгодных для него условиях был признан судом кассационной инстанции несостоятельным. Учитывая вышеизложенное, суд кассационной инстанции постановил судебные акты двух инстанций оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. В данном деле выводы суда представляются по некоторым вопросам достаточно спорными. Ясно, что недействительность сделки предполагает порок воли. В случае кабальной сделки потерпевшая сторона хотела бы не заключать кабальный договор, но не может этого избежать в силу сложившихся неблагоприятных обстоятельств. Соответственно суд, если он намерен установить порок воли, должен сравнить истинные намерения потерпевшей стороны с формальными условиями спорного договора. В данном же случае суд счел, что воля потерпевшей стороны была направлена на уплату определенной денежной суммы. Якобы подтверждением этого было исполнение своих обязательств по спорной сделке. Наверное, такой подход суда вряд ли был оправдан. Суд при оценке обстоятельств данного дела учитывал не столько признаки кабальной сделки, сколько исходил из принципа свободы договора. Суд также не дал никакой оценки тому обстоятельству, что отключение электроэнергии нанесло бы тяжелый удар по предпринимательской деятельности истца, учитывая ее характер. Впрочем, в данном деле, как и в иных подобных делах, основная проблема заключается именно в необходимости доказывать обстоятельства, носящие нематериальный характер, а именно: порок воли, вина другой стороны, воспользовавшейся тяжелым положением, ее осведомленность о тяжелом положении потерпевшей стороны. Если истец был все-таки прав и другая сторона навязала ему невыгодную сделку, то в таком случае она не просто воспользовалась тяжелым стечением обстоятельств, а активно добивалась заключения сделки на крайне невыгодных условиях. Нужно отметить, что в данном случае для потерпевшей стороны более перспективным мог быть путь защиты ее прав в рамках Уголовного кодекса.
1.2. Признавая сделку кабальной, суд посчитал доказательством вины энергоснабжающей организации тот факт, что она не направила потерпевшей стороне заблаговременно уведомление о возможности отключения электроэнергии (Постановление ФАС ЗСО от 17.08.2005 N Ф04-5107/2005(13891-А03-22)).
Комментарий
ОАО "Алтайэнерго" направило 06.09.2004 в адрес ООО "Барнаулэнерго" проекты договоров энергоснабжения от 01.08.2004 N 5231-э и N 9603-в, содержащие в пунктах 7.1, 7.2 следующие условия: - при превышении предусмотренных договором величин электропотребления и мощности на соответствующий расчетный период более чем на 2% без письменного согласования с Энергосбытом (пункт 2.1.1) покупатель оплачивает величину превышения в 10-кратном размере установленного тарифа; - при превышении покупателем (или его объектом) месячных величин потребления энергии более чем на 2%, за исключением случаев, когда это произошло в результате нарушения обязательства Энергосбытом, покупатель осуществляет платеж Энергосбыту в размере 50% стоимости непотребленной энергии. ООО "Барнаулэнерго" 15.09.2004 составило протокол разногласий к договору, в котором предложило последнему исключить из договора пункты 7.1 и 7.2, и направило его ОАО "Алтайэнерго". В протоколе согласования разногласий к договору от 01.08.2004 N 9603-в ОАО "Алтайэнерго" предложило ООО "Барнаулэнерго" увеличить в пункте 7.1 договора предельную величину потребления против согласованной с 2% до 5% и снизить размер ответственности с 10-кратного до 2-кратного; в пункте 7.2 договора уменьшить размер ответственности с 50% до 25%, а также уменьшить предельный размер непотребленной энергии против согласованных величин с 2% до 5%. 30.09.2004 ОАО "Алтайэнерго" направило ООО "Барнаулэнерго" уведомление, в котором сообщило о том, что с 11 часов 04.10.2004 будет прекращена подача электроэнергии в связи с отсутствием между сторонами договорных отношений. Данное уведомление ООО "Барнаулэнерго" получило 01.10.2004 и 04.10.2004 подписало договор от 01.08.2004 N 5231-э с отметкой о подписании договора без протокола разногласий. Таким образом, договор от 01.08.2004 N 9603-в был подписан с учетом протокола разногласий в редакции Энергосбыта. ООО "Барнаулэнерго" обратилось в суд с иском к ОАО "Алтайэнерго" и просило признать недействительными пункты 7.1 и 7.2 договоров энергоснабжения со ссылкой на статью 179 ГК РФ, а также на несоответствие спорных условий договора компенсационной природе неустойки. В обоснование иска была сделана ссылка на то, что спорные условия договоров, предусматривавшие повышенную ответственность покупателя за ненадлежащее исполнение обязательств, были включены в договоры вследствие стечения тяжелых обстоятельств: под угрозой отключения электроэнергии Энергосбытом. Решением суда от 01.12.2004 в удовлетворении иска было отказано. Постановлением апелляционной инстанции арбитражного суда от 22.03.2005 решение было отменено, принят новый судебный акт об удовлетворении требований истца. ОАО "Алтайэнерго" обратилось с кассационной жалобой, в которой просило Постановление апелляционной инстанции отменить, решение суда первой инстанции оставить в силе. По мнению заявителя, вывод суда о получении истцом уведомления о предполагаемом отключении 01.10.2005 электроэнергии не соответствовал материалам дела и не был обоснован. У истца была возможность обратиться в суд с заявлением о разрешении преддоговорного спора и с ходатайством в порядке ст. 93 АПК РФ об обеспечении исковых требований в виде запрещения ответчику отключать его энергоустановки. Кроме того, ОАО "Алтайэнерго" считало, что условия договоров о неустойке не противоречили закону и не нарушали права и интересы ООО "Барнаулэнерго", так как имели целью обеспечение надлежащего исполнения обязательств. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что истец не представил доказательства о принятии спорных пунктов договора при наличии обстоятельств, характерных для кабальной сделки, а именно: нахождения его в тяжелых обстоятельствах; совершения сделки на крайне невыгодных условиях, чем воспользовалась другая сторона по сделке. Кроме того, суд посчитал не доказанным истцом противоречие спорных пунктов договоров компенсационной природе неустойки, закрепленной гражданским законодательством. При повторном рассмотрении дела суд апелляционной инстанции не согласился с такими выводами суда первой инстанции, противоречащими фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам. Суд апелляционной инстанции посчитал, что у истца, оказывающего услуги по теплоснабжению населению и организациям, не имелось возможности по урегулированию преддоговорного спора в судебном порядке, поскольку уведомление Энергосбыта о предстоящем прекращении подачи электрической энергии с 04.10.2004 (начало отопительного сезона) в связи с неподписанием направленных энергоснабжающей организацией договоров истец получил 01.10.2004. Апелляционный суд оценил указанные действия ответчика как умышленные действия, вызвавшие для истца тяжелые обстоятельства и вынудившие заключить договоры на крайне невыгодных для него условиях, связанных с установлением его ответственности применительно к пунктам 7.1 и 7.2 договоров. По мнению суда кассационной инстанции, истец доказал, что договоры энергоснабжения от 01.08.2004 N 9603-в, от 01.08.2004 N 5231-э являются для него кабальными в части условий, предусмотренных пунктами 7.1 и 7.2, и соответственно арбитражный суд апелляционной инстанции правомерно отменил решение суда об отказе в иске и удовлетворил исковые требования, признав спорные условия договоров недействительными. При этом судом также было учтено, что взыскание по договору N 5231-э десятикратной и двукратной по договору N 9603-в стоимости потребленной сверх обусловленного договорного количества энергии носит штрафной характер и по существу вступает в противоречие с закрепленной гражданским законодательством природой неустойки, определяющей компенсационный характер по отношению к убыткам. Учитывая вышеизложенные обстоятельства, суд кассационной инстанции постановил судебный акт апелляционной инстанции оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. В данном случае суд все-таки согласился признать спорную сделку кабальной. Причем к одинаковым выводам пришел как суд апелляционной, так и кассационной инстанции. Ключевым в данном случае оказалось то, что ответчик не направил уведомление о возможности отключения электроэнергии заранее. Тем самым был доказан такой элемент кабальной сделки, как вина другой стороны. Более того, в данном случае было доказано, что тяжелое положение сложилось именно в результате действий ответчика. То, что речь шла о тяжелой ситуации, понятно. Однако ст. 179 ГК РФ все-таки говорит о стечении тяжелых обстоятельств, а не просто о тяжелой ситуации, то есть о наличии по крайней мере двух неблагоприятных факторов. В данном случае одним из таких неблагоприятных факторов были несвоевременные действия ответчика, направившего уведомление. О втором факторе суд ничего не говорит. Однако в качестве такового можно рассматривать то, что ответчик, скорее всего, являлся монополистом. То есть его доминирующее положение на рынке оказалось вторым неблагоприятным фактором для потерпевшей стороны, который она своими действиями никак не могла предотвратить. Кстати, действия ответчика в таком случае подпадали под ограничения, установленные ст. 5 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г. N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках". Однако истец по каким-то причинам предпочел не упоминать это в своем иске. В данном деле присутствует и еще один любопытный элемент. Понятно, что электроэнергия могла быть реализована лишь по установленным тарифам. То есть ответчик формально не так уж и много выигрывал от этой сделки. Но для квалификации сделки как кабальной как раз и не обязательно доказывать, что недобросовестная сторона получила от нее особую выгоду.
1.3. Суд не согласился с конкурсным управляющим, что организация-банкрот заключила кабальный договор в силу стечения крайне тяжелых обстоятельств. По мнению суда, не были доказаны крайне невыгодные условия договора, а также вина другой стороны (Постановление ФАС МО от 16.09.2005 N КГ-А40/8685-05).
Комментарий
Судом 08.09.2003 в отношении ОАО "Мосзеленстрой-1" было возбуждено дело о банкротстве, 15.10.2003 в отношении его было введено наблюдение, а решением того же суда по делу N А40-32277/03-36-22, 30Б от 27.04.2004 данное общество было признано несостоятельным (банкротом) и в отношении его было открыто конкурсное производство. 17.11.1997 между Московским земельным комитетом (арендодатель) и ОАО "Мосзеленстрой-1" (арендатор) был заключен договор аренды земельного участка за N М-07-010327, по которому арендодатель предоставил на срок 49 лет арендатору в аренду под строительство и дальнейшую эксплуатацию производственной базы земельный участок площадью 13000 кв. м. 14 июня 2003 г. ОАО "Мосзеленстрой-1" (продавец) и ООО "Мехстройтехника" (покупатель) заключили договор купли-продажи права долгосрочной аренды вышеназванного земельного участка, оценив это право в размере 375000 руб. Конкурсный управляющий ОАО "Мосзеленстрой-1" обратился в суд с иском к ООО "Мехстройтехника". Истец полагал, что при заключении договора от 14.06.2003 был нарушен закон: ст. 179 ГК РФ - договор являлся кабальным, ибо он был якобы заключен вследствие стечения тяжелых обстоятельств и на крайне невыгодных для истца условиях - ответчик воспользовался тяжелым финансовым положением истца; ст. 103 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" - сделка влекла за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими; ст. ст. 78 - 79 ФЗ "Об акционерных обществах" - сделка являлась крупной, и на ее совершение отсутствовало согласие уполномоченного органа ОАО "Мосзеленстрой-1". Истец также полагал, что договор являлся незаключенным в силу того, что не была произведена ее государственная регистрация. Соответственно, истец просил признать договор купли-продажи права аренды земельного участка от 14.06.2003 недействительным и применить последствия недействительности сделки. Решением суда первой инстанции от 24.12.2004 в удовлетворении иска было полностью отказано. Постановлением апелляционного суда от 19.05.2005 данное решение было оставлено без изменения. Истец направил кассационную жалобу. Представитель прокурора г. Москвы поддержал доводы истца лишь в части, касающейся признания договора недействительной сделкой по мотивам его кабальности. По мнению суда кассационной инстанции, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно отказали истцу в удовлетворении предъявленного иска, поскольку обстоятельства, которые бы свидетельствовали объективно о недействительности спорного договора либо о его незаключенности, в материалах дела отсутствовали. Как отметил суд кассационной инстанции, в подтверждение вышеизложенного следовало указать о том, что договор от 14.06.2003 не мог быть в силу ст. 179 ГК РФ признан кабальным, поскольку вина ООО "Мехстройтехника" в том, что данное общество знало о тяжелом финансовом положении ОАО "Мосзеленстрой-1" и вынудило его, таким образом, к заключению спорного договора купли-продажи на крайне невыгодных для того условиях, не была установлена в суде, а также не подтверждалась имеющимися в деле доказательствами. Суд кассационной инстанции нашел также несостоятельными ссылки истца на то, что договор являлся незаключенным, поскольку действующим законодательством не предусмотрена обязательность его регистрации соответствующим государственным органом; помимо этого, необходимо указать в данном случае и то, что 03.11.2003 между ОАО "Мосзеленстрой-1", ответчиком и Московским земельным комитетом было заключено дополнительное соглашение к договору аренды земельного участка за N М-07-010327 от 17.11.1997, которое подтверждало согласие арендодателя на отчуждение спорного земельного участка ответчику. По мнению суда, отсутствовали также и основания для признания спорного договора недействительной сделкой по ст. ст. 78 - 79 ФЗ "Об акционерных обществах", так как при цене аренды участка в виде 375000 рублей с учетом данных баланса истца на июль 2003 г. согласие на одобрение либо заключение договора соответствующими органами управления ОАО "Мосзеленстрой-1" не требовалось. Соответственно, суд кассационной инстанции постановил судебные акты двух инстанций оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. В данном деле, насколько это следует из текста постановления, прокурор согласился с истцом, что спорный договор является именно кабальной сделкой. Суд, в свою очередь, не согласился с истцом и прокурором по следующим обстоятельствам. Во-первых, по мнению суда, истец не смог доказать вины другой стороны, т. е. того, что она воспользовалась тяжелым положением потерпевшей стороны. Однако примечательно, что суд не поставил под сомнение то, что договор был заключен на крайне невыгодных для истца условиях. Вряд ли оправданным было утверждение суда о том, что истец должен был доказывать, что ответчик вынудил его заключить договор на крайне невыгодных условиях. Если бы ответчик не вынуждал заключать договор на крайне невыгодных условиях, а лишь воспользовался стечением тяжелых обстоятельств (п. 1 ст. 179 ГК РФ), то и этого было бы достаточно для признания сделки кабальной. Наверное, суд счел необходимым сослаться на необходимость доказывания факта вынуждения лишь для того, чтобы постановление выглядело внешне более убедительным. Кстати, в связи с данным делом возникает еще один вопрос. Фирма видит, что ее дела идут плохо и возможно банкротство, и стремится заранее вывести активы. Соответственно, она заключает договоры, умышленно занижая цену продаваемого имущества. Судебная практика показывает, что конкурсному управляющему в дальнейшем достаточно трудно оспорить подобные сделки. Ему либо надо доказывать умысел продавца, что конечно же затруднительно, либо искать иные основания для признания такой сделки недействительной. Истец в подобной ситуации может легко доказать невыгодность условий сделки и тяжелое положение потерпевшей стороны. Однако суд, как мы видим, предпочитает не признавать такие сделки кабальными. Один фактор возмездности и эквивалентности встречных предоставлений по спорному договору оказывается недостаточным. В результате, однако, остается без эффективного решения достаточно часто встречающаяся на практике ситуация с выводом активов.
1.4. Суд принял во внимание, что стороны должным образом исполнили свои обязательства по сделке, в том числе по оплате уступленного права требования. По мнению суда, этого достаточно для того, чтобы не рассматривать сделку в качестве кабальной (Постановление ФАС МО от 30.08.2005 N КГ-А40/8255-05).
Комментарий
Конкурсный управляющий КБ "Диалог-Оптим" (ООО) обратился в суд с иском к КБ "Унифин" ЗАО о признании недействительным договора уступки права требования, считая его кабальной сделкой. Решением суда первой инстанции от 02.03.2005 в удовлетворении иска было отказано. Решение было мотивировано тем, что заключение названного договора цессии не могло повлечь преимущественного удовлетворения требований, т. к. уплаченные ответчиком по договору цессии денежные средства позволили пополнить состав имущества КБ "Диалог-Оптим", что на момент заключения договора уступки права требования КБ "Унифин" ЗАО не являлось кредитором КБ "Диалог-Оптим" (ООО), что оспариваемый договор цессии не являлся безвозмездной или льготной для ответчика сделкой, а также не является кабальной для КБ "Диалог-Оптим" (ООО). Постановлением апелляционного суда от 20.05.2005 решение было оставлено без изменения. В кассационной жалобе истец просил решение и Постановление апелляционной инстанции отменить и направить дело на новое рассмотрение, ссылаясь на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Согласно п. 3 ст. 129 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" конкурсный управляющий вправе предъявлять иски о признании сделок, совершенных должником, в том числе по основаниям, предусмотренным ст. 103 названного Закона, недействительными. При этом в соответствии с п. 3 ст. 103 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" сделка, заключенная или совершенная должником с отдельным кредитором или иным лицом после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и (или) в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, может быть признана судом недействительной по заявлению внешнего управляющего или кредитора, если указанная сделка влечет за собой предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. На день рассмотрения искового заявления по делу КБ "Диалог-Оптим" (ООО) решением суда был признан банкротом, и в отношении его было открыто конкурсное производство. Отказывая в удовлетворении заявленного иска, суд первой инстанции указал на то, что договор цессии был заключен в соответствии с требованиями главы 24 ГК РФ, на возмездной основе, не ухудшил финансовое состояние истца, а ответчик надлежащим образом исполнил обязательство по оплате уступленного права требования. По мнению суда кассационной инстанции, судом первой инстанции не была дана оценка доводам истца о том, что так называемая оплата уступленного права требования была произведена ответчиком за счет остатка его денежных средств на счете, находящемся в банке КБ "Диалог-Оптим" (ООО), при отсутствии денежных средств на корреспондентских счетах КБ "Диалог-Оптим" (ООО) и при наличии неисполненных аналогичных требований кредиторов физических и юридических лиц, притом что оплата уступленного права требования была произведена путем осуществления технической операции (внутрибанковской проводки). Кроме того, арбитражный суд первой инстанции не дал оценки тому обстоятельству, что при отсутствии договора цессии ответчик был бы включен в третью очередь реестра требований кредиторов должника на сумму находившихся на счете КБ "Унифин" (ЗАО) денежных средств при наличии у должника кредиторов первой и второй очереди. Соответственно, суд кассационной инстанции отменил судебные акты двух инстанций и передал дело на новое рассмотрение. Хотя в данном деле суд прямо не уделил значительного внимания рассмотрению вопроса о кабальном характере сделки, тем не менее его выводы представляют интерес именно с этой точки зрения. Кабальная сделка должна быть заключена на крайне невыгодных условиях для потерпевшей стороны. В данном случае в качестве такой потерпевшей стороны выступает конкурсный управляющий. Невыгодность сделки для него проявляется в том, что в результате ее заключения могут пострадать интересы отдельных кредиторов. То есть этот критерий кабальной сделки в данном случае мог бы быть доказан. Однако примечательно то, что конкурсный управляющий не участвовал в заключении данной сделки. Она была заключена КБ "Диалог-Оптим", конкурсным управляющим которого он был назначен. Именно поэтому суд в обоснование его права ставить вопрос о недействительности таких сделок сослался не на ст. 179 ГК РФ, а на ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Кстати, в данном случае речь могла также идти и о третьем критерии кабального характера сделки - не исключено, что ответчик действительно воспользовался тяжелым положением КБ "Диалог-Оптим", который в итоге оказался банкротом. Однако в этом деле ясно видно, что суд ушел от рассуждений о том, насколько договор цессии был действительно невыгодной сделкой. Тут суд лишь позволил себе констатировать, что ответчик должным образом исполнил обязательство по оплате уступленного права требования. Однако понятно, что выполнение условий кабальной сделки никак не может сказаться на признании или непризнании ее таковой. Весь вопрос в том, насколько эти условия были выгодны для одной стороны и невыгодны для другой, насколько потерпевшая сторона была вынуждена на них согласиться. Еще один вопрос в связи с данным делом - это квалификация сделки как совершенной с высоким уровнем предпринимательского риска. Когда речь идет о предстоящем банкротстве, конечно же одна из сторон может пойти и на невыгодные условия, и на проблематично положительный результат договора, пытаясь любой ценой спасти ситуацию. Ясно, что это обычная предпринимательская практика, которая не предполагает возможности признания подобных сделок недействительными.
1.5. Суд отказался назначить экспертизу для определения того, действительно ли спорная сделка заключена на крайне невыгодных условиях. По мнению суда, это не является вопросом, требующим специальных познаний. Соответственно, суд не признал спорную сделку кабальной (Постановление ФАС МО от 01.08.2005 N КГ-А40/6633-05).
Комментарий
Между ОАО "Мосэнергомонтаж" и ОАО "Электроцентроналадка" был заключен договор от 05.01.2004 на аренду нежилых помещений площадью 681,8 кв. м в здании, расположенном по адресу: Москва, Бережковская наб., д. 16, корп. 2, на срок с 05.01.2004 по 30.12.2004 для использования под офис. ОАО "Мосэнергомонтаж" обратилось в суд с иском к ОАО "Электроцентроналадка" о признании сделки недействительной и обязании заключить договор аренды. При этом истец сослался на то, что по условиям нового договора размер арендной платы был определен из расчета 6000 руб. за 1 кв. м и данный договор был подписан истцом в результате стечения тяжелых обстоятельств, под угрозой выселения, в связи с чем являлся недействительной сделкой. Решением суда первой инстанции от 24.02.2005, оставленным без изменения Постановлением апелляционного суда от 11.05.2005, в удовлетворении иска было отказано. При этом суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что истец - арендатор - не представил доказательств того, что предложенный ответчиком - арендодателем - размер арендной платы на 2001 год и оформление сделки были совершены в крайне невыгодных для него условиях. Истец направил кассационную жалобу, в обоснование которой ссылался на нарушение судами статей 179, 621 ГК РФ, неназначение судом экспертизы для выяснения стоимости аренды спорных помещений. В отзыве на кассационную жалобу ответчик сослался на то, что заключение нового договора аренды с повышением арендной платы, о чем истец был своевременно уведомлен, не являлось признаком совершения кабальной сделки. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Согласно ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Таким образом, для признания сделки недействительной в силу кабальности необходимо наличие двух взаимосвязанных фактов: нахождение лица, совершившего сделку, в тяжелых обстоятельствах и совершение сделки на крайне невыгодных условиях. Вина другой стороны заключается в том, что она знала о тяжелых обстоятельствах лица и, воспользовавшись этим, умышленно вынудила его совершить сделку на крайне невыгодных для него условиях. По мнению суда кассационной инстанции, разрешая спор, суд двух инстанций правомерно указал на то, что повышение ответчиком размера арендной платы не являлось таким умыслом. При этом судом было установлено, что ответчик заблаговременно уведомил истца об истечении срока действия договора аренды на 2003 г. и стоимости аренды на 2004 г., а истец подтвердил свои намерения заключить договор аренды на новый срок на иных условиях, что подтверждалось перепиской сторон. Как указал суд кассационной инстанции, истцом не было представлено доказательств того, что размер арендной платы на 2004 г. и оформление сделки было совершено на крайне невыгодных для него условиях, в том числе отсутствие возможности оплачивать аренду. Соответственно, суды первой и апелляционной инстанций сделали обоснованный вывод о том, что истец не представил доказательств того, что договор аренды он вынужден был заключить вследствие стечения тяжелых обстоятельств и на крайне невыгодных для себя условиях. Суд кассационной инстанции также отметил, что преимущественное право арендатора на заключение договора аренды на новый срок не может означать сохранения всех условий прежнего договора. А ссылка истца на то, что суд не назначил экспертизу, подлежала отклонению, так как судом в процессе рассмотрения спора не было установлено наличия вопросов, требующих наличия специальных познаний. Соответственно, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Важный вопрос в данном деле - это назначение экспертизы. Действительно, а как должен суд определить, является ли спорная сделка действительно крайне невыгодной? В рыночных условиях цена сделки определяется спросом и предложением. Если бы в данном случае предложение помещений для аренды превышало спрос на них, то, скорее всего, это привело к снижению стоимости аренды. Поскольку потерпевшая сторона не могла, судя по тексту Постановления, заключить договор аренды в ином месте на выгодных для нее условиях, значит, соотношение спроса и предложения было не в ее пользу. Однако ясно, что суд никак не может самостоятельно определить, какой является равновесная рыночная цена. Видимо, в такой ситуации стороны должны сами предоставлять доказательства уровня рыночных цен. В качестве таковых могут выступать ссылки, например, на авторитетные издания, анализирующие состояние того или иного рынка. Однако вряд ли можно назначить экспертизу для определения среднерыночных цен. Во всяком случае, суды применительно к случаям кабальных сделок, как правило, уходят от назначения подобных экспертиз. Говоря об экспертизе, суд отметил, что он не установил наличия вопросов, требующих специальных познаний. Понятно, что суд почерпнул эту формулу из АПК РФ. Однако в контексте данного дела она явно звучит неудачно. Ведь тем самым суд допустил утверждение, что он и сам компетентен установить, насколько тот или иной уровень цен соответствует рыночным. Вряд ли у суда имеются возможности самостоятельно определять рыночный уровень цен. Такое, надо полагать, противоречит самой природе судебного органа. Кстати, в данном случае, хотя суд и говорит, что для признания сделки кабальной необходимо два условия (тяжелые обстоятельства и невыгодные условия заключения сделки), тем не менее суд, во-первых, указывает на необходимость их взаимосвязанности, что совершенно правильно, и, во-вторых, обращает внимание на необходимость того, чтобы другое лицо воспользовалось тяжелым положением потерпевшей стороны. Суд прямо говорит о необходимости наличия вины у другой стороны, что, конечно же, важно для определения того, является ли спорная сделка кабальной или нет.
1.6. Суд счел, что затруднения потерпевшей стороны с арендой помещения не могут быть истолкованы как стечение тяжелых обстоятельств в понимании п. 1 ст. 179 ГК РФ, а заключенный на более короткий срок договор аренды, чем того желала указанная сторона, не может рассматриваться как сделка, заключенная на крайне невыгодных условиях (Постановление ФАС ПО от 11.08.2005 N А12-36442/04-С43).
Комментарий
Между ООО "Зори" и Департаментом муниципального имущества администрации г. Волгограда существовал договор аренды нежилого муниципального помещения сроком действия до 30.12.2003. Арендодатель 30.10.2003 обратился к ООО "Зори" с письмом, в котором просил последнего по окончании срока аренды освободить помещение. ООО "Зори", в свою очередь, обратилось с заявкой на аренду помещения с 01.01.2004 и по 31.12.2009. В долгосрочной аренде ему было отказано, и сторонами был подписан краткосрочный договор N 4/849-04 аренды того же помещения на срок с 01.01.2004 по 31.03.2004. ООО "Зори", считая, что договор на 3 месяца носит кабальный характер и заключен им в силу необходимости, обратилось в суд с иском о признании п. 8.1 договора недействительным в силу ст. 179 ГК РФ и внесении в договор изменения в части срока его действия, определив срок аренды с 01.01.2004 по 31.12.2008. Решением суда первой инстанции от 10.02.2005 в иске было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 12.04.2005 решение было изменено и иск частично удовлетворен. Первая инстанция в иске отказала, обосновав свое решение неправомерностью требований. Апелляционная инстанция, изменив решение суда первой инстанции, договор в части его п. 8.1 признала недействительным, мотивировав свое Постановление кабальностью сделки в этой части. Суд кассационной инстанции посчитал такой вывод ошибочным в силу следующего. В соответствии со ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Заключение договора аренды муниципального помещения с истцом не являлось для его собственника обязательным, кроме случаев, предусмотренных ст. 621 ГК РФ. Согласно п. 1 названной статьи ГК РФ арендатор имеет преимущественное право перед другими лицами на заключение договора аренды на новый срок при прочих равных условиях. Однако, как было установлено судом, собственник помещения не предполагал передавать его в аренду по окончании срока действия договора с истцом, в связи с чем применение правил ст. 621 ГК РФ в данном случае было недопустимо. По мнению суда кассационной инстанции, также было недопустимо применение правил ст. 179 ГК РФ о кабальной сделке, поскольку истец добровольно заключил договор на срок с 01.01.2004 по 31.03.2004, согласившись с предложенным ответчиком условием при отсутствии обязанности ответчика по заключению договора. Отсутствие у истца собственного помещения не порождало обязанность ответчиков по предоставлению ему помещений в обязательном порядке вопреки законным интересам собственника и владельца этих помещений. Такое обязание противоречит положению ст. 209 ГК РФ о правах собственника имущества. Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции отменил Постановление апелляционной инстанции в части изменения решения суда первой инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции. В данном деле особенно ярко видно, что сама конструкция кабальной сделки входит в противоречие с принципом свободы договора. Ясно, что заключение договора аренды - это свободный выбор его сторон. И крайне тяжело доказывать, что потерпевшая сторона была вынуждена этот договор заключить, отказываясь от аренды другого помещения. Конечно, в данном случае речь идет лишь о том самом риске, с которым предприниматель осуществляет свою деятельность. В данном случае предприниматель был не слишком удачлив, его дела пошли достаточно плохо. И даже рядовой вопрос об аренде помещения стал для него непреодолимым препятствием. Однако точно так же ясно, что это тяжелое положение не могло стать основанием для признания договора аренды кабальной сделкой. Достаточно интересен в данном случае вопрос о применении последствий недействительности кабальной сделки. В ст. 179 ГК РФ предусмотрен механизм односторонней реституции, носящей конфискационный характер. Даже если бы данная сделка и была признана судом кабальной, вряд ли было бы обоснованно требовать обязать другую сторону заключить договор аренды на более продолжительный срок. Тут требования истца пришли в явное противоречие со смыслом п. 2 ст. 179 ГК РФ.
1.7. Суд не согласился с истцом, что сделка по реализации его наиболее ликвидного имущества по заниженной цене в результате проведения торгов была крайне невыгодной. Соответственно, суд отказался признать спорную сделку кабальной (Постановление ФАС СЗО от 26.10.2005 N А05-2660/2005-23).
Комментарий
Решением суда с ОАО "Норвуд Энтерпрайз" в пользу АКБ "Российский капитал" (далее - Банк) было взыскано 5680276 руб. 27 коп. Этим же решением было обращено взыскание на заложенное имущество ОАО "Норвуд Энтерпрайз", а именно: здание цеха оконных и дверных блоков общей площадью 8456,6 кв. метра, здание лесопильного цеха и сортировочной площадки общей площадью 5123,6 кв. метра, право аренды земельного участка. Была определена форма продажи - открытые торги и начальная продажная цена подлежащего реализации имущества. Было возбуждено исполнительное производство, и судебным приставом-исполнителем 15.01.2005 была подана заявка в Российский фонд федерального имущества в лице Архангельского регионального отделения (далее - Фонд имущества) на организацию торгов по продаже заложенного имущества. В областной газете "Волна" 21.01.2005 было опубликовано объявление о приеме заявок на торги в виде открытого аукциона по продаже вышеуказанных объектов недвижимости. Публичные торги состоялись 22.02.2005, победителем было признано ООО "А. Р.М. Норд", с которым были подписаны протоколы N 3/1 и 3 о результатах торгов по продаже арестованного имущества. Сумма от реализации проданного имущества была перечислена на депозитный счет Службы судебных приставов-исполнителей и взыскателю не перечислена в связи с приостановлением исполнительного производства. ОАО "Норвуд Энтерпрайз", ссылаясь на то, что введение в отношении его судом процедуры наблюдения в день проведения торгов препятствовало их проведению, обратилось в суд с иском к ОАО "АНТ-Бизнес" и Фонду имущества о признании недействительными проведенных 22.02.2004 торгов по продаже зданий цеха оконных и дверных блоков, лесопильного цеха и сортировочной площадки, а также договоров купли-продажи, заключенных по итогам оспариваемых торгов, и о применении последствий недействительности договоров в виде возврата имущества ОАО "Норвуд Энтерпрайз". Определением суда от 26.04.2005 была произведена замена ненадлежащего ответчика надлежащим, а именно: ОАО "АНТ-Бизнес" было заменено на победителя торгов - ООО "А. Р.М. Норд". Этим же Определением к участию в деле в качестве третьего лица было привлечено Управление Федеральной службы судебных приставов по Архангельской области (далее - Управление ФССП). Решением от 02.06.2005, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 12.08.2005, в иске было отказано. Суд первой инстанции, принимая решение об отказе в иске, исходил из того, что в момент проведения торгов 22.02.2005 в 11 ч. 00 мин. организаторы торгов не знали и не могли знать, что в отношении ОАО "Норвуд Энтерпрайз" в этот же день, но в 15 ч. 00 мин. арбитражным судом будет вынесено Определение о принятии заявления о признании должника банкротом и введении наблюдения. Установив со стороны организаторов торгов отсутствие нарушений правил их проведения, суд пришел к выводу о том, что покупатель - ООО "А. Р.М. Норд" является добросовестным приобретателем, у которого имущество не может быть истребовано в порядке применения последствий недействительности сделки. Суд первой инстанции также указал, что ОАО "Норвуд Энтерпрайз" не является заинтересованным лицом в применении последствий недействительности сделок, поскольку оно лишилось имущества не в ходе проведения оспариваемых торгов, а в результате обращения на него взыскания по решению арбитражного суда. Апелляционная инстанция согласилась с выводами суда первой инстанции о том, что ОАО "Норвуд Энтерпрайз" является ненадлежащим истцом. В кассационной жалобе ОАО "Норвуд Энтерпрайз" указало, что, по его мнению, оспариваемые торги не должны были проводиться 22.02.2005, поскольку определением суда от 22.02.2005 в отношении ОАО "Норвуд Энтерпрайз" было возбуждено дело о банкротстве и введена процедура наблюдения, что влекло введение моратория на обязательства должника и приостановление исполнительных действий. ОАО "Норвуд Энтерпрайз" считало, что 22.02.2005 судебный пристав-исполнитель не вправе был отменять ранее принятое им же Постановление от 22.02.2005 об отложении исполнительских действий. Кроме того, ОАО "Норвуд Энтерпрайз" ссылалось на то, что сделка, заключенная по результатам торгов, являлась кабальной и недействительной по правилам статьи 179 ГК РФ, поскольку отчуждение наиболее ликвидного имущества должника осуществлялось по заниженным ценам, что нарушило права предприятия и кредиторов. По мнению подателя жалобы, в рассматриваемом правоотношении была применима односторонняя реституция в виде обязанности ООО "А. Р.М. Норд" вернуть спорные объекты недвижимости в собственность ОАО "Норвуд Энтерпрайз". ОАО "Норвуд Энтерпрайз" в обоснование недействительности проведенных 22.02.2005 торгов по реализации принадлежащего ему имущества указывало также, что основным препятствием к их проведению является наличие определения суда от 22.02.2005 о принятии заявления о признании должника банкротом и введении наблюдения. Суд кассационной инстанции указал на следующие обстоятельства. Ст. 16 АПК РФ предусмотрено, что вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории РФ. Поскольку Определение о принятии заявления о признании должника банкротом и введении наблюдения было вынесено в день проведения торгов, необходимо было установить, до начала или после проведения торгов оно было принято судом, так как исполнять можно только принятый судебный акт, переданный на исполнение. В данном случае судом было установлено, и это не оспаривается сторонами, что торги проводились в 11 ч. 00 мин., о наличии Определения о принятии заявления о признании должника банкротом и введении наблюдения ни организатор торгов, ни судебный пристав-исполнитель не были осведомлены. Истец признал, что данное Определение было получено им только в 15 ч. 00 мин. Как следовало из материалов дела, Определение о введении процедуры наблюдения было получено судебным приставом-исполнителем, Фондом имущества 24.02.2005. Суд кассационной инстанции указал в отношении действий судебного пристава-исполнителя об отмене своего же Постановления об отложении исполнительных действий, что организатору торгов не предоставлено право давать оценку правомерности или неправомерности поведения судебного пристава-исполнителя. Поэтому, получив 22.02.2005, в день проведения торгов, в 10 ч. 40 мин. извещение об отмене Постановления судебного пристава-исполнителя об отложении исполнительных действий, Фонд имущества не мог отменить назначенные торги. Соответственно, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что при таких обстоятельствах торги не могли быть признаны недействительными. Исходя из этого суд оставил судебные акты двух инстанций без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Аргументом истца о кабальном характере спорной сделки было то, что на торгах было реализовано наиболее ликвидное имущество и по существенно заниженной цене. Тут истец затронул важный теоретический и практический вопрос о том, где пролегает грань между сделкой, заключенной на крайне невыгодных условиях (п. 1 ст. 179 ГК РФ), и неэквивалентной сделкой. Если сделка заключена на крайне невыгодных условиях, то это может быть кабальная сделка. Если же сделка недостаточно выгодна или вообще невыгодна для одной из сторон, но та пошла на ее заключение в силу каких-то условий (например, неблагоприятного прогноза изменения конъюнктуры рынка и угрозы понести еще более существенные потери в случае промедления), то тут речь идет лишь о предпринимательском риске (п. 1 ст. 2 ГК РФ) и свободе договора (ст. 421 ГК РФ). Суд вынужден давать оценку эквивалентности соответствующей спорной сделки, решая, где на практике кончается предпринимательский риск и свобода договора и начинаются крайне невыгодные условия. На примере данного дела особенно заметно, что суд, решая вопрос о невыгодных условиях сделки, вынужден фактически осуществлять контроль за экономическим соответствием обмениваемых благ. Эквивалентность обмена в рыночных отношениях определяется, как известно, соотношением спроса и предложения. Так что задача суда в данном случае (определить, насколько предложенная цена соответствовала рыночной) была действительно трудной. Суд и постарался от нее уйти, по возможности ссылаясь на иные обстоятельства. Видимо, истцу в данном деле не следовало ставить вопрос о неэквивалентности сделки в качестве ключевого аргумента в пользу кабального характера этой сделки. Одновременно было бы не лишним более обоснованно аргументировать крайнюю невыгодность условий договора, если она, конечно, имела место. Что касается аргумента истца о ликвидности, то, как известно, взыскание в рамках исполнительного производства вообще в первую очередь обращается на наиболее ликвидные активы, а именно на денежные средства. Так что в этой части доводы истца не слишком убедительны. Другое дело, что его имущество было реализовано по заниженной цене. Возможно, при других обстоятельствах этот аргумент и мог бы быть принят судом. Однако тут речь шла не просто о реализации имущества, а о торгах. Суть же проведения торгов такова, что соответствующее имущество приобретает то лицо, которое дало за него наивысшую цену. От организаторов торгов в лучшем случае зависела стартовая цена, но уж никак не конечная. Другое дело, что в ходе торгов мог иметь место сговор участников. Но тогда истцу и надо было его доказывать. В вопросе о справедливой цене реализации имущества доводы истца также не выглядят убедительными. Он, в частности, сослался на то, что были ущемлены интересы кредиторов. Однако ясно, что кредиторы могли принять участие в торгах, о чем истец предпочел не упоминать.
1.8. По мнению суда, истец должен доказывать обстоятельства заключения кабальной сделки, предоставляя соответствующие документы. В частности, именно документами, а не иными доказательствами должен быть подтвержден факт заключения сделки на крайне невыгодных условиях, в результате стечения тяжелых обстоятельств, а также наличие порока воли потерпевшей стороны (Постановление ФАС УО от 19.07.2005 N Ф09-2242/05-С3).
Комментарий
ЗАО "Тур-1" обратилось в суд с иском к ЗАО "Губернский город": 1) о признании незаключенным генерального договора от 07.07.2003 N 30П в части поставки вспомогательного оборудования (п. 3.1 и 3.4.1); 2) о признании незаключенным дополнительного соглашения от 06.11.2003 N 1 к договору от 07.07.2003 N 30П в части поставки оборудования, предусмотренного п. 1, 3; 3) о признании недействительным дополнительного соглашения от 06.11.2003 N 1 к договору от 07.07.2003 N 30П, как заключенного под влиянием обмана, а также вследствие стечения для истца тяжелых обстоятельств, на крайне невыгодных условиях. Решением суда первой инстанции от 02.03.2005 в удовлетворении иска было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 19.05.2005 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Согласно п. 3 ст. 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами. К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. По мнению суда кассационной инстанции, суды первой и апелляционной инстанций пришли к верному выводу о том, что генеральный договор от 07.07.2003 N 30П сочетал в себе элементы договора поставки и подряда. Согласование сторонами указанного договора условий о наименовании и количестве подлежащего поставке вспомогательного оборудования подтверждалось накладной, доверенностью, актом и справкой о стоимости выполненных работ и затрат. Как счел суд кассационной инстанции, при таких обстоятельствах в удовлетворении заявленного требования о признании незаключенными генерального договора и дополнительного соглашения к нему в части поставки вспомогательного оборудования судами было отказано обоснованно (ст. 432, 438, 455, 465 ГК РФ). Суд кассационной инстанции указал также, что в соответствии с п. 1 ст. 179 ГК РФ кабальной сделкой является сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась. Таким образом, для признания недействительной кабальной сделки необходимо наличие двух взаимосвязанных фактов: нахождение лица, совершающего сделку, в тяжелых обстоятельствах и совершение сделки на крайне невыгодных условиях. Отказывая в удовлетворении требования о признании недействительным дополнительного соглашения от 06.11.2003 N 1, как заключенного под влиянием обмана, а также вследствие стечения для истца тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных условиях, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правильному выводу о том, что документального подтверждения подписания ЗАО "Тур-1" указанного соглашения на крайне невыгодных условиях, из-за стечения тяжелых обстоятельств или помимо воли истцом не представлено (ст. 65 АПК РФ). С учетом вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил без изменения решение суда первой инстанции и Постановление суда апелляционной инстанции, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Один из вопросов, который в данном случае стоял перед судом, идет ли речь действительно о кабальной сделке или потерпевшая сторона заключила спорное соглашение, допустив явный коммерческий просчет. Истец не смог представить убедительных доказательств в подтверждение своих требований. Еще один интересный аспект данного дела - это то, что истец не смог представить суду именно документальные доказательства этого. Конечно, суд, рассматривая какое-то дело, сам определяет, какие факты он рассматривает в качестве доказательств. Такими доказательствами могут быть и свидетельские показания (ст. 56, 88 АПК РФ). Однако что касается именно кабальных сделок, то вполне понятно и объяснимо желание суда иметь именно документальные доказательства. Это связано с тем, что слишком легкое признание сделки недействительной по признаку кабальности в условиях свободы договора чревато угрозой для стабильности гражданского оборота. Именно потому-то суды и подходят исключительно требовательно к необходимости доказывания всех критериев кабальной сделки. В данном деле и сам истец не был уверен, что заключенную им сделку следует квалифицировать именно и только как кабальную. В своем исковом заявлении он пытался также доказать, что спорная сделка должна рассматриваться как незаключенная. Кстати, на практике грань между незаключенной и недействительной сделкой достаточно размыта. Некоторые специалисты предлагают считать, что незаключенная сделка - это, по сути, и есть недействительная сделка. Еще один элемент данного судебного акта, представляющий интерес, - это утверждение суда, что для признания сделки кабальной достаточно двух фактов: тяжелые обстоятельства и заключение сделки на невыгодных условиях. Однако суд почему-то обошел вниманием и такой критерий, как сознательное использование тяжелого положения другой стороной.
1.9. Суд отказался признать сделку кабальной, посчитав, что угроза причинения вреда потребителям электроэнергии не может рассматриваться как доказательство заключения истцом спорной сделки на крайне невыгодных условиях и в результате стечения тяжелых обстоятельств (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.10.2004 N 09АП-3069/04-ГК).
Комментарий
ГУП "Мосгортепло" обратилось в суд с иском к ОАО "Мосэнерго" о признании недействительным дополнительного соглашения от 17.11.2003 б/н по основанию, предусмотренному ст. 179 ГК РФ. Решением суда первой инстанции от 09.08.2004 исковые требования были удовлетворены. ОАО "Мосэнерго" подало апелляционную жалобу, в которой ссылалось на то, что суд необоснованно посчитал, что ответчик прекращал подачу тепловой энергии истцу с целью вынудить истца заключить дополнительное соглашение, что не соответствовало действительности; суд неполно выяснил обстоятельства дела, подтверждая факт принуждения истца подписать оспариваемое дополнительное соглашение письмом ответчика о намерении прекратить подачу тепла домам N 2 и 4 по ул. Анохина из-за отсутствия договоров, которые были направлены истцом ответчику, что не соответствовало обстоятельствам дела; предусмотренный дополнительным соглашением порядок оплаты не являлся авансовым, это была оплата текущего потребления; суд в отсутствие соответствующих доказательств, которые должен был представить истец, признал сделку кабальной; обоснование суда о недействительности сделки ввиду того, что законом предусмотрен порядок расчетов только за фактически принятое количество энергии, не соответствует ст. 544 ГК РФ и ст. 2 ФЗ "О внесении изменений и дополнений в ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в РФ"; жилищные организации оплачивают истцу тепловую энергию путем авансирования, в связи с чем вывод суда о невозможности произведения расчетов, предусмотренных дополнительным соглашением, являлся неверным. ГУП "Мосгортепло" в отзыве сослалось на следующие обстоятельства: дополнительное соглашение от 17.11.2003 являлось недействительной (кабальной) сделкой, т. к. оно было подписано истцом на крайне невыгодных условиях, вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем воспользовался ответчик; ответчик не представил суду первой инстанции соответствующих доказательств, что истец систематически не исполнял свои обязательства по оплате тепловой энергии, поставленной ОАО "Мосэнерго"; ссылки ответчика на Постановления Правительства РФ от 04.04.2000 N 294 и от 05.01.1998 N 1 являлись необоснованными. Суд апелляционной инстанции установил по делу следующие обстоятельства. Исковые требования ГУП "Мосгортепло" были заявлены на основании ст. 179 ГК РФ, в соответствии с которой сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Таким образом, как указал суд апелляционной инстанции, для признания недействительной сделки кабальной необходимо наличие двух взаимосвязанных фактов: 1) нахождение лица, совершающего сделку, в тяжелых обстоятельствах; 2) совершение сделки на крайне невыгодных условиях. Вина другой стороны заключается в том, что она знала о тяжелых обстоятельствах лица и, воспользовавшись этим, вынудила его совершить сделку на крайне невыгодных для него условиях. В соответствии со ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Однако истец, по мнению суда апелляционной инстанции, не доказал обстоятельств, на основании которых оспариваемая сделка должна была быть признана недействительной в соответствии со ст. 179 ГК РФ. Довод истца о подписании дополнительного соглашения на крайне невыгодных для себя условиях вследствие тяжелых обстоятельств, связанных с возможностью причинения значительного ущерба жизни и здоровью физических лиц, необоснованных убытков потребителей, пользователей тепловой энергии, не мог свидетельствовать о нахождении лица, совершающего сделку (истца), в тяжелых обстоятельствах и совершении сделки на крайне невыгодных для истца условиях. В качестве доказательства того, что ГУП "Мосгортепло" вынуждено было заключить дополнительное соглашение от 17.11.2003 вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, истец в судебном заседании суда апелляционной инстанции сослался на письмо ЗАО "Центр обслуживания продаж энергии" в адрес ЗАО "Жилцентр СК" о заключении договора энергоснабжения для потребителей тепловой энергии в горячей воде и письмо ЗАО "Жилцентр СК", направленное в адрес ГУП "Мосгортепло", о принятии мер по заключению договоров на отпуск тепловой энергии по жилым домам, принятым в эксплуатацию ЗАО "Жилцентр СК" по ул. Академика Анохина, д. 2, корп. 1 и д. 2, корп. 2, а также решения суда первой инстанции об оставлении без удовлетворения исков ОАО "Мосэнерго" о внесении изменений в действующие договоры энергоснабжения, заключенные с истцом. По мнению суда апелляционной инстанции, указанные документы и решения суда не могли рассматриваться в качестве доказательств, подтверждающих заявленные требования, поскольку данные письма и решения суда первой инстанции не содержали сведений о принуждении истца заключить оспариваемое дополнительное соглашение от 17.11.2003. Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что дополнительное соглашение сторон от 17.11.2003 является недействительной (кабальной) сделкой, по мнению суда апелляционной инстанции, не был подтвержден материалами дела. На основании изложенного апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции и в иске отказал. Пострадавшей стороне, просившей признать сделку недействительной, было необходимо доказывать в суде, что существует связь между тяжелыми обстоятельствами и заключением невыгодной сделки, осведомленность другой стороны об этих обстоятельствах и их использование другой стороной к своей выгоде. То есть речь шла об установлении объективных признаков кабального договора. В данном случае истец считал, что он действительно находился в тяжелых обстоятельствах, иначе он не согласился бы на заключение спорного соглашения. Однако эти тяжелые условия заключались в том, что в случае прекращения подачи электроэнергии пострадали бы конкретные жильцы. Можно ли считать, что подобное обстоятельство было тяжелым именно для истца? Вопрос явно спорный. Объективно тяжелое положение сложилось бы именно для жильцов, а истец нес бы, вероятно, за это скорее моральную ответственность. Нельзя исключить, что в таком случае материальную ответственность перед жильцами нес бы не истец, а как раз ответчик. Во всяком случае, суд апелляционной инстанции именно так и рассудил - тяжелые последствия для потребителей не означали автоматически тяжелого положения для самого истца. Соглашение, скорее всего, действительно было невыгодным для истца, иначе он не обратился бы в суд. Однако явно сомнительным представляется вывод суда апелляционной инстанции, что материалы дела не содержали сведений о принуждении истца заключить спорную сделку. Вряд ли можно считать критерием кабальной сделки факт принуждения к ее заключению. Конечно, если такое принуждение имело место, то это только подтверждало бы вынужденный характер договоренности. Но и при отсутствии принуждения сделка вполне может быть признана кабальной. Сама ситуация принуждает потерпевшую сторону заключить такую сделку - именно в этом смысл ст. 179 ГК РФ. Речь идет лишь о том, что другая сторона должна сознательно использовать тяжелое положение потерпевшей стороны.
2. Суд счел, что стороны должным образом исполнили свои обязательства по сделке, и отказал в иске о признании ее недействительной. Суд также указал, что признание сделки недействительной по мотиву мнимости не является выходом за пределы исковых требований, хотя истец в исковом заявлении сослался лишь на предполагаемую притворность сделки (Постановление Президиума ВАС РФ от 01.11.2005 N 2521/05).
Комментарий
Прокурор Самарской области обратился в суд с иском к администрации области и ЗАО "ЛогоВАЗ" о признании сделки от 15.06.1995, заключенной между АОЗТ "ЛогоВАЗ" (правопредшественником ЗАО "ЛогоВАЗ") и администрацией, недействительной на основании ч. 2 ст. 170 ГК РФ по мотиву ее притворности. Решением суда первой инстанции от 27.04.2004 иск был удовлетворен, сделка признана ничтожной, но по мотиву мнимости. В части применения последствий недействительности ничтожной сделки в виде исключения администрации из числа акционеров ЗАО "ЛогоВАЗ" было отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 25.08.2004 решение было изменено: в удовлетворении заявленных требований отказано в полном объеме. ФАС ПО Постановлением от 29.11.2004 Постановление суда апелляционной инстанции оставил без изменения. Президиум ВАС РФ своим Постановлением от 01.11.2005 оставил постановления судов апелляционной и кассационной инстанций без изменения. При этом суд надзорной инстанции указал, что сделанный судами апелляционной и кассационной инстанций вывод об отсутствии у суда права установить, что сделка ничтожна по иным основаниям, чем те, которые указаны истцом, не соответствует действующему законодательству. При рассмотрении спора о ничтожности сделки суд оценивает сделку, руководствуясь всей совокупностью применяемых к ней норм закона и иных правовых актов. Суд также отметил, что, поскольку договор от 15.06.1995 был реально исполнен сторонами в полном объеме, вывод суда первой инстанции об его мнимом характере не был основан на законе (п. 1 ст. 170 ГК РФ). Таким образом, договор не являлся ни притворной, ни мнимой сделкой. При подаче искового заявления о признании сделки недействительной (ничтожной) конечно же возникает вопрос, по какому основанию она может быть признана таковой. И от решения этого вопроса зависит многое. Если истец неточно определил мотивы, по которым сделка может быть признана недействительной, то в иске может быть отказано. Формально спорная сделка может быть либо мнимой, либо притворной. Однако на практике эта грань не всегда очевидна. Данное дело является достаточно характерным и как раз и показывает, что истец не всегда может определить эту грань. Понятно, что стороны спорной сделки, скорее всего, заключали ее с какой-то целью. Эта цель может иметь как характер гражданско-правовой сделки, так и иной характер. Связь этой цели со спорной сделкой также может быть различной. В какой-то ситуации суд может счесть, что эта связь существует, и при наличии соответствующих обстоятельств признает спорную сделку притворной. Если же такая связь покажется суду не очевидной, то не исключено, что спорная сделка будет признана мнимой. Истец может, конечно, в ходе разбирательства изменить предмет иска, изменив одновременно и основания, и тем самым более точно сформулировать свои требования с учетом выявленных обстоятельств. Однако далеко не всегда ясно, какие именно аргументы и обстоятельства представляются для суда более убедительными. Точно так же ясно, что суд не может выходить за пределы исковых требований. В такой ситуации истец может оказаться вынужденным подавать новый иск в суд первой инстанции с учетом выводов, к которым уже пришел суд по предыдущему иску. Подобные сложности возникают достаточно часто. Тем более что критерии признания сделки недействительной далеко не всегда носят четкий и ясный характер. Однако данное решение суда примечательно именно в связи с тем, что ГК РФ очень определенно различает мнимые и притворные сделки. Согласно п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка - это сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Такая сделка ничтожна. В соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка - это сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку. Конечно же, и такая сделка является ничтожной. Однако тут важно уточнение, которое также приведено в п. 2 вышеуказанной статьи. Согласно ГК РФ, если сделка является ничтожной по основанию ее притворности, то к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила. Нужно признать, что различие между мнимой и притворной сделкой достаточно значительное. Мнимая сделка вообще не создает правовых последствий. Притворная сделка ничтожна, но она по определению прикрывает другую сделку. И вот к этой другой сделке согласно ГК РФ применяются относящиеся к ней правила. То есть нельзя сказать, что и она тоже будет ничтожной. Однако у мнимой и притворной сделки есть и много общего. Настолько много, что, по мнению Президиума ВАС РФ, суд не выходит за пределы исковых требований, признавая соответствующую сделку ничтожной по мотиву мнимости, даже если в исковом заявлении указано иное основание - притворность. И в случае мнимой, и в случае притворной сделки имеет место порок воли. Соответствующие лица, заключая сделку, на самом деле преследуют иные цели, нежели те, которые обозначены в этой сделке. Тут надо различать то, что эти лица имеют в виду (внутренняя воля) и то, что они отражают в условиях сделки (волеизъявление). Имеет также значение, исполняют ли стороны такой сделки предусмотренные ею условия или нет и каким образом исполняют. Бывают также случаи, когда одна сторона искренне исполняет условия сделки, а другая имеет в виду иные цели, чем те, которые в ней зафиксированы. Возникают и иные многочисленные проблемы при квалификации действий и намерений сторон. В результате суды во внешне достаточно схожих ситуациях нередко выносят разные решения. Данный судебный акт примечателен еще по одной причине. Прокуратура оспорила сделку между администрацией и коммерческой фирмой, полагая, что на самом деле имела место не сделка по оплате администрацией акций этой фирмы, а сделка по безвозмездной передаче акций администрации (см. более подробно позицию сторон, изложенную в Постановлении ФАС ПО от 29.11.2004 по делу N А55-19767/02-33). Как представляется, в таком случае речь шла о притворной сделке. Соответственно, можно было бы ожидать, что прокуратура, говоря о применении последствий недействительности сделки, будет требовать применения правил сделки безвозмездной передачи. То есть акции должны были бы оставаться в таком случае у администрации. Однако на самом деле прокуратура потребовала в иске исключить администрацию из числа акционеров этой фирмы. Тут явно прослеживается какая-то правовая нелогичность. Хотя мотивы прокуратуры можно понять - фирма по каким-то причинам сочла необходимым сделать администрации достаточно крупный подарок, а прокуратура этот подарок считала необходимым у администрации изъять. Некоторые нелогичности в данном деле этим не ограничились. Если судить по Постановлению Президиума ВАС РФ, обе стороны выполнили условия сделки, а именно: фирма передала администрации часть акций, а та оплатила акции имеющимися у нее облигациями, что подтверждалось соответствующими документами, в частности актом приемки-передачи акций. Если же обратиться к тексту вышеупомянутого Постановления ФАС ПО от 29.11.2004 по делу N А55-19767/02-33, то там ситуация изложена несколько иначе. Администрация действительно стала владельцем 6% доли в уставном капитале ЗАО "ЛогоВАЗ", однако ОАО "АвтоВАЗ" на стоимость акций были зачтены налоговые обязательства перед бюджетом Самарской области. Иными словами, речь шла не о покупке акций, а о погашении задолженности перед бюджетом фирмы, облигациями которой и были оплачены акции, что явно не одно и то же. Надо признать, что в такой ситуации у прокуратуры могли возникнуть основания обратиться в суд.
Судебная практика по вопросу квалификации ничтожной сделки как мнимой или притворной, конечно же, неоднозначна. Нередко истец во избежание осложнений указывает сразу на оба основания, хотя они явно различны. Суд, исследуя обстоятельства соответствующего дела, также подчас изучает как основание мнимости, так и притворности, вне зависимости от того, указал ли прямо на это основание истец или нет. Нередко суды отказывают в удовлетворении подобных исков в связи с тем, что истец не смог доказать порок воли, то есть то, что у ответчика имелось намерение достичь иную цель, нежели та, которая была прямо зафиксирована в сделке:
2.1. Истец сослался на то, что спорная сделка была мнимой или притворной. Суд не согласился с этим, указав на то, что сделка была возмездной, а значит, не прикрывала сделку дарения имущества (Постановление ФАС ВВО от 14.01.2004 N А29-1995/2003-2Э).
Комментарий
ОАО "Поиск" обратилось в суд с иском к ООО "Линия закона" о признании недействительным договора купли-продажи недвижимости от 01.04.2002 и применении последствий его недействительности. Иск был мотивирован тем, что договор был заключен с нарушением ст. ст. 77, 82, 83 ФЗ "Об акционерных обществах" и ст. 55 ФЗ от 08.01.1998 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Кроме того, по мнению истца, спорный договор в соответствии со ст. 170 ГК РФ являлся мнимой либо притворной сделкой. Договор купли-продажи недвижимости являлся притворной сделкой, поскольку прикрывал договор дарения. Рыночная цена имущества почти в три раза превышала указанную в договоре. Сделка также являлась ничтожной, так как проданное имущество находилось под арестом. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении иска. Суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения. При этом суд указал на следующие обстоятельства. В соответствии с ч. 1 ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Соответственно, суд пришел к выводу о недоказанности истцом притворности совершенной сделки, а также совершения ее под влиянием заблуждения. Согласно ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. По утверждению истца договор купли-продажи недвижимого имущества фактически прикрывал сделку дарения имущества, поскольку была существенно занижена стоимость проданного имущества. Суд обоснованно отклонил данный довод как не подтвержденный материалами дела и не соответствующий закону, т. к. согласно ст. 572 ГК РФ по договору дарения передача имущества осуществляется на безвозмездной основе. А из пункта 2.1 спорного договора купли-продажи недвижимости следовало, что он являлся возмездным. Кроме того, спорный договор не мог быть отнесен к категории крупных сделок, поэтому привлечение независимого оценщика для определения стоимости отчуждаемого имущества в порядке, определенном ст. 77 ФЗ "Об акционерных обществах", не требовалось. Оценив содержание постановления судебного пристава-исполнителя о снятии ареста и соответствие его законодательству об исполнительном производстве, суд также установил, что к моменту совершения спорной сделки арест с имущества был снят.
2.2. Суд отказался признать спорные сделки мнимыми или притворными, т. к. истец не смог доказать порок воли заключивших их сторон. Суд также учел, что спорные сделки по крайней мере частично исполнялись (Постановление ФАС ДВО от 01.06.2004 N Ф03-А04/04-1/1295).
Комментарий
ЗАО "Мостострой - 9" обратился в суд с иском к ООО "Балтийская строительная компания - 30", а также к ООО "Трансинвест 2000" о признании договора купли-продажи N 30-ВЛ от 24.04.2002 и договора внутреннего финансового лизинга N 30-ВЛ/ТИ от 24.04.2002 недействительными ввиду их мнимости. Решением суда первой инстанции от 21.11.2003, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 09.02.2004, в иске было отказано. При этом суды первой и апелляционной инстанций, отклоняя требования ЗАО "Мостострой - 9", установили факт выполнения сторонами своих обязательств по оспариваемым сделкам и в связи с этим отсутствие оснований для признания их мнимыми, притворными, нарушающими основы правопорядка и нравственности (ст. ст. 169, 170 ГК РФ). Истец обратился в кассационный суд с жалобой, в которой указал, что показания одного из свидетелей, а также другие имеющиеся в деле доказательства подтверждали заключение оспоренных договоров в иные, более поздние сроки, с целью, противной интересам государства и общества. По утверждению истца, спорные сделки совершались сторонами лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, то есть являлись мнимыми, и с целью затруднить или сделать невозможным исполнительное производство, возбужденное судебным приставом-исполнителем, о взыскании с ООО "БСК-30" в пользу ЗАО "Мостострой - 9" 19169136 руб. 35 коп. Суд кассационной инстанции установил, что оспоренные сделки фактически исполнялись, по крайней мере частично, а ответчики платили соответствующие налоги. Однако договор лизинга был в дальнейшем сторонами расторгнут ввиду тяжелого финансового положения лизингополучателя (соглашение от 31.01.2003), а полученное имущество по акту от 31.01.2003 возвращено лизингодателю. Суд при этом счел, что истец не смог подтвердить свой довод о намерении сторон по оспариваемым сделкам уклониться от погашения имеющейся задолженности перед ним. Суд также отметил, что факт подписания договоров в момент, не соответствующий указанной на них дате, не влияет на вывод суда об их действительности. Соответственно, суд кассационной инстанции оставил судебные акты двух инстанций без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. В данном случае, насколько можно заключить по тексту судебного постановления, суд не смог установить, а истец не смог доказать порок воли сторон оспоренных договоров, то есть основание, общее как для притворных, так и для мнимых сделок. В результате заключенных ими договоров, как это следует из Постановления, истец не смог обратить взыскание на имущество таким образом, как он был намерен сделать, возбуждая исполнительное производство. Надо полагать, что ответчики, заключая спорные договоры, также понимали, к каким последствиям это приведет, помимо тех, которые были прямо оговорены в договорах. Однако суд в данном деле был вынужден выносить решение исходя из доказанных обстоятельств дела: сделки были формально заключены до момента возбуждения исполнительного производства и по крайней мере частично исполнялись. То есть даже если воля сторон и не совпадала с волеизъявлением, доказать это в суде истец не смог.
2.3. По мнению суда, спорные договоры не являлись мнимыми или притворными сделками, т. к. истцы не смогли доказать наличия соответствующих условий подобных сделок, в частности, противоречия между внутренней волей и волеизъявлением сторон, а также то, что они прикрывали другие сделки (Постановление ФАС МО от 02.08.2005 N КГ-А41/6876-05).
Комментарий
Суд первой инстанции своим решением от 14.01.2005, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 05.05.2005, отказал в удовлетворении иска ПБОЮЛ К. В., ПБОЮЛ К. О., ПБОЮЛ К. Р. к АООТ "Московская ТЭК", АОЗТ "НИСК", ОАО "МНПЗ" о признании ничтожными сделок от 25.04.1994 и применении последствий их недействительности на основании ст. 167 ГК РФ. При этом суд исходил из того, что истцами не были представлены доказательства мнимости и притворности сделок, а также совершения их под влиянием обмана со стороны ОАО "МНПЗ". Кроме того, суд указал, что ОАО "МНПЗ" и участники договора простого товарищества от 06.12.1993 не являлись участниками спорных договоров. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Между АОЗТ "НИСК" и АООТ "Московская ТЭК" были заключены договоры от 25.04.1994 на поставку, переработку и реализацию нефтепродуктов. Полагая, что указанные договоры являются мнимыми и притворными, а также совершенными под влиянием обмана со стороны ОАО "МНПЗ", ПБОЮЛ К. В., ПБОЮЛ К. О., ПБОЮЛ К. Р. обратились в суд с иском. Однако суд пришел к выводу, что договоры от 25.04.1994 не противоречили требованиям гл. 24 ГК РФ и гл. 9 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, действовавших в спорный период. Истцы не представили доказательств, подтверждающих заключение ответчиками договоров лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, либо для прикрытия других сделок. Не было также представлено доказательств заключения договоров под влиянием обмана. Суд также отклонил довод истцов, что спорные договоры были оплачены именно ими, поскольку это не было подтверждено документально. Соответственно, суд оставил судебные акты двух инстанций без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. И в данном случае истцы столкнулись с проблемой доказывания порока воли, несоответствия внутренней воли волеизъявлению. Ясно, что обстоятельства подобного рода могут быть убедительно подтверждены, если представлены соответствующие документы. Истцы не смогли доказать, что они оплачивали спорные договоры, что действительно было важно. Они также не смогли доказать связь спорных договоров с договором простого товарищества, что также было существенным обстоятельством. Однако надо отметить, что суд не счел возможным отказать истцам по той причине, что они одновременно ссылались на различные основания ничтожности оспариваемых ими договоров.
2.4. Суд не согласился с доводами истца, что спорная сделка была мнимой или притворной, поскольку она исполнялась. Кроме того, истец не доказал, что указанная сделка прикрывала иную сделку и была совершена с умыслом неправомерно получить налоговое возмещение (Постановление ФАС ПО от 28.06.2005 N А12-36653/04-С40).
Комментарий
Инспекция Министерства по налогам и сборам РФ по Волгоградской области обратилась с иском к ООО "Лагуна" и ПБОЮЛ Жеребцову А. О. о признании недействительной заключенной ими сделки на сумму 90000 руб., применении последствий ее недействительности. Истец просил признать рассматриваемые сделки недействительными по основаниям, предусмотренным ст. ст. 169, 170 ГК РФ. Исковые требования были основаны на том, что, по данным ИМНС по Кировскому району г. Астрахани, последняя отчетность была представлена Жеребцовым А. О. за май 2001 г., по требованиям налогового органа он не являлся в инспекцию. Соответственно, он хозяйственной деятельности в проверяемый период не осуществлял, а заключенные им в этот период сделки являются мнимыми на основании ст. 170 ГК РФ. Кроме того, сделки были направлены на возмещение ООО "Лагуна" из бюджета налога на добавленную стоимость, в то время как поставщик умышленно уклонялся от уплаты налога на добавленную стоимость, в связи с чем у ООО "Лагуна" не могло возникнуть право на возмещение сумм налога, предусмотренное ст. 171 НК РФ. В этой связи истец полагал, что сделка недействительна также в силу ст. 169 ГК РФ, как совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности. Решением суда первой инстанции от 16.03.2005 в иске было отказано. Решение было мотивировано тем, что истец не доказал, что сделки являются мнимыми либо притворными либо совершены с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Нарушение предпринимателем Жеребцовым А. О. налогового законодательства в виде неуплаты налога на добавленную стоимость и непредставления отчетности в налоговый орган не могло являться основанием для признания сделки недействительной по признакам ст. ст. 169, 170 ГК РФ. В апелляционном порядке дело не пересматривалось. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Между ответчиками был заключен договор купли-продажи от 29.05.2003, и в подтверждение исполнения его условий в суд были представлены накладная на передачу товара, счет-фактура и документ, свидетельствующий об оплате товара. Доказательств того, что указанные документы сфальсифицированы, истец не представил. Сообщение ИМНС по Кировскому району г. Астрахани о том, что Жеребцовым А. О. последняя отчетность была представлена в налоговую инспекцию за май 2001 г., не доказывает, что на момент выставления указанного истцом счета-фактуры он не обладал правоспособностью и не вел хозяйственную деятельность. Суд счел, что неуплата налогов и непредставление отчетности в налоговые органы не свидетельствовали о том, что ответчик не вел хозяйственную деятельность. Соответственно, суд пришел к выводу об отсутствии доказательств мнимости сделки, во исполнение которой был выставлен указанный в исковом заявлении счет-фактура. Суд также отметил, что факт неуплаты налога на добавленную стоимость предпринимателем Жеребцовым А. О. не доказывал наличия у сторон сделки при их заключении умысла на уклонение от уплаты налога или незаконное получение обществом "Лагуна" возмещения из бюджета налога на добавленную стоимость. Таким образом, истец не доказал, что у ответчиков заведомо имелся умысел на совершение сделки, противной основам правопорядка или нравственности. По мнению суда, приведенные истцом нарушения налогового законодательства со стороны предпринимателя Жеребцова А. О. не могли являться основанием для признания сделки недействительной по признакам, предусмотренным ст. ст. 169, 170 ГК РФ, а такие последствия недействительности сделок, как отказ в возмещении из бюджета налога на добавленную стоимость, действующим законодательством не были предусмотрены. Соответственно, суд кассационной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Как и в других приведенных в качестве примера случаях, истец предпочел ссылаться на достаточно широкий круг оснований для признания оспоренной сделки недействительной. Хотя надо признать, что в данном случае действительно было сложно определить, была ли сделка мнимой или притворной. Единственно, у налоговых органов была ясность с умыслом этой сделки - уйти от уплаты налогов или получить налоговое возмещение. Однако истец не смог доказать наличие этого умысла. Точно так же истец не смог опровергнуть довод о том, что оспоренная сделка исполнялась. Хотя на самом деле не исключено, что взаимоотношения между ответчиками ограничились лишь подписанием соответствующих документов, которые не сопровождались переходом материальных ценностей. Истец также не смог доказать, что цель данной сделки не совпадала с ее формой.
2.5. Суд пришел к выводу, что стороны заключили оспариваемые сделки с намерением погасить взаимную задолженность. Не были доказаны порок воли и содержания, что не давало оснований рассматривать сделки как притворные или мнимые (Постановление ФАС СЗО от 20.05.2003 N А56-22743/02).
Комментарий
ЗАО "Петронефть" обратилось в суд с иском к ЗАО "ТЭК "Петронефть", ЗАО ТД "Уралтрубпром", ООО "Баштрансгаз", АООТ "Сода" и к ООО "Межрегионгаз" о признании недействительными (ничтожными) договоров от 19.11.1997 и от 20.03.1998, а также о применении последствий недействительности (ничтожности) сделки и взыскании с ООО "Баштрансгаз" в пользу истца 6095803 руб. 40 коп. Решением суда первой инстанции от 29.10.2002 в иске было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 12.02.2003 решение было оставлено без изменения. В кассационной жалобе ее податель просит отменить состоявшиеся судебные акты и удовлетворить исковые требования или направить дело на новое рассмотрение по следующим основаниям: суд не применил закон, подлежащий применению - ст. 431 ГК РФ; суд не оценил то обстоятельство, что исполнение договора от 28.04.1997 N 258 происходило не на тех условиях, на которых он был заключен; во исполнение данного договора ООО "Баштрансгаз" не давало поручений-обязательств своим дебиторам; вывод суда о том, что ООО "Баштрансгаз" являлось поставщиком газа, противоречил материалам дела. Истец считал спорные договоры ничтожными в силу ст. 168 ГК РФ, поскольку они были подписаны от ЗАО "ТЭК "Петронефть", как следует из текста договоров, техническим директором Егоровым В. Н., однако данное лицо эти договоры не подписывало, имеющаяся на договорах подпись не принадлежала Егорову В. Н. Также истец полагал, что указанные сделки ничтожны как сделки с пороками воли субъекта и содержания и не соответствуют требованиям ст. 410 ГК РФ. Кроме того, истец указывал на то, что вышеназванные сделки являются мнимыми и притворными, так как были заключены ответчиками без участия ЗАО "ТЭК "Петронефть" на крайне невыгодных условиях для последнего. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Истец обратился с иском на основании договора цессии, в соответствии с которым ЗАО "ТЭК "Петронефть" передавало, а ЗАО "Петронефть" принимало все права требования, возникающие из договора от 28.04.1997. Согласно ст. 166 ГК РФ требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Следовательно, и требование о признании сделки недействительной (ничтожной) может быть предъявлено заинтересованным лицом. Однако суд пришел к выводу, что ЗАО "Петронефть" являлось ненадлежащим истцом по требованию о признании недействительными договоров прекращения обязательств зачетом, поскольку ЗАО "Петронефть" по договору цессии получило только право требования задолженности по договору от 28.04.1997, а следовательно, в силу ст. ст. 384 и 386 ГК РФ не могло быть истцом по данному требованию. Кроме того, суд указал также на то, что оспаривание подписи на договоре должно было быть подтверждено заключением почерковедческой экспертизы. Отсутствие у ЗАО "Петронефть" первых экземпляров договоров прекращения обязательств зачетом не позволило суду назначить почерковедческую экспертизу. По мнению суда, заявляя о мнимости и притворности сделок, истец не представил никаких доказательств того, что оспариваемые сделки были совершены для вида, то есть не исполнялись, а также того, что стороны не имели намерения породить какие-либо последствия, присущие данным сделкам. Как счел суд, нельзя было признать оспариваемые сделки заключенными с пороками воли субъекта и содержания. При заключении договоров о прекращении обязательств зачетом стороны имели намерение погасить взаимную задолженность, что не противоречило действующему законодательству. Суд кассационной инстанции на основании вышеизложенного оставил судебные акты без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.
2.6. Суд установил, что истец действительно был намерен приобрести непогашенные векселя. По мнению суда, это свидетельствовало об отсутствии порока воли по крайней мере у одной стороны сделки, которая в силу этого не была притворной или мнимой (Постановление ФАС УО от 18.12.2002 N Ф09-3003/02-ГК).
Комментарий
ООО "Баштрансгаз" обратилось в суд с иском к ООО "Башкиргаз" о признании недействительной ничтожной сделки (договора) купли-продажи векселей и применении последствий ее недействительности. Решением суда первой инстанции от 21.08.2002 в иске было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 15.10.2002 решение было оставлено без изменения. Истец в подтверждение своих требований ссылался на положения п. 2 ст. 144 ГК РФ, ст. ст. 1, 2, 75, 76 Положения о переводном и простом векселе. Кроме того, по его мнению, переданные по договору N 07-352 от 15.08.2001 погашенные плательщиком векселя уже не являлись ценными бумагами и не могли служить объектом купли-продажи. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. Между ООО "Баштрансгаз" и ООО "Башкиргаз" был заключен договор N 07-352 от 15.08.2001 купли-продажи векселей, по которому ООО "Башкиргаз" (продавец) передавал в собственность, а ООО "Баштрансгаз" (покупатель) принимал и оплачивал переводные векселя ООО "Баштрансгаз" на сумму 21100000 руб. Согласно акту приема-передачи от 15.08.2001 векселя на указанную сумму были переданы ООО "Башкиргаз", а их оплата произведена платежным поручением N 1162 от 15.08.2001. Однако в переданных по договору векселях была сделана отметка "погашено", ООО "Баштрансгаз" и обратилось в суд с требованиями о признании недействительной сделки (договора) купли-продажи векселей в связи с ее мнимостью и притворностью (ст. ст. 168, 170 ГК РФ) и применении последствий недействительности сделки в виде возвращения сторон в их первоначальное положение (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Суд в этой связи указал на следующее. Согласно ст. 153 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Из содержания указанной нормы следует, что сделки - это действия, направленные на достижение правового результата. В силу ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима или не предусматривает иных последствий нарушения. Сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, является мнимой, а сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, - притворной. В силу п. п. 1, 2 ст. 170 ГК РФ мнимая и притворная сделки относятся к недействительным (ничтожным) сделкам. Суд пришел к выводу, что оспариваемая сделка (договор) купли-продажи векселей содержала все существенные условия договора купли-продажи (ст. ст. 432, 454 ГК РФ) и была исполнена сторонами. При таких условиях оснований полагать, что стороны, заключая оспариваемую сделку, желали создать только видимость отношений, и признать ее недействительной в силу ничтожности у суда не имелось. Суд также отметил, что в нарушение требований п. 1 ст. 65 АПК РФ истцом не были представлены доказательства, подтверждающие мнимый или притворный характер сделки (договора) купли-продажи векселей N 07-352 от 15.08.2001, поскольку каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Суд при этом отклонил доводы истца о том, что ему были переданы не отвечающие требованиям п. 2 ст. 144 ГК РФ и вексельного законодательства погашенные векселя, которые не могли быть предметом купли-продажи. На основе вышеизложенного суд кассационной инстанции судебные акты первой и апелляционной инстанций оставил без изменения. Данный судебный акт примечателен по нескольким основаниям. Во-первых, истец сослался одновременно на два различных (не исключающих друг друга) основания ничтожности - притворность и мнимость. И суд счел такой подход приемлемым. Во-вторых, истец исходил из того, что он приобретает по договору купли-продажи непогашенные векселя. То есть, по крайней мере, у него отсутствовал порок воли - внутренняя воля вполне совпала с волеизъявлением. Если векселя действительно были уже погашены, а истец не намеревался покупать именно такие векселя, то тогда он мог более обоснованно ссылаться на заключение сделки под влиянием обмана или заблуждения. Возможно, он имел больше оснований доказать наличие именно такого обстоятельства.
2.7. Как указал суд, оспоримая сделка не может быть признана мнимой или притворной. Кроме того, по мнению суда, указанная сделка не влекла иных последствий, чем те, которые были в ней предусмотрены (Постановление ФАС ЦО от 18.08.2004 N А64-908/03-9).
Комментарий
Сбербанк России в лице Тамбовского отделения обратился в суд с иском к конкурсному управляющему ООО "ЕВМиС" и к конкурсному управляющему ОАО "Юговостокатомэнергострой" о признании недействительным (ничтожным) договора от 03.11.1999 как мнимого и притворного и применении последствий недействительности сделки в виде возвращения сторон в первоначальное положение, то есть к договору от 02.06.1997 с дополнительным соглашением от 01.09.1998. Решением суда первой инстанции от 21.04.2003 иск был удовлетворен полностью. Постановлением кассационной инстанции от 08.09.2003 решение от 21.04.2003 было отменено, а дело передано на новое рассмотрение в первую инстанцию того же суда. Решением суда первой инстанции от 06.02.2004 в удовлетворении иска было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 05.05.2004 решение суда было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции принял во внимание следующее. 02.06.1997 между ИЧП "ЕВМиС" (в последующем - ООО "ЕВМиС") - Подрядчик и СУ "Тамбовэнергострой" филиал ОАО "Юговостокатомэнергострой" - Заказчик был заключен договор о долевом участии в строительстве квартир, по условиям которого Заказчик поручал и финансировал Подрядчику строительство двух квартир. Срок строительства и передачи квартир Заказчику был установлен до 01.09.1998. Дополнением от 01.09.1998 к договору от 02.06.1997 стороны договорились о том, что в случае непредставления Заказчику Подрядчиком квартир, указанных в договоре от 02.06.1997, или утраты последним права собственности на строящийся дом последний обязан в течение 11 месяцев возместить Заказчику стоимость предоставленных им услуг, материалов и оплаченной за Подрядчика тепло - и электроэнергии, а также за каждый день просрочки уплатить пеню. 03.11.1999 между СУ "Тамбовэнергострой" филиалом ОАО "Юговостокатомэнергострой" и ИЧП "ЕВМиС" был заключен договор о прекращении обязательств последнего по договору от 02.06.1997 и замене их на заемные. По договору от 03.11.1999 ИЧП "ЕВМиС" принимал обязательство перед СУ "Тамбовэнергострой" уплатить денежную сумму в размере 596853 руб. 20 коп. со сроком передачи денежных средств не позднее 25.11.1999. 05.01.1998 в суд поступило заявление государственной налоговой инспекции о признании ИЧП "ЕВМиС" банкротом. Суд ввел в отношении ИЧП "ЕВМиС" процедуру банкротства - внешнее управление - сроком на 18 месяцев. В период проведения внешнего управления ИЧП "ЕВМиС" было преобразовано в ООО "ЕВМиС". Истец обратился в суд, ссылаясь на то, что договор займа от 03.11.1999 являлся мнимой и притворной недействительной (ничтожной) сделкой, влек предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими, поскольку переводил СУ "Тамбовэнергострой" из очередников пятой очереди во внеочередные кредиторы, и то, что договор был заключен не юридическим лицом, а филиалом и не имел ссылки на доверенность от ОАО "Юговостокатомэнергострой". Суд кассационной инстанции, рассматривая данное дело, указал на следующее. Являлось необоснованным указание истца на ничтожность договора, поскольку по смыслу ст. 103 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" подобные сделки, совершенные с заинтересованным лицом, являются оспоримыми. Суд также изучил суть обязательств, предусмотренных спорным договором и связанными с ним дополнительными договоренностями, и пришел к выводу, что они не вели к иным последствиям, нежели те, которые были прямо в них предусмотрены. Суд также указал на то, что при заключении оспариваемой сделки руководитель СУ "Тамбовэнергострой" филиала ОАО "Юговостокатомэнергострой" действовал в пределах предоставленных ему полномочий. Суд не согласился и с доводом истца, что договор от 03.11.1999 согласно ст. 168 ГК РФ не соответствовал закону, т. к. между сторонами не произошла замена обязательств, предусматривающая иной предмет и способ исполнения, как того требует ст. 414 ГК РФ при новации, поскольку, исходя из дополнительного соглашения от 01.09.1998, у должника уже были денежные обязательства перед кредитором. Суд пришел к выводу, что дополнения от 01.09.1998 к договору от 02.06.1997 не свидетельствовали, что стороны изменили сам предмет указанного договора и установили размер денежного обязательства Подрядчика перед Заказчиком. По мнению суда, это условие, в случае наступления определенных сторонами обстоятельств, гарантировало и регулировало вопрос возмещения понесенных Заказчиком затрат. Соответственно, суд кассационной инстанции постановил судебные акты двух инстанций оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. В отношении данного дела можно отметить следующее. Истец, утверждая о недействительности сделки, сразу сослался на два основания - сделка притворная и мнимая. Суд, рассматривая иск, указал, что подобные категории сделок являются оспоримыми. Это важное обстоятельство, т. к. в соответствии со ст. 170 ГК РФ мнимая и притворная сделки ничтожны. Одного этого факта было достаточно для того, чтобы отказать истцу. Суд также установил, что соответствующее лицо, заключая договор, действовало в пределах своих полномочий. Нужно, однако, иметь в виду, что в любом случае действия без полномочий согласно ГК РФ (ст. 183, гл. 50) не влекут такое последствие, как недействительность сделки. Действия без полномочий могут привести лишь к тому, что по такой сделке обязательства возникнут у иного лица. Суд, однако, этим не ограничился и внимательно изучил вопрос о последствиях заключения спорного договора. В данном случае суд пытался установить, в какой мере внутренняя воля лиц, заключивших этот договор, соответствовала их волеизъявлению. Поскольку, по мнению суда, договор не влек иные существенные последствия, чем те, которые были в нем прямо оговорены, это свидетельствовало об отсутствии порока воли (точнее, о недоказанности порока воли). По этому признаку спорный договор также нельзя было признать мнимой или притворной сделкой. Еще один важный показатель - это наличие умысла или намерения сторон на достижение иных последствий, нежели те, которые определены сделкой. Ясно, что в определенных ситуациях договор может привести к таким последствиям, которые стороны не предвидели и не стремились достичь, заключая его. Однако если при этом отсутствовал умысел, то в таком случае договор также не является мнимой или притворной сделкой. Согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ предприниматели действуют на свой риск. Это значит, что на них и лежит все бремя нежелательных (если нежелательных) последствий, которые могут возникнуть в результате осуществляемой ими деятельности.
2.8. Поскольку в цепочке сделок, приведших в результате к негативным последствиям для первоначальных владельцев акций, отдельные лица не знали, какие истинные цели преследовали организаторы этих сделок, суд счел, что эти сделки не могут быть признаны мнимыми или притворными (Постановление Президиума ВАС РФ от 02.08.2005 N 2601/05).
Комментарий
В результате заключения в июне и июле 2003 года 33 договоров купли-продажи акций ЗАО "Атлант" гражданами Б., М., С., Т., Ц. и Щ. было приобретено более 50 процентов акций ЗАО "Атлант". Впоследствии указанные выше лица выдали гражданину С-ну доверенности, предоставляющие последнему право быть их представителем на общем собрании акционеров общества, включая право голосовать по всем вопросам повестки дня. Доверенности, выданные гражданами М., Ц. и Щ., предоставляют С-ну также весь объем прав, принадлежащих собственнику акций. Внеочередным общим собранием акционеров ЗАО "Атлант", состоявшимся 22.10.2003, было принято решение о прекращении полномочий совета директоров общества, а также избран новый совет директоров, решением которого от 22.10.2003 были прекращены полномочия генерального директора общества Е. и генеральным директором избран С-н. Акционеры ЗАО "Атлант" Б., Д., Е., П., С., Ф., Ф. В.А., Х. обратились в суд с иском о признании недействительными (ничтожными): - 33 договоров купли-продажи 29141 обыкновенной именной бездокументарной акции ЗАО "Атлант", заключенных в период с 11.06.2003 по 30.07.2003 между Б., Б. А., Д., З., К., К., Л., Л. З., М., М. Л., Н., О., П. О.М., П. О.П., П. В.Ф., П. Л.А., П. В.Н., С. Л.В., С. В.М., Т. Т.Б., Ш. Т.В., Х. И.И. (продавцами) и Б. А.С., М. Ю.В., С. М.В., Т. А.В., Ц. Н.В., Щ. И.А., (покупателями), и о применении последствий недействительности указанных сделок; - решения общего собрания акционеров ЗАО "Атлант" от 22.10.2003; - решения совета директоров ЗАО "Атлант" от 22.10.2003. По утверждению истцов, воля сторон при заключении оспариваемых договоров купли-продажи была направлена на отчуждение акций одному лицу - С-ну, что свидетельствовало о притворном характере этих сделок и в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ влекло их ничтожность. К тому же, по мнению истцов, сделка по приобретению акций С-ым являлась ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ, поскольку противоречила Уставу ЗАО "Атлант", согласно которому число акций, принадлежащих одному акционеру, не может превышать 7% общего количества обыкновенных акций общества, а также ст. 11 ФЗ "Об акционерных обществах", устанавливающей обязательность требований устава для акционеров общества и предусматривающей возможность ограничения уставом общества количества акций, принадлежащих одному акционеру. Решением суда первой инстанции от 14.09.2004 в удовлетворении исковых требований было отказано в связи с тем, что оспариваемые договоры не отвечали признакам притворной сделки. Постановлением суда апелляционной инстанции от 07.10.2004 решение было отменено, спорные сделки были признаны недействительными, решения общего собрания акционеров и совета директоров ЗАО "Атлант" от 22.10.2003 - незаконными. Дополнительным Постановлением от 15.10.2004 суд апелляционной инстанции применил последствия недействительности договоров купли-продажи акций от 20.06.2003 N 1-02-56183-Р и от 23.06.2003 N 1-02-56183-Р, заключенных между Т. А.В. и С. Л.В.; от 20.06.2003 N 1-02-56183-Р, заключенного между Т. А.В. и М. Л.П.; от 30.07.2003, заключенного между Т. А.В. и С. В.М.; в остальной части иска отказано. Рассматривая дело, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о притворном характере оспариваемых договоров купли-продажи, поскольку действительной целью этих сделок являлось приобретение акций для С-на. По мнению суда апелляционной инстанции, субъектный состав "прикрывающих" и "прикрываемых" сделок был единым: покупателем по всем сделкам выступал С-н, а лица, подписавшие договоры купли-продажи в качестве покупателей, являлись представителями С-на, действовали от его имени и в его интересах. Сделки, которые стороны действительно имели в виду (то есть приобретение акций С-ым), были признаны судом апелляционной инстанции ничтожными в соответствии со ст. 168 ГК РФ как совершенные с нарушением п. п. 2 и 3 ст. 11 ФЗ "Об акционерных обществах" и п. 7.8 Устава ЗАО "Атлант". Признавая незаконными решения общего собрания акционеров и совета директоров от 22.10.2003, суд апелляционной инстанции указал: принятие этих решений стало возможным лишь в результате голосования акциями, приобретенными по ничтожным сделкам; ответчики-покупатели не стали собственниками спорных акций и не имели права голосовать на общем собрании акционеров и избираться в совет директоров общества. Последствия недействительности сделок были применены только в отношении 102 акций, приобретенных Т., поскольку на момент вынесения Постановления суда апелляционной инстанции остальные акции ответчиками-покупателями уже были отчуждены. Суд кассационной инстанции Постановлением от 20.01.2005 оставил Постановление суда апелляционной инстанции без изменения. В заявлении, поданном в ВАС РФ, о пересмотре в порядке надзора Постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций М., С., Т., Х., Ц. и Щ. просили отменить Постановления апелляционной и кассационной инстанций, ссылаясь на нарушение судами норм материального права. Суд надзорной инстанции принял во внимание следующее. Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки применяются относящиеся к ней правила. Таким образом, по основанию притворности недействительной сделки может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника на совершение притворной сделки для применения указанной нормы недостаточно. Как видно из представленных в деле письменных объяснений ответчиков-продавцов, единственной целью заключения ими договоров купли-продажи акций ЗАО "Атлант" являлось получение обусловленных договорами денежных сумм за акции. Материалы дела, касающиеся обстоятельств заключения и исполнения оспариваемых договоров, в том числе доказательств регистрации в реестре акционеров, перехода права собственности на акции к покупателям, свидетельствуют об отсутствии у продавцов акций намерения совершить сделки по отчуждению ценных бумаг именно С-ну. Кроме того, из содержания п. 2 ст. 170 ГК РФ следует, что притворная сделка должна быть совершена между теми же сторонами, что и "прикрываемая". Суд надзорной инстанции пришел к выводу об ошибочности утверждения суда апелляционной инстанции о том, что покупателем по всем совершенным сделкам являлся С-н, а лица, подписавшие договоры со стороны покупателей, выступали в качестве его представителей. В деле отсутствовали доказательства зачисления на лицевой счет С-на проданных акций, а также выдачи им доверенностей, предоставляющих Б., М., Т., Ц. и Щ. право совершать сделки с ценными бумагами. Соответственно, по мнению суда надзорной инстанции, оснований для признания оспариваемых договоров недействительными в соответствии с п. 2 ст. 170 ГК РФ у суда апелляционной инстанции не имелось. Как указал также суд надзорной инстанции, применение судом апелляционной инстанции ст. 168 ГК РФ также являлось неправильным по следующим причинам. Пунктом 3 ст. 11 ФЗ "Об акционерных обществах" предусмотрена возможность ограничения уставом акционерного общества количества акций, принадлежащих одному акционеру. И действительно, Уставом ЗАО "Атлант" (пункт 7.8) было предусмотрено, что одному акционеру не может принадлежать более 7% общего количества обыкновенных акций общества. Однако, как отметил суд надзорной инстанции, устав общества не является законом или правовым актом, следовательно, сделки, совершенные с нарушением положений устава, не могут быть признаны недействительными на основании ст. 168 ГК РФ. Вывод суда апелляционной инстанции о ничтожности сделок по приобретению акций ввиду несоответствия их п. 2 ст. 11 ФЗ "Об акционерных обществах" не основан на законе, поскольку указанная статья устанавливает требования, предъявляемые к уставу общества, а не к совершаемым акционерами сделкам. Что касается выводов судов апелляционной и кассационной инстанций о незаконности решений общего собрания акционеров и совета директоров от 22.10.2003, то, как отметил суд надзорной инстанции, они основаны лишь на факте ничтожности сделок купли-продажи акций. С учетом вышеуказанных обстоятельств суд надзорной инстанции отменил Постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и оставил без изменения решение суда первой инстанции. Учитывая, что в данном деле окончательно разрешил дело именно Президиум ВАС РФ, несомненно, его выводы имеют важное значение для понимания, чем должны руководствоваться арбитражные суды при разрешении аналогичных дел. В целом можно отметить, что суд дал п. 2 ст. 170 ГК РФ достаточно узкое толкование. В норме, зафиксированной в статье, говорится лишь о том, что ничтожной является сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. Тут ничего не говорится о сторонах такой сделки. Единственно, в том же пункте говорится, что к той сделке, которую стороны действительно имели в виду, применяются относящиеся к ней правила. Однако ясно, почему законодатель упомянул тут стороны. Ведь речь идет уже не о ничтожной сделке, а о той, которая имелась в виду. Соответственно, она скорее всего будет выполняться, то есть будет действительной. В таком случае важно, кто именно является сторонами такой сделки и какие правила к ней применяются. Но законодатель ничего вообще не упомянул о сторонах притворной сделки. Тем не менее суд встал на ту позицию, что недостаточно намерения одного участника притворной сделки для признания ее таковой. Необходима воля всех ее участников. Точно так же суд достаточно ограничительно истолковал положение ст. 168 ГК РФ, говорящей о том, что сделка, не соответствующая закону или иному правовому акту, ничтожна. В данном случае предел в 7% был установлен, конечно, не законом. Но законодатель не совсем обошел вниманием подобную ситуацию. Он счел необходимым все-таки сделать ссылку на положения устава. Это и понятно. Нельзя в законе предусмотреть всех особенностей и ограничений, которые важны для стабильности существования и работы акционерных обществ. Можно лишь указать, что подобные ограничения могут быть установлены уставом. Суд счел, что ограничение, установленное уставом на основании отсылочной нормы закона, не может служить основанием для признания тех или иных сделок ничтожными. Последствия подобного подхода суда будут, скорее всего, негативными для экономики. Хотя логику судей в этой ситуации также можно понять. Страна находится в самом начале пути по стабилизации своей экономики. Недружественные поглощения, смена руководства юридических лиц с использованием сомнительных методов - это пока все еще почти норма жизни. Различные манипуляции с акциями с целью достижения тех или иных неблаговидных целей - это тоже пока повсеместное явление. Скорее всего, и в данном деле истцы были правы, а манипуляции одного из лиц действительно преследовали цели, запрещенные уставом общества. В данном случае, как и во многих других подобных ситуациях, автор манипуляции использовал схему, предполагающую несколько участников и несколько актов купли-продажи. Естественно, что большое количество участников означает значительное количество различных документов, некоторые из которых в конечном итоге могут быть и утрачены. Если следовать логике суда, то достаточно организатору притворной сделки не идти по самой простой схеме, а включить в нее хоть одного участника, которого будут использовать "втемную", то есть он не будет подозревать об истинных конечных целях всей комбинации, и уже будет невозможно оспорить через суд подобную сделку. Точно так же суд не должен признавать всю подобную многоходовую сделку ничтожной только потому, что отсутствует какой-то достаточно второстепенный документ во всей этой длинной цепочке. Понятно, что подобных сомнительных комбинаций на данном этапе становления акционерных обществ более чем достаточно. Данное Постановление Президиума ВАС РФ объективно ведет только к одному - разгрузить суды от излишнего количества достаточно запутанных и неочевидных дел. Побуждать же суды отказывать в удовлетворении подобных исков - это явно пытаться нанести удар по принципу справедливости. Ясно также, что подобный подход никак не будет способствовать устойчивости и стабильности гражданского оборота. Точно так же деструктивна позиция суда по данному делу и в отношении ограничительных положений устава акционерного общества. Закон разрешает подобные ограничения. Цель этого понятна - обеспечить возможность работы акционерных обществ в рамках тех правил, которые подходят соответствующим акционерам. Если же можно нарушать подобные ограничительные положения устава и это не ведет к признанию недействительности соответствующих действий или сделок, то тогда ценность подобных ограничений будет серьезно снижена, если не вообще сведена к нулю. Понятно, что по прошествии времени суды непременно придут к иному пониманию и толкованию подобных ситуаций. Конечно же, главная цель законодателя и суда - это обеспечение справедливости и стабильности функционирования экономической системы, стабильности гражданского оборота. В данном случае было явно более правильно оставить подобные ситуации на усмотрение самого суда, не ограничивая его необоснованно узкими рамками. Однако приходится констатировать, что пока суд применительно к данному делу и, видимо, к аналогичным делам придерживается иного подхода.
3. Суд не согласился с истцом, что договор, заключенный с естественным монополистом по цене за услуги, превышающей установленные тарифы, может по этому признаку рассматриваться как недействительный. Однако одновременно суд согласился с истцом, что оплата за такие услуги может взиматься только по установленному тарифу (Постановление Президиума ВАС РФ от 21.09.2005 N 1943/05).
Комментарий
На практике нередко возникает вопрос, какие именно нарушения требований закона влекут ничтожность сделки. Ст. 168 ГК РФ устанавливает следующее правило: сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна. Далее, в ст. ст. 169, 170, 171, 172 ГК РФ оговариваются некоторые общие случаи ничтожности сделок (сделка совершена с целью, противной основам правопорядка и нравственности, мнимая, притворная сделка, сделка, совершенная гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства, сделка, совершенная несовершеннолетним, не достигшим четырнадцати лет). В ГК РФ в отношении некоторых категорий сделок также прямо оговорено, несоблюдение каких требований влечет их ничтожность. Например, доверенность без даты совершения (п. 1 ст. 186 ГК РФ), соглашение, ограничивающее право залогодателя завещать заложенное имущество (п. 2 ст. 346) и др. Тем не менее на практике возникает довольно значительное число случаев, прямо не оговоренных ни в ГК РФ, ни в иных законах. В такой ситуации для соответствующего лица возникает проблема, каким именно основанием следует воспользоваться для защиты собственных интересов. Отдельная категория дел - это несоблюдение сторонами в договоре размера тарифа, установленного для естественного монополиста. С одной стороны, закон очень четко оговаривает, каким образом устанавливается такой тариф. Как правило, тарифы естественных монополистов установлены в соответствующем акте органа власти. Возникает вопрос, какие последствия влечет такое нарушение размера установленного тарифа, например, если он в договоре завышен по сравнению с установленным уровнем. Определенную ясность в этом вопросе вносит принятое Президиумом ВАС РФ Постановление. ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" заключило с ГУП "Дальневосточная железная дорога" (в последующем - ОАО "Российские железные дороги") договор от 23.11.1999 N 99/144 с приложениями к нему, регулирующий отношения сторон, связанные с организацией перевозок грузов третьих лиц - грузоотправителей. Согласно данной сделке ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" за счет грузоотправителей производило расчеты с ОАО "РЖД" за перевозку грузов. Условиями договора и приложением к нему было предусмотрено предварительное внесение ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" в соответствии с разовой заявкой провозной платы и предоставление ОАО "РЖД" 30-процентной скидки со ставок Тарифной политики Российских железных дорог на перевозки грузов в международном сообщении (далее - Тарифная политика) за перевозку нефтепродуктов. Во исполнение этого договора ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" в период с января по май 2000 г. осуществляло перевозку нефтепродуктов. Провозная плата была списана ОАО "РЖД" с лицевого счета ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" в ТехПД по ставкам Тарифной политики. ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс", изучив договор и приложение к нему, пришло к выводу, что ОАО "РЖД", ссылаясь на Тарифную политику, взимало необоснованно завышенные тарифы. Соответственно, ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс" обратилось в суд с иском. По мнению истца, единственно законными тарифами являлись тарифы, установленные Прейскурантом N 10-01. Истец просил признать недействительным (ничтожным) приложение от 10.01.2000 N 2 к договору от 23.11.1999 N 99/144 в части условия об оплате перевозки грузов по ставкам Тарифной политики и применить последствия его недействительности в виде взыскания с ответчика 37038406 руб. 21 коп. разницы между тарифом, примененным ответчиком, и тарифом, подлежащим применению (Прейскурант N 10-01). В обоснование своих требований истец сослался на недействительность условия об оплате перевозки грузов по ставкам Тарифной политики, согласованного с ответчиком в оспариваемом приложении, и на неправомерное списание последним со счета первого платы за перевозку грузов в соответствии с этими ставками. Решением суда первой инстанции от 27.02.2004 исковые требования были удовлетворены в полном объеме. Постановлением суда апелляционной инстанции от 15.04.2004 решение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 27.07.2004 отменил указанные судебные акты, дело направил на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При новом рассмотрении спора суд первой инстанции решением от 08.10.2004 исковые требования удовлетворил в полном объеме. Постановлением суда апелляционной инстанции от 25.11.2004 решение было оставлено без изменения. Кассационная инстанция Постановлением от 10.02.2005 указанные судебные акты оставила без изменения. Ответчик обратился в ВАС РФ с надзорной жалобой. Удовлетворяя исковые требования, суды трех инстанций исходили из следующего. В силу положений п. 2 ст. 790 ГК РФ плата за перевозку грузов транспортом общего пользования определяется на основании тарифов, утверждаемых в порядке, установленном транспортными уставами и кодексами. Поскольку в период оказания истцом услуг по перевозке грузов провозная плата подлежала исчислению на основании Прейскуранта N 10-01, судебные инстанции пришли к выводу о ничтожности условия оспариваемого приложения к договору в части взимания провозной платы по ставкам Тарифной политики, как не соответствующего указанным нормам права. В порядке применения последствий недействительности ничтожной сделки суды возвратили истцу сумму, составляющую разницу между тарифами, примененными ответчиком, и тарифами, определенными Прейскурантом N 10-01. Как счел суд надзорной инстанции, условие приложения от 10.02.2000 N 2 о подлежащих применению в отношениях между истцом и ответчиком ставках тарифов на перевозку грузов не соответствовало Прейскуранту N 10-01, подлежащему обязательному применению в отношениях между сторонами. При этом, по мнению суда, заключенный сторонами договор от 23.11.1999 N 99/144, несмотря на условие о применении тарифов более высоких, чем установлено Прейскурантом N 10-01, являлся действительным. Но размер тарифов должен был определяться на основании Прейскуранта N 10-01. Соответственно, суд пришел к выводу, что, поскольку стороны должны были руководствоваться обязательными для них тарифами Прейскуранта N 10-01, требование истца вытекало из заключенного и действительного договора. По мнению суда надзорной инстанции, при таких обстоятельствах у судов трех инстанций отсутствовали основания для признания приложения к договору, заключенному между истцом и ответчиком, недействительным в части определения размера тарифов за перевозку грузов и для применения ст. 167 ГК РФ, определяющей последствия недействительности гражданско-правовых сделок. Суд надзорной инстанции посчитал, что оспариваемые в надзорной жалобе ответчика судебные акты нарушали единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, что в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК РФ являлось основанием для их отмены. Учитывая изложенное, Президиум ВАС РФ постановил судебные акты трех инстанций отменить, а истцу в удовлетворении исковых требований отказать. В отношении этого дела необходимо пояснить, что Тарифная политика - это международное соглашение стран СНГ. После его заключения оно применялось в отношении установленных им тарифов на территории РФ. Однако при этом не были должным образом соблюдены соответствующие процедуры (соотношение норм международного договора и норм внутреннего права, порядок публикации), что и поставило под сомнение правомерность его применения. Кроме того, если перевозка груза не являлась международной, то тарифы этого соглашения также не могли быть применены. Когда эти обстоятельства стали известны ООО "Транспортно-экспедиторская фирма "Дальвнештранс", то оно и попыталось пересмотреть уже согласованные условия договоренности с ОАО "РЖД". Причем это ООО пошло по пути признания соответствующей сделки ничтожной, как противоречащей требованиям российского законодательства. Президиум ВАС РФ отказал в удовлетворении исковых требований. В данном судебном Постановлении представляет интерес следующее. Суд согласился, что применение международных тарифов было необоснованно. Однако одновременно он указал, что суды не имели оснований признавать спорную сделку недействительной в части тарифов. Соответственно, не могла быть и применена реституция. Такая позиция ВАС РФ означает следующее. Если применение завышенных тарифов необоснованно, то соответствующее лицо имеет право получить излишне уплаченные ею средства. Однако основанием для такого возврата не может быть ничтожность соответствующих положений сделки. Именно в этом ВАС РФ и счел необходимым соблюдать единообразие в толковании и применении соответствующих норм права. Суд в такой ситуации не мог указать и не указал, какими могут в такой ситуации быть основания для возврата излишне уплаченных денежных средств. Надо полагать, что тут можно было ссылаться на нормы, регулирующие вопросы неосновательного обогащения, т. е. на гл. 60 ГК РФ. Нужно, однако, иметь в виду, что соответствующие нормы гл. 60 достаточно неоднозначны в своих формулировках. Еще более неоднозначна и практика их применения. Применительно к данному случаю вполне возможно, что истец по этому основанию также не смог бы обеспечить возврат своих средств. Например, если ответчик смог бы доказать, что истец знал об отсутствии обязательства (п. 4 ст. 1109 ГК РФ).
Суды при решении вопроса о недействительности сделки в связи с неправильным применением тарифов, установленных для естественных монополистов, до сих пор достаточно по-разному мотивировали свои выводы:
3.1. Суд признал, что применение завышенных тарифов было неправомерным, однако отказался признать спорную сделку недействительной и соответственно лишил потерпевшую сторону возможности вернуть излишне уплаченные средства по этому основанию (Постановление Президиума ВАС РФ от 22.07.2003 N 3309/03).
Комментарий
ГУП "Приволжская железная дорога" в период с сентября по октябрь 1998 года, с марта по декабрь 1999 года и с января по ноябрь 2000 года оказывало ОАО "Волгоградский алюминий" услуги по перевозке грузов. Провозная плата была списана перевозчиком с лицевого счета ОАО "Волгоградский алюминий" в центре по ставкам Тарифной политики Российских железных дорог (далее - тарифная политика). ОАО "Волгоградский алюминий" обратилось в суд с иском. По мнению истца, применение этих ставок было необоснованно, поскольку перевозка осуществлялась только по территории РФ и по внутренним железнодорожным накладным, в силу чего в данном случае подлежали применению тарифы, установленные Прейскурантом N 10-01. Соответственно, в иске содержалось требование к ГУП "Приволжская железная дорога" о взыскании 16888051 руб. 44 коп., излишне списанных с лицевого счета истца в технологическом центре по обработке перевозочных документов (далее - центр) за перевозку грузов, и 5882701 руб. 70 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами. Определением от 11.09.2001 иск был оставлен без рассмотрения по мотивам несоблюдения претензионного порядка урегулирования спора и пропуска срока исковой давности. Постановлением суда апелляционной инстанции от 13.11.2001 Определение было оставлено без изменения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 07.02.2002 Определение и Постановление отменил, дело передал на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Решением от 30.09.2002 в части взыскания 15898670 руб. 60 коп. излишне списанного провозного тарифа и 5720417 руб. 60 коп. процентов в иске было отказано в связи с пропуском годичного срока исковой давности, в остальной части иск был оставлен без рассмотрения. Суд кассационной инстанции Постановлением от 06.02.2003 решение отменил и исковые требования удовлетворил. При этом суд кассационной инстанции согласился с доводами истца, что поскольку перевозка осуществлялась только по территории РФ и по внутренним железнодорожным накладным, то подлежали применению тарифы, установленные Прейскурантом N 10-01. Соответственно, суд кассационной инстанции признал договоры перевозки в части взимания провозной платы по ставкам тарифной политики ничтожными сделками и в порядке применения последствий недействительности сделки возвратил истцу сумму, составляющую разницу между примененными тарифами и тарифами, определенными Прейскурантом N 10-01. Ответчик подал жалобу в суд надзорной инстанции, в которой просил Постановление суда кассационной инстанции отменить, решение суда первой инстанции оставить в силе со ссылкой на необоснованное применение судом кассационной инстанции норм ГК РФ о недействительных сделках. Суд надзорной инстанции отменил Постановление суда кассационной инстанции от 06.02.2003, а решение суда первой инстанции от 30.09.2002 оставил в силе по следующим основаниям. Согласно ст. 168 ГК РФ ничтожной сделкой является сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов. Признавая договоры перевозки частично недействительными сделками, суд кассационной инстанции, по мнению надзорной инстанции, не учел, что неправильное применение сторонами в сделке тарифов (цен) не может являться основанием для признания сделок полностью или частично недействительными и нормы ГК РФ, определяющие последствия таких сделок, не подлежат применению. Как указал суд надзорной инстанции, в данном случае требования истца возникли в связи с осуществлением перевозок грузов, поэтому суд первой инстанции при разрешении спора правильно руководствовался нормами главы 40 ГК РФ и ст. ст. 135, 141 Транспортного устава железных дорог Российской Федерации. Надо отметить, что в данном случае суд надзорной инстанции не стал уточнять, почему именно к данному случаю неприменимы положения ГК РФ, касающиеся недействительности сделок. Единственно, суд назвал применение завышенных тарифов "неправильным" и связал это с действиями обеих сторон сделки. То есть тем самым суд показал, что к данной сделке неприменимы положения ГК РФ о мнимых или притворных сделках, положения о сделках, совершенных с целью, противной основам правопорядка или нравственности. Естественно, в таком случае не могла идти речь и об обмане. То есть подобная формулировка, скорее всего, предполагала отсутствие недобросовестности со стороны железной дороги. Конечно, нужно иметь в виду, что согласно ст. 178 ГК РФ может быть признана недействительной и сделка, совершенная под влиянием заблуждения. Использование судом подобных формулировок, видимо, предполагало, что подобные сделки не могут в будущем быть квалифицированы как мнимые, притворные, противные основам правопорядка. Подобное понимание ВАС РФ единообразия в толковании и применении судами норм права, конечно же, может вызвать вопросы. В результате железные дороги были избавлены от необходимости возвращать весьма значительные суммы грузоотправителям, т. к. завышенные тарифы применялись достаточно значительное время повсеместно. При этом грузоотправители не получили от суда каких-либо ясных ориентиров, по каким же, собственно говоря, основаниям они должны защищать свои совершенно определенно нарушенные интересы. В такой ситуации позиция ВАС РФ была, вольно или невольно, исключительно выгодна именно железным дорогам.
3.2. Суд, передавая дело на новое рассмотрение, не исключил наличия оснований для признания спорной сделки недействительной, поскольку в ней были применены тарифы, отличавшиеся от официально установленных. Вместе с тем вышестоящий суд не дал указание уточнить обстоятельства, касающиеся возможного умысла ответчика, порока воли или содержания спорной сделки (Постановление ФАС ДВО от 27.07.2004 N Ф03-А73/04-1/1688).
Комментарий
Между ФГУП "ДВЖД" (дорога) и ООО "ТЭФ "Дальвнештранс" (заказчик) был заключен договор от 23.11.1999 N 99/144, условиями которого стороны урегулировали взаимоотношения по организации перевозок экспортных, импортных и прочих грузов, где: заказчик - международный экспедитор, оказывающий услуги транспортной экспедиции грузоотправителям по договорам; дорога - перевозчик грузов грузоотправителей. Согласно установленному п. 3.1 порядку расчетов заказчик был обязан производить предварительную оплату тарифа за перевозку груза в размере 100% провозной платы на счет дороги. Срок действия договора, с учетом дополнительного соглашения к нему от 29.09.2000, был определен сторонами до 31.12.2001. К данному договору стороны подписали приложение от 10.01.2000 N 2, согласно которому заказчик обязался осуществлять перевозки нефти и нефтепродуктов в объеме 500000 тонн на 2000 фрахтовый год; дорога, в свою очередь, обязалась под данный объем предоставить заказчику скидку со ставок Тарифной политики РЖД на железнодорожный тариф перевозки нефтепродуктов в размере 30%. Данный договор сторонами исполнялся. ООО "ТЭФ "Дальвнештранс" пришло к выводу, что условием приложения N 2 от 10.01.2000 сторонами была согласована плата за перевозки грузов исходя из ставок Тарифной политики РЖД, что противоречило законодательству, поскольку перевозки осуществлялись в пределах ДВЖД. В этой связи следовало согласовать условие о применении тарифов по Прейскуранту N 10-01. Соответственно, ООО "ТЭФ "Дальвнештранс" обратилось в арбитражный суд с иском о признании недействительным договора от 23.11.1999 N 99/144 в части приложения N 2, а также о применении двусторонней реституции к правоотношениям, вытекающим из приложения N 2 от 10.01.2000. При применении реституции истец просил оставить в распоряжении ответчика денежные средства в оплату за осуществленные перевозки по ставкам Прейскуранта N 10-01, а разницу между оплаченными за перевозку и поступившими на счет ответчика суммами взыскать в пользу истца в размере 37038406,21 руб. Решением от 27.02.2004, оставленным без изменения Постановлением апелляционной инстанции от 15.04.2004, требования истца были удовлетворены: признано недействительным (ничтожным) условие приложения N 2 от 10.01.2000 к договору N 99/144 от 23.11.1999 о применении при расчетах за перевозки ставок Тарифной политики. В качестве применения последствий недействительности части сделки суд взыскал с ФГУП "ДВЖД" в пользу истца 37038406,21 руб. ФГУП "ДВЖД" обжаловало судебные акты в кассационный суд. При этом ответчик указал, что судом были нарушены нормы материального права при признании условий сделки недействительными и при применении реституции, поскольку плата за перевозку груза - условие договора перевозки, а не договора об организации перевозок грузов. Ответчик также посчитал неправильным взыскание разницы между ставками Тарифной политики и Прейскуранта N 10-01, так как оспариваемое приложение касалось 30% скидки, которая и могла подлежать взысканию. ООО "ТЭФ "Дальвнештранс", возражая против доводов заявителя, указывало на отсутствие норм, препятствующих применению последствий недействительности сделок к договору об организации перевозок грузов, и считало, что судом была правильно определена подлежащая взысканию сумма. Суд кассационной инстанции, вынося постановление по делу, указал на следующие обстоятельства. По общему правилу, установленному ст. 168 ГК РФ, сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна. В силу ст. 180 ГК возможно признание недействительной части сделки. Недействительная сделка не влечет юридических последствий, для достижения которых стороны ее заключали, а влечет последствия ее недействительности (ст. 167 ГК РФ). Суд кассационной инстанции констатировал, что при разрешении спора предыдущими инстанциями был сделан вывод о ничтожности условия приложения N 2 от 10.01.2000 к договору в части установления провозной платы по ставкам Тарифной политики РЖД, как не соответствующего требованиям ст. 168 ГК, ст. 7 ТУЖД РФ, п. 1 ст. 10 ФЗ "О федеральном железнодорожном транспорте", Постановлению Правительства РФ от 03.09.1998 N 1029, применены последствия недействительности ничтожной сделки в виде возврата истцу суммы, составляющей разницу между примененными тарифами и тарифами, определенными Прейскурантом N 10-01. По мнению суда кассационной инстанции, этот вывод был сделан без учета следующего. Судом не были выяснены правоотношения сторон, не была дана правовая оценка договору от 23.11.1999 N 99/144, а именно: какими нормами права регулировался данный договор; не была выяснена возможность установления тарифа за железнодорожные перевозки по названному договору, обязательность его применения при перевозке груза; согласно ст. 431 ГК РФ не была дана оценка условию приложения N 2 к договору - касалось ли это условие скидки либо установления тарифа. Кроме того, судом не было установлено, каким образом осуществлялись расчеты по договору, как производилось списание денежных средств истца и за что, в рамках какого договора. Исходя из этих выводов, суд кассационной инстанции отменил судебные акты двух инстанций и передал дело на новое рассмотрение. Нужно отметить, что суд, вынося такое Постановление и приводя доводы в подтверждение своих выводов, ни в какой форме не поставил под сомнение сам подход об использовании основания недействительности сделки. Надо полагать, что суд кассационной инстанции был согласен с судами двух инстанций, что при определенных обстоятельствах можно было говорить о недействительности сделки в части применения необоснованно завышенного тарифа. Ни в какой форме суд не поднял вопрос об умысле ответчика, о пороке воли, формы или содержания спорной сделки. Видимо, в этой ситуации для судов всех трех инстанций было очевидно, что при заключении спорной сделки были предусмотрены тарифы, которые не были установлены правомерно. То есть, по их мнению, согласно ст. 168 ГК РФ существовало основание для признания сделки ничтожной - ее несоответствие закону или иным правовым актам.
3.3. Суд отказался признать положения сделки недействительными, в том числе и по тому основанию, что в ней не была сделана прямая ссылка на нормативный акт, устанавливающий тариф на соответствующие услуги естественного монополиста (Постановление ФАС ДВО от 23.12.2002 N Ф03-А51/02-1/2649).
Комментарий
Между ОАО "СКАЦИ" (абонент) и ОАО "Дальэнерго" Дальэнергосбыт (энергоснабжающая организация) был заключен договор энергоснабжения от 08.12.2000 N 11/1. Согласно п. 2.2.2, 5.2 договора энергоснабжающая организация была вправе устанавливать абоненту экономические значения и технические пределы потребления реактивной энергии, определять скидки и надбавки к тарифу за компенсацию реактивной мощности и учитывать их при выставлении платежного требования на оплату электроэнергии. В соответствии с п. п. 2.2.2, 5.2, 6.2 договора ОАО "СКАЦИ" перечислило ОАО "Дальэнерго" Дальэнергосбыт определенную сумму в качестве платы за реактивную энергию. Однако ОАО "СКАЦИ", исполняя договор, пришло к выводу, что данные пункты договора являлись недействительными, т. к. противоречили ст. 544 ГК РФ и ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации", в связи с чем плата за реактивную энергию была, по мнению ОАО "СКАЦИ", получена энергоснабжающей организацией незаконно. Соответственно, ОАО "СКАЦИ" обратилось в суд с иском к ОАО "Дальэнерго" Дальэнергосбыт о взыскании 714179 руб. 83 коп. на основании ст. ст. 1102, 1103, 167, 168, 180 ГК РФ. Решением суда от 30.07.2002 иск был удовлетворен на основании ст. ст. 167, 168 ГК РФ. Суд установил, что п. 5.2 договора, предусматривавший право ОАО "Дальэнерго" устанавливать надбавки к тарифу за компенсацию реактивной энергии, являлся недействительным (ничтожным), поскольку он противоречил действующему законодательству. Суд применил последствия недействительности этой части сделки, взыскав с ответчика сумму иска. Постановлением апелляционной инстанции от 07.10.2002 решение было отменено, в удовлетворении иска было отказано. Судебный акт был мотивирован тем, что условия договора от 08.12.2000, предусматривавшие право сторон устанавливать надбавки и скидки за компенсацию реактивной энергии, не противоречили ст. 544 ГК РФ и ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации", поэтому основания для признания договора в этой части недействительным и удовлетворения иска отсутствовали. ОАО "СКАЦИ" в кассационной жалобе просило Постановление апелляционной инстанции отменить как незаконное и оставить в силе решение суда первой инстанции. В обоснование жалобы заявителем было указано, что плата за реактивную энергию устанавливалась Инструкцией о порядке расчетов за электрическую и тепловую энергию, утвержденной Минтопэнерго России и Госкомцен России от 30.11.1993 N ВК-7539, 01-17/1443-11, которая утратила силу с 01.01.2001. Статьи 539, 544 ГК РФ и ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации" не разграничивают электроэнергию на активную и реактивную и устанавливают правило о ее оплате исходя из единого тарифа. Истец утверждал, что оплата реактивной энергии действующим законодательством не была предусмотрена. В этой связи, по его мнению, был неправомерен вывод апелляционной инстанции о том, что условия договора от 08.12.2000, касающиеся взимания платы за реактивную энергию, не противоречили закону. Кроме того, как указал истец, суд неправильно определил момент заключения спорного договора. По мнению суда кассационной инстанции, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для признания спорного договора недействительным по ст. 168 ГК РФ. При этом суд исходил из того, что ст. 544 ГК РФ предусматривает свободу сторон договора энергоснабжения в определении условий оплаты энергии. Включение в договор условий об установлении скидок и надбавок за компенсацию реактивной мощности и оплате реактивной энергии не противоречило действующему законодательству, в том числе ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в Российской Федерации". Более того, правомерность включения в спорный договор пункта 2.2.2, предусматривавшего право ответчика устанавливать истцу по согласованию с ним экономические значения и технические пределы потребления реактивной энергии, была установлена вступившим в законную силу решением суда от 13.08.2001 по делу N А51-3676/00-27-108 и данное обстоятельство имело преюдициальное значение для данного спора в силу ст. 58 АПК РФ (1995 г.). Суд кассационной инстанции также посчитал, что довод заявителя жалобы о том, что условия спорного договора об оплате реактивной энергии являлись недействительными в связи с тем, что Инструкция о порядке расчетов за электрическую и тепловую энергию, предусматривающая ее оплату, утратила силу, являлся необоснованным, поскольку договор от 08.12.2000 не содержал ссылок на вышеуказанную Инструкцию как на основание оплаты реактивной энергии, расчет за которую был установлен соглашением сторон. На основании вышеизложенного суд кассационной инстанции оставил Постановление апелляционной инстанции без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения. Позиция суда в данном случае примечательна в силу следующего. Суд ушел от оценки, будет ли ничтожным договор с естественным монополистом, если в нем будет указан тариф более высокий, нежели тот, который установлен законом или иным нормативным актом. В данном случае речь шла о таких услугах естественного монополиста, которые оказываются относительно редко и не всегда предусмотрены нормативными актами. Такая ситуация иногда встречается на практике. Например, организации водно-канализационного хозяйства иногда поставляют потребителям не питьевую (артезианскую) воду, а например, техническую воду. Местные власти по соответствующему запросу устанавливают тарифы на подобную услугу, но не всегда. Если тариф не установлен, то соответствующая организация может установить стоимость такой услуги на договорной основе, и это несмотря на то, что она является естественным монополистом. В данном случае также естественный монополист не просто поставлял электрическую или тепловую энергию. Речь шла о реактивной энергии. Суд и истец разошлись в оценке, регулировались ли на момент заключения договора тарифы на такую энергию нормативными актами или нет. Истец сослался на Инструкцию Роскомцен и Минтопэнерго РФ от 30 ноября 1993 г. N 01-17/1443-11, ВК-7539 о порядке расчетов за электрическую и тепловую энергию, которая утратила силу с 01.01.2001. Нужно отметить, что спорный договор был заключен ранее этой даты. Суд счел, что данная Инструкция вообще не была применима к спорной ситуации, т. к. на нее не было сделано прямых ссылок в спорном договоре. Возможно, в данном случае суд не был в полной мере прав. Все-таки речь шла об услугах естественного монополиста, и тарифы на реактивную энергию были прямо урегулированы вышеуказанной Инструкцией. Вряд ли в таком случае эти тарифы и порядок их формирования были неприменимы лишь в связи с тем, что на них не была сделана ссылка в спорном договоре. Впрочем, не исключено, что суд также учел и еще какие-то обстоятельства дела, которые действительно могли повлиять на существо решения, однако не были отражены в Постановлении.
Название документа