Последствия обращения взыскания на предмет залога
(Перепелкина Е.) ("Корпоративный юрист", 2006, N 3) Текст документаПОСЛЕДСТВИЯ ОБРАЩЕНИЯ ВЗЫСКАНИЯ НА ПРЕДМЕТ ЗАЛОГА
Е. ПЕРЕПЕЛКИНА
Елена Перепелкина, старший юрист юридической компании Linklaters CIS.
В действующем российском законодательстве в рамках института залога отсутствует правовое регулирование обеспечения исполнения обязательств, если залогодателем является лицо, которому обеспечиваемое обязательство чуждо. Как в этом случае залогодатель может защитить свои имущественные интересы?
Современный развивающийся гражданский оборот свидетельствует об актуальности вопросов верного определения последствий реализации предмета залога, прежде всего для залогодателя, не являющегося должником по обеспечиваемому обязательству. Однако цивилисты, исследуя многочисленные проблемы правового регулирования института залога, зачастую забывают об этих вопросах или намеренно оставляют их без ответов, то ли не располагая достаточным временем для детального их рассмотрения, то ли опасаясь прийти к неверному заключению (что вполне вероятно, особенно с учетом отсутствия специальных норм, разъяснений высших судебных инстанций и противоречивости судебной практики в целом). В рамках настоящей статьи мы попытаемся восполнить образовавшийся пробел. Надеемся, что данные рассуждения вызовут интерес и, возможно, послужат началом дискуссии. Сначала охарактеризуем последствия обращения взыскания и реализации предмета залога, предоставленного третьим лицом (не должником), в общих чертах. 1) Требования кредитора к должнику по основному обязательству погашаются за счет средств, вырученных от реализации предмета залога. При этом кредитор сохраняет за собой право удовлетворить свои требования за счет должника в части, в которой сумма, полученная после обращения взыскания на предмет залога, оказалась недостаточной для возмещения всех потерь, понесенных в результате неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником основного обязательства. 2) В части, в которой требования кредитора были удовлетворены за счет обращения взыскания на предмет залога, обязательство должника осуществить исполнение по обеспечиваемому залогом имущества третьего лица обязательству в пользу кредитора считается прекращенным. 3) В то же время залогодатель (третье лицо) приобретает право требовать от должника в соответствии с правилами действующего ГК РФ о неосновательном обогащении возмещения убытков, понесенных залогодателем в связи с обращением взыскания и реализацией предмета залога. Указанные выше под п. 1 и 2 последствия реализации заложенного третьим лицом имущества не отличаются от аналогичных последствий обращения взыскания и реализации имущества, заложенного самим должником. Поскольку первым двум вопросам в рамках исследований и законодательного регулирования института залога традиционно уделяется достаточно пристальное внимание, то для целей настоящего исследования представляет интерес только третье последствие обращения взыскания на имущество лица, которое заложено в обеспечение исполнения обязательства, чуждого ему.
Обстоятельства перехода прав кредитора к третьему лицу
Необходимо обратить внимание на то, что законодатель наделяет залогодателя, не являющегося должником по обеспеченному обязательству, правом исполнить основное обязательство в любой момент до продажи предмета залога, тем самым прекратив обращение на него взыскания и его реализацию (п. 7 ст. 350 ГК РФ). При этом залогодателю (третьему лицу) переходят права кредитора по этому обязательству в порядке суброгации на основании ст. 387 ГК РФ. Таким образом, в соответствии со ст. 384 ГК РФ залогодатель приобретает права кредитора по основному обязательству, а также права, обеспечившие исполнение обязательства должника. Обозначенная норма является неоспоримым достоинством действующего ГК РФ и позволяет защитить интересы залогодателя. К сожалению, сфера применения данного правила достаточно ограничена. Хотя в литературе встречается точка зрения, согласно которой рассматриваемая норма применима также в связи с реализацией имущества, заложенного третьим лицом <1>, но, на наш взгляд, такое расширительное толкование ст. 387 ГК РФ не имеет оснований. Указанная статья недвусмысленно закрепляет переход прав кредитора к третьему лицу только в случае, когда залогодатель исполняет обязательства должника перед кредитором, таким образом обозначая возможность наступления последствий реализации права исполнить обязательство должника, предусмотренного ст. 350 ГК РФ. -------------------------------- <1> Комментарий к Федеральному закону "Об ипотеке (залоге недвижимости)" / Под ред. И. Д. Грачева. М., 1999. С. 3.
Как отмечалось ранее, в ст. 387 ГК РФ законодатель к обстоятельствам перехода прав кредитора к третьему лицу относит исполнение обязательства должника этим лицом. Данная формулировка не вызывает сомнений и вопросов только на первый взгляд. А что если имущество третьего лица заложено в обеспечение обязательства неденежного характера (например, обязательства перевозчика по договору перевозки)? Примеры такого рода не часто встречаются на практике (в основном залогом обеспечиваются денежные обязательства по договорам кредита, займа), однако, как известно, не существует каких-либо законодательных препятствий для их осуществления. Таким образом, участники соответствующего правоотношения в действительности могут столкнуться с ситуацией, когда залогодатель в принципе не способен исполнить обязательство должника. Кстати, такая ситуация вероятна не только применительно к неденежным обязательствам. Так, залогодатель может не обладать специальной правоспособностью (например, лицензией на осуществление банковской деятельности), иногда необходимой для исполнения даже денежного обязательства. Однако если в подобных случаях залогодатель желает избежать обращения взыскания на его имущество, то, имея в распоряжении достаточные денежные средства, он может возместить потери кредитора, вызванные неисполнением обязательств со стороны должника. Применимо ли при этом правило, предусмотренное ст. 387 ГК РФ? Толкуя данную норму буквально, придется признать, что нет. Однако представляется, что намерение законодателя было несколько шире и просто неудачно сформулировано в рамках указанной статьи, что особенно чувствительно в рассматриваемой ситуации в связи со скудным правовым регулированием вопросов предоставления залога третьими лицами. Справедливости ради стоит отметить, что действующий ГК РФ разрабатывался как основополагающий гражданско-правовой акт для новой, тогда еще зарождающейся рыночной экономики. Естественно, в начале 90-х гг., когда гражданский оборот только начинал свое развитие, многие вопросы его функционирования остались за пределами законодательного рассмотрения. Серьезный аргумент в пользу расширительного толкования анализируемого нами положения ст. 387 ГК РФ кроется в трактовке смежной ситуации перехода прав кредитора к поручителю в результате исполнения последним соответствующего обязательства. В теории и на практике закрепилась такая интерпретация формулировки указанной статьи, согласно которой под исполнением обязательств должника понимается не реализация поручителем того, за что он поручился (это порой просто невозможно), а возмещение потерь кредитора, связанных с неисполнением основного обязательства должником. Данное понимание требования ст. 387 ГК РФ в отношении поручительства, основанное не на букве закона, а на намерении законодателя, подкрепляется специальными нормами гл. 23 ГК РФ (Обеспечение исполнения обязательств). В случае с залогом имущества третьих лиц такая законодательная поддержка отсутствует. Кроме того, упомянутая нами норма ст. 350 ГК РФ тоже отсылает к праву залогодателя, не являющегося должником, исполнить обязательство, обеспеченное залогом. Однако даже в такой ситуации, на наш взгляд, стоит придерживаться расширительного толкования норм ст. 350 и 387 ГК РФ. Следует признать, что законодатель намеревался установить следующее правило: залогодатель (третье лицо) имеет право исполнить обеспеченное залогом обязательство или возместить потери кредитора, вызванные неисполнением или ненадлежащим исполнением основного обязательства должником. При этом права кредитора по основному обязательству переходят к залогодателю (третьему лицу), исполнившему обеспеченное залогом обязательство или понесшему перед кредитором ответственность за неисполнение (ненадлежащее исполнение) должником обеспеченного обязательства.
Получение возмещения залогодателем
Следующий важный вопрос, требующий освещения: насколько заинтересован залогодатель в получении и реализации предоставленных ему прав в отношении должника в том виде, в котором они существовали у кредитора по основному обязательству? Залогодатель заинтересован в получении возмещения того, что он вынужден был уплатить кредитору, чтобы обезопасить свое право собственности на заложенное имущество. Таким образом, по аналогии с поручительством целесообразно было бы говорить об изменении характера прав требования кредитора при их передаче залогодателю. К сожалению, вряд ли можно найти даже односложные высказывания цивилистов или судей по поводу данного предложения. Хотелось бы верить, что с развитием практики предъявления требований к должникам со стороны залогодателей в отечественном гражданском обороте и судебной практике будет закреплено соответствующее изменение характера прав кредитора при их переходе к залогодателю. В рассматриваемой проблеме необходимо выделить следующие актуальные аспекты, касающиеся прав залогодателя. Во-первых, в каком объеме права кредитора переходят к залогодателю? Во-вторых, как следует исчислять срок исковой давности в отношении требования залогодателя, удовлетворившего претензии кредитора к должнику? На наш взгляд, отвечать на данные вопросы следует по аналогии с ситуацией перехода прав кредитора к поручителю, поскольку залогодатель, удовлетворяя право требования кредитора, фактически действует так же, как поручитель при исполнении своего обязательства по договору поручительства. Применение на практике предусмотренных ГК РФ общих норм в отношении определения последствий обращения взыскания на предмет залога, принадлежащий третьему лицу, может вызвать и многие другие вопросы. Например, необходимо ли залогодателю удовлетворить требования кредитора в полном объеме для того, чтобы избежать реализации заложенного в его пользу имущества, если предмет залога, хотя формально и обеспечивает надлежащее исполнение должником обязательства, но его рыночная стоимость явно не соразмерна объему такого обязательства, и в результате продажи этого предмета кредитор вряд ли сможет удовлетворить свои требования, скажем, больше, чем наполовину? В данной ситуации, чтобы обезопасить себя от неправильного или недостаточно продуманного и обоснованного применения законодательства, стороны залогового правоотношения могут заключить договор о новации залогового обязательства. Согласно такому договору, вместо обращения взыскания на предмет залога залогодатель, например, может обязаться уплатить кредитору определенную сумму, а тот в свою очередь согласится уступить ему права требования к должнику в соответствующем объеме. Как было отмечено выше, по общему правилу в результате реализации предмета залога залогодатель оказывается в менее привилегированном положении, чем ранее кредитор: он всего лишь наделяется правом взыскать с должника понесенные им убытки в соответствии с положениями о возврате неосновательного обогащения. Бесспорно, предоставление залогодателю возможности потребовать от должника вернуть неосновательно сбереженное последним имущество в связи с тем, что должник избежал ответственности перед кредитором за неисполнение (ненадлежащее исполнение) взятого на себя обязательства, способствует восстановлению имущественного состояния залогодателя, существовавшего до реализации предмета залога. Однако залогодатель не может воспользоваться обеспечительными правами требования, которые существовали у кредитора помимо залога. Теоретически кредитор может до реализации предмета залога передать залогодателю свои права требования по договору поручительства (в литературе признается возможность подобной изолированной уступки <2>). При этом очевидно, что после реализации заложенного имущества и удовлетворения за счет вырученных средств требований кредитора обеспеченное обязательство будет считаться прекратившимся, соответственно, и поручительство, являясь акцессорным обязательством, последует его судьбе. Таким образом, залогодатель не сможет удовлетворить свои требования за счет поручителя после реализации предмета залога. -------------------------------- <2> См.: Крашенинников Е. А. К вопросу об изолированной уступке требования обеспеченного поручительства // Очерки по торговому праву: Сборник научных трудов. Вып. 7. Ярославль, 2000. С. 61 - 62.
В связи с этим представляется целесообразным внесение уточнений в ГК РФ, предусматривающих, что в результате реализации имущества, заложенного в пользу кредитора третьим лицом, это лицо получает права кредитора в том же порядке и объеме, как и поручитель, исполнивший свои обязательства перед кредитором. Конечно, такой подход не обеспечит полного восстановления прав залогодателя, но потенциально у него будет больше возможностей для защиты. Уравнивание в правах залогодателя и поручителя при этом вполне оправдано. Залогодатель так же, как и поручитель, ставит под угрозу свои материальные блага, соглашаясь нести ответственность за должника своим имуществом, которое зачастую является довольно ценным (очевидно, что кредитор требует установления залога в отношении ликвидных, ценных активов). Нередко это могут быть основные средства, здания, сооружения, принадлежащие третьему лицу - коммерческой организации. Лишившись права собственности на такие активы в результате обращения взыскания на предмет залога, залогодатель может поставить под угрозу свою коммерческую деятельность. Надеемся, что основные положения данной статьи найдут сторонников среди ведущих цивилистов и это поможет привлечь внимание законодателей к затронутой проблеме.
Название документа "Обзор судебной практики по товарным знакам (2001 - 2005 гг.)" (Филимонова О.) ("Корпоративный юрист", 2006, N 3) Текст документа
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ТОВАРНЫМ ЗНАКАМ <*> (2001 - 2005 ГГ.)
О. ФИЛИМОНОВА
Использование товарного знака правообладателя в рекламе третьих лиц
Постановление Президиума ВАС РФ от 6 апреля 2004 г. N 14685/03
Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций частично удовлетворили требования Фирмы, предъявленные к Антимонопольному органу, в отношении использования принадлежащих ей товарных знаков в рекламе, распространяемой Обществом в печатных изданиях, оставив без удовлетворения требования, касающиеся наружной рекламы. Президиум ВАС РФ считает, что оспариваемые судебные акты подлежат отмене с принятием нового судебного акта по следующим основаниям. В соответствии со ст. 23 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" (далее в обзоре - Закон о товарных знаках) и п. 5 ст. 5, ст. 6 Федерального закона РФ "О рекламе" (далее - Закон о рекламе) использование товарного знака другими лицами возможно в рекламе своей торговой, обслуживающей и иной деятельности в отношении правомерно введенных в гражданский оборот товаров, если при этом не нарушается законодательство о рекламе. Общество, не определяя своей сферы деятельности, использовало в наружной рекламе изображение товара Фирмы, ее товарные знаки так же, как это делают сама Фирма и ее официальные дилеры, что может ввести в заблуждение потребителя относительно взаимоотношений Фирмы и Общества, создав впечатление, что последнее является официальным дилером Фирмы. Следовательно, суды нижестоящих инстанций неправомерно отказали в удовлетворении требования Фирмы в признании недействительным п. 1 решения Антимонопольного органа в части, касающейся товарных знаков в наружной рекламе. Используя товарные знаки Фирмы в рекламе, представленной в печатных изданиях, Общество предоставляло информацию только о своей деятельности, что соответствует ст. 2, 6, и 7 Закону о рекламе. Таким образом, признание судами нижестоящих инстанций недействительным оспариваемого Фирмой п. 1 в этой части является неправомерным.
Досрочное прекращение правовой охраны товарного знака по международной регистрации в связи с его неиспользованием на территории РФ
Постановление Президиума ВАС РФ от 13 апреля 2004 г. N 1164/04
Президиум ВАС РФ согласился с постановлением суда апелляционной инстанции, которая изменила решение суда первой инстанции и признала недействительным решение Патентной палаты о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака по международной регистрации в связи с его неиспользованием на территории РФ, а в части прекращения производства по делу об обязании Патентной палаты отказать в удовлетворении заявления общества о досрочном прекращении охраны товарного знака оставила без изменения. Президиум ВАС РФ указал, что действие регистрации товарного знака может быть прекращено полностью или частично на основании решения Патентной палаты, принятого по заявлению любого лица, в связи с неиспользованием товарного знака непрерывно в течение 5 лет с даты регистрации или 5 лет, предшествующих подаче такого заявления. При решении вопроса о досрочном прекращении действия регистрации товарного знака в связи с его неиспользованием могут быть приняты во внимание представленные владельцем товарного знака доказательства того, что товарный знак не использовался по не зависящим от него обстоятельствам. Как установлено судом апелляционной инстанции, Компания поставляла ЗАО свою продукцию для дальнейшей продажи его на российском рынке. Спорный товарный знак, нанесенный на этикетку продукта, использовался на всей производимой Компанией продукции конкретного вида. Согласно представленным доказательствам, товар поставлялся в Россию в том виде, в котором он продавался потребителям. Продавцы не видоизменяли упаковку и маркировку продукта. Следовательно, Компания сама использовала на территории РФ свой товарный знак.
Основания для принятия решения о лишении правообладателя права на товарный знак
Постановление Президиума ВАС РФ от 6 июля 2004 г. N 2606/04
Институт фармакологии обратился в суд с заявлением о признании недействительным решения Патентной палаты о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака. Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций отказали в удовлетворении требования. Президиум ВАС РФ считает, что судебные акты этих инстанций подлежат отмене по следующим основаниям. Анализ положений п. 1 ст. 29 Закона о товарных знаках позволяет сделать вывод, что только при одновременном наличии названных в нем оснований может быть принято решение о лишении правообладателя права на товарный знак. При этом бремя доказывания существования этих оснований лежит на лице, которое ставит такой вопрос перед компетентным органом. Одним основанием является превращение товарного знака в обозначение, вошедшее во всеобщее употребление, что предполагает тщательную оценку действий владельца товарного знака по его использованию. Кроме того, данное обозначение должно войти во всеобщее употребление, т. е. потерять свою различительную способность. А также товарный знак должен стать видовым понятием товара, не отделенным от него. Принимая решение о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака, Патентная палата установила факты его длительного использования различными производителями и исходя из этого сделала вывод о бездействии правообладателя, следствием чего явились массовые несанкционированные производство и продажа потребителям товара, маркированного спорным товарным знаком. Патентной палатой также не была дана оценка обращениям иных производителей к правообладателю с предложениями заключить лицензионные договоры, действиям Института фармакологии по заключению лицензионных договоров с отдельными производителями, по направлению претензий к лицам, незаконно использующим спорное обозначение, обращению в суд за защитой своих прав на товарный знак. Эти данные и вступившее в силу решение арбитражного суда свидетельствуют о том, что правообладатель активно проявил себя против всеобщего применения его товарного знака. Таким образом, отказывая в удовлетворении требований, суды не учли: 1) для признания обозначения вошедшим во всеобщее употребление необходимо длительное использование спорного обозначения; 2) недостаточно установления общеупотребимости обозначения только среди производителей товара; 3) активные и адекватные нарушениям действия правообладателя по защите прав на товарный знак препятствуют прекращению правовой охраны товарного знака.
Абсолютные основания для отказа в регистрации товарного знака должны иметь место на дату подачи заявки
Постановление Президиума ВАС РФ от 14 декабря 2004 г. N 11580/04
Общество обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения Патентной палаты о признании полностью недействительным предоставления правовой охраны его товарному знаку в виде словесного обозначения. Президиум ВАС РФ отменил судебные акты нижестоящих инстанций, разъяснив следующее. Патентная палата по заявлению Компании о признании предоставления правовой охраны названного товарного знака недействительным удовлетворила данное требование, неверно применив ст. 6 Закона о товарных знаках. Суды трех инстанций, согласившись с мнением Патентной палаты, сделали выводы, не основанные на законе. Президиум ВАС РФ указал, что в соответствии с п. 1, 2 ст. 6 Закона о товарных знаках, не допускается регистрация товарных знаков, состоящих только из обозначений, вошедших во всеобщее употребление как обозначения товаров определенного вида, указывающих на вид, качество, количество, свойства, назначение, ценность товаров, а также на место и время их производства или сбыта; являющихся ложными или способными ввести в заблуждение потребителя относительно товара или его производителя. Анализ указанных норм Закона о товарных знаках свидетельствует о том, что абсолютные основания Патентной палаты для отказа в регистрации товарного знака должны иметь место на дату подачи заявки (дату приоритета) на регистрацию того или иного обозначения в качестве товарного знака. Экспертиза заявленного обозначения, проведенная Роспатентом на основании ст. 12 Закона о товарных знаках, наличия этих оснований не выявила, поэтому Компании необходимо доказать факт вхождения спорного обозначения во всеобщее употребление. Неправомерна ссылка судов нижестоящих инстанций на применение спорного обозначения в качестве видового лишь на том основании, что оно использовалось двумя производителями одновременно незначительное время, без анализа самого обозначения и наличия доказательств его применения в качестве обозначения, под которым подразумеваются и иные однородные товары.
Удовлетворение требования о запрещении производства, издания и распространения товара, маркированного спорным товарным знаком
Постановление Президиума ВАС РФ от 5 июля 2005 г. N 3578/05
Издательский дом обратился с исковым заявлением в арбитражный суд к Обществу о запрещении осуществлять дальнейшее производство, издание и распространение рекламно-информационной газеты, где используется изображение, сходное до степени смешения с принадлежащими Издательскому дому товарными знаками, и взыскании суммы компенсации за незаконное использование товарного знака; а также к Территориальному управлению о признании недействительным свидетельства о государственной регистрации газеты. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования частично, взыскав лишь денежную компенсацию. Президиум ВАС РФ отменил данные судебные акты в части отказа в удовлетворении требования о прекращении нарушения прав Издательского дома, в остальной части оставил без изменений. Он разъяснил, что суды первой и апелляционной инстанций не учли положения п. 2 ст. 46 Закона о товарных знаках и необоснованно отказали в удовлетворении данного требования и пресечении действий, нарушающих право (изготовление, выпуск в свет, распространение газеты с использованием обозначения, сходного до степени смешения с чужим товарным знаком). Между тем такое требование направлено на защиту гражданских прав (исключительных прав на товарный знак), а не на прекращение деятельности средства массовой информации, как ошибочно полагали суды, и может быть связано с изменением названия периодического издания.
Отказ в удовлетворении требований о признании недействительным договора об уступке товарного знака
Постановление ФАС Московского округа от 17 апреля 2001 г. по делу N КГ-А40/1732-01
Суд кассационной инстанции, согласившись с постановлением суда апелляционной инстанции, отказал в удовлетворении требований внешнего управляющего Компании к Обществу о признании недействительным договора об уступке товарного знака в силу его ничтожности как не соответствующего требованиям ст. 78, 79 Федерального закона "Об акционерных обществах" и применении последствий недействительности ничтожной сделки путем отмены решения Роспатента о регистрации названного договора и аннулировании регистрации. Апелляционной инстанцией было установлено, что стоимость товарного знака, уступленного Обществу, не превышает 25% балансовой стоимости активов Компании и поэтому отсутствуют основания для применения порядка совершения крупных сделок, предусмотренного ст. 78, 79 Федерального закона "Об акционерных обществах", к спорному договору. В части иска о применении последствий недействительности сделок производство было прекращено в суде первой инстанции, поскольку такие споры в соответствии со ст. 28, 45 Закона о товарных знаках рассматриваются Апелляционной палатой.
Наличие отличительного признака в спорном фирменном наименовании
Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18 июня 2001 г. по делу N А05-452/01-4/17
Суд кассационной инстанции оставил без изменения решение первой и постановление апелляционной инстанций, которые отказали Обществу в удовлетворении исковых требований о признании незаконным использования Компанией фирменного наименования, схожего с фирменным наименованием Общества, и об обязании Компании в семидневный срок прекратить использование этого фирменного наименования. Поскольку фирменные наименования Общества и Компании обладают значительным отличительным признаком (в фирменном наименовании Компании присутствует среди прочего слово "плюс"), который позволяет их индивидуализировать и исключает смешение в хозяйственном обороте в целях недобросовестной конкуренции, выводы судов нижестоящих инстанций суд кассационной инстанции признал обоснованными.
Использование товарного знака в гражданском обороте без разрешения его правообладателя
Постановление ФАС Московского округа от 12 февраля 2004 г. по делу N КГ-А40/422-04
Рассматривая кассационную жалобу, суд не нашел правовых оснований для отмены решения первой и постановления апелляционной инстанций, в которых были удовлетворены требования Издательского дома о запрещении Редакции газеты обозначать товарным знаком Издательского дома товар - газету, изготовлять, предлагать товар, обозначенный этим знаком, к продаже и продавать его. Суд кассационной инстанции указал, что в ч. 2 ст. 4 Закона о товарных знаках установлено, что нарушением исключительного права правообладателя (незаконным использованием товарного знака) признается использование без его разрешения в гражданском обороте на территории РФ товарного знака или сходного с ним до степени смешения обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован. Материалами дела установлено, что Издательский дом является правообладателем спорного товарного знака, согласно свидетельству, выданному Комитетом РФ по патентам и товарным знакам. Таким образом, суд кассационной инстанции пришел к выводу о необходимости защиты права Издательского дома путем запрета Редакции газеты использовать указанный товарный знак.
Незаконное использование в доменных именах товарного знака правообладателя
Постановление ФАС Московского округа от 5 марта 2004 г. по делу N КГ-А40/1026-04
Компания обратилась в арбитражный суд с исковыми требованиями о признании регистрации (администрирования) и использования Обществом доменных имен, тождественных или сходных до степени смешения с товарным знаком Компании, обладателем которого он является на основании свидетельств. Согласно п. 1 ст. 4 Закона о товарных знаках, правообладатель вправе использовать товарный знак и запрещать использование товарного знака другим лицам. Кроме того, материалами дела доказан факт использования Обществом спорных доменных имен без согласия Компании при размещении информации о товарах с торговой маркой Компании. Общество приобретает эти товары с целью их продажи в своих интересах, поэтому, предоставляя информацию о данных товарах на сайтах в сети Интернет с использованием в доменных именах товарного знака Компании без его согласия, Общество нарушает исключительное право Компании на товарный знак.
Необходимость предоставления лицензионного договора при ввозе товаров, маркированных охраняемым в РФ товарным знаком
Постановление ФАС Северо-Западного округа от 26 марта 2004 г. по делу N А21-7412/03-С1
Суд кассационной инстанции оставил без изменения судебные акты первой и апелляционной инстанций, отказавшие в удовлетворении требования о признании незаконными действий Таможни, выразившихся в требовании к Обществу представить лицензионный договор при ввозе товаров, маркированных определенным товарным знаком, и отказом в выпуске товаров для свободного обращения при отсутствии лицензионного договора. В соответствии со ст. 4 и 22 Закона о товарных знаках ввозимые на таможенную территорию РФ товары, маркированные охраняемым в РФ товарным знаком, вводятся в гражданский оборот на территории РФ в момент их ввоза, что является использованием указанного товарного знака. При ввозе товаров на территорию РФ таможенные органы в соответствии с п. 9 ст. 10 Таможенного кодекса РФ обязаны пресекать незаконный оборот через таможенную границу РФ объектов интеллектуальной собственности, к которым относятся товарные знаки. Таким образом, оспариваемые действия Таможни не противоречат действующему законодательству РФ.
При отсутствии вины в незаконном использовании товарного знака административная ответственность не наступает
Постановление ФАС Северо-Западного округа от 28 октября 2004 г. по делу N А56-20533/04
Инспекция по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей обратилась в арбитражный суд к ООО с заявлением о привлечении к административной ответственности по ст. 14.10 КоАП РФ с наложением штрафа в пределах санкции, поскольку посчитала, что ООО незаконно использует товарный знак, право исключительного пользования которого принадлежит Компании на основании свидетельства на товарный знак, в виде мультипликационного изображения цветка подсолнечника. Суд кассационной инстанции оставил в силе решение суда первой инстанции, которая отказала в удовлетворении требований Инспекции, по следующим основаниям. Спорный товар - подсолнечное масло в полиэтиленовой бутылке с этикеткой, на которой изображен цветок подсолнечника, - производится на основании сублицензионного договора между Производителем и Компанией, являющейся правообладателем в отношении объемного товарного знака. Использование этикетки, в том числе цветка подсолнечника, зарегистрированного как самостоятельный товарный знак, согласовано в установленном порядке с Компанией. Таким образом, материалами дела не подтверждается наличие вины ООО в незаконном использовании товарного знака, состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 14.10 КоАП РФ, отсутствует.
Требование выплаты денежной компенсации правообладателем товарного знака
Постановление ФАС Северо-Западного округа от 17 января 2005 г. по делу N А56-11464/04
Суд кассационной инстанции оставил в силе решение суда первой и постановление суда апелляционной инстанций, которые удовлетворили требования Общества в части взыскания денежной компенсации в установленном законодательством размере, а в части обязания Компании прекратить использование спорного товарного знака, выраженное в производстве продукта, упаковка которого маркирована указанным товарным знаком, отказали. Компания в период, предшествующий подачи иска, нарушала исключительное право Общества на спорный товарный знак способом предложения к продаже и продажи товара, обозначенного этим товарным знаком, в отношении однородных товаров. Согласно п. 4 ст. 46 Закона о товарных знаках правообладатель вместо требования о взыскании причиненных убытков вправе требовать от лица, незаконно использующего товарный знак или наименование места происхождения товара, выплаты определяемой судом денежной компенсации в размере от 1 тыс. до 50 тыс. МРОТ, установленных федеральным законом. Размер компенсации определен судами нижестоящих инстанций обоснованно в соответствии с приведенным Обществом расчетом произведенных им затрат и негативных последствий, причиненных нарушением его права на товарный знак, с учетом доводов как Общества, так и Компании. Поскольку в период рассмотрения спора Компания прекратила использование товарного знака, суды обоснованно отказали в остальной части иска.
Обзор подготовлен О. Филимоновой
Название документа