Обязательство из неосновательного обогащения при недостижении стороной договора своей цели
(Ломидзе О. Г., Ломидзе Э. Ю.) ("Вестник ВАС РФ", 2006, N 7) Текст документаОБЯЗАТЕЛЬСТВО ИЗ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ ПРИ НЕДОСТИЖЕНИИ СТОРОНОЙ ДОГОВОРА СВОЕЙ ЦЕЛИ
О. Г. ЛОМИДЗЕ, Э. Ю. ЛОМИДЗЕ
О. Г. Ломидзе, доктор юридических наук.
Э. Ю. Ломидзе.
I. Заключение возмездного гражданско-правового договора предполагает заинтересованность его сторон в достижении определенных целей. Для каузальных договоров, предусмотренных законом, цели обеих сторон определены правовыми нормами. К достижению договорной стороной своей типовой цели приведет осуществление ее права, возникшего из договора, соответственно, исполнение контрагентом корреспондирующих обязанностей. Достижение каждой из сторон договора своей цели, т. е. полное получение предусмотренного договором предоставления, являет собой идеал развития договорного правоотношения. Между тем возникающая в связи с заключением договора возможность достижения его стороной определенной цели далеко не во всех случаях оказывается реализованной. Одной из распространенных причин недостижения стороной договора своей цели является неисправность контрагента. Недостижение договорной стороной своей цели может наблюдаться и в ситуации, когда контрагент выполнил свою обязанность надлежащим образом. Ведь необходимые связи между исполнением должником своей обязанности и получением его контрагентом того блага (результата), на который он рассчитывал, существуют не во всех случаях. Во-первых, нормы права могут заведомо предполагать несовпадение момента, в который основная обязанность должника считается исполненной, и момента достижения его контрагентом своей типовой цели. Пример - фактическая передача недвижимого имущества покупателю. После фактической передачи недвижимости обязанность продавца по передаче товара считается исполненной, риск случайной гибели недвижимости переходит на покупателя, хотя он станет собственником только в момент регистрации его права собственности в реестре - п. 1 ст. 459, п. 1 ст. 556 ГК. Типовой целью покупателя вещи по договору купли-продажи является приобретение права собственности на эту вещь. Недостижение цели может быть обусловлено гибелью вещи, риск случайной гибели которой перемещен на покупателя до момента перехода права собственности на вещь. Во-вторых, в ряде случаев для достижения стороной договорной цели требуются благоприятные сопутствующие обстоятельства. Пример - оказание возмездных услуг (медицинских, юридических, и т. п.). Отсутствие ожидаемого результата (положительного эффекта) в этом случае может быть обусловлено отсутствием благоприятных сопутствующих обстоятельств. Причиной недостижения договорной стороной своей цели может явиться расторжение договора, в том числе при отказе от его исполнения стороны, имеющей право на такой отказ. Наконец, к недостижимости цели стороны абстрактного договора, которая определена в отдельном соглашении (вынесена за пределы абстрактного договора), приведет недействительность данного соглашения либо наличие пороков, препятствующих полагать его заключенным. Подлежит ли восстановлению имущественная сфера не получившей ожидаемого предоставления договорной стороны, в каких случаях и какими способами? Наиболее полное восстановление имущественной сферы такой стороны может быть обеспечено посредством возмещения убытков. Однако убытки представляют собой меру ответственности, поэтому не могут быть взысканы в ситуации, когда договор расторгнут соглашением сторон либо когда должник не несет ответственности за нарушение обязательства. Восстановление имущественной сферы договорной стороны может обеспечиваться специальным способом защиты. Примером служит положение п. 3 ст. 487 ГК о возврате предварительной оплаты. В данном случае речь идет о мере защиты, которая не является мерой ответственности, однако для ее применения так же, как и для целей возмещения убытков, следует констатировать нарушение условия обязательства со стороны контрагента. В ситуации, когда сторона, чья договорная цель осталась нереализованной, не может рассчитывать ни на применение мер ответственности, ни на применение специального способа защиты, не являющегося мерой ответственности, пожалуй, единственную ее надежду и основную перспективу составляет иск из неосновательного обогащения (кондикционный иск). II. Признаки обязательства из неосновательного обогащения (кондикционного обязательства) позволяют заключить, что положения гл. 60 ГК об обязательстве из неосновательного обогащения призваны обеспечивать возмездность перехода ценностей в гражданском обороте. Остановимся на признаках кондикционного обязательства применительно к случаю недостижения стороной договора своей цели. Первый общепризнанный признак - наличие обогащения, т. е. увеличения или сохранения в прежнем размере имущества на одной стороне как следствие соответствующего его уменьшения на другой стороне <1>. К обогащению п. 2 ст. 1105 ГК приравнивает временное пользование чужим имуществом без намерения его приобрести либо чужими услугами. -------------------------------- <1> Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О. М. Козырь, А. С. Маковского, С. А. Хохлова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996 (автор соответствующего раздела - А. Л. Маковский); Иоффе О. С. Отдельные виды обязательств // Иоффе О. С. Избранные труды: В 4-х т. Т. III. Обязательственное право. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2004. С. 818; Синайский В. И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 480; Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 523. Следует отметить, что Г. Ф. Шершеневич видообразующим признаком кондикции полагал не увеличение имущества одного лица за счет уменьшения имущества другого лица, а обогащение в ущерб другому. Он полагал, что "уменьшение имущества не должно непременно соответствовать его увеличению на другой стороне". Однако все приводимые ученым в обоснование этого вывода примеры построены таким образом, что вначале происходит увеличение имущества одного лица за счет уменьшения имущества у другого, а уже затем, в силу дополнительных обстоятельств, имущество обогатившегося сокращается (Г. Ф. Шершеневич приводит такой пример: вещь, полученная от другого, была продана значительно ниже ее действительной стоимости, одна из переданной пары лошадей пала) - Там же.
Применительно к случаю недостижения стороной договора своей цели для констатации первого признака кондикционного обязательства следует установить, что претендующая на защиту кондикционным иском сторона договора исполнила свои обязанности, однако не получила от контрагента встречного предоставления, соответствующего ее договорной цели. Второй общепризнанный признак кондикционного обязательства - неосновательность обогащения, т. е. отсутствие соответствующего основания с самого начала либо его последующее отпадение <2>. -------------------------------- <2> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 819.
Полагаем, что для верного применения данного признака следует учитывать многозначность термина "основание". Этим термином обозначают не только юридический факт (состав юридических фактов), но и раскрытие обусловленности совершения субъектами юридически значимых действий. В частности, термином "основание" ("causa") может быть обозначено предоставление, предполагаемое к получению стороной возмездного договора. Предоставление, предполагаемое к получению стороной возмездного договора, составляет ее цель и одновременно основание (causa) лежащего на этой стороне обязательства. Ответ на вопрос об ожидаемом стороной возмездного договора от контрагента предоставлении раскрывает причины, по которым она совершает исполнение со своей стороны. Представляется правильной точка зрения, согласно которой о неосновательности обогащения может свидетельствовать не только отсутствие основания в виде юридического факта <3>. -------------------------------- <3> См.: Новак Д. В. Кауза имущественного предоставления и ее значение в обязательствах из неосновательного обогащения // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 3. С. 163, 169.
Передача предоставления без опоры на договор между передающим и получающим предоставление субъектами не свидетельствует еще о возникновении кондикционного обязательства. Эквивалентность взаимных предоставлений субъектов может быть соблюдена и в отсутствие договора между ними. Такая эквивалентность показывает на отсутствие неосновательного обогащения. Поэтому правоприменительная практика обоснованно не усматривает в передаче предоставления без договора достаточный признак обязательства из неосновательного обогащения <4>. -------------------------------- <4> См. п. 27, 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 11; п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 года N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 3.
Напротив, наличие основания в виде заключенного договора еще не свидетельствует о том, что осуществившая исполнение сторона непременно получит то предоставление, на которое она рассчитывала, совершая исполнение. Как отмечено ранее, договорная цель стороны может остаться нереализованной. Следует, однако, различать "недостижение цели" и "невозможность достижения цели". Недостижение цели стороной договора в тот момент, в который она должна была быть достигнута при развитии взаимодействия сторон в полном соответствии с идеальной моделью, установленной нормами права и положениями договора, еще не означает невозможности ее достижения. До тех пор, пока ожидаемый эквивалент может быть получен, цель стороны договора достижима. Как следствие, нарушение возмездно-эквивалентного начала гражданского правоотношения констатировано быть не может. В основном к невозможности достижения цели договорной стороны, т. е. невозможности получения того предоставления, на которое она рассчитывала, приведет утрата права требования предоставления, составляющего цель договорной стороны (утрата самой возможности его возникновения). Такая утрата может произойти в связи с расторжением договора, либо невозможностью исполнения, либо по иному основанию (пример иного основания - отчуждение индивидуально-определенной вещи третьему лицу - ст. 398 ГК). Если договор абстрактен и не раскрывает causa передающей предоставление стороны, утрата самой возможности возникновения права требования предоставления, составляющего цель исполнившей стороны, может быть обусловлена пороком соглашения, определяющего встречное предоставление, приводящего к его незаключенности либо недействительности. Например, абстрактным договором является договор цессии, в котором не согласована цель цедента (не раскрыта причина, по которой цедент уступает право цессионарию). Интересно отметить, что не во всех случаях существует автоматическая связь между гибелью материального объекта (приведением его в непригодное для использование состояние) и прекращением обязательств относительно этого объекта. Так, если переданная арендатору вещь в силу обстоятельств, за которые арендатор не отвечает, окажется в состоянии, не пригодном для использования, у арендатора только возникнет право требовать расторжения договора - ст. 620 ГК. Хотя гибель (непригодное для использования состояние) вещи сама по себе приведет к недостижимости цели, состоящей в использовании этой вещи в течение определенного времени. Отсюда два вопроса: как быть в ситуации, когда арендодатель погибшей вещи неосновательно отказал арендатору в расторжении договора аренды? Происходит ли отпадение основания в случае, если арендная плата была уплачена вперед за весь срок оговоренного владения и пользования? Представляется, с точки зрения возмездно-эквивалентного начала гражданского правоотношения, в случае, если арендатор уплатил арендную плату, об исполнении арендодателем обязанности по передаче эквивалентного предоставления свидетельствует использование арендатором объекта аренды в течение соответствующего (оплаченного) периода пользования. Поэтому при необоснованном уклонении арендодателя от расторжения договора аренды в рассматриваемом случае арендатор вправе не уплачивать арендную плату за несостоявшееся владение и пользование. При уплате же арендной платы за весь период пользования следует признать за арендатором право требовать ее возврата в сумме, соответствующей периоду несостоявшегося пользования в связи с отпадением основания. Подчеркнем: при недостижимости цели договорной стороны возмездно-эквивалентное начало гражданского правоотношения не во всех случаях обусловливает необходимость восстановления имущественной сферы стороны, чья цель (основание лежащего на ней обязательства) осталась нереализованной. В частности, утрата (прекращение) правомочия может быть обусловлена надлежащим исполнением контрагентом своей обязанности. Ведь необходимые связи между исполнением должником своей обязанности и достижением кредитором типовой цели, существуют, как отмечено ранее, не во всех случаях. Применение признаков неосновательного обогащения к ситуации недостижения стороной договора своей цели приводит к следующему заключению. Обеспечение возмездного перехода ценностей в гражданском обороте (возмездного выполнения работ, оказания услуг) требует восстановления имущественной сферы осуществившей исполнение договорной стороны, если ее контрагент своих обязанностей, направленных на получение исполнившей стороной встречного предоставления, не исполнил, и договорная цель исполнившей стороны недостижима. В такой ситуации, по общему правилу, происходит отпадение основания увеличения (сохранения в прежнем объеме) <5> имущества у не передавшего предоставление контрагента. В случае если цель исполнившей свои обязанности стороны оказалась недостижимой в части, происходит отпадение основания увеличения имущества у не передавшего в полной мере предоставления контрагента в соответствующей части. Между сторонами договора возникнет обязательство из неосновательного обогащения, в котором потерпевшим является осуществившая исполнение договорная сторона. -------------------------------- <5> Пример неосновательного сбережения: в соответствии с заключенным договором А погасил долг Б перед С, Б же обязался передать А индивидуально-определенную вещь, однако продал ее иному лицу или она погибла.
Исключения составляют случаи, когда негативные последствия недостижения цели договорной стороны возложены на данную сторону. В заданной ситуации, т. е. когда не получившая ожидаемого предоставления сторона свои обязанности исполнила, а ее контрагент - не исполнил, возложение негативных последствий недостижения цели на исполнившую свою обязанность сторону может быть обеспечено оговоркой о рисках. Например, стороны договора подряда, предусматривающего предварительную оплату работ, воспользовались диспозитивным характером п. 1 ст. 705 ГК и возложили риск случайной гибели результата работ до ее приемки заказчиком на заказчика. Заказчик выполнил свою обязанность по оплате. До передачи заказчику результат погиб под воздействием случая, за который подрядчик не отвечает, после чего стороны расторгли договор двусторонним соглашением. Обязанность подрядчика по достижению результата осталась неисполненной, однако принятие заказчиком на себя риска случайной гибели результата означает невозможность возврата переданного подрядчику предоставления. По сути, одновременно с риском случайной гибели результата работ на заказчика в приведенном примере был перенесен риск случайного недостижения результата, который по общему правилу несет подрядчик. Иной пример. Стороны договора купли-продажи воспользовались диспозитивным характером нормы п. 1 ст. 459 ГК и возложили риск случайной гибели вещи на покупателя до момента исполнения продавцом своей обязанности по ее передаче покупателю. Вещь, оплаченная покупателем, случайно погибла до исполнения продавцом своей обязанности по ее передаче. Принятие покупателем риска случайной гибели на себя означает в этой ситуации невозможность возврата оплаты. Приведенные примеры демонстрируют возможность использования в договоре потенциала диспозитивных норм Кодекса. Получение не исполнившей обязанности стороной предоставления от контрагента, чья цель осталась недостижимой, может быть обеспечено специальными нормами, посвященными распределению риска случайной невозможности исполнения договора <6>. Пример - правовое регулирование выполнения научно-исследовательских работ. Положения п. 3 ст. 769, ст. 775 ГК обеспечивают получение не предоставившей исполнения стороной оплаты стоимости работ, проведенных до выявления невозможности получить предусмотренные договором результаты (если невозможность достижения результатов обусловлена не зависящими от исполнителя обстоятельствами). -------------------------------- <6> Применительно к договорам, из которых возникают обязательства выполнить работу и сдать ее результат заказчику, выражение "риск случайной невозможности исполнения договора", по сути, тождественно выражению "риск случайной невозможности достижения результата", ведь достижение результата охватывается содержанием обязанности исполнителя.
Гражданский кодекс также позволяет привести примеры, когда распределение риска случайного неисполнения приводит к возникновению у стороны, чья цель осталась недостижимой, обязанности компенсировать не предоставившему исполнения контрагенту понесенные им затраты (расходы), если исполнение оказалось невозможным по обстоятельствам, за которые этот контрагент не отвечает - ст. 776, п. 3 ст. 781 ГК. С помощью использования оговорки о рисках может быть создана и обратная ситуация, когда негативные последствия недостижения договорной цели одной из сторон будут возложены на исполнившего свою обязанность контрагента. Пример: в договоре купли-продажи недвижимости стороны предусмотрели, что риск случайной гибели недвижимой вещи переходит на покупателя в момент перехода к нему права собственности (т. е. воспользовались диспозитивным характером п. 1 ст. 459 ГК). Вещь погибла после передачи ее покупателю, но до регистрации перехода к нему права собственности, в результате воздействия случая, за который покупатель не отвечает. Типовая цель покупателя - получение вещи в собственность - становится в связи с этим недостижимой. Обязанность продавца по передаче вещи следует полагать исполненной. Однако реализация оговорки о рисках требует возврата покупателю оплаты за товар, если оплата им уже осуществлена. Представляется, в приведенном примере также происходит отпадение основания: случайная гибель вещи означает отпадение основания увеличения имущества продавца, согласившегося оставить за собой риск случайной гибели, на сумму оплаты за эту вещь. Потенциалом развития законодательства является дополнение гл. 39 ГК нормой, допускающей возложение договором негативных последствий случайного недостижения положительного эффекта возмездной услуги, подпадающей под нормы гл. 39 ГК, на исполнителя. Таким образом, при невозможности достижения осуществившей исполнение стороной договора своей цели отпадение основания увеличения (сохранения в прежнем объеме) имущества у второй стороны договора может наблюдаться как в ситуации, когда вторая сторона свои обязанности не исполнила, так и в ситуации, когда вторая сторона исполнила свои обязанности, однако именно на ней в силу договора лежат негативные последствия недостижения договорной цели первой стороной. В первой ситуации наблюдается связь обязательства из неосновательного обогащения с возмездно-эквивалентным началом гражданского правоотношения. Во второй обязательство из неосновательного обогащения связано с перевозложением рисков между сторонами договора. III. Фактические затруднения при осуществлении предоставившей исполнение стороной права требования соответствующего эквивалента от контрагента еще не свидетельствуют об отпадении основания. Полагаем, именно с этой позиции следует рассматривать вопрос о возможности возвращения кондикционным иском индивидуально-определенной вещи. Мы поддерживаем точку зрения тех авторов, которые исходят из того, что такое возвращение не исключено. Могут быть приведены многочисленные примеры возможного отпадения основания для ситуаций передачи по договору индивидуально-определенных вещей: в качестве арендной платы арендатор передал обусловленную договором вещь в собственность арендодателя, однако арендодатель продал арендованную вещь иному лицу, либо она имела скрытые недостатки, препятствующие пользованию, в связи с чем договор был расторгнут по требованию арендатора, либо эта вещь погибла. Иной пример: вещь передана в собственность подрядчика в качестве встречного предоставления за выполнение работы, однако договор (по существу - смешанный договор) расторгнут заказчиком на основании п. 2 либо п. 3 ст. 715 ГК. В данном случае в связи с расторжением договора реализация права заказчика на получение результата работ невозможна. Перечень примеров может быть продолжен. Нельзя, однако, не заметить, что во всех вышеперечисленных примерах требование кредитора (потерпевшего) заключалось в выполнении работ, либо передаче имущества иного, чем деньги. В юридической же литературе вопрос о возможности возврата кондикционным иском индивидуально-определенной вещи наиболее активно обсуждается применительно к иной ситуации, а именно - применительно к ситуации расторжения договора купли-продажи после перенесения титула собственника на покупателя в связи с нарушением покупателем обязанности по оплате товара. Дискуссию оживляет наличие по этому вопросу высказанной позиции Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ <7>. Пленум ВАС РФ не только отрицает возможность возвращения недвижимости продавцу в связи с нарушением покупателем обязанности по ее оплате после перенесения на него титула собственника (при отсутствии в договоре или законе указания на возможность такого возвращения), но и ограничивает в такой ситуации возможность расторжения договора купли-продажи. А именно - сопрягает возможность расторжения договора по основаниям, предусмотренным ст. 450 ГК, в том числе в связи с неоплатой покупателем имущества, с установлением такой возможности законом или договором и установлением законом или договором возможности возвращения полученного сторонами по договору. Последняя позиция вызвала наиболее критические замечания в доктринальном толковании <8>. -------------------------------- <7> Пункт 15 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 10. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Договоры о передаче имущества" (Книга 2) включена в информационный банк согласно публикации - Издательство "Статут", 2002 (издание 4-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <8> См., например: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. С. 218; Перкунов Е. Неосновательное обогащение - место в Гражданском кодексе и практика Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 3. С. 11 - 112.
Оценка такого ограничения права продавца на расторжение договора купли-продажи как противоречия Кодексу представляется верной. В то же время, мы полагаем невозможным возврат отчужденной по договору купли-продажи вещи кондикционным иском, даже если договор расторгнут <9>. Именно потому, что для всех ситуаций, в которых встречным предоставлением для исполнившей свою обязанность стороны является получение денежных средств, отпадения основания (в смысле обусловленности произведенного исполнения) в случае расторжения договора в связи с нарушением обязанности должника по оплате не произойдет. Цель - получение эквивалента в денежной форме (универсального средства платежа) - останется юридически достижимой. Хотя, разумеется, достижение цели в виде получения платежа может быть затруднительно фактически. Вопрос об оценке судьбы прав и обязанностей, возникших до расторжения договора, рассматривается в следующем разделе. -------------------------------- <9> Противоположную точку зрения, в соответствии с которой истребование продавцом индивидуально-определенной вещи кондикционным иском после расторжения договора купли-продажи возможно, встречаем в следующих работах: Бердников В. В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. N 3. С. 35; Скловский К. И. Об истребовании вещи кондикционным иском // Законодательство. 2002. N 9. С. 87; Перкунов Е. Указ. соч. С. 107 - 110; Новак Д. В. Кауза имущественного предоставления и ее значение в обязательствах из неосновательного обогащения // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 3. С. 167.
IV. Таким образом, применение норм главы 60 ГК может обусловить возврат переданного по договору, что для возвращения индивидуально-определенной вещи, обязательственного права <10> означает возможность обратного отчуждения, аннулирования правовых последствий договора. Основанием обратного отчуждения вещи служит сложный состав юридических фактов, включающий условия возникновения кондикционного обязательства и передачу вещи потерпевшему контрагенту (по аналогии с п. 1 ст. 223 ГК), а также акт регистрации для недвижимого имущества <11>. -------------------------------- <10> Подробнее о возможности защиты цедента кондикционным иском и восстановлении положения кредитора см.: Ломидзе О. Г., Ломидзе Э. Ю. Формирование основания договорного отчуждения и значение causa как цели праводателя // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 12. С. 128 - 130. <11> Исследуя возможность возврата кондикционным иском индивидуально-определенной вещи, В. В. Бердников отмечает: "При требовании о возврате неосновательного обогащения в виде индивидуально-определенной вещи придется исходить из того, что ее возврат и будет способом перенесения права собственности на кредитора, который только в этом случае станет собственником". Бердников В. В. Указ. соч. С. 36.
Последствиям расторжения договора посвящены положения ст. 453 ГК. Данное обстоятельство обусловливает необходимость сопоставления положений ст. 453 ГК и норм гл. 60 ГК. Пункт 3 ст. 453 ГК разрешает вопрос о судьбе правоотношения при прекращении или изменении договора: обязательства считаются прекращенными на будущее время с момента прекращения (изменения) договора. Пункт 4 ст. 453 ГК разрешает вопрос о судьбе исполненного до момента прекращения (изменения) договора: если иное не предусмотрено законом или договором, требовать возврата исполненного сторона не вправе. Положения п. 3 и п. 4 ст. 453 ГК, рассматриваемые в совокупности с вопросом о возникновении в результате расторжения договора кондикционного обязательства, получили различную интерпретацию в юридической литературе. Анализируя положения п. 4 ст. 453 ГК РФ, М. И. Брагинский приходит к заключению: "Указанная норма позволяет сделать вывод, что за сторонами сохраняются и такие права, которые возникли у них до указанного в п. 3 ст. 453 ГК момента". В то же время, он отмечает: "Применение п. 4 ст. 453 ГК... не исключает действия общих норм, посвященных обязательствам вследствие неосновательного обогащения" <12>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <12> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Кн. первая: Общие положения. Изд. 4-е. М.: Статут, 2000. С. 439.
Ю. Фогельсон и М. Найденова, напротив, считают, что "идея сохранения прав и обязанностей, возникших до расторжения договора, и возможности применения... норм о неосновательном обогащении вступают друг с другом в противоречие" <13>. Их интерпретация, при кратком изложении, состоит в следующем: исполненное по договору до его расторжения не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения; с расторжением договора прекращаются все еще не исполненные обязательства <14>. -------------------------------- <13> Фогельсон Ю., Найденова М. Последствия расторжения договора // Хозяйство и право. 2004. N 10. С. 33. <14> Фогельсон Ю., Найденова М. Указ. соч. С. 34.
Оценивая судебную практику, восстанавливающую имущественную сферу не достигшей своей цели стороны посредством удовлетворения кондикционного иска, Ю. Фогельсон и М. Найденова высказывают точку зрения о существовании иного способа разрешения вопроса "о справедливой компенсации, не искажая смысла норм и сохраняя в полном объеме идею расторжения договора лишь на будущее время". Для этого они полагают достаточным "допустить взыскание убытков, вызванных расторжением договора, не только для ситуации существенного нарушения (п. 5 ст. 453 ГК), но и вообще во всех случаях расторжения" <15>. -------------------------------- <15> Фогельсон Ю., Найденова М. Указ. соч. С. 39.
Между тем предложение взыскивать убытки удовлетворительного решения проблемы не обеспечивает. Восстановление имущественной сферы осуществившей предоставление стороны, чья цель недостижима, требует универсальных решений. Расчет же на взыскание убытков универсальности не предполагает, поскольку возмещение убытков являет собой меру гражданско-правовой ответственности. Как быть, если договор расторгнут соглашением сторон? Или в связи с отказом от исполнения стороны, имеющей на это право, предварительно совершившей исполнение? Пример такого отпадения основания в связи с расторжением договора содержит п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении". Иной пример: гибель вещи в результате случая, за который арендодатель не отвечает, воспрепятствовала передаче этой вещи арендатору, при этом арендатор оплатил арендную плату вперед. Ясно, что ни в одном из этих случаев убытки взысканы быть не могут. Разумеется, взыскание убытков призвано обеспечить восстановление имущественной сферы кредитора самым полным образом, но основная потребность в кондикции появляется как раз в ситуации, когда отсутствуют условия привлечения должника к гражданско-правовой ответственности. Именно тогда, когда восстановление имущественной сферы потерпевшего возможно только кондикционным иском, как верно отмечает Е. Перкунов, "в наибольшей степени проявляется природа кондикционного требования как универсального способа защиты нравственных начал права" <16>. -------------------------------- <16> Перкунов Е. Неосновательное обогащение - место в Гражданском кодексе и практика Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 2. С. 165. Связь института неосновательного обогащения с нравственными началами гражданского права подчеркивает А. Л. Маковский - см.: Маковский А. Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О. М. Козырь, А. Л. Маковского, С. А. Хохлова. С. 592.
Думается, в п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении" выражен достаточно взвешенный подход. По сути, в нем признается допустимость кондикционного иска, если достижение договорной цели передавшей предоставление стороной невозможно и ее контрагент свои обязательства не исполнил <17>. -------------------------------- <17> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 3.
Полагаем, с расторжением договора прекращается динамика (развитие) правоотношения, невозможно возникновение новых правомочий и долженствований, соответствующих данной договорной модели. Что касается прав и обязанностей, возникших до расторжения договора, при оценке их дальнейшей судьбы необходимо учитывать нижеследующее. Анализ последствий расторжения договора на примере различных договорных конструкций показывает, что правомочия кредитора, которые были активизированы (то есть юридически осуществимы) на момент расторжения договора, далеко не во всех случаях могут быть сохранены после этого момента. Во-первых, они не могут быть сохранены, если сторона отказывается от договора или требует его расторжения именно потому, что более не желает получения от контрагента типового результата в связи с его неисправностью, а желает компенсации своих имущественных потерь. Во-вторых, не могут быть сохранены все те правомочия, осуществление которых требует взаимодействия сторон, направленного на достижение цели сделки. Для урегулирования взаимодействия сторон по передаче товара, выполнению работы, оказанию услуги между ними должно существовать договорное правоотношение. Как следствие, подобные правомочия с расторжением договора будут утрачены. Выбрав расторжение договора, кредитор, чье требование заключалось в выполнении работ, либо оказании услуг, либо передаче имущества иного, чем деньги, тем самым откажется от реализации собственных интересов в изначальном объекте, например, действии по передаче товара, в пользу реализации собственного интереса в ином объекте, например, при наличии оснований ответственности должника действии по возмещению убытков. В то же время осуществление правомочия требовать оплаты не нуждается в наличии взаимодействия сторон, урегулированного нормами о соответствующем договоре. Право стороны, исполнившей свое обязательство, потребовать оплаты от контрагента, сохраняется и после расторжения договора. Арендодатель вправе и после расторжения договора требовать от арендатора погашения задолженности по арендной плате за пользование вещью. Равно продавец и после расторжения договора вправе потребовать оплаты за отчужденный товар. Вывод о том, что требование продавца в описанной ситуации по своей юридической сущности будет именно требованием оплаты за товар, подтверждается обращением к природе гражданско-правовой ответственности. В юридической литературе достаточно единодушно отмечают неблагоприятные последствия мер ответственности для правонарушителя, в рассматриваемом случае - неисправного должника. О. С. Иоффе определил гражданско-правовую ответственность как "санкцию за правонарушение, вызывающую для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав, либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей" <18>. Акцент на дополнительном бремени, лишениях, отрицательных последствиях, которые влекут за собой меры ответственности, делают и в современной юридической литературе. Например, Н. Д. Егоров определяет гражданско-правовую ответственность как "применение к правонарушителю таких мер, в результате которых у правонарушителя изымается и передается потерпевшему имущество, которое правонарушитель не утратил бы, если бы не совершил правонарушение" <19>. В случае истребования с покупателя денежной суммы, равной оплате за товар по договору, покупатель заплатит должное; какого-либо дополнительного бремени данный платеж для него не влечет. Дополнительное бремя повлечет взыскание с неисправного покупателя наряду с оплатой убытков либо неустойки. -------------------------------- <18> Иоффе О. С. Избранные труды: В 4-х т. Т. III. Обязательственное право. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2004. С. 141. <19> Гражданское право: Учеб.: В 3-х т. Т. I. 6-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А. П. Сергеев, Ю. К. Толстой. М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект", 2004. С. 647.
Толкование п. 3 и п. 4 ст. 453 ГК в их совокупности с учетом принципа равенства участников гражданского правоотношения приводит к выводу, что в ситуации, когда одна из сторон исполнила свою обязанность, а другая - нет, указание п. 3 ст. 453 на момент прекращения обязательств в связи с расторжением договора следует воспринимать как указание на момент прекращения развития правоотношения, но не как указание на прекращение уже возникших прав и обязанностей. Ведь если сохраняется право получившей по возмездному договору предоставление стороны на исполненное, должна сохраняться и ее обязанность перед исполнившей стороной, соответственно, право исполнившей стороны на предусмотренное соответствующим договором предоставление. В противном случае нарушается принцип равенства участников правоотношения, одно из основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК). Однако все те обязательства, исполнение которых невозможно без взаимодействия сторон, урегулированного нормами о соответствующем договоре, сохраниться не могут, поскольку не могут существовать в отрыве от такого взаимодействия. Как следствие, в этой ситуации происходит возникновение обязательства из неосновательного обогащения - в связи с отпадением основания <20>. То есть, нормы о неосновательном обогащении подлежат применению именно тогда, когда сохранение возникших до расторжения договора прав исполнившей стороны и корреспондирующих им обязанностей получившей исполнение стороны невозможно. -------------------------------- <20> Соответственно, нет противоречия в позиции М. И. Брагинского, когда он, признавая сохранение за сторонами возникших до расторжения договора прав и указывая на то, что после расторжения договора за продавцом сохраняется право требовать от покупателя оплаты, в то же время не исключает действия общих норм, посвященных обязательствам вследствие неосновательного обогащения - см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 439.
Полагаем, что формулировка п. 4 ст. 453 ГК не препятствует возвращению исполненного как неосновательного обогащения, в случае возникновения между сторонами договора кондикционного обязательства. Скорее, речь идет о том, что расторжение договора само по себе не аннулирует юридически значимых действий сторон, совершенных до его расторжения, в частности, не влияет на титул собственника, полученного стороной договора до его расторжения. Но ведь если бы расторжение договора само по себе приводило к отмене титула собственника - кондикционный иск был бы вообще недопустимым способом защиты. Для истребования вещи не владеющим собственником от владеющего несобственника нормы объективного права закрепляют специальный способ защиты - виндикацию. В отличие от иска виндикационного, кондикционный иск при возвращении неосновательного обогащения в виде индивидуально-определенной вещи предъявляется именно к собственнику. V. Еще один дискуссионный вопрос - вопрос о возможности сосуществования права на возвращение неосновательного обогащения и права на взыскание убытков при расторжении договора по причине того, что получивший предоставление контрагент своих обязательств не исполняет. Рассматривая последствия расторжения договора применительно к случаю, когда получивший предоставление контрагент со своей стороны договорных обязательств не исполнил, цель осуществившей исполнение стороны недостижима, следует выделить две ситуации. Ситуация первая - неисправный контрагент до расторжения договора получил предоставление в виде денежных средств. Ситуация вторая - имущество неисправного контрагента увеличилось на иное предоставление, например, в виде вещи, ценной бумаги, имущественного требования. Практическое значения для потерпевшей стороны наличие выбора между правом на возвращение неосновательного обогащения и правом на взыскание убытков будет иметь во второй ситуации, поэтому рассмотрение вопроса начнем именно с нее. Если признать, что невозможность получения предоставления, соответствующего типовой цели договорной стороны, приведет по общему правилу к отпадению основания увеличения имущества ее неисправного контрагента на полученное им от потерпевшей стороны предоставление, следует также признать, что возможность взыскания с неисправного должника убытков отпадения основания не отменяет. Возникновение кондикционного обязательства не зависит от разрешения вопроса относительно наличия либо отсутствия возможности привлечения контрагента, не исполнившего своих обязанностей, к гражданско-правовой ответственности <21>. -------------------------------- <21> Интересное замечание делает В. С. Ем: "в той мере, в какой законно отнесение к неосновательному обогащению любого случая приобретения без достаточных правовых оснований чужого имущества лицом, действовавшим невиновно, в той же мере возможно и отнесение к неосновательному обогащению случаев виновного обогащения правонарушителя за счет потерпевшего путем причинения ему убытков" - см.: Гражданское право: В 2-х т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-изд., перераб. и доп. М.: Издательство "БЕК", 2002. С. 466 - 467.
Может ли наличие такой возможности препятствовать защите нарушенного права кредитора посредством кондикционного иска? Для ответа на данный вопрос сопоставим, с одной стороны, обязательство вследствие неосновательного обогащения с виндикацией, реституцией, отменой дарения, возвратом вещи собственнику после окончания срока временного владения по договору, с другой стороны - обязательство вследствие неосновательного обогащения с возмещением убытков. И при истребовании вещи невладеющим собственником от владеющего несобственника, и при истребовании полученного по недействительной сделке, и при истребовании подаренного имущества в связи с отменой дарения, и при предъявлении арендодателем арендатору требования об исполнении обязанности вернуть объект аренды истец требует вернуть ему имущество. Обязанность противостоящего субъекта (владельца чужой вещи, контрагента по недействительной сделке, одаряемого после отмены дарения по предусмотренным Кодексом основаниям, арендатора после окончания либо расторжения договора аренды) состоит в возврате чужого. "Возврат чужого" понимается здесь в широком смысле слова, поскольку в некоторых из приведенных примеров, например, в случае виндикации, возврате объекта аренды от арендатора, требование о возврате имущества исходит от лица, обладающего правом на это имущество. В юридическом смысле истребуемое имущество в этих случаях не увеличило имущественную сферу ответчика за счет истца, соответственно, отсутствуют необходимые признаки кондикции. В иных же, как и при истребовании кондикционным иском индивидуально-определенной вещи, речь идет об обратном отчуждении. Обратное отчуждение наблюдается при возврате дарителю имущества в связи с отменой дарения. Отмена дарения свидетельствует об отпадении цели дарителя, которая заключается в свободе осуществляемого им предоставления от предположений эквивалента <22> (отпадение цели дарителя имеет правовое значение только в том случае, если сопровождается указанными в п. 1, 2 ст. 578 ГК обстоятельствами). Одновременно отмена дарения означает отпадение основания увеличения имущества одаряемого за счет дарителя. Мера, направленная на возврат неосновательного обогащения, и мера, направленная на возврат дарителю имущества при наличии оснований отмены дарения, соотносятся как общий и специальный способы защиты. -------------------------------- <22> Позиция, согласно которой "при дарении правовая цель заключается в свободе "praes-tatio" от предположений эквивалента" отстаивалась А. С. Кривцовым - см.: Кривцов А. С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве. М.: Статут, 2003. С. 127.
Объединяет все приведенные ситуации то, что ожидаемым в результате применения способа защиты результатом является возврат имущества лицу, чье право нарушено. Именно формулой "верни чужое" характеризует А. Л. Маковский суть кондикционного обязательства <23>. В перечисленных ситуациях возврат чужого обеспечивается нормами о виндикации, о реституции, об отмене дарения, об исполнении арендатором обязанности по возврату объекта аренды в натуре. При сопоставлении соответствующих способов защиты с кондикцией обнаруживаются либо взаимоисключающие признаки (например, применительно к виндикации и кондикции, присуждению арендатора к исполнению обязанности по возврату объекта аренды и кондикции), либо - соотношение "общий способ защиты - специальный способ защиты" (например, применительно к кондикции и отмене дарения, кондикции и реституции в ситуации, когда одна из сторон передала предоставление в виде денег, родовых вещей, а другая - нет, либо предоставления сторон явно не эквивалентны). Наличие специального способа защиты препятствует применению общего восполнительного способа <24>. -------------------------------- <23> Маковский А. Л. Указ. соч. С. 597. <24> О восполнительном характере обязательств вследствие неосновательного обогащения см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. С. 377; Маковский А. Л. Указ. соч. С. 592.
В отличие от всех перечисленных способов защиты возмещение убытков не преследует в качестве своей цели возврат имущества. Нормы о возмещении убытков призваны обеспечивать восстановление имущественной сферы лица, право которого нарушено, посредством денежной компенсации, причем по общему правилу не только в части утраченного, но и в части неполученных доходов. При сопоставлении возмещения убытков с кондикцией обнаруживаем, с одной стороны, отсутствие характерного для связи "общий способ защиты - специальный способ защиты" соотношения условий применения способов защиты, когда применение специального способа предполагает наличие всех условий, необходимых для общего способа, и дополнительных признаков, обусловливающих его специальный характер. Для возникновения права на возмещение убытков безразличны признаки кондикции, равно как для кондикции - условия возникновения права на возмещение убытков. Поэтому правило п. 5 ст. 453 ГК, в соответствии с которым если основанием для расторжения договора послужило существенное нарушение договора одной из сторон, другая сторона вправе требовать возмещения причиненных расторжением договора убытков, не может рассматриваться как специальное, имеющее преимущество перед нормами гл. 60 ГК. С другой стороны, условия возникновения права на возмещение убытков и условия (признаки) возникновения кондикционного обязательства не являются взаимоисключающими. Представляется, один юридический факт - расторжение договора в связи с неисправностью должника - может одновременно повлечь и активизацию права кредитора требовать взыскания убытков, причиненных расторжением договора, и одно из условий неосновательного обогащения неисправного контрагента, а именно - недостижимость договорной цели потерпевшего контрагента, ради которой он произвел исполнение со своей стороны. То есть расторжение договора может быть сопряжено с возникновением двух различных обязательств, одно из которых являет собой отрицательную динамику договорного правоотношения, причем кредитор не может в полной мере осуществить свои права в обоих обязательствах, поскольку это, по сути, приведет к двойной ответственности должника. Применением подхода, в соответствии с которым наличие возможности взыскать убытки препятствует выбору кредитором кондикционного иска, можно вызвать достаточно курьезную ситуацию, когда неисправный контрагент в качестве возражений на кондикционный иск, направленный на возврат полученного им по договору предоставления, будет приводить доказательства наличия оснований своей ответственности, например, доказательства своей вины. Многим практикующим цивилистам знакома ситуация, в которой ответчик по делу, добиваясь сиюминутного результата - отказа в конкретном иске, готов привести любые аргументы, в том числе и такие, которые заведомо подрывают его позицию в ином процессе. Если же кондикционным иском истребуется индивидуально-определенная вещь, вполне возможно, что ее утрата представляется ответчику более негативным результатом, чем даже взыскание с него в перспективе убытков. Рассуждения ответчика могут быть приблизительно таковы: размер убытков в части, превышающей стоимость вещи еще нужно доказать, здесь есть поле для борьбы, да и вопрос о стоимости вещи подлежит оценке, здесь также еще можно "побороться". Ясно, что отказ кредитору в иске в связи с тем, что этот иск не обеспечивает ему всего того, что он может получить посредством предъявления иного иска, является очень сомнительной заботой о кредиторе. Возвращение неосновательного обогащения моделируется гражданским законодательством России как общий способ защиты. Возмещение убытков - общая (универсальная) мера гражданско-правовой ответственности. Нормы о возмещении убытков в связи с расторжением договора носят применительно к взаимодействию сторон расторгнутого договора такой же общий характер, как и нормы об обязательствах вследствие неосновательного обогащения. Вывод: право выбора - требовать ли возмещения убытков, причиненных расторжением договора, либо возвращения приобретенного имущества в связи с отпадением основания следует отдать кредитору <25>. Речь, по сути, идет о выборе одного общего способа защиты перед другим. Причем возвращение неосновательного обогащения не препятствует кредитору потребовать непокрытых убытков (упущенной выгоды). Возмещение убытков вообще легко "уживается" с иными способами защиты, например, с тем же возвратом продавцу имущества после расторжения договора купли-продажи в связи с неоплатой имущества покупателем, когда договор предусматривает возможность такого возвращения - на что указывает Пленум ВАС РФ в п. 15 Постановления от 25 февраля 1998 г. N 8. -------------------------------- <25> Полагаем, если предоставлением, полученным неисправным контрагентом, явились работы, их результат нельзя вернуть как неосновательное приобретение при недостижимости цели подрядчика, даже если работа выполнена его иждивением. Предоставлением в данном случае является работа, она же не может быть возвращена наподобие отчужденной вещи. В такой ситуации наблюдаться может только неосновательное сбережение - по модели п. 2 ст. 1105 ГК, например, если вещь, которую заказчик обязался передать в счет выполненной работы, погибнет или будет продана заказчиком иному лицу.
Разумеется, возвращение переданного ранее имущества от неисправного контрагента возможно только в том случае, если оно сохранилось у него в натуре. Если неисправный контрагент успел осуществить отчуждение этого имущества иному лицу либо осуществить полученное имущественное право, возвращение неосновательного обогащения в натуре невозможно. Равно невозможен возврат этого имущества от лица, получившего его от неисправного должника (обогатившегося) в результате отчуждения. В частности, невозможна виндикация от третьего лица вещи, поскольку отпадение основания само по себе титул собственника обогатившегося не аннулирует, отчуждая имущество, составившее неосновательное обогащение, обогатившийся является надлежаще управомоченным лицом. Обращение к кондикционному иску в целях возврата денежных средств, переданных до расторжения договора неисправному контрагенту, при наличии возможности взыскать с неисправного должника убытки будет означать выбор менее эффективного способа защиты при наличии более эффективного. Однако полное исследование поставленного вопроса о возможности сосуществования при расторжении договора по причине того, что получивший предоставление контрагент своих обязательств не исполняет, права на возвращение неосновательного обогащения и права на взыскание убытков, требует рассмотрения и такой ситуации. Представим, кондикционный иск все же будет предъявлен в случае, когда неисправный контрагент до расторжения договора получил предоставление в виде денежных средств. Так же, как не зависит от наличия возможности требовать возмещения убытков возникновение кондикционного обязательства при недостижимости цели кредитором, передавшим неисправному контрагенту какую-то вещь, не зависит от наличия указанной возможности возникновение кондикционного обязательства при недостижимости цели кредитором, осуществившим предварительную оплату. В случае, когда неисправный контрагент получил предоставление в виде иного имущества, нежели денежные средства, достаточно очевидно, что кондикционный иск и иск о взыскании убытков преследуют различные цели. Цель первого - возвращение утраченного в связи с отпадением основания, например, возвращение неосновательного обогащения в виде ранее переданной неисправному контрагенту индивидуально-определенной вещи, цель второго - компенсация потерь в денежной форме. Но и при обращении к кондикционному иску в целях возврата денежных средств иск о возмещении убытков и кондикционный иск, строго говоря, преследуют различные цели: последний всегда направлен только на возврат предоставления, полученного неосновательно обогатившимся лицом. Отличительная черта этой ситуации состоит в том, что в части ранее переданной потерпевшей стороной неисправному контрагенту денежной суммы предмет кондикционного иска и иска о взыскании убытков совпадают. Последовательным противником конкуренции исков, т. е. допущения признания возможности защиты "единого правоотношения... двумя исками с признанием права выбора за управомоченным" выступал О. С. Иоффе <26>. -------------------------------- <26> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 829.
Сопоставляя кондикционный иск и иск из причинения вреда, ученый признавал, что "рассуждая абстрактно, нельзя усмотреть препятствий к тому, чтобы в случае обогащения причинителя за счет потерпевшего к нему был предъявлен не деликтный... а кондикционный иск". Однако в качестве контраргументов указывал на то, что "вследствие этого потерпевший может не получить полного возмещения причиненного ему вреда", кроме того, отмечал воспитательную цель права: "Когда возлагается ответственность в форме обязательства из причинения вреда, то, значит, причинитель виновен и заслуживает общественного осуждения" <27>. -------------------------------- <27> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 827.
Между тем противостояние убытков и неосновательного обогащения вряд ли может быть квалифицировано как проблема защиты, используя формулировку О. С. Иоффе, единого правоотношения двумя исками. Как отмечено ранее, один юридический факт - расторжение договора в связи с неисправностью должника - может одновременно повлечь и активизацию права кредитора требовать взыскания убытков, причиненных расторжением договора, и одно из условий неосновательного обогащения неисправного контрагента. Наблюдается проблема конкуренции обязательств, сосуществования субъективных прав, которым соответствуют различные способы защиты. Кроме того, обусловить возможность применения норм гл. 60 ГК при недостижимости цели исполнившей свою обязанность стороны договора отсутствием возможности применения к ее контрагенту мер ответственности - значит поставить решение вопроса о возможности удовлетворения кондикционного иска в зависимость от наличия или отсутствия обстоятельств, сведения о которых не подлежат исследованию и оценке в рамках соответствующего процесса. Ведь наличие либо отсутствие условий привлечения должника к ответственности при рассмотрении кондикционного иска не входят в предмет доказывания и, возражая на кондикционный иск, ответчик по понятным причинам вправе не приводить доказательства отсутствия оснований своей ответственности. Если же суд взыщет искомую сумму неосновательного обогащения как реальный ущерб, и при этом для применения мер ответственности имеет значение вина должника, ответчик, безусловно, получит аргументы для обжалования решения суда. Думается, если у кредитора возникает одновременно и право требовать возмещения убытков, причиненных расторжением договора, и право требовать возврата неосновательно приобретенного имущества (в связи с отпадением основания), правильно признать выбор способа защиты за кредитором. Причем как в ситуации, когда имущество неисправного контрагента увеличилось на иное предоставление, нежели денежные средства, так и в ситуации, когда неисправный контрагент до расторжения договора получил предоставление в виде денежных средств. Возвращение неосновательного приобретенного имущества не препятствует последующему взысканию убытков, причиненных расторжением договора, если их размер превышает возвращенное. Именно такой выбор, а не запрет кондикционного иска по причине того, что он не обеспечивает полного восстановления имущественной сферы истца, способствует наиболее эффективному восстановлению нарушенного права кредитора, реализации принципа осуществления субъектами гражданских прав своей волей и в своем интересе. Схожая проблема наблюдается при столкновении обязательства вследствие неосновательного обогащения с деликтным обязательством. Недаром вопрос о разграничении деликтного и кондикционного исков вызвал наиболее острые дискуссии ученых-цивилистов. Проблема возникновения двух самостоятельных обязательств, сопряженных с противоправным поведением деликвента, получила отражение в п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49. Согласно основному положению, вынесенному в название этого пункта, требование из неосновательного обогащения может быть заявлено и в случае причинения вреда <28>. -------------------------------- <28> Критика данного подхода с позиции недопустимости конкуренции исков дана Е. Перкуновым: Перкунов Е. Неосновательное обогащение - место в Гражданском кодексе и практика Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2. С. 151 - 172; 2004. N 3. С. 99 - 105.
Мы разделяем позицию тех ученых, которые допускают предоставление потерпевшему права выбора между иском о возмещении вреда и иском о возврате неосновательного обогащения в ситуации, когда причинение вреда сопровождается неосновательным обогащением причинителя <29>. Возмещение вреда, как и возмещение договорных убытков, не преследует в качестве своей цели возврат имущества. В данном случае, так же, как и при сосуществовании права на убытки в связи с расторжением договора и права на возвращение неосновательного обогащения, наблюдается возникновение двух различных обязательств, которым соответствуют различные способы защиты <30>. -------------------------------- <29> См. Гражданское право: Учеб.: В 3-х т. Т. 3. 4-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М.: ТК Велби, Изд-во "Проспект", 2005. С. 97 - 98 (автор соответствующей главы - Ю. К. Толстой); Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М.: Проспект, 1997. С. 771 (автор соответствующей главы - В. Т. Смирнов). <30> Опираясь на это обстоятельство, В. Т. Смирнов высказал точку зрения, что возможность предъявления в таких случаях различных требований, вопреки мнению О. С. Иоффе, не означает конкуренции исков - см.: Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 1997. С. 771.
В качестве заключения сформулируем итоговые выводы. При недостижении договорной стороной своей цели может возникать обязательство из неосновательного обогащения, что позволит такой стороне претендовать на восстановление своей имущественной сферы посредством кондикционного иска. В развернутом виде признаки, свидетельствующие о возникновении обязательства из неосновательного обогащения при недостижении договорной стороной своей цели, могут быть представлены следующим образом: - претендующая на защиту кондикционным иском сторона исполнила свою обязанность; - встречное предоставление исполнившей свою обязанность стороной не получено; - возможность получения ожидаемого предоставления исполнившей свою обязанность стороной утрачена, ее цель не достижима (causa ее обязательства не может быть реализована). Эти признаки универсальны, однако полная совокупность признаков неосновательного обогащения при недостижении договорной стороной своей цели инвариантна. Она зависит от того, связано ли кондикционное обязательство с возмездно-эквивалентным началом гражданского правоотношения либо - с перевозложением рисков. Если кондикционное обязательство возникает в связи с нарушением возмездно-эквивалентного начала гражданского правоотношения, следует констатировать, наряду с отмеченными признаками, следующие признаки: - контрагент своих обязанностей по передаче встречного предоставления за полученное от претендующей на защиту кондикционным иском стороны не исполнил; - негативные последствия недостижения цели договорной стороны не возложены законом или соглашением сторон на эту сторону (не возложены в соответствующей части). Если кондикционное обязательство возникает в связи с перевозложением рисков случайной гибели вещи (недостижения результата), следует констатировать, что хотя контрагент свою обязанность исполнил, именно на него возложены негативные последствия недостижения цели другой стороной договора (возложены в соответствующей части). В случае если цель договорной стороны состояла в получении эквивалента в денежной форме, расторжение договора к отпадению основания увеличения имущества ее контрагента не приведет, поскольку ее цель останется юридически достижимой. Право стороны, исполнившей свое обязательство, потребовать оплаты от контрагента, сохраняется и после расторжения договора. Фактические затруднения при осуществлении предоставившей исполнение стороной права требования предоставления от контрагента еще не свидетельствуют об отпадении основания. И еще одно замечание. В некоторых случаях, несмотря на то, что достижение положительного эффекта составляет обязанность исполнителя (охватывается ее содержанием), отсутствие положительного эффекта (недостижение цели кредитора) все же не рассматривается нормами объективного права как полное неисполнение должником своей обязанности. Примерами являются договоры хранения, перевозки. Так, хранение - разновидность услуг, что находит отражение в том числе в п. 2 ст. 779 ГК. Обязанностью услугодателя является совершение определенных действий (осуществление определенной деятельности). При этом в обязанность хранителя входит не только хранение переданной ему вещи, но и ее возврат поклажедателю. В случае гибели вещей, переданных на хранение, цель поклажедателя недостижима. Однако если вещи погибли по обстоятельствам, за которые хранитель не отвечает, он не может быть признан вовсе не исполнившим своих обязанностей. Ведь до момента гибели вещей хранитель осуществлял деятельность по хранению, услуга потреблялась поклажедателем. Выполнение услугодателем деятельности, приводящей к потреблению заказчиком предусмотренной договором услуги, препятствуют восстановлению имущественной сферы не достигшего своей цели заказчика посредством кондикционного иска, даже если достижение положительного эффекта охватывается обязанностью исполнителя. В подобной ситуации необходимы специальные нормы, распределяющие между сторонами договора негативные последствия недостижения положительного эффекта, за которое ни одна из них не несет ответственности. Параграф 1 главы 47 ГК такие нормы содержит: п. 3 ст. 896 ГК устанавливает общее правило, согласно которому если хранитель не отвечает за прекращение хранения до срока, он имеет право на соразмерную часть вознаграждения. Полагаем, что специальные правила, распределяющие между сторонами договора последствия недостижения положительного эффекта, необходимы и для урегулирования ситуации, в которой перевозчик не отвечает за несохранную перевозку. В настоящее время на примере правового регулирования перевозок наблюдаем ситуацию, когда все негативные последствия случаев, не зависящих от обеих сторон и даже от свойств перевозимого груза, такие, как оползни, забастовки и т. п., будут отнесены на грузоотправителя (получателя), как в части утраты (повреждения, порчи) груза, так и в части уплаченной перевозчику провозной платы. Ведь ответственность перевозчика исключается обусловленностью несохранной перевозки любым случаем, не только непреодолимой силой. В совокупности такие законодательные решения приводят к полному возложению риска случайного недостижения положительного эффекта услуги перевозки груза на грузоотправителя (грузополучателя), хотя в отличие от услуг, урегулированных нормами гл. 39 ГК, достижение положительного эффекта услуги по перевозке охватывается содержанием обязанности исполнителя <31>. -------------------------------- <31> По данному вопросу также см.: Ломидзе О., Ломидзе Э. Распределение неблагоприятных последствий случая между сторонами договорного обязательства: Анализ законодательных решений // Хозяйство и право. 2003. N 9. С. 33 - 36.
Название документа