Имущество Православной церкви в Великом княжестве Литовском: фактическое положение и правовое регулирование
(Шукан М. Г.) ("История государства и права", 2006, N 12) Текст документаИМУЩЕСТВО ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ ЛИТОВСКОМ: ФАКТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
М. Г. ШУКАН
Шукан М. Г., аспирантка сектора теории и истории государства и права Института государства и права НАН Беларуси.
Во все времена право собственности на имущество являлось одним из условий независимости как физического лица (личности), так и юридического лица, в том числе и Церкви. Имущество необходимо Церкви для осуществления своего внешнего служения миру. Вопросы, связанные с церковным имуществом, всегда были актуальны, так как имущественные отношения находятся на стыке государственных и церковных интересов. Для полноты анализа правового положения имущества Православной церкви в Великом княжестве Литовском (далее - ВКЛ) в XV - XVII вв. необходимо определить термин "церковное имущество". Целесообразно рассмотреть данный термин на основе двух фактических обстоятельств: 1) путем отмежевания церковного имущества от светского (при этом выделяется два признака - назначение имущества и субъект вещных прав); 2) путем определения принадлежности церковного имущества учреждению определенной конфессии, так как это имеет большое значение в правовом регулировании межконфессиональных отношений, а также для стабильности данной категории общественных отношений, сохранения мира и правопорядка в государстве в целом, в особенности в описываемую эпоху, когда религиозное сознание играло доминирующую роль. Для рассмотрения данного вопроса обратимся к положениям канонического права, нормативно-правовым и индивидуальным правовым актам ВКЛ, регулирующим церковно-имущественные и связанные с ними отношения. Основным источником имущественных приобретений Православной церкви в указанную эпоху являлись жалованные грамоты (со стороны великих князей и королей, а также частных лиц). Церковное имущество характеризуют два основных признака. Во-первых, это его назначение: "...ку розмноженью хвалы Божьей...", - что выделяет данный вид имущества из состава светского. Статус церковного ("селцо церковное" <1>, "дворищо церковное" <2>, "земля церковная" <3> и др.) закрепляется за имуществом в грамотах и других юридических документах, становясь его неотъемлемым атрибутом. Во-вторых, принадлежность имущества к "церковному" определяется специальным субъектом вещных прав (главным образом права собственности) на него. По церковным канонам лицо, делающее взнос на церковь, приносит жертву Богу. В канонах используются такие понятия, как "имущество, принадлежащее Богу" (38-е апостольское правило) <4>, "стяжание Господне" (41-е правило Карфагенского Собора) <5>, "имение Господне" (40-е апостольское правило) <6>. Данные выражения также говорят о назначении имущества. При этом, по утверждению профессор Н. Суворова, неестественно представлять Бога невидимым владельцем <7>, так как Он не может быть субъектом права вообще. Необходимо отметить, что каноны не определяют субъекта права собственности на церковное имущество. Однако в разное время данный вопрос получал различное богословско-теоретическое разрешение. Так, согласно одному из учений субъектом права собственности является Бог; другое раннехристианское учение провозглашало церковное имущество собственностью нищих <8>. -------------------------------- <1> Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Т. III. СПб., 1848. N 54. <2> Архив Юго-Западной России. Ч. VIII. Т. IV. Акты о землевладении в Юго-Западной России XV - XVIII вв. Киев, 1907. <3> Полоцкая ревизия 1552 года. М.: Изд. И. И. Лаппо, 1905. <4> Правила Святых Апостол и Святых Отец с толкованиями. М.: Паломник, 2000. <5> Правила Святых Поместных Соборов с толкованиями. М.: Паломник, 2000. <6> Правила Святых Апостол и Святых Отец с толкованиями. М.: Паломник, 2000. <7> Суворов Н. Учебник церковного права. М., 1902. <8> См.: Цыпин Владислав, прот. Курс церковного права: Учеб. пособие. г. Клин, 2002. С. 703.
Можно согласиться с исследователем иеромонахом Михаилом в том, что идеальным собственником является Бог, в то время как по закону субъектом права собственности на церковное имущество является конкретное церковное учреждение <9> (епископия, монастырь, приход и т. д.). -------------------------------- <9> Михаил, иеромонах. Внешние права церкви по Византийскому законодательству. Казань, 1901.
Идея принадлежности церковного имущества Богу прослеживается в жалованных грамотах в пользу церкви. Например, в отказной записи Киевскому Пустынкому Николаевскому монастырю в качестве субъекта дарения назван святой: "...записали и дали есмо вечно и непорушно святому великому архиерею чудотворцу Христову Николе к Пустынскому монастырю..." <10>. Фактически же субъектом церковно-имущественных прав является конкретный монастырь (церковь, епископия). В грамотах содержится указание на определенную церковь: "...придали есмо на Церковь Божью на Рождество Пречистое Богородицы пул чварта дворища в селе..." <11>. Причем имущество закреплялось непосредственно за церковью либо монастырем как обладателем всего объема правомочий относительно имущества. Конкретный же епископ либо священник являлся не носителем указанных прав и обязанностей, а лицом, управляющим церковным имуществом в интересах церкви как представитель учреждения. По каноническому праву церковное имущество неотчуждаемо <12>. Процедура его отчуждения установлена только в отношении имущества небогослужебного назначения. При этом вопрос об отчуждении конкретного объекта имущественных прав разрешается на соборных началах. -------------------------------- <10> Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. 1. СПб. <11> Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ), ф. 1733, оп. 1, д. 46, с. 312. Актовая книга Пинского городского суда. 6 февраля - 31 декабря 1767 г. <12> 12-е правило VII Вселенского Собора и 35-е правило Поместного Карфагенского Собора.
В то же время священнослужитель обладает определенными правами пользования церковным имуществом, которые ему предоставлены канонами: "служащие алтарю от алтаря питаются" (41-е апостольское правило). Исходя из данной нормы, священнослужитель с определенными ограничениями имеет право пользования церковными доходами в собственных нуждах. О представительном характере полномочий клириков свидетельствуют устоявшиеся формулировки грамот: "Вечно и непорушно мают крылошане, попы и дьяконы, нынешние и напотом будучие держати и уживати..." <13>. Ключевыми здесь являются слова, указывающие на наличие преемников. -------------------------------- <13> Акты, относящиеся к истории Западно-Русской церкви / Акты, издаваемые Виленской комиссией для разбора древних актов. Т. 33. Вильна, 1908.
Гарантией охранения церковного имущества от вмешательства светских лиц служили формулировки дарителей, утверждавшие исключительные права на имущество за церковью: "...нам (потомкам нашим) не вступатися...". На законодательном уровне гарантии от светского вмешательства содержались в большинстве областных грамот начала XVI в. Витебской, Полоцкой, Смоленской и Киевской землям. Так, в Полоцкой грамоте от имени великого князя утверждается: "Напервей, в церкви Божьи и в именья церковные нам не вступатися" <14>. В 1499 г., а также в 1511 г. великими князьями на основании "Свитка Ярослава" были выданы грамоты о неприкосновенности Святительского суда и церковного имущества. Это была попытка частичного ограничения светского вмешательства, в том числе и в церковно-имущественные дела. -------------------------------- <14> Юхо И. А. Правовое положение населения Белоруссии в XVI в. Мн., 1978.
Как уже отмечалось, важным аспектом правового регулирования церковного имущества в изучаемый период является определение его принадлежности к церкви той или иной конфессии. Нередко имущество, сохраняя статус церковного, передавалось в руки представителей другой конфессии (католичество, кальвинизм, униатство), что неизбежно порождало конфликты. Норма, непосредственно регулировавшая вопрос принадлежности имущества, была принята на Варшавской конфедерации 1573 г., установившей свободу совести. Пунктом 4 данной конфедерации утверждается следующее: "...бенефиции костелов Греческих людям той же Греческой веры должны даваться" <15>. Бенефициями считалось церковное недвижимое имущество, а также церковные должности, с которыми были связаны права на недвижимое имущество и доходы с них <16>. Однако данная норма строго не соблюдалась. Нередко над правом преобладали политические и религиозные взгляды великих князей литовских и королей Речи Посполитой. Так, Стефаном Баторием были отданы под иезуитскую коллегию здания монастыря Марии Магдалины в Риге <17>, а также в 1583 г. королевской грамотой Стефан Баторий передал полоцким иезуитам три села, принадлежавших Воскресенскому и Спасскому православным монастырям, чем была нарушена вышеуказанная норма Варшавской конфедерации, а также нормы канонического права Православной церкви. Таким образом, высшая власть, охраняя Церковь от светского вмешательства, игнорировала норму о принадлежности имущества той или иной конфессии, что негативно отражалось на состоянии правопорядка и межконфессиональной ситуации. -------------------------------- <15> Volumina Legum. Przedruk zbioru praw staraniem xx. Pijarow w Warszawie, od roku 1732 do roku 1782, wydanego. T. II. Petersburg, 1859. <16> Бенефиции // Энциклопедический словарь / Под ред. проф. И. Е. Андреевского. Т. III. СПб., 1891. <17> Рижские епархиальные ведомости за 15 марта 1897 г. N 6. О развитии права патроната на Западе и Востоке.
Одной из главных причин нарушения немногочисленных грамот и норм, охраняющих имущественные права Православной церкви, было право патроната ("подаванья") <18>, <19>, <20>, <21>, <22> в том числе и над Православной церковью. Данное право (великокняжеское и частное), призванное гарантировать стабильность имущественного положения Церкви, также являлось источником злоупотреблений на территории Княжества. Право патроната великого князя вытекало из того положения в ВКЛ, при котором он являлся верховным собственником всех "добр земских", и включало в себя права по назначению на церковные должности и передаче церковного имущества во владение церковных лиц либо шляхте (на праве частного патроната). -------------------------------- <18> Chodynicky K. Konciyi prawoslawny a Rzeczypospolita Polska: Zarys historyczny 1370 - 1632. Warszawa, 1934. <19> Владимирский-Буданов М. В. Церковные имущества в Юго-западной России XVI в. / Архив Юго-Западной России. Ч. VIII. Т. IV. Акты о землевладении в Юго-Западной России XV - XVIII вв. Киев, 1907. <20> См.: Заикин В. Участие светского элемента в церковном управлении, выборное начало и "соборность" в Киевской митрополии в XVI и XVII вв. Варшава, 1930. <21> См.: Флоря Б. Н. Отношения государства и церкви у восточных и западных славян (эпоха Средневековья) / Отв. ред. член-кор. РАН Л. В. Милов. М., 1992. С. 158. <22> См.: Prawo kanoniczne. Podrkcznik dla duchowienstwa. T. 1. Krakow - Kleparz, 1923.
С одной стороны, история хранит немало фактов, когда великий князь, осуществляя право патроната, действительно осуществлял защиту церковного имущества (главным образом от светских посягательств), в том числе и на общегосударственном (сеймовом) уровне <23>. С другой стороны, действия великого князя нередко наносили ущерб интересам Православной церкви в силу светского мышления великого князя либо ревностной приверженности его к Римско-католической церкви или иной конфессии. Например, раздача епископских мест за воинские или иные заслуги перед государством <24>, когда пожалование приобретает полностью светский характер и лишается признаков, вытекающих из права "подавания", либо назначение на духовные должности лиц, не достойных этого звания. В Великом княжестве Литовском частные патроны имели следующие основные полномочия: 1) судебные функции; 2) назначение духовной власти (например, при пожаловании королеве Елене Иоанновне Виленского Троицкого монастыря в "поданье" король установил для нее право "обирати архимандрита тому монастырю и подавати тому, кому будет воля ее милости; а нам ся в то, ни митрополиту не вступати..." <25>), а также утверждение уставов монастырей; 3) правомочия относительно церковного имущества (как правило, материальное обеспечение и контроль за целостностью церковного имущества; а также право пользования доходами и церковным имуществом со стороны патронов-духовенства). Осуществление правомочий собственника в отношении церковного имущества со стороны патрона противоречит требованиям канонического права, не признающего за жертвователем (ктитором) таких правомочий. -------------------------------- <23> Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Т. III. СПб., 1848. N 11. <24> Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Т. III. СПб., 1848. N 53. <25> Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Т. II. СПб., 1848.
Необходимо отметить, что на территории Княжества как государства, в котором были широко распространены шляхетские вольности (особенно когда оно было частью Речи Посполитой), власть великого князя относительно церковного имущества простиралась только в пределах королевских имений. В шляхетских имениях решение всех вопросов было предоставлено личному усмотрению владельца. Крупная шляхта была настолько независима, что магнат мог проигнорировать не соответствующие его воле решения поветовых либо воеводских сеймиков и запретить их исполнение на территории своей латифундии <26>. Однако защита церковного имущества (от перехода в руки духовенства иного вероисповедания) не была обеспечена твердыми гарантиями. Дарственные грамоты (фундушевые записи) шляхты, как правило, содержали в себе условия хранения православной веры клиром (братией) одаряемой или основываемой церкви (монастыря) и подчинения ее Константинопольскому Патриарху. При этом единственной санкцией в случае нарушения данного условия являлась апелляция к совести - "розсудит с нами на Страшном Суде", так как другие виды ответственности (денежная), закрепленные нормативно, часто имели номинальный характер в различных религиозно-политических ситуациях в Княжестве (великокняжеские грамоты 1499 г., 1511 г. и др.). В случае перехода шляхетского рода в протестантизм либо римско-католическую веру соответственно изменялась и конфессиональная принадлежность церковного учреждения, находящегося в частных владениях. Данная ситуация также являлась следствием того, что на территории ВКЛ Церковь юридически не являлась единым субъектом гражданского права. На законодательном уровне в формулировке норм, касающихся Церкви, а также церковного имущества, содержались такие словосочетания, как "религия Греческая", "люди Греческой веры". -------------------------------- <26> Degiel R. Protestanci i prawoslawni. Patronat wyznaiowy Radziwillow birzanskich nad Cerkwia prawoslawna w ksikstwie Sluckim w XVII w. Warszawa, 2000.
Ситуация крайне осложнилась с введением Брестской церковной унии 1596 г. Эту дату можно считать переломной в истории Православной церкви на территории ВКЛ. После заключения унии было существенно затронуто ее имущественное положение. Большое количество церквей и монастырей было насильственно переведено в унию со всем имуществом, православные же, не подчинившиеся Риму, часто даже не имели возможности совершать богослужения во временных помещениях. Несмотря на усилия православной шляхты защитить права Православной церкви, некоторые уступки на вольных сеймах не принесли положительных результатов. Так, например, упомянутый п. 4 Варшавской конфедерации не мог быть исполнен в интересах Православной церкви в силу того, что до 1609 г. юридически не было установлено различие между униатами и православными. Термин "люди чисто греческой веры" мог быть истолкован как относящийся также и к униатам <27>, <28>, что нивелировало сеймовые постановления о сохранении древних прав Православной церкви за православными и возврате церковного имущества, переданного в унию. Защите и восстановлению имущественного положения Церкви препятствовала невозможность обращения православных в общее собрание трибунала. Данная судебная инстанция состояла из светских лиц и была беспристрастной при разрешении споров между униатами и православными в отличие от judicio composito, имевшей смешанный состав (светские и духовные лица). Сейм 1609 г. разрешил данную ситуацию в пользу православных, однако в печатном издании данного сейма положение было возвращено в исходную точку. Кроме смешанного суда препятствием для разрешения дел в пользу православных также явилось непризнание королем вопреки королевским грамотам юрисдикции Константинопольского Патриарха. Так, универсалом 1605 г., аннулирующим решение Главного трибунала "яко неналежного", король обвиняет православных в обращении к Патриарху: "...шукаючи себе иншое звирхности и юрисдикции за границами панства нашего в землях поганских...". Такую позицию король обосновывает тем, что именно униаты, а не Православная церковь обладают законной юрисдикцией "...з давных веков от продков наших... упривелияваных" <29>, <30>. -------------------------------- <27> Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. Мн., 2002. <28> Жукович П. Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1609 г.). СПб.: Типография главного управления Уделов, 1901. <29> Акты Виленского гродского суда (1755 - 1790 гг.) / Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. 8. Вильно, 1875. <30> НИАБ, ф. 289, ч. 5.
Таким образом, можно сделать вывод о зависимости правового положения церковного имущества от статуса Церкви в государстве, т. е. от модели государственно-церковных отношений: а именно от соотношения закона и канона, а также государственной и церковной властей (так, Православная церковь после заключения Кревской унии оказалась в полной зависимости от государства). Для гармоничного и безопасного развития и существования церковного организма ее внутренние установления требуют признания, а в некоторых случаях и рецепции со стороны светского права. В ВКЛ светское право превалировало над церковным, особенно для Православной церкви <31>. Коллизии между церковным и светским правом в Великом княжестве разрешались, как правило, в зависимости от воли великого князя, вероисповедания представителей администрации, суда либо иных лиц, от которых зависело разрешение конкретной ситуации. Нередко разрешение церковных дел, в том числе связанных с церковным имуществом, шло вразрез с церковным каноном. -------------------------------- <31> Юхо И. А. Правовое положение населения Белоруссии в XVI в. Мн., 1978.
Правовое положение церковного имущества в Великом княжестве Литовском определялось с учетом: 1) его отграничения от светского; 2) его принадлежности к церкви определенной конфессии ("Греческой веры"). Такой подход постепенно получал закрепление в законодательстве, однако его практическое осуществление находилось в зависимости от воли великого князя, а также добросовестности духовенства. Определяющим фактором в церковно-имущественных отношениях было право патроната великого князя и шляхты. Хотя данный институт не предполагал права собственности дарителя (частного лица) на церковное имущество, фактическое распоряжение имело место вследствие злоупотреблений либо путем осуществления права презенты. Например, при назначении священника-униата либо протестанта приход принимал соответствующее вероисповедание. Относительно правомочий великого князя можно отметить, что, несмотря на то что он обозначал себя верховным собственником "всех добр церковных", он был ограничен назначением церковного имущества, так как в первую очередь был "оборонцей" церковного имущества, хотя и здесь имелось немало фактов нарушения церковных интересов. Такой двойственный статус церковного имущества - принадлежность церкви и зависимость от воли патронов или "подавцей" - не способствовал стабильности церковно-имущественных отношений. Кроме того, положение усугублялось тем, что Православная церковь по законодательству не являлась единым субъектом вещных прав в лице митрополита или собора епископов. Исходя из фактически сложившихся отношений можно сделать вывод о том, что правами юридического лица обладали только отдельные церковные учреждения - митрополия, епископии, монастыри, приходы, соборные церкви, братства. После заключения Брестской унии 1596 г. вопрос о церковном имуществе был перенесен в политическую плоскость и зависел от сеймовых постановлений в пользу православных. Как правило, в ходе деятельности сеймов вопрос о восстановлении православных в правах откладывался, а если и разрешался, то его реализация на практике составляла большие трудности. Принятие постановлений в пользу православных и их исполнение в XVII в. зависели, главным образом, от влияния казачества и активности православной шляхты, а также религиозной настроенности великого князя и внешнеполитической ситуации.
Название документа