Вопросы судебной практики по делам, связанным с применением Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"
(Ярошенко К. Б.)
("Юридическая литература", 2006)
Текст документа
ВОПРОСЫ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ДЕЛАМ, СВЯЗАННЫМ С ПРИМЕНЕНИЕМ
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ СТРАХОВАНИИ
ГРАЖДАНСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВЛАДЕЛЬЦЕВ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ"
К. Б. ЯРОШЕНКО
К. Б. Ярошенко, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.
Судебная практика применения Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в дальнейшем - Закон) только начинает складываться. Многие возникающие при рассмотрении дел вопросы не находят единообразных ответов, а нормы Закона толкуются по-разному.
Анализ приведенного ниже конкретного дела вызывает необходимость обсудить некоторые из таких вопросов.
П. обратилась в суд с иском к ООО "Росгосстрах-Поволжье" о признании страховым случаем дорожно-транспортного происшествия, в результате которого ее дочери были причинены тяжкие телесные повреждения. В обоснование своих исковых требований она сослалась на то, что на ее дочь был совершен наезд автомобиля под управлением Е., вина которого установлена вступившим в законную силу приговором суда. Е. управлял автомобилем по доверенности своего отца Е. Д., которому автомобиль принадлежит на праве собственности. Риск гражданской ответственности владельца транспортного средства был застрахован ответчиком, однако последний в выплате страхового возмещения отказал.
Ответчик иск не признал, сославшись на то, что при заключении договора страхования гражданской ответственности с собственником автомобиля Е. Д. его сын Е. не был указан в договоре как лицо, имеющее право на управление данным автомобилем.
Районный суд г. Саранска, согласившись с доводами ответчика, в удовлетворении иска отказал. Кассационная инстанция оставила решение суда без изменения. По надзорной жалобе истицы П. дело было истребовано Верховным Судом Российской Федерации и Определением от 12 декабря 2005 г. передано для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции - Президиум Верховного Суда Республики Мордовия.
В Определении в первую очередь отмечено, что районный суд, отказывая П. в иске, исходил из того, что в страховом полисе обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств в качестве лица, допущенного к управлению автомобилем, указан только сам страхователь - собственник автомобиля Е. Д. Далее указано, что согласно ст. 931 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) лицо, риск ответственности которого застрахован, должно быть названо в договоре страхования. Вместе с тем в силу п. 2 ст. 15 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" по договору обязательного страхования является застрахованным риск гражданской ответственности самого страхователя, иного названного в договоре обязательного страхования владельца транспортного средства, а также других использующих транспортное средство на законном основании владельцев. Следовательно, специальный Закон предусматривает как заключение договора обязательного страхования с указанием лиц, допущенных к управлению транспортным средством, так и распространение действия такого договора на всех лиц, использующих транспортное средство на законном основании, т. е. без обязательного указания в договоре всех лиц, допущенных к управлению автомобилем. Вслед за этим в Определении отмечено, что в соответствии со ст. 16 названного Закона, содержащей правила заключения договора обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства, в страховом полисе указываются водители, допущенные к управлению транспортным средством, в том числе на основании соответствующей доверенности. О передаче управления транспортным средством водителю, не указанному в страховом полисе в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством, страхователь обязан незамедлительно в письменной форме сообщить страховщику, который вносит изменения в страховой полис. Однако, как отмечено в Определении, в случае неисполнения страхователями такого требования договор обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства продолжает действовать и в отношении лица, не включенного в указанный договор, но управляющего автомобилем на законных основаниях, поскольку Законом не предусмотрено прекращение действия договора в отношении этого лица при невыполнении страхователем данной обязанности. Отсюда сделан вывод, что причинение вреда водителем, не указанным в страховом полисе, не освобождает страховщика от обязанности выплатить потерпевшему страховое возмещение при наступлении страхового случая.
В подтверждение приведенного вывода в Определении содержится также отсылка к ст. 14 Закона, в соответствии с которой страховщик имеет право предъявить регрессное требование к причинившему вред лицу, если указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в договоре водителями).
И наконец, в заключение в Определении отмечено, что страховщик производит страховую выплату по договору обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства потерпевшему в том случае, если вред здоровью причинен по вине лица, управлявшего транспортным средством на законном основании, но не включенного в договор в качестве водителя, допущенного к управлению транспортным средством. При этом в силу ст. 14 Закона в приведенном случае у страховщика появляется право регресса к указанному лицу в размере произведенной выплаты.
Анализ обстоятельств приведенного дела дает основание признать безусловно правильным сделанный в Определении общий вывод об обоснованности требований истицы П. о взыскании с ООО "Росгосстрах-Поволжье" страхового возмещения, поскольку причинение вреда водителем, не указанным в страховом полисе, не освобождает страхователя от обязанности выплатить потерпевшему страховое возмещение при наступлении страхового случая.
Вместе с тем доводы, приведенные в обоснование такой позиции, неточны, а в ряде случаев и противоречивы. Так, нет четкости в разграничении ответственности лиц, использующих транспортное средство на законных основаниях (владельцев), и лиц, допущенных к управлению транспортным средством на законных основаниях (водителей), не проведен необходимый анализ сущности договоров страхования гражданской ответственности, заключенных на основании ст. ст. 15 и 16 Закона, и их соотношения, и, наконец, вряд ли можно признать обоснованным содержащееся в Определении указание о возможности предъявления регрессного требования к лицу в случае, если такое лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством.
1. О лицах, риск ответственности которых застрахован
по договору обязательного страхования
гражданской ответственности
Как уже отмечалось, основным мотивом для отказа в иске П. послужило то, что Е., управляющий автомобилем по доверенности в момент причинения вреда, не был указан в договоре страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством.
Действительно, в соответствии со ст. 931 ГК по договору страхования риска ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, может быть застрахован риск ответственности самого страхователя или иного лица, на которого такая ответственность может быть возложена (п. 1). При этом лицо, риск ответственности которого застрахован, должно быть названо в договоре страхования (п. 2).
Поскольку в рассматриваемом случае речь идет не о добровольном, а об обязательном страховании, следует признать не противоречащим ст. 931 ГК то, что в Законе в императивной норме названы лица, риск ответственности которых считается застрахованным по договору страхования гражданской ответственности.
Из буквального содержания ст. 15 Закона следует, что вне зависимости от того, кто является страхователем, считается застрахованным риск гражданской ответственности, помимо страхователя, любого владельца соответствующего транспортного средства. При этом не имеет значения ни то, назван ли владелец транспортного средства в договоре, ни то, перешло ли транспортное средство во владение другого лица до заключения договора либо после.
Соответствующий вывод вытекает и из других норм Закона, а также Правил обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств (в дальнейшем - Правила страхования).
Как следует из ст. 1 Закона, "владелец транспортного средства" - это "собственник транспортного средства, а также лицо, владеющее транспортным средством на праве хозяйственного ведения или на праве оперативного управления либо на ином законном основании (право аренды, доверенность на право управления транспортным средством, распоряжение соответствующего органа о передаче этому лицу транспортного средства и тому подобное)". Аналогичное определение "владельца" приведено и в Правилах страхования. Такое определение полностью соответствует ст. 1079 ГК, раскрывающей понятие владельца источника повышенной опасности.
Из приведенных определений видно, что в состав владельцев транспортных средств (источников повышенной опасности) входят как лица, владеющие ими на праве собственности или ином вещном праве (хозяйственного ведения, оперативного управления), так и те, которым они переданы в пользование на других основаниях (гражданско-правового договора, доверенности на право управления, распоряжения компетентных органов). Между тем безусловная обязанность страхования гражданской ответственности возлагается на владельцев, которым транспортное средство принадлежит на праве собственности либо ином вещном праве, т. е. тех, на чье имя соответствующее транспортное средство зарегистрировано или подлежит регистрации. Такое утверждение следует из Закона и Правил страхования.
Так, в п. 2 ст. 4 Закона специально предусмотрено, что при возникновении права владения транспортным средством (приобретение его в собственность, получение в хозяйственное ведение или оперативное управление и тому подобное) владелец обязан застраховать свою гражданскую ответственность до регистрации транспортного средства, но не позднее чем через пять дней после возникновения права владения им. В абзаце третьем п. 13 Правил страхования также идет речь об обязанности заключить договор обязательного страхования лицами, приобретшими транспортное средство путем покупки, наследования, получения в дар и т. д., т. е. и здесь основанием владения называются вещные права. В тех же Правилах (п. 33) перечислены обстоятельства, при которых допускается досрочное прекращение действия договора обязательного страхования, и среди них указана "замена собственника" (но не владельца. - К. Я.). При этом в соответствии с п. 34 Правил в случае досрочного прекращения договора по названному основанию страховщик возвращает страхователю часть страховой премии за неистекший срок действия договора.
При этом не исключена возможность заключения договора страхования не собственником, а иным владельцем транспортного средства. Так, в п. 15 Правил страхования допускается заключение договора страхования с лицом, имеющим доверенность на право управления транспортным средством либо иной документ, подтверждающий право владения этим транспортным средством. Но в таком договоре соответствующий владелец выступает вместо собственника по своему желанию, а не в качестве лица, обязанного заключить соответствующий договор. В этих случаях риск ответственности собственника считается тоже застрахованным, как и любого иного владельца.
Таким образом, при использовании транспортного средства, помимо собственника, любым иным владельцем заключается один договор страхования, по которому считается застрахованным риск ответственности каждого из владельцев.
Поскольку Е., по вине которого был причинен вред, использовал соответствующее транспортное средство на основании доверенности на право управления, выданной ему отцом - собственником транспортного средства, заключившим договор страхования, то он в силу Закона является владельцем транспортного средства, риск ответственности которого за причинение вреда был застрахован.
Для удовлетворения требований П. этого должно было быть достаточно.
2. О владельцах транспортных средств и лицах,
управляющих транспортными средствами
В приведенном Определении обращено внимание на то, что если страхователь по договору обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства не сообщит страховщику о передаче управления транспортным средством водителю, не указанному в страховом полисе, то договор страхования с ограниченным использованием транспортного средства "продолжает действовать и в отношении лица, не включенного в указанный договор, но управляющего автомобилем на законных основаниях, поскольку Федеральным законом не предусмотрено прекращение действия договора в отношении этого лица при невыполнении страхователем данной обязанности".
С таким утверждением трудно согласиться. Обоснование возражений следует начать с выяснения статуса лица, управляющего транспортным средством. Именно так раскрыто понятие "водитель" в ст. 1 Закона. Вместе с тем в п. 4 Правил страхования это понятие имеет иное содержание: "водитель" - это лицо, которое управляет транспортным средством (использует транспортное средство) на праве владения, пользования, распоряжения, риск ответственности которого застрахован по договору обязательного страхования. Это лицо в том числе осуществляет управление транспортным средством на основании трудового договора (контракта) или гражданско-правового договора с собственником или иным владельцем транспортного средства, риск ответственности которого застрахован в соответствии с договором обязательного страхования".
В первую очередь следует отметить, что такое определение фактически нивелировало какое-либо различие между понятиями "владелец" и "водитель". Между тем, поскольку содержащиеся в Законе понятия носят характер императивной нормы, нормы Правил страхования, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации, в силу п. 5 ст. 3 ГК не подлежат применению.
Что же касается существа этого вопроса, то следует констатировать, что в последнее время в судебной практике наметилась тенденция к расширительному толкованию понятия владельца источника повышенной опасности. Подтверждением этому может служить содержание опубликованного в Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации (2006, N 5, с. 30) ответа на следующий вопрос: кто является надлежащим ответчиком по делам о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности (транспортным средством) в результате дорожно-транспортного происшествия, в том случае, если управление им в присутствии законного владельца автомобиля осуществляло лицо, имеющее водительское удостоверение, но без доверенности, оформленной в установленной законом письменной форме?
В ответе отмечается, что ст. 1079 ГК, давая определение владельца источника повышенной опасности, не содержит исчерпывающего перечня "законных оснований" такого владения. В связи с этим к такому законному основанию, по мнению составителей ответа, следует отнести ситуацию, вытекающую из подп. 2.1.1 п. 2.1 Правил дорожного движения Российской Федерации. В названном подпункте предусмотрено, что водитель механического транспортного средства обязан иметь при себе и по требованию сотрудников милиции передавать им для проверки документ, подтверждающий право владения, или пользования, или распоряжения данным транспортным средством в случае управления транспортным средством в отсутствие владельца. Следовательно, как указано в ответе, Правила дорожного движения допускают возможность передачи управления автомобилем другому лицу без письменного оформления доверенности в присутствии собственника или иного законного владельца.
Исходя из всего вышеизложенного в ответе сделан вывод о том, что "лицо, управляющее автомобилем без письменной доверенности при наличии водительского удостоверения соответствующей категории в присутствии собственника автомобиля или иного законного владельца, использует данное транспортное средство на законном основании. В таком случае надлежащим ответчиком по делам о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности (транспортным средством), является лицо, управляющее автомобилем в момент дорожно-транспортного происшествия, а не собственник или иной законный владелец транспортного средства".
Приведенная позиция Верховного Суда Российской Федерации вызывает самые серьезные возражения. Она противоречит как содержанию ст. 1079 ГК, так и смыслу установления повышенной ответственности владельца источника повышенной опасности.
Передача собственником транспортного средства (источника повышенной опасности) другому лицу во владение должна основываться, как видно из содержания ст. 1079 ГК, на сделке, влекущей соответствующие правовые последствия: переход титула владельца и соответственно обязанности по возмещению вреда. В то же время передача транспортного средства в техническое управление, о чем и идет речь в Правилах дорожного движения, не может рассматриваться как законное основание передачи титула владения. Вне зависимости от того, в присутствии или в отсутствие собственника или иного законного владельца осуществляется управление транспортным средством, ответственность за вред, причиненный в результате использования транспортного средства, может быть возложена только на владельца.
Необходимость указывать в договоре обязательного страхования водителя, допущенного к управлению данным транспортным средством, является одним из дополнительных условий особого вида договора обязательного страхования гражданской ответственности - договора обязательного страхования при ограниченном использовании транспортных средств (еще одним условием может выступать сезонное использование транспортного средства).
Из содержания ст. 16 Закона, посвященной обязательному страхованию при ограниченном использовании транспортных средств, следует, что смысл введения этого договора состоит в снижении риска причинения вреда, в связи с чем содержащиеся в ней специальные условия влияют лишь на определение размера страховых премий, но не на порядок осуществления обязательного страхования, установленный ст. 15 Закона. Нарушение страхователем условий, указанных в договоре обязательного страхования с ограниченным использованием транспортных средств, ни в коей мере не может повлиять на состав лиц, риск ответственности которых застрахован, и соответственно на определение страхового случая, т. е. исключить наступление гражданской ответственности страхователя, а также иных владельцев транспортных средств, риск ответственности которых застрахован, за причинение вреда при использовании транспортного средства, а следовательно, обязанности страховщика произвести страховую выплату.
Это объясняется тем, что в силу ст. 1079 ГК владелец транспортного средства несет ответственность за вред, причиненный при управлении транспортным средством любым водителем, как указанным в договоре обязательного страхования, так и не названным в нем.
Ошибочному подходу к разграничению лиц, риск ответственности которых застрахован (владельцев транспортных средств), и лиц, управляющих транспортными средствами (водителей), в определенной мере способствует содержание п. 2 ст. 16 Закона, в котором предусмотрено, что "при осуществлении обязательного страхования с учетом ограниченного использования транспортного средства в страховом полисе указываются водители, допущенные к управлению транспортным средством, в том числе на основании соответствующей доверенности". Под соответствующей доверенностью понимается, естественно, доверенность на право управления, которая в силу ст. 1079 ГК и ст. 1 Закона является подтверждением титула законного владельца. Между тем следует иметь в виду, что в последнее время в практике "доверенность на право управления" используется достаточно широко при передаче транспортного средства не во владение, а в техническое управление. В связи с этим Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, отменяя судебные постановления, вынесенные по одному из дел (иск Г. к М. и Ю. о возмещении вреда, причиненного в связи с дорожно-транспортным происшествием), отметила, что "доверенность на право управления автомобилем в интересах собственника на постоянной основе с выплатой денежного вознаграждения за выполненную работу является формой организации трудовых отношений" ("Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации", 2002, N 4, с. 15). Именно это разъяснение Судебной коллегии должно быть положено в основу при определении правовых последствий использования транспортного средства на основании доверенности на право управления.
Как было отмечено, в приведенном деле по иску П. суд исходил из того, что в страховом полисе в качестве лица, допущенного к управлению автомобилем, указан только сам страхователь. В связи с этим возникает вопрос: может ли на этих условиях быть заключен договор обязательного страхования при ограниченном использовании транспортного средства, поскольку в ст. 16 Закона предусмотрено, что в таком договоре идет речь об управлении транспортным средством "только указанными страхователем водителями"? Полагаем, что заключение такого договора притом, что в качестве лица, управляющего соответствующим транспортным средством, будет назван сам страхователь или иной конкретный владелец, не противоречит смыслу ст. 16 Закона.
Поэтому если в договоре обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством, названо лицо, имеющее доверенность на право управления, необходимо устанавливать, является ли такое лицо владельцем транспортного средства, риск ответственности которого застрахован сам по себе, либо водителем. В последнем случае лицом, риск ответственности которого застрахован, остается страхователь. Хотя в том и другом случае наступает обязанность страховщика выплатить потерпевшему страховое возмещение, соответствующее разграничение имеет существенное значение при рассмотрении регрессных требований.
3. О регрессе и суброгации
Как уже отмечалось, в окончательном выводе, изложенном в Определении, утверждается, что в соответствии со ст. 14 Закона у страховщика, выплатившего страховое возмещение по договору обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства, появляется право регресса к лицу, управлявшему транспортным средством на законном основании, но не включенному в договор в качестве водителя, допущенного к управлению транспортным средством, в размере произведенной страховой выплаты.
С приведенным утверждением трудно согласиться. Оно основано на недостаточно глубоком анализе содержания ст. 14 Закона. В основе такого анализа должно лежать определение соотношения ст. 14 Закона с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации, посвященными регрессу и суброгации.
В соответствии с п. 1 ст. 1081 ГК РФ лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом, имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом. В этом же пункте приведен примерный перечень случаев допустимости предъявления регрессных требований к работнику, причинившему вред при исполнении им служебных или иных трудовых обязанностей (речь идет о требовании работодателя); к лицу, управлявшему транспортным средством (речь идет о требовании владельца источника повышенной опасности). В статье 14 Закона установлен еще один случай: предъявление регрессного требования страховщиком к страхователю или иному лицу, риск ответственности которого застрахован по договору обязательного страхования. Поскольку в соответствии со ст. 15 Закона по договору обязательного страхования считается застрахованным риск ответственности самого страхователя и иных владельцев соответствующего транспортного средства, можно утверждать, что требования в порядке регресса страховщик вправе предъявить только к владельцу транспортного средства.
Поэтому, что бы ни имелось в виду в судебных постановлениях под управлением транспортным средством на законных основаниях, водитель не может рассматриваться как владелец транспортного средства.
В статье 14 Закона также приведен перечень условий, при которых возможно предъявление страховщиком регрессных требований. Нужно отметить, что редакция указанной статьи в этой части явно неудачна, так как в ней недостаточно четко проводится принцип, закрепленный в части первой этой же статьи: не раскрыто содержание используемого в ней понятия "указанное лицо".
В действительности, поскольку за вред, причиненный лицом, управляющим транспортным средством, несет ответственность владелец транспортного средства, именно к последнему может быть предъявлено регрессное требование, когда соответствующие нарушения, указанные в ст. 14 Закона, допустил не только он сам, но и водитель, управляющий транспортным средством с его согласия. Это касается и умысла на причинение вреда, и причинения вреда в состоянии опьянения и др. Невозможность иного толкования особенно очевидна, когда речь идет о нарушениях, допускаемых страхователем, заключившим договор обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства. Вряд ли можно найти какую-либо логику в том, что при нарушении страхователем условия о допущении к управлению транспортным средством только указанного в договоре обязательного страхования водителя либо использовании транспортного средства в период, не указанный в договоре обязательного страхования, регрессные требования могут предъявляться не к самому страхователю или иному владельцу, а к водителю транспортного средства.
Наконец, приведенный вывод подтверждается и самим смыслом включения в Закон ст. 14. Дело в том, что в соответствии со ст. 965 ГК ("Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)") "если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования". Таким образом, суброгация предполагает предъявление требований не к самому страхователю, а вместо страхователя к третьим лицам.
Отношение, урегулированное ст. 965 ГК, представляет собой цессию (переход права требования), основанную на Законе (ст. 387 ГК). В виде общего правила, обязательного для перехода права требования как на основании договора, так и на основании закона, в ст. 382 ГК установлен запрет на переход к другому лицу прав кредитора по регрессным требованиям. Поскольку при обязательном страховании гражданской ответственности в случае причинения вреда лицом, управляющим транспортным средством, ответственность несет владелец, именно у последнего может возникнуть право требовать с непосредственного виновного причинителя в порядке регресса выплаченную потерпевшему сумму. Однако перейти это право требования от страхователя к страховщику не может.
Очевидно поэтому, т. е. в связи с невозможностью предъявления страховщиком требования о возмещении выплаченного страхового возмещения в порядке суброгации к лицу, допущенному к управлению транспортным средством (водителю), в Законе предусмотрены условия предъявления соответствующего требования к самому страхователю (иному владельцу) в порядке регресса (ст. 14).
Таким образом, возможность предъявления регрессного требования к водителю, не указанному в договоре обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством, исключена.
В связи с тем что в комментируемом деле Е., используя транспортное средство на основании доверенности, выступал в качестве его владельца, возникает вопрос о возможности предъявления к нему регрессного требования, поскольку в договоре обязательного страхования с ограниченным использованием транспортного средства он не был назван в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством.
Очевидно, и в этой ситуации ответ должен быть отрицательным, так как в соответствии со ст. 16 Закона, как уже отмечалось, обязанность соблюдать условия договора, а именно сообщать страховщику о передаче транспортного средства водителям, не названным в страховом полисе, возлагается на страхователя.
------------------------------------------------------------------
Название документа