Комментарий правовых позиций Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам, связанным с применением норм Гражданского кодекса РФ о прекращении обязательств
(Бациев В. В., Щербаков Н. Б.) ("Вестник гражданского права", 2006, N 2) Текст документаКОММЕНТАРИЙ ПРАВОВЫХ ПОЗИЦИЙ ВЫСШЕГО АРБИТРАЖНОГО СУДА РФ ПО ВОПРОСАМ, СВЯЗАННЫМ С ПРИМЕНЕНИЕМ НОРМ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РФ О ПРЕКРАЩЕНИИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
В. В. БАЦИЕВ, Н. Б. ЩЕРБАКОВ
Бациев В. В., магистр частного права (п. 1, 3, 4).
Щербаков Н. Б., советник юстиции 1-го класса (п. 2, 5, 6).
21 декабря 2005 г. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ принял ряд обзоров судебной практики по вопросам, связанным с применением норм Гражданского кодекса РФ о прекращении обязательств <1>. Анализу отдельных правовых позиций, включенных в данные Обзоры, и посвящен настоящий комментарий. -------------------------------- <1> Информационные письма Президиума ВАС РФ от 21.12.2005 N 102 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 409 Гражданского кодекса РФ", N 103 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 414 Гражданского кодекса РФ", N 104 "Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств".
1. Обязательство прекращается с момента предоставления отступного взамен исполнения, а не с момента достижения сторонами соглашения об отступном. Соглашение об отступном порождает право должника на замену исполнения и обязанность кредитора принять отступное. В случае заключения соглашения об отступном кредитор не вправе требовать исполнения первоначального обязательства до истечения установленного сторонами срока предоставления отступного. В случае, когда стороны предусмотрели предоставление отступного по частям, при предоставлении части отступного обязательство считается прекращенным пропорционально фактически предоставленному отступному <2>. -------------------------------- <2> Пункты 1, 2 и 5 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 409 ГК РФ.
В силу ст. 409 ГК РФ обязательство по соглашению сторон может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т. п.); размер, сроки и порядок предоставления отступного устанавливаются сторонами. Условие об отступном может быть согласовано сторонами непосредственно при заключении договора, что имеет место тогда, когда должник, прогнозируя трудности в предоставлении предмета первоначального обязательства, выговаривает себе право на замену исполнения. Однако наиболее часто, как свидетельствует правоприменительная практика, соглашение об отступном заключается в период нахождения должника в просрочке исполнения первоначального обязательства. Отступное является основанием прекращения обязательств со сложным юридическим составом, включающим в себя два элемента: соглашение сторон об отступном и фактическую передачу отступного взамен исполнения обязательства. Обязательство признается прекращенным с момента фактического предоставления иного исполнения кредитору. При данном понимании института отступного возникает вопрос: с помощью каких конструкций может быть описана правовая связь сторон после заключения соглашения об отступном и до момента его предоставления? В Обзоре, утвержденном Президиумом ВАС РФ, занята позиция, согласно которой обязательственное правоотношение, возникающее в результате заключения соглашения об отступном, может быть объяснено с использованием конструкции факультативного обязательства, в рамках которого предоставляемое отступное расценивается в качестве факультативного исполнения. Суть возникающего в данном случае правоотношения состоит в наделении должника с согласия кредитора возможностью, сохраняя в остальном обязательство, заменить первоначальный предмет исполнения другим и предоставить иное исполнение в срок, установленный соглашением об отступном. Кредитор в свою очередь до истечения указанного срока не вправе требовать принудительного исполнения по первоначальному обязательству. Кредитор, обязавшись принять отступное, при этом не вправе требовать от должника его предоставления, поскольку отступное - это дополнительное право, а не обязанность должника. Непринятие отступного означает просрочку кредитора. При непредоставлении отступного в установленный в соглашении об отступном срок кредитор имеет право требовать взыскания долга, применения мер ответственности, руководствуясь условиями первоначального обязательства, а не факультативного обязательства о предоставлении отступного. При предоставлении части отступного (в случае, если кредитор в соответствии со ст. 311 ГК РФ принял частичное исполнение либо если возможность исполнения по частям была предусмотрена соглашением сторон) обязательство считается прекращенным пропорционально фактически предоставленному отступному. Первоначальное обязательство в данном случае не прекращается, и по истечении срока предоставления отступного кредитор вправе требовать исполнения от должника только в соответствии с условиями данного первоначального обязательства и только в той части, в которой обязательство не было прекращено предоставлением отступного. Изложенное понимание правоотношения, возникающего в результате заключения соглашения об отступном, основанное на использовании конструкции факультативного обязательства, привлекательно в силу стройности и определенности предлагаемого правового регулирования. Однако следует отметить, что, на наш взгляд, стороны, определяя права и обязанности, вытекающие из соглашения об отступном, не ограничены возможностью применения только конструкции факультативного обязательства. Они вправе при отсутствии намерения новировать обязательство (поскольку кредитор не желает отказываться от гарантий, предоставляемых способами обеспечения, установленными по первоначальному обязательству) пойти по пути его трансформации в альтернативное обязательство, установив не право, а обязанность должника предоставить отступное в установленный срок. Обязанности должника в данном случае соответствует право требования противной стороны. Использование модели альтернативного обязательства оправданно: поскольку с позиции факультативного исполнения наличие соглашения об отступном не препятствует должнику исполнить первоначальное обязательство, то кредитор, заключая подобное соглашение о замене исполнения, попадает в ситуацию непредсказуемости. Кредитор, рассчитывая на передачу товара, являющегося предметом исполнения по соглашению об отступном, мог предпринять действия и понести расходы, связанные с подготовкой к принятию исполнения (арендовать склады, оплатить фрахт и т. д.), заключить контракты на продажу данного товара третьим лицам и т. п. Кроме того, вполне допустимо, что кредитор предоставил рассрочку и согласился на иное исполнение по мотиву заинтересованности и выгодности условий данного исполнения (предлагаемый товар востребован потребителями, предложены более низкие цены по сравнению с рыночными и т. д.). Должник же, исполнив первоначальное обязательство, не обязан вознаграждать кредитора за понесенные расходы, поскольку предоставленное им исполнение будет являться надлежащим. В рассматриваемом случае необходимо исходить из понимания альтернативного обязательства как совокупности обязательств, где обе обещанные вещи составляют предмет обязательства, при этом альтернативность прекращается реальным предоставлением одной из альтернатив, а не заявлением должника о выборе исполнения либо началом исполнения одним из предметов. Исходя из предлагаемого выше понимания альтернативного обязательства, могут быть сделаны следующие выводы относительно правоотношения, возникающего в результате заключения рассматриваемого соглашения об отступном. Выбор должника следует признать совершенным в пользу предоставления отступного в момент самого заключения соглашения об отступном в силу самого факта его заключения и целей, преследуемых сторонами. В противном случае трудно понять стремление должника выговорить себе право отступиться от договора (если исходить из сохранения у него намерения еще поразмыслить и избрать предмет исполнения), тем более невозможно объяснить поведение кредитора, соглашающегося на установление неопределенности предмета исполнения в тот момент, когда должник находится в просрочке. Соответственно, должник в период, установленный для предоставления отступного, вправе переменить выбор и исполнить первоначальное обязательство только с согласия кредитора. При непредоставлении отступного в полном объеме в установленный срок право выбора исполнения переходит к кредитору, который вправе потребовать предоставления в неисполненной части исполнения либо по первоначальному обязательству, либо в соответствии с соглашением об отступном.
2. Если соглашением об отступном не нарушены права и интересы третьих лиц или публичные интересы, предоставлением отступного может быть прекращено и обязательство по возврату полученного по недействительной сделке, возникшее в силу статьи 167 ГК РФ <3>. -------------------------------- <3> Пункт 6 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 409 ГК РФ.
Является ли отношение, возникшее в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ, обязательством, и если является, то каков его режим? Данный вопрос рассматривался Президиумом ранее при разрешении конкретного дела в порядке надзора. По итогам рассмотрения была высказана позиция, согласно которой реституционное отношение представляет собой отношение обязательственное, по которому возможна перемена его стороны <4>. -------------------------------- <4> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 08.02.2000 N 1066/99 // ПБД "КонсультантПлюс".
В Обзоре практики применения арбитражными судами ст. 409 ГК РФ указанная позиция подтверждена применительно к вопросу о возможности прекращения обязательства, возникшего в силу п. 2 ст. 167 ГК РФ, предоставлением отступного. Вопрос о природе реституции в отечественной цивилистике не нов. В юридической литературе высказывались самые разные мнения: от отождествления реституционных отношений с обязательствами из неосновательного обогащения до придания им особого, не обязательственного характера. Учитывая устойчивый интерес современного юриста к проблеме соотношения требований о реституции, кондикции, виндикации, мы не будем останавливаться на этом вопросе - он обширно представлен в литературе <5>. Хотелось бы лишь указать на обстоятельства практического свойства, которые свидетельствуют в пользу выработанной Президиумом ВАС РФ позиции. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья Ю. Е. Туктарова "Требование о возврате полученного по недействительной сделке" включена в информационный банк согласно публикации - Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика: Сборник статей / Отв. ред. М. А. Рожкова. Статут, 2006. ------------------------------------------------------------------ <5> Из последних работ см.: Туктаров Ю. Е. Требования о возврате полученного по недействительной сделке (сравнительный аспект) // www. privlaw. ru.
Признание за реституционными отношениями характера обязательственных позволяет решить целый ряд практических проблем. Так, опираясь на нормы ГК РФ, могут быть успешно разрешены вопросы о месте, времени исполнения обязательства, об исполнении обязательства по частям, об исполнении солидарных или долевых обязательств, кроме того, может быть поставлен вопрос о встречном характере реституционного обязательства. Исключение отношений по реституции из ряда обязательственных неминуемо привело бы к отсутствию правового регулирования не только вопросов прекращения реституционных отношений, но и их исполнения, поскольку нельзя забывать, что собственно реституции в ГК РФ посвящена лишь одна норма - п. 2 ст. 167. Здесь же нельзя не отметить, что квалификация отношений по реституции в качестве отношений особого рода оставляет многие вопросы без ответа, поскольку разработанного правового режима таких "особых отношений" до сих пор не предложено. Особо подчеркнем, что Президиум ВАС РФ не квалифицировал реституционное отношение как обязательство из неосновательного обогащения. Споры относительно такой возможной квалификации, как представляется, будут продолжены на теоретическом уровне.
3. Обязательство прекращается новацией тогда, когда воля сторон определенно направлена на замену существовавшего между ними первоначального обязательства другим обязательством <6>. -------------------------------- <6> Пункт 2 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 414 ГК РФ.
В силу ст. 414 ГК РФ обязательство может быть прекращено заключением сторонами соглашения о новации, предусматривающим замену первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством, предусматривающим иной предмет или способ исполнения. Анализ судебно-арбитражной практики свидетельствует о том, что является проблемным вопрос о толковании заключаемых в период просрочки должника соглашений, предусматривающих погашение существующей задолженности путем предоставления иного исполнения, с позиции квалификации данных соглашений как соглашений о новации или об отступном. В значительном количестве случаев установление новой обязанности должника по погашению задолженности квалифицировалось как новация с указанием на согласование сторонами нового предмета или способа исполнения. Между тем в большинстве указанных случаев стороны не имели намерения новировать обязательство, кредитор даже и не подразумевал, что, заключив соглашение о порядке погашения задолженности, он тем самым отказался от права требования исполнения, вытекающего из первоначального обязательства, а соответственно и от гарантий, предоставляемых установленными по данному обязательству способами обеспечения. Вместе с тем отказ от права, а соответственно и новация обязательства не могут предполагаться. Из соглашения сторон определенно должно следовать намерение сторон новировать обязательство. Главным критерием отличия отступного от новации является волеизъявление сторон, направленное на выбор момента, с наступлением которого они связывают прекращение первоначального обязательства, определяющее цель и последствия, преследуемые сторонами при предпочтении той или иной модели. При отступном это момент принятия кредитором замены исполнения, при новации - заключение соглашения сторон, предусматривающего иной предмет или способ исполнения. Сомнения, возникающие при квалификации правоотношения сторон, сложившегося в результате заключения соглашения о порядке погашения задолженности и решении вопроса, произошла ли новация обязательства или было согласовано условие о замене исполнения, должны разрешаться в пользу последнего. Необходимо исходить из презумпции отступного и считать достигнутым именно соглашение о замене исполнения, если сторона, ссылающаяся на новацию, не смогла доказать наличие соглашения по этому поводу. Для признания новации в соглашении сторон на первое место выходит субъективный момент, при этом нужно учитывать не только волеизъявление, но и общую волю сторон, для установления которой необходимо принимать во внимание предшествующую договору переписку и переговоры, установившуюся практику отношений контрагентов, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.
4. Если иное не предусмотрено соглашением сторон, с момента заключения соглашения о новации обязанность уплатить за предшествовавший заключению указанного соглашения период неустойку, начисленную в связи с просрочкой исполнения должником первоначального обязательства, прекращается. Условие соглашения о новации, которым предусмотрено сохранение связанных с первоначальным обязательством дополнительных обязательств залогодателя, не являющегося должником, ничтожно <7>. -------------------------------- <7> Пункты 4 и 6 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 414 ГК РФ.
Пункт 3 ст. 414 ГК РФ предусматривает правило о прекращении при новации дополнительных обязательств, связанных с первоначальным, при этом иное может быть предусмотрено соглашением сторон. В чем смысл данного положения Кодекса? Постановка этого вопроса вызвана тем, что при отсутствии указанной нормы действие дополнительных обязательств на будущее время прекращалось бы в силу правила о невозможности существования дополнительных обязательств без основного обязательства, прекращаемого новацией. На наш взгляд, п. 3 ст. 414 ГК РФ не решает вопрос о прекращении дополнительных обязательств на будущий период, наступающий после новирования основного обязательства. Данная норма устанавливает правило о прекращении дополнительных обязательств (по уплате неустойки, процентов за пользование чужими денежными средствами, процентов, установленных в качестве платы за пользование) в объеме, существовавшем на момент заключения соглашения о новации. Следовательно, например, если иное не предусмотрено соглашением сторон, новация основного долга в заемное обязательство влечет прекращение обязанности должника уплатить неустойку, начисленную в связи с просрочкой исполнения первоначального обязательства за период, предшествовавший заключению соглашения о новации. Если исполнение первоначального обязательства было обеспечено залогом имущества третьего лица или поручительством, то, заключая соглашение о новации, стороны не могут своим соглашением сохранить указанные обеспечительные обязательства, поскольку данное соглашение не может создавать обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве стороны (п. 3 ст. 308 ГК РФ). При наличии данного намерения договор залога имущества (поручительства) в обеспечение возникшего из соглашения о новации обязательства должен заключаться вновь с залогодателем - третьим лицом (поручителем).
5. Из статьи 414 ГК РФ следует, что обязательство по уплате неустойки может быть новировано в заемное обязательство <8>. -------------------------------- <8> Пункт 5 Обзора практики применения арбитражными судами статьи 414 ГК РФ.
В Обзоре сделан шаг к определению правовой природы неустойки. В литературе по данному вопросу было высказано множество суждений. Президиум ВАС РФ сосредоточился не на выявлении "окончательной" природы неустойки, а дал ответ на весьма практичный вопрос о возможности новации неустойки в заемное обязательство, определив тем самым общий подход для возможных последующих разъяснений <9>. -------------------------------- <9> Практический интерес в связи с этим представляет разрешение вопроса о допустимости уступки права (требования) уплаты неустойки.
На практике встречались ситуации, когда суды отказывали во взыскании суммы долга, образовавшейся в результате новации неустойки в заемное обязательство, со ссылкой на то, что обязательство по уплате неустойки, являясь дополнительным обязательством, не может быть новировано отдельно от основного обеспечиваемого обязательства. Представляется, что определенные затруднения, которые испытывают суды при квалификации соответствующих отношений, связаны с так называемой двуединой природой неустойки. Неустойка в силу действующего законодательства, как известно, является и способом обеспечения исполнения обязательств, и мерой ответственности <10>. -------------------------------- <10> Мы сознательно не рассматриваем вопрос о том, насколько обоснованно с теоретической точки зрения рассматривать неустойку как способ обеспечения исполнения обязательства. Между тем, как представляется, основания для такой постановки вопроса существуют. Так, неустойка по смыслу нашего закона обеспечивает исполнение обязательства как потенциальная санкция (мера имущественной ответственности) за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. В этом смысле следует признать, что она обеспечивает исполнение обязательства, воздействуя на психику должника: "Лучше исполнить обязательство, чем в последующем получить дополнительную обязанность уплатить начисленную кредитором неустойку". Однако, воздействуя на психику должника, оценка эффективности неустойки как обеспечения зависит от результата этого психического воздействия. Очевидно, что неустойка не может сыграть обеспечительную роль в ситуации отсутствия или недостаточности у должника денежных средств либо отсутствия или недостаточности иного предмета исполнения. Поэтому наличие неустойки может и не обеспечить исполнение обязательства. В связи с этим неустоечное обеспечение лежит не в сфере дополнительных для кредитора гарантий надлежащего исполнения обязательства должником, а обращено к психике должника и зависит в полной мере от его сознательности (которая между тем предполагается и при отсутствии условия о неустойке). Обеспечение же обязательства, по всей видимости, должно не апеллировать к сознанию должника, а предлагать кредитору реальное обеспечение его интереса, которое и может существовать либо в сфере действия третьего лица, в обязательстве не участвующего, либо в виде права кредитора на вещь должника или третьего лица, реализовать которое он сможет при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником обязательства.
Решение проблемы зависит от ответа на два теоретических по сути вопроса: во-первых, является ли неустойка обязательством и, во-вторых, если является, то насколько такое обязательство самостоятельно. Ответ на первый вопрос лежит, в известной степени, на поверхности, поскольку из самого закона следует обязательственный характер неустойки. Достаточно привести в подтверждение выдвинутого тезиса два положения ГК РФ. Согласно п. 3 ст. 329 Кодекса недействительность основного обязательства влечет недействительность обеспечивающего его обязательства, при этом неустойка законом рассматривается и как способ обеспечения обязательства (§ 2 гл. 23 ГК РФ). В связи с этим вывод об обязательственном характере неустойки находит прямое подтверждение в нормах положительного законодательства. Между тем остается открытым вопрос о характере этого обязательства, о степени его зависимости от основного обязательства, и, возможно, ответ на вопрос о допустимости новации неустойки в заемное обязательство не в последнюю очередь зависит от разрешения вопросов о том, на каком этапе существования обязательства неустойка выполняет обеспечительную функцию, на каком - функции меры ответственности, а также о том, каким образом выполняемая неустойкой функция влияет на динамику неустоечного обязательства. Функцию обеспечения исполнения обязательства неустойка по смыслу закона выполняет в качестве установленной законом или договором возможности принудительного применения ответственности в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Таким образом, неустойка как способ обеспечения представляет собой акцессорное обязательство. Следовательно, его новация в заемное обязательство невозможна в силу того, что до начисления неустойки у должника отсутствует как таковой долг уплатить договорную неустойку, в силу ст. 818 ГК РФ в заемное обязательство может быть новирован лишь существующий на момент новации долг. Исходя из этого, следует признать невозможной новацию неустойки до момента совершения правонарушения обязанной стороной. С момента же совершения правонарушения договорное условие о неустойке трансформируется в меру ответственности, выражающуюся в обязательстве, содержанием которого является право (требование) потерпевшей стороны (кредитора) уплатить известную денежную сумму (подлежащую уплате неустойку) и обязанность нарушителя (должника) указанную уплату произвести. В этом смысле обязательство по уплате неустойки выражает денежный долг одной стороны перед другой. Поэтому нередко данное обязательство относят к отдельной группе охранительных обязательств. Как представляется, подлежащая уплате (начисленная кредитором) неустойка обладает уже меньшей степенью зависимости от основного обязательства, факт совершения должником правонарушения приводит и к ослабеванию акцессорности, что и позволяет квалифицировать его на данном этапе его существования как до известной степени самостоятельное, обладающее известной имущественной ценностью денежное обязательство <11>. -------------------------------- <11> В связи с этим самостоятельное (большое теоретическое и практическое) значение приобретает исследование природы акцессорного обязательства и выявление различных степеней зависимости акцессорного обязательства от основного.
Именно такой принципиальный подход позволяет сделать вывод о допустимости новации неустойки в заемное обязательство. В случае же, если мы признаем, что совершение должником правонарушения никак не влияет на обязательство по уплате неустойки, мы неизбежно придем к выводу, что новация неустойки невозможна, поскольку классические акцессорные обязательства должны следовать судьбе основных.
6. Отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга должно подчиняться запретам, установленным статьей 575 ГК РФ, пунктом 4 которой не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями <12>. -------------------------------- <12> Пункт 3 Обзора практики применения арбитражными судами норм ГК РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств.
Допустимо ли прощение долга в отношениях между коммерческими организациями? Постановка данного вопроса вызвана тем, что в юридической литературе и судебной практике отсутствует единство в понимании существа такого основания прекращения обязательств, как прощение долга (ст. 415 ГК РФ) <13>, а именно: может ли прощение долга рассматриваться в качестве разновидности дарения, а если может, то при наличии каких условий. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное). ------------------------------------------------------------------ <13> Например: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 1998; Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения // Российская юстиция. 2002. N 3. При этом за пределами настоящей статьи мы оставляем квалификацию прощения долга как распорядительной сделки.
По данному вопросу было выработано несколько позиций. Согласно первой из них прощение долга является не двусторонней, а односторонней сделкой, и соответственно к данной сделке не применимы нормы ГК РФ, регулирующие договор дарения. Данная позиция, по мнению ее сторонников, основывается на буквальном толковании ст. 415 Кодекса, в соответствии с которой обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. При этом выражение "обязательство прекращается освобождением" толкуется именно в том смысле, что для прекращения обязательства достаточно лишь одностороннего волевого акта кредитора, направленного на освобождение должника от соответствующей обязанности. Сторонники излагаемой позиции основания для нее усматривают также в формулировках и иных статей Кодекса, посвященных другим основаниям прекращения обязательств. Так, в силу ст. 414 Кодекса обязательство может быть прекращено новацией, т. е. соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения. Определенное значение придается соглашению сторон и при таком способе прекращения обязательства, как отступное (ст. 409 ГК РФ). В статье же 415 ГК РФ о соглашении не упоминается. Признавая возможным само существование изложенной позиции, представляется принципиально ошибочным встречающееся суждение о том, что прощение долга, являясь односторонней сделкой, тем не менее может быть признано дарением при очевидной безвозмездности в отношениях сторон. Односторонняя сделка в зависимости от оценки мотивов ее совершения никак не может трансформироваться в договор (соглашение), которым во всех случаях является дарение (ст. 572, 573 Кодекса). В пользу непринятия квалификации прощения долга как односторонней сделки можно высказать по крайней мере два соображения. Во-первых, не учитываются возможные негативные последствия прекращения обязательства прощением долга для должника, который может быть и не заинтересован в прощении долга. В самом деле, прощение долга может привести к определенному урону деловой репутации должника в силу формирования у участников хозяйственного оборота отношения к должнику как к "лицу, не имеющему возможности платить по своим долгам", к лицу с низкой платежеспособностью. При рассмотрении прощения долга как односторонней сделки возможность должника отказаться от "дара" отсутствует, а значит, у него нет и механизмов предотвращения прощения долга, совершенного кредитором не только помимо, но и вопреки его воле. Во-вторых, несмотря на приведенное выше обоснование квалификации прощения долга как односторонней сделки, толкование ст. 415 ГК РФ не столь однозначно. Из данной нормы не следует, что освобождение кредитором должника от лежащих на последнем обязанностей не является следствием соглашения сторон об этом. Иными словами, в основании прекращения обязательства в данном случае, так же как и при новации, лежит соглашение сторон (договор). Изложенные соображения подводят к мысли, что прощение долга представляет собой договор, однако в дальнейшем позиции в отношении квалификации этого договора могут и расходиться. Согласно наиболее распространенной позиции прощение долга всегда является простой разновидностью дарения и, следовательно, должно подчиняться общим запретам, характерным для данного института (ст. 575 ГК РФ). Именно таким образом до принятия Обзора по большей части складывалась судебно-арбитражная практика <14>. -------------------------------- <14> Например: Постановление ФАС ВВО от 30.07.2001 N А38-2/45-01, Постановление ФАС ДО от 25.05.2004 N Ф03-А73/04-1/972 // ПБД "КонсультантПлюс".
Однако против данной позиции можно выдвинуть ряд доводов. Во-первых, признание прощения долга разновидностью дарения вообще снимает вопрос о существовании прощения долга как самостоятельного института гражданского права. Если бы законодатель ставил знак равенства между прощением долга и дарением, не было бы никакой надобности вводить нормы ст. 415 ГК РФ - кредитор одаривает должника, заключив с ним договор дарения, что само по себе прекращает соответствующую обязанность. Однако само наличие ст. 415 ГК РФ говорит в пользу того, что институту прощения долга законодатель придавал самостоятельное значение. Во-вторых, рассматриваемый подход не учитывает реальную практику коммерческого оборота. Зачастую размер встречных имущественных предоставлений участников гражданско-правового обязательства может быть изначально не эквивалентен. В качестве примера приведем несколько сознательно схематизированных примеров. Скажем, заключается соглашение об отступном, согласно которому обязательство прекращается предоставлением отступного, размер которого менее долга должника. Налицо освобождение кредитором должника от имущественной обязанности в части несоответствия размера долга должника и размера отступного, что, следуя рассматриваемому подходу, может повлечь за собой признание соглашения об отступном недействительным в соответствующей части (ст. 575, 168 Кодекса). Однако отвечает ли такое решение нуждам оборота и существу отступного? Представляется, что нет. В целом ряде случаев частичное освобождение должника от лежащей на нем обязанности отражает имущественный (коммерческий) интерес кредитора, которому может быть выгодно немедленно получить от неисправного должника сумму меньшую, нежели основной долг. В этом смысле показателен и следующий пример. Должник в оговоренный срок не исполнил обязательства по возврату кредита и процентов за пользование им. Кредитор письмом сообщил должнику об освобождении его от обязанности уплатить проценты в случае немедленного возврата суммы выданного кредита. Как расценивать прощение долга в части обязанности уплатить проценты? Ведь у кредитора могло и не быть намерения одарить должника, целью прощения долга, возможно, являлось желание немедленно получить основной долг, не прибегая к судебной процедуре взыскания всей суммы задолженности. Следуя квалификации прощения долга как разновидности дарения, безусловно, мы лишаем кредитора в ряде случаев возможности реализовать имеющийся у него коммерческий интерес. Судебной практикой выдвинута иная, более гибкая и менее формальная позиция <15>, которая и была поддержана в Обзоре. В соответствии с ней при оценке соглашения о прощении долга следует учитывать намерения кредитора. Прощение долга только тогда можно квалифицировать как дарение, когда суд установит намерение кредитора освободить от соответствующей обязанности в качестве дара, свидетельствующее об отсутствии у кредитора собственного имущественного (коммерческого) интереса в прощении должнику долга. В приведенных выше примерах очевидно, что у кредитора отсутствовало намерение одарить ответчика, а, следовательно, присутствовал соответствующий интерес кредитора. -------------------------------- <15> Например: Постановление ФАС СЗО от 17.09.2001 N А05-4012/01-239/17, Постановление Президиума ВАС РФ от 26.04.2002 N 7030/01 // ПБД "КонсультантПлюс".
Таким образом, прощение долга является самостоятельным основанием прекращения обязательства и самостоятельным институтом гражданского права. При толковании соответствующего соглашения, поведения, переписки сторон (ст. 431 ГК РФ) на первый план выходит выявление наличия (отсутствия) намерения кредитора одарить должника. При отсутствии указанного намерения нормы ГК РФ о дарении не подлежат применению. При этом наличие такого намерения свидетельствует не о том, что соглашение о прощении долга трансформировалось в дарение, а о том, что сторонами и был заключен собственно договор дарения.
Название документа