К вопросу о противоправности злоупотребления правом
(Ларин В. В.) ("Право и политика", 2007, N 3) Текст документаК ВОПРОСУ О ПРОТИВОПРАВНОСТИ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ПРАВОМ
В. В. ЛАРИН
Ларин Валентин Витальевич - аспирант Института государства и права Российской академии наук (сектор общей теории и социологии права).
Доктрина злоупотребления правом начала формироваться относительно давно. Считается, что ее основы были заложены римскими юристами. И хотя, по справедливому замечанию В. П. Грибанова, "проблема злоупотребления правом в римском праве существует лишь как проблема решения отдельных, исключительных по своему характеру случаев" <1>, уже этот период дает основания к постановке вопроса о месте злоупотребления правом в системе юридических категорий. -------------------------------- <1> Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 29.
Павел указывал: "Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл..." (Д. 1.3.29). В том же духе высказывался и Модестин: "Ни в каком случае смысл закона или милость справедливости не терпит, чтобы то, что введено для пользы людей, мы обращали путем жесткого толкования в строгость, идущую вразрез с благополучием людей" (Д. 1.3.25). Из приведенных цитат, кажется, следует, что по крайней мере некоторые римские юристы порицали формально законное, но, по сути, несправедливое поведение. Но были ли эти максимы, подобно многим другим достижениям римской юриспруденции, восприняты и адекватно применены нашими современниками? Данный вопрос отнюдь не является праздным. Концепция злоупотребления правом получила отражение в актах законодательства многих государств. Швейцарское и Германское гражданские уложения, Гражданские кодексы Японии, Испании, Греции, Мексики, Италии и других стран <2> упоминают об этой категории. Не стало исключением в этом ряду и отечественное гражданское законодательство. Статья 10 ГК России обеспечила прямое текстуальное закрепление недопустимости злоупотребления правом. -------------------------------- <2> С текстами соответствующих положений законодательства указанных стран можно ознакомиться в книге: Яценко Т. С. Категория шиканы в гражданском праве: история и современность. М.: Статут, 2003. С. 132 - 137.
Разумеется, наличие подобных "норм" не могло остаться без внимания науки. Поскольку категория злоупотребления правом изначально сформировалась как частноправовая, именно за цивилистами закрепился приоритет в ее изучении. Сначала И. А. Покровский, М. М. Агарков, чуть позже В. П. Грибанов, а затем уже и современные ученые сформировали вполне определенное понимание феномена злоупотребления правом. Соответственно, когда возникла потребность в более широком применении этой концепции - для целей конституционного, налогового, процессуального регулирования, многие положения гражданско-правовой науки попытались попросту перенести в другие отрасли права. В результате этих попыток, однако, проявились недостатки исторически сформировавшейся концепции злоупотребления правом. Наиболее существенным из них явилось, на наш взгляд, некорректное определение места злоупотребления правом в системе видов правового поведения. Под злоупотреблением правом В. П. Грибанов понимал "особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного общего типа поведения" <3>. Как справедливо указывает Т. С. Яценко, разработанная В. П. Грибановым гражданско-правовая теория злоупотребления правом является господствующей в современной науке <4>. В частности, она была поддержана профессором О. Садиковым: "Злоупотребление правом, как оно определено в ст. 10 ГК РФ, - гражданское правонарушение, которое может иметь характер деликта (внедоговорного нарушения), а также быть нарушением условий ранее заключенного договора или принятого одностороннего обязательства" <5>. -------------------------------- <3> Грибанов В. П. Указ. раб. С. 63. <4> Яценко Т. С. Указ. раб. С. 46. <5> Садиков О. Злоупотребление правом в Гражданском кодексе России // Хозяйство и право. 2002. N 2. С. 40.
Истоки отношения к злоупотреблению правом как к правонарушению видятся в следующем. В. П. Грибанов полагал, что "противоправным следует считать не только поведение, нарушающее конкретные нормы права, но и поведение, противоречащее правовым принципам данной системы, отрасли или института права, хотя бы это поведение и не противоречило конкретной норме права" <6>. Между тем систематический анализ научных работ показывает, что общая теория правонарушения, равно как и теория гражданского правонарушения, понимает противоправное поведение именно как нарушение императивных норм законодательства. Дальнейшие рассуждения В. П. Грибанова только подкрепляют такую интерпретацию: "При решении проблемы противоправности... более предпочтительным представляется мнение тех авторов, которые делают акцент на нарушении юридической обязанности" <7>. Казалось бы, ученому оставалось сделать всего шаг и указать на невозможность нарушения юридической обязанности вне контекста нарушения императивных норм (запретов и предписаний). Вместо этого, однако, он предпочел мнение о том, что "юридические обязанности... устанавливаются не только конкретными нормами права, но они вытекают также из общих принципов... права" <8>. -------------------------------- <6> Грибанов В. П. Указ. раб. С. 52. <7> Там же. С. 54. <8> Там же.
Приведенная позиция известного ученого представляется уязвимой и потенциально опасной. Ее уязвимость обнаруживается при сопоставлении дефиниций правонарушения и субъективного права, с одной стороны, и злоупотребления правом - с другой. Если злоупотребление правом является правонарушением, то оно должно охватываться его понятием. Что же касается субъективного права, то его связь со злоупотреблением правом следует из самого термина "злоупотребление правом", который предполагает использование (употребление) субъективного права. Как известно из общей теории права, субъективное право - это предоставляемая и охраняемая государством возможность (свобода) субъекта по своему усмотрению удовлетворять те интересы, которые предусмотрены объективным правом <9>. "Субъект права, - поясняет В. С. Нерсесянц, - обладает совокупностью правовых свойств и характеристик, необходимых для того, чтобы посредством требуемых от него активных правомерных действий... реализовать абстрактно-всеобщие положения объективного права и приобрести для себя... индивидуально-определенные субъективные права" <10>. -------------------------------- <9> Хропанюк В. Н. Теория государства и права: Учебник. М.: "Дабахов, Ткачев, Димов", 1997. С. 315. <10> Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М.: Издательство НОРМА, 2002. С. 512.
Одной из сущностных черт правовой системы является ее диспозитивность, под которой понимается возможность субъекта права действовать свободно в рамках позитивного права, совершать любые акты, не противоречащие закону. Эти широкие возможности, реализация которых различными физическими и юридическими лицами ведет к встречному обязыванию других субъектов, принято называть субъективными правами. Напротив, нарушение объективного права образует правонарушение, которое обычно определяется как виновное поведение праводееспособного индивида, которое противоречит предписаниям норм права, причиняет вред другим лицам и влечет за собой юридическую ответственность <11>. -------------------------------- <11> Хропанюк В. Н. Указ. раб. С. 331.
Из приведенных основ теории права можно с достаточной степенью уверенности говорить о характере соотношения субъективного права и правонарушения. Диспозитивность как свойство правовой системы позволяет формально отграничивать два основных типа юридически значимого поведения. Субъективное право может осуществляться только в рамках закона (запретов и предписаний), в то время как правонарушение имеет место лишь при выходе за указанные рамки. Иными словами, субъективное право не может осуществляться незаконно <12>. -------------------------------- <12> Такую позицию занимал, в частности, М. М. Агарков (см.: Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Известия АН СССР. Отделение экономики и права. 1946. N 6. С. 424). Этой же точки зрения придерживалась и М. В. Самойлова (см.: Самойлова М. В. Право личной собственности граждан СССР: Автореф. канд. диссертации. Л., 1965. С. 11).
В связи со сказанным, на наш взгляд, следует признать убедительной критику М. В. Самойловой в адрес дефиниции злоупотребления правом, предложенной В. П. Грибановым: "Подобного рода "сплав" не может быть назван ни осуществлением права (из-за наличия элемента неправомерности), ни противоправным деянием (из-за наличия элемента правомерности)... устанавливаемые законом санкции являются мерой ответственности только за противоправное деяние, но не за осуществление права, тогда как в предлагаемой [В. П. Грибановым]... конструкции санкции наступают и за осуществление правомерных действий" <13>. -------------------------------- <13> Самойлова М. В. Осуществление права личной собственности граждан СССР // Вопросы гражданского права и процесса. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969. С. 38.
Несмотря на такую исчерпывающе точную оценку, отождествление злоупотребления правом с правонарушением прослеживается во многих, в том числе современных, научных работах. Причем это касается не только отраслевых, но и общетеоретических исследований. А. Б. Венгеров, например, удачно подметивший отдельные важные черты категории злоупотребления правом, тем не менее указывал: "Злоупотребление правом может приобретать и такие извращенные формы социального поведения, когда оно становится даже уголовным преступлением" <14>. В качестве примера известный ученый приводил злоупотребление правом на свободу массовой информации, предусмотренную ст. 29 Конституции РФ, тем самым фактически соглашаясь с тем, что предусмотренное Законом о СМИ разжигание национальной розни каким-либо средством массовой информации является злоупотреблением правом. -------------------------------- <14> Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М.: ИКФ Омега-Л, 2002. С. 499.
Во многом той же логики придерживается и А. А. Малиновский, монографию которого под названием "Злоупотребление правом" следует отметить особо. В этом труде автор, проанализировав достаточно большое количество подходов к сущности злоупотребления правом, приходит к следующим выводам: "Злоупотребление правом есть такая форма осуществления права в противоречии с его назначением, посредством которой субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений... Если причинение вреда общественным отношениям противоправно и наказуемо, то перед нами противоправное злоупотребление правом. Если нет - правомерное" <15>. -------------------------------- <15> Малиновский А. А. Злоупотребление правом. М.: МЗ-Пресс, 2002. С. 39, 41.
Разбирая далее примеры из практики юридических отношений, А. А. Малиновский исходит именно из вышеприведенной классификации. Одни казусы он относит к "легальным" злоупотреблениям, другие - к противоправным. Это, однако, представляется по меньшей мере спорным. Например, к противоправным злоупотреблениям ученый относит причинение вреда здоровью при задержании преступника, использование нотариусом своих полномочий вопреки задачам своей деятельности и т. д. <16>. Под правомерными злоупотреблениями А. А. Малиновский понимает такие действия, как брак по расчету с целью разбогатеть, движение на автомобиле со скоростью 20 км/ч при наличии возможности двигаться быстрее и другие примеры <17>. -------------------------------- <16> Там же. С. 44, 45. <17> Там же. С. 41, 42.
Вторую категорию случаев, по нашему мнению, трудно соотнести с юриспруденцией, ибо они лежат в плоскости морали, нравственности и прочих неправовых характеристик. Ученый сам называет их аморальными, нецелесообразными. Что же касается первых, то они, напротив, представляют собой общественно опасные деяния, наказуемые в соответствии с законодательством. Если их считать примерами злоупотребления правом, то они объединят в себе свойства субъективного права и правонарушения, что, как указывалось выше, недопустимо. В теории гражданского права редко ставится под сомнение тот факт, что злоупотребление правом - это форма реализации права, т. е., как очень верно заметил профессор К. И. Скловский, если дело доходит до суда, признание права по крайней мере предполагается <18>. При этом попытки истолковать термин "употребление" таким образом, чтобы все-таки доказать противоправность злоупотребления правом, выглядят малоубедительно. В. И. Емельянов, в частности, полагает, что противоправность данного поведения заключается в нецелевом использовании субъективных прав, а указание на "употребление" права имеет целью лишь указать на "средство" правонарушения <19>. -------------------------------- <18> Скловский К. И. О злоупотреблении правом // ЭЖ-Юрист. 2000. N 32. В этой статье профессор подметил, что пострадавший от злоупотребления правом вправе воспользоваться своим правом на возражение (эксцепцию) против иска, заявленного злоупотребителем. "Существом этого возражения, - пишет К. И. Скловский, - является утверждение, что истец, обладая правом, употребляет его во зло". Наличие субъективного права, таким образом, нельзя поставить под сомнение. <19> Емельянов В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М.: Лекс-Книга, 2002. С. 47 и далее.
По нашему мнению, неважно, какой элемент состава правонарушения является определяющим для квалификации - объективная или субъективная сторона. Если налицо состав правонарушения, не может быть речи ни об осуществлении, ни об использовании, ни об употреблении субъективного права, поскольку само субъективное право отсутствует. Соответственно, злоупотребление правом не может сопровождаться совершением правонарушения. Интересный вариант разрешения противоречия, на которое указала М. В. Самойлова, предлагает В. А. Белов. В своем выдающемся учебнике по гражданскому праву он отмечает: "Нельзя злоупотребить тем, что тебе дано как право. Ведь если речь идет об ответственности за осуществление права, то получается, что осуществление права является неправомерным действием. Становится непонятным, а можно ли субъективное право осуществлять? Если нельзя, то для чего такое субъективное право нужно? да и будет ли это субъективным правом? Если же право осуществлять все-таки можно, то за что в таком случае на управомоченное лицо можно возложить ответственность? Ответ очевиден: за правомерно причиненный вред" <20>. -------------------------------- <20> Белов В. А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2003. С. 363 (авторский курсив соблюден).
Позиция ученого в целом соответствует зарубежной и международной судебной практике. Например, в Луизиане (США) судебная практика рассматривает злоупотребление правом как основание для гражданско-правовой ответственности <21>. А знаменитый § 826 ГГУ редкий исследователь не называет нормой о злоупотреблении правом <22>: "Тот, кто своими действиями, грешащими против добрых нравов, умышленно причиняет вред другому лицу, обязан возместить последнему причиненный вред". -------------------------------- <21> См.: Yiannopoulos A. N. Civil Liability for Abuse of Rights // Louisiana Law Review. 1994. N 54. <22> Емельянов В. И. Указ. раб. С. 7 - 8; Яценко Т. С. Указ. раб. С. 53 - 58 и др.
Нетрудно заметить, что В. А. Белов пытается разрешить проблему злоупотребления правом с нетрадиционной для отечественной юридической науки стороны. Он, как и многие другие исследователи, не оспаривает, что злоупотреблению правом сопутствуют два факта: реализация субъективного права и возможность наступления для правообладателя негативных последствий. Однако вместо того, чтобы, подобно предшественникам, сделать из этого заведомо противоречивый вывод о противоправности злоупотребления правом, В. А. Белов предлагает концепцию его правомерности. По мнению ученого, лицо, пользующееся своим субъективным правом, может нести ответственность, но лишь за правомерное деяние, а не за правонарушение. Попробуем разобраться, насколько эта идея применима к категории злоупотребления правом. Случаи так называемой ответственности за правомерные действия, о которых говорит В. А. Белов, имеют дело с возмещением вреда, направленным на восстановление имущественной или иной сферы потерпевшего. Это не вполне укладывается в общетеоретическое понимание ответственности как меры воздействия, связанной не только с восстановлением прав потерпевшего, но и с наказанием нарушителя. Последняя цель достигается путем возложения на нарушителя прав неэквивалентной нанесенному ущербу обязанности претерпеть нежелательные последствия. Отсюда понятно, почему, например, возмещение стоимости уничтоженного в состоянии крайней необходимости автомобиля <23> с точки зрения общей теории права не может рассматриваться как ответственность причинителя вреда. Здесь уместней говорить о мерах защиты, которые нетождественны мерам ответственности и направлены исключительно на восстановление прав потерпевшего, но не на наказание причинителя вреда <24>, или, по другой терминологии, о правовосстановительных мерах <25>. -------------------------------- <23> Один из случаев, которые В. А. Белов предлагает рассматривать как ответственность за правомерные действия. <24> Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под ред. В. С. Нерсесянца. М.: Издательство НОРМА, 2002. С. 490 - 491. <25> Подробнее о правовосстановительных мерах и мерах защиты в гражданском праве, а также о различных научных мнениях по этому вопросу см., напр.: Шабунина И. С. Понятие и особенности возникновения обязательства вследствие причинения вреда: Дис. ... канд. юрид. наук / И. С. Шабунина. Ульяновск, 2003. С. 98 - 101.
Однако даже если признать, что применяются не меры ответственности, а правовосстановительные меры (меры защиты), то и в этом случае злоупотребление правом трудно отнести к одному из случаев правомерно причиненного вреда. Если мы обратимся к перечню подобных случаев, предложенному В. А. Беловым <26>, то увидим, что ни один из них (кроме злоупотребления правом) законодатель не оценивает отрицательно. Отсутствие официально властного порицания здесь объясняется либо невиновностью причинителя вреда <27>, либо прямым допущением вреда конкретными нормами права <28>. Злоупотребление правом выбивается из этого ряда. Оно всегда совершается виновно и, очевидно, не рассматривается законодателем как допустимый тип правового поведения. -------------------------------- <26> Белов В. А. Указ. раб. С. 360 - 361. <27> Например, вред, причиненный источником повышенной опасности, или вред, причиненный передачей подложной ценной бумаги (при условии неосведомленности лица, передавшего ценную бумагу, о ее подлоге или подделке). <28> Например, причинение вреда в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, вред, причиненный в результате национализации, в связи с изъятием земельного участка и т. д.
Таким образом, на наш взгляд, рассматривать злоупотребление правом как вариант правомерного поведения не вполне корректно. Предпочтительной представляется позиция тех ученых, которые склонны признавать за злоупотреблением правом роль самостоятельного типа правового поведения <29>. Тем не менее попытка В. А. Белова разрешить проблему в рамках рассмотренной выше парадигмы показала, что наука находится в поисках преодоления противоречий, вызванных объединением в рамках понятия злоупотребления правом взаимоисключающих категорий (правонарушения и реализации права). -------------------------------- <29> Теория государства и права / Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. М., 1999. С. 402 - 412.
Приведенные теоретические выкладки имеют важное практическое значение. Опасность неправильного определения места злоупотребления правом в системе видов правового поведения заключается прежде всего в неточности квалификации реальных действий субъектов правоотношений. В юридической практике нередко можно встретить примеры правоприменительных актов, в которых действия провинившейся стороны квалифицируются одновременно и как злоупотребление правом, и как противоправное деяние. В качестве примеров подобных актов можно привести постановления по делам с участием НК "ЮКОС". В них суды сначала прямо указывали, что получение налоговых преимуществ зависимыми от НК "ЮКОС" компаниями, зарегистрированными на территориях с льготным налоговом режимом, представляло собой злоупотребление правом, а уже в следующих абзацах названные действия расценивались как незаконные <30>. -------------------------------- <30> См.: Постановление ФАС Московского округа от 30 июня 2005 г. N КА-А40/3222-05; Постановление ФАС Московского округа от 5 декабря 2005 г. N КА-А40/11321-05.
Примечательно, что подобная непоследовательность наблюдается не только в актах правоприменения, но и в некоторых законодательных актах. Так, в частности, В. И. Крусс подверг критике норму статьи 111 АПК РФ, устанавливающей ответственность за злоупотребления процессуальными правами, словно бы они являлись правонарушениями. Ученый справедливо указал на необоснованность объединения в одной норме двух существенно различных форм правового поведения: правонарушения как невыполнения процессуальных обязанностей и злоупотребления правом <31>. -------------------------------- <31> Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность - конституционное полномочие личности / Отв. ред. С. А. Авакьян. М.: Юристъ, 2003. С. 628.
Излишне говорить, что подобное положение дел крайне негативно влияет на качество судебных и иных правоприменительных решений, придает и без того сложной концепции злоупотребления правом еще более размытый, неясный характер, заставляет многих практикующих юристов говорить о необходимости отказа от нее как инструмента правовой регламентации. Между тем вряд ли было бы правильным делать столь категоричные выводы. Безусловно, необходимо учитывать тот факт, что целый ряд отечественных и зарубежных ученых на протяжении всего прошлого столетия в основном исходили из противоправности злоупотребления правом. Однако на сегодняшний день, говоря словами С. Г. Зайцевой, "несмотря на то, что положения, выдвинутые В. П. Грибановым, предопределили развитие современного законодательства о злоупотреблении правом... на новом этапе развития научных знаний... следует попытаться осуществить переход от уже достигнутого уровня знаний о таком специфическом правовом феномене, как "злоупотребление правом", к более глубокому его уровню" <32>. -------------------------------- <32> Зайцева С. Г. "Злоупотребление правом" как правовая категория и как компонент нормативной системы законодательства Российской Федерации. Рязань: Издательство "Поверенный", 2002. С. 12.
За последние несколько лет некоторыми российскими учеными, такими, как А. С. Шабуров, В. И. Крусс, С. Г. Зайцева, К. И. Скловский, В. А. Белов, уже предприняты важные шаги в направлении развития непротиворечивой концепции злоупотребления правом. Остается надеяться, что этот позитивный процесс, с одной стороны, будет и далее активно развиваться в научном поле, а с другой стороны, позволит в скором времени дать практике столь нужные и своевременные критерии квалификации поведения как злоупотребления правом.
Название документа