Аннулирование реорганизации: повод задуматься над концептуальными подходами в области создания юридических лиц
(Степанов Д. И.) ("Закон", 2007, N 3) Текст документаАННУЛИРОВАНИЕ РЕОРГАНИЗАЦИИ: ПОВОД ЗАДУМАТЬСЯ НАД КОНЦЕПТУАЛЬНЫМИ ПОДХОДАМИ В ОБЛАСТИ СОЗДАНИЯ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ
Д. И. СТЕПАНОВ
Степанов Д. И., кандидат юридических наук.
Правительство Российской Федерации после почти года согласований и доработок наконец-то внесло в Государственную Думу проект специального федерального закона, направленного на системную реформу процессуального и корпоративного законодательства в целях сокращения количества и интенсивности корпоративных конфликтов <1>. Разработка названного законопроекта идет уже более трех лет, при этом многие принципиальные новеллы, нашедшие отражение в первоначальных версиях законопроекта <2>, не вошли в финальный текст, внесенный в парламент; особенно это касается материально-правовой составляющей проекта. В частности, из законопроекта сначала были устранены нормы, вводящие фактические пресекательные сроки для обжалования корпоративных актов (решений общих собраний акционеров, участников, решений иных органов управления юридического лица) и отдельных сделок (крупных и заинтересованных сделок) вместо ныне существующих сроков исковой давности, являющихся не сроками осуществления права, а лишь сроками судебной защиты права; затем были смягчены правила исчисления и восстановления сроков исковой давности. Изначально в проекте предлагалось исчислять подобные сроки с момента совершения соответствующего юридического факта, а не с момента, когда истец "узнал или должен был узнать" о нарушении своих прав и законных интересов (общий порядок для всех гражданско-правовых отношений), плюс указать на невозможность восстановления таких сроков применительно к корпоративным отношениям и применять их даже без заявления противоположной стороны в споре, эти ограничения были изъяты из финальной версии проекта. -------------------------------- <1> См.: проект федерального закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования процедуры разрешения корпоративных конфликтов)", вносится Правительством РФ. Размещено на интернет-сайте: http://asozd. duma. gov. ru/main. nsf/(Spravka)?Open Agent&RN=384664-4&02 (02.02.2007). <2> Так, в ходе работы над проектом рабочая группа отказалась от механизма обязательного досудебного порядка урегулирования корпоративных споров, была смягчена процедура введения обеспечительных мер, существенно ограничен перечень некоммерческих организаций, споры в связи с участием в которых относятся к подведомственности арбитражных судов. Кроме того, был создан ряд принципиально новых правовых построений, отсутствовавших в начальных версиях законопроекта. Ср.: Степанов Д. И. Корпоративные споры и реформа процессуального законодательства // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2. С. 123 - 149; Он же. Трансформация корпоративного законодательства: от стимулирования конфликтов к координации поведения их участников // Корпоративный юрист. 2006. N 2. С. 3 - 9.
Однако самая большая потеря, которая постигла названный законопроект на этапе различных согласований, связана с выхолащиванием из его текста ряда правовых построений, посвященных "исцелению" юридических лиц, образованных с теми или иными нарушениями на этапе их создания как путем учреждения вновь, так и в результате осуществления реорганизации. Кроме специальных сроков, в течение которых будет допускаться заявление требований, направленных на аннулирование ранее созданного юридического лица, в законопроекте в общем на сегодняшний день не осталось каких-либо содержательных правовых конструкций, которые бы позволяли стабилизировать отношения в указанной области и исключить предъявление исков, приводящих к ликвидации юридического лица, когда такие иски проистекают из формальных нарушений закона, допущенных на этапе создания организации. Между тем не устраненные на сегодняшний день, а порой и неустранимые в принципе формальные нарушения закона, допущенные на этапе создания юридического лица, не только стимулируют разрастание корпоративных конфликтов в указанной области, но и ставят под сомнение действительность актов, совершаемых подобными организациями вовне, в конечном счете расшатывают оборот. Для решения подобной задачи, очевидно, следует существенно скорректировать российское законодательство в указанной области, однако, прежде чем править позитивное законодательство или создавать определенную судебную практику, следовало бы определиться с некоторыми концептуальными моментами и лишь затем искать конкретные правовые формы для решения практических задач. Такими концептуальными моментами является сама возможность постановки вопроса об "оспаривании" создания юридического лица, иными словами, о допустимости с политико-правовой точки зрения заявления исков, направленных на аннулирование ранее созданного юридического лица. К указанной проблеме тесно примыкает другая, имеющая еще более важное значение для всех юридических лиц и системы всего корпоративного законодательства, - это проблема правового значения реестра юридических лиц, или торгового реестра, причем применительно не столько к действующему российскому законодательству, в данном случае законодательству о государственной регистрации юридических лиц, которое не ругает только ленивый, сколько значимости записи в торговом реестре вообще: имеет ли такая запись конституирующее, правообразующее значение для организации или выступает в виде некоторой формальности. Однако, прежде чем перейти к позитивному решению обозначенных концептуальных проблем, следует на примере конкретного института рассмотреть, насколько допустимо вообще "оспаривание" создания юридического лица, что можно замечательным образом рассмотреть на примере реорганизации юридического лица. Действующее законодательство в силу своего несовершенства и системных противоречий ведет к тому, что любая реорганизация, проводимая в настоящее время, несет в себе высокий риск признания ее незаконной. Это связано главным образом с отсутствием внутренней согласованности норм гражданского законодательства о юридических лицах и процессуального законодательства, а также низкой юридической техникой нормативных правовых актов, посвященных государственной регистрации юридических лиц. Между тем центральный блок проблем, связанных с аннулированием реорганизации, сосредоточен именно в гражданском законодательстве. В настоящее время в российской судебно-арбитражной практике утвердилась или по крайней мере является превалирующей точка зрения, в соответствии с которой реорганизация юридического лица не квалифицируется в качестве гражданско-правовой сделки (в смысле ст. 153 ГК РФ), а рассматривается как сложный фактический состав, включающий в себя множество (самостоятельных) юридических фактов <3>. -------------------------------- <3> См., напр.: Постановление ФАС Московского округа от 07.02.2003 N КГ-А41/8711-02 (сама по себе реорганизация юридического лица не может рассматриваться как гражданско-правовая сделка, влекущая отчуждение имущества должника), Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 19.02.2003 N Ф04/688-118/А27-2003 (реорганизация не является сделкой и оснований для применения к ней ст. 168 ГК РФ не имеется), Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 17.04.2002 N А74-3091/01-К1-Ф02-580/2002-С2 (реорганизация юридического лица образует сложный юридический состав, связанный с принятием решения о реорганизации юридического лица, определением объема правопреемства в связи с утверждением разделительного баланса, передачи имущества, имущественных прав и обязанностей и регистрацией вновь созданного юридического лица). (Здесь и далее, если иное специально не указано, материалы судебно-арбитражной практики приводятся по СПС КонсультантПлюс.) Противоположную позицию - см.: дело N А08-3966/04-6 Арбитражного суда Белгородской области (архив Арбитражного суда Белгородской области).
С доктринальной точки зрения можно только поддержать позицию, к которой склоняется судебно-арбитражная практика по вопросу о правовой квалификации реорганизации не как сделки, а как сложного юридико-фактического состава <4>. Помимо доводов, подтверждающих подобную позицию и лежащих на поверхности (наличие ряда сменяющихся один за другим самостоятельных юридических фактов, опосредование правопреемства), можно привести также вопрос, который mutatis mutandis, но все же расставляет все точки над "i": если реорганизация суть сделка, то что это за сделка, в результате совершения которой волящий субъект, т. е. лицо, изъявляющее волю на совершение такой сделки, устраняется из оборота? Можно, конечно, сказать, что в таком случае это сделка тех лиц, которые принимают решение о реорганизации, однако здесь открывается еще больше вопросов, главный из которых состоит в том, почему в таком случае "сделка" может совершаться не всеми акционерами, а связывает она тем не менее всех акционеров и, более того, отражается главным образом на другом лице или лицах - реорганизуемых юридических лицах? Напротив, все встает на свои места, как только реорганизация начинает рассматриваться как набор юридических фактов, объединяемых единой целью и следующих в достижении такой цели один за другим. При этом реорганизация включает в себя как частноправовые юридически факты, так и правовые основания, относящиеся к сфере публичного права (ненормативные правовые акты регистрирующего органа, издаваемые в связи с созданием юридического лица, регистрацией выпуска ценных бумаг). -------------------------------- <4> Между тем в литературе встречаются и другие точки зрения, подчас прямо противоположные. Обзор литературы вопроса приводится в статье: Бакулина Е. К вопросу о судебном оспаривании реорганизации хозяйственных обществ // Хозяйство и право. 2004. N 3. С. 128 - 139.
Между тем на практике заявляется великое множество требований, рассматриваемых судами в связи с осуществленной реорганизацией юридических лиц, в результате удовлетворения которых в одних случаях правовые последствия от реорганизации оказываются аннулированными <5>, как и все, что было осуществлено юридическим лицом, созданным в результате реорганизации <6>, а в других - деятельность юридических лиц, созданных в результате реорганизации, становится невозможной, поскольку обнаруживаются существенные и, как правило, неустранимые нарушения закона, допущенные при создании юридического лица. При подобном положении ни вновь созданные организации не имеют возможности продолжить свою текущую деятельность, поскольку подлежат принудительной ликвидации, ни прежде существовавшие организации не могут восстановиться в правах юридического лица. -------------------------------- <5> К примеру, заявляются требования о признании недействительными передаточных актов или разделительных балансов либо оспариваются действия по передаче имущества в порядке реорганизации. См.: Постановление ФАС Московского округа от 09.08.2002 N КГ-А41/5085-02 (при реорганизации совершается ряд последовательных действий, которые в своей совокупности направлены на достижение правового результата - реорганизацию юридического лица, в связи с этим передача имущества в соответствии с разделительным балансом не является самостоятельной сделкой в контексте ст. 153 ГК РФ, которая сама по себе направлена на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, а является исполнением воли органа юридического лица, принявшего решение о реорганизации, и практической реализацией этого решения), Постановление ФАС Московского округа от 31.10.2001 N КГ-А40/6158-01 ("оспариваемый акт о присоединении составлен в соответствии с распоряжением Мингосимущества РФ... т. е. сам по себе правовых последствий не образует и сделкой в смысле ст. 153 ГК РФ не является"), Постановление ФАС Уральского округа от 25.07.2002 N Ф09-171/02-ГК (злоупотребление правом на реорганизацию, применимость норм о сделках к актам передачи имущества, совершенным при недобросовестной реорганизации), Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 02.04.2002 N Ф04/1112-180/А27-2002 (оспаривание "сделки по передаче имущества в уставный капитал", совершенной в ходе реорганизации и оформленной разделительным балансом). Те же цели достигаются при оспаривании решений общего собрания акционеров или участников реорганизации, а также актов государственных органов, осуществляющих ведение ЕГРЮЛ, которые принимаются регистрирующим органом в связи с реорганизацией. Примеры из судебно-арбитражной практики, иллюстрирующие вторую группу ситуаций, здесь вообще не имеет смысла приводить, поскольку количество подобных дел слишком велико. <6> Одним из наиболее показательных примеров подобного подхода является получившее уже славу печально знаменитого дело ЗАО "САНЭ". См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 05.09.2006 N 4375/06 // http://nsp. arbitr. ru:8080/law (28.02.2007), а также судебные акты по указанному делу: http://www. arbitr. ru/presidium/msg. aspid_meeting=129 (28.02.2007).
Реальным следствием возможности заявления множества требований, удовлетворение которых полностью или частично устраняет правовой эффект от реорганизации, выступает положение, при котором создание юридического лица, образовавшегося в результате реорганизации, ставится под большое сомнение на неопределенный срок. Между тем если даже для сделок или иных юридических фактов, опосредующих возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей, подобное положение крайне опасно, в связи с чем законодательно ограничиваются возможности аннулирования таких юридических фактов, то для юридических лиц, являющихся субъектами права, подобное положение в принципе недопустимо. При аннулировании сделки или иного юридического факта в большей или меньшей степени утрачивается устойчивость оборота, однако происходит это в связи с оспариванием перехода прав на тот или иной объект. В целях стабилизации оборота законодательство предусматривает набор механизмов, в их числе сроки исковой давности, которые призваны стабилизировать оборот. Между тем, когда под вопрос ставится судьба не отдельного объекта (гражданских) прав, точнее, прав на такой объект, а субъекта права, возможные негативные последствия от аннулирования факта возникновения субъекта права не идут ни в какое сравнение с последствиями аннулирования одной сделки. Ни о какой стабильности оборота здесь говорить не приходится, поскольку принудительное устранение субъекта права как созданного с грубым нарушением закона влечет за собой цепную реакцию оспаривания всего того, что подобный субъект совершил за время своего существования. Соотнеся возможные негативные последствия, наступающие для оборота в связи с восстановлением на отдельном участке правовой действительности формальной справедливости, которая достигается в случае отмены акта о создании юридического лица, с одной стороны, с той самой формальной справедливостью, с другой стороны, абсолютное большинство развитых корпоративных правопорядков пришли к осознанию простой мысли: юридическое лицо, будучи именно субъектом права, то есть лицом, которое своими действиями приобретает, изменяет или прекращает права и обязанности, - даже если оно создано с теми или иными нарушениями, - по возможности должно продолжить свое существование, если соответствующие нарушения будут выявлены впоследствии. Иными словами, субъекту права, даже некорректно с юридической точки зрения созданному, лучше продолжить свое существование, чем устранять подобного субъекта из оборота. Наконец, ликвидация юридического лица, особенно по мотивам формального нарушения правовых предписаний на этапе его создания, должна допускаться как исключительная, крайняя мера, когда исчерпаны или в принципе невозможны иные правовые механизмы исправления допущенных нарушений. В противном случае восстановление законности влечет последствия, гибельно отражающиеся как на всем обороте, так и на правах и законных интересах не только контрагентов юридического лица, но, возможно, также и неограниченного круга лиц. Выше не случайно неоднократно делалось указание на субъекта права - на то юридическое лицо, вопрос о законности и, соответственно, действительности создания которого возникает в подобного рода спорах. Уточнение, что в данном случае речь идет о субъекте, а не об объекте права, позволяет понять принципиальное различие в подходах, столь желательное в таком случае. В ситуации, когда оспаривается или признается недействительным, аннулируется юридический факт, послуживший основанием для перехода права на определенное имущество, рано или поздно все споры вокруг такого имущества будут канализированы в требование о возврате подобного имущества или получении компенсации за него; здесь право обеспечивает распределительную (дистрибутивную) функцию, так или иначе формализуя отношения по поводу присвоенности имущества. В случае, когда ставится под сомнение действительность создания юридического лица, юридические факты, лежащие в основе создания такого юридического лица, конечно, могут сопровождать переход имущества от одних субъектов к другим (например, от учредителей юридического лица к самому юридическому лицу), однако подобное перемещение имущественных ценностей зачастую не только не покрывает собой все то, что связано с созданием юридического лица, но нередко и не идет ни в какое сравнение с тем, что сделало само юридическое лицо, будучи самостоятельным субъектом оборота, даже если оно просуществовало в таком качестве сравнительно небольшое время. Сама по себе возможность быть субъектом права, т. е. волящим лицом, требует отказа от тех смысловых построений, которые кажутся столь понятными и логичными применительно к обороту имущественных ценностей. Наконец, если даже создание искусственного субъекта права или его последующее функционирование и привело к незаконному перераспределению имущества, то правопорядок должен пресекать незаконное перераспределение имущественных благ, не затрагивая при этом само по себе существование юридического лица, для чего вопросы имущественных отношений и стабильности существования юридической личности организации должны быть разграничены в позитивном праве и судебной практике. Приведенная идея, имея общий характер для различных вопросов деятельности юридического лица, в полной мере применима к созданию юридических лиц как при реорганизации, так и путем учреждения организации вновь. Соответственно, единым подходом, равно применимым как к реорганизации вообще и созданию юридического лица путем учреждения вновь (реорганизации как набору юридических фактов, следующих один за другим, созданию организации впервые как набору юридических фактов), так и к отдельным ее элементам, т. е. отдельным юридическим фактам или предпосылкам их возникновения, а также ко вновь создаваемым в таком случае юридическим лицам, должна выступать максима: создание юридического лица, если оно уже завершено, по общему правилу не может быть аннулировано в принципе, при этом "отмена" такого создания вне зависимости от того, в какой правовой форме она совершается (в связи с заявлением какого иска или требования), должна допускаться как экстраординарное средство правовой защиты в случаях, когда иные механизмы защиты прав и законных интересов недоступны. Иное решение именно на уровне общего подхода, при котором сохранялась бы широкая возможность аннулирования реорганизации и процедур создания юридических лиц путем учреждения вновь, в политико-правовом плане ни к чему хорошему не приведет. Для иллюстрации достаточно представить следствие аннулирования завершенной реорганизации в форме слияния двух акционерных обществ в одно общество. Аннулирование подобной реорганизации, если оно совершается через несколько дней или месяцев после возникновения нового юридического лица, вероятней всего, не таит в себе серьезных проблем. Однако, если представить, что такое аннулирование осуществляется через год-два, возможно, станет понятной вся бесполезность и опасность подобного развития событий. Помимо чисто технических вопросов, связанных с восстановлением в реестре прежде существовавших юридических лиц, тут же возникнет вопрос о распределении прав и обязанностей лица, которое подлежит обратному разделению, на две организации - все вновь возникшие права и обязанности, приобретенные уже новым лицом, не имеют никакой юридической связи с ранее существовавшими организациями. Соответственно, даст о себе знать проблема разделения этих прав и обязанностей, а также имущества и обязанностей публично-правового свойства (например, как "разделить" налоговые недоимки, образовавшиеся уже после окончания реорганизации). Аналогичная проблема возникнет и при решении вопроса о разделении акционеров: кто станет акционером одной организации, а кто - другой, если учесть при этом, что состав акционеров в обществе, созданном в результате реорганизации, мог существенно измениться именно в рамках нового общества, а то и вовсе полностью поменяться, причем не один раз. Следует также вспомнить, что у отдельных акционеров ранее существовавших обществ акции были выкуплены именно в связи с реорганизацией обществ. Что делать с ними? Эта и многие другие проблемы позволяют понять, что за рамками даже незначительных сроков становится в принципе невозможным так аннулировать реорганизацию, чтобы она отвечала положению, существовавшему до ее завершения. Все это приводит к выводу о недопустимости в принципе подобных механизмов, по крайней мере, недопустимости их по прошествии некоторого времени после завершения реорганизации. Исходя из общего подхода, отраженного выше и предполагающего максимально возможное сохранение юридических фактов, имеющих определяющее значение для дальнейшего существования всех вновь созданных или продолживших свое существование после реорганизации юридических лиц, предлагается отказаться или максимально сократить возможности использования средств защиты, направленных на признание недействительными таких юридических фактов. Своеобразным возмещением участникам оборота за отказ от подобных средств защиты должно выступить включение в российское законодательство механизмов, ориентированных на защиту прав и законных интересов ex ante, т. е. имеющих упреждающее значение, а также главным образом компенсационных по своей природе средств защиты нарушенных прав, на тот случай, когда необходимо обеспечить средством защиты ex post. Для начала следует определиться с тем, необходимо ли вообще закреплять на законодательном уровне специальные основания для признания недействительной реорганизации и/или отдельных юридических фактов, входящих в нее и имеющих определяющее значение для вновь созданных юридических лиц, либо ограничиться установлением четкого соотношения между, с одной стороны, требованиями о признании недействительными корпоративных актов, послуживших основанием для осуществления реорганизации (решений советов директоров, общих собраний акционеров или участников и проч.), и, с другой стороны, законностью создания юридических лиц, действительности их учредительных документов, актов о государственной регистрации, наконец, действий по передаче имущества от организаций-правопредшественников ко всем вновь возникшим правопреемникам. Учитывая, что реорганизация представляет собой сложный юридико-фактический состав, вероятнее всего, закреплять в законодательном порядке какие-либо специальные основания ее недействительности в целом не требуется. Единственный момент в данном случае, который бы следовало детально урегулировать, - это заявление исков, направленных на устранение юридических фактов, лежащих в основании создания юридического лица: подобные иски, в том числе об аннулировании государственной регистрации, если и могут допускаться, то исключительно в рамках крайне ограниченного во временном отношении сроков. В этих целях следовало бы включить в Федеральный закон "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" нормы о сокращенных сроках исковой давности по искам о признании недействительными актов государственной регистрации юридических лиц как при создании юридических лиц, так и при их реорганизации, а также регистрации изменений в учредительные документы. Подобный срок следовало бы сократить с общего (3 года - ст. 196 ГК РФ) до 3 - 6 месяцев, при этом начало течения подобного срока должно исчисляться с момента вынесения регистрирующим органом соответствующего ненормативного правового акта, а не с момента, когда то или иное лицо узнало или должно было узнать об этом <7>. -------------------------------- <7> Указанные предложения не содержат ничего принципиально нового или революционного даже для новейшего отечественного законодательства: ранее аналогичные нормы содержались в п. 13 Положения о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утв. Указом Президента Российской Федерации от 08.07.1994 N 1482, действовавшего до вступления в силу Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей".
При закреплении сокращенных сроков исковой давности по указанным требованиям остается только установить юридически корректное соотношение различных требований (иерархию исков), которые могут заявляться в связи с созданием юридического лица или ранее осуществленной реорганизацией. Общей нормой здесь мог бы выступить следующий подход: если то или иное требование, удовлетворение которого приводит или может привести к аннулированию юридического лица, заявляется в рамках названного сокращенного срока исковой давности, то при рассмотрении соответствующего требования суду надлежит рассмотреть также вопрос о дальнейшей судьбе ранее созданного юридического лица, в противном случае с удовлетворением требования, иска, которым фактически предопределяется судьба ранее созданного путем учреждения вновь юридического лица или организации-правопреемника, созданной в результате реорганизации, порождается неопределенность. Напротив, если аналогичное требование заявляется за рамками срока, отпущенного на оспаривание создания юридического лица, то подобное требование должно рассматриваться по существу с учетом тех норм, которые к нему относятся, однако даже удовлетворение подобного требования по общему правилу не должно приводить к аннулированию вновь возникшего лица и/или восстановлению срока на оспаривание его создания. Практическим следствием предложенного подхода станет отделение юридической личности организации от тех или иных фактов, лежащих в основании создания такой организации, если конкретные нарушения оказываются выявленными за рамками разумных сроков. Иными словами, запись в реестре юридических лиц и все, что связано с основаниями внесения такой записи, должны подвергаться оспариванию лишь в рамках ограниченного "временного окна", за рамками которого юридическое лицо может быть ликвидировано лишь в связи с продолжаемыми или вновь допускаемыми грубыми нарушениями закона либо в связи с его неплатежеспособностью; напротив, нормально функционирующее юридическое лицо не должно подвергаться риску ликвидации, если на пятый или десятый год его деятельности вдруг обнаружатся нарушения законодательства, допущенные на этапе его создания, в том числе реорганизации других юридических лиц. Принципиально указанная норма может быть выражена следующим образом: признание недействительным решения о создании юридического лица, договора о создании организации, решения о реорганизации юридического лица, договора о слиянии или присоединении, учредительных документов юридического лица (полностью или в части), изменений, вносимых в них, решения о государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем учреждения вновь или путем реорганизации, а равно возврат на основании решения суда имущества, внесенного в оплату уставного (складочного) капитала юридического лица, не влечет ликвидации такого юридического лица. Иными словами, все указанные нарушения закона, если они обнаруживаются за рамками отведенного срока на аннулирование юридического лица, не рассматривались бы как грубые и неустранимые нарушения, допущенные на этапе создания организации, и тем самым не влекли бы принудительной ликвидации юридического лица. Наконец, аннулирование указанных юридических лиц - даже если оно свершается - не должно само по себе затрагивать действительность сделок, совершенных конкретным юридическим лицом, для чего также следовало бы предусмотреть норму, в соответствии с которой признание недействительным решения о создании путем учреждения вновь или путем реорганизации юридического лица не влечет признание сделок, совершенных таким юридическим лицом, недействительными, если указанные сделки не противоречат нормам законодательства, регулирующим соответствующие правоотношения (например, если не нарушают правил ст. 170 ГК РФ, не содержат порок воли и проч.). Подобное ограничение, если оно будет позитивным образом отражено в законодательстве, окажет дестимулирующее воздействие на практику оспаривания вновь созданных юридических лиц, поскольку исключит возможность признания недействительными сделок, совершенных юридическим лицом в связи с его аннулированием. Иными словами, если устранение юридического лица "не добавляет" нового, в сравнении с существующими, основания признания недействительными сделок, то нет необходимости для целей оспаривания сделок добиваться аннулирования юридического лица. Напротив, если кто-либо желает оспорить определенную сделку, то делать это необходимо в рамках общегражданских оснований признания сделок недействительными, а не посредством заявления исков, направленных на устранение из оборота юридического лица. Далее, при решении проблемы "оспаривания реорганизации" или аннулирования вновь созданных путем учреждения новых юридических лиц, вне зависимости от того, как законодатель подойдет к определению указанных выше вопросов, в настоящее время остро ощущается потребность в закреплении ряда норм, направленных на стабилизацию отношений в рассматриваемой области с целью предотвращения корпоративного шантажа. Соответственно, следовало бы предусмотреть сокращенные сроки исковой давности не только по какому-то одному требованию или группе требований (иски, связанные с созданием юридического лица), а выработать более или менее единообразный подход в отношении всех корпоративно-правовых требований, предусмотрев для них сокращенные сроки исковой давности, сузить круг лиц, имеющих право на заявление соответствующих требований. Например, акционер, приобретший акции после реорганизации, либо кредитор, получивший право требования от другого кредитора в порядке цессии, не вправе оспаривать ранее совершенную реорганизацию, если на момент ее окончания права указанных лиц не нарушались; наконец, акционеров, участников и учредителей следовало бы вообще устранить от возможности заявления исков, направленных на аннулирование созданного путем учреждения вновь юридического лица, поскольку предъявление подобных исков со стороны указанных лиц противоречит элементарной логике. Так, в рамках реализации указанного направления следовало бы синхронизировать нормы о порядке и сроках оспаривания решений общих собраний акционеров (участников), прочих высших органов управления вне зависимости от организационно-правовой формы юридического лица, а также решений советов директоров и коллегиальных исполнительных органов. Очевидно, что далее не может сохраняться положение, при котором решение одного органа юридического лица может быть признано недействительным в рамках лимитированного срока исковой давности при соблюдении ряда правовых ограничений, в то же время решение другого органа, к примеру совета директоров или исполнительного органа, - без каких-либо явных ограничений. Применительно к рассматриваемой проблеме следовало бы закрепить соотношение между отдельными юридическими фактами, а также предпосылками их возникновения применительно не только к реорганизации или созданию юридических лиц путем учреждения вновь, но и к любым иным корпоративным актам вообще, поскольку всюду в корпоративных отношениях наблюдаются одинаковые проблемы. Развитие значительной части правоотношений в рассматриваемой области подчиняется одному и тому же сценарному плану, предполагающему наличие цепочки юридических фактов, где каждый последующий юридический факт становится возможным при наличии предыдущего, причем в отсутствие законной предпосылки (предшествующего юридического факта) сложно ожидать появление отвечающего требованиям закона последующего юридического факта. Поскольку реорганизация, как, впрочем, и многие иные корпоративные процедуры, состоящие из последовательного набора отдельных юридических фактов (эмиссия ценных бумаг, создание путем учреждения вновь другого юридического лица, выкуп и приобретение акций, любое общее собрание акционеров, созываемое советом директоров с соблюдением всех правил требуемой законом процедуры и т. д.), конструируется в законе как пирамида юридических фактов, где каждый последующий факт предопределен предыдущим, то в случае, когда в результате судебного разбирательства аннулируется один элемент, это не должно автоматически порождать аннулирование другого элемента и тем более совокупности элементов сложного фактического состава. Напротив, если конечной целью истца является устранение некого финального юридического факта или целой совокупности юридических фактов, то требование заявителя должно изначально включать такое притязание, охватывающее собой всю совокупность юридических фактов. К примеру, признание недействительным решения совета директоров о созыве общего собрания акционеров, на котором было принято решение о реорганизации, не должно само по себе предполагать аннулирование решения о реорганизации; в других случаях признание недействительным решения совета директоров не должно предполагать недействительности сделок хозяйственного общества, совершенных на основании такого решения, а также приобретения акционерным обществом размещенных таким обществом акций у акционеров общества и выкупа обществом по требованию акционеров принадлежащих им акций. Все эти, а также многие другие юридические факты могут признаваться недействительными лишь по правилам, установленным федеральным законом для соответствующих требований; при этом отсутствие предшествующего юридического факта или предпосылки его возникновения, которые проявляются в связи с признанием недействительным, например, решения совета директоров, само по себе не должно вызывать недействительности последующего юридического факта. При этом последующий юридический факт по общему правилу может оспариваться и без аннулирования предыдущего, что вполне логично: если подвергается сомнению легальность конкретного юридического факта, то именно данный факт и должен являться предметом судебного рассмотрения. Комплекс законодательных мер, направленных на упорядочение признания недействительными отдельных юридических фактов, составляющих реорганизацию, призван реализовать идею, которую можно обнаружить в зарубежном законодательстве, где она получила признание общей нормы: реорганизация может быть признана недействительной лишь в судебном порядке и лишь как финальное, экстраординарное средство защиты, допускаемое в исключительных случаях, когда исчерпаны все прочие средства правовой и судебной защиты <8>. Если, опять же, перейти на более высокий уровень обобщения, то аналогичные по существу правовые установления mutatis mutandis следует распространить и на прочие схожие институты: создание юридического лица путем учреждения вновь, эмиссия ценных бумаг, прочие сложные фактические составы в области корпоративных отношений. -------------------------------- <8> См.: Edwards V. EC Company Law 114-16 (N.-Y., London, 1999), art. 22(1) of Third Council Directive 78/855/EEC of 9 October 1978 based on Article 54 (3) (g) of the Treaty concerning mergers of public limited liability companies, art. 19(1) of Sixth Council Directive 82/891/EEC of 17 December 1982 based on Article 54 (3) (g) of the Treaty, concerning the division of public limited liability companies.
Естественно, что отказ от механизмов, направленных на аннулирование реорганизации, как, впрочем, и иных сложных фактических составов в области корпоративных отношений без закрепления субститутов, хотя бы отчасти или функционально компенсирующих ныне существующие механизмы, предполагает разработку и законодательное признание новых средств защиты. Между тем комплексная перестройка всей системы корпоративного законодательства, а также законодательства о государственной регистрации юридических лиц, особенно в рамках указанных выше направлений, имеет своей конечной целью включение таких механизмов, которые если не исключают, то максимально возможным образом минимизируют саму необходимость аннулирования реорганизации, создания новых юридических лиц, прочих сложных фактических составов в рассматриваемой сфере хозяйственных отношений. Механизмы, которые здесь имеются в виду, прекрасно известны: это институт ответственности директоров (как управляющих менеджеров, так и призванных осуществлять надзорные функции за менеджерами членов советов директоров, точнее, членов наблюдательных советов) по косвенным (в пользу хозяйственного общества) и прямым (в пользу самим истцов) искам акционеров, участников хозяйственного общества; иски о взыскании убытков, возникающих в связи с понижением рыночной стоимости акций, долей, которые могут заявляться даже бывшими акционерами (appraisal remedy), раскрытие информации, повышение эффективности судебной процедуры по разрешению корпоративных споров, совершенствование оценочной деятельности, особенно оценки ценных бумаг и бизнеса. Однако если приведенные выше построения имеют значение для законодательной политики, так сказать, текущего момента, и с реализацией названных предложений их актуальность будет утрачена, то более глубинные соображения, возникающие именно при систематической разработке рассматриваемой проблематики, имеют, видимо, непреходящее значение. В данном случае имеется в виду один из наиболее принципиальных моментов создания и функционирования всех юридических лиц вообще, безотносительно к определенной правовой системе или конкретному историческому моменту: насколько факт отражения в торговом реестре (внесения записи о включении юридического лица в реестр, исключение из реестра и т. д.) юридического лица для целей правопорядка и оборота конституирует личность, хотя бы фиктивную, такой организации, имеет ли соответствующая запись значение правообразующей или выполняет лишь знаковую, семантическую функцию, по своему значению близкую лишь к информационной функции? С одной стороны, вроде бы общеизвестной является норма, в силу которой юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации, то есть внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ). Аналогично и с прекращением деятельности: юридическое лицо считается прекратившим свое существование с момента внесения соответствующей записи в ЕГРЮЛ (в связи с реорганизацией, ликвидацией). С другой стороны, следует задаться вопросом, а насколько та самая запись является определяющей для юридической личности организации, можно ли запись в реестре уравнять с тем самым юридическим фактом, необходимым и достаточным для существования юридического лица? Совершенно очевидно, что единственным названный юридический факт не является, поскольку для создания или прекращения существования юридического лица необходима (как это уже было отмечено выше) целая цепочка юридических фактов, сложный фактический состав, в рамках которых отражение той или иной записи в реестре является лишь одной из предпосылок соответствующей процедуры. Таким образом, указанный факт не только не является единственным, но его нельзя признать и достаточным для того, чтобы дать суждение о законном существовании или прекращении деятельности юридического лица. Из отмеченных свойств названного юридического факта остается лишь признак необходимости - тот самый признак, который является очевидным любому юристу. Между тем из чего проистекает та самая необходимость отражения юридических лиц в специальном реестре, иными словами, в чем ratio legis существования такого реестра и совершения записей в нем? Здесь можно привести два соображения: 1) реестр юридических лиц обеспечивает публичность и достоверность факта создания или прекращения юридического лица, иначе говоря, такой реестр выступает в роли признаваемого оборотом информационного ресурса, к которому любой и каждый может обратиться, чтобы справиться о том, с кем имеет дело, как такой контрагент - потенциальный или наличный - создавался и существовал прежде; 2) реестр есть некий учетный институт, указывающий на то, что факт внесения в него юридического лица свидетельствует о неком соизволении со стороны государства на существование такого юридического лица. Совершенно очевидно, что в отсутствие разрешительного порядка государственной регистрации юридических лиц второе соображение, обосновывающее необходимость реестра юридических лиц, лишено серьезного основания. Там, где существует нормативно-явочный или уведомительный порядок государственной регистрации юридических лиц, указанное соображение может иметь под собой какое-либо правовое обоснование, однако при условии, что государственной регистрации и внесению соответствующей записи в реестр предшествует та или иная правовая экспертиза представляемых документов или совершаемых действий, однако при уведомительном порядке она исключена в принципе. Наконец, при том нормативно-явочном порядке государственной регистрации юридических лиц, который существует в настоящее время в российских условиях, совершенно очевидно, что никой правовой экспертизы регистрирующий орган не осуществляет, а потому запись, внесенная в ЕГРЮЛ, не может признаваться так или иначе "гарантированной" со стороны государства с точки зрения ее юридической корректности. Итак, сделав круг в рассуждениях, можно прийти к заключению, что при нормативно-явочном порядке государственной регистрации юридических лиц, когда не проводится серьезная правовая экспертиза документов (современная российская ситуация), либо при уведомительном порядке регистрации реестр юридических лиц не может указывать на законность или, напротив, незаконность существования юридического лица: он несет лишь информационную нагрузку, предоставляя участникам оборота в централизованном порядке сведения о юридических лицах, не добавляя законности или незаконности подобным сведениям. Таким образом, если ЕГРЮЛ в отечественных условиях - это всего лишь информационный ресурс, то его значение не только не может абсолютизироваться, но, напротив, записи в ЕГРЮЛ, а также информация, содержащаяся в таком реестре, - с позиций правоприменительной практики и доктринального осмысления рассматриваемых институтов - должны быть сведены к сугубо техническим моментам, лишенным какого-либо серьезного правового значения. Закономерным следствием указанного понимания функции, реализуемой реестром юридических лиц, станет принципиальная перестройка правопонимания в области создания и функционирования юридических лиц, а также их ликвидации. Так, если запись в реестре лишь подтверждает факт существования юридического лица вовне, т. е. для всех третьих лиц, то может признаваться юридическим лицом, пусть для ограниченного набора случаев, организация, которая реально существует, но в реестр не внесена, например еще не зарегистрированное хозяйственное общество - то, что во многих зарубежных правопорядках известно под наименованием корпорации de facto. Если запись в реестре не конституирует личности юридического лица, то с устранением организации из реестра юридических лиц такая организация тем не менее может "возрождаться", а иногда и вовсе признаваться не прекращавшей своего существования - конструкция, кажущаяся совершенно фантастической для отечественного юриста, но прекрасно понятная, скажем, юристу Германии или Великобритании. К примеру, подобным образом восстанавливаются в торговом реестре организации, незаконно ликвидированные <9>, когда прежние участники или кредиторы такой организации инициируют поиск незаконно сокрытого имущества, когда возобновляется банкротство, даже после окончания конкурсного производства и т. п. -------------------------------- <9> Кстати, именно подобная логика нашла отражения в норме, допускающей восстановление в ЕГРЮЛ юридического лица, прежде исключенного из него по решению регистрирующего органа как фактически прекратившего свою деятельность. См.: п. 8 ст. 22 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" (в ред. Федерального закона от 02.07.2005 N 83-ФЗ).
Наконец, при указанном выше концептуальном подходе к реестру юридических лиц появление или исключение той или иной записи в реестре не прибавляет и не умаляет законности создания, существования или прекращения юридических лиц - той самой проблемы, которая лежит в основе многих корпоративных конфликтов в современных российских условиях. Соответственно, есть запись в ЕГРЮЛ или нет, существует организация или нет, вопросы перехода прав на имущество, законности сделок и корпоративных актов, совершенных в связи с тем или иным юридическим лицом, не только должны обсуждаться по правилам, применимым к соответствующим отношениям, но и сами по себе записи в ЕГРЮЛ не должны каким-либо образом предопределять разрешение таких споров или бросать хотя бы тень на законность прочих юридических фактов; напротив, записи в ЕГРЮЛ должны лишь следовать за указанными юридическими фактами.
Название документа