Эволюция правового статуса добросовестного приобретателя
(Потапенко Е.) ("Нотариус", 2007, N 3) Текст документаЭВОЛЮЦИЯ ПРАВОВОГО СТАТУСА ДОБРОСОВЕСТНОГО ПРИОБРЕТАТЕЛЯ
Е. ПОТАПЕНКО
Потапенко Е., федеральный судья в отставке, кандидат юридических наук.
Защита владения известна в той или иной форме всем правовым системам, в том числе и русскому праву, которое в части, касающейся виндикации, испытывало заметное влияние идей римского права <1>, а также норм и практики гражданского законодательства европейских стран, особенно Германии. -------------------------------- <1> См.: Дождев Д. В. Основания защиты владения в римском праве. М., 1996. С. 35.
Владение в римском праве квалифицировалось исключительно как фактическое состояние, а не как право. Хотя, как справедливо пишет А. В. Коновалов, под владением в римском праве понималось фактическое пребывание вещи в сфере хозяйственного господства владеющего субъекта, соединенное с особого рода субъективным волевым отношением последнего к характеру его связи с вещью, проявляемым вовне и воспринимаемым окружающими владельца участниками гражданского оборота <2>. Однако тем не менее владение в римском частном праве - это все равно только юридический факт, хотя и факт особого рода, поскольку ему предоставлялась посессорная защита. -------------------------------- <2> См.: Коновалов А. В. Владение и владельческая защита в гражданском праве. СПб., 2004. С. 14.
Поскольку в римском праве пределы виндикационного иска не ограничивались, то собственник имел право виндицировать свою вещь, руководствуясь принципом "Где я нахожу мою вещь, там я ее и виндицирую". То есть римское право не знало добросовестного приобретения имущества у неуправомоченного отчуждателя, хотя в одном исключительном случае римское право допускало возможность приобретения права собственности от лица, не управомоченного на отчуждение этого права, когда отчуждателем являлась казна. Такое исключение было введено постановлением императора Зенона: "...если фиск отчуждает кому-либо чужую вещь в собственность, то приобретатель охраняется от всяких исков со стороны утратившего таким образом свою вещь собственника, то есть приобретатель получает право собственности, хотя отчуждатель его и не имел, а потерпевшему собственнику предоставляется в течение четырех лет взыскивать убытки с фиска, неправомерно отчуждившего его, собственника, вещь, и все это одинаково как для движимостей, так и для недвижимостей" <3>. -------------------------------- <3> Трепицин И. Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на их отчуждение. Варшава, 1907. С. 14.
В целом же римское частное право рассматривало добросовестное владение как разновидность незаконного (неправомерного) владения. Однако, несмотря на это, добросовестному владельцу предоставлялась владельческая защита с использованием оперативных административных методов (интердиктов - распоряжений претора). Претор не определял правовые основания владения вещью, а только давал интердикт - распоряжение о восстановлении или сохранении существующего положения. Добросовестный владелец получал защиту по специальному средству защиты action in rem Publiciana только против недобросовестных владельцев, но не против собственника или такого же, как истец, добросовестного владельца. В то же время следует отметить, что по римскому частному праву добросовестный приобретатель вещи мог сделаться собственником только одним путем - по давности <4>. Среди первоначальных способов приобретения права собственности в римском праве указывалась приобретательская давность (usucapio), которая сводилась к признанию собственником лица, фактически провладевшего вещью на законном основании, добросовестно и непрерывно в течение установленного законом срока (для движимых вещей три года, для недвижимых - 10 или 20 лет). -------------------------------- <4> См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 197.
В средневековом германском праве проявился подход, действие которого базировалось на иных (противоположных римскому частному праву) исходных началах, суть которых можно свести к формуле: "Hand mu? Hand wahren" ("Hand wahre Hand" - "Рука за руку отвечает"). В германской практике собственник, передавший свою вещь другому лицу в пользование, на хранение или для другой цели, не мог истребовать эту вещь у третьего приобретателя, так как собственник обладал правом требования лишь к лицу, нарушившему его доверие <5>. Только вещи, вышедшие из рук владельца помимо его воли (похищенные, потерянные), могли быть виндицируемы от всякого третьего лица. Если кто-либо лишался своих вещей против своей воли, то ему давалась виндикация, если же вещи отдавались собственником добровольно, то собственник сам должен был позаботиться о том, чтобы вещь была отдана в надежные руки, а если он этого не сделал, то он нес риск возможной утраты вещи. -------------------------------- <5> См.: Черепахин Б. Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Черепахин Б. Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 233.
С 1 января 1900 г. вступило в силу Германское гражданское уложение (Das burgerliche Gesetzbuch), редакция § 932 которого была изложена следующим образом: "1. Вследствие отчуждения, произведенного на основании параграфа 929, приобретатель становится собственником, даже если вещь не принадлежала отчуждателю, за исключением тех случаев, когда он в момент приобретения права собственности действовал недобросовестно. В случае, указанном в предложении 2 параграфа 929, это действует только тогда, когда приобретатель получил вещь от отчуждателя во владение. 2. Приобретатель не является добросовестным, если он знал или мог знать, но не знал лишь вследствие грубой небрежности, что вещь не принадлежит отчуждателю" <6>. Германское гражданское уложение рассматривает приобретателя как изначально добросовестного и устанавливает, что, приобретая движимую вещь, он является недобросовестным только в том случае, если знал либо мог знать, но вследствие грубой небрежности не знал, что вещь не принадлежит отчуждателю. -------------------------------- <6> Германское право. Часть 1. Гражданское уложение: Пер. с нем. Серия "Современное зарубежное и международное частное право". М., 1996. С. 212.
Как справедливо отмечает Д. В. Мурзин, "возрождая в российском праве значение добросовестного приобретателя, сложно будет обойтись без адекватного отражения в позитивном праве и всеобщего принципа абстрактности" <7>. Ведь германская модель, принципиально отличаясь от российской в подходе к вопросу о том, когда добросовестный приобретатель может стать собственником, "предполагает, что право собственности у добросовестного приобретателя возникает в момент передачи вещи <8> и именно поэтому невозможно виндицировать у такого собственника даже краденое имущество" <9>. Таким образом, в римском праве виндикация имела неограниченный характер, поэтому никакой приобретатель, даже добросовестный, не мог стать собственником непосредственно в момент приобретения вещи у неуправомоченного отчуждателя, однако при соблюдении ряда условий он мог приобрести право собственности по давности владения (usucapio). -------------------------------- <7> Мурзин Д. В. Добросовестное приобретение имущества по договору // Проблемы теории гражданского права / Институт частного права. М., 2003. С. 123 - 124. <8> Василевская Л. Ю. О специфике правовой конструкции вещного договора по германскому праву // Вестник ВАС РФ. 2003. N 5. С. 130 - 131. <9> Венкштерн М. Основы вещного права // Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии. М., 2001. С. 170.
Однако с учетом правила "Nemo ad alium plus iuris transferre potest, quam ipse habet" ("Никто не может передать другому большего права, чем имеет сам") можно сказать, что римское частное право не позволяло приобрести право собственности на краденую вещь по давности владения. Средневековое германское право в связи с потребностью защиты развивающегося торгового оборота отказалось от неограниченной виндикации имущества, приобретенного от несобственника. Лицо, добросовестно приобретшее вещь у неуправомоченного отчуждателя, защищалось от каких бы то ни было притязаний к нему со стороны собственника вещи. Более того, закон уже не рассматривал последнего в качестве собственника: право собственности на спорную вещь переходило к добросовестному приобретателю. Такое положение складывалось не только в Германии. Как писал О. С. Иоффе, "законодательство стран континентальной Европы начала XIX в. решительно стало на путь существенного ограничения виндикации в пользу добросовестного приобретателя, оставаясь на стороне собственника лишь в случае утраты или хищения вещи (Франция), либо вообще ее выбытия помимо воли собственника из его обладания (Германия). При подобной законодательной конструкции доктрина к числу элементов фактического состава, порождающего у приобретателя право собственности, относила добросовестность приобретателя (bona fides), правомерность приобретения (justus titulus) в том смысле, что совершенная сделка не страдает другими пороками, кроме неуправомоченности отчуждателя на ее совершение, и передачу самой вещи при системе традиции или пребывание ее в фактическом владении приобретателя при консенсуальной системе" <10>. -------------------------------- <10> Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории хозяйственного права. М., 2000. С. 102.
Добросовестность или недобросовестность в гражданском праве дореволюционной России имели важное практическое значение. В силу ст. 532 и 609 Х тома Свода законов всякое лицо, незаконно владеющее чужим имуществом, обязано, по решению суда, возвратить это имущество законному хозяину и вознаградить последнего за неправое владение. Но размер вознаграждения определялся различно, смотря по тому, был ли владелец добросовестным или недобросовестным. При этом ответственность недобросовестного владельца была несравненно тяжелее, чем добросовестного. Недобросовестный обязан был возвратить законному хозяину весь чистый доход с имущества за все время владения, а добросовестный - только ту часть дохода, которая была получена со времени предъявления иска; первый отвечал за весь ущерб, происшедший от его небрежности или неосторожности, а второй - только за тот ущерб, который произошел со времени предъявления иска; первый, не имея права требовать вознаграждения за сделанные улучшения, мог только взять с собою из имения все, что им туда перенесено, или перевезено, или же в нем заведено, если на это согласен законный хозяин или если это может быть сделано по заключению экспертов без приведения имущества в худшее состояние сравнительно с тем, в каком оно было в момент завладения; второй, напротив, вправе был требовать вознаграждения за все улучшения в имуществе, не составляющие предмета роскоши, и возмещения всех расходов на поддержание, починку, восстановление и хранение имущества <11>. -------------------------------- <11> См.: Петражицкий Л. И. Права добросовестного владельца на доходы с точки зрения догмы и политики гражданского права. СПб., 1902. С. 198.
Правовой статус добросовестного владельца в дореволюционном гражданском праве получил свое дальнейшее развитие в проекте Гражданского уложения Российской империи <12>. Этот проект разрабатывался на протяжении 1882 - 1913 гг., даже вносился в Государственную Думу, но так никогда не стал российской гражданской кодификацией. Несмотря на это, данный проект сыграл важнейшую роль в деле становления отечественного гражданского права. Согласно ст. 153 этого законодательного проекта добросовестным владельцем признавался тот, кто получил владение имуществом по наследованию или по договору, хотя бы и не облеченному в установленную законом форму, или иным непротивозаконным способом, не зная, что имущество не принадлежало лицу, от которого оно досталось владельцу, или что это лицо не имело права распорядиться имуществом. -------------------------------- <12> См.: Гражданское уложение: Проект Высочайше утвержденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Т. 1. СПб., 1902.
Согласно ст. 60 ГК РСФСР 1922 г. от лица, которое добросовестно приобрело имущество не непосредственно у собственника, последний вправе истребовать имущество (ст. 59) лишь в том случае, когда оно им (собственником) утеряно или похищено у него. Государственные учреждения и предприятия могут истребовать от всякого приобретателя принадлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким бы то ни было способом. В ст. 60 ГК РСФСР 1922 г. имелось примечание 1, по которому приобретатель признавался добросовестным, если он не знал и не должен был знать, что лицо, от коего он приобрел вещь, не имело права отчуждать ее. Статья 183 ГК РСФСР 1922 г. разрешала коллизию собственности и владения в пользу последнего, ограничивая виндикацию в пользу добросовестного приобретателя и признавая приобретение собственности от неуправомоченного продавца, если собственник не мог вещь виндицировать в силу ограничений виндикации. Таким образом, несмотря на очевидно классовый подход ГК РСФСР 1922 г. к вопросам вещных прав, он содержал в себе элементы защиты владения добросовестного приобретателя, раскрывал содержание термина "добросовестный приобретатель", причем в основном это понятие воспринято и ныне действующим ГК РФ (ст. 302). Больше того, ГК РСФСР 1922 г. впервые в истории российского гражданского права признал за покупателем (добросовестным приобретателем) право собственности на имущество, проданное покупателю не собственником. Последующие Гражданские кодексы не регулировали приобретение права собственности добросовестным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя. Только в начале 2005 г. введен в действие п. 2 ст. 223 ГК РФ, согласно которому недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю (п. 1 ст. 302) на праве собственности с момента такой регистрации, за исключением предусмотренных ст. 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя. То есть право собственности добросовестного приобретателя повторно возродилось в российском гражданском праве. Судебная практика первых лет советской власти в отношении добросовестного приобретателя была достаточно противоречивой. С одной стороны, 29 июня 1925 г. Пленум Верховного Суда РСФСР принял Постановление "О презумпции (предположении) права собственности государства на спорное имущество" <13>, по которому всякое спорное имущество на территории РСФСР признавалось государственным, пока не установлено противоположное. С другой стороны, уже в 1926 г. гражданская коллегия Верховного Суда отмечала "ничем не оправдываемое стремление судов к наиболее полной защите интересов частного собственника в ущерб интересам добросовестного приобретателя" <14>. -------------------------------- <13> Судебная практика. 1951. N 5. С. 34. <14> См.: Гражданский кодекс РСФСР с постатейно систематизированными материалами / Под ред. С. Александровского. 3-е изд. М., 1928. С. 323.
В ст. 152 ГК РСФСР 1964 г. раскрывалось истребование имущества от добросовестного приобретателя: если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не должен был знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя лишь в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Нетрудно заметить, что такой же подход к фигуре добросовестного приобретателя воспроизведен и в ст. 302 ГК РФ. Однако ГК РСФСР 1964 г. в ст. 153 устанавливал неограниченную виндикацию социалистического имущества. Государственное имущество, также имущество колхозов и иных кооперативных и общественных организаций, неправомерно отчужденное каким бы то ни было способом, могло быть истребовано соответствующими организациями от всякого приобретателя, включая добросовестного приобретателя. Весьма характерным на этот счет является высказывание В. П. Грибанова (1959 г.): "В будущем законодательством должна быть установлена преимущественная защита государственной собственности. Истребование государственного имущества должно осуществляться независимо ни от добросовестности или недобросовестности приобретателя государственного имущества, ни от истечения сроков исковой давности" <15>. -------------------------------- <15> Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 382.
Можно ли считать признание лица добросовестным приобретателем защитой владения на основании ст. 152 ГК РСФСР. По этому поводу в 1982 г. В. А. Дозорцев писал: "Смысл ст. 152 в том, что она закрепляет изъятие из общего принципа, установленного ст. 151 ГК, предусматривая случаи, когда собственник не может истребовать свою вещь из чужого владения. Больше того, при этих обстоятельствах право собственности прекращается у бывшего собственника и возникает у владельца. Приобретатель отличается от владельца тем, что первый получает вещь во владение на основании, по которому обычно возникает право собственности" <16>. Последнее предложение из цитаты В. А. Дозорцева представляется чрезвычайно важным для правильного понимания правовой сущности добросовестного приобретателя. Оно позволяет отграничить институт добросовестного приобретателя от защиты незаконного владения, утверждая, что поскольку добросовестному приобретателю предоставляется защита от собственника на основании закона, то это защита законного добросовестного владения и никак иначе. При таком подходе нет никакой катастрофы в том, что гражданское право как советского периода, так и нынешний ГК РФ не содержат института защиты незаконного владения, поскольку цивилизованный гражданский оборот нуждается в защите законного владения. -------------------------------- <16> Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР. 3-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. С. Н. Братусь, О. Н. Садиков. М., 1982. С. 191.
Как уже отмечалось, Федеральным законом от 30 декабря 2004 г. N 217-ФЗ "О внесении изменений в статью 223 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" <17> было коренным образом изменено правовое положение добросовестного приобретателя недвижимости, у него возникает право собственности на недвижимое имущество с момента его государственной регистрации. -------------------------------- <17> СЗ РФ. 2005. N 1 (ч. 1). Ст. 43.
Поскольку до этих изменений в гражданское законодательство существовал только один вариант приобретения собственности добросовестным владельцем - через приобретение по давности (ст. 234 ГК РФ), то исходя из этого можно констатировать, что отныне имеются два механизма приобретения права собственности на недвижимость фактическим владельцем - с использованием норм, предусмотренных: 1) ст. 234 ГК РФ и 2) ст. 223 ГК РФ. Основанием приобретения права собственности на недвижимость добросовестным приобретателем является сложный юридический состав, включающий в себя три существенных условия. Во-первых, недвижимость должна быть получена добросовестным приобретателем на основании возмездной сделки с лицом, зарегистрированным в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество в качестве собственника, даже если впоследствии окажется, что отчуждатель не являлся действительным собственником; во-вторых, приобретатель недвижимости не должен знать о том, что он совершает сделку с неуправомоченным отчуждателем; в-третьих, решение суда об отказе в виндикации или реституции недвижимости вследствие признания ее фактического владельца добросовестным приобретателем является формальным основанием для регистрации права собственности за добросовестным приобретателем. Один из главных аргументов, который приводится против конструкции сложного юридического состава, - недействительность сделки, заключенной между неуправомоченным отчуждателем и добросовестным приобретателем <18>. Однако такой довод не имеет прямого отношения к рассматриваемой проблеме, так как теория сложного юридического состава обосновывает возникновение права собственности у добросовестного приобретателя не юридической силой указанной сделки, а целым рядом условий, образующих в совокупности самостоятельное основание (сложный состав). -------------------------------- <18> См., например: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 107.
Название документа