К вопросу о возникновении договорных отношений
(Примак Т. К.) ("История государства и права", 2007, N 13) Текст документаК ВОПРОСУ О ВОЗНИКНОВЕНИИ ДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Т. К. ПРИМАК
Примак Т. К., кандидат юридических наук, доцент, докторант Академии управления МВД РФ.
Вопросы возникновения договорных отношений являются не только актуальными, но и мало исследованными, так как при изучении этих процессов мы неизбежно сталкиваемся с традиционными представлениями, что в архаических и примитивных обществах доминируют коллективные представления и отсутствует частная собственность. Первый вывод базируется на двух фундаментальных положениях: на связи между неоднородностью мышления и формами деятельности и на общепринятой в социально-гуманитарных науках точке зрения о тотальном поглощении индивида группой. Так, достаточно большая группа ученых отстаивает существование естественной иерархии, при которой более поздние формы деятельности (мышления) являются более прогрессивными, чем предыдущие <1>. Другая - сохраняет идею о том, что разные формы мышления возникают последовательно, отрицая при этом, что более поздние являются в том или ином смысле более сильными или более эффективными, чем предыдущие <2>. Вместе с тем проведенные в последние годы междисциплинарные и кросскультурные теоретические исследования позволили прийти к выводу, что в освоении любой деятельности у индивидов всегда проявляется неоднородность познавательных процессов из-за культурных, психологических, физиологических различий, поэтому в отношении человека нельзя сказать, что первична его филогенетическая составляющая, а затем вступают культурная и индивидная - все они имеют место с самого начала (Гель-ман-Гриноу) <3>. -------------------------------- <1> Эта идея продолжает доминировать в российской науке. <2> См.: Джеймс У. Научные основы психологии. СПб., 1902. <3> См.: Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. М., 1997. С. 241.
Что касается социально-гуманитарной области знаний, то, например, в соответствии с материалистической теорией мифологическая система социальной регуляции однозначно ориентировала членов племени на общие представления о надлежащем, запрещенном и отвергала отрыв и отклонения индивидуального от коллективного. Эта идея с теми или иными вариациями продолжает оставаться доминирующей. Вместе с тем возникает вполне закономерный вопрос - насколько сделанные выводы соответствуют современным исследованиям и являются бесспорными. Во-первых, претензии на объективность в социально-гуманитарной области знаний всегда могут быть опровергнуты выявленным культурным разнообразием и многочисленными научными гипотезами. В частности, так называемые коллективные представления изучены историками, этнографами, культурологами во внешних проявлениях (верованиях, мифах, ритуалах, обычаях), но утверждать, что механизм их возникновения выявлен и определен, нет никаких оснований. Более того, в европейской науке можно выделить по крайней мере девять теорий мифов, которые по-разному объясняют появление, назначение, функционирование столь сложного явления <4>. Во-вторых, увлекаясь поисками общих не зависящих от воли и сознания людей закономерностей развития, нередко забывают, что ничто в конечном счете не возникает само собой, что все накопленное в мировой культуре, и в том числе в социально-гуманитарной области знаний, создано в процессе творческой деятельности конкретных людей. -------------------------------- <4> См. подробнее: Осипов Г. В. Социальное мифотворчество и социальная практика. М., 2000; Тощенко Ж. Т. Время мифов и пути их преодоления // Социологические исследования. 2006. N 1. С. 37 - 44; Шкуратов В. А. Историческая психология. Ростов-на-Дону, 1994. С. 101 - 102.
Надо полагать, что сегодня основной вопрос заключается не в отрицании индивидуальности как таковой <5>, а в том, как она интегрируется в групповую деятельность. Если принять во внимание принцип Э. Кассирера: "Мы познаем не предметы - это значило бы, что они раньше и независимо определены и даны как предметы, - а предметно" <6>, который в переносе на культурофилософскую и антропологическую проблематику полностью сохраняет свое значение, то дать имя - значит выделить предмет, сделать его "существующим", то, что не названо, не существует. Соответственно, присвоение имени лицом - первое выделение "Я", переживание "Я" как отдельного комплекса "Ты" и "Мы". В то же время человек становится объектом для самого себя лишь тогда, когда он начинает относиться к себе так, как к нему относятся другие, то есть когда он воспринимает, усваивает и воспроизводит отношение к себе других <7>. Поэтому формирование индивидуальности происходит в процессе социализации, что, согласно Дж. Миду, предполагает образование двух структур: "me" и "I". "Me" (анг. - мне, меня, мой) - представитель социальных норм в индивиде, эта структура позволяет ему ориентироваться на то, какое поведение ожидают от него другие члены группы. В то же время социализация ведет к индивидуализации, к формированию субъективности или "I" (анг. - я) <8>. Это внутренний мир человека, требующий самореализации, источник спонтанности, который позволяет найти неожиданные решения. Вместе "me" и "I" образуют личность - "Self", понятие которого соединяет внутриличностное "I" с особенностями культуры и проявляется в стереотипах поведения, существующих в каждом отдельном социуме <9>. -------------------------------- <5> Этнографы, антропологи, психологи считают личность с "совершенной пустотой в центре", т. е. без индивидуальной позиции, фантастическим вымыслом; обосновывается, что индивидуальная точка зрения просто не сохраняется, а растворяется в вековой традиции; само понятие индивидуальности многогранно, по крайней мере выделяют западный и восточный тип. <6> Кассирер Э. Познание и действительность. СПб., 1912. С. 393. <7> Теория "зеркального Я" Ч. Х. Кули, символический интеракционизм Дж. Мида, "зеркало для человека" К. Клакхона. <8> Мид Дж. Аз и я // Американская социологическая мысль: Тексты. 1996. С. 233. <9> Этот термин ввел сам Дж. Мид, но сегодня его значение более многозначно и с трудом переводится на русский язык, усложняет проблему и разнообразие в трактовке содержания "Self" в различных концепциях. Но при всех оттенках значения "Self" - это личностное "Я", ставшее объектом анализа, рефлексии индивида, исследования образа "Я" в собственном сознании и представления о себе самом, имеющее определенную структуру. См. подробнее: Коул М. Скрибнер С. Культура и мышление. М., 1977; Белик А. А. Историко-теоретические проблемы психологической антропологии. М., 2005.
Этнографические и антропологические данные не дают возможности выделить единственный тип "Self", характерный для архаического, примитивного образа мышления, поскольку в одних случаях превалирует индивидуалистическая модель социальных связей, в других - коллективная или общинная. Но было бы проблематично утверждать, что индивидуальное или коллективное присутствуют в чистом виде без каких-либо вариаций, поэтому принято считать, что если общество продолжает существовать, то вырабатывается приемлемый баланс между частным и общественным, адекватные социальные разграничения как индивидуальных, так и групповых статусов (Б. Мур). Что касается собственности, то этот вопрос не имеет однозначного ответа, тем не менее основной заслугой антропологии можно считать то, что договорные отношения в форме дарообмена признаны основной формой взаимодействия на межгрупповом уровне общения <10>. Однако складывается несколько парадоксальная ситуация, с одной стороны, группа осознает, что такое собственность, в смысле - вещь принадлежит им, она "наша", с другой - констатируется отсутствие чувства "мое" на индивидуальном уровне. Это противоречие связано с распространенным мнением, что развитие личной собственности сдерживалось перераспределительными механизмами, а общественный статус повышался не напрямую, а опосредованно - через престиж, поэтому люди не обращали внимания на экономическую ценность собственности, ставя на первое место статус ее обладателя. Действительно, проблематично рассматривать собственность в архаических и примитивных обществах с позиций Кодекса Наполеона или Германского гражданского уложения, поскольку здесь неприемлемы гражданско-правовые категории. В то же время проследить историю понятия "собственность" гораздо легче, чем историю обозначаемого им явления, так как, судя по дошедшим до нас источникам, на протяжении долгих столетий оно либо не использовалось, либо применялось в значениях, далеких от принятых сегодня <11>. Но вполне допустимо воспользоваться римской трактовкой, где собственность обозначается термином proprietas, происходящим от слова proprius. С его помощью принадлежащая кому-либо вещь противопоставлялась другим объектам, которые находились в общем владении <12>. При таком понимании собственность присутствует в любом обществе как личная и общая (общинная, родовая, племенная, семейная), но личная возникает раньше. Эта позиция получила свое обоснование в работах российского философа В. Л. Иноземцева, который в отличие от общепринятой точки зрения о существовании только общинной собственности пишет, что в архаическую эпоху можно говорить, скорее, об отсутствии собственности как таковой. При таком подходе исторически первой формой собственности являлась личная собственность, зафиксировавшая выделение индивидом самого себя из общинной массы. Появление личной собственности не только ознаменовало индивидуализацию человека внутри первобытной общины, но в то же самое время породило в этом человеке понимание того, что помимо его личной собственности существует и ее антипод - коллективная собственность общины на те факторы, которые не могли быть присвоены индивидуально. Таким образом, собственность возникает как собственность личная, а коллективное владение становится сферой ее развития <13>. Иными словами, даже если предположить, что в некоторых обществах дарение является единственной формой договорных отношений, достаточно проблематично отрицать его индивидуальный характер. На это обстоятельство обращал внимание Б. Малиновский, выделяя "чистый дар", т. е. бескорыстный подарок, например, мужа жене. Другое дело, что в этих случаях сфера применения ограничена и отсутствует регулярность. Но вполне вероятно, что первоначально дарение появилось на индивидуальном уровне общения, стимулировав повторение такого рода поведения, поскольку оно получает ободрение, поощрение, а также нематериальное вознаграждение (любовь, признательность, уважение, авторитет и т. д.), что в последующем приводит к его закреплению как типа или системы. В этом смысле под дарением можно понимать действие, которое имеет не сколько рациональную, сколько чувственно-эмоциональную направленность (завоевать расположение, сделать приятное, оставить о себе хорошее впечатление и т. д.), что характерно и для современного человека. Нельзя игнорировать и тот факт, что в некоторых обществах ценится личная собственность, в том числе к ней относятся песни, рисунки и т. д., она не только признается, но и защищается, помимо дарения существуют отношения мены, займа <14>. -------------------------------- <10> См. подробнее: Гофман А. Б. Классическое и современное: этюды по истории и теории социологии. М., 2003. При этом по сегодняшним этнографическим и антропологическим наблюдениям межгрупповое взаимодействие принимает различные индивидуальные или коллективные формы. См. подробнее: Артемова О. Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной дифференциации // Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. М., 1993. С. 40 - 70. <11> Аристотель, например, рассматривая проблему щедрости, говорит об имуществе и о владении им, но не о собственности. См.: Аристотель. Никомахова этика. 112 a 32 - 112 b 4. <12> См.: Дигесты Юстиниана. Кн. 1. Титул VIII. 1. <13> Иноземцев В. Л. Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе // Вопросы философии. 2000. N 12. С. 6 - 7. <14> Пайпс Р. Собственность и свобода. М., 1999. С. 110 - 111.
------------------------------------------------------------------
Название документа