Особенности определения понятия права собственности в советский период развития правовой системы России

(Евсеев А. В., Макроменко В. Д.) ("История государства и права", 2007, N 16) Текст документа

ОСОБЕННОСТИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ

А. В. ЕВСЕЕВ, В. Д. МАКРОМЕНКО

Евсеев А. В., кандидат философских наук, доцент.

Макроменко В. Д., кандидат юридических наук.

Для научной правовой мысли России - хотя и развивающейся в фарватере западноевропейской, но не связанной с механическим копированием идей последней - во все времена было характерно создание собственных оригинальных теорий и концепций. В них находили отражение как сложившаяся социально-правовая практика России, так и факторы идеологического и социально-психологического порядка. Институт права собственности в этом двойственном контексте в течение десятилетий рассматривался как один из основополагающих институтов советского права. Его значимость определялось прежде всего тем, что нормы права собственности закрепляли экономическую основу советского строя - социалистическую собственность на средства производства и производную социалистической собственности - личную собственность граждан <1>. Тем не менее само понятие права собственности официально не было определено и в течение длительного времени оставалось предметом оживленной научной дискуссии в советской юридической и политэкономической литературе. -------------------------------- <1> См., например: Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948; Он же. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954; Казанцев Н. Д. Право колхозной собственности. М., 1948; Аксененок Г. А. Право государственной собственности на землю в СССР. М.: Госюриздат, 1950; Карасс А. В. Право государственной социалистической собственности. М.: Изд-во АН СССР, 1954; Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1955; Арзамасцев А. Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во ЛГУ, 1958; Халфина Р. О. Право личной собственности граждан СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1955; и др.

Успешное определение данного института советского права позволило бы решить, по мнению большинства правоведов, двуединую задачу. Во-первых, это могло бы дать дополнительный импульс кодификации Основ гражданско-правового законодательства, и особенно определению содержания и границ института права собственности, в целом в стране и в частности в гражданских кодексах союзных республик, во-вторых, расширило бы практическое применение судами норм гражданского права, их унификацию при разрешении конкретных случаев. Наиболее распространенными были подходы, связанные, с одной стороны, с формулированием общего понятия права собственности, с другой - с различением права собственности как института советского гражданского права в плоскости субъективного права собственника со всеми вытекающими правовыми последствиями. Тон научной дискуссии во многом определяла так называемая школа ленинградских цивилистов, которые вразрез с мнением определенной части советских правоведов, рассматривавших право собственности только как институт советского гражданского права, считали необходимым и возможным дать "общее определение права собственности". Право собственности, по мнению ленинградских цивилистов, как институт права представлял собой совокупность правовых норм, регулирующих определенную группу общественных отношений. Оно определяло, в частности, содержание и объем тех правомочий, которые предоставляются собственнику в отношении принадлежащего ему имущества, т. е. устанавливало содержание и объем субъективного права собственности. Необходимо признать, что эта взаимосвязь между объективным правом (совокупность правовых норм) и субъективным правом (совокупность правомочий собственника) не изменяло того положения, что объективное и субъективное право собственности представляет собой два различных правовых явления, которым в науке должны соответствовать и два различных понятия. Так, например, Ю. К. Толстой считал, что право собственности в общем смысле - это закрепленная за собственником возможность в пределах, установленных законом, владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вполне свободно, по своему усмотрению в целях удовлетворения своих интересов <2>. С ним соглашался и О. С. Иоффе в курсе лекций по советскому гражданскому праву <3>. Поскольку в обоих случаях речь шла о "праве собственника" и "праве индивида или коллектива", то само собой очевидно, что эти определения относились лишь к субъективному праву собственности. Что, естественно, не позволяло выяснить сущность права собственности как института объективного права и определить его содержание и границы. В конечном итоге данное направление научного поиска с целью определения понятия права собственности было признано неприемлемым, так как неизбежно приводило к смешению двух различных правовых явлений и потому не упрощало, а, наоборот, усложняло и запутывало понимание каждого из них <4>. -------------------------------- <2> Толстой Ю. К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1955. С. 60. <3> Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Л.: Изд-во ЛГУ, 1958. С. 274. <4> Грибанов В. П. К вопросу о понятии права собственности // Вестник Московского университета. Сер. экономики, философии, права. 1959. N 3. С. 173 - 190.

Постепенно научная дискуссия по поводу "общего определения права собственности" сместилась в плоскость содержания института права собственности как совокупности норм, регулирующих отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом <5>. Но при этом наблюдалось как необоснованное ограничение рамок института права собственности, так и необоснованное их расширение. Так, например, в случае описи или изъятия имущества у собственника, по мнению А. В. Венедиктова, последний утрачивал и право владения, и право пользования, и право распоряжения этим имуществом, при этом он оставался собственником изъятого имущества при сохранении отношения собственности, регулируемого нормами права собственности <6>. В данном случае имело место ограничение института права собственности только регулированием отношений по владению, пользованию и распоряжению имуществом, что естественно сужало рамки его применения. Ю. К. Толстой, в свою очередь, отмечал, что в данном случае приведенный пример ничего не доказывает, так как при аресте имущества за долги должник вовсе не лишается самих правомочий по владению, пользованию и распоряжению, поскольку он остается собственником. "Он (собственник) не в состоянии реально осуществлять эти правомочия, как и все право собственности" <7>. В. П. Грибанов же утверждал, что "при таком положении реальные правомочия, предоставленные собственнику, превращаются в голые правомочия, в призраки, лишенные своей юридической сущности", такое состояние права собственности противоречит самой сущности права. Свою позицию он аргументировал тем, что отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом могут возникнуть не только в связи с осуществлением права собственности, но и по другим основаниям. Госорганам принадлежит право владения, пользования и распоряжения имуществом, однако они не являются его собственниками. Правом владения может обладать хранитель; правом владения и правом пользования - наниматель; правом владения и распоряжения - комиссионер и т. п. Указанные отношения по владению, пользованию и распоряжению регулируются не нормами права собственности, а нормами обязательственного права. И далее, если исходить из определения, данного А. В. Годесом и В. А. Рясенцевым, то и эти отношения по владению, пользованию и распоряжению имуществом попадают в сферу регулирования права собственности, рамки которого таким образом расширяются до пределов гражданского права в целом <8>. -------------------------------- <5> Аналогичную позицию занимали А. В. Годес и В. А. Рясенцев, которые определяли институт права собственности как "совокупность установленных государством правовых норм, закрепляющих владение, пользование и распоряжение средствами производства и произведенным продуктом в интересах господствующего класса (в эксплуататорском обществе) или в интересах всего народа (в социалистическом обществе)". См. подробнее: Советское гражданское право: Учебное пособие для студентов ВЮЗИ / Под ред. проф. В. А. Рясенцева. М., 1955. Ч. I. С. 110. <6> Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948. С. 15 - 16. <7> Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 54. <8> Грибанов В. П. Указ. соч. С. 175.

Интересно в этой связи замечание О. С Иоффе: "Экономические, общественно-производственные отношения юридически оформляются при помощи норм о праве собственности лишь постольку, поскольку они заключают в себе момент присвоения" <9>. Получается, что нормы права собственности регулируют лишь те отношения, которые выступают как отношения по присвоению. Если же право собственности регулирует лишь те общественные отношения, которые выступают как отношения присвоения, то возникает необходимость уяснения сущности "присвоения". Без этого невозможно выделить те общественные отношения, которые выражают это присвоение и являются предметом регулирования института права собственности. К сожалению, этого мы не находим ни у одного из известных цивилистов. Так, по О. С. Иоффе, понятие собственности в экономическом смысле "равнозначно понятию способа производства как неразрывного единства двух его сторон - производительных сил и производственных отношений" <10>. Так как способ производства, по его мнению, охватывает и отношения людей к природе, к вещам, равно как и отношения между людьми в процессе производства, следовательно, отношения собственности могут быть и отношениями между людьми, и отношениями человека к вещи. При этом отнесение к собственности отношений людей к вещам есть признание общецивилизационного взгляда на собственность, которое сам автор - в угоду идеологии страны победившего социализма - убедительно и критикует <11>. И далее исходя из того, что согласно марксистским (материалистическим) позициям собственность есть экономическая категория, а политическая экономия имеет дело с общественными отношениями, то сама "политическая экономия, по образному выражению В. И. Ленина, занимается вовсе не "производством", а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства" <12>. Следовательно, собственность, по О. С. Иоффе, это экономическая категория и являющаяся отношением между людьми. И далее, рассматривая понятие "собственность" в соотношении с понятием "присвоение", О. С. Иоффе приходит к выводу, что "собственность есть присвоение". "Собственность в экономическом смысле, - пишет он, - есть присвоение индивидом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы" <13>. -------------------------------- <9> Иоффе О. С. Советское гражданское право. Курс лекций. Л.: Изд-во ЛГУ, 1958. С. 271; См. также: Он же. Об основных проблемах советского гражданского права // Учен. записки. Сер. юрид. наук. Вып. 4. ЛГУ, 1953. С. 51. <10> Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Изд-во ЛГУ, 1958. С. 270. <11> Там же. С. 278 - 279 и др. <12> Ленин В. И. Соч. Т. 3. М., 1950. С. 40 - 41. <13> Иоффе О. С. Указ. соч. С. 269. Возможно, здесь О. С. Иоффе использовал известный постулат Маркса, заменив слово "производство" словом "собственность". Положив это в основу своей конструкции, он ошибочно уравнял в значении понятия "производство", "способ производства" и "собственность". См., например: Маркс К. К критике политической экономии. М.: Госюриздат, 1950. С. 198.

Такой подход, по нашему мнению, связан с подменой одного термина другим, что в советской гражданско-правовой литературе в угоду идеологии встречалось довольно часто. Так, например, возражая против приведенного выше определения права собственности (данного А. В. Венедиктовым), С. Н. Братусь отмечал: "Присвоение в том смысле, в каком Маркс оперировал этим понятием, не что иное, как производство. Поэтому нельзя признать правильным определение права собственности как права присвоения: такое определение равнозначно определению права собственности как "права производства". Нельзя от экономического понятия собственности механически перейти к юридическому ее понятию" <14>. -------------------------------- <14> См.: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат, 1950. С. 106.

Нетрудно заметить противоречивость выводов из одних и тех же положений. При этом они, как представляется, страдают еще и некоторой односторонностью. Каждый из них отражает лишь одну из сторон присвоения, не учитывая, что присвоение, как представляется, есть процесс, где общество отвоевывает у природы определенные материальные блага и обращает их в свою пользу. Однако само по себе присвоение этим не оканчивается. Отвоеванные у природы материальные блага в дальнейшем распределяются в социуме. Причем этот процесс и "отвоевывания", и распределения происходит в одинаковых временных рамках. В советский период признавалось, что право собственности неразрывно связано с отношениями собственности. В связи с этим многие правоведы рассматриваемого периода пытались раскрыть содержание и границы института права собственности посредством выделения тех реально существующих отношений собственности, которые находят свое отражение и закрепление в нормах данного правового института. При этом, как отмечалось выше, это достигалось за счет ошибочного отождествления различных по значению понятий. Так, например, это коснулось таких понятий, как "собственность" и "отношения собственности". "Отношения собственности" в экономическом смысле рассматривались как особая совокупность производственных отношений данного общества <15> при невозможности связи отношения собственности с институтом права собственности, так как производственные отношения опосредствуются не только правом собственности, а всей системой права, всеми отраслями и институтами данной системы права. Понятие же "собственность" включает в себя отношения лиц к условиям и результатам производства "как к своим". Тем не менее большинство правоведов советской эпохи считали эти понятия тождественными. Аналогичную ошибку делали и правоведы государств так называемых стран народной демократии. Право собственности, например, в объективном смысле определялось как "совокупность норм, которые установлены государственной властью как властью господствующего в данном обществе класса в целях непосредственного регулирования отношения индивида или коллектива к условиям производства как к своим" <16>. В частности, Г. Клейне обращал особое внимание на "непосредственное" регулирование правом собственности указанных отношений, о чем, по его мнению, необходимо особо указать в определении права собственности, "так как собственность как основа производственных отношений закрепляется и защищается также посредством всей правовой надстройки, что особенно ясно вытекает в обязательственном и наследственном праве" <17>. Даже в то время такое понимание института права собственности вызывало сомнение. Если речь идет о собственности как об условии производства, о собственности как основе производственных отношений, то само собой разумеется, что это относится лишь к отношениям собственности на средства производства, которые и определяют характер всех других отношений собственности. Следовательно, определение института права собственности как совокупности норм, регулирующих отношения лиц к условиям производства "как к своим", значило ограничить сферу применения норм права собственности лишь отношениями по поводу средств производства, тогда как в действительности право собственности регулирует и собственность на предметы потребления. -------------------------------- <15> Там же. С. 427; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 168; Маркс К., Энгельс Ф. Избр. письма. М., 1953, С. 153 - 154; Маркс К. К критике политической экономии. М.: Госюриздат, 1950. С. 7. <16> Das Zivilrecht der Deutschen Demokratischen Republik, Sachenrecht. B., 1956. S. 14. <17> Там же.

Анализ различных попыток сформулировать общее понятие права собственности в советский период показывает, что ни использование традиционных правомочий, ни привязка права собственности к определенному участку экономического базиса так и не смогли дать возможности добиться желаемых результатов. И это связано прежде всего с тем, что право советского периода, регулируя общественные отношения различными методами, выражало и закрепляло экономические отношения в различных правовых формах. Поэтому одни и те же экономические отношения находили свое выражение и закрепление в различных отраслях права. При этом излишний догматизм и приверженность идеологии марксизма, ошибочное отождествление и/или прямая подмена отдельных понятий, связанных с институтом собственности, не способствовали дальнейшему развитию правовой системы России и отдельных ее институтов, в частности института права собственности. Более того, трудности, обнаружившиеся в понимании права собственности в советский период, привели в конечном итоге к кардинальным изменениям в правопонимании не только этого института, но и самих регулируемых правом общественных отношений собственности.

Название документа