О правовой сущности наследственной трансмиссии
(Кузнецова Э. А.) ("Наследственное право", 2008, N 1) Текст документаО ПРАВОВОЙ СУЩНОСТИ НАСЛЕДСТВЕННОЙ ТРАНСМИССИИ
Э. А. КУЗНЕЦОВА
Кузнецова Э. А., судья Московского районного суда г. Рязани.
В соответствии со ст. 1156 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), если наследник, призванный к наследованию по завещанию или по закону (трансмиттент), умер после открытия наследства, не успев принять его в установленный законом срок, право на принятие причитавшегося ему наследства переходит к его наследникам по закону (трансмиссарам), а если все наследственное имущество было завещано - к его наследникам по завещанию, что со времени римского права именуется наследственной трансмиссией. Данная, в принципе несложная, конструкция правопреемства на практике порождает массу вопросов, решение которых напрямую зависит от определения правовой природы наследственной трансмиссии. Например, затруднения могут возникнуть при наследовании недостойными родителями после детей. Как известно, российский наследственный закон круг недостойных наследников разделяет на две категории, включающие в себя: 1) лиц, не имеющих права наследовать, в том числе совершивших незаконные действия против наследодателя, осуществления его воли, выраженной в завещании, или кого-либо из наследников, а также родителей, лишенных родительских прав и не восстановленных в них к дню открытия наследства (только в отношении преемства на основании закона); 2) лиц, которые могут быть отстранены от наследования вследствие злостного уклонения от выполнения возложенных на них законом обязанностей по содержанию наследодателя (ст. 1117 ГК РФ). Родительские права не могут осуществляться в противоречии с интересами детей. Обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы их родителей. При осуществлении родительских прав родители не вправе причинять вред физическому и психическому здоровью детей, их нравственному развитию. Способы воспитания детей должны исключать пренебрежительное, жестокое, грубое, унижающее достоинство обращение, оскорбление или эксплуатацию детей <1>. -------------------------------- <1> Об этом подробнее см.: Чичерова Л. Е. Ответственность в семейном праве: Вопросы теории и практики: Монография / Под науч. ред. В. А. Рыбакова. Рязань, 2005.
Перечень деяний, влекущих возможность лишения родительских прав, сформулирован в ст. 69 Семейного кодекса РФ: "Родители или один из них могут быть лишены родительских прав, если будет установлено, что они: - уклоняются от выполнения обязанностей родителей, в том числе при злостном уклонении от уплаты алиментов; - отказываются без уважительных причин взять своего ребенка из родильного дома (отделения) либо из иного лечебного учреждения, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из других аналогичных учреждений; - злоупотребляют своими родительскими правами; - жестоко обращаются с детьми, в том числе осуществляют физическое или психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность; - являются больными хроническим алкоголизмом или наркоманией; - совершили умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга". Возможна ситуация, что родитель может быть лишен родительских прав только в отношении одного или нескольких своих детей с сохранением родительских прав в отношении других. Например, это нередко случается вследствие уклонения от выполнения обязанностей родителей, в том числе при злостном уклонении от уплаты алиментов в отношении детей от предыдущего брака, либо вследствие отказа без уважительных причин взять своего ребенка из родильного дома (отделения) либо из иного лечебного учреждения, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из других аналогичных учреждений. При сохранении родительских прав в отношении отдельных детей недостойные родители смогут унаследовать имущество после детей, в отношении которых они родительских прав лишены и являются недостойными наследниками. Допустим, без составления завещания умирает гражданин, отец которого был лишен в отношении его родительских прав. Умерший был холост, не имел собственных детей, мать его давно почила в бозе, поэтому к наследованию были призваны его братья, в том числе единокровные, т. е. состоявшие с ним в родстве как раз через недостойного родителя. Представим себе, что кто-либо из его единокровных братьев или сестер умрет, не успев принять наследство, вследствие чего право на принятие наследства в порядке наследственной трансмиссии перейдет к его наследникам первой очереди (при условии, что не было составлено завещание обо всем имуществе), в том числе к отцу, который в отношении последнего умершего не был лишен родительских прав. Получается, родитель наследует право на принятие наследства после ребенка, в отношении которого он был лишен родительских прав и не имел права наследования как недостойный родитель. Для устранения такой возможности некоторые авторы предлагают дополнить п. 1 ст. 1117 ГК РФ абзацем третьим следующего содержания: "К родителям, лишенным родительских прав, не переходит право на принятие наследства в порядке наследственной трансмиссии (пункт 1 статьи 1156 настоящего Кодекса) после детей, в отношении которых они были лишены родительских прав и не восстановлены в этих правах к дню открытия наследства, в случае смерти детей (братьев и сестер наследодателя) после открытия наследства, в отношении которых они не были лишены родительских прав или были восстановлены к дню открытия наследства" <2>. -------------------------------- <2> Блинков О. Е., Огнев В. Н. Институт недостойных наследников в российском и зарубежном гражданском праве: история, теория и практика: Монография. М.: Издательская группа "Юрист", 2007. С. 109.
Но, с другой стороны, почему такое наследование возможно? Надо полагать в силу только того, что недостойный родитель на самом деле наследует не после ребенка, в отношении которого он не имеет права наследовать, а после того, в отношении которого он достоин. Право же на принятие наследства признается объектом наследования, т. е. входит в наследственную массу наследника, неуспевшего принять наследство. Так, например, В. И. Серебровский указывал, что право трансмиссара и право последнего как наследника имущества, принадлежавшего трансмиттенту, представляет собой единое целое и принимается или не принимается единым актом волеизъявления, т. е. имеет место прямая связь перехода права наследования в порядке наследственной трансмиссии и принятия наследства после смерти наследника как наследодателя <3>. Этой позиции придерживались и другие авторы <4>. -------------------------------- <3> См.: Серебровский В. И. Очерки советского наследственного права. М., 1953. С. 193. <4> См.: Гражданское право. Т. II / Под ред. М. М. Агаркова, Д. М. Генкина. М., 1944. С. 306; Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. Е. А. Флейшиц и О. С. Иоффе. М., 1970. С. 797 (автор - Т. Е. Мальцман); Советское гражданское право. Т. 2 / Отв. ред. О. С. Иоффе, Ю. К. Толстой, Б. Б. Черепахин. Л., 1971. С. 511 (автор - Е. А. Поссе); Советское гражданское право. Т. 2 / Под ред. О. А. Красавчикова. М., 1973. С. 447 (автор - В. С. Макарова).
Аргументом в пользу данного предположения является и новое правило ГК РФ, что если умерший наследник завещал все свое имущество, то после открытия наследства в качестве трансмиссаров к наследованию призываются только все наследники по завещанию (п. 1 ст. 1156). Доля отказавшегося от принятия наследства переходит в порядке приращения к другим наследникам по завещанию. Совершенно иное развитие этот вопрос получает в связи с регулированием ответственности наследников по долгам наследодателя. В п. 2 ст. 1175 ГК РФ уточняется, что наследник, принявший наследство в порядке наследственной трансмиссии (ст. 1156), отвечает в пределах стоимости этого наследственного имущества по долгам наследодателя, которому это имущество принадлежало, и не отвечает этим имуществом по долгам наследника, от которого к нему перешло право на принятие наследства. Последнее свидетельствует, что наследник, к которому перешло право на принятие наследства, наследует не после наследника, не успевшего принять наследство, а после первого наследодателя. В цивилистической науке это положение выдвигалось еще в период действия Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. Например, З. Г. Крылова писала, что при наследовании в порядке наследственной трансмиссии имеют место два наследования - после наследодателя и после умершего наследника - трансмиттента <5>. К. Б. Ярошенко также была категорична, утверждая, что право умершего наследника на принятие наследства не входит в состав наследства, открывшегося в принадлежавшем ему имуществе, и его нельзя смешивать с наследственным имуществом наследодателя <6>. -------------------------------- <5> См.: Советское гражданское право. Ч. II / Отв. ред. В. А. Рясенцев. М., 1987. С. 553. <6> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Отв. ред. С. Н. Братусь, О. Н. Садиков. М., 1982. С. 651.
Надо полагать, что ГК РФ встал на сторону последнего утверждения, поскольку из п. 1 ст. 1156 прямо следует, что право на принятие наследства в порядке наследственной трансмиссии не входит в состав наследства, открывшегося после смерти наследника. Более того, трансмиссар, призванный к наследованию после трансмиттента, по своему усмотрению может отказаться от принятия наследства в порядке наследственной трансмиссии и принять наследство, открывшееся после смерти наследника (трансмиттента), или, наоборот, отказавшись от принятия наследства по общему основанию, принять наследство как трансмиссар, принять наследство или отказаться от наследства по обоим основаниям (ч. 2 п. 2 ст. 1152 ГК РФ). Таким образом, наследственная трансмиссия в этом случае должна признаваться основанием наследования. В подтверждение последнего можно привести и положения ГК РФ о возможности восстановления права на принятие наследства в порядке наследственной трансмиссии и об исключении из действия наследственной трансмиссии права наследника на обязательную долю в наследстве (ст. 1149) <7>. -------------------------------- <7> См.: Хаскельберг Б. Л. Наследование по праву представления и переход права на принятие наследства // Цивилистические записки. Вып. 3. М.; Екатеринбург, 2004. С. 240 - 249.
Название документа