К вопросу об определении понятия наследства
(Костылева Н., Костылев В. М.) ("Бюллетень нотариальной практики", 2008, N 2) Текст документаК ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ НАСЛЕДСТВА
Н. КОСТЫЛЕВА, В. М. КОСТЫЛЕВ
Костылева Н., нотариус г. Благовещенска.
Костылев В. М., кандидат юридических наук.
Состояние отечественного законодательства практически всеми исследователями оценивается как неудовлетворительное. Анализ претензий, которые обычно предъявляют российскому законодателю, можно сделать предметом обширного труда. Впрочем, все они могут быть сведены к нарушениям правил юридической техники. Всех, какие только существуют. В силу личных пристрастий нас более всего интересует соблюдение законодателем при формулировании юридических предписаний правил логики. Следует признать, что сам законодатель этой проблемой не особенно озабочен. Активная (на наш взгляд - избыточно) законотворческая деятельность, которую он ведет, не может не сказаться на качестве законодательного массива, однако даже беглый взгляд на многочисленные изменения в ранее принятые нормативные акты позволяет сделать вывод, что они касаются в основном их содержательного аспекта. Изменения же, направленные на уточнение терминологии, исправление неудачных формулировок, крайне редки. Даже в тех случаях, когда законодательные "ляпы" совершенно очевидны и (или) получили оценку со стороны других субъектов законотворческой деятельности, например Конституционного Суда РФ, никто не спешит их исправлять. По нашим наблюдениям, российский законодатель крайне амбициозен, весьма озабочен своей репутацией и очень ревниво к ней относится. Пожалуй, ничуть не меньше, чем более традиционные бюрократические структуры. Видимо, чтобы понудить его обращать внимание на употребляемые им формулировки и менять хотя бы самые неудачные, следует использовать давление через определенные структуры и механизмы гражданского общества. Наверное, нет необходимости принимать специальные законодательные акты, посвященные только "техническим" поправкам в ранее принятые законы. Можно просто сформировать (и постоянно пополнять) банк данных, куда помещать все предложения и обоснование такого рода изменений, и при всякой необходимости вносить в тот или иной нормативный акт поправки содержательного характера, заодно вписывать и эти изменения. Таким образом за какое-то время можно сформировать тезаурус (словарь) языка законодательства, что позволит придать смысловую определенность и однозначность каждому его элементу. Тем самым мы осуществим смысловое квантование языка нормативных правовых актов, сможем выделять в нем устойчивые и единообразные конструкции, необходимые для описания правовых отношений. Само это описание получит характер строго определенных операций с тезаурусом, а последний содержит возможности изменений в зависимости от необходимой детализации того или иного правоотношения <1>. -------------------------------- <1> Тезаурус EUROVOC, разработанный в интересах Европейского союза, попытки внедрить его на российскую почву, по нашему мнению, заслуживают самого пристального внимания. См., напр.: Бачило И. Л. Проблемы гармонизации в законодательстве // Журнал российского права. 2000. N 8. С. 91 - 92.
В более отдаленной перспективе избранное нами направление деятельности позволит создать формализованную модель системы законодательства, что, в свою очередь, поможет: а) выявить наиболее существенные свойства юридических норм, связи и отношения между ними, связи и отношения между их ассоциациями; б) с использованием современных компьютерных технологий максимально оптимизировать законотворчество и правоприменение <2>. -------------------------------- <2> Более подробно об этом см.: Костылев В. М. Право: опыт системного анализа. Уфа: ООО "Виртуал", 2002, а также некоторые другие работы автора на сайте "Системология права": http://www. kostylew. ru.
Предлагаемая публикация - скромный вклад автора в эту огромную по своей значимости работу на примере одной из юридических норм. И предложение принять в ней участие каждому, кто озабочен проблемой качества нашего законодательства. Напомним анализируемую норму: "В состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается настоящим Кодексом или другими законами. Не входят в состав наследства личные неимущественные права и другие нематериальные блага". Как видим, это легальное определение понятия "наследство". В этом качестве оно обязано обеспечить абсолютное единообразие толкования, исключить любую возможность споров по поводу своего содержания, своих существенных признаков. И не столько специалистами, сколько обычными гражданами, которым и адресованы юридические предписания. Посмотрим, как это реализовано. Пункт первый этой нормы декларирует, что "в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности". Если несколько упорядочить это высказывание, то получится, что наследство - это имущество, принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства. То есть родовое понятие наследства определяется через видовое понятие имущества <3>. А из каких существенных признаков складывается само понятие имущества? Контекст анализируемой нормы (ее п. 1) вроде бы позволяет ответить на этот вопрос: имущество - это вещи + иное имущество. -------------------------------- <3> Напомним, что п. 1 ст. 1110 ГК РФ тождественными объявляются три понятия: имущество умершего, наследство, наследственное имущество. То есть наследство - это имущество. Имущество, принадлежавшее умершему.
Сразу отметим, что дефиниция имущества, выводимая из п. 1 ст. 1112 ГК РФ (вещи + иное имущество), не соответствует правилам логики: в определяющей части явного определения (а наше определение может быть только явным) не должен встречаться определяемый термин. К тому же для нас так и остается неведомым, что же относится к "иному имуществу" - составной части понятия "имущество", дихотомичной "вещам", кроме того, что туда входит нечто, а также (помимо этого "нечто") имущественные права и имущественные обязанности. Понятие наследства, следуемое из п. 1 ст. 1112 ГК РФ, более или менее схематично можно выразить так: наследство = имущество умершего (вещи + иное имущество (..., ..., + имущественные права + имущественные обязанности)). В полном же объеме понятие "иное имущество" и, следовательно, понятия "имущество" и "наследство" из этого определения не очевидны. В общем-то, это не столь уж большая беда. Поскольку мы знаем, что по правилам юридической техники совокупность юридических норм должна иметь системный характер, постольку можно предположить, что эти два понятия ("иное имущество" и "имущество") можно определить через признаки, выделяемые в других юридических нормах. Более всего должно подойти определение объекта гражданских прав, содержащееся в ст. 128 ГК РФ: "...к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права..." Из этого определения, тоже не претендующего на полноту, мы узнаем, что к "вещам" относятся в том числе деньги и ценные бумаги, а к "иному имуществу" - имущественные права. Нельзя не обратить внимания на то, что сопоставление в формулировках ст. 128 и 1112 ГК РФ обоих существенных признаков понятия "имущество" ("вещи" и "иное имущество") делает их еще более неопределенными, нежели выводимые только из контекста ст. 1112 ГК РФ. В самом деле, из ст. 1112 ГК РФ мы могли предполагать, что, употребляя понятие "вещь", законодатель подразумевает под ним не что иное, как "предмет, имеющий материально телесную субстанцию" <4>, "ограниченную часть материального мира" <5>. Включение же законодателем в понятие "вещь" понятий "деньги", "ценные бумаги" существенно расширяет перечень признаков понятия "вещь". Очевидно, что "вещный" характер денежной купюре (в смысле, придаваемом ст. 128 ГК РФ) придает не ее "материально - телесная субстанция" (в сущности - разрисованный клочок бумаги), а некоторые другие ее качества (признаки). -------------------------------- <4> Комментарий к Гражданскому кодексу РФ: В 3 т. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2006. <5> Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Москва: Издание бр. Башмаковых, 1911.
А какие? Однозначного ответа текст ГК РФ на этот вопрос не дает. Более того, еще меньше у нас остается уверенности в дефиниции понятия "иное имущество", так как "имущественная обязанность" в ст. 128 ГК РФ уже (или, учитывая последовательность изложения норм ГК РФ, - еще) отсутствует. Следовательно, еще менее определенным становится и понятие имущества. Но и это не беда. Кроме классических родовидовых (явных) определений есть ведь еще определения неявные - например, контекстуальные, индуктивные, аксиоматические. Термин "имущество" только в первой части Гражданского кодекса РФ употребляется в 151-й статье, следовательно, потенциал для самых разных определений избыточен. Но лишь при условии, если этот термин употребляется в одном значении. В общем-то, мы не вправе даже подозревать иное: правило, в соответствии с которым каждый термин должен иметь одно-единственное значение - основополагающее для юридической техники формулирования нормативных актов. На то он и термин. Это правило должно распространяться на всю совокупность нормативных актов (если мы пытаемся придать им системный характер), и уж тем более - на один нормативный акт. Если же мы проанализируем упомянутую 151-ю статью только первой части ГК РФ, мы, к своему удивлению (следовало бы сказать - негодованию), обнаружим, что термин "имущество" имеет в ней несколько разных смыслов. Чаще всего в гражданском законодательстве, в том числе в ГК РФ, под имуществом подразумеваются вещи или их совокупность: ст. 15, 46, 301 - 303, 305, 307 и др. Достаточно часто имуществом называется совокупность (конгломерат) вещей и имущественных прав: ст. 24, 56, 63, 126, 128, 209, 307 и др. В некоторых нормах, например ст. 132 ГК РФ, имущество имеет разновидности в виде вещей, имущественных прав и имущественных обязанностей. То есть и вещи - имущество, и имущественные права, и имущественные обязанности. Имущественные права, например, употребляются в значении имущества в ст. 336, 454, 572 ГК РФ. Наконец, мы установили, что в ст. 1112 ГК РФ под имуществом подразумевается совокупность вещей, чего-то еще, что можно назвать "иным имуществом", а также имущественных прав и имущественных обязанностей. Примерно так же понимается термин "имущество" и в ст. 58 ГК РФ. Другие нормы ГК РФ дают возможность формулировать и иные оттенки значения "имущество". Даже иной смысл. Что абсолютно неприемлемо. Характеризуя многозначность понятия имущества в гражданском законодательстве, исследователи рекомендуют "...всякий раз путем толкования уяснять значение этого термина в конкретной правовой норме" <6>, "определение значения понятия имущества в каждом случае требует внимательного и профессионального подхода" <7>. При этом как-то упускается из виду, что юридические нормы должны адресоваться не ученым-правоведам и даже не более или менее ученым обладателям дипломов о юридическом образовании, а просто гражданам, которые вовсе не обязаны разбираться в хитросплетениях и противоречиях юридических норм. Все рекомендации по поводу сложностей в понимании юридических норм следует обращать только к законодателю. И только с требованием устранить эти сложности. -------------------------------- <6> Гражданское право. Том I / Под ред. доктора юридических наук, профессора Е. А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, 2004. <7> Комментарий к Гражданскому кодексу РФ: В 3 т. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. Юрайт-Издат, 2006.
А как? В каком значении должна пониматься правовая категория "имущество" в гражданском законодательстве? Обоснование ответа на этот вопрос выходит за пределы настоящей работы. Отметим лишь, что мы разделяем позицию тех исследователей, которые считают, что понятие имущества должно охватывать лишь вещи, принадлежащие субъекту права, их совокупность, и не должно включать в себя имущественные права и имущественные обязательства <8>. Конечно, обладание вещами (этот термин тоже требует уточнения) всегда сопряжено с возникновением каких-то прав и каких-то обязанностей, имеющих вещный (имущественный) характер, однако едва ли обоснованно объединение идеальных понятий прав и обязанностей с материальным понятием вещи для целей получения материального же, по преимуществу, понятия имущества. Кроме того, таким образом рождаются парадоксы, что совершенно недопустимо для практических целей юриспруденции. -------------------------------- <8> См., напр.: Белов В. А. Правопреемство в связи с законодательной концепцией квалификации имущественных прав как объектов гражданских прав // Законодательство. 1998. N 6; Порошков В. Специфика имущественных прав // Российская юстиция. 2000. N 5; Чеговадзе Л. А. К дискуссии о природе имущественного права // Законодательство. 2003. N 11.
В российском законодательстве понятие имущества, объединяющее в себе вещи и имущественные права, появилось сравнительно недавно - с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. (ст. 4) и без всякого доктринального обоснования. Судя по всему, в результате прямого, без предварительной теоретической проработки заимствования из работ российских дореволюционных цивилистов. Однако и дореволюционные правоведы не были едины в понимании термина "имущество", и заимствование было едва ли корректным. Так, определение понятия имущества, даваемое видным цивилистом Г. Ф. Шершеневичем, тоже включающее в себя права и обязанности, при более тщательном рассмотрении оказывается имеющим скорее общефилософское, чем специально юридическое значение <9>. -------------------------------- <9> См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М.: Издание бр. Башмаковых, 1911. Вчитаемся в формулу Г. Ф. Шершеневича, которой он определяет понятие имущества: "a) каждое лицо обладает имуществом... и b) каждое лицо обладает только одним имуществом...", из которой очевидно, что под имуществом им понимается вовсе не совокупность вещей, прав и обязанностей, как это утверждается некоторыми современными цивилистами, а некий имущественный комплекс, аналогичный понятию предприятия из ст. 132 ГК РФ и определяемый прежде всего личностью правообладателя.
Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу и признавая некоторые резоны для объединения понятий вещей, прав и обязанностей в более общее понятие имущества, мы все же считаем целесообразным в гражданском законодательстве различать их. Те, кто находит важным подчеркивать их единство, может считать это разделение юридической фикцией, аксиоматическим определением. Возвращаясь к понятию наследства, мы предлагаем определять его не через имущество, а через конъюнкцию понятий имущества (как совокупности вещей), имущественных прав и имущественных обязанностей. Действующую редакцию п. 1 ст. 1112 ГК РФ: наследство = имущество умершего (вещи + иное имущество (..., ..., + имущественные права + имущественные обязанности)) - предлагается заменить формулой: наследство = имущество умершего (т. е. совокупность принадлежавших ему вещей) + имущественные права + имущественные обязанности <10>. -------------------------------- <10> В свои союзники возьмем известного дореволюционного цивилиста Н. Л. Дювернуа, который дает практически такое же определение понятия наследства: "Наследство... есть совокупность имуществ, прав и обязательств, оставшихся после умершего". Дювернуа Н. Л. Чтения по гражданскому праву. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1902.
Наше предложение фактически разделяет, между прочим, и сам законодатель. Употребляя в третьей части ГК РФ понятие "наследственное имущество", достаточно часто (например, в ст. 1115, 1135, 1139, 1149 - 1151, 1153, 1172, 1175 и др.) он имеет в виду только вещи, принадлежавшие наследодателю. Следовательно, сам законодатель вопреки своей же формулировке п. 1 ст. 1110 ГК РФ расчленяет понятия "наследство" и "наследственное имущество" <11>. -------------------------------- <11> А почему, собственно, "вопреки"? Конструкция п. 1 ст. 1110 ГК РФ ("...как единое целое и в один и тот же момент...") тоже недвусмысленно свидетельствует о том, что понятие наследства не что иное, как юридическая фикция.
В общем-то, на этом дефиницию понятия "наследство" можно бы и закончить, но ст. 1112 ГК РФ имеет еще два пункта. Как быть с ними? П. 2 из состава наследства исключает права и обязанности: а) неразрывно связанные с личностью наследодателя, б) переход которых в порядке наследования не допускается ГК или другими законами. В общем-то, этот пункт излишен, так как повторяет правила, содержащиеся в ст. 129, 383 и 418 ГК РФ, никак их не дополняя и не поясняя, в том числе и применительно к понятию наследства. Впрочем, есть основания и для того, чтобы указания об исключении части имущественных прав и обязанностей в определении наследства сохранить: легальное определение должно быть полным и отражать все существенные признаки обобщаемых явлений, если эти признаки имеют правовое значение. Проблема в том, что понятие имущественных прав и обязанностей (обязательств), неразрывно связанных с личностью, ни в ГК РФ, ни в каком другом законодательном акте не определено. Прием, который употребил законодатель как в ст. 383, так и в ст. 1112 ГК РФ, - указать примеры прав, которые он (законодатель) относит к неразрывно связанным с личностью, едва ли можно считать удачным, так как тем самым дезориентируются не только субъекты законодательства (граждане), но и те, кто обязан толковать закон (юристы), но имеет слабую логическую культуру. Каждое право и каждая обязанность связаны с личностью субъекта права (кредитора, должника, наследодателя и т. д.), и где инструмент, который позволит однозначно определить, насколько они "неразрывно" связаны с этой личностью? Чтобы достичь большей определенности, некоторые исследователи (в том числе и автор настоящей публикации) предпочитают употреблять несколько другое понятие - прав и обязанностей, имеющих личный характер <12>. Однако признаемся, что намного ближе к желаемой цели - достичь полной определенности в том, какие права и обязанности считаются неразрывно связанными с личностью, мы не становимся. -------------------------------- <12> См., напр.: Уголовный процесс: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов / Под ред. К. Ф. Гуценко. М.: Зерцало, 2005; Брызгалин А. В., Берник В. Р., Головкин А. Н. Свод хозяйственных договоров и документооборота предприятий с юридическим, арбитражным и налоговым комментарием. Том 1. Налоги и финансовое право. 2004; Гражданское право. Том II. Полутом 1 / Под ред. доктора юрид. наук, проф. Е. А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, 2004.
Как представляется, это можно достичь только одним - указанием на то, что личный характер прав и обязанностей, не допускающий их правопреемства, должен быть прямо указан в законе, как, например, это сделано в ст. 701, 977, 1002, 1010, 1024 ГК РФ. В конце концов, в отличие от неимущественных прав и обязанностей (напр., супружеских, родительских, гражданских и т. д.), возможность правопреемства имущественных прав и обязанностей зависит только от произвола законодателя <13>. -------------------------------- <13> См. об этом, напр.: Абраменков М. С. Наследование как разновидность универсального правопреемства: теоретические и практические проблемы в аспекте международного частного права // Журнал российского права. 2007. N 11; Медведев И. Г. Международное наследование в нотариальной и судебной практике // Закон. 2006. N 10.
Указание же на исключение из состава наследства имущества, изъятого из гражданского оборота, лучше всего просто выпустить, так как оно предельно четко сформулировано в ст. 129 ГК РФ и совершенно излишне. Реализация этого предложения позволит устранить еще одно противоречие: законодатель в п. 2 ст. 1112 ГК РФ исключил из состава наследства права и обязанности, изъятые из оборота, но почему-то не сделал этого в отношении изъятых из оборота вещей. Зато законодатель почему-то посчитал необходимым в п. 3 ст. 1112 ГК РФ специально указать, что в состав наследства не входят "личные неимущественные права и другие нематериальные блага". Признаемся, логику в этой акции законодателя нам обнаружить не удалось, так как исключать "что-то" можно только из "чего-то". Например, п. 2 той же ст. 1112 ГК РФ исключает из общего числа имущественных прав и обязанностей, указанных в п. 1, некоторую их часть (неразрывно связанные с личностью наследодателя). П. же 3 "неимущественные права и другие нематериальные блага" исключать просто не из чего. Содержащаяся в нем формулировка просто комична, как такие, например, конструкции: "Все люди делятся на мужчин и женщин"; "Лошади не относятся к числу людей". В заключение отметим, что законодатель более последователен в ст. 418 ГК РФ, где говорит о правопреемстве обязательств, нежели в ст. 1112, где употребляет словосочетание "имущественные обязанности". Первое слово происходит от слова "обязаться", а второе - от "обязать". Обязанности на субъекта права кто-то накладывает, обязательства он берет на себя сам. Когда речь идет о наследстве, логичнее подчеркивать, что наследуются именно обязательства, т. е. те обязанности, которые наследодатель взял на себя сам. Впрочем, эта поправка не представляется принципиальной. Подводя итог, сформулируем предлагаемую редакцию ст. 1112 ГК РФ: Наследство (наследственная масса) состоит из принадлежавших наследодателю на день его смерти вещей (имущества), а также имущественных прав и обязанностей (обязательств), не имеющих личного характера. Имущественные права и обязанности (обязательства), имеющие личный характер и в связи с этим исключаемые из наследственной массы, определяются законом.
P. S. За пределами настоящей публикации осталась интереснейшая проблема: что имел в виду законодатель, когда в п. 2 ст. 1174 ГК РФ допускает возможность предъявлять некоторые требования не только к наследникам, но и к наследственному имуществу? Не признание ли того, что наследство - это не только объект, но еще и субъект права? В общем-то, такая постановка вопроса возможна. См., например: Серова О. А. Соотношение институтов наследования и юридического лица: обоснование проблематики // Бюллетень нотариальной практики. 2006. N 6. С. 11 - 12. Об этом же писал и Г. Ф. Шершеневич: "Наследственная масса становится сама субъектом входящих в нее прав и обязанностей и представляет собой юридическое лицо" (Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Москва: Издание бр. Башмаковых, 1911).
Название документа