Проблемы формулирования объективной стороны фиктивного банкротства в ст. 197 УК РФ (теоретические и практические проблемы)
(Махно Е. В.) ("Адвокатская практика", 2008, N 3) Текст документаПРОБЛЕМЫ ФОРМУЛИРОВАНИЯ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ФИКТИВНОГО БАНКРОТСТВА В СТ. 197 УК РФ (ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ)
Е. В. МАХНО
Махно Е. В., помощник председателя Амурского областного суда, аспирант Томского государственного университета.
В условиях роста российской экономики на одно из первых мест выходит борьба с преступлениями в сфере экономической деятельности. Как справедливо отметил Президент РФ В. В. Путин, "по мере роста экономики все большее значение приобретают правовые гарантии равенства конкуренции, защиты права собственности, свободы предпринимательства. А между тем все более агрессивной становится практика незаконного бизнеса, фиктивных банкротств, захватов предприятий" <1>. -------------------------------- <1> Вступительное слово Президента РФ В. В. Путина на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов. Москва, 21 ноября 2006 г.
Актуальность проблем фиктивного банкротства обусловлена двумя моментами: 1) несостоятельность является инструментом оздоровления экономики, создания нормальной конкурентной среды, поэтому любые злоупотребления этим институтом могут существенно дестабилизировать имущественный оборот; 2) успешная борьба с фиктивными банкротствами сегодня затруднена по различным причинам, в том числе ввиду наличия серьезных недостатков в конструкции состава данного преступления. С момента введения в действие УК РФ ученые говорили о несовершенстве законодательного изложения состава фиктивного банкротства, а практика указывала на недейственность ст. 197 УК РФ. Федеральным законом от 19 декабря 2005 г. "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" законодатель предпринял попытку корректировки всех составов банкротских преступлений, в том числе изложил диспозицию ст. 197 УК РФ в новой редакции, которую вряд ли можно признать удачной. Действующая ст. 197 УК РФ определяет фиктивное банкротство как заведомо ложное публичное объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о несостоятельности данного юридического лица, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности, если это деяние причинило крупный ущерб. Подобное определение законодателем фиктивного банкротства (как и прежде) не согласуется с положениями действующего Федерального закона от 26 октября 2002 г. "О банкротстве (несостоятельности)" (далее - Закон). Дело в том, что ст. 2 Закона определяет несостоятельность как признанную арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Таким образом, лишь соответствующее решение арбитражного суда (ст. ст. 51 - 53 Закона) является основанием, позволяющим говорить о должнике как о несостоятельном, "никто не может быть в несостоятельности прежде, чем она объявлена будет судом" <2>. -------------------------------- <2> Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000. С. 178.
Изложенное свидетельствует о том, что указание в диспозиции ст. 197 УК РФ на объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о его несостоятельности, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности в рамках действующего Закона не наполнено правовым содержанием, поскольку он не предоставляет подобных правомочий перечисленным в ст. 197 УК РФ субъектам, т. е. по-прежнему наблюдается несогласованность употребляемых в контексте ст. 197 УК РФ терминов с аналогичными понятиями, используемыми в гражданском законодательстве. Действовавшие ранее Закон РФ от 19 ноября 1992 г. "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" и ФЗ от 8 января 1998 г. "О несостоятельности (банкротстве)" предусматривали две формы несостоятельности: судебную и внесудебную. Комментируя в период действия этих законов ст. 197 УК РФ, большинство авторов допускали как внесудебный (посредством добровольного объявления о банкротстве должника), так и судебный (посредством обращения в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом) порядок совершения указанных в диспозиции действий. При этом ч. 1 ст. 14.12 КоАП РФ в ред. от 30 декабря 2001 г., определяя фиктивное банкротство, прямо рассматривала "обращение в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом" как одну из возможных форм "объявления о несостоятельности должника". Другие авторы отвергают судебный порядок совершения фиктивного банкротства, указывая, что "такой подход... представляет собой необоснованно широкое толкование понятия "объявление о несостоятельности" <3>, "объявление о банкротстве и обращение должника в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом - различные правовые категории" <4>. -------------------------------- <3> Михалев И. Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 130; Михалев И. Ю. О фиктивном банкротстве // Уголовное право. 2006. N 5. С. 65 - 69. <4> Беркович Н. Фиктивная ответственность за фиктивное банкротство // Законность. 2006. N 1. С. 20.
Следует признать, что подобное толкование сегодня термина "объявление о несостоятельности" не может являться буквальным; оно скорее производится на основе системно-исторического толкования норм Законов о несостоятельности 1992, 1998 и 2002 гг., в котором присутствует некоторый элемент искусственности, однако подобное толкование в настоящее время является необходимым допущением, которое позволяет компенсировать недостатки законодательной конструкции объективной стороны фиктивного банкротства. Более правильным и эффективным выходом из сложившейся ситуации является внесение законодателем в диспозицию ст. 197 УК РФ соответствующих изменений, направленных на унификацию терминов для целей уголовного и гражданского законодательства. Говоря о содержании подобных изменений, представляется удачным предложение В. И. Тюнина о том, что "наступление уголовной ответственности должно быть связано не с фактом ложного объявления о несостоятельности, а с фактом подачи заявления должника в арбитражный суд" <5>. В пользу данной инициативы говорят и Временные правила проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2004 г., согласно которым определение признаков фиктивного банкротства производится в случае возбуждения производства по делу о банкротстве по заявлению должника. -------------------------------- <5> Вопросы квалификации и расследования преступлений в сфере экономики: Сборник научных статей / Под ред. Н. А. Лопашенко, В. М. Юрина, А. Б. Нехорошева. Саратов: СЮИ МВД России, 1999. С. 51.
Н. Беркович, критикуя подобное толкование термина "объявление о несостоятельности", указывает на то, что "если понимать объявление о банкротстве как обращение должника с заявлением в арбитражный суд, то придется привлекать лиц к уголовной ответственности за подачу заявления в суд, что недопустимо, поскольку право на обращение в суд является конституционным правом" <6>. -------------------------------- <6> Беркович Н. Фиктивная ответственность за фиктивное банкротство // Законность. 2006. N 1. С. 20.
Статья 46 Конституции РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. При этом ст. 7 Закона о несостоятельности наделяет должника правом на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом, а ст. 8 Закона устанавливает основания возникновения этого права. Однако заведомо ложное заявление в арбитражный суд о неплатежеспособности должника не имеет ничего общего с конституционным правом на судебную защиту. Отсутствие оснований, предусмотренных ст. 8 Закона, не позволяет также рассматривать такое обращение в арбитражный суд как реализацию соответствующего права (ст. 7 Закона). В данном случае скорее надо говорить о злоупотреблении этим правом и нарушении принципа, закрепленного ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому осуществление субъектом своих прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц. Отвергая суждение Н. Беркович, необходимо указать на то, что и сам Закон предусматривает наступление гражданско-правовой ответственности в случаях, если заявление подано должником в арбитражный суд при наличии у того возможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме (п. 3 ст. 10), что также свидетельствует об отрицательной оценке законодателем правомерности подобного поведения. Другие проблемы применения ст. 197 УК РФ обусловлены непоследовательным разграничением по объективной стороне составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ, и неправильным пониманием криминальной сущности фиктивного банкротства. Этим же можно объяснить ошибочность мнений ряда авторов об отсутствии общественной опасности фиктивного банкротства <7>. -------------------------------- <7> И. А. Клепицкий замечает, что "действия, предусмотренные ст. 197, не представляют никакой опасности, если они не сопряжены с традиционным "злостным банкротством" (см.: Клепицкий И. А. Банкротство как преступление в современном уголовном праве // Государство и право. 1997. N 11. С. 59). И. Ю. Михалев считает, что "фиктивность" применительно к банкротству можно воспринимать лишь как характеристику особенностей одного из способов сокрытия имущества или имущественных прав, но не как не признак, определяющий преступность объявления о несостоятельности" (см.: Михалев И. Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 131).
В ст. 197 УК РФ при описании состава преступления законодатель использует понятие "фиктивное", содержание которого в диспозиции раскрывается через близкое ему по значению словосочетание "заведомо ложное", что подчеркивает противоправность обращения с соответствующим заявлением в арбитражный суд. При этом "заведомость" означает, что субъекту преступления достоверно известно отсутствие оснований для подобного обращения. Таким образом, фиктивность определяется наличием у должника финансовых и материальных средств для полного погашения долгов, однако субъекты преступления ложно заявляют в арбитражный суд о неплатежеспособности должника. Как справедливо отмечает П. С. Яни, при фиктивном банкротстве "виновным соблюдается лишь видимость банкротства... при том, что на самом деле оснований для объявления банкротом... не имеется" <8>. Напротив, при преднамеренном банкротстве неплатежеспособность является реальной, фактически существующей. Об этом же говорит Закон о несостоятельности, который не называет преднамеренное банкротство в качестве основания для отказа в признании должника банкротом, а фиктивное банкротство, ввиду того что неплатежеспособность должника является мнимой, является основанием для отказа в признании должника банкротом (ст. 55 Закона). -------------------------------- <8> Яни П. С. Криминальное банкротство: банкротство преднамеренное и фиктивное // Законодательство. 2000. N 3. С. 66.
Исходя из диспозиции ст. 196 УК РФ, банкротство должника является желанным для виновных; при фиктивном банкротстве состояние неплатежеспособности не является самоцелью субъектов преступления, а ложное заявление о неплатежеспособности должника направлено на получение различных уступок по его обязательствам. Создание фиктивной неплатежеспособности может сопровождаться совершением различных действий, в том числе предусмотренных ч. 1 ст. 195 УК РФ. В отличие от ч. 1 ст. 195 УК РФ в данном случае эти действия являются возможными способами совершения действия - "заведомо ложного публичного объявления о несостоятельности". При этом ч. 1 ст. 195 УК РФ запрещает соответствующие действия лишь в определенной обстановке - "при наличии признаков банкротства", которая отсутствует при совершении фиктивного банкротства, а потому нельзя утверждать, что именно указанные действия криминализируют последнее. Критикуя нормы УК РФ о фиктивном банкротстве, И. А. Клепицкий указывает, что законодателем "игнорируется тот факт, что злостный банкрот вовсе не объявляет о своей несостоятельности, а, напротив, стремится по возможности отдалить возбуждение судебных процедур..." <9>. Данное мнение основано на отождествлении злостного и фиктивного банкротств, что представляется неверным, поскольку различен механизм причинения вреда охраняемым уголовным законом объектам. Суждение И. А. Клепицкого справедливо в отношении злостного банкротства, когда у хозяйствующего субъекта тяжелое финансовое положение и наличествуют признаки банкротства, при этом субъекты преступления, как правило, не только не заявляют о неплатежеспособности должника в арбитражный суд, как того требует ст. 9 Закона, но и пытаются скрыть подобное положение перед заинтересованными лицами, чтобы иметь возможность совершить указанные в ч. 1 ст. 195 УК РФ неправомерные действия. -------------------------------- <9> Клепицкий И. А. Система хозяйственных преступлений. М.: Статут, 2005.
В отношении криминальной сущности фиктивного банкротства является верным суждение Ю. В. Тая о том, что "при хорошей подготовке со стороны злонамеренного предпринимателя быть банкротом даже выгодно... недобросовестные бизнесмены... используют предоставляемые законодательством льготы и поблажки в своих корыстных целях" <10>. С. Векленко и Е. Журавлева также заявляют о том, что при фиктивном банкротстве уклонение от исполнения обязательств должника перед кредиторами происходит "с использованием тех льгот, которые представляет институт банкротства" <11>. В рамках действующего законодательства о несостоятельности очевидны негативные последствия ложного заявления в арбитражный суд о неплатежеспособности должника. -------------------------------- <10> Тай Ю. В. Преднамеренное банкротство // Юрист. 2002. N 7. С. 62. <11> Векленко С., Журавлева Е. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция - новые проблемы // Уголовное право. 2006. N 5. С. 26.
Согласно п. 2 ст. 62 Закона при возбуждении дела о банкротстве на основании заявления должника наблюдение вводится с даты принятия арбитражным судом заявления к производству. При этом в силу п. 1 ст. 63 Закона с даты введения наблюдения приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям; запрещаются удовлетворение требований учредителя (участника) должника о выделе доли (пая) в имуществе должника в связи с выходом из состава его учредителей (участников), выкуп должником размещенных акций или выплата действительной стоимости доли (пая), выплата дивидендов и иных платежей по эмиссионным ценным бумагам. Аналогичные меры предусмотрены Законом в ходе финансового оздоровления и внешнего управления. С учетом длительности процедур банкротства нетрудно себе представить неблагоприятные для заинтересованных лиц имущественные последствия необоснованного возбуждения дела о банкротстве должника. Кроме того, возбуждение дела о банкротстве позволяет применить процедуру банкротства - мировое соглашение, предметом которого может быть договоренность между должником и кредиторами о прекращении обязательств должника, прощении долга, отсрочке или рассрочке причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов и пр. Несмотря на изменение диспозиции ст. 197 УК РФ, по-прежнему верным находим суждение о том, что к заключению мирового соглашения "прежде всего стремятся предприниматели или руководители организаций-должников, фиктивно заявляющие о своем банкротстве" <12>. В данном случае заключение мирового соглашения, с нашей точки зрения, должно охватываться диспозицией ст. 197 УК РФ, поскольку его противоправность обуславливается именно необоснованным возбуждением дела о банкротстве (в частности, заблуждением кредиторов относительно действительного финансово-экономического положения должника). -------------------------------- <12> Волженкин Б. В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 133; Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Под ред. Л. Л. Кругликова. М.: Волтерс Клувер, 2004.
Таким образом, общественная опасность фиктивного банкротства состоит в необоснованном возбуждении дела о банкротстве, следствием которого могут явиться неблагоприятные для заинтересованных лиц имущественные последствия, предусмотренные как Законом, так и возможными условиями "порочного" мирового соглашения (в случае заключения последнего). Сам Закон также указывает на возможность причинения убытков кредиторам необоснованным возбуждением дела о банкротстве, устанавливая за подобные действия гражданско-правовую ответственность (п. 3 ст. 10). Содержание объективной стороны ст. 197 УК РФ в ред. Федерального закона от 19 декабря 2005 г., законодателем было дополнено признаком "публичности" заведомо ложного объявления о несостоятельности. В литературе под "публичным" характером понимают адресацию чего-либо неопределенному, широкому кругу лиц, совершение каких-либо действий в присутствии значительного числа людей <13>. Возникает вопрос: что понимать под "публичным" объявлением о несостоятельности? -------------------------------- <13> См.: Постатейный комментарий к УК РФ / Под ред. В. М. Лебедева. М., 2004; Комментарий к УК РФ с постатейными материалами и судебной практикой / Под ред. С. И. Никулина. М., 2002.
Б. Д. Завидов, А. М. Селезнев считают, что "публичное объявление о несостоятельности может иметь место в том случае, если его сделали: руководитель или учредитель (участник) юридического лица и (или) индивидуальный предприниматель" <14>. Некорректность указанной точки зрения очевидна, поскольку "публичность" скорее связывается с формой объявления о несостоятельности, а не с субъектами, которые совершили эти действия. -------------------------------- <14> Завидов Б. Д., Селезнев А. М. Новая редакция криминального банкротства и некоторые аспекты Постановления Конституционного суда РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П (комментарий к новой редакции статей 195 - 197 УК РФ в свете нового законодательства) // Подготовлен для системы "КонсультантПлюс", 2006.
Т. Оксюк допускает, что ст. 197 УК РФ "будет подлежать применению только в том случае, если ложное объявление о несостоятельности организации было сделано ее руководителем или учредителем (участником) именно в адрес неопределенного круга лиц" <15>. -------------------------------- <15> Оксюк Т. Ложному банкроту грозит уголовное наказание // Бизнес-адвокат. 2006. N 2.
Большинство авторов справедливо сходятся во мнении, что преступление, предусмотренное в ст. 197 УК РФ, выражается в совершении процессуальных действий, предусмотренных законодательством о несостоятельности, а сообщение о своей несостоятельности, сделанное вне предусмотренной законом процедуры, не образует фиктивного банкротства, а может образовать состав иного преступления <16>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное). ------------------------------------------------------------------ <16> См.: Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1998. С. 441; Уголовное право РФ. Особенная часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М.: Юристъ, 2004; Волженкин Б. В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 133; Кузнецова О. Эффективно или фиктивно? // ЭЖ-Юрист. 2004. N 5; Колб Б. Объективная сторона криминальных банкротств // Законность. 2001. N 1. С. 14; и др.
Закон о несостоятельности, указывая в ст. 55 на фиктивное банкротство как основание для решения арбитражного суда об отказе в признании должника банкротом, также предполагает наличие в этом случае принятого судом заявления, возбужденного производства по делу о банкротстве. Анализ действующего законодательства о несостоятельности свидетельствует, что опубликованное в СМИ и (или) обращенное к неопределенному кругу лиц заявление о несостоятельности должника, совершенное без обращения в арбитражный суд, само по себе не влечет каких-либо правовых последствий (следовательно, не может повлечь причинение ущерба), а потому не является формой действия в смысле ст. 197 УК РФ. Напротив, именно подача в арбитражный суд заявления должника о признании его банкротом может повлечь необоснованное возбуждение процедуры банкротства и наступление негативных последствий. Кроме того, п. 1 ст. 68 Закона о несостоятельности предусматривает при возбуждении дела о банкротстве необходимость опубликования соответствующих сведений, в связи с чем соответствующее заявление приобретает публичный характер и становится известным участникам производства по делу о банкротстве и иным лицам. Таким образом, заведомо ложное публичное объявление соответствующими лицами о несостоятельности должника должно выражаться в совершении ими процессуальных действий в рамках законодательства о несостоятельности, направленных на необоснованное возбуждение процедуры банкротства (подаче в арбитражный суд заявления должника о признании его банкротом). Представляется, что устранением отмеченных в работе проблем законодательной конструкции объективной стороны фиктивного банкротства явилось бы внесение законодателем соответствующих изменений в диспозицию ст. 197 УК РФ. Согласованность уголовно-правовой конструкции фиктивного банкротства с гражданским законодательством о несостоятельности устранит непонимание и трудности в правоприменении и будет способствовать более эффективной борьбе с данными преступлениями.
Название документа Интервью: Интервью с членом правления Ассоциации юристов России, ректором Тюменского государственного университета, доктором юридических наук, заслуженным юристом Российской Федерации, профессором Геннадием Николаевичем Чеботаревым ("Юридический мир", 2008, N 6) Текст документа
ИНТЕРВЬЮ С ЧЛЕНОМ ПРАВЛЕНИЯ АССОЦИАЦИИ ЮРИСТОВ РОССИИ, РЕКТОРОМ ТЮМЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА, ДОКТОРОМ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК, ЗАСЛУЖЕННЫМ ЮРИСТОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПРОФЕССОРОМ ГЕННАДИЕМ НИКОЛАЕВИЧЕМ ЧЕБОТАРЕВЫМ
И. Я. ГЕЦЕВИЧ, А. А. ОВОДОВ
- Геннадий Николаевич, почему Вы выбрали профессию юриста? - Первый год после окончания школы я поступал в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии. Но сразу для себя решил, если не поступлю, второй раз испытывать судьбу не стану. Вернулся в родной город, начал работать и через год поступил на юридический факультет Воронежского государственного университета. А до поступления на юрфак работал помощником прокурора г. Острогожска. На общественных началах, конечно. Тогда такой институт существовал в прокуратуре. Это была хорошая практика. Потому что мне довелось участвовать в разного рода проверках, выступать на судебных заседаниях в качестве общественного обвинителя. Поступив на юридический факультет, я все же предпочел государственно-правовую специализацию, так как на третьем курсе я был избран вторым секретарем Советского райкома ВЛКСМ Тюменской области.
- Вы были участником Конституционного совещания 1993 года. Удовлетворены ли вы изменениями, которые произошли в стране после принятия Конституции? Почему? Что бы Вы сделали иначе? - Совещание рассматривало, по существу, три варианта текста Конституции. Один вариант был предложен Борисом Николаевичем Ельциным, второй - комиссией, которой тоже поначалу руководил Ельцин и которая впоследствии продолжала работать самостоятельно и вошла в историю как комиссия Румянцева. И, естественно, рассматривали действующую Конституцию. На совещании рабочей группы, в которую входили представители субъектов Федерации, а она была самой многочисленной, рассматривали каждую из статей трех вариантов Конституции, сравнивая и сопоставляя их формулировки до букв. Бывало такое, что по одной статье обсуждение длилось сутками. Споры были нешуточными, но в итоге вырабатывали на основании трех различных и, может быть, принципиально разных подходов ту норму, которая вошла в окончательный текст Основного Закона. Произошли ли какие-то изменения после того, как была принята Конституция? Несомненно. С принятием Конституции были заложены условия стабильного конституционного развития страны. Ведь на тот момент в 1993 году действующая Конституция Российской Федерации не воспринималась даже специалистами. Юристы не могли разобраться в многочисленных изменениях, которые законодатель (Съезд народных депутатов Российской Федерации. - Прим. авт.) вносил чуть ли не ежемесячно. В Конституцию 1978 года - еще советского периода - после первого Съезда народных депутатов было внесено более 300 поправок. С принятием Конституции была сформирована модель президентской республики. Именно эта Конституция позволила Президенту В. В. Путину перевести развитие нашего государства на конституционные основы. Ушло в прошлое указное право, когда некоторые конституционные нормы отменялись указами Президента. Что касается вопросов, с которыми я выступал на этом совещании, то они касались проблемы взаимоотношений Тюменской области с входящими в нее автономными округами. Эта полемика длилась у нас уже продолжительное время. На конституционном совещании эта полемика приобрела жесткий характер. Представители автономных округов настаивали на полной независимости своих территорий от Тюменской области. Точнее будет сказать, они выступали за самостоятельное вхождение автономных округов в состав Российской Федерации. Мы же говорили, что никто не принимал еще закона о выходе автономных округов из состава области. В результате была принята компромиссная формулировка в нашей редакции, которую восприняло Конституционное совещание. Это была на самом деле серьезная, а порой и изнурительная работа. Совещание продолжалось несколько месяцев с перерывами.
- В 1998 году в Уральской государственной юридической академии Вы защитили докторскую диссертацию на тему "Реализация конституционного принципа разделения властей в Российской Федерации". Какие проблемы в реализации данного принципа существуют в современной России? - В тот момент, когда писалась докторская диссертация, это было актуальной проблемой. Да и сейчас она, быть может, стала еще более актуальной. Традиционная триада разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную существует еще со времен Монтескье. В то время, когда я защищал диссертацию, в стране практически сложилась президентская власть. Но этот новый для России институт власти не был представлен в классической триаде. Он не относился ни к исполнительной ветви власти, то есть Президент не возглавлял Правительство. Не входил он и в законодательную власть, хотя активно участвовал в законотворческой работе. Соответственно он не входил и в судебную власть. Наряду с тремя ветвями власти с принятием Конституции фактически была создана и президентская власть. Это один из принципиальных моментов в моей диссертации. И сейчас президентская власть - мощная, сильная - не может быть отнесена ни к исполнительной, ни к законодательной, а тем более судебной ветвям власти. Кроме того, в диссертации затронут вопрос, а как быть со статусом и положением таких органов, как прокуратура. Ее, грубо говоря, присоседили к судебной ветви власти. Статьи, нормы Конституции о прокуратуре содержатся в главе, посвященной системе судебной власти. А ведь прокуратора в момент принятия Конституции не была в системе судебной власти. Куда ее отнести? Что касается проблем реализации принципа разделения властей в современной России, то я бы обратил внимание на одну особенность: при фактической монополии одной партии в составе Государственной Думы, депутаты от партии "Единая Россия" составляют конституционное большинство в парламенте, в условиях, когда эту партию возглавляет Председатель Правительства, возникает вопрос: какой быть нашей стране, президентской республикой или парламентской? Этот вопрос уже поднимался не раз. Допускаю, что в будущем наше государство, может, станет парламентской республикой. И тогда, естественно, возникнет необходимость в новом разграничении полномочий между ветвями власти - Президентом, парламентом и Правительством. Сейчас по-прежнему Россия - президентская республика. Сегодня Правительство сформировано не на партийной основе. Кандидатуры Председателя Правительства и министров внес в Государственную Думу Президент страны. Как это и предусмотрено Конституцией. И поэтому называть его партийным Правительством, хотя там могут работать все министры - члены "Единой России", нельзя. Конечно, Президент и Председатель Правительства совместно обсуждали кандидатуры будущих членов Правительства. Известно, что в консультациях приняли участие и другие руководители "Единой России", но все равно это Правительство сформировано не по партийному признаку. И пока, судя по заявлениям Президента, у него нет планов менять Конституцию, а стало быть, модель государственного устройства остается прежней. И это правильно. Пока не сформировалась двух-, трехпартийная система, пока нет реальной оппозиции, каких-либо резких движений в этом направлении делать не стоит. Иначе можем опять прийти к монополии одной партии - руководящей и направляющей силе общества.
- Вы являлись членом комиссии по помилованию при губернаторе Тюменской области. Что, на Ваш взгляд, выше: милосердие или справедливость? И почему? - Я проработал два срока в составе этой комиссии. Не думаю, что нужно противопоставлять эти два понятия. Милосердие может быть справедливым. И, в свою очередь, справедливость может быть милосердной. Простой пример, мы неоднократно проявляли милосердие в отношении тех, кто совершил незначительные преступления. Ну, украл человек корову у своего соседа, его осудили. Да еще и на длительный срок. А у него больная жена, трое детей. Вроде бы его осудили справедливо, в соответствии с действующим законом. А мы, члены комиссии, проявляя милосердие, ставим перед Президентом вопрос о досрочном освобождении такого человека из мест лишения свободы. И это справедливо. В отношении лиц, совершавших тяжкие преступления, мы тоже могли бы проявить милосердие, но это было бы несправедливо по отношению к тем людям, родственников которых он лишил жизни или нанес им тяжкие увечья. К таким людям проявлять милосердие несправедливо.
- Какой опыт Вы приобрели, работая в этой комиссии? - Я стал внимательнее прислушиваться к иному мнению, которое не совпадало с моим. Ситуации, которые мы рассматривали, были чрезвычайно сложными. И я вам скажу, часто психологически трудно было принимать решения. Мнения членов комиссии нередко расходились. Одни считали, что к определенным осужденным совсем не надо проявлять милосердие. Другие, наоборот, призывали коллег идти навстречу просьбам осужденных, обратить внимание на обращения коллективов, в которых ранее работали осужденные, учитывать смягчающие обстоятельства. Слушая различные мнения при обсуждении большинства дел, приходилось, что называется, терзаться сомнениями. Взвешивать все точки зрения, искать компромисс. И тут важно понимать, что твое мнение тоже не может быть единственно правильным. Словом, работа в этой комиссии приучала, как сейчас модно говорить, быть толерантным, то есть терпимым к иной точке зрения. В комиссии работали самые разные люди. Надо отдать должное председателю комиссии Юрию Петровичу Марову, который давал возможность при рассмотрении всех вопросов выступить всем. Заседания всегда проводились так, что мы, как правило, находили согласие по рассматриваемым делам. Хотя были случаи, когда, к примеру, секретарь комиссии голосовала по-своему, не так, как председатель. И в этом никто не видел никакой драмы. У нас была демократичная атмосфера. Что касается меня, то я чаще старался голосовать с позиций милосердия, учитывая нормы права. Хотя были и такие дела, когда совершенно не хотелось думать о милосердии. Мы рассматривали прошения от лиц, совершивших преступления с особым цинизмом. О помиловании просили настоящие душегубы, на счету которых не одна загубленная жизнь. В таких случаях проявлять милосердие невозможно. Мы ездили и в места лишения свободы. Встречались с теми, кто писал эти прошения о помиловании. И не только с ними. С большим количеством заключенных. Такие поездки превращались в многочасовые встречи-разговоры. Мы имели возможность посмотреть в глаза этим людям, задать им вопросы. И этот опыт тоже добавлял знаний, мы могли понять, искренен ли человек. И на самом ли деле он раскаивается в содеянном? Или это только слова, написанные на казенной бумаге? Эти два срока работы в комиссии по помилованию дали мне много. Я еще раз убедился в том, насколько сложна работа судьи. Участвуя на заре своей юности в судебном заседании в качестве общественного обвинителя, я скоро понял, что это работа не для меня. Сейчас точно не помню, после какого заседания я решил, что прокурором или судьей я точно не стану. Может, после того, как мне пришлось на суде выступить в качестве обвинителя против своего соседа по улице? Я его хорошо знал, встречались. Знаком был и с его родителями. А они, в свою очередь, знали моих родителей. Я не смог отказаться от участия в этом процессе. И я мучительно готовился к процессу. На меня воздействовали. А я ведь тогда был мальчишкой. Года не прошло после окончания школы. Но я понимал, что участвовать в процессе надо, ведь преступление, которое совершил мой сосед, было на самом деле тяжким, циничным. Он полоснул бритвой нашего же ровесника, приехавшего на побывку к родным из армии. Причиной мести была, наверное, ревность. Увечья он нанес такие, что отметина на лице солдата осталась на всю жизнь: был задет лицевой нерв. Человек остался изувеченным. Прежде чем выступить с обвинением, я провел свое небольшое расследование, поинтересовался о том, что думают об этом соседе его одноклассники, товарищи по работе. Характеристики были в крайней степени отрицательными. Но вместе с тем, участвуя в этом прозрачном с точки зрения вины обвиняемого процессе, я понял, насколько тяжел труд судьи. Это ведь надо через себя пропускать все, с чем имеешь дело. Боль и страдание потерпевших, слезы родственников, и при этом брать на себя огромную ответственность за принимаемые решения, за то, что ты и только ты решаешь судьбу человека, лишаешь его свободы. И ведь бывали такие случаи, когда в тюрьму попадали и невиновные люди. После нескольких процессов я понял, судьей мне не быть. Слишком близко к сердцу я все воспринимал и сильно переживал.
- Вы являлись заместителем председателя квалификационной коллегии судей Тюменской области. Как Вы оцениваете уровень профессионализма отечественных судей? - Да, я работал в этой коллегии в роли заместителя председателя. Однако, поскольку более двух сроков на этой должности работать нельзя, прошли перевыборы. Мы давали рекомендации на избрание судей районных, областного суда и мировых судей на конкурсной основе. А после принятия квалификационной коллегией решения дела отправляются на рассмотрение Президенту. Он и назначает судей. Что касается вопроса профессионализма, то на эту тему уже высказывался Президент страны Дмитрий Анатольевич Медведев. Он отметил, что снижается уровень квалификации судейского корпуса, обратил внимание на то, что слишком много в нашей стране юридических вузов, а уровень подготовки юристов не достаточно высок. Я согласен с точкой зрения Президента. Замечу, что если раньше в СССР было всего 52 высших учебных заведения, которые готовили юристов, то сейчас их уже полторы тысячи. И вместе с тем мы имеем потрясающий парадокс: юристов много, но хороших юристов не хватает. Следует отметить, что до сих пор не продумана система подготовки кадров именно для судов. Есть у нас академия правосудия, которая пытается организовать подготовку судей. Но есть юридические факультеты в технических вузах, что само по себе нонсенс. И вместе с тем следует сказать, что не каждый юрист подготовлен к этой сложной, трудной миссии - судить других людей. Я согласен, что надо продумывать меры по улучшению юридического образования, решать вопросы прежде всего факультетов в непрофильных институтах. При этом необходимо предпринять усилия к тому, чтобы сосредоточить лучшие профессорско-преподавательские кадры в юридических институтах или университетах с тем, чтобы усовершенствовать подготовку судей, ориентируя выпускников на работу в судейской корпорации. Хотя есть общее требование: надо иметь пять лет юридического стажа, прежде чем выпускник вуза будет претендовать на должность судьи. В Германии, между прочим, вся система юридического образования в университетах нацелена на подготовку квалифицированных судей. Но на должности судей тем не менее отбирается после окончания университета не более десяти процентов выпускников. Остальные уходят на работу в адвокатуру, прокуратуру. Там очень продуманная система отбора. После четырехлетнего обучения студенты этих университетов зачисляются на один год в референдарий. И в течение этого года проходят практику в судах. Они обучаются практическим навыкам ведения дел. Так, им поручают расследовать конкретные дела. Причем интересно построена эта система практики. Им дается дело, находящееся в производстве, поначалу для изучения с позиции обвинителя. Когда он выполнит это задание, ему меняют задачу, и это же дело рассматривается с позиции адвоката. А в довершение всего, конечно, с позиции судьи. После годичной стажировки они возвращаются в университет и сдают еще один экзамен независимой комиссии, наполовину состоящей из профессоров университета, а наполовину из судей. Причем эти профессора и преподаватели приглашаются из других вузов. Тем самым происходит действительно тщательный отбор судейского корпуса. Судьями становятся самые подготовленные и компетентные выпускники. У нас тоже сейчас складывается нечто подобное. После окончания вуза сразу вас Президент не назначит судьей. Нужно сдать квалификационный экзамен комиссии, которая оценивает знания претендентов на должность судьи. Сдавшие этот экзамен подают заявления на вакантную должность, и как раз квалификационная комиссия решает их дальнейшую профессиональную судьбу. Особенно большой конкурс у нас был на должности судей арбитражного суда. Это более привлекало претендентов почему-то. Так что такой механизм рассмотрения кандидатур судей есть, надо его доводить до совершенства, отладить таким образом, чтобы все звенья по подготовке и назначению судей представляли одну цепочку: вуз, с его тщательно продуманной подготовкой специалистов конкретно на должность судьи, - практика, которая должна осуществляться именно в стенах суда, быть может, в должности помощника судьи - квалификационная коллегия. И я должен заметить, чаще всего в этом конкурсе побеждали именно те претенденты, кто имел практический стаж работы в суде. Что касается Института государства и права Тюменского государственного университета, то такой опыт сотрудничества института и суда есть. Во-первых, еще будучи заместителем председателя областного суда, нынешний его председатель А. М. Сушинских долгие годы являлся членом попечительского совета нашего института. Так что взаимоотношения вуза с судом у нас имеют большую историю. В разговорах с коллегами, в выступлениях на различных официальных мероприятиях, а также в интервью, которое опубликовано в юбилейной книге "ИГиП. Штрихи к портрету", Анатолий Михайлович дает довольно высокую оценку выпускникам нашего института. При этом замечает, что "у нас в областном суде работает несколько человек, которые окончили институт государства и права. Я могу больше даже сказать, что более трети судейского корпуса Тюменской области составляют выпускники тюменской юридической школы из госуниверситета. Про них можно сказать - добротные профессионалы. Они могут решать любые дела. Теперь наша школа имеет имя как раз через тех студентов, которые проявили себя на практике. Я не оговорился, именно школа". Такая оценка дорогого стоит. И кстати, вернувшись в областной суд после небольшого перерыва, уже на должность председателя суда, он стал председателем государственной аттестационной комиссии по специальности "Юриспруденция". И он неформально подходит к исполнению этой важной миссии. Ему нравится, судя по всему, общаться с нашими студентами. Кстати, среди тех, кто окончил наш институт, уже есть люди, добившиеся больших профессиональных успехов. Например, заместитель председателя Тюменского областного суда Александр Антипин. Есть несколько председателей районных судов. Что касается профессионализма нашего всего судейского корпуса, то я бы сказал, что он высокий. Другой вопрос, есть и проблемы.
- Кстати, как Вы считаете, какие проблемы стоят перед судебной системой России? - На эту тему много уже сказал наш Президент Дмитрий Анатольевич Медведев. Что касается реформирования системы, то это долгий процесс. И Президент особо подчеркивает одну важную проблему - искоренение коррупции. Эту болезнь непросто победить. Вторая проблема, которую следует решать нашей судебной системе, - это подготовка кадров. Мало написать толковую учебную программу. Перечень вопросов на этом пути к совершенству очень большой. И так быстро мы тут успехов не добьемся. Президент обратил внимание общества на обеспечение подлинной независимости судов. И чтобы обеспечить эту подлинную независимость, надо очень много сделать. Одним указом этот вопрос точно не решить. Во-первых, еще со студенческой скамьи надо воспитывать будущих судей как людей честных, ответственных, профессиональных, совестливых, не поддающихся на уговоры... Если эти качества есть в человеке, то никакое телефонное право на них не повлияет, не станет выше норм закона, которые он должен неукоснительно соблюдать. И я надеюсь, таких людей в судебной системе большинство. Хотя есть и такие, кто поддается всяким искушениям. Я хочу привести один пример из недавнего советского прошлого. Он не совсем имеет отношение к нашей с вами теме, но интересен. Недавно прочитал интервью бывшего главного редактора областной газеты "Тюменская правда" В. С. Горбачева. Так вот он пишет, когда его назначили на должность главного редактора, буквально после очередного пленума обкома партии, он отредактировал доклад первого секретаря Г. П. Богомякова. Сделал некоторые сокращения, что-то написал своими словами. Но публиковать без согласования не решился. Пробился на прием. Зашел в кабинет и положил на стол этот обновленный доклад со словами: "Читайте!" Первый секретарь искренне удивился, произнеся: "Так это ж мой доклад!" На что последовало предложение посмотреть, одобрить. Первый задал простой вопрос: "Кем я работаю?" Услышав: "Первым секретарем обкома партии", спросил: "А вы кем?" Ответ был: "Редактором". Тогда прозвучало предложение: "Так вот давайте каждый заниматься своим делом. Вы редактируйте газету, а я буду отвечать за ту работу, что поручила мне партия". Так и в нашем с вами вопросе напрашивается такой же ответ - каждый должен заниматься своим делом, судья, к примеру, разбираться и судить. Без вмешательств и подсказок извне. А если судья не может противостоять телефонному праву, то ему надо уходить. Другого не дано. И, кстати, на заседании квалификационной коллегии мы рассматривали случаи ненадлежащего исполнения своих должностных обязанностей судьями. И выносили решения об отстранении от работы за неправосудные решения. Про квартирную аферу одного судьи я хорошо помню.
- С 1985 года Вы работаете в Тюменском государственном университете. Как за эти годы изменились студенты, которые хотят стать юристами? Как Вы оцениваете эти изменения? - В 1985 году я впервые встретился со студентами, которые учились на отделении правоведения исторического факультета. До сих пор помню первую лекцию. С этого момента много воды утекло. Студенты оканчивали университет и становились профессионалами. Я тоже не стоял на месте. Учился, защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертации. Стал деканом факультета, потом был проректором университета по учебной работе, директором Института государства и права, а сейчас вот работаю ректором университета. И по-прежнему читаю лекции студентам. Как без них? В течение всего времени работы в университете не отрывался от студентов. Я с удовольствием общаюсь со студентами. В этом году проводил даже семинарские занятия в студенческой группе. Самую высокую оценку моего скромного преподавательского труда дали мне коллеги, когда пришли и сказали: "Геннадий Николаевич, у нас отбоя нет от желающих записаться на государственно-правовую специализацию". Я старался заинтересовывать своих студентов, проводил с ними игры. Мы, например, выбирали председателя городской думы. Причем, прежде чем провести финальную часть этой игры, наши студенты ходили на заседания Тюменской городской Думы. Участвовали в работе постоянных комиссий, проштудировали Устав, изучили Регламент работы Думы. Интересно, что группа выдвигала на должность председателя городской думы неформальных лидеров. Было тайное голосование. На конкурсной основе. Три кандидата готовили свои программы, которые содержали данные из нашей городской жизни, проблемы, которые надо решать. Они вникали в вопросы реальной городской жизни, советовались со специалистами, проводили анкетирование среди жителей города. И представили такие программы, которые далеко не все из тех, кто реально сегодня работает в городской власти, смогли бы сочинить. Их доклады были интересными и вызвали настоящую полемику. Были даже телевизионные дебаты, которые снимались на камеру. Их работу оценивал и доктор психологических наук, профессор Евгений Алексеевич Науменко. Эти практические занятия показали, что надо не просто знания студентам передавать. Куда важней, быть может, формировать практические навыки. Деловые игры для студентов очень полезны. Они писали проект решения думы. И таким образом учились нормотворческой работе. По сравнению с прошлыми годами современные студенты стали более прагматичными, рациональными. Хотя, с другой стороны, более смелыми и раскованными. А с третьей - более информированными и эрудированными. Их культура и эрудиция имеют свои оттенки. В 1985 году будущие юристы изучали делопроизводство. Помню, по большому блату было закуплено 15 печатных машинок. И студенты с удовольствием печатали на них. Тогда никто не знал ничего об Интернете, с помощью которого современные студенты могут в несколько мгновений найти нужную информацию. Они легко пользуются всеми базами данных. И мне приятно сказать, что наши студенты на недавней олимпиаде по юриспруденции в Екатеринбурге стали победителями. Теперь четверо из них едут на финальную часть олимпиады в Москву.
- В молодости Вы активно участвовали в общественной жизни, были первым секретарем Тюменского обкома комсомола. Что дал Вам приобретенный опыт комсомольской работы в жизни? Что бы Вы хотели возродить из прошлого? - Комсомол дал мне многое, научил работать, руководить, общаться с разными людьми, отвечать за принятые решения. Много можно перечислять. Что касается вопроса о том, что бы я предложил возродить из недавнего прошлого, я бы ответил так: прошлое вернуть нельзя. Жить надо настоящим и будущим. А в настоящем учитывать опыт прошлого. Мне кажется, тогда был интересен опыт работы с подростками, молодежью. Уже возродились студенческие строительные отряды. У нас в университете это движение популярно среди студентов. Возрождается военно-патриотическое воспитание. Опять же, у нас в университете есть прекрасный поисковый отряд, студенты в его составе каждое лето выезжают на раскопки в леса под городом Великий Новгород, где шли страшные бои Великой Отечественной. У нас в Тюмени возрождается работа с молодежью по месту жительства. В прежние годы были популярны всевозможные дворовые соревнования - от "Кожаного мяча" до "Золотой шайбы". Надо строить как можно больше спортивных площадок, возрождать клубное движение. У нас в городе есть детские клубы с многолетней историей. Например, "Кижеватовец", "Алькор". Помню, как в недавнем прошлом студенты в свои стройотряды включали трудных подростков, стоящих на учете в детской комнате милиции. И это приносило пользу. Я считаю, надо развивать правовое просвещение среди школьников и студентов. И создавать условия для формирования не единой какой-то общественной детской организации, а разных общественных движений. Я недавно с большим интересом познакомился с работой нашей студенческой общественной организации по защите прав потребителей "Северный стандарт", которую организовали студенты Института государства и права. Они очень много делают в плане контроля за соблюдением правил торговли. Недавно провели очень интересную акцию по проверке студенческих столовых. Или они обратили внимание на то, что норма в законе, запрещающая водителям курить во время движения, не действует. Ответственности никакой нет. Наши студенты организовали разговор за круглым столом, пригласили к нему разных руководителей. Был среди его участников и один из руководителей ГИБДД. И он согласился со студентами, признав, что многие дорожно-транспортные происшествия происходят в том числе и по причине курения за рулем. И даже статистику привел. Было принято обращение к областной Думе выступить с законодательной инициативой об установлении административной ответственности. Вот такой работой наши студенты занимаются. Хорошая инициатива, их надо поддерживать. Хорошо у нас в университете развивается волонтерское движение. Словом, я за многообразие форм работы.
- Как, на Ваш взгляд, необходимо строить молодежную политику в России? - Тут много вариантов. Одним из эффективных способов, способствующих объединению молодежи, может стать спорт. Но нужно строить стадионы, корты, бассейны. Спорт может отвлечь молодежь от наркомании, курения, пьянства, алкоголизма. И такие примеры у нас уже есть. Смотрите, Газпром в течение нескольких лет ведет целенаправленную политику вовлечения детей в занятия спортом. Я так полагаю, это началось не без одобрения и участия нашего Президента Дмитрия Медведева, который совсем недавно был еще председателем Совета директоров этой компании.
- По Вашей инициативе при Тюменской областной Думе создана студенческая общественная дума. Как Вы считаете, задача построения гражданского общества выполнима в России? Почему? - Конечно. И альтернативы нет. Если мы хотим жить в процветающей и свободной стране, где ценится достоинство человека. И оно уже начинает формироваться. Я, например, считаю, что всевозможные некоммерческие организации, особенно те, что считаются общественными, помогут сформировать гражданское общество. А важным элементом гражданского общества может и должно стать местное самоуправление. В частности, общественно-территориальное самоуправление. Это советы микрорайонов, домкомы. Тут и должна проявляться инициатива. Общество должно провозгласить курс на укрепление семьи как первичной ячейки. И не один год надо посвящать семье. Возрождать фундаментальную значимость не только права, но и семейных отношений. Без всякого сомнения, и партии тоже являются структурами гражданского общества. Конечно, мы должны обращать внимание на правовое просвещение. У нас пока вопиющий правовой нигилизм. Его надо преодолевать. Ибо никогда у нас не получится создать гражданское общество, если в обществе правят беззаконие, анархия, не будут уважаться права и свободы человека...
- Вы являетесь членом правления Ассоциации юристов России. Как, на Ваш взгляд, должна Ассоциация развиваться в будущем? - Поначалу у нас в стране было два союза юристов - Российский союз юристов и Союз юристов России. Так уж получилось, что мне пришлось входить и в тот и в другой. В Российском союзе юристов, где председателем был Требков Андрей Адамович, я был даже вице-президентом. Союзы потом объединились. Я был делегатом первого съезда Ассоциации юристов России. Как и второго. Избрали меня и в правление Ассоциации. Наша организация развивается. Создан юридический канал на НТВ+. И он в круглосуточном режиме занимается правовым просвещением. Идея создания канала была поддержана Д. А. Медведевым, и с помощью Газпрома этот проект был профинансирован. Одобрение было получено на самом верху, от В. В. Путина. Кстати, будучи Президентом, он состоял в единственной организации - нашей Ассоциации. И у него членский билет номер один. Ассоциация решила создать сеть юридических консультаций, сотрудники которых оказывали бы бесплатную помощь гражданам. В нашей области уже не один год работает студенческая юридическая консультация в Институте государства и права. Сейчас мы создаем ее филиал в том округе, где я избран депутатом городской Думы. Размещаться он будет на базе детско-юношеского клуба "Пламя". Два раза в неделю студенты четвертого курса ИГиПа вместе с моими общественными помощниками будут вести прием граждан. Это одно из направлений работы нашей Ассоциации - просветительство. И мы его развиваем. Второе направление - подготовка специалистов. Ассоциация намерена проводить общественную аккредитацию юридических факультетов и институтов нашей страны. Заключен договор с Рособрнадзором. Так вот на основании выводов моих коллег Рособрнадзор сможет сделать выводы по поводу качества подготовки специалистов по юриспруденции. Мне кажется, Ассоциация может проявить инициативу и помочь созданной юридической общественной академии приобрести статус государственной. Наряду с академией сельского хозяйства, медицинской, образования. Если Президент Медведев говорит о том, что надо придать фундаментальную роль праву в нашей стране, то и следует использовать богатый потенциал права для развития нашей страны. Значит, надо формировать и такие важные структуры.
Интервью брали Гецевич И. Я., Оводов А. А.
Название документа