Понятие утраты силы завещательного распоряжения по французскому праву и его соотношение с категориями российского права
(Гонгало Ю. Б.) ("Семейное и жилищное право", 2008, N 3) Текст документаПОНЯТИЕ УТРАТЫ СИЛЫ ЗАВЕЩАТЕЛЬНОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ ПО ФРАНЦУЗСКОМУ ПРАВУ И ЕГО СООТНОШЕНИЕ С КАТЕГОРИЯМИ РОССИЙСКОГО ПРАВА
Ю. Б. ГОНГАЛО
Гонгало Ю. Б., главный специалист отдела анализа и обобщения судебной практики Арбитражного суда Свердловской области.
Во французском законодательстве и юридической литературе наряду с отменой юридического акта отдельное внимание уделено понятию утраты силы, под которым понимается такое состояние акта, когда его исполнение стало невозможным вследствие наступления события, не зависящего от воли сторон, после совершения акта <1>. -------------------------------- <1> Buffelan-Lanore Y. Essai sur la notion de caducite des actes juridiques en droit civil francais, thuse Paris, 1963. См.: Обзор мнений по вопросу о понятии утраты силы: Belanger L. La condition de survie et l'acte juridique. Paris, L. G.D. J, 2007. P. 40 и далее; об утрате силы отдельными актами и мерах, позволяющих избежать этого состояния, см.: Belanger L. Указ. соч. P. 107 и далее.
Применительно к завещанию к числу таких событий относятся: - утрата вещи; - смерть лица, в пользу которого составлено завещание; - неспособность лица, в пользу которого составлено завещание, приобретать по безвозмездной сделке <2>; -------------------------------- <2> Во французском праве термин "incapacite" (неспособность) означает состояние юридической неспособности, которое в определенных законом случаях препятствует лицу в юридически действительном приобретении или осуществлении права. Различают неспособность в приобретении определенных прав (incapacite de jouissance), которая может быть абсолютной (в отношении любого лица: например, неспособность получать безвозмездно для некоторых осужденных) и относительной (действует только в определенных отношениях двух лиц - например, врач не вправе получать безвозмездные предоставления, сделанные его пациентом во время последней болезни), а также неспособность в осуществлении своих прав (incapacite d'exercice), заключающуюся в неспособности лица самостоятельно осуществлять свои права (например, несовершеннолетний должен быть представлен своим опекуном) либо неспособности осуществлять их без специального разрешения или содействия другого лица (например, для расточителей требуется разрешение попечителя). См.: Cornu G. Vocabulaire juridique. Quadrige/Puf, 2005. P. 465. Таким образом, данное понятие не тождественно российским представлениям о дееспособности (недееспособности) субъекта. Правильнее рассматривать incapacite de jouissance как своего рода ограничение правоспособности, поскольку, по сути, речь идет о недоступности определенных прав для субъекта, отвечающего указанным в законе признакам, а incapacite d'exercice как ограничение в дееспособности, так как в этом случае "урезается" именно способность к осуществлению имеющихся у субъекта прав собственными действиями.
- отказ наследника от наследства. 1. Статья 1042 Французского гражданского кодекса (далее - ФГК) устанавливает, что "завещательное распоряжение утрачивает силу, если завещанная вещь полностью погибла при жизни завещателя". В этом случае исполнение завещания невозможно ввиду отсутствия его объекта. В доктрине французского права различают материальную гибель и юридическую гибель <3>. Материальная гибель означает физическое уничтожение вещи; юридическая гибель имеет место в случае, когда завещатель утрачивает свое право собственности на завещанное имущество помимо воли (например, вследствие изъятия) <4>. Однако в случае, если утрата права произошла по воле завещателя, правовая квалификация меняется: данная ситуация оценивается как отмена завещательного распоряжения. В любом случае независимо от природы утраты (материальной или юридической) правовое последствие наступает одно - завещательное распоряжение утрачивает силу. -------------------------------- <3> Grimaldi M. Droit civil. Liberalites. Partages d'ascendants. Paris, Litec, 2000. P. 403. <4> Там же. С. 403; Ch. Jubault. Les successions. Les liberalites. Montchrestien, EJA, 2005. P. 449.
После смерти завещателя гибель вещи также влечет утрату силы завещательного распоряжения на основании положений абз. 2 ст. 1042 ФГК. Данной нормой предусмотрено, что завещательное распоряжение утрачивает силу, если завещанная вещь погибла после смерти завещателя при отсутствии противоправности действий и вины наследника, даже если он задержал выдачу вещи, когда она равным образом должна была погибнуть и будучи у наследника по завещанию. Во французских источниках отмечается, что понятие "утрата силы" по строгому счету не соответствует данной ситуации: поскольку гибель произошла после смерти завещателя, завещание порождает свое действие <5>. В действительности эти нормы восходят к теории рисков: риск случайной гибели вещи возлагается на собственника, следовательно, если вещь, полученная наследником по завещанию, погибает вследствие случая, на него возлагаются неблагоприятные последствия; если гибель произошла по вине третьих лиц, в частности, наследника по закону, возможно требовать с него возмещения вреда <6>. -------------------------------- <5> Grimaldi M. Указ. соч. P. 404. <6> Там же. P. 404.
2. Статья 1039 ФГК, посвященная смерти наследника по завещанию, применяется не только в отношении физических лиц, но и юридических. В данном случае завещание не может иметь действия по причине отсутствия субъекта, в пользу которого завещатель желал сделать безвозмездное предоставление, при этом не может идти речи о наследовании потомками этого наследника, поскольку завещание носит строго личный характер. Вместе с тем, если завещатель прямо предусмотрел такую возможность, родственники выгодоприобретателя по нисходящей линии приобретают право наследования и, как следствие, завещание не утрачивает силу <7>. -------------------------------- <7> Cass. req. 8 nov. 1921: DP 1922, 1. P. 183: "Правило ст. 1039 не применяется, если намерение завещателя призвать к наследованию потомков выгодоприобретателя по завещанию в случае смерти последнего явно вытекает из текста распоряжения либо из совокупности условий завещания".
3. Неспособность наследника получать на безвозмездной основе (ст. 1043 ФГК) является основанием утраты силы завещательного распоряжения, если она появилась после составления завещания (если такое обстоятельство существовало на момент составления завещания, имеет место недействительность сделки). Если в случае смерти наследника завещание не влечет юридических последствий, поскольку субъекта не существует в действительности, то в рассматриваемом случае представляется возможным говорить о своего рода "правовом несуществовании". С юридической точки зрения эффект должен быть одинаковым в обоих случаях. Неспособность может быть обусловлена специфическими отношениями между завещателем и назначенным им наследником (например, в силу закона запрещено безвозмездное предоставление подопечными в пользу опекунов; пациентами в пользу врачей и священнослужителей) либо может быть вызвана спецификой объекта завещания или состояния наследника. Например, если завещательное распоряжение обременено обязанностями, а наследник является несовершеннолетним или совершеннолетним, состоящим под опекой, он может принять такое наследство только с разрешения семейного совета <8>, следовательно, если такое разрешение не дано, завещание утрачивает силу вследствие неспособности наследника принять завещанное имущество. -------------------------------- <8> Семейный совет является органом опеки несовершеннолетних (ст. 407 ФГК) либо совершеннолетних, ограниченных в право - или дееспособности (ст. 495 ФГК). Возглавляется судьей по делам опеки и состоит из 4 - 6 лиц, назначенных этим судьей и заинтересованных в судьбе опекаемого лица (родственники, свойственники, друзья или соседи). Функция этого органа - регулирование общих условий жизни опекаемого и контроль за управлением опекуном его имуществом в части наиболее важных сделок (например, опекун не вправе без разрешения семейного совета совершать сделки по распоряжению имуществом от имен и опекаемого). См.: Cornu G. Vocabulaire juridique. Quadrige/Puf, 2005. С. 211.
4. Отказ наследника по завещанию от наследства также влечет утрату силы завещательным распоряжением (ст. 1043 ФГК). Данная ситуация полностью вписывается в приведенное ранее определение состояния утраты силы, несмотря на то, что ее возникновение является продуктом воли наследника. В качестве признака, характеризующего такое состояние, выделяется независимость от воли сторон, а единственной стороной завещания является сам завещатель. Для него последующее волеизъявление назначенного им наследника является обстоятельством, не зависящим от его воли, поскольку завещание представляет собой управомочивающий акт и наследник свободен в выборе принять завещанное ему или отказаться. Гражданский кодекс Российской Федерации (далее - ГК РФ) не содержит специальных норм, касающихся утраты силы завещанием <9>. Однако очевидно, что в соответствующих случаях завещание не может быть исполнено либо в силу отсутствия объекта, либо в силу отсутствия выгодоприобретателя. Таким образом, правовой эффект аналогичен. Однако если во французском праве учитывается основание выбытия из владения завещателя завещанной вещи (отчуждение, зависящее от воли завещателя, или гибель (утрата), произошедшая независимо от воли лица) и от этого зависит правовая квалификация в качестве отмены завещания либо утраты силы, в российском праве таким различиям не придается юридического значения: во всех случаях завещание не может быть исполнено. -------------------------------- <9> Только норма п. 2 ст. 1129 ГК РФ указывает в качестве правового последствия утрату силы завещанием, совершенным в чрезвычайных обстоятельствах, если завещатель не воспользуется возможностью совершить завещание в иной форме.
Что касается неспособности получать по безвозмездной сделке в смысле французского законодательства, то российское право подобной специальной нормы не содержит (ст. 575 ГК РФ устанавливает лишь запрет на дарение для определенных субъектов, однако в наследственном праве аналогичная норма отсутствует). Тем не менее представляется необходимым различать две ситуации, которые, по существу, объединены в одной норме ст. 1043 ФГК: 1) когда утрата силы наступает как автоматическое последствие в силу самого факта наличия причин, указанных в законе (условно данные ситуации, обусловленные существованием отношений особого рода, можно обозначить как отношения зависимости); 2) когда утрата силы наступает лишь в том случае, когда не выполнены определенные условия, то есть возможность получения по завещанию в силу закона ограничена дополнительными условиями, и эти условия не соблюдаются (отсутствует разрешение семейного совета на принятие несовершеннолетним наследником обремененного обязательствами наследства). В первой ситуации по российскому праву завещание может быть оспорено в общем порядке по основаниям, установленным ст. 1131 ГК РФ и нормами главы 9 ГК РФ о недействительности сделок, поскольку имеются основания усомниться в действительности волеизъявления. Таким образом, если во французском праве наличие прямого нормативного запрета автоматически устраняет действие такого завещания, то в российском праве завещание действительно до тех пор, пока в судебном порядке не будет доказано обратное. Представляется, что несовершенством страдают обе конструкции. Французская норма излишне категорична, направлена на искоренение возможных злоупотреблений, но не позволяет учесть конкретных обстоятельств дела, которые далеко не всегда связаны с недобросовестностью субъекта, в пользу которого составлено завещание (вполне возможно представить себе ситуацию, когда больной, не имея других близких ему людей, составляет завещание в пользу врача просто потому, что этот человек пытается спасти его жизнь; к тому же он вполне может оказаться другом, который делает все возможное для спасения его жизни). Подход российского законодательства, напротив, чрезвычайно осложняет оспаривание такого завещания, возлагая на заинтересованное лицо обязанность доказывания дефекта в волеизъявлении, что всегда затруднительно, поскольку связано с исследованием субъективной стороны (установлением причин и мотивов, побудивших к составлению завещания, оценкой взаимоотношений между субъектами и т. п.). Особая сложность заключается в том, что субъекта, составившего завещание, к этому моменту уже не существует. Наиболее приемлемым для данной ситуации было бы установление опровержимой презумпции недействительности такого завещания, что перенесло бы бремя доказывания его действительности на лицо, в пользу которого оно составлено. За основу подобной нормы вполне могут быть взяты критерии, из которых исходит ст. 575 ГК РФ (интересы государственной службы, особый социальный статус завещателя и его нуждаемость в повышенной защите). В связи с этим целесообразным представляется дополнить ст. 1131 ГК РФ пунктом 6 следующего содержания: "Недействительными являются завещания, составленные в пользу: 1) работников лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан; 2) государственных служащих и служащих органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей; 3) лиц, между которыми существуют отношения власти и подчинения. Такое завещание может быть признано судом действительным, если есть основания предполагать, что завещание могло быть составлено в пользу данного лица и при отсутствии указанных обстоятельств". Подобная норма позволила бы создать своего рода баланс интересов наследников по закону и наследников по завещанию. С одной стороны, она лучше обеспечивает защиту интересов наследников по закону, поскольку при действующем законодательстве пытаться оспорить такое завещание при отсутствии других пороков можно лишь со ссылками на ст. 178, 179 ГК РФ, при этом само наличие отношений зависимости ни одному из признаков, указанных в этих статьях, не отвечает. С другой стороны, суду было бы предоставлено право оценить всю фактическую ситуацию и наделить силой такое завещание, исходя из обстоятельств конкретного дела. Наследственное право, наряду с семейным, образует как раз ту область правового регулирования, где, с одной стороны, неизбежен публично-правовой элемент (в частности, требуется повышенный уровень защиты граждан, которые особо в ней нуждаются (дети, нетрудоспособные и т. п.)). С другой стороны, внутри этого пространства требуется значительная доля "гибкости", которая обеспечила бы реальность защиты конкретного лица применительно к определенной фактической ситуации, позволила бы учесть индивидуальные особенности положения субъекта (не только правового, но и социального, имущественного, его взаимоотношения с другими субъектами). В праве такой подход достигается посредством актов индивидуального регулирования. Поскольку установить волю единственного участника сделки (завещания) и исследовать весь процесс волеобразования в данном случае крайне затруднительно (в силу отсутствия субъекта), в качестве такого акта может быть только решение суда как субъекта, наделенного судебной властью, в содержание которой входят и дискреционные полномочия, позволяющие учесть специфику конкретного дела. Во второй ситуации, когда утрата силы выступает в качестве последствия невыполнения установленных законом условий, логика российского и французского законодателя совпадают: при необходимости защиты интересов более слабого субъекта (несовершеннолетнего, недееспособного) вводятся дополнительные меры контроля со стороны соответствующего компетентного органа. Так, исходя из положений п. 2 ст. 37 ГК РФ о необходимости получения опекуном и попечителем предварительного разрешения органа опеки и попечительства на совершение сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного, для принятия наследства, обремененного завещательным отказом, а также наследства, пассив которого превышает актив, необходимо такое разрешение, поскольку данная сделка связана с возложением на подопечного дополнительных имущественных обязанностей и может быть не направлена к выгоде последнего. Соответственно, при отсутствии такого разрешения принятие наследства невозможно, следовательно, завещание, будучи неоспоренным и действительным, оказывается неисполнимым, что, по сути, тождественно ситуации, в которой по французскому закону завещание утрачивает силу. Итак, следует констатировать, что: 1) во французском законодательстве выделяются ситуации, в которых завещательные распоряжения признаются утратившими силу; в российском законодательстве специальных норм, посвященных данному вопросу, не предусмотрено; 2) в доктрине французского гражданского права обстоятельно разработана концепция утраты силы юридическими актами; российская цивилистика аналогичного рода исследованиями не располагает; 3) несмотря на отмеченные различия, с точки зрения правового результата отношение и французского, и российского законодателя к рассмотренным ситуациям большей частью совпадает, однако для его достижения используются различные правовые средства; 4) и то и другое решение (как во Франции, так и в России) представляются имеющими недостатки, что требует совершенствования законодательства.
Название документа