Содержание вопросов присяжным заседателям

Н.П. ВЕДИЩЕВ

Ведищев Николай Павлович, Московская коллегия адвокатов "Сословие" Адвокатской палаты г. Москвы.

Автор представленной статьи - адвокат Н.П. Ведищев на большом количестве примеров из судебной практики Верховного Суда РФ рассматривает основания постановки и содержание вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Этот этап, по его мнению, является ключевым при рассмотрении уголовных дел в суде с участием присяжных заседателей и представляет значительную трудность для профессиональных участников процесса, о чем свидетельствует большое количество случаев отмены приговоров, постановленных с участием присяжных заседателей, по причине неправильно поставленных вопросов.

Ключевые слова: основной вопрос, частный вопрос, менее тяжкое преступление, коллегия присяжных заседателей.

Content of questions to jurymen

N.P. Vedishchev

The author of presented article - lawyer of the Moscow Bar Association "Soslovie" N.P. Vedishchev on a great deal of examples produced from the Russian Federation Supreme Court's judiciary practice considers bases of questions to be under consideration before jurymen. This stage, by his opinion, has many difficulties for professional participants of proceedings. Confirmation of that are a great number of sentences produced with jurymen participation have annuled because of wrongly putting questions.

Key words: the main question, particular question, crime of minor gravity, Board of jurymen.

В соответствии с частью 1 ст. 339 УПК РФ по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса:

1) доказано ли, что деяние имело место;

2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый;

3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

В суде с участием присяжных заседателей адвокат прежде всего должен определить свою позицию по решаемым присяжными заседателями вышеуказанным основным вопросам, поскольку последние ставятся по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, а также по вопросу о том, заслуживает ли он снисхождения (ч. 4 ст. 339 УПК РФ).

Согласно статье 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом. Из этого следует, что лицо не может обвиняться в совершении деяния, не являющегося преступлением. Соответственно, часть 1 ст. 339 УПК РФ предполагает, что основные вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся только по уголовно наказуемым деяниям, в совершении которых обвиняется подсудимый <1>.

<1> Определение Конституционного Суда РФ от 13.10.2009 N 1181-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Геворкяна Руслана Тиграновича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 339 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

Высказывая свои замечания по содержанию и формулировке вопросов и внося предложения о постановке новых вопросов, адвокат должен четко понимать, что перед присяжными не должны ставиться вопросы о вероятности доказанности и виновности подсудимого в совершении преступления. Это положение корреспондирует с пунктом 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ, согласно которому выводы присяжных заседателей не могут основываться на предположениях. Например, недопустимо, когда при постановке основного вопроса кроме описания деяния в вопрос включаются иные обстоятельства совершенного преступления.

Так, по одному из уголовных дел перед коллегией присяжных заседателей был поставлен основной вопрос относительно доказанности деяния, в котором наряду с описанием самого деяния были приведены несколько мотивов действий С. - отомстить судье Г. за деятельность, связанную с осуществлением правосудия, и добиться отстранения судьи от рассмотрения дела. Кроме того, в этом вопросе также было указано, что С. заранее знала, что распространяемые ею сведения являются ложными, порочащими Г. как судью. Такую постановку основного вопроса о том, доказано ли, что деяние имело место, нельзя признать правильной, поскольку содержание вопроса, включающее в себя кроме описания деяния и иные приведенные выше обстоятельства, которые влияют на степень виновности, не позволяет дать на него ответ в виде "да" или "нет" <2>.

<2> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.07.2005, дело N 49-О05-30сп // СПС "КонсультантПлюс".

При постановке основных вопросов перед присяжными заседателями также не должно быть никакого влияния председательствующего на содержание вопросов и ответов на них <3>. Однако на практике председательствующий иногда непроизвольно, а иногда и умышленно влияет на содержание поставленных вопросов и ответов на них.

<3> Подробнее см.: Брижак З.И. Личностные детерминанты формирования внутреннего убеждения присяжных заседателей: Дис. ... канд. психол. наук. Ростов н/Д, 2005. С. 31; Развейкина Н.А. Вопросный лист как средство неправомерного воздействия на присяжных заседателей // Российский судья. 2007. N 10.

Так, формулируя первый вопрос о причинении П. смерти, суд упомянул о поджоге дома, который не относился к составу преступления, предусмотренному статьей 105 УК РФ. Кроме того, само событие поджога было описано в десятом вопросе. В связи с тем, что в первом вопросе речь шла о совершении двух деяний, коллегия присяжных вынуждена была дать на него два ответа. Присяжными заседателями признано доказанным обнаружение трупа с множеством повреждений, а также факт поджога. На десятый же вопрос о доказанности совершения поджога П. присяжные заседатели ответили отрицательно. Имелись противоречия в ответах и на другие вопросы. Так, на вопрос, заслуживает ли П. снисхождения за поджог домовладения потерпевшего, присяжные заседатели ответили: "Да, заслуживает", т.е. признали его виновным в поджоге, хотя по содержанию ответов на предыдущие вопросы он в поджоге виновным не признан. Вопреки требованиям статьи 345 УПК РФ председательствующий не указал коллегии присяжных на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист <4>.

<4> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14.07.2004, дело N 16-о04-36сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 2. С. 19, 20.

Используя данную норму закона, адвокат должен исходить из того, что три основных вопроса ставятся именно по каждому деянию, а не по каждому составу преступления. При идеальной совокупности преступлений, когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ, перед присяжными заседателями ставится один вопрос, поскольку они в соответствии с полномочиями, определенными статьей 334 УПК РФ, устанавливают лишь фактическую сторону деяния, юридическая оценка которого дается судьей в приговоре. Иногда на практике данный вопрос вызывает определенную сложность. Так, Судебная коллегия, отменяя приговор и направляя дело на новое рассмотрение, указала, что квалифицированное разбойное нападение, в ходе которого совершается убийство, - одно деяние, содержащее признаки состава двух преступлений, а согласно положениям части 1 ст. 339 УПК РФ три основных вопроса ставятся по каждому деянию, а не по каждому составу преступления <5>.

<5> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 08.08.2007, дело N 67-о07-22сп // СПС "КонсультантПлюс".

Очень интересно в этом плане другое дело, а также позиция адвоката по данному делу. Адвокат Б. в кассационной жалобе посчитал приговор незаконным, несправедливым и просил его отменить, но не привел никаких доводов в обоснование своей просьбы. Безусловно, такая позиция адвоката не способствует установлению истины по делу. В то же время, отменяя приговор, Судебная коллегия нашла его подлежащим отмене по следующим основаниям.

Вопреки требованиям закона о необходимости постановки одного вопроса о доказанности события преступления при идеальной совокупности суд поставил перед присяжными заседателями два вопроса (N 1 и N 5), один из которых - о доказанности разбоя, а другой - о доказанности убийства. Вопрос N 1 был сформулирован следующим образом: "Доказано ли, что 19 мая 2007 г. за селом Александровским Ставропольского края С.М. ударили ладонью руки в область шеи, а затем рывком с поворотом его головы в сторону причинили вывих шейного отдела позвоночника с травмой спинного мозга, перелом хрящей гортани, а В. так же сильно ударили кулаком в горло, чем причинили перелом хрящей гортани, после чего забрали у них 46500 рублей?" На этот вопрос коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ, заключив, что событие, описанное в нем, не доказано.

Вопрос N 5 был сформулирован судом так: "Доказано ли, что 19 мая 2007 г. С.М. и В. за селом Александровским Ставропольского края были лишены жизни с изъятием у них 46500 рублей?" Коллегия присяжных заседателей ответила "Да, доказано", заключив, что данные события имели место.

Такой результат голосования по вопросам N 1 и N 5, когда присяжные заседатели признали недоказанным факт причинения телесных повреждений В. и С.М. (повлекших смерть потерпевших) за селом Александровским и недоказанность изъятия у погибших 46500 рублей, в то же время признали доказанность того, что В. и С.М. были лишены жизни за селом Александровским с изъятием у них 46500 рублей, стал возможным ввиду неправильной формулировки основного вопроса, когда единое событие преступления было искусственно разделено судом на две части с необоснованным отделением способа совершения преступления (нанесение ударов, поворот головы и т.д.), от последствий преступления (наступление смерти потерпевших).

Непризнание присяжными заседателями доказанным события преступления, описание которого включает в себя изъятие 46500 рублей и причинение телесных повреждений убитым в одном случае, но признание доказанным события преступления, описание которого включает в себя изъятие тех же 46500 рублей и причинение смерти двум лицам, означает противоречивость вердикта.

В связи с этим председательствующий судья согласно статьям 344 и 345 УПК РФ должен был, ознакомившись с вопросным листом, признать вердикт противоречивым и указать коллегии присяжных заседателей на его противоречивость, при необходимости внести уточнения в поставленные вопросы либо дополнить вопросный лист новыми, затем вернуть присяжных заседателей в совещательную комнату, чего сделано не было <6>.

<6> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10.07.2008, дело N 19-О08-24СПМВ // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу, оставляя приговор по делу об убийстве и разбое, рассмотренному с участием присяжных заседателей, без изменения, Судебная коллегия указала: "Доводы в жалобе адвоката о том, что в первом вопросе объединены вопросы о доказанности фактов убийства и разбоя, являются несостоятельными. Вопросный лист сформулирован председательствующим в соответствии со статьей 339 УПК РФ - в частности, по каждому из деяний поставлен вопрос о том, доказано ли, что деяние имело место. Учитывая, что в данном случае разбой и убийство образуют идеальную совокупность преступлений, судьей правильно поставлен один вопрос о совершении деяния, квалифицируемого по двум статьям Особенной части Уголовного кодекса РФ" <7>.

<7> Определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.11.2006, дело N 56-о06-46сп; от 23.06.2009, дело N 59-о09-20сп // СПС "КонсультантПлюс".

Аналогично должен решаться вопрос и по другим составам преступления. Так, по одному из дел, по мнению защиты, в вопросе N 1 было указано обвинение по взятке и превышению должностных полномочий, и положительный ответ на него предопределял автоматически положительный ответ на вопрос N 2. Однако Судебная коллегия указала, что вопреки доводам в жалобах осужденного Д., адвоката Б. председательствующий правильно в вопросе N 1 указал обстоятельства обвинения, служившие основанием для квалификации действий, как взятки и как превышение должностных полномочий, поскольку эти обстоятельства являлись едиными действиями Д., направленными на получение взятки. Действия председательствующего соответствовали требованиям части 1 ст. 339 УПК РФ, согласно которой вопрос ставится по деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый. Отдельных вопросов по получению взятки и по превышению должностных полномочий в данном случае не требовалось. Это председательствующий также разъяснил сторонам при формулировании вопросов и обсуждении замечаний. Адвокат Б. снял свое предложение о формулировании отдельных вопросов.

Судебная коллегия также указала: она не может согласиться с доводами в жалобе осужденного Д. о том, что положительный ответ присяжных заседателей на вопрос N 1 предопределял автоматически положительный ответ на вопрос N 2. Из вердикта следует, что вопрос N 1 являлся основным вопросом о доказанности события преступления, а вопрос N 2 - основным о доказанности совершения этого деяния осужденным Д., что соответствует требованиям части 1 ст. 339 УПК РФ. Присяжные заседатели могли дать на любой из указанных основных вопросов утвердительный или отрицательный ответ либо исключить какие-то обстоятельства при ответе на любой из данных вопросов. Это им разъяснил председательствующий в напутственном слове <8>.

<8> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18.01.2010, дело N 5-о09-272сп // СПС "КонсультантПлюс".

Постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого в незаконном хранении, ношении и передаче огнестрельного оружия и боеприпасов, являющегося соединением вопросов, указанных в части 1 ст. 339 УПК РФ, также не противоречит требованиям закона <9>. Адвокат при постановке вопроса должен учитывать и то обстоятельство, что считается ошибкой, которая влечет за собой отмену приговора, и когда смешиваются основные вопросы по всем деяниям.

<9> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24.11.2006, дело N 9-о06-93сп // СПС "КонсультантПлюс".

Так, подсудимые обвинялись в совершении в разное время различных преступлений: С. - в двух преступлениях, П., В., З. и У. - в трех, а Ш. - в четырех преступлениях. В судебном заседании при обсуждении проекта вопросного листа стороны в соответствии с частью 2 ст. 338 УПК РФ высказали свои замечания, указав, что подсудимые обвиняются в совершении в различное время нескольких преступлений, предусмотренных разными статьями УК РФ, и просили в соответствии с частью 1 ст. 339 УПК РФ поставить в вопросном листе по каждому деянию три основных вопроса. Однако председательствующий судья в нарушение этой нормы Кодекса объединил два первых основных вопроса по всем деяниям - незаконному прослушиванию телефонных переговоров, злоупотреблению должностными полномочиями, получению взятки - в один вопрос, а в отношении Ш. в один вопрос вошло и обвинение в должностном подлоге. Такие нарушения уголовно-процессуального закона повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответы на них <10>.

<10> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24.04.2008, дело N 5-о08-74сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 4.

Является ошибкой, которая влечет отмену приговора, и объединение в один вопрос двух основных первых вопросов, предусмотренных частью 1 ст. 339 УПК РФ. По одному из дел председательствующий объединил в один вопрос два основных первых вопроса о доказанности, что деяние имело место, и что деяние совершил подсудимый. Государственный обвинитель высказал свои замечания по первому вопросу, предложив разделить его на два, а именно: доказано ли, что имело место событие преступления, изложенное в вопросе N 1, и доказано ли, что действия, направленные на умышленное причинение смерти О., Б., Г., совершил Ш. Однако при формулировании окончательного вопросного листа вопреки требованиям части 1 ст. 339 УПК РФ председательствующий поставил перед коллегией присяжных заседателей в одном вопросе два основных вопроса - о доказанности, что деяние имело место, и что деяние совершил подсудимый. В такой ситуации при отрицательном ответе на объединенные в один вопрос два первых основных вопроса фактически признается недоказанным событие преступления, что препятствует направлению уголовного дела руководителю следственного органа для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, как того требует часть 3 ст. 306 УПК РФ.

Как обоснованно указывалось в кассационном представлении прокурора, сторонами не оспаривался факт события, имевшего место 26 октября 2001 г., и при ответе на два вопроса вместо предложенного судьей одного могло быть получено два различных ответа, предусмотренных статьей 343 УПК РФ. Таким образом, допущенные судом нарушения требований статьи 339 УПК РФ при рассмотрении настоящего дела повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них, что в соответствии с частью 2 ст. 385 УПК РФ является основанием отмены оправдательного приговора <11>.

<11> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 09.12.2008, дело N 19-о08-62сп // СПС "КонсультантПлюс".

Адвокат должен ставить основные вопросы в строгой последовательности, как указано в части 1 ст. 339 УПК РФ, в противном случае приговор подлежит отмене. Однако на практике это требование закона не всегда соблюдается.

В частности, по одному из уголовных дел первый вопрос был составлен следующим образом: "Доказано ли, что офицер Управления военных сообщений на Красноярской железной дороге подполковник С. за оказание им помощи в/ч 01662 в заключении государственного контракта о среднем ремонте подъездного железнодорожного пути на ст. Сулемка Красноярской железной дороги, что входило в его служебные полномочия как исполнявшего обязанности начальника указанного Управления, потребовал от командования этой воинской части заплатить ему денежное вознаграждение и 17 декабря 2003 года он лично получил в качестве такого вознаграждения 300000 рублей?" Второй вопрос касался доказанности получения С. взятки с ее вымогательством и третий вопрос - его вины в содеянном. Аналогичным образом были сформулированы вопросы по второму деянию, в совершении которого обвинялся С.

Таким образом, в нарушение требований вышеуказанной нормы уголовно-процессуального закона вопрос о доказанности того, что это деяние имело место, поставлен не был, в связи с чем присяжные заседатели были лишены возможности высказать свое мнение о том, имели ли место преступные деяния, в совершении которых обвинялся С. Вышеназванные нарушения уголовно-процессуального закона являются основанием для отмены приговора, поскольку повлияли на его законность и обоснованность <12>.

<12> Судебные решения и определения, вынесенные Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации в июне 2005 г. (редакционный материал) // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 11.

От постановки основных вопросов в строгой последовательности, как они указаны в части 1 ст. 339 УПК РФ, зависит и правильность юридической квалификации оправдания подсудимого. Если в своем вердикте коллегия присяжных заседателей дает отрицательный ответ по первому основному вопросу, то основанием оправдания подсудимого является неустановление события преступления. Если же в вердикте коллегия присяжных заседателей дает отрицательный ответ по второму основному вопросу, то основанием оправдания подсудимого является отсутствие в деянии состава преступления.

Из вердикта по одному уголовному делу следовало, что в отношении каждого из подсудимых вопросы были сформулированы в соответствии с частью 2 ст. 339 УПК РФ, определяющей возможность постановки в вопросном листе одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части 1 этой статьи. На такие соединенные вопросы N 1 и N 3 в отношении соответственно подсудимых З. и К. присяжные заседатели дали отрицательные ответы, признав каждого из них невиновным. Поскольку присяжные в данном случае одновременно отвечали на все три вопроса, указанные в части 1 ст. 339 УПК, где первым в порядке очередности стоит вопрос о доказанности деяния, то основанием оправдания подсудимых является неустановление события преступления, т.е. пункты 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ. Из приговора суда следует, что при оправдании З. и К. суд сослался лишь на пункт 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, а юридическую квалификацию оправдания не указал. В связи с изложенным Судебная коллегия приговор изменила и указала считать оправданными З. и К., поскольку событие преступления не установлено, на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей <13>.

<13> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.02.2010, дело N 5-о10-23сп // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу в отношении каждого из подсудимых вопросы также были сформулированы в соответствии с частью 2 ст. 339 УПК РФ, определяющей возможность постановки в вопросном листе одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части 1 этой статьи.

На такие соединенные вопросы N 1, N 3, N 5, N 7 в отношении соответственно подсудимых В., О., С., Р. присяжные заседатели дали отрицательные ответы, каждого из них признали невиновным. Поскольку присяжные одновременно отвечали на все три вопроса, указанные в части 1 ст. 339 УПК РФ, где первым в порядке очередности стоит вопрос о доказанности деяния, то основанием оправдания каждого из подсудимых является неустановление события преступления, а не отсутствие в деянии состава преступления, как это ошибочно указал суд <14>.

<14> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.01.2010, дело N 5-о09-357сп // СПС "КонсультантПлюс".

Выше уже было отмечено, что в соответствии со статьями 338, 339 УПК РФ судья с учетом результатов судебного следствия, прений сторон формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями. По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса в понятных присяжным заседателям формулировках. Эти требования закона не всегда соблюдается.

Так, по делу в отношении К., Ф. и С. последний обвинялся в покушении на причинение смерти двум лицам группой лиц по предварительному сговору общеопасным способом. Присяжные заседатели признали недоказанной вину С. Вместе с тем на вопрос N 9, поставленный с учетом указанных подсудимым С. обстоятельств, "доказано ли, что С., зная о неприятностях, доставленных М. его другу К., и сочувствуя последнему, решил М. попугать, для чего 29 декабря 2001 г. произвел не менее 20 выстрелов на опережение автомашины ВАЗ-21093 номер Т 566 АТ, которой управлял М. Однако в это время М. нажал на газ и увеличил скорость движения, а водитель автомашины "Ауди-100" притормозил, в результате чего М. и А. были причинены телесные повреждения, указанные в вопросе первом?" присяжные заседатели дали положительный ответ. Однако вопрос о виновности С. в совершении данного деяния председательствующим поставлен не был, что противоречит требованиям пункта 3 ч. 1 ст. 339 УПК РФ. Оправдательный приговор в отношении С. был отменен, дело направлено на новое рассмотрение <15>.

<15> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам, рассмотренным судами с участием присяжных заседателей в 2003 году // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу Б. обвинялся в том, что, придя в квартиру, где находились Б-в, М. и Х., из личной неприязни решил убить их. С этой целью Б. кухонным ножом нанес им удары в область шеи, груди. От полученных повреждений Б-в, М. и Х. скончались на месте происшествия.

Обстоятельства, при которых было совершено убийство М. и Х., не нашли отражения в вопросном листе, хотя имели существенное значение для принятия присяжными заседателями решения по делу <16>.

<16> Там же.

Недопустимой является и такая конструкция вопроса, когда основной вопрос носит бланкетную форму, т.е. отсылает к другому вопросу.

По одному из уголовных дел в вопросном листе, представленном на обсуждение присяжным заседателям и провозглашенном судьей, в деянии, имеющем отношение к Н., вопрос N 14 был поставлен таким образом: "Виновен ли Ш. в совершении действий, указанных в 6-м вопросе?", хотя вопрос N 6 был поставлен в отношении действий Ш., направленных против М.

Далее вопросы были поставлены следующим образом.

Вопрос N 30: "Виновен ли Р. в совершении действий, указанных в 28-м вопросе?", а вопрос N 28 - "Заслуживает ли Ш. снисхождения?"

Вопрос N 33: "Виновен ли И. в совершении действий, указанных в 31-м вопросе?", а вопрос N 31 - "Заслуживает ли Р. снисхождения?"

Вопрос N 36: "Виновен ли Р. в совершении действий, указанных в 34-м вопросе?", а вопрос N 34 - "Заслуживает ли И. снисхождения?"

Следовательно, в вопросном листе присяжными заседателями не были даны ответы на один из трех основных вопросов - третий: "Виновен ли подсудимый в совершении этого деяния?": Ш. в деянии по завладению квартирой Н., похищении его и незаконном лишении его свободы; Р. в лишении жизни Н.; И. в лишении жизни Н.; Р. в укрывательстве трупа Н. Таким образом, судом были нарушены требования уголовно-процессуального закона - статей 338, 339 УПК РФ, а это в силу пункта 2 ч. 1 и части 2 ст. 379 УПК РФ является основанием отмены приговора <17>.

<17> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31.01.2007, дело N 35-о06-76сп // СПС "КонсультантПлюс".

В то же время не является нарушением закона и не влечет за собой отмену приговора случай, когда перед присяжными заседателями ставится один основной вопрос по одинаковым эпизодам преступления. Так, отказывая государственному обвинителю в удовлетворении кассационного представления, Судебная коллегия указала: доводы представления о том, что председательствующий, несмотря на ходатайство государственного обвинителя о постановке перед присяжными заседателями вопросов отдельно по всем четырем эпизодам предъявленного С. обвинения, нельзя признать состоятельными.

Органами предварительного следствия С. было предъявлено обвинение в вынесении четырех заведомо неправосудных судебных актов, т.е. в совершении одного преступления, предусмотренного частью 1 ст. 305 УК РФ. Поэтому председательствующим в вопросном листе перед присяжными заседателями первым был поставлен вопрос: "Доказано ли, что судья Арбитражного суда Республики Калмыкия С., осуществляя правосудие, в г. Элисте Республики Калмыкия вынесла заведомо для нее не соответствующие закону следующие судебные акты..." Далее содержалось четыре подпункта - "а", "б", "в", "г", соответствующих каждому из предъявленных судье четырех эпизодов обвинения. Такая постановка вопросов не противоречит и части 2 ст. 339 УПК РФ, поскольку в вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части 1 данной статьи. Поэтому утверждение в представлении о том, что предложенная судом формулировка первого вопроса лишила присяжных заседателей возможности высказать свою позицию по каждому эпизоду предъявленного С. обвинения, также следует признать неубедительным <18>.

<18> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.12.2006, дело N 42-о06-18сп // СПС "КонсультантПлюс".

Высказывая замечания по содержанию и формулировке вопросов, адвокат должен учитывать, что особенно сложно формулировать вопросы опросного листа по многоэпизодным делам; о преступлениях, совершенных группой лиц; по многочисленным эпизодам групповой преступной деятельности и т.д. Сложность заключается прежде всего в том, что необходимо четко разграничить роль подзащитного и роли его соучастников при наличии большого количества обвинительных, оправдательных, прямых, косвенных, первоначальных и производных доказательств. Не менее трудно эту систему объяснить доступным обывателю языком в вопросном листе.

Требуя от присяжных заседателей предельно кратких однозначных ответов на вопросы, УПК РФ вместе с тем предоставляет участникам процесса относительно широкий простор для фразеологических детализаций и вариаций, призванных обеспечить правильное и единообразное понимание присяжными существа содержащихся в опросном листе вопросов, на которые им предстоит ответить.

С этой точки зрения все возможные ситуации могут быть поделены на несколько групп <19>. Первую образуют случаи, когда председательствующий в судебном заседании, формулируя вопросы опросного листа, ничего не привнося из фактических материалов дела, лишь подвергает дроблению на составные части главный вопрос, стоящий перед присяжными, - о виновности в совершении инкриминируемого преступления. Такое дробление главного вопроса представляется законным, правильным и целесообразным. Типичные совершаемые при этом ошибки заключаются в том, что детализация вопросов относительно фактических обстоятельств совершенного преступления и виновности подсудимого оказывается чрезмерной, не вызываемой необходимостью, а сами вопросы - не привязанными к юридическим признакам состава данного преступления.

<19> Более подробно см.: Безлепкин Б.Т. Настольная книга судьи по уголовному процессу. 2-е изд. М.: Проспект, 2008.

Так, по делу в отношении Кущенко И., обвинявшегося в умышленном убийстве Кущенко Н. путем нанесения ему ударов руками и ногами, председательствующий при формулировании основного второго вопроса о доказанности совершения этого деяния Кущенко И. разбил его на подвопросы о том, доказано ли, что Кущенко И.:

- нанес Кущенко Н. удары руками по лицу и телу;

- нанес Кущенко Н. удары руками по лицу и телу, от чего последний упал на пол;

- нанес Кущенко Н. удары ногами в грудную клетку и голову, причинившие указанную в вопросе N 1 сочетанную травму головы и груди, от чего потерпевший скончался на месте?

То есть, разграничивая в подвопросах действия Кущенко И. конкретно по нанесению ударов руками, затем ногами и формулируя подвопрос, причинена ли смерть в результате травмы именно от ударов ногами, председательствующий не учел того, что в соответствии с предъявленным обвинением указанные действия Кущенко И. являлись, по мнению следствия, едиными, были направлены на лишение жизни Кущенко Н. и все они в совокупности причинили травму, повлекшую смерть потерпевшего. В частности, как видно из предъявленного обвинения, Кущенко И. удары руками наносил, чтобы лишить жизни потерпевшего. В обвинении не разграничивалось, руками или ногами причинена травма, повлекшая смерть потерпевшего.

Таким образом, с учетом предъявленного обвинения председательствующему следовало поставить перед присяжными заседателями единый второй вопрос, а не разбивать его на три подвопроса, ответы на которые могли влечь за собой самостоятельную юридическую оценку, что выходило за пределы судебного разбирательства, поскольку действия Кущенко И. органами предварительного следствия квалифицированы одной статьей.

Аналогичные ошибки допущены председательствующим и при постановке основного второго вопроса в отношении Кущенко С., обвинявшегося в совершении убийства потерпевшего в группе с Кущенко И. Присяжные заседатели в отношении Кущенко И. утвердительно ответили на первый и второй подвопросы и отрицательно - на третий подвопрос; на все подвопросы, касающиеся Кущенко С., они дали отрицательные ответы. Председательствующий сделал вывод, что в действиях Кущенко И. по нанесению ударов руками Кущенко Н. содержатся признаки преступления, предусмотренного статьей 116 УК РФ (побои), хотя в вердикте не отмечено, какой вред был причинен потерпевшему от ударов руками и перед присяжными заседателями вопрос об этом не ставился. Далее председательствующий указал, что в связи с отсутствием в материалах дела жалобы потерпевшего оснований для квалификации действий Кущенко И. по статье 116 УК РФ не имеется, и постановил оправдательный приговор за недоказанностью участия в совершении преступления, предусмотренного пунктом "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ. По тем же основаниям был постановлен оправдательный приговор в отношении Кущенко С. <20>.

<20> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 5. С. 21.

В другом случае председательствующий старается включить в опросный лист в виде вопроса все или почти все фактические данные, образующие фабулу обвинения, определяющие контуры описательной части будущего судебного приговора. В подобных случаях в вопросный лист включаются даже не вопросы, а суждения, в которых вопросительные знаки в конце формулировок излишни. Так, Судебная коллегия, отменяя приговор и направляя дело на новое судебное рассмотрение, указала следующее.

Согласно предъявленному обвинению Ч. из ружья "Сайга-20", снаряженного дробовым зарядом, произвел три выстрела в стоящую у дороги группу людей. В результате стрельбы Д. причинены ссадины, не повлекшие вред здоровью, а М. - смертельное ранение в голову. В судебном заседании подсудимый Ч. пояснил, что он один выстрел произвел вверх, а два - в опору линии электропередачи. Адвокат, исходя из данной позиции подсудимого, в прениях говорил о попадании дробины в Д. и в голову М. в результате рикошета от опоры. При обсуждении сформулированных председательствующим вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, адвокат предложил поставить альтернативный вопрос о наличии обстоятельства, исключающего ответственность подсудимого за содеянное или влекущего за собой его ответственность за менее тяжкое преступление, в следующей редакции: "Ч. вышел с ружьем, предупредил, чтобы все расходились, после чего произвел один выстрел в воздух и два выстрела в опору". Однако председательствующий вопреки позиции защиты изменил вопрос по существу и значительно его расширил, указав в девятом вопросе: "...произведя два других выстрела, Ч. направил ружье в сторону опоры линии электропередачи у дороги, недалеко от которой стояла группа вышеназванных лиц, среди них были Д. и М.?" и тем самым ухудшил положение обвиняемого.

Подобный подход к составлению опросного листа таит в себе опасность: стоит присяжным заседателям усомниться в какой-то, пусть не колеблющей основ обвинения, детали обширнейшей формулы вопроса, может последовать оправдательный вердикт со всеми вытекающими отсюда перекосами, что и произошло по вышеуказанному делу.

Как видно из вопросного листа, ответ на вопрос N 9 следовало давать лишь при условии утвердительного ответа на вопрос N 7 о причастности Ч. к производству выстрелов. Присяжные заседатели, отвечая на вопрос N 7, признали недоказанным, что Ч. произвел три выстрела. В результате таких ответов на вопросы N 7 и N 9 вердикт оказался неясным и противоречивым, что препятствовало постановлению законного приговора <21>.

<21> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 03.08.2004, дело N 51-о04-61сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 3. С. 29, 30.

Третий вариант - когда председательствующий в пространный вопрос опросного листа позволяет себе включить какое-то новое, казалось бы, малосущественное обстоятельство, которого, однако, не было в обвинительном заключении, или же иначе интерпретировать его. Очень важный момент для адвоката. Вопрос тактики и (или) стратегии защиты. Высказать свои соображения по этому поводу сразу, воспользовавшись частью 2 ст. 338 УПК РФ, или промолчать в надежде, что указанные нарушения можно использовать в дальнейшем.

Дело в том, что даже если это постороннее по отношению к содержанию обвинительного заключения обстоятельство действительно несущественно с точки зрения главного вопроса - о виновности подсудимого, его включение способно сбить с толку присяжных и вызвать непредсказуемые последствия. В сфере обсуждения коллегии присяжных оказывается такое фактическое обстоятельство, которое не исследовалось ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании, и принцип, согласно которому в совещательной комнате присяжных обсуждается только обвинение, по которому подсудимый предан суду, оказывается нарушенным.

Так, согласно обвинительному заключению по уголовному делу об убийстве К-го это преступление было совершено четырьмя лицами - П., Т., К. и Ж., которые, лишив умышленно жизни потерпевшего, перевезли его труп в багажнике автомобиля из деревни на реку Оку и бросили под лед.

Как видно из протокола судебного заседания, в прениях государственный обвинитель, исходя из показаний ряда свидетелей, пришел к выводу, что К. приехал в деревню Романцево к 22 - 22 час. 30 мин. Поэтому государственный обвинитель предложил уточнить время совершения преступления при формулировании вопросного листа. С учетом этого председательствующий в вопросном листе, а именно в основном вопросе N 1 о доказанности события преступления, время совершения преступления указал не то, которое значилось в обвинительном заключении, - "около 20 часов", а другое - "после 22 часов". Такое изменение обвинения о времени совершения преступления ухудшило положение подсудимых, поскольку нарушило их право на защиту. В частности, подсудимый К. вину в совершении убийства не признал, заявил о наличии у него алиби, пояснил, что около 20 час., т.е. в указанное в обвинительном заключении время совершения убийства он в деревне Романцево не находился, а приехал туда лишь в 22.15 - 22.20. Возражение адвоката в защиту К. о том, что изменение обвинения относительно времени совершения преступления ухудшает положение подсудимого, председательствующим в нарушение требований статьи 252 УПК РФ было отклонено. Таким образом, указанное в обвинительном заключении время убийства - около 20 часов и причастность к преступлению подсудимого К. оказались под сомнением из-за обнаружившегося в ходе судебного заседания несоответствия фактических обстоятельств дела. Эти несоответствия исчезали, если временем убийства считать не "около 20 часов", как это указывалось в обвинительном заключении, а "после 22 часов", и председательствующий по ходатайству государственного обвинителя в поставленный перед коллегией присяжных заседателей вопрос о доказанности события преступления, вопреки содержанию обвинительного заключения, включил формулировку "после 22 часов".

Данное обстоятельство не позволило Судебной коллегии оставить в силе обвинительный приговор, которым П., Т., К. и Ж. были осуждены по пункту "ж" ст. 105 УК РФ, и уголовное дело было возвращено на новое рассмотрение, потому что это частное обстоятельство сыграло роль известной натяжки, из-за которой была отвергнута версия защиты о том, что К. - всего лишь укрыватель преступления, но не убийца <22>.

<22> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16.09.2003, дело N 6-кпо03-28сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8. С. 20, 21.

В соответствии с частью 2 ст. 339 УПК РФ в вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части первой ст. 339 УПК РФ.

Указанная норма закона позволяет неоднозначно интерпретировать ее смысл, да и судебная практика рассмотрения дел с участием присяжных заседателей свидетельствует о том, что формулирование вопросного листа по правилам части 2 ст. 339 УПК РФ вызывает определенные трудности. Иногда постановка одного вопроса о виновности обвиняемого не только усложняет процесс составления такого вопроса председательствующим, но и дезориентирует присяжных заседателей относительно их компетенции по установлению фактических обстоятельств дела.

По поводу данного положения в научной литературе развернулась дискуссия, в ходе которой были высказаны различные точки зрения о целесообразности и нецелесообразности постановки одного вопроса <23>. Не вдаваясь в их подробный анализ, отметим, что Пленум Верховного Суда РФ в пункте 28 Постановления от 22 ноября 2005 г. N 23 говорит о необходимости постановки трех основных вопросов <24>. Однако Пленум выделяет только одну ситуацию, при которой перед присяжными заседателями ставится один вопрос, поскольку они в соответствии с полномочиями, определенными статьей 334 УПК РФ, устанавливают лишь фактическую сторону деяния, юридическая оценка которого дается судьей в приговоре. Это идеальная совокупность преступлений, когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступления, предусмотренные двумя или более статьями УК РФ.

<23> Более подробно см.: Суд присяжных в России. Громкие уголовные процессы 1864 - 1917 гг. / Сост. С.М. Казанцев. М., 1991. С. 352; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2. С. 457, 458; Шурыгин А.П. Рассмотрение дел с участием коллегии присяжных заседателей // Рассмотрение дел судом присяжных: Научно-практич. пособие / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юридическая литература, 1998. С. 264; Насонов С.А., Ярош С.М. Вердикт присяжных заседателей. М.: Р. Валент, 2003. С. 51, 52; Суд присяжных: Пособие для судей. М., 1994. С. 96; Немытина М.В. Российский суд присяжных: Учебно-методич. пособие. М.: БЕК, 1995. С. 78, 79; Маркова Т.Ю. Судьям необходимо следовать рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ // Российский судья. 2007. N 2.

<24> Бюллетень Верховного Суда РФ. N 1. 2006.

Так, по одному из уголовных дел Судебная коллегия указала, что органы предварительного следствия предъявили осужденным обвинение в совершении убийства С. группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем. В прениях государственный обвинитель в полном объеме поддержал обвинение. Защита возражала против обвинения и просила поставить вопрос по каждой статье УК РФ. В Определении Судебная коллегия указала, что согласно части 2 ст. 17 УК РФ "совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями настоящего Кодекса". Убийство в ходе разбойного нападения - это одно деяние, содержащее признаки преступлений, предусмотренных пунктами "ж", "з" ч. 2 ст. 105 и пунктом "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ (применительно к данному уголовному делу). Таким образом, в действиях осужденных усматривается идеальная совокупность преступлений. Законом предусмотрена постановка трех основных вопросов по каждому деянию, а не по каждому составу преступления, на чем настаивал адвокат <25>.

<25> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23.03.2005, дело N 50-о04-82сп // СПС "КонсультантПлюс".

С нашей точки зрения постановка одного вопроса является довольно спорным моментом, все-таки более правильным является постановка трех основных вопросов в вопросном листе: о доказанности события деяния, о доказанности совершения его подсудимым и о виновности подсудимого в совершении этого деяния. Формулируя вопросный лист по правилам части 2 ст. 339 УПК РФ, необходимо учитывать, что в случае оправдательного вердикта неясным остается вопрос об основаниях оправдания обвиняемого. Статья 348 УПК РФ обязывает судью постановить в таком случае оправдательный приговор. В статье 350 УПК РФ, регламентирующей виды решений, принимаемых председательствующим по уголовному делу, рассмотренному в суде с участием присяжных заседателей, указывается, что председательствующий обязан постановить оправдательный приговор в случаях, когда присяжные заседатели дали отрицательный ответ хотя бы на один из трех основных вопросов, указанных в части 1 ст. 339 УПК РФ. Таким образом, если председательствующий судья руководствуется при формулировании вопросного листа частью 1 ст. 339 УПК РФ, он может оправдать подсудимого:

- при отрицательном ответе на первый вопрос о доказанности деяния за неустановлением события преступления (п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ);

- при положительном ответе на первый вопрос и отрицательном на второй вопрос о доказанности причастности к совершению преступления, за непричастностью к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ);

- при положительном ответе на два первых вопроса и отрицательном - на третий вопрос за отсутствием состава преступления (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ).

В оправдательном приговоре принимается также решение по заявленному гражданскому иску, процессуальным издержкам, судьбе вещественных доказательств <26>.

<26> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

При формулировании вопросного листа по правилам части 2 ст. 339 УПК в таком случае может идти речь лишь об оправдании подсудимого за отсутствием состава преступления. Кроме того, остается неопределенной судьба заявленного гражданского иска.

Как показывает анализ судебной практики, обсуждая возможные варианты ответов на вопрос, объединяющий в себе три основных вопроса, присяжные заседатели, пытаясь самостоятельно конкретизировать совершенные преступления, иногда описывают в вердикте иные по сравнению с предъявленным обвинением обстоятельства его совершения, что также влечет за собой отмену приговора.

Так, при составлении вопросного листа после двух основных вопросов - о доказанности деяния и о доказанности совершения этого деяния подсудимым М.А. за убийство М.Р. при превышении пределов необходимой обороны - председательствующий по ходатайству стороны защиты поставил третий вопрос - доказано ли, что описанные в первом вопросе действия совершил М.А., "восприняв шедших в его направлении и входящих в комнату М.Р. и М.Э. как нападающих на него лиц и, обороняясь от них, избрал при этом неадекватные нападению формы и методы обороны".

Содержание данного вопроса свидетельствует, что в нем не были сформулированы иные, чем описаны во втором основном вопросе, а также в обвинительном заключении и поддержаны государственным обвинителем фактические обстоятельства производства осужденным выстрелов в М.Р. и М.Э. Сам подсудимый М.А. в судебном заседании пояснил о таких же, как и указано в обвинительном заключении, обстоятельствах производства выстрелов в потерпевших, а именно в тот момент, когда М.Р. и М.Э. зашли в комнату. Однако собственным действиям подсудимый дал иную оценку, отрицал умысел на убийство потерпевших, объясняя свои действия страхом перед ними. Между тем оценку этих утверждений подсудимого должен был сделать председательствующий на основании установленных присяжными заседателями фактических обстоятельств.

Однако председательствующий, сформулировав таким образом вопрос, предложил присяжным заседателям дать юридическую оценку действиям потерпевших как нападению на подсудимого и оценку действиям подсудимого как совершенным в ходе обороны от нападения потерпевших при превышении при этом пределов необходимой обороны. Такая формулировка вопроса привела к тому, что вывод о причинении подсудимым смерти потерпевшему М.Р. при превышении пределов необходимой обороны был сделан не председательствующим, исходя из установленных присяжными заседателями фактических обстоятельств, а самими присяжными заседателями <27>.

<27> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.03.2008, дело N 20-о08-7сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 1.

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ после основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности.

Представляется, что в формулировке, данной в части 3 указанной статьи, есть неточность. Здесь говорится: к числу частных вопросов, адресованных присяжным заседателям, принадлежит вопрос об обстоятельствах, которые "влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности" и обстоятельствах, "которые влияют на степень виновности".

В юридической литературе под обстоятельствами, изменяющими характер виновности, понимаются такие обстоятельства, которые являются фактическим основанием для вывода об иной форме вины (неосторожность вместо умысла) или иной разновидности одной и той же формы вины (косвенный умысел вместо прямого; легкомыслие или небрежность). Такие вопросы присяжным заседателям могут ставиться при одновременном соблюдении двух условий: а) если этим не может быть ухудшено положение подсудимого и нарушено его право на защиту; б) государственный обвинитель поддерживает обвинение с измененным характером вины либо обвинение, которое было предъявлено обвиняемому, не конкретизировало разновидность умысла или неосторожности.

Под "обстоятельствами, которые влияют на степень виновности", в данном случае не могут пониматься обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание (ст. ст. 61, 63 УК РФ), поскольку в силу пункта 6 ч. 1 ст. 299 и части 2 ст. 334 их разрешение относится к полномочиям судьи. В компетенцию присяжных входит лишь вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения или особого снисхождения.

Парадокс состоит в том, что вопросы присяжным заседателям об обстоятельствах, которые влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, не могут включать в себя вопросы об обстоятельствах, указанных в пунктах 3 - 6 ч. 1, части 2 ст. 24, пунктах 3 - 6 ч. 1 ст. 27, статей 25 и 28 УПК РФ и в разделе IV УК РФ ("Освобождение от уголовной ответственности и наказания"), поскольку они относятся к полномочиям судьи, прекращающего при их наличии уголовное дело (ст. 254, п. 1 ст. 350 УПК РФ). Таким образом, эти вопросы (которые связаны с освобождением подсудимого от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, ввиду акта амнистии, в связи с примирением сторон, деятельным раскаянием и т.д.) не должны ставиться присяжным заседателям <28>.

<28> Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008.

Истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, наличие акта амнистии и т.п. не требуют установления каких-либо фактических обстоятельств, и потому вопросы о них не должны ставиться перед присяжными. Иное дело - вопросы относительно таких обстоятельств, освобождающих от уголовной ответственности, как, например, вымогательство взятки либо добровольное сообщение о даче взятки (ст. 291 УК РФ). В подобных случаях речь идет об установлении фактических обстоятельств, что входит в компетенцию присяжных заседателей. Это относится и к вопросам о таких обстоятельствах, как необходимая оборона, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, и о других, указанных в главе 8 УК РФ ("Обстоятельства, исключающие преступность деяния"). Они могут ставиться (в понятных присяжным заседателям, "неюридических" формулировках), однако они не являются обстоятельствами, влекущими освобождение подсудимого от ответственности, поскольку вообще исключают ее вместе с преступностью деяния.

Следует также отметить: законодатель вообще никак не конкретизировал и понятие "частный вопрос", тем более что постановка частных вопросов вообще не обязательна по каждому делу. В то же время частные вопросы являются довольно трудной составной частью при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. С помощью частного вопроса, например, судья фиксирует внимание присяжных заседателей на конкретном обстоятельстве, от которого зависит та или иная квалификация содеянного, а также размер наказания, подлежащего назначению виновному и т.д. Указанное обстоятельство вызвало определенную трудность их постановки на практике и неоднозначное мнение среди ученых-процессуалистов.

Так, в юридической литературе выделяют следующие виды частных вопросов:

1) об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности;

2) об обстоятельствах, освобождающих от ответственности;

3) о смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельствах;

4) о степени осуществления преступного намерения;

5) о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления;

6) о снисхождении <29>.

<29> Подробнее см.: Алексеева Л.Б, Воскобитова Л.А., Давыдов В.А. и др. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Под ред. П.А. Лупинской. М.: Юристъ, 2005; Шурыгин А.П. Особенности производства в суде с участием присяжных заседателей // Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. М. С. 580.

С нашей точки зрения, указанные в юридической литературе обстоятельства при постановке частных вопросов довольно спорны по уже вышеизложенным нами причинам. Кроме этого, многие из приведенных обстоятельств должны формулироваться в основных вопросах и уж никак не относятся к частным вопросам. Необходимо также учитывать, что частные вопросы довольно сложно формулировать в доступной, "неюридической" форме для коллегии присяжных заседателей.

Например, вопросы о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления, о которых говорится в юридической литературе, должны ставиться в основном вопросе о виновности в совместном с другими лицами деянии и при выявлении особой роли соисполнителя. Участие в преступлении нескольких лиц нужно исследовать при решении основного вопроса о доказанности события преступления, а конкретные действия каждого из участников - в рамках основного вопроса о его виновности. Вопросы о степени осуществления преступного намерения и о причинах, по которым деяние не было доведено до конца, неразрывно связаны с первым и третьим основными вопросами.

Ставя вопрос о доказанности деяния, необходимо указывать, о чем идет речь - об оконченном преступлении, о покушении или приготовлении. На наш взгляд, это очень важный аспект при постановке частных вопросов адвокатом. Если деяние не было доведено до конца и вопрос о причинах этого приобретает самостоятельное значение, если на его выяснении настаивает кто-либо из участников процесса, этот вопрос следует поставить отдельно.

Допустим, подсудимый утверждает: он не стал совершать кражу, поскольку после проникновения в квартиру убедился, что там проживает многодетная семья, и вышел на лестничную площадку, а уже там был задержан, присяжным можно задать вопрос: "Подсудимый отказался от совершения кражи добровольно или имел возможность довести ее до конца?" В таких случаях судья должен "выбрать" из обвинения фактическую сторону дела и в понятной формулировке поставить перед присяжными вопрос, в силу каких причин деяние не было доведено до конца. Причем вопрос должен содержать описание фактической причины, в силу которой подсудимый не смог осуществить свое намерение (например, выстрел из огнестрельного оружия не произошел в связи с тем, что была осечка; сломалось лезвие ножа при нанесении удара; не смог завладеть имуществом, так как был задержан и т.д.), а не просто ссылку на таковую.

Нередко адвокаты пытаются выделить в качестве частного вопрос о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления и адресовать его присяжным. Однако это является ошибкой. Вопрос участия в преступлении нескольких лиц должен исследоваться при разрешении вопроса о доказанности события преступления, а конкретные действия каждого из участников - в рамках вопроса о его виновности. Отдельно, если в этом есть необходимость, могут быть поставлены, например, вопросы об осведомленности данного подсудимого о квалифицирующих обстоятельствах, относящихся к другим подсудимым (скажем, знал ли подсудимый, участвовавший в разбойном нападении, о том, что один из соучастников угрожал потерпевшему ножом) <30>.

<30> Подробнее см.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Д. Агамов, Р.Х. Батхиев, Т.А. Боголюбова и др. / Под ред. А.Я. Сухарева. 2-е изд., перераб. М.: НОРМА, 2004.

Под обстоятельствами, влияющими на степень виновности или изменяющими ее характер, в вопросах, которые могут ставиться перед присяжными заседателями, следует, на наш взгляд, понимать: а) мотивы совершения преступления, за исключением тех, которые в силу части 1 ст. 61 или статьи 63 УК РФ относятся к обстоятельствам, смягчающим либо отягчающим наказание (например: мотив сострадания, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, мести за правомерные действия других лиц), либо признаются председательствующим судьей смягчающими обстоятельствами в силу части 2 ст. 61 УК РФ; б) цели совершения преступления (опять же если эти цели не относятся к числу смягчающих или отягчающих обстоятельств); в) состояние эмоционально-волевой сферы подсудимого в момент совершения преступления (при том же условии).

Необходимо учесть, что такие обстоятельства, как наличие у вменяемого лица психического расстройства, из-за которого оно не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая ограниченная вменяемость - ст. 22 УК РФ), хотя и относятся по своей природе к кругу влияющих на степень виновности, все же не могут быть предметом постановки вопросов перед присяжными заседателями. Дело в том, что эти обстоятельства учитываются судом при назначении наказания, т.е. являются смягчающими наказание, следовательно, вопросы о них разрешаются не присяжными заседателями, а судьей единолично.

Если же в процессе разбирательства дела судом присяжных будут выявлены обстоятельства, указывающие на то, что подсудимый в момент совершения деяния был невменяем либо после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, председательствующий судья выносит постановление о прекращении рассмотрения дела с участием присяжных заседателей и рассмотрении его по правилам производства о применении принудительных мер медицинского характера (гл. 51 УПК РФ). Это означает, что в вопросы, которые ставятся на разрешение присяжных заседателей, не может быть добавлен вопрос, касающийся наличия у подсудимого психического расстройства или иного болезненного состояния психики, полностью лишающего его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

Адвокат должен четко себе представлять, что невыполнение требования закона председательствующим судьей при постановке частных вопросов о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют его характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, должно влечь отмену обвинительного приговора. По этому пути идет и судебная практика. Так, по одному из уголовных дел, несмотря на доводы осужденного К. о том, что он участвовал лишь в сокрытии трупа, председательствующий в вопросе не упомянул об указанных К. обстоятельствах. На их основе (в случае вынесения присяжными заседателями обвинительного вердикта) могла быть установлена виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления - укрывательстве преступлений, ответственность за которое установлена статьей 316 УК РФ. Указанное обстоятельство послужило отменой обвинительного приговора <31>.

<31> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16.09.2003, дело N 6-кпо03-28сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8.

В необходимых случаях в соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления.

Однако данные положения закона судом не всегда соблюдаются. По одному из уголовных дел председательствующий необоснованно исключил из основных вопросов мотив преступления (по версии обвинения), выделив его отдельно в 3-й частный вопрос. Однако даже после этого не был поставлен вопрос о виновности подсудимого (по версии обвинения). В следующем, 4-м частном вопросе речь идет о доказанности нанесения подсудимым ударов ножом потерпевшему в ходе обороны (этот вопрос увязан на 1-й и 2-й основные вопросы по версии обвинения, за исключением мотива, которым руководствовался подсудимый). В 5-м вопросе речь шла о доказанности вины подсудимого. Изначально в этом вопросе присутствовали неясности и противоречия. Вопрос был сформулирован следующим образом: "Если на первый и второй вопрос, а также на третий и четвертый даны утвердительные ответы, то виновен ли Б. в совершении действий, признанных доказанными?" Из этого вопроса следует, что он сформулирован так, что решать вопрос о том, виновен или невиновен подсудимый, нужно в том случае, если даны утвердительные ответы на все 4 предыдущие вопроса.

Однако необходимо отметить, что 3-й и 4-й вопросы - взаимоисключающие (в 3-м вопросе - версия обвинения, в 4-м - защиты). На 3-й вопрос присяжные заседатели дали отрицательный ответ, а на 4-й и 5-й - утвердительные. Отсюда неясность вердикта, так как невозможно понять, в чем же признан виновным Б. <32>.

<32> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25.07.2006, дело N 64-о06-27сп // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

К сожалению, законодателем в контексте приведенной нормы закона также не было раскрыто понятие "нарушение права на защиту". По нашему мнению, в данном контексте - это постановка перед присяжными такого вопроса, который касается обвинения, хотя и не ухудшающего положения обвиняемого, но существенно отличающегося от ранее предъявленного по своей фактической основе, вследствие чего сторона защиты оказывается в ситуации, когда в суде неожиданно сталкивается с обвинением, к опровержению которого она не готова, что в уголовном судопроизводстве недопустимо в принципе.

Так, по одному из уголовных дел государственный обвинитель просил приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение. Прокурор ссылался на то, что в нарушение части 3 ст. 339 УПК РФ судом было отказано в удовлетворении ходатайства адвоката о внесении в вопросный лист дополнительного вопроса о совершении осужденной кражи из квартиры П.Г.

Отсутствие этого вопроса не позволило присяжным заседателям вычленить факт хищения имущества потерпевшей из обвинения в совершении преступлений, предусмотренных частью 2 ст. 105 и частью 4 ст. 162 УК РФ, что повлекло указание в вердикте об отсутствии самого факта причинения потерпевшей 28 колото-резаных и рубленых ран, повлекших смерть П.Г. <33>.

<33> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.05.2007, дело N 82-о07-7сп // СПС "КонсультантПлюс".

Очень важный момент, на который хотелось бы обратить особое внимание. В юридической литературе было высказано мнение, что при полном признании или при полном отрицании подсудимым совершения действий (бездействия) по предъявленному обвинению (например, утверждение об алиби, о том, что его с кем-то перепутали и т.д.) частные вопросы не ставятся. По мнению этой группы авторов, установления дополнительных обстоятельств по предъявленному обвинению, которые могли бы служить основанием смягчения или исключения ответственности подсудимого, не требуется, присяжные заседатели должны лишь дать ответ о том, доказано или не доказано, что деяние совершил подсудимый <34>.

<34> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. и др. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособие / Под ред. В.П. Верина. М.: Юрайт-Издат, 2006. С. 339, 340; Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008.

На наш взгляд, это мнение довольно спорное. Во-первых, в законе такого запрета нет. Во-вторых, закон (ч. 2 ст. 338 УПК РФ) говорит об обратном, а именно: "Судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление". Как видим, из буквального текста и толкования этой статьи следует, что постановка таких вопросов допустима. Поэтому вышеизложенная точка зрения прежде всего связана с не совсем удачной формулировкой закона. Думается, все зависит от формулировки основных вопросов. Несмотря на то что в соответствии с частью 2 ст. 338 УПК РФ стороны вправе высказать свои замечания по содержанию и формулировке основных вопросов, однако нет никаких гарантий, что председательствующий по делу судья удовлетворит эти замечания. На практике так в основном и происходит. Поэтому было бы более правильно, если бы законодатель закрепил положение, в котором судья также не вправе отказать подсудимому и защитнику в удовлетворении замечаний по содержанию и формулировке основных вопросов, если речь в них идет о фактических обстоятельствах, исключающих или смягчающих ответственность, и тогда не возникнет необходимости и в постановке частных вопросов.

Адвокату необходимо помнить, что в соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ частные вопросы об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, могут ставиться лишь после постановки вопроса о виновности подсудимого в совершении инкриминированного ему деяния, иначе это может привести к ошибке при вынесении вердикта.

По одному из уголовных дел, отвечая на вопросы N 2 и 3, присяжные заседатели дали утвердительный ответ по поводу разных обстоятельств, свидетельствующих об умысле содеянного. В частности, присяжные заседатели, отвечая на вопрос N 2 по позиции обвинения, пришли к выводу о том, что С. произвел выстрел в потерпевшего на почве личных неприязненных отношений. При ответе на вопрос N 3 по позиции защиты присяжные заседатели признали доказанным, что выстрел произошел в результате случайного нажатия на спусковой крючок. При ответе на вопрос о его виновности присяжные заседатели сделали вывод о виновности С. и в производстве выстрела в потерпевшего на почве неприязни, и в результате случайного нажатия на спусковой крючок ружья.

Последнее противоречие стало следствием нарушения председательствующим судьей части 3 ст. 339 УПК РФ, согласно которой объединение вопросов по позиции обвинения и защиты недопустимо, поскольку влечет за собой неясность либо противоречивость вердикта. По данному уголовному делу председательствующий в вопросе N 4 допустил такую ошибку и предложил присяжным заседателям ответить на вопрос о виновности в случае положительного ответа на вопросы о доказанности совершения С. деяния по версии обвинения или защиты. Из вопросного листа следует, что присяжные заседатели положительно ответили на оба вопроса по обстоятельствам совершения преступления, как по версии государственного обвинителя, так и по версии защиты. При наличии таких противоречий суд в нарушение закона не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не возвратил коллегию присяжных заседателей в совещательную комнату для устранения этих противоречий <35>.

<35> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.06.2006, дело N 74-о06-15сп // СПС "КонсультантПлюс".

Кроме этого, характер частных вопросов, по смыслу части 3 ст. 339 УПК РФ, должен быть направлен на уточнение степени виновности подсудимых либо обстоятельств, изменяющих ее характер, влекущих освобождение подсудимых от ответственности, и при этом председательствующий судья должен указать, к каким именно основным вопросам они являются дополнением. Отсутствие в основном вопросе сведений о совершении подсудимым части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния является недопустимым.

В частности, по одному из уголовных дел председательствующим был избран порядок его составления, регламентированный частью 1 ст. 339 УПК РФ, т.е. три основных вопроса поставлены каждый отдельно. Первый вопрос председательствующий поставил о доказанности деяния, по которому обвинялись С.А.А., С.П.Ф. и Ш. При этом формулировка вопроса начата с действий, выполненных несколькими молодыми мужчинами в отношении потерпевшего С.Д.В., выразившихся в том, что в вечернее время они приехали в квартиру С.Д.В., ввели его в заблуждение и предложили проехать с ними посмотреть двухкомнатную квартиру, на которую можно будет поменять его квартиру, с чем С.Д.В. согласился. Далее описаны их действия по применению насилия к потерпевшему, причинению ему смерти, а также последующие действия по сокрытию трупа потерпевшего. После этого вопроса председательствующим были заданы вопросы о доказанности совершения этого деяния каждым подсудимым и об их виновности.

Далее, как следует из вердикта, председательствующим были сформулированы вопросы N 14 и 15 о том, доказано ли, что С.П.Ф. и С.А.А. договорились убить собственника квартиры С.Д.В., обратились с этим предложением к Ш., который согласился с ним, спланировал и организовал совершение убийства С.Д.В. тором судья также не вправе отказать подсудимому и защитнику в удовлетворении замечаний по содержанию и формулировке основных вопросов, если речь в них идет о фактических обстоятельствах, исключающих или смягчающих ответственность, и тогда не возникнет необходимости и в постановке частных вопросов.

Далее, как следует из вердикта, председательствующим были сформулированы вопросы N 14 и 15 о том, доказано ли, что С.П.Ф. и С.А.А. договорились убить собственника квартиры С.Д.В., обратились с этим предложением к Ш., который согласился с ним, спланировал и организовал совершение убийства С.Д.В. и распределил роли между соучастниками, и о доказанности совершения ими этого преступления с целью завладения квартирой С.Д.В.

Эти вопросы, как указано в приговоре, расценены как дополнительные, поставленные в соответствии с требованиями части 3 ст. 339 УПК РФ. При этом в вопросе N 14 не было указано, к каким именно основным вопросам он является дополнением. Однако характер данных вопросов не является, по смыслу части 3 ст. 339 УПК РФ, частным, направленным на уточнение степени виновности подсудимых либо обстоятельств, изменяющих ее характер, влекущих освобождение подсудимых от ответственности. Данные обстоятельства, касающиеся действий С.А.А., Ш. и С.П.Ф., выполненных ими до появления в квартире потерпевшего, составляют часть объективной стороны преступления, в котором обвинялись подсудимые.

Между тем эти обстоятельства, свидетельствующие о мотиве и цели действий подсудимых, о характере состоявшегося сговора, не были указаны председательствующим при формулировании основного вопроса о деянии, а также вопросов о доказанности или недоказанности совершения этого деяния подсудимыми и вопросов об их виновности или невиновности. Такая постановка вопросов о доказанности совершения подсудимыми части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния является недопустимой.

Указанные нарушения статьи 339 УПК РФ при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, повлияли на содержание трех основных вопросов в отношении каждого подсудимого и, соответственно, на содержание ответов на эти вопросы <36>.

<36> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.04.2003, дело N 8-о03-17 // СПС "КонсультантПлюс".

В юридической литературе было высказано мнение, что вопросы, которые увеличивают или уменьшают степень виновности подсудимого либо изменяют ее характер и таким образом влияют на квалификацию преступления, могут выясняться двумя способами. Если, скажем, предъявлено обвинение в убийстве из корыстных побуждений, то можно в основном вопросе о виновности спросить присяжных, виновен ли подсудимый в убийстве с целью завладения имуществом потерпевшего, а затем, если эту версию выдвигала сторона защиты, поставить частный вопрос: "Если на предыдущий вопрос дан отрицательный ответ, то виновен ли подсудимый в убийстве на почве ссоры?" Если же в судебном разбирательстве вызывали споры и вопрос о виновности в убийстве, и вопрос о мотиве преступления, правильнее применить другой метод - в основном вопросе спросить, виновен ли подсудимый в убийстве (не указывая пока квалифицирующего признака), а затем поставить вопрос: "Доказано ли, что подсудимый совершил убийство в целях завладения имуществом потерпевшего?" Разумеется, на этот вопрос присяжные будут отвечать только в случае утвердительного ответа на основной вопрос <37>.

<37> Агамов Г.Д., Батхиев Р.Х., Боголюбова Т.А. (и др.) Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.Я. Сухарева. 2-е изд., перераб. М.: НОРМА, 2004.

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ при постановке частных вопросов используется и такое понятие, как "степень виновности". Представляется, что уголовно-процессуальное законодательство должно оперировать той терминологией, которая принята в действующем уголовном законодательстве. По нашему мнению, необходимо заменить формулировку критерия "степень вины", закрепленного статьей 151 ГК РФ, на "форму вины". Это обстоятельство должен учитывать и адвокат, так как на практике при постановке приговора эти понятия путают.

Так, во время избиения Д. своей сожительницы М. последняя нанесла удар кухонным ножом в левую часть груди, причинив своими действиями тяжкий вред здоровью Д. От полученных телесных повреждений Д. спустя несколько дней скончался. По приговору суда М. осуждена по части 4 ст. 111 УК РФ. В пользу матери Д. с М. взыскано 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда и 5655 руб. в счет возмещения материального ущерба. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор, переквалифицировав действия М. с части 4 ст. 111 на часть 1 ст. 114 УК РФ. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в порядке надзора поставил вопрос об изменении судебных решений по делу и исключении указания о взыскании с М. в пользу матери потерпевшего 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда. Президиум Верховного Суда РФ согласился с указанными доводами. Обосновывая свое решение о взыскании с осужденной в пользу матери потерпевшего компенсации морального вреда, суд первой инстанции в приговоре сослался на то, что он учитывает характер причиненных потерпевшей физических и нравственных страданий, степень вины осужденной и ее материальное положение. Суд надзорной инстанции после переквалификации действий М. на часть 1 ст. 114 УК РФ своего решения по поводу взыскания с нее компенсации морального вреда не принимал. По смыслу же статьи 151 ГК РФ при решении вопроса о компенсации морального вреда суд должен принимать во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Как установлено по делу, осужденная нанесла потерпевшему удар ножом, защищаясь от его нападения, в целях самообороны. Между тем инцидент между осужденной и потерпевшим произошел по вине самого потерпевшего. При таких обстоятельствах с учетом материального положения осужденной, которая не работает, одна воспитывает несовершеннолетнего сына, получая пособие на ребенка в размере 116 руб. 89 коп., из приговора исключено указание о взыскании с М. 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда <38>.

<38> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 8. С. 17.

Таким образом, требование учета фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, диктует пункт 2 ст. 1101 ГК РФ. В связи с этим нам представляется, что в любом случае размер компенсационной суммы должен быть, конечно же, разным - в зависимости от тяжести преступления. Отсюда следует, что характер и тяжесть совершенного в отношении потерпевшего преступления должны быть положены в основу принимаемого решения при определении размера компенсационной суммы <39>.

<39> Подробнее см.: Владимирова В.В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М.: Волтерс Клувер, 2007.

В соответствии с частью 4 ст. 339 УПК РФ в случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения.

В юридической литературе отмечено: буквальное толкование этого положения может привести к мысли о том, что формирование вопросного листа делится на два этапа и вопрос о снисхождении ставится лишь после признания присяжными заседателями подсудимого виновным. Однако это противоречило бы в целом статьям 339 - 349 УПК РФ. Законодатель в данном случае не имел в виду двухэтапное формирование вопросного листа, поэтому председательствующий должен ставить одновременно наряду с тремя основными вопросами (или одним, являющимся соединением этих трех вопросов) вопрос о снисхождении, если присяжные заседатели признают подсудимого виновным <40>.

<40> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. и др. Научно-практич. пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004.

Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, образующих реальную совокупность, вопрос о снисхождении должен ставиться применительно к каждому деянию. При идеальной совокупности ставится один вопрос о снисхождении. Очевидно, что и в протоколе судебного следствия должна быть дана ссылка на часть 4 ст. 339 УПК РФ <41>.

<41> Пункт 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

Если присяжные заседатели укажут, что лицо в случае признания виновным заслуживает снисхождения при назначении наказания, то наказание такому лицу должно быть назначено не более двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Вместе с тем при совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, при вердикте присяжных заседателей о снисхождении эти виды наказаний не применяются, однако само наказание может быть назначено в пределах установленных санкций за данное преступление. Например, при осуждении лица за преступление, предусмотренное пунктом "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство двух или более лиц), присяжные заседатели при вынесении вердикта о виновности признали, что оно заслуживает снисхождения. Председательствующий по делу при постановлении приговора не может назначить осужденному в данном случае пожизненное лишение свободы, но 20 лет лишения свободы, т.е. максимальный срок лишения свободы, - может.

Если в статье Особенной части УК РФ за конкретное преступление предусматривается альтернативная санкция, то менее строгое наказание при снисхождении может быть назначено в полном объеме, а наиболее строгое наказание - только в пределах двух третей. Законом предусмотрено, что при вердикте присяжных заседателей о снисхождении суд при назначении наказания не должен учитывать обстоятельства, отягчающие наказание. Дополнительное наказание входит в общее понятие наказания, и при его назначении за конкретное преступление при вердикте присяжных заседателей о снисхождении суд также должен исходить из необходимости назначения не более двух третей максимального срока или размера конкретного дополнительного наказания.

Адвокатам следует иметь в виду, что при вердикте присяжных заседателей снисхождение применяется к конкретному составу преступлений, а не к их совокупности.

Так, присяжными заседателями К. и Б. был вынесен обвинительный вердикт, которым они были признаны виновными в совершении разбойного нападения и в убийстве потерпевшего И. При постановлении обвинительного вердикта присяжные заседатели указали, что К. и Б. при назначении им наказания заслуживают снисхождения.

С учетом несовершеннолетнего возраста К. суд назначил ему наказание по пункту "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ - шесть лет лишения свободы; по пунктам "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ - шесть лет и шесть месяцев лишения свободы. По совокупности преступлений К. было назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима (на момент постановления приговора К. достиг совершеннолетия).

Защитником осужденного К. в кассационной жалобе был поставлен вопрос о смягчении К. наказания до шести лет и шести месяцев, поскольку, по мнению адвоката, положения части 1 ст. 65 УК РФ распространяются не только на наказание за конкретные преступления, но и на совокупность преступлений.

Довод защиты кассационной инстанцией был отвергнут. В определении кассационной инстанции было отмечено, что правило, указанное в части 1 ст. 65 УК РФ, о назначении наказания лицу, признанному присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающему снисхождения, в размере двух третей максимального вида или размера наказания распространяется индивидуально на каждое преступление, а не на совокупность преступлений. Присяжные заседатели в своем вердикте указали на то, что К. заслуживает снисхождения за оба из совершенных им преступлений. Это обстоятельство судом было учтено при назначении наказания, которое за каждое из совершенных К. преступлений не превышало двух третей от максимального наказания, которое могло быть назначено К. <42>.

<42> Верин В.П., Ворожцов С.А., Демидов В.В. и др. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005.

Согласно части 4 ст. 340 УПК РФ в своем напутственном слове председательствующий обращает внимание присяжных заседателей не только на то, что в случае вынесения обвинительного вердикта они могут признать подсудимого заслуживающим снисхождения, но и разъясняет им порядок назначения в таком случае наказания по конкретной статье УК РФ (в частности, какой при таком вердикте может быть назначен вид наказания, его срок или размер). Однако, по нашему мнению, таким разъяснением председательствующего могут быть нарушены права подсудимого на особенности назначения наказания в суде присяжных. В частности, может возникнуть ситуация, при которой присяжные заседатели, услышав разъяснения председательствующего о том, что если они признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то он одновременно применит к подсудимому положения статьи 62 и части 1 ст. 65 УК РФ, решат признать подсудимого не заслуживающим снисхождения, посчитав, что ему достаточно применения положений только статьи 62. Таким образом, подсудимый будет лишен возможности на применение снисхождения присяжных и, соответственно, назначения более мягкого наказания, чем оно может быть назначено с применением статьи 62.

Кроме этого, данная ситуация не исключает возможной ошибки судьи, которая может ввести присяжных заседателей в заблуждение. А именно после вынесения вердикта присяжных заседателей, получивших данные председательствующим разъяснения положений закона о том, что если они признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то им может быть применена статья 62, поскольку в деле нет отягчающих наказание обстоятельств, будет установлено, что такие обстоятельства, отягчающие наказание, в деле имеются. Адвокат должен понимать, что, делая такие разъяснения, председательствующий не вправе сообщать присяжным заседателям об отсутствии или наличии у подсудимого обстоятельств, отягчающих наказание.

В совещательной комнате присяжные заседатели при решении вопроса о возможности признания виновного заслуживающим снисхождения принимают во внимание явку с повинной, протоколы каких-либо следственных действий, свидетельствующих об активном способствовании раскрытию преступлений, и др.

Если присяжные заседатели признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то председательствующий в обязательном порядке должен применить часть 1 ст. 65 УК РФ, которая предусматривает назначение более мягкого наказания (не свыше двух третей), чем статья 62 (не свыше трех четвертей). При рассмотрении дела в суде с участием присяжных заседателей подсудимый находится в более выгодном положении, нежели подсудимый при рассмотрении дела "обычным" составом суда, поскольку до присяжных не доводятся сведения о наличии у подсудимого обстоятельств, отягчающих наказание. Они располагают сведениями лишь об обстоятельствах, смягчающих наказание (явке с повинной, протоколах, свидетельствующих об активном способствовании раскрытию преступления и др.). Поэтому, даже если у подсудимого имеются обстоятельства, отягчающее наказание, в отношении его может быть вынесен вердикт присяжных заседателей о снисхождении и ему назначено менее строгое наказание (не более двух третей), чем подсудимому в "обычном" суде при наличии обстоятельств, указанных в статье 62 (не более трех четвертей). А если в "обычном" суде будет установлено, что у подсудимого имеются обстоятельства, отягчающие наказание, то положения статьи 62 не применяются.

Если же присяжные заседатели не признают подсудимого заслуживающим снисхождения, несмотря на то что им были представлены в качестве доказательств явка с повинной, протоколы следственных действий, свидетельствующие об активном способствовании раскрытию преступления и другие смягчающие обстоятельства, то председательствующий сам обязан назначить наказание с применением статьи 62, если имеются к этому основания. Таким образом, принцип назначения наказания на основании этой статьи будет соблюден и при форме судопроизводства с участием присяжных заседателей.

Поскольку и статья 62, и часть 1 ст. 65 УК РФ определяют порядок назначения наказания при судейском усмотрении, постольку должен избираться лишь один и при этом более мягкий вариант такого усмотрения. Не может быть два судейских усмотрения одновременно на одни и те же обстоятельства, смягчающие наказание (отдельно присяжных заседателей, например на протокол явки с повинной, и отдельно председательствующего судьи на этот же протокол). Поэтому нельзя относительно одних и тех же обстоятельств, смягчающих наказание, одновременно применять часть 1 ст. 65 (не более двух третей) и статью 62 (не более трех четвертей), т.е. "минусовать одно судейское усмотрение от другого" (от двух третей "минусовать" три четверти или, наоборот, от трех четвертей "минусовать" две трети). К тому же сам уголовный закон говорит о том, что такие размеры (не более двух третей или трех четвертей) устанавливаются не от обстоятельств, смягчающих наказание, а от размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Кроме того, относительно вердикта коллегии присяжных заседателей не могут быть применимы положения закона о том, что количество обстоятельств, смягчающих наказание, законом не ограничено, поскольку вердикт коллегии присяжных заседателей о снисхождении является судейским усмотрением по поводу смягчающих обстоятельств, а не обстоятельством, смягчающим наказание <43>.

<43> Верин В.П., Ворожцов С.А., Давыдов В.А. (и др.) Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособие / Под ред. В.П. Верина. М.: Юрайт-Издат, 2006. С. 360 - 362.

Суд не конкретизировал ни роль, ни степень участия каждого из осужденных в совершении преступлений, не дал конкретной оценки обстоятельствам, смягчающим наказание каждому из осужденных, а мотивировал свой вывод в этой части лишь общими, как это видно из приговора, фразами, не сославшись даже на то обстоятельство, что в отношении осужденных по ряду эпизодов коллегией присяжных заседателей вынесен вердикт о снисхождении. При таких обстоятельствах Судебная коллегия считает, что наказание, назначенное Ц., Г., К. и Б., по совокупности преступлений подлежит снижению <44>.

<44> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.03.2006, дело N 46-о05-58 // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 5 ст. 339 УПК РФ не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.

Из других вопросов, требующих собственно юридической оценки, может быть, например, вопрос, причинен ли потерпевшему значительный ущерб в результате кражи, или вопросы, где речь идет о доказанности причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью либо о доказанности тайного похищения чужого имущества. Не может быть поставлен вопрос о доказанности совершения подсудимым определенных действий с целью совершения преступления <45>. Эти вопросы должен разрешать председательствующий на основании фактических обстоятельств, признанных установленными коллегией присяжных заседателей <46>.

<45> Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2006 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9.

<46> Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13.04.2005, дело N 81-о05-26сп // СПС "КонсультантПлюс".

В первые годы деятельности суда присяжных эти положения закона по-разному воспринимались судьями, практическими работниками, учеными, занимающимися проблемами суда присяжных. Некоторые из них полагали, например, что особо жестокий способ убийства входит в фактическую сторону преступления и поэтому подлежит установлению присяжными заседателями - судьями факта, а не профессиональными судьями - судьями права. Не оспаривая в целом этой позиции, следует отметить, что ее ошибочность состоит в форме постановки вопросов, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей. Употребление в вопросном листе для установления способа убийства таких терминов, как "особая жестокость", "предвидение", "сознательное допущение" и т.д. - т.е. чисто юридических - недопустимо и противоречит требованиям частей 5 и 8 ст. 339 УПК РФ, обязывающей председательствующего ставить присяжным заседателям вопросы о фактической стороне содеянного в понятных для них формулировках.

Пленум Верховного Суда РФ в пункте 29 Постановления от 22 ноября 2005 г. N 23 указал на недопустимость постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство с особой жестокостью, умышленное убийство из хулиганских или корыстных побуждений, умышленное убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, при превышении необходимой обороны, изнасилование, разбой и т.п.

В случаях утвердительного ответа на поставленные вопросы председательствующий судья, сославшись в приговоре на вердикт присяжных заседателей, должен мотивировать квалификацию действий подсудимого, используя юридическую терминологию <47>.

<47> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. (и др.) Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004.

Однако по делу в отношении Б., Е., Р. в нарушение вышеуказанного закона и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ председательствующим судьей были поставлены вопросы, требующие юридической оценки.

Б., Е. и Р. обвинялись в том, что 17 декабря 2001 г. в доме из личной неприязни избили В. Не менее двух раз Б. ударил В. руками по лицу, после чего Р. нанес потерпевшему не менее двух ударов руками по лицу, а когда тот упал, - не менее трех ударов ногами по голове и телу. Через некоторое время по указанию Б.Е. сдавил горло В. рукой, а потом Р. нанес потерпевшему не менее семи ударов ногами по телу, причинив закрытую травму груди в виде переломов трех ребер, ссадин и кровоизлияния. После этого Б. ногой, обутой в ботинок, нажал В. на горло, причинив закрытую травму шеи в виде ссадин, кровоизлияний и разрыва связки подъязычной кости с резким сужением просвета гортани, сопровождавшуюся развитием механической асфиксии, повлекшей смерть потерпевшего. В. были причинены также кровоподтеки и ссадины на лице и голенях. Ночью Б., Е. и Р. принесли тело В. к пруду, сделали прорубь и сбросили туда тело. С целью сокрытия содеянного вещи В. на общую сумму 3290 руб. разбросали в окрестностях.

В вопросном листе основные вопросы N 2, 4, 7, предполагающие ответы о доказанности вины Б., Е., Р. в лишении жизни В., были сформулированы таким образом, что требовали от присяжных заседателей собственно юридической оценки - об умысле подсудимых на лишение жизни потерпевшего, что в соответствии со статьей 334 УПК РФ относится к компетенции профессионального судьи.

О том, что присяжные разрешали юридический вопрос, свидетельствует их вердикт и ссылка на него в приговоре суда: "Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано недоказанным наличие у подсудимых умысла на лишение жизни потерпевшего". Кроме того, содержание вопросов N 17 и 20 было таково, что присяжные должны были дать юридическую оценку действиям подсудимых. Так, вопрос N 17 присяжным заседателям был изложен в следующей редакции: "Если на вопрос N 13 дан утвердительный ответ, доказано ли, что Е., намереваясь с двумя мужчинами в корыстных целях завладеть имуществом В., вместе с ними похитил указанные вещи и принес домой к одному из мужчин, где они распорядились имуществом по своему усмотрению?" Аналогичный вопрос поставлен и в отношении Р. под N 20. Присяжные ответили, что действия Е. и Р. доказаны, за исключением совершения их "в корыстных целях".

Таким образом, постановка перед коллегией присяжных заседателей вопросов, не входящих в их компетенцию, повлияла на правильность применения уголовного закона при оценке действий осужденных и на их наказание. В связи с допущенными по делу нарушениями уголовно-процессуального закона приговор был отменен и дело направлено на новое судебное рассмотрение <48>.

<48> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. Обзор по делам, рассмотренным судами с участием присяжных заседателей в 2003 году // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 6 ст. 339 УПК РФ формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов.

Отказывая защите в удовлетворении жалобы, Судебная коллегия по одному из уголовных дел указала: доводы жалоб о том, что председательствующим якобы необоснованно не был поставлен вопрос о совершении Г. заранее не обещанного укрывательства преступления, нельзя признать правильными. Включение такого вопроса нарушило бы положения уголовно-процессуального закона о том, что формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинения, либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопроса (ч. 6 ст. 339 УПК РФ) <49>.

<49> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15.07.2010, дело N 78-О10-76сп // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу Судебная коллегия указала, что нельзя согласиться с содержащимися в кассационных жалобах доводами о том, что в вопросный лист судья был обязан включить вопросы, учитывающие позицию стороны защиты - совершение осужденным преступления, предусмотренного статьей 264 УК РФ, поскольку в соответствии с частью 6 ст. 339 УПК РФ формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов <50>.

<50> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 06.07.2010, дело N 25-О10-11сп // СПС "КонсультантПлюс".

В судебной практике в случае нарушения требований части 6 ст. 339 УПК РФ встречаются ошибки и другого свойства, например при постановке вопроса ставится вопрос о совершении более тяжкого преступления. Так, С. обвинялась в оказании Б. пособничества в убийстве Б.В. В таком виде обвинение было поддержано и государственным обвинителем к моменту постановки вопросов присяжным заседателям. В вопросном же листе после вопроса о доказанности наступления смерти Б.В. был поставлен вопрос: "Доказано ли, что данное деяние совершили Б. и С.?". Вопрос был сформулирован с нарушением требований части 6 ст. 339 УПК РФ, в результате чего положительным ответом на него присяжных заседателей обвинение С. оказалось измененным на более тяжкое (соисполнительство убийства), что является нарушением положений части 2 ст. 252 УПК РФ о недопустимости изменения обвинения с ухудшением положения подсудимого <51>.

<51> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10.12.2002, дело N 18-кпо02-94сп // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 7 ст. 339 УПК РФ вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно. Невыполнение данного требования закона влечет за собой отмену приговора.

Отменяя приговор по одному из уголовных дел, Судебная коллегия указала, что из приобщенного вопросного листа после основного вопроса N 1 о доказанности деяния председательствующий вопреки требованиям статьи 339 УПК РФ вопрос N 2 о доказанности совершения деяния поставил не в отношении каждого подсудимого персонально, а в отношении обоих.

Так, вопрос N 2 был сформулирован следующим образом: "Доказано ли, что телесные повреждения Л. причинил:

а) Б., который нанес множественные удары кулаками и ногами по лицу, голове и телу Л., причинив часть телесных повреждений, указанных в п. "а" вопроса N 1, зашел во двор дома, где он проживает, взял в бане веревку, сделал из нее петлю и набросил ее на шею лежащего на земле Л., стал затягивать петлю веревки на шее Л., в результате чего были причинены телесные повреждения, указанные в п. б) 1-го вопроса, и наступила смерть Л.;

б) П., который нанес множественные удары кулаками и ногами по лицу, голове и телу Л., причинив часть телесных повреждений, указанных в п. "а" вопроса N 1, взял один конец веревки, наброшенный на шею Л. и стал затягивать петлю веревки, в результате чего были причинены телесные повреждения, указанные в п. б) 1-го вопроса, и наступила смерть Л.; удерживал руку Л., не давая тому сопротивляться, пока на шее последнего затягивалась петля из веревки?"

Данный вопрос сформулирован таким образом, что, в отличие от предъявленного Б. и П. обвинения, преступные действия, направленные на лишение жизни потерпевшего, совершались каждым из обвиняемых отдельно, без соучастия другого. Помимо этого, вопреки обвинению в вопросе N 2 говорится, что Б. и П. причинили Л. часть телесных повреждений, перечисленных в пункте "а" вопроса N 1. Однако в обвинении указано о том, что Б. и П. причинили потерпевшему все телесные повреждения, которые у него были обнаружены <52>.

<52> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.12.2006, дело N 51-о06-57сп // СПС "КонсультантПлюс".

Как показывает судебная практика, при постановке вопроса не имеет никакого значения, в отношении кого из подсудимых поставлены вопросы первыми, а в отношении кого из них - последующими. Однако адвокаты считают это нарушением процессуального законодательства, которое может являться основанием для отмены приговора. Так, из протокола судебного заседания одного из уголовных дел усматривается, что адвокат К. заявляла ходатайство об изменении очередности поставленных в нем вопросов. Она просила поменять местами вопросы N 2 (доказано ли, что указанное в первом вопросе деяние совершил С.) и вопрос N 5 (доказано ли, что указанное в первом вопросе деяние совершил Ц.). Отказывая в удовлетворении жалобы защиты, Судебная коллегия указала: в соответствии с частью 7 ст. 339 УПК РФ вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно. При этом в отношении кого из подсудимых поставлены вопросы первыми, а в отношении кого из них - последующими, существенного значения не имело и не могло повлиять на вынесенный присяжными заседателями вердикт <53>.

<53> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.05.2006, дело N 48-о06-32сп // СПС "КонсультантПлюс".

Постановка вопросов перед присяжными заседателями о доказанности совершения подсудимыми части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния также является недопустимой.

В частности, судом присяжных Ш-в, С-в П.Ф., С-н признаны виновными и осуждены за покушение на хищение имущества С-ва Д.В. путем обмана группой лиц по предварительному сговору. С-н признан виновным и осужден за покушение на убийство С-ва Д.В. из корыстных побуждений, а Ш-в и С-в П.Ф. - за оказание пособничества в покушении на убийство из корыстных побуждений С-ва Д.В., Ш-в, кроме того, и за организацию этого преступления. С-в П.Ф. и С-н осуждены также за тайное хищение имущества С-ва Д.В. с незаконным проникновением в жилище, а С-в П.Ф. - и за похищение у С-ва Д.В. паспорта.

Как следует из вопросного листа, председательствующим был избран порядок его составления, регламентированный частью 1 ст. 339 УПК РФ, т.е. три основных вопроса поставлены отдельно каждый.

В частности, первый вопрос поставлен о доказанности деяния, по которому обвинялись С-н, С-в П.Ф. и Ш-в. Его формулировка начата с действий, выполненных несколькими молодыми мужчинами 26 ноября 2001 г. в отношении потерпевшего С-ва Д.В., выразившихся в том, что в вечернее время они приехали в квартиру С-ва Д.В., ввели его в заблуждение и предложили проехать с ними посмотреть двухкомнатную квартиру, на которую можно будет поменять его квартиру, с чем С-в Д.В. согласился. Далее описаны их действия по применению насилия к потерпевшему, причинению ему смерти, а также последующие их действия по сокрытию трупа потерпевшего.

После этого вопроса председательствующим были заданы вопросы о доказанности совершения данного деяния каждым подсудимым и об их виновности.

Далее, как следует из вердикта, председательствующим были сформулированы вопросы N 14 и 15 о том, доказано ли, что С-в П.Ф. и С-н договорились убить собственника квартиры С-ва Д.В., обратились с этим предложением к Ш-ву, который согласился с ним, спланировал и организовал совершение убийства С-ва Д.В., распределил роли между соучастниками, и о доказанности совершения ими этого преступления с целью завладения квартирой С-ва Д.В. Эти вопросы заданы не в отношении каждого подсудимого отдельно, как того требуют правила части 7 ст. 339 УПК РФ, а в отношении всех подсудимых сразу. Однако характер вопросов не является по смыслу части 3 ст. 339 УПК РФ частным, направленным на уточнение степени виновности подсудимых либо обстоятельств, изменяющих ее характер, влекущих освобождение подсудимых от ответственности.

Данные обстоятельства, касающиеся действий С-на, Ш-ва и С-ва П.Ф., выполненных ими до появления в квартире потерпевшего 26 ноября 2001 г., составляют часть объективной стороны преступления, в котором обвинялись подсудимые. Между тем эти обстоятельства, свидетельствующие о мотиве и цели действий подсудимых, о характере состоявшегося сговора, не были указаны председательствующим не только при формулировании основного вопроса N 1 о деянии, а также вопросов N 2, 8, 11 о доказанности или недоказанности совершения этого деяния подсудимыми и вопросов N 3, 9, 12 об их виновности или невиновности.

Такая постановка вопросов о доказанности совершения подсудимыми части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния является недопустимой <54>.

<54> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.04.2003, дело N 8-о03-17 // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 8 ст. 339 УПК РФ вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках.

Это значит, что при составлении вопросного листа для коллегии присяжных сложные юридические категории (составы преступлений, виновность, доказанность) интерпретируются в доступной для граждан форме. Данное положение необходимо также увязывать с требованием части 5 ст. 339 УПК РФ, которая определяет: "...не могут ставиться... вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта". Представляется, что основная проблема состоит в правильном восприятии присяжными постановленных перед ними вопросов. Однако на практике конструкция вопросов, определяемая председательствующим судьей, иногда объективно приводит к непониманию не только со стороны присяжных заседателей, но и профессиональных участников процесса.

Так, из протокола судебного заседания одного из уголовных дел следует, что в прениях государственный обвинитель поддержал обвинение В. и Г. в совершении квалифицированного разбойного нападения (группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище) на потерпевших Б. и Б.Н., в ходе которого, выйдя за пределы договоренности, В. убил потерпевших, после чего В. и Г. завладели чужим имуществом.

Другие лица по делу не проходят.

Во втором основном вопросе речь идет о доказанности совершения В. вместе с "другим лицом" (не указано, что это он сделал с Г.) определенных действий, поддержанных в прениях государственным обвинителем. Здесь же изложены действия, совершенные "другим лицом". Аналогичная конструкция формулирования вопроса изложена в 5-м вопросе (в нем идет речь о доказанности совершения Г. совместно с другим лицом определенных действий).

Таким образом, суд не поставил на разрешение присяжных заседателей вопрос о доказанности совершения В. вместе с Г. определенных действий. Непонятно, о каком другом лице говорится в вопросном листе (на скамье подсудимых перед присяжными заседателями находились конкретные лица - В. и Г.).

В первом основном вопросе изложено событие преступления. Однако событие сформулировано без учета обвинения В., оно изложено таким образом, что речь идет о доказанности совершения убийства (безмотивного), после чего совершена кража.

Ответы на 2-й и 5-й вопросы содержат (кроме неясностей, на которые указано выше) противоречия.

На 2-й вопрос присяжные заседатели дали отрицательный ответ (не сделав при этом никаких исключений и оговорок). Таким образом, они признали недоказанным совершение "другим лицом" (можно лишь предполагать, что под другим лицом суд имел в виду Г., а вопрос сформулирован в отношении В.) определенных действий. В то же время присяжные заседатели дали утвердительный ответ на 5-й вопрос (в нем речь идет о доказанности совершения Г. и "другим лицом" конкретных действий). Они же изложены и во 2-м вопросе, т.е. присяжные заседатели дали взаимоисключающие ответы <55>.

<55> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.06.2006, дело N 67-о06-36сп // СПС "КонсультантПлюс".

Аналогичные нарушения были допущены председательствующим судьей и по другому уголовному делу. Так, вопрос N 9 в вопросном листе им был сформулирован таким образом: "Доказано ли, что имело место следующее деяние: 13 января 2005 года около 13 часов в г. Якутске во дворе дачи без номера по ул. Сергеляхское шоссе 13 км преследовали, с кухонным ножом в правой руке, контролера третьего разряда бытового сектора Якутского отделения энергосбыта В. в связи с осуществлением им служебной деятельности, что, держа нож за клинок, бросили в спину В., что В., заметив это, сумел увернуться от ножа?".

Присяжные ответили: "Нет, не доказано".

Следующий вопрос, N 10, председательствующий сформулировал так: "Доказано ли, что это деяние (описанное в вопросе 9) совершил подсудимый А. с намерением лишить жизни В.?" При этом судья предложил отвечать на заданный вопрос в том случае, если дан утвердительный ответ на предыдущий вопрос.

Вопрос присяжные заседатели оставили без ответа. Это было связано с тем, что из вопроса N 9 не понятно, в связи с чем преследовали потерпевшего В. "с кухонным ножом в правой руке". В вопросе указано, что В. преследовали "в связи с осуществлением им своей служебной деятельности". Однако в связи с осуществлением какой именно "служебной деятельности" его преследовали, в вопросе не раскрыто.

В вопросе N 9 также присяжным предложено ответить, доказано ли, что в спину В. бросили нож. Но из такой формулировки вопроса нельзя сделать вывод о том, с какой целью бросили нож в спину потерпевшему. Этот вопрос (о намерении А. лишить жизни В.) был поставлен в следующем вопросе (N 10), который оставлен присяжными без ответа, поскольку им было предложено ответить на него в том случае, если будет дан положительный ответ на предыдущий вопрос.

Из изложенного следует, что вопрос о доказанности фактических обстоятельств деяния согласно предъявленному обвинению судья раздробил, и фактические обстоятельства деяния вне какой-либо связи в их развитии разделил на самостоятельные вопросы. Такая постановка вопросов не позволила представить, как развивалось инкриминируемое А. деяние. Термины в вопросе не раскрыты и требуют от присяжных заседателей собственно юридической оценки при вынесении ими своего вердикта.

Аналогичные нарушения закона (нераскрытие существа самих деяний, в совершении которых обвинялся подсудимый, а также включение в вопросы терминов, требующих собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта) были допущены председательствующим судьей и при формулировке других вопросов по эпизодам преступлений, которые инкриминировались А.

Так, в вопросе N 1 присяжным предложено ответить на вопрос о доказанности причинения боли участковому уполномоченному милиции С. в результате нанесения ей удара ладонью правой руки по лицу в прихожей веранды вышеуказанной дачи, куда она пришла в форме сотрудника милиции вместе с помощником участкового С.О. "для исполнения своих должностных обязанностей". Аналогичный вопрос был поставлен и в отношении С.О. с той лишь разницей, что ее ударили при выходе из помещения дачи рукоятью кухонного ножа в предплечье.

Не содержит описания преступного деяния, как то изложено в обвинительном заключении, и вопрос N 13 о доказанности нанесения удара ножом в область живота сотруднику ОМОН милиционеру Ш. Вопрос содержит общую формулировку о том, что удар ножом Ш. был нанесен "во время исполнения своих обязанностей по охране общественного порядка и общественной безопасности". Однако какие именно "служебные обязанности по охране общественного порядка и общественной безопасности" он исполнял, в вопросе не раскрыто. Из самого вопроса также не ясно, с какой целью указанный сотрудник милиции прибыл в дом А.

Таким образом, ни один из указанных вопросов не раскрывает полной картины инкриминируемых А. деяний (существа обвинения с указанием мотивов совершения преступлений).

Между тем в обвинительном заключении указано, что А. покушался на убийство В. (контролера отделения энергосбыта РАО "ЕЭС") и с целью причинения ему смерти сделал прицельный бросок в спину потерпевшего, когда тот стал убегать от А. При описании преступного деяния в обвинительном заключении также указана причина конфликта, произошедшего между А. и В., в результате которого В. обратился за помощью в милицию. В обвинительном заключении также указаны служебные полномочия, которые осуществлял В., когда исполнял свои обязанности по обследованию жилых дач и выявил несанкционированное подключение дачи абонента А. к электроэнергии, после чего А. в целях недопущения оформления акта о нарушении правил электроснабжения нанес удары рукой по лицу и удар монтировкой в область предплечья В. Причины появления работников милиции в доме А. в обвинительном заключении тоже указаны <56>.

<56> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18.04.2006, дело N 74-о06-4сп // СПС "Консультант Плюс".

По другому уголовному делу при формулировании вопросов об участии в преступном сообществе не были отражены цели существования этого сообщества и обстоятельства, которые свидетельствовали бы о существовании сплоченной и организованной группы, в которую входили лица, обвиняемые по данному делу.

В частности, об участии Ц. в преступном сообществе спрашивается: "Выполнял ли он в ней свою роль и функции?". Что подразумевается под этой формулировкой - неясно, поскольку вопрос не содержит указаний на конкретные деяния, в которых обвинялся Ц. Такие формулировки в вопросном листе о доказанности участия в преступном сообществе допущены в отношении всех лиц, обвинявшихся в этом преступлении.

Вопросы доказанности обвинения в конкретных преступлениях лиц, обвинявшихся по данному уголовному делу, не отражают содержание обвинения в том, что эти преступления совершались организованной группой, на чем настаивал в суде прокурор.

Формулировка "предварительно сорганизовались" не отражает существа обвинения, которое поддерживалось государственным обвинителем, и может быть использована в различных вариантах. Это нарушение допущено при формулировании вопросов в отношении всех обвинявшихся по данному делу лиц, что позволяет сделать вывод о том, что вопросы сформулированы не в связи с поддерживавшимся обвинением и не раскрывают суть обвинения.

При формулировании вопросов о доказанности обвинения Ф. и Ц. в вымогательстве денег у потерпевшего С.Г. произвольно изменено время совершения преступления с мая 1998 г. на август 1997 г.

Все допущенные нарушения повлияли на содержание решения коллегии присяжных заседателей в части оправдания по обвинению, по которому дело рассматривалось в суде <57>.

<57> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.04.2003, дело N 6кп003-2сп // СПС "КонсультантПлюс".

Современный уровень правосознания российских граждан предполагает понимание ими юридических терминов, что делает перевод "с юридического языка на язык обывателя" не всегда оправданным. Главная проблема в том, что сложный и в силу этого непонятный для присяжных вопросный лист порождает их непредсказуемые ответы, а также создает условия для манипуляций сознанием и поведением присяжных со стороны представителей профессионального сообщества - судей, прокуроров, адвокатов. Поэтому и законодатель, и Верховный Суд РФ всячески стремятся считать их только "судьями факта", ограничивая вторжение присяжных в область права. По нашему мнению, это не совсем верно, так как, отвечая на вопросы о виновности и доказанности, присяжные не свободны от вторжения в юридическую материю. Это обстоятельство вызывает споры среди юридического сообщества с момента создания суда присяжных <58>.

<58> Подробнее см.: Кухтяева Е.А. Присяжные заседатели в системе судебного разбирательства // Администратор суда. 2009. N 3. С. 21, 22.

Адвокат в рамках защитительной позиции и с учетом ограничений, установленных УПК РФ, вправе внести предложения о постановке вопросов, опосредующих избранную позицию по определенному основанию. Поэтому вопросы, предлагаемые защитником, должны быть также ясными, логичными, вытекать из судебного следствия и защитительной речи и полностью опосредовать избранную позицию. Вопросы, предложенные защитником, представляют собой важный промежуточный итог деятельности защитника в процессе с участием присяжных заседателей. К сожалению, председательствующие по делу судьи не всегда прислушиваются к мнению защитника.

Органами предварительного следствия С.Д. и С.А. предъявлено обвинение в том, что они вдвоем убили потерпевшую Ю. В ходе совершения убийства С.Д. повалил потерпевшую на пол. В результате падения Ю. ударилась головой о мебель. Затем С.Д. завязал на шее потерпевшей шарф, затруднив тем самым дыхание потерпевшей. Указанными действиями С.Д. причинил потерпевшей в том числе странгуляционную борозду с признаками асфиксии, приведшей к бессознательному состоянию и коме, что расценивается как тяжкий вред здоровью. Далее, действуя с целью доведения до конца убийства, С.А. нанес потерпевшей кухонным ножом два удара, причинив два проникающих колото-резаных ранения левой половины грудной клетки с повреждением верхней доли легкого, приведшие к острой кровопотере и шоку, от которых наступила смерть потерпевшей (обвинение с учетом позиции государственного обвинителя).

Формулируя вопросный лист, первый основной вопрос председательствующий построил так: "Доказано ли, что потерпевшей были причинены кровоизлияния в мягкие ткани левой височной области, странгуляционная борозда с признаками асфиксии тяжелой степени от сдавливания шеи, два проникающих колото-резаных ранения левой половины грудной клетки с повреждением верхней доли легкого". Последние повреждения привели к острой кровопотере и шоку, от чего потерпевшая скончалась. Таким образом, на разрешение присяжных заседателей не был поставлен (в первом основном вопросе) вопрос о доказанности приведения С.Д. потерпевшей к бессознательному состоянию и коме.

Во втором основном вопросе речь идет о доказанности действий, вмененных в вину С.Д. (без указания действий С.А.). В этом вопросе речь также идет о доказанности совершения деяния, указанного в первом основном вопросе, С.Д. вместе с другим лицом.

Аналогичным образом сформулирован шестой основной вопрос - о доказанности совершения С.А. конкретных действий. Здесь же идет речь о доказанности совершения деяния С.А. с другим лицом. На второй основной вопрос присяжные заседатели дали утвердительный ответ, а на шестой - отрицательный. Дав утвердительный ответ (без каких-либо исключений), они признали доказанным совершение деяния.

Из вопросов и ответов на них следует, что на разрешение присяжных заседателей не были поставлены вопросы о доказанности совершения С.Д. и С.А. деяния, поддержанного государственным обвинителем в судебных прениях.

С.Д. и С.А. предъявлено обвинение в том, что они вдвоем совершили убийство. Каждому из них не предъявлялось обвинение в совершении убийства (как это сформулировано в вопросах) с другим лицом. В обвинении речь идет не о других лицах, а о конкретных подсудимых. Фактические обстоятельства, связанные с убийством, которые изложены во 2-м и 6-м основных вопросах, не соответствуют поддерживаемому государственным обвинителем обвинению.

Вердикт является противоречивым и неясным. Присяжные заседатели признали доказанным совершение деяния, а также совершение С.Д. конкретных действий: повалил потерпевшую на пол и завязал на ее шее шарф с наступлением определенных последствий. В то же время присяжные заседатели признали недоказанным нанесение С.А. двух ударов ножом в область грудной клетки потерпевшей. Однако, отвечая на первый основной вопрос (о доказанности деяния), присяжные заседатели признали факт нанесения двух ножевых ранений грудной клетки потерпевшей <59>.

<59> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.12.2005, дело N 81-о05-91сп // СПС "КонсультантПлюс".

Библиография

Нормативные правовые акты

Определение Конституционного Суда РФ от 13.10.2009 N 1181-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Геворкяна Руслана Тиграновича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 339 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

Научная и учебная литература

Агамов Г.Д., Батхиев Р.Х., Боголюбова Т.А. и др. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.Я. Сухарева. 2-е изд., перераб. М.: НОРМА, 2004. 1104 с.

Алексеева Л.Б, Воскобитова Л.А., Давыдов В.А. и др. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Под ред. П.А. Лупинской. М.: Юристъ, 2005. 815 с.

Безлепкин Б.Т. Настольная книга судьи по уголовному процессу. 2-е изд. М.: Проспект, 2008. 304 с.

Брижак З.И. Личностные детерминанты формирования внутреннего убеждения присяжных заседателей: Дис. ... канд. психол. наук. Ростов н/Д., 2005.

Верин В.П., Ворожцов С.А., Демидов В.В. и др. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005. 928 с.

Верин В.П., Ворожцов С.А., Давыдов В.А. и др. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособие / Под ред. В.П. Верина. М.: Юрайт-Издат, 2006.

Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. и др. Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004. 448 с.

Владимирова В.В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М.: Волтерс Клувер, 2007. 176 с.

Кухтяева Е.А. Присяжные заседатели в системе судебного разбирательства // Администратор суда. 2009. N 3.

Маркова Т.Ю. Судьям необходимо следовать рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ // Российский судья. 2007. N 2.

Насонов С.А., Ярош С.М. Вердикт присяжных заседателей. М.: Р. Валент, 2003.

Немытина М.В. Российский суд присяжных: Учебно-методич. пособие. М.: БЕК, 1995.

Развейкина Н.А. Вопросный лист как средство неправомерного воздействия на присяжных заседателей // Российский судья. 2007. N 10.

Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008. 704 с.

Суд присяжных в России. Громкие уголовные процессы 1864 - 1917 гг. / Сост. С.М. Казанцев. М., 1991.

Суд присяжных: Пособие для судей. М., 1994.

Шурыгин А.П. Особенности производства в суде с участием присяжных заседателей // Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев.

Шурыгин А.П. Рассмотрение дел с участием коллегии присяжных заседателей // Рассмотрение дел судом присяжных: Научно-практич. пособие / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юридическая литература, 1998.

Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2.

Судебная практика

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. Обзор по делам, рассмотренным судами с участием присяжных заседателей в 2003 году // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10.12.2002, дело N 18-кпо02-94сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 02.04.2003, дело N 6кп003-2сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.04.2003, дело N 8-о03-17 // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16.09.2003, дело N 6-кпо03-28сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14.07.2004, дело N 16-о04-36сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 2.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 03.08.2004, дело N 51-о04-61сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 3.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23.03.2005, дело N 50-о04-82сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13.04.2005, дело N 81-о05-26сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.07.2005, дело N 49-о05-30сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.12.2005, дело N 81-о05-91сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.03.2006, дело N 46-о05-58 // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18.04.2006, дело N 74-о06-4сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.05.2006, дело N 48-о06-32сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.06.2006, дело N 74-о06-15сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.06.2006, дело N 67-о06-36сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25.07.2006, дело N 64-о06-27сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.11.2006, дело N 56-о06-46сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24.11.2006, дело N 9-о06-93сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.12.2006, дело N 51-о06-57сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.12.2006, дело N 42-о06-18сп // СПС "КонсультантПлюс".

Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2006 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31.01.2007, дело N 35-о06-76сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.05.2007, дело N 82-о07-7сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 08.08.2007, дело N 67-о07-22сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.03.2008, дело N 20-о08-7сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009 г. N 1.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24.04.2008, дело N 5-о08-74сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009 г. N 4.

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10.07.2008, N 19-О08-24СПМВ // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 09.12.2008, дело N 19-о08-62сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23.06.2009, дело N 59-о09-20сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 18.01.2010, дело N 5-о09-272сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.01.2010, дело N 5-о09-357сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.02.2010, дело N 5-о10-23сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 06.07.2010, дело N 25-О10-11сп // СПС "КонсультантПлюс".

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15.07.2010, дело N 78-О10-76сп // СПС "КонсультантПлюс".

Судебные решения и определения, вынесенные Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации в июне 2005 г. (редакционный материал) // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 11.

Blog

Содержание вопросов присяжным заседателям