Категория интереса и институт несостоятельности (банкротства) как средство разрешения конфликта интересов

В процессе банкротства неизбежен конфликт интересов различных групп участников. Возникает ли конфликт интересов между различными кредиторами? Как разрешить конфликт интересов арбитражного управляющего и руководителя должника? В чем специфика публичных интересов? Каковы пределы осуществления прав участниками отношений несостоятельности в ситуации конфликтов интересов?

Вся деятельность людей основана на удовлетворении их интересов. Категория интереса является общенаучной: ее изучают социология, философия, юриспруденция, экономика и т.д. В частности, экономисты понимают под интересами непосредственные отношения между социальными субъектами по поводу воспроизводства продукта для удовлетворения экономических потребностей*(1). Согласно другим толкованиям, интерес - это форма необходимости реализации материальных, объективных потребностей*(2); стимул и мотивация хозяйственной деятельности субъектов*(3). Можно привести и другие определения интереса, однако все научные концепции, изучающие категорию интереса, объединяет обусловленность интереса материальными или духовными потребностями.

Интерес не имеет однозначного правового понимания и устоявшегося определения. Как справедливо отметила М. Рожкова, "попытки дать определение интереса неоднократно предпринимались в правовой литературе"*(4), однако эта категория все еще остается предметом дискуссий*(5).

В словарях русского языка интерес определяют через потребности, выгоду, благо*(6). Такой подход в правовой литературе подвергается обоснованной критике. Анализируя соотношение интереса и потребности, первоначально следует признать, что данные категории имеют объективный характер: потребность "является проявлением материальных условий общественной жизни и тесно связана с производством... Интерес вытекает из материальных отношений, являясь их выражением"*(7). С учетом этого интерес определяют как "выражение социальной зависимости человека от его общественной среды", а потребность составляет "обусловленную всей системой общественных отношений, а также социальным положением конкретного субъекта... нуждаемость субъекта в таком вне его лежащем дополнении, которое необходимо для его нормального функционирования и развития"*(8). Н.А. Шайкенов видел объективность интереса в том, что "интересы отражают положение (место) субъектов, занимаемое ими в системе общественных отношений"*(9). Один из современных исследователей категории интереса С.В. Михайлов утверждает, что "интерес не порождается сознанием, а существует в действительности в форме связи субъекта с окружающими его условиями"*(10).

На объективный характер категорий интереса и потребностей указывали С.Н. Братусь, Г.В. Мальцев, Д.М. Чечот. Понимание интереса как объективно-субъективной категории проводится в работах В.П. Грибанова, В.В. Степаняна, Е.П. Губина. В частности, Е.П. Губин отмечает: "В праве нет интереса, который бы не был предварительно осознан. Поэтому, характеризуя интерес в праве вообще, необходимо признать, что это правовая категория с необходимостью является категорией объективно-субъективной"*(11). По словам В.П. Грибанова, "условия общественной жизни с необходимостью порождают определенные, соответствующие этим условиям потребности. Потребности, проходя через сознание людей, принимают ту или иную форму сознательных побуждений, определяющих целенаправленность и волевой характер их деятельности"*(12).

Правовая наука всегда разделяла разные возможности для удовлетворения потребности: как в форме интереса (как общественного отношения), так и вне отношения с другими субъектами (вне общественного отношения). Так, по словам Е.П. Губина, "потребность не является единственным основанием возникновения интереса"*(13). По справедливому замечанию Н.А. Шайкенова, "вступление субъекта в общественное отношение по поводу удовлетворения своей потребности свидетельствует о том, что предмет его потребности находится вне возможности прямого его потребления, не опосредованного отношением с другим индивидом. Именно в этом случае потребность трансформируется в интерес, а предмет потребности в объект интереса"*(14).

Правоведы в большей степени оперируют понятием "законный интерес". Категория законного (охраняемого законом) интереса стала объектом исследования многих ученых*(15). Одним из первых термин "законные интересы" ввел в научный оборот Г.Ф. Шершеневич в своей фундаментальной работе "Общая теория права". В частности, он писал, что "члены одного общества выработали в себе привычку отстаивать всеми законными средствами свои права, восставать против малейшего нарушения их законных интересов, относиться недоброжелательно к нарушителям правового порядка как к общим врагам, а соответственно тому и сами стараются не выходить из пределов своего права"*(16).

Среди имеющихся определений законного интереса наиболее обоснованное представлено А.В. Малько: "Законный интерес - это отражение в объективном праве либо вытекающее из его общего смысла и в определенной степени гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлении субъекта пользоваться конкретным социальным благом, а также в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам в целях удовлетворения своих потребностей, не противоречащих общественным"*(17).

Как видно из данного определения, стремление пользоваться социальным благом - это основной элемент в содержании и структуре законного интереса, поскольку только он "способен предоставить субъекту то, что ему нужно для нормальной жизнедеятельности, иначе говоря, ведет к достижению определенных благ. Но само благо находится вне содержания и структуры законного интереса, выступает его объектом"*(18).

Таким образом, и в работах ученых-правоведов прослеживается тесная связь и обусловленность интереса социальными благами.

Суть интересов, существующих в рамках отношений несостоятельности, заключается в том, что они являются порождением этих отношений, имущественных по своей природе. В основе обозначенных интересов лежат потребности субъектов данных отношений. Причем в рамках конкретного отношения обычно имеется не один интерес, а несколько. Собственные интересы каждого из участников не исключают наличия у них общих интересов.

Чем сложнее субъектный состав отношения, тем большее количество интересов закреплено в нем, что позволяет говорить о множественности интересов, существующих в рамках отношений несостоятельности.

По словам А.В. Егорова, "при рассуждениях об интересах обозначенных участников (должника, кредиторов и третьих лиц. - С.К.), затрагиваемых производством по делу о банкротстве, имеются в виду в первую очередь частные интересы этих лиц"*(19). Частные интересы этих лиц очевидны, они находят закрепление в правомочиях и обязанностях субъектов. Однако нельзя забывать и о различных публичных интересах, вовлекаемых в орбиту банкротства.

Множественность данных интересов не исключает, а, напротив, предполагает их единство, что вытекает из специфики правовой природы отношений, возникающих при несостоятельности хозяйствующего субъекта.

Инициирование в отношении должника процесса банкротства не изменяет существа правоотношения, из которого возникло право требования кредитора к должнику: кредитор в конкурсном процессе сохраняет право требования к должнику, а последний не освобождается от обязанности совершить в пользу кредитора определенное действие. Однако, как отмечает В. Химичев, "осуществление гражданских прав при банкротстве связано с определенными ограничениями, причина которых в природе конкурсных отношений"*(20).

При таком подходе одной из задач правового регулирования конкурсных отношений является обеспечение интересов участников, в том числе за счет ущемления их прав.

Несостоятельность как экономико-правовая категория неизбежно влечет возникновение социально-экономического кризиса, который приводит к обострению противоречий между кредиторами и должником, между самими кредиторами, между кредиторами, должником и иными лицами. В клубок противоречий могут вовлекаться и интересы хозяйственного оборота. И если предупреждение и разрешение экономического кризиса для законодателя не всегда является решаемой задачей, то недопущение социального кризиса должно обеспечиваться необходимыми правовыми средствами.

Потребность в институте несостоятельности очевидна еще и потому, что надо обеспечить защиту прав кредиторов ввиду недостаточности имущества должника, сохраняя за всеми кредиторами (независимо от момента предъявления ими требований к должнику) возможность получить хотя бы частичное удовлетворение в порядке очередности. "Законодателю нужно "уравнять" в правах, - отмечает В. Химичев, - неравных в своем правовом положении кредиторов, в частности кредиторов с обеспеченными и необеспеченными требованиями"*(21).

Г.Ф. Шершеневич видел основную задачу института несостоятельности "в равномерном распределении между всеми кредиторами ценности, которую представляет имущество должника, ввиду вероятной недостаточности этого имущества для полного удовлетворения всех требований. Это положение, в свою очередь, предполагает, что ни один кредитор не предупредит другого в удовлетворении принадлежащих ему прав. Устранение случайных преимуществ одних кредиторов составляет главное превосходство конкурсного процесса перед общим исполнительным порядком... Ввиду этого все имущество должника, из каких бы частей оно ни состояло, представляет единый, нераздельный объект удовлетворения его кредиторов. Вследствие такого юридического результата и самой цели конкурса кредиторы только в нем могут найти осуществление принадлежащих им прав"*(22).

"Между кредиторами складываются такие отношения, - утверждает А.И. Белоликов, - в рамках которых несколько кредиторов своими действиями взаимно уменьшают результаты принудительного исполнения прав друг друга за счет имущества должника, стремясь максимально увеличить свою собственную долю, а должник реализует свой интерес посредством действий по погашению требований максимально возможного числа кредиторов, используя при этом минимально возможный объем своего имущества"*(23).

Ввиду недостаточности имущества должника для полного удовлетворения всех требований неизбежно столкновение прав кредиторов. Под столкновением прав Д.И. Мейер понимал вид стечения прав, при котором осуществление одного права исключает совершенно или отчасти осуществление другого права. В качестве примера ученый привел случай, когда лицо должно нескольким лицам, а имущества его недостаточно для удовлетворения "всех верителей", так что если один из них будет удовлетворен вполне, то другие останутся без удовлетворения*(24).

В связи с этим в литературе справедливо отмечается, что "непосредственная задача института несостоятельности (банкротства) состоит в разрешении проблем, связанных с конкуренцией прав кредиторов"*(25).

По мнению ряда авторов, конкуренция прав кредиторов, направленная на максимальное увеличение собственной доли исполнения обязательств за счет имущества должника, проявляется в период установления требований кредиторов арбитражным судом*(26). Следует критически оценить данную позицию, поскольку, на наш взгляд, конкуренция прав кредиторов сопровождает весь процесс несостоятельности.

Однако было бы ошибочно полагать, что при банкротстве речь идет только о противоречии прав и интересов должника и кредиторов. Их права и интересы следует рассматривать в системе прав и интересов других субъектов отношений несостоятельности. Как верно отмечает В.В. Степанов, "в производствах по делам о несостоятельности участвуют стороны с противоположными интересами. Например, кредиторы, которые противостоят друг другу, кредиторам с более защищенными (обеспеченными) позициями, акционерам, а также должнику, управляющему, наемным работникам, государственным органам"*(27).

А.В. Егоров рассматривает банкротство как "некое поле напряженности, в которое вовлекаются встречные, а иногда и взаимоисключающие интересы субъектов банкротства: должника, кредиторов, третьих лиц, вступающих с должником в частные отношения". При этом, как он далее отмечает, "нельзя забывать и о существовании различных публичных интересов, включая интересы развития той или иной отрасли общественного производства, социальные потребности в занятости работников и др."*(28).

Если первоначально социально-экономический кризис имеет все признаки локального, не исключается, а даже предполагается его вовлечение в сферу общественных (публичных) интересов. Это происходит тогда, когда ситуация банкротства распространяется на гражданский оборот*(29).

Несовпадение интересов приводит к ситуации конфликта интересов. Имеющееся несовпадение интересов, предметом которых являются экономические блага, представляет собой суть социально-экономического конфликта*(30).

Существуют различные подходы к определению понятия конфликта интересов.

В частности, Я. Шапп приходит к заключению, что "конфликт возбуждается страстными желаниями человека, стремление к удовлетворению которых приводит к тому, что одно лицо слишком близко подходит к частной сфере другого"*(31). А.Г. Здравомыслов определяет конфликт как "форму отношений между потенциальными или актуальными субъектами социального действия, мотивация которых обусловлена противостоящими ценностями и нормами, интересами и потребностями"*(32).

Если конфликт связан с правовыми отношениями сторон (их юридически значимыми действиями или состояниями), он приобретает характер юридического, и, следовательно, субъекты либо мотивация их поведения, либо объект конфликта обладают правовыми признаками, а конфликт влечет правовые последствия*(33).

Конфликту интересов как правовой категории в современной доктрине посвящено немало работ, во многих из которых рассматривается категория корпоративного конфликта интересов*(34). Д.И. Дедов понимает под конфликтом интересов "противоречие между интересами, которые защищены правом и должны быть удовлетворены действиями другого уполномоченного принципалом лица (поверенного, агента, директора, доверительного управляющего), и личными интересами этого уполномоченного".

Анализируя понятие корпоративного конфликта интересов, И.С. Шиткина пишет, что "конфликт интересов следует понимать как ситуацию или состояние дел, при которой интересы участников корпоративных отношений не совпадают с интересами самой корпорации и (или) других участников корпоративных отношений"*(35).

В противовес данной позиции А.В. Габов утверждает, что "конфликт необходимо рассматривать не столько как прямое противостояние, сколько как потенциальную возможность, противоречие. Здесь нельзя говорить о ситуации выбора между интересами корпорации в целом и интересом отдельной группы субъектов, участвующих в корпоративных отношениях, поскольку выбор предполагает субъекта, который его делает"*(36). Б.С. Батаева полагает, "что конфликт интересов следует понимать как рассогласование интересов и обострение противоречий между участниками... корпоративного процесса ввиду несовпадения целей, ими преследуемых"*(37).

Приведенные высказывания позволяют сформулировать важный вопрос: какова же суть конфликта интересов, возникающего в связи с несостоятельностью должника?

По мнению И.С. Шиткиной, суть конфликта интересов состоит не в самом факте нарушения этого интереса в пользу индивидуального или группового, а в возможности возникновения ситуации, когда встает вопрос выбора между интересом корпорации в целом или иными интересами*(38).

Особенностью института несостоятельности является тот факт, что он призван, с одной стороны, противостоять индивидуальным интересам отдельных лиц, а с другой - обеспечить баланс интересов этих лиц, а также стабильность рынка в целом. Теоретическая и практическая значимость такого подхода заключается в признании социального характера института несостоятельности, создающего механизм урегулирования противоречий между субъектами отношений несостоятельности, неизменно возникающих в связи с недостаточностью имущества должника для погашения требований кредиторов. Следовательно, с учетом данной позиции институт несостоятельности (банкротства) выступает в качестве средства разрешения конфликта интересов.

В рамках института несостоятельности, предполагающего многосубъектный состав, возможность конфликта интересов вполне объективна. К примеру, интересы залоговых кредиторов явно не будут совпадать с интересами иных кредиторов, причем не только с интересами кредиторов третьей очереди, перед которыми залоговые кредиторы имеют преимущество в порядке удовлетворения требований, но и перед кредиторами первой и второй очередей, находящимися в более выгодном положении по отношению к залоговым.

Для конкурсного процесса традиционными являются противоречия между кредиторами различных очередей, а также между кредиторами внутри соответствующей очереди.

И это закономерно, поскольку в соответствии с действующим законодательством требования кредиторов каждой очереди подлежат удовлетворению только после полной выплаты долга кредиторам предыдущей очереди. В силу этого совершенно очевидна несовместимость интересов кредиторов последующих очередей, для покрытия требований которых денег и имущества должника уже не хватает, с интересами тех кредиторов, чьи требования могут быть удовлетворены хотя бы частично.

Определенной сложностью отличается конфликт интересов между текущими (внеочередными) и очередными кредиторами.

Деление требований кредиторов на текущие требования и требования прошлого периода приобретает принципиальное значение, поскольку текущие требования подлежат удовлетворению вне установленной законодательством о банкротстве очередности. Согласно п. 1 ст. 5 Закона о банкротстве*(39) к текущим платежам относятся денежные обязательства и обязательные платежи, возникшие после принятия заявления о признании должника банкротом, а также денежные обязательства и обязательные платежи, срок исполнения которых наступил после введения соответствующей процедуры банкротства.

И хотя действующее законодательство содержит нормы, которые можно рассматривать в качестве средства разрешения противоборства интересов указанных групп кредиторов (к примеру, требования кредиторов по текущим платежам не подлежат включению в реестр требований кредиторов; такие кредиторы не признаются лицами, участвующими в деле о банкротстве (п. 2 ст. 5 Закона о банкротстве); к отдельным требованиям из категории "текущих платежей" неприменим механизм моратория (п. 4 ст. 95 Закона о банкротстве) и т.д.), проблема разрешения конфликта интересов между данными группами кредиторов остается актуальной.

Одним из эффективных средств разрешения конфликта интересов между кредиторами, на наш взгляд, является предусмотренный Законом о банкротстве порядок принятия решений собранием кредиторов. Специфика отношений, возникающих при несостоятельности, предполагает формирование воли кредиторов на иных, отличных от гражданско-правовых, началах. Данное положение нашло отражение в постановлении Конституционного Суда РФ от 22 июля 2002 г.*(40), в котором указано, что эти отношения основываются на предусмотренном законом принуждении меньшинства кредиторов большинством, а следовательно, в силу невозможности выработки единого мнения иным образом воля сторон в данном случае формируется по другим, отличным от искового производства, принципам.

Таким образом, в рамках конкурсного процесса кредиторы лишь опосредованно, путем принятия решений на собрании кредиторов, могут оказывать влияние на динамику соответствующих правоотношений.

В процессе несостоятельности усугубляются противоречия, существующие между акционерами и кредиторами.

Акционеры компании-должника, отнесенные законодателем к послеочередным кредиторам, в большей степени заинтересованы в проведении восстановительных процедур, поскольку в случае ликвидации компании их шансы получить удовлетворение своих требований невелики. Кредиторы, напротив, заинтересованы в проведении ликвидационных мероприятий, поскольку за счет реализуемого имущества им гарантировано погашение всех долгов или значительной их части. Как правило, акционеры готовы вступать в рискованные проекты, которые могут принести прибыль в случае успеха. Кредиторы же, напротив, с большой осторожностью относятся к тому, чтобы вкладывать имущество в такие проекты.

Этот феномен поведения акционеров, когда они готовы рисковать практически за счет кредиторов, был назван в американской правовой литературе "порочными стимулами"*(41). Суть противоречия между акционерами и кредиторами вполне очевидна, однако степень интенсивности и остроты указанного конфликта в значительной мере зависит от величины оставшихся у должника активов, размера долга как перед отдельными кредиторами, так и в целом. Чтобы управляющие компаниями не руководствовались такого рода "порочными стимулами" и не вовлекали фирму, находящуюся на грани банкротства, в чрезмерно рискованные проекты, некоторые суды применяют концепцию "доверительного управления". В одном из первых дел такого рода (Pepper v. Litton) суд установил, что обязанности доверенного лица, возложенные на управляющих, существуют в отношении "самой корпорации, ее акционеров и кредиторов, и созданы с целью защиты всей совокупности прав и интересов в корпорации - как акционеров, так и кредиторов"*(42).

В соответствии с теорией "доверительного управления" управляющие корпорацией обязаны применять меры к сохранению имущества корпорации для кредиторов. Наделение управляющего обязанностями доверенного лица по отношению к кредиторам дает возможность последним предъявить иск к управляющему за нарушение этих обязанностей и неправильное управление корпорацией.

Интересы должника также по сути своей противоположны интересам кредиторов*(43). Для должника, который заинтересован в продолжении хозяйственной деятельности, наиболее привлекательны реабилитационные процедуры. Для кредиторов, напротив, введение восстановительных процедур сопряжено со значительным ограничением их прав, в частности, в результате введения моратория на удовлетворение их требований в рамках внешнего управления.

Одной из проблем, касающихся осуществления процедур банкротства, является возможный конфликт между полномочиями руководителя должника и арбитражного управляющего.

Так, согласно ст. 66 Закона о банкротстве руководитель должника продолжает осуществлять свои полномочия с учетом ограничений, указанных в этой статье. Имеется два типа таких ограничений. Во-первых, руководителю должника не разрешается осуществлять корпоративную реорганизацию должника (слияние, ликвидацию или создание должником дочерних предприятий или филиалов). Во-вторых, должник не может производить выплаты своим участникам в форме как дивидендов, так и стоимости акций.

Кроме того, определенные действия руководитель должника вправе предпринимать только с согласия временного управляющего (в частности, получение кредитов, предоставление кредитов и гарантий, распоряжение недвижимым или другим имуществом, балансовая стоимость которого превышает 5% балансовой стоимости активов должника).

На первый взгляд, руководитель должника имеет достаточную свободу при осуществлении своих полномочий, однако эти полномочия следует рассматривать в свете прав и обязанностей временного управляющего (принятие мер по обеспечению сохранности имущества должника, анализ финансового состояния должника, установление требований кредиторов и т.д.).

Как представляется, способность временного управляющего выполнять свои функции в значительной степени зависит от содействия руководителя должника и поддержки со стороны арбитражного суда.

Одной из сфер такого сотрудничества является содействие руководителя должника временному управляющему в защите своего имущества. Именно здесь возможен наиболее серьезный риск противоречий. Из Закона о банкротстве неясно, в какой степени руководитель должника может принимать решение о продолжении его деятельности. Запрета на продолжение деятельности нет, и закон предоставляет обязательствам, принятым в период наблюдения, приоритет по отношению к другим требованиям. Однако, несомненно, существует потенциальное противоречие между обязанностью временного управляющего защищать активы должника и правом руководителя должника продолжать использовать эти активы в текущей деятельности (даже если она неприбыльна).

Не следует забывать и о существовании публичных интересов, наличие которых, на наш взгляд, объясняется, во-первых, разнообразием правовых форм участия государства в процессе несостоятельности, включая интересы государства как кредитора; во-вторых, необходимостью обеспечения баланса интересов различных групп участников в условиях несостоятельности; в-третьих, наличием у государства социальных функций, что предопределяет необходимость включения в законодательство норм, предусматривающих социальную реабилитацию работников должника, особенности несостоятельности(банкротства) отдельных категорий должников (к примеру, градообразующих, стратегических, сельскохозяйственных предприятий и т.д.) и др.

Следует согласиться с А.В. Егоровым, утверждающим, что "взаимосвязь публичных и частных интересов носит достаточно сложный характер, и расхожее утверждение о том, что соответствующие публичные интересы в большинстве своем воплощаются через реализацию частных интересов, как происходит в том случае, когда должник "оживает", восстановив свою платежеспособность и сохранив имущество своего предприятия от распродажи по частям, не всегда оказывается верным"*(44).

Однако, каким бы ни было вмешательство государства в частные интересы, необходимо исходить из того, что принцип разумного баланса публичного и частного интересов должен быть основополагающим.

Обеспечение баланса интересов в рамках отношений несостоятельности осуществляется законодателем с помощью различных средств, в том числе путем публично-правового воздействия на процесс реализации прав и законных интересов участников, что предопределяет комплексный характер данного института. В целом необходимость публично-правового воздействия на рыночные отношения отмечается многими авторами. Так, В.Ф. Яковлев справедливо полагает, что "рыночная экономика как экономика, основанная на товарно-денежных отношениях, содержит в себе мощную систему стимулирования и саморегулирования экономики. Вместе с тем этих отношений недостаточно, и они должны сочетаться с системой упорядочения, регулирования экономических отношений, исходящих от государства"*(45).

В связи с необходимостью обеспечения баланса интересов, по словам В. Химичева, "правовой режим банкротства имеет в своем арсенале нормы публичного права"*(46). Подобных взглядов придерживаются и другие авторы, которые признают, что "несостоятельность регулируется как нормами частного, так и нормами публичного права"*(47).

Вместе с тем, как отмечают некоторые авторы, "достижение баланса интересов субъектов, интересы которых по своей природе противоположны, - задача очень сложная"*(48).

Не утратили своей актуальности слова, сказанные Н.М. Коркуновым около ста лет назад: "Истинное назначение государства коренится, прежде всего, в нивелировании возникших конфликтов - столкновении различных групп, сообществ людей и отдельных индивидуумов посредством установления правовых норм и обеспечения их принудительной силой"*(49).

Обеспечение баланса интересов неизбежно затрагивает вопросы "определения иерархии интересов, подлежащих правовой охране"*(50), а также установления границ осуществления прав участников отношений несостоятельности.

"Всякое субъективное право, - утверждал В.П. Грибанов, - будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, должно иметь определенные границы как по своему содержанию, так и по характеру осуществления"*(51). С точки зрения В. Химичева, "определить эти границы и призван режим конкурсных отношений"*(52).

Сложность данной задачи вызывает необходимость выбора наиболее эффективного механизма правового регулирования отношений несостоятельности, включающего в себя различные способы, методы, типы в различном их сочетании при доминирующей роли одних и вспомогательной роли других*(53). При этом следует учесть, что в условиях рыночной экономики институт несостоятельности выступает в качестве эффективного средства разрешения конфликта интересов, вовлеченных в орбиту банкротства.

С.А. Карелина

"Законодательство", N 3, март 2007 г.