Арбитражная практика по спорам о лизинге

В настоящее время судебная практика по указанной в заглавии категории дел весьма невелика. Количество дел по спорам, вытекающим из договора лизинга или затрагивающим лизинг, не составляет и 1% от общего числа дел, рассматриваемых арбитражными судами России. Однако если до принятия Федерального закона от 29 октября 1998 г. N 164-ФЗ "О лизинге"*(1) (далее - Закон) можно было говорить о полном отсутствии подобных дел, то после вступления в силу данного акта появилась тенденция к устойчивому росту числа споров данного типа, разрешаемых судами. Таким образом, ситуация постепенно меняется. Однако пока соответствующая практика не наработана, неизбежны многочисленные проблемы. В настоящей статье будут рассмотрены дела из практики арбитражных судов, вызвавшие различные затруднения.

1. Спорящие стороны, а иногда и суд при разрешении споров по существу руководствуются в первую очередь нормами Закона, а они нередко противоречат положениям Гражданского кодекса РФ, имеющего приоритет в сфере регулирования гражданско-правовых отношений.

В соответствии со ст.2 Закона лизинг - это вид инвестиционной деятельности по приобретению имущества и передаче его на основании договора лизинга физическим или юридическим лицам за определенную плату, на определенный срок и на определенных условиях с правом выкупа имущества лизингополучателем. А ГК РФ (§ 6 гл.34) признает лизинг видом арендных отношений.

Указанное различие в подходах к трактовке лизинговых отношений лишь запутывает правоприменителей. В частности, широко распространено смешение близких понятий, и порой по материалам дела невозможно установить, какой договор был заключен - лизинга или аренды с правом последующего выкупа. Приведем несколько примеров.

Так, между ОАО "Суровикинскагропромснаб" (лизингодатель) и крестьянским хозяйством Воробьева Н.В. (лизингополучатель) "был заключен договор финансового лизинга N 2фл-13 от 2 августа 1994 г., по которому истец передал ответчику закупленную по его просьбе продукцию машиностроения... на условиях долгосрочной аренды с обязательным последующим выкупом" (здесь и далее в цитатах из постановлений курсив мой. - Ю. Х.)*(2).

В другом случае между истцом и ответчиком в августе 1996 г. "был заключен договор N 85-л на условиях финансового лизинга, предметом которого являлась передача колхозу двух комбайнов". Ответчик, являющийся дилером по поручению генерального дилера АО "Росагроснаб", организовал передачу техники колхозу (лизингополучателю). "Передача произведена на условиях финансового лизинга (долгосрочной аренды с обязательным выкупом этой техники)"*(3).

Третья ситуация: "По договору финансового лизинга N 8-ПФЛ-11/5 от 21 августа 1996 г. ответчик получил от истца в долгосрочную аренду с обязательным выкупом следующую технику?"*(4).

Верно рассматривая споры по существу, суды допускают необъяснимую замену одних терминов другими. Подобного рода "недоразумения" недопустимы, поскольку в приведенных случаях речь идет об отождествлении двух различных видов договоров, каждый из которых имеет специфику правового регулирования.

В соответствии с положениями Закона (ст.16) договор квалифицируется как лизинговый, если содержит указания на инвестирование денежных средств в предмет лизинга и передачу этого имущества лизингополучателю. В противном случае он не может быть рассмотрен как договор лизинга. Рассмотрим примеры из судебной практики.

Индивидуальный предприниматель Быков В. А. обратился в Арбитражный суд Нижегородской области с иском к индивидуальному предпринимателю Кутузовой Т. И. о взыскании задолженности за пользование оборудованием и процентов за пользование чужими денежными средствами на основании договора аренды с правом выкупа от 15 мая 1997 г. и договора лизинга от 31 марта 1998 г.

Судом было установлено, что 15 мая 1997 г. Быков В. А. и Кутузова Т. И. заключили договор аренды оборудования мини-фотолаборатории с правом выкупа сроком на 3,5 года. Дополнением к указанному договору от 28 декабря 1997 г. стороны предусмотрели изменение срока выкупа оборудования путем проплаты единой суммы до 31 марта 1998 г. и необходимость заключения с этой целью самостоятельного договора купли-продажи.

28 декабря 1997 г. был заключен договор купли-продажи оборудования. Покупатель Кутузова Т. И. в установленный срок оплату оборудования по договору купли-продажи не произвела. Относительно этого же оборудования 31 марта 1998 г. стороны заключили договор лизинга.

Условия договора лизинга Кутузовой Т. И. также не были выполнены, и 2 ноября 1998 г. оборудование в полном объеме было возвращено Быкову В. А.

Суд правомерно пришел к выводу о том, что, поскольку стороны не подтвердили факт инвестирования денежных средств в предмет лизинга, договор лизинга от 31 марта 1998 г. по сути является соглашением о рассрочке платежа по договору купли-продажи от 28 декабря 1997 г.*(5)

В другом случае Арбитражный суд Республики Саха (Якутия), рассматривая дело в первой и апелляционной инстанциях, неправильно оценил договор аренды транспортного средства без экипажа (ст.642 ГК РФ) как договор лизинга*(6).

Как было установлено судом первой и апелляционной инстанций, 23 июля 1997 г. ЗАО "Фонд реализации Программы социально-экономического развития Республики Саха (Якутия)" (далее - Фонд) (истец) и индивидуальный предприниматель Кравченко А.Л. (ответчик) заключили договор N 73 ЛФ о передаче в лизинг автобуса, который был получен ответчиком от истца по акту приемки от 22 июля 1997 г.

В соответствии с п.1 действовавшего в то время Временного положения о лизинге*(7) лизинг - это вид предпринимательской деятельности, направленной на инвестирование временно свободных или привлеченных финансовых средств, когда по договору финансовой аренды (лизинга) арендодатель (лизингодатель) обязуется приобрести в собственность обусловленное договором имущество у определенного продавца и предоставить это имущество арендатору (лизингополучателю) за плату во временное пользование.

Кассационная инстанция, не согласившись с судом первой и апелляционной инстанций, высказала иное мнение: поскольку из условий договора от 23 июля 1997 г. N 73 ЛФ не усматривается, что истец специально приобрел для осуществления лизинговой деятельности автобус, следовательно, сторонами был заключен договор аренды транспортного средства без экипажа на основании ст.642 ГК РФ. При рассмотрении иных требований истца и возражений ответчика суду следует руководствоваться в первую очередь нормами законодательства об аренде транспортного средства без экипажа.

2. Закон в ст.4 определяет круг субъектов лизинга, при этом устанавливая запрет на совмещение обязательств его участниками (ст.9). В рамках системы взаимосвязанных и взаимообусловленных договоров, в соответствии с которыми осуществляется лизинг, в отношении конкретного предмета лизинга не допускается совмещение обязательств следующими участниками договора лизинга: - лизингодателем и лизингополучателем по договору лизинга; - кредитором и лизингополучателем предмета лизинга, за исключением возвратного лизинга.

В августе 1996 г. между рыболовецкой артелью (колхозом) им. Курмангазы (истцом) и АООТ "Астраханьагропромтехника" (ответчиком) был заключен договор N 85-л на условиях финансового лизинга, предметом которого являлась передача колхозу сельскохозяйственной техники.

В 1999 г. при рассмотрении спора о признании договора финансового лизинга недействительным судом было установлено, что ответчик, являющийся дилером по поручению генерального дилера АО "Росагроснаб", организовал передачу техники колхозу (лизингополучателю). Передача произведена на условиях финансового лизинга (долгосрочной аренды с обязательным выкупом этой техники).

Техника передана по актам приема-передачи объектов лизинга. Произведена оплата первоначального взноса за передачу техники. Поэтому истец ошибочно полагает, что договор лизинга не соответствует требованиям Закона, расценивая его как простой договор с правом выкупа арендованного имущества.

Решением Арбитражного суда Астраханской области от 9 июня 1999 г. в иске было отказано, поскольку договор финансового лизинга, заключенный в августе 1996 г. ответчиком и истцом, не противоречит Закону и ст.173 ГК РФ*(8).

Таким образом, суд подтвердил возможность для лизингодателя одновременно являться дилером поставщика, что не противоречит законодательству и экономическому содержанию договора лизинга.

Однако остается неясной ситуация, при которой лизингодатель является "дилером по поручению генерального дилера". Ведь действующее по поручению лицо, в отличие от лизингодателя, не имеет права собственности на переданное доверителем для совершения определенных действий имущество.

Обратим внимание на то, что в рассмотренном постановлении ФАС Поволжского округа лизингодатель рассматривается как организатор передачи техники. Это позволяет утверждать, что суд трактует лизинг как многостороннюю сделку.

3. В соответствии со ст.668 ГК РФ предметом договора финансовой аренды (лизинга) могут быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности, кроме земельных участков и других природных объектов. Указание в договоре лизинга ненадлежащего объекта свидетельствует об иной природе совершенного договора с применением соответствующих правовых последствий как в гражданско-правовом аспекте, так и для целей иных отраслей законодательства.

Так, ОАО "Рязанский бройлер" обратилось в Арбитражный суд с иском к управлению Министерства по налогам и сборам по Рязанской области о признании частично недействительным решения N 09-14/293 ДСП от 1 ноября 1999 г.

Как следует из материалов дела, ГНИ по Рязанской области 21 июня 1999 г. была проведена повторная выездная налоговая проверка истца по вопросам правильности исчисления, удержания, уплаты и перечисления налога на добавленную стоимость и других налогов.

В частности, при проверке было установлено, что в нарушение ст.7 Закона РФ "О налоге на добавленную стоимость" (п.19 инструкции Госналогслужбы РФ от 11 октября 1995 г. N 39 "О порядке исчисления и уплаты налога на добавленную стоимость") истцом предъявлен к возмещению из бюджета налог на добавленную стоимость, уплаченный лизингодателем (ОАО "Агроплемсоюз") таможенным органам при закупке суточных цыплят и инкубационных яиц в режиме импорта у фирмы "Еврибрид Б. В.".

Однако, как отмечает суд, суточные цыплята и инкубационные яйца по своему назначению относятся к потребляемым вещам, поэтому не могут быть предметом финансовой аренды (лизинга).

Таким образом, по мнению апелляционной и кассационной инстанций, в рамках договора лизинга между ОАО "Рязанский бройлер" и ОАО "Агроплемсоюз" по существу состоялась сделка купли-продажи суточных цыплят и инкубационных яиц*(9).

4. В соответствии со ст.665 ГК РФ лизингополучатель вправе самостоятельно выбрать объект лизинга и сообщить о нем лизингодателю либо оставить выбор лизингового имущества на усмотрение лизингодателя. На практике возникает вопрос: каким образом лизингополучатель может воспользоваться принадлежащим ему правом выбора, если реализация этого права тем или иным субъектом правоотношений влечет различные правовые последствия?

При рассмотрении упоминавшегося иска о признании договора финансового лизинга недействительным*(10) Арбитражный суд Астраханской области принял следующее решение. Истец настаивал на том, что при заключении договора на условиях финансового лизинга был лишен возможности реализовать право на выбор объекта лизинга и продавца лизингового оборудования. Заявку на технику истец не подавал, так как последняя уже находилась на базе ответчика и была принята истцом по актам приема-передачи объектов лизинга (л. д. 23, 24). Также была произведена оплата первоначального взноса за передачу техники. По мнению суда, "право на выбор техники истец реализовал путем заключения оспариваемого договора"*(11).

Представляется, что это не так. Заключая договор финансового лизинга, в котором указан определенный без участия лизингополучателя объект лизинга или продавец, пользователь тем самым соглашается на предложенные лизингодателем условия договора. Фактически выбор продавца товара и объекта лизинга произвел лизингодатель, лизингополучатель же лишь согласился с ним.

5. В соответствии с п.1 ст.11 Закона предмет лизинга, переданный во временное владение и пользование лизингополучателю, является собственностью лизингодателя.

На практике право собственности на лизинговое имущество признается судом перешедшим к лизингополучателю только после надлежащего исполнения пользователем условий по оплате лизинговых платежей, совершения соглашения о передаче в собственность объекта лизинга и постановки лизингового имущества на баланс предприятия-пользователя.

Так, АО "Брянск - Совтрансэкспедиция" обратилось в Арбитражный суд Брянской области с иском к Брянской таможне о признании недействительными постановлений от 10 ноября 1998 г. по делу о нарушении таможенных правил N 17200-7773/98 и от 25 ноября 1998 г. по объединенному делу о НТП N 17200-1847, 2483, 4519 (2)/97, 1839/98 и возврате из федерального бюджета пяти тягачей марки "DAF FT.95.360"*(12).

Решением суда от 27 января 2000 г. в иске было отказано, поскольку истец не подтвердил право собственности на оспариваемое имущество до его конфискации.

В связи с тем, что по истечении предельных сроков хранения на таможенном складе и на СВХ тягачи не были заявлены истцом к помещению под иной таможенный режим, Брянской таможней вынесено постановление по делу N 17200-7773/98 от 10 ноября 1998 г. о нарушении таможенных правил, предусмотренных ч.1 ст.278 и ч.1 ст.279 ТК РФ, и наложено взыскание в виде конфискации товара - тягачей, являющихся непосредственными объектами правонарушений.

Решением Арбитражного суда Брянской области от 27 ноября 1998 г. истец признан банкротом и в отношении него открыто конкурсное производство.

Частью 1 ст.98 Федерального закона от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" определено, что с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства снимаются ранее наложенные аресты и иные ограничения в отношении распоряжения имуществом должника.

Однако доказательств того, что конфискованные тягачи являются имуществом должника, находятся в его собственности и включены в конкурсную массу, суду не представлено.

Напротив, имеющиеся материалы свидетельствуют об обратном. Из договора от 1 июня 1995 г. N 19 о лизинге имущества следует, что лизингополучатель (истец) обязан по завершении срока лизинга выкупить объекты имущества по остаточной стоимости. Пунктом 6.7 названного договора, п.7 лизингового контракта от 1 июня 1995 г. N 30/302 предусмотрено, что в случае конфискации имущества лизингополучатель должен заявить судебным органам, что имущество не является его собственностью.

Соглашение от 29 августа 1999 г. о передаче в собственность пяти тягачей не является подтверждением права собственности истца, так как последним не представлено доказательств проплаты лизинговых платежей согласно договору лизинга и постановки указанного имущества на учет предприятия. Кроме того, названное соглашение было заключено после составления протоколов о нарушении таможенных правил.

Далее, право владения и пользования предметом лизинга переходит к лизингополучателю в полном объеме, если договором лизинга не установлено иное. Право лизингодателя на распоряжение предметом лизинга включает право изъять предмет лизинга из владения и пользования у лизингополучателя в случаях и в порядке, предусмотренных законом и договором лизинга (п.2, 3 ст.11 Закона). Однако лизингодатель, по мнению суда, может распоряжаться переданным имуществом лишь определенным образом.

Например, Арбитражным судом Москвы был рассмотрен спор об истребовании имущества из чужого незаконного владения*(13), возникший при следующих обстоятельствах. Между АО "Булгарлизинг" и СП "Тангра МС" был заключен договор лизинга от 25 декабря 1998 г. N 257ф, согласно которому АО "Булгарлизинг" должно было поставить оборудование для пишущих принадлежностей, а СП "Тангра МС" - оплатить поставленное оборудование и после пуска его в эксплуатацию осуществить лизинговые платежи. Обязательства сторон по приему-передаче лизингового объекта в соответствии с условиями договора исполнены не были, лизинговый объект, исходя из п.6.2 договора, не считается сданным лизингополучателю и принятым для эксплуатации. Суд ошибочно заключил, что право владения и использования оборудования у СП "Тангра МС" не возникло. Поскольку в соответствии с п.11.1 договора лизинговый объект является собственностью лизингодателя, АО "Булгарлизинг" вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

ФАС Московского округа, рассматривая спор в кассационной инстанции, не признал данный вывод суда законным и обоснованным*(14) ввиду следующего.

Полномочия АО "Булгарлизинг" как собственника истребуемого имущества определены договором о лизинге, который на момент рассмотрения спора является действующим, поскольку сторонами в установленном порядке не расторгнут и не оспорен.

В соответствии со ст.431 ГК РФ суд истолковывает содержание договора, при этом договор истолковывается не частично, а в целом.

АО "Булгарлизинг" действительно, согласно п.11.1 договора, является собственником поставленного имущества, однако в соответствии с этим же договором лизингодатель приобретает право истребовать поставленное имущество только при наличии производства и экспорта и при нерегулярной уплате лизинговых взносов. При этом он должен в одностороннем порядке прекратить действие договора через 30 дней после письменного предупреждения.

Таким образом, права АО "Булгарлизинг" как собственника имущества ограничены договорными условиями, что не было принято во внимание судом при рассмотрении спора. Следовательно, вывод суда о том, что у АО "Булгарлизинг" как собственника поставленного имущества имеется право его истребования из чужого незаконного владения, является неверным, соответственно заявленные АО "Булгарлизинг" исковые требования по вышеизложенным доводам удовлетворению не подлежат.

6. Наиболее распространены споры в случаях неисполнения либо ненадлежащего исполнения сторонами обязательств по договору.

Например, рассматривая спор, возникший на основании договора лизинга, суд правомерно удовлетворил исковые требования о взыскании задолженности по арендной плате и пеней за просрочку платежей по договору лизинга, так как ответчик не представил доказательств надлежащего исполнения условий договора по уплате арендной платы в размере и сроки, установленные графиком арендных платежей.

ТОО "Интеррослизинг" обратилось в Арбитражный суд Москвы с иском к ЗАО ТПО "Русское бистро" о взыскании задолженности по арендной плате и пеней за просрочку платежа по договору лизинга от 3 июля 1996 г. N 96/11030*(15).

Как следует из материалов дела, между сторонами был заключен договор лизинга от 3 июля 1996 г. N 96/11030 сроком на 7 лет, в соответствии с которым истец (арендодатель) обязался предоставить ответчику (арендатору) оборудование за оговоренную в графике арендную плату на весь срок действия договора, а ответчик обязался ежеквартально уплачивать данную арендную плату в размере, установленном графиком.

Пунктом 4.3 договора стороны предусмотрели начисление пеней за неуплату арендатором оговоренных сумм в сроки, определенные договором.

Как установлено, истец свои обязательства по передаче оборудования ответчику выполнил, что подтверждается актом приема-передачи от 5 мая 1997 г., который суд оценил как соответствующий условиям договора аренды (лизинга) по передаче оборудования.

Доказательств надлежащего исполнения условий договора по уплате арендной платы ответчик не представил.

При таких обстоятельствах арбитражный суд правомерно - в соответствии с требованиями ст.307, 309, 314, 330, 614, 665 ГК РФ и исходя из условий заключенного сторонами договора - удовлетворил требования истца о взыскании задолженности по арендной плате и пеней за просрочку платежей.

Ответчик размер задолженности и пеней и период их взыскания не оспорил.

Доводам заявителя о ничтожности договора аренды (лизинга) от 3 июля 1996 г. N 96/11030 судом апелляционной инстанции дана надлежащая оценка. Суд правильно указал, что по данному договору ответчик получил оборудование во временное владение и пользование, а право собственности на него принадлежит истцу (ст.665 ГК РФ и п.3.1 договора).

При вынесении решения о размере неустойки суды (с учетом того, что по гражданскому законодательству меры ответственности носят компенсационный характер и направлены прежде всего на возмещение убытков потерпевшей стороны, а не на причинение вреда другому участнику правоотношения) часто пользуются правом, предоставленным ст.333 ГК РФ, уменьшить упомянутую неустойку, усматривая в основной массе споров явную несоразмерность подлежащей уплате суммы и последствий нарушения договорного обязательства.

Например, по договору финансового лизинга от 21 августа 1996 г. N 8-ПФЛ-11/5 ответчик получил от истца в долгосрочную аренду с обязательным выкупом технику стоимостью 267 800 руб. (комплекс "Мельник-250" (224 000 руб.) и автомашину "ГАЗ-3301" (43 800 руб.), что подтверждается актом приема-передачи объектов лизинга от 21 августа 1996 г. и 9 сентября 1996 г., накладными от 9 сентября 1996 г. N 8/391 и от 16 сентября 1996 г. N 8/430.

Свои обязательства по договору ответчик не исполнил. На 1 июня 1998 г. он должен был внести 109 446 руб. 40 коп., фактически же оплатил по лизингу 15 000 руб. Задолженность по комплексу "Мельник-250" составила 94 446 руб. 40 коп., по автомашине "ГАЗ-33021" - 13 928 руб. 40 коп.

Пунктом 6.2 договора предусмотрена ответственность за просрочку платежа в размере 1,5%. Истцом начислена пеня из расчета 0,5% на общую сумму 190 751 руб. 32 коп.

Судом первой инстанции в порядке ст.333 ГК РФ размер пеней снижен на 50%, поскольку он превысил размер основного долга*(16).

В другом случае при определении размера неустойки суд намерен был применить ст.333 ГК РФ, хотя требование истца о взыскании основного долга в сумме 232 320 руб. на основании п.1 ст.307 ГК РФ и неустойки за просрочку платежа в сумме 232 320 руб. на основании ст.330 ГК РФ являлись правомерными и обоснованными*(17). Однако суд не нашел оснований для уменьшения неустойки с учетом того, что она была уменьшена истцом до суммы основного долга и соразмерна последствиям нарушения обязательства.

Как следует из правоприменительной практики, критериями для установления несоразмерности в каждом конкретном случае могут быть: чрезмерно высокий процент неустойки; значительное превышение суммы неустойки над суммой возможных убытков, вызванных нарушением обязательств; длительность неисполнения обязательств и др.

Суд также может уменьшить неустойку, если сочтет, что последствием просрочки уплаты лизинговых платежей явилось инфляционное обесценивание денежных средств, которое призваны компенсировать проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со ст.395 ГК РФ; что процент предусмотренной договором неустойки чрезмерно высок (например, неустойка начисляется от суммы договора, а не от суммы просроченного платежа); что просрочка уплаты лизинговых платежей не носит длительного характера*(18).

Ю.С. Харитонова,

кандидат юрид. наук

"Законодательство", N 7, июль 2001 г.