< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

Глава 21. Япония в 1868-1947 гг.

1. Государственный строй

Буржуазная революция 1868 г.

Буржуазная революция, совершившаяся в Японии в конце 60-х годов прошлого столетия, известная под названием "реставрации Мейдзи" ("просвещенного правительства"), была незаконченной, половинчатой.

До самой революции феодальный порядок сохранялся в Японии в нетронутом виде. Крупные феодалы содержали собственное войско, составленное из дворян (самураев), и нередко обладали правом чеканить монету Их зависимость от центрального правительства определялась обычаями чисто феодального характера, главным образом в области военной службы, и все более ослаблялась иммунитетами.

Основная производительная сила страны - крестьянство - не обладала ни землей, ни личной свободой и на протяжении веков терпеливо тащила на себе тяжелый груз поземельных налогов, барщины и иных повинностей, основанных на феодальном праве.

С развитием капиталистических отношений и их проникновением в деревню эксплуатация и обнищание японского крестьянина стали еще более усиливаться. К этому добавилась весьма актуальная угроза порабощения Японии иностранным, в первую очередь американским, капиталом, перед которым раздробленная Япония оказалась бессильной. Для японского крестьянина колонизация означала новое, дополнительное ярмо. На этой стадии развития некоторые по-разному понимаемые интересы феодального крестьянства, молодой японской буржуазии и низшего дворянства (самураев) сошлись, хотя и на весьма непродолжительное время.

Крестьяне начали борьбу за ликвидацию феодального строя, за землю и личную свободу; буржуазия, слабая и неопытная, боявшаяся крестьянства не меньше, чем феодалов, желала устранения наиболее архаичных и реакционных сторон феодализма, задерживавших развитие капиталистических отношений, объединение и централизацию страны; самурайские элементы, частью уже связавшиеся с буржуазией, стремились к ослаблению своей зависимости от непосредственных сеньоров и видели в восстановлении императорской власти залог своего материального благополучия.

Немалое влияние на развитие этих исторически закономерных событий оказала угроза порабощения извне. Японии навязаны были силой неравноправные договоры с Соединенными Штатами (1854 г.), с Великобританией и Францией (1858 г.) и, наконец, С Пруссией (1861 г.).

Началом революции считается 1850 г. Ее ведущей силе - самураям, оказавшимся наиболее сплоченными и организованными, удалось без особого труда прибрать к рукам и крестьянское движение, и движение буржуазии, охотно согласившейся на компромисс с феодализмом и даже в силу своей слабости искавшей его. Тем самым определился компромиссный характер революции 1868 г., развертывавшейся под лозунгом реставрации монархии. Так японский капитализм с самого начала и до сегодняшнего дня оказался оплетенным густой сетью феодальных отношений.

Важнейшие особенности японского империализма. Феодальные пережитки сохранились главным образом в деревне и, поскольку сельское хозяйство оставалось и в значительной мере остается главной отраслью экономики Японии, оказывали сильнейшее влияние на все развитие страны, в том числе и на структуру японской промышленности.

До аграрной реформы, предпринятой уже в декабре 1945 г., 74% японских крестьян владели 22,3% пахотной земли, тогда как в руках помещиков, составлявших немногим более 3% японских землевладельцев, находилось 42% земли. Два с половиной миллиона крестьянских хозяйств владели земельными участками размером менее половины гектара, а полтора миллиона крестьянских хозяйств вовсе не имели земли.

И те и другие арендовали землю у помещиков, причем эта аренда была сопряжена с повинностями, носившими ярко выраженный феодальный характер.

Низкий жизненный уровень японского рабочего в значительной мере определялся еще более низким жизненным уровнем японского крестьянина, готового принять любую работу за неслыханно дешевую оплату.

Щедрые субсидии правительства, передача частным капиталистам государственных предприятий, освобождение их от налогов и особенно грабительская война 1894-1895 гг. с Китаем позволили японским капиталистам в конце прошлого века выступить в качестве самостоятельной силы. С этого времени начинается быстрый подъем японской промышленности. Главными источниками накоплений, вкладывавшихся в промышленность, были колоссальные прибыли японских капиталистов, добывавшиеся за счет чудовищного ограбления широких народных масс в самой Японии и в завоеванных Японией колониях.

Три войны, периодически предпринимавшиеся через каждые 10 лет, особенно первая мировая война, из которой Япония извлекла наибольшие выгоды, захватив без выстрела германские колонии на Тихом океане и почти монополизировав восточные рынки, обогатили японских капиталистов. Японии удалось быстрыми темпами пробежать первую стадию капитализма, создать крупные монополии и выйти в число главных империалистических держав.

При всем этом японская промышленность, даже при ее высокой степени концентрации, носит явственный отпечаток сохранившихся в стране феодальных отношений. Текстильная промышленность, дающая наибольшую возможность эксплуатации дешевого женского и детского труда, играет и по сей день очень важную роль в японской экономике. В 1929 г. стоимость продукции текстильной промышленности составляла 41,4% стоимости всей промышленной продукции страны, тогда как продукция металлообрабатывающей и машиностроительной промышленности едва достигала 20%. Последующие годы, связанные с военной конъюнктурой, дали сравнительно быстрый рост последних двух отраслей промышленности, но и в 1935 г. они давали (по стоимости продукции) примерно столько же, сколько одна текстильная промышленность.

Общеизвестная система вербовки женщин и детей для работы на японских фабриках указывает на то, что и здесь свойственная капитализму система "свободного договора" между предпринимателем и рабочим сосуществовала с типично феодальной покупкой и закрепощением работника. Закабаленные фабрикантами крестьянские девушки нередко передаются взаймы другому фабриканту, в казармы которого они и переходят, не разрывая своих кабальных отношений с первым собственником. Труд этих работниц не может быть охарактеризован иначе, как принудительный, а самая система эта - иначе, как система, основанная на сильнейших пережитках феодализма.

Заработная плата японских рабочих очень низка. В 1934 г. японский индустриальный рабочий получал в 8 раз меньшую оплату труда, чем американский, и в 6-7 раз меньшую, чем английский и французский, а японская текстильщица - в 12 раз меньше американской.

Япония - страна относительно высокой концентрации промышленности. По данным за 1936 г., мелкие предприятия, на которых работают от 5 до 50 рабочих, составляли 91,8% к общему числу учитываемых статистикой промышленных предприятий. Если же прибавить не учитываемые статистикой предприятия с числом рабочих менее 5, то этот процент еще более возрастет.

Но в том-то и значение концентрации промышленности, что на фабриках и заводах с числом рабочих более 500, составляющих всего 0,7% к общему числу предприятий, занято около х/з всего фабрично-заводского пролетариата, а выпускаемая ими продукция составляла в том же 1936 г. около 40% всей промышленной продукции. Еще выше степень концентрации финансового капитала. Достаточно сказать, что еще в 1934 г. некоторые крупнейшие концерны (Минуй, Мицубиси, Симитомо, Ясуда и др.), составляющие около полупроцента всех компаний страны, владели 55% капитала всех японских компаний.

При всем этом Япония до сих пор остается страной десятков тысяч кустарных предприятий и мелкой домашней промышленности. Здесь феодальные отношения сказываются еще полнее в виде целой системы подмастерьев и учеников, чаще всего не получающих заработной платы. Все эти мелкие предприятия могут существовать и выдерживать трудную конкурентную борьбу с крупным капиталом главным образом ввиду существующих на них еще более зверских форм эксплуатации рабочих.

Основные особенности японского империализма могут быть охарактеризованы следующим образом:

1) При довольно высокой степени концентрации и централизации капитала сохраняются полуфеодальный строй в сельском хозяйстве и сильнейшие пережитки феодализма в промышленности.

2) Низкий жизненный уровень японского крестьянина и рабочего имеет следствием крайне низкую покупательную способность внутреннего рынка.

Это обстоятельство вместе с тем, что Япония не имеет серьезной промышленно-сырьевой базы и зависит от импорта чугуна, стали, угля, хлопка и т. п., толкает японскую буржуазию на захват внешних рынков. В свою очередь, это обусловливает, с одной стороны, еще большую эксплуатацию трудящихся масс, вынужденных за нищенскую оплату и непосильным трудом обеспечивать японским монополиям способность к конкуренции с американскими, английскими и другими товарами, с другой - определяет агрессивную политику в отношении других стран, выдвигающую на первый план армию и флот - монополию военной силы.

3) Господство феодальных элементов в сельском хозяйстве, имеющем важное значение в экономике полуаграрной страны, какой до сих пор остается Япония, весь строй японской промышленности, в значительной части опирающейся на сельскохозяйственную продукцию, поставляемую деревней, наконец, общность интересов, заключающихся в усилении военно-бюрократической машины, необходимой как для угнетения трудящихся масс в самой Японии, так и для империалистической агрессии вовне, определяют тесную экономическую связь и политический союз между верхами буржуазии и военно-феодальными элементами, при гегемонии этих последних.

4) Выражением этого союза была японская монархия, служившая интересам как буржуазии, так и помещиков и вследствие этого имевшая относительно самостоятельный характер.

Японский государственный строй соединил буржуазные и феодальные черты и явился типичным выражением компромисса этих двух господствующих и эксплуатирующих классов, компромисса, нашедшего выражение в абсолютной монархии.

Император.

Японская Конституция 1890 г. имела своим образцом Конституцию Пруссии, одну из наиболее реакционных в Европе. Японский государствовед Наконо Томио подсчитал, что из 76 статей Конституции 46 являются по своему происхождению прусскими, и вообще не нашел в ней более трех оригинальных статей.

Конституция предоставляла императору, по существу, неограниченную законодательную, исполнительную и судебную власть, слегка затушеванную некоторыми "демократическими" установлениями. Авторы Конституции, считавшие, что императорская власть в Японии является "...укоренившейся в национальном чувстве и истории более, чем в других странах", позаботились о сохранении всех ее прерогатив, чтобы "...не позволить этому учреждению переродиться в своего рода внешнее украшение всего конституционного здания" (Ито Хиробуми). Особу императора Конституция объявила "священной и неприкосновенной", а правящую династию - "непрерывной на вечные времена". Официальная теория причисляла императора к богам и выводила его происхождение от богини Солнца.

Верховное управление.

Тем не менее верховное управление практически никогда не находилось в руках императора, хотя он, несомненно, оказывал немалое влияние на дела государства. Основной принцип японского "конституционализма" периода 1890- 1945 гг.: император никогда не предпринимает ничего важного без своих советников. Власть этих советников, не предусмотренная Конституцией, распространялась очень широко. В их состав, помимо тайного совета, установленного Конституцией, входили: "генро" - совет из представителей важнейших феодальных родов, внеконституционный совещательный орган при императоре, сошедший со сцены со смертью последнего генро Сайондзи лишь в конце 30-х годов нынешнего столетия; министерство императорского двора, игравшее особую роль при императоре; совет маршалов и адмиралов и др.

Тайному совету было передано Конституцией рассмотрение важнейших государственных дел (ст. 56), и фактически любой вопрос мог быть отнесен к его компетенции. Обычай сделал обязательным обращение к нему правительства по всем важным вопросам политики, от него исходило одобрение императорских указов о назначениях, он имел голос в делах, относящихся к династии, он имел право толкования Конституции. Его влияние определялось его близостью к императору и самим составом его членов, пожизненно назначавшихся императором из лиц, принадлежавших, как правило, к высшей бюрократии.

Упоминавшееся выше министерство императорского двора (собственно три лица - министр двора, хранитель печати и главный камергер) не входило в состав кабинета министров и не было ему подчинено. Независимое от смены кабинетов, оно оказывало сильнейшее влияние на назначение нового премьера и делило эту важную функцию только с генро.

Военщина.

Но самым глубоким, сильным и вредным по своим последствиям было влияние военной клики. Исключительное положение генералитета, почти полная его независимость от кабинета министров и даже, наоборот, зависимость этого последнего от военщины оказывали решающее воздействие на характер японской монархии.

Мы уже упоминали некоторые причины, определившие быструю концентрацию капитала в Японии к образованию монополий. В частности, отметим поощрение японскими правящими кругами концентрации промышленного и банковского капитала, искусственное слияние банковского и промышленного капитала вследствие бесплатной передачи банкирским домам Мицуи, Мицубиси и др. государственных предприятий. В результате всего этого финансовый капитал в лице десятка крупнейших концернов очень скоро захватил в свои руки контроль над экономикой страны.

И наряду с этим японская деревня, в которой живет половина всего населения, находилась в крайне бедственном положении и представляла собой раздолье только для помещиков, кулаков, ростовщиков. Рынок же сбыта промышленных товаров был весьма ограничен. Наличие многих тысяч мельчайших кустарных и полукустарных предприятий свидетельствовало о том, что степень концентрации капитала намного отстает от степени его централизации. Наконец, сравнительно слабое развитие тяжелой промышленности указывало, с одной стороны, на недоразвитость и слабость японского империализма и, с другой - на известную искусственность его происхождения.

Внутренняя слабость японского монополистического капитала толкала его на ограбление Китая и других стран. Этим достигалось, по выражению Ленина, "восполнение" финансового капитала. Но это "восполнение", возможное только с помощью оружия, породило, в свою очередь, монополию военщины, бесконтрольное хозяйничание военных.

Между тем именно армия сохранила в Японии наибольшую часть чисто феодальных пережитков и, защищая интересы помещиков и капиталистов, осталась сословием, кастой со своими особыми интересами и претензиями.

Императорское обращение № 135 от 1889 г. устанавливало, что все наиболее важные вопросы, относящиеся к армии и флоту, докладываются императору начальниками соответствующих штабов помимо кабинета и даже помимо военного и морского министров. Что касается последних, то они, имея то же право непосредственного доклада императору, должны были принадлежать к высшему военному командованию и состоять на действительной военной службе.

В 1912 г. эти посты было разрешено занимать офицерам, состоявшим в запасе, но императорским указом 1936 г. вновь установлено было прежнее правило. Поскольку же ни один кабинет не мог быть сформирован и не мог функционировать без военного и морского министров, военная клика получала возможность прямого влияния и на состав кабинета, и на его деятельность.

Японский парламент лишь в очень малой степени мог влиять на военные дела. Императору принадлежало не только право объявления войны, заключения мира и верховного командования, но и все руководство армией в мирное вовремя.

Статья 67 Конституции была истолкована таким образом, что парламент не мог касаться вопроса о расходах, необходимых для содержания армии и флота, и не имел, следовательно, компетенции в том, что составляет одну из самых сильных сторон парламентского правления.

В 1913 г. военная верхушка получила согласие императора на увеличение армии и флота не только помимо парламента, но и помимо кабинета, причем премьер узнал об этом решении уже после того, как оно состоялось.

Фактически генеральный штаб всегда мог вести настоящую войну без объявления войны, открывать и продолжать военные действия. В 1918 г., когда Япония вторглась в пределы советского Дальнего Востока, туда была послана армия, в 14 раз большая, чем то было условлено между Японией и США. Это была сделано верховным командованием Оккупация Сахалина, продолжавшаяся еще около 3 лет после изгнания Советской Армией японцев из Приморья, была главным образом делом военного командования. Военные действия в Маньчжурии и Китае были спровоцированы и начаты высшим военным командованием. То же произошло на Хасане и в Халхин-Голе.

Апогея своего влияния на государственные дела японская военщина достигла накануне и во время второй мировой войны, сделав кабинет министров своим прямым орудием.

Кабинет министров.

Кабинет министров не предусмотрен Конституцией, которая только мимоходом касается отдельных полномочий составляющих его министров. Образованный императорским указом 1885 г., он продолжал существовать как учреждение, подразумеваемое Конституцией в числе других имперских учреждений.

Своеобразное положение японского кабинета сравнительно с другими буржуазными правительствами определяется, с одной стороны, зависимостью от императора и от его камарильи, а с другой - почти полной независимостью от парламента. Его не могли свалить ни вотум недоверия, поскольку последний почти не был известен японской теории и практике, ни отставка отдельных министров, поскольку ни один закон не предусматривал коллегиальной ответственности министров1, ни даже отклонение бюджета парламентом, так как Конституция разрешала в этом случае применение бюджета предшествующего года (ст. 71). Конституция устанавливала ответственность министров только перед императором, и из соответствующей статьи (55), а также из других невозможно было вывести заключения о парламентской ответственности кабинета.

Императорским указом 1889 г. кабинету министров была предоставлена компетенция в вопросах управления, применения законов, в международных сношениях, а также в том, что касалось законопроектов бюджета и других менее важных дел. При этом надо иметь в виду, что в вопросах управления страной и исполнения законов кабинет действовал только через посредство императорских указов, в вопросах международных он был связан прерогативой императора на заключение международных договоров (ст. 13 Конституции), в вопросах бюджетных он был ограничен в том, что относится к расходам на армию и к некоторым другим расходам, точно так же отнесенным к компетенции императора.

Наконец, исключительное положение в кабинете военного и морского министров, а также роль тайного совета и его компетенция в делах международной и внутренней политики сильно ограничивали кабинет формально и практически.

При всем том было бы ошибкой представлять себе кабинет министров в качестве бессильного или второстепенного органа власти. Его значение определялось уже тем, что в каждый данный момент он выражал интересы той или иной преобладающей группы господствующего класса и, следовательно, опирался на эту группу. Все остальные конституционные и внеконституционные органы в большинстве случаев действовали не непосредственно, а через кабинет и вследствие этого вынуждены были с ним считаться. Немаловажное значение имело и то, что непосредственное и каждодневное управление находилось опять-таки в руках министров, и им был подчинен государственный аппарат. Наконец, глава кабинета сносился с императором, конечно, без каких-либо посредников и, принадлежа к числу влиятельнейших деятелей, имел часто не меньшее значение, чем его соперники.

На премьер-министре, или, как он официально назывался, министре-президенте, лежало формирование кабинета и фактическое назначение министров. Он осуществлял общий контроль над деятельностью всех учреждений империи, приостанавливал любое решение или мероприятие по той или иной отрасли управления, и эти его действия имели силу до решения вопроса императором, председательствовал на заседаниях кабинета, формулировал его политику, наконец, докладывал о ней императору.

Японский кабинет никогда не был многочисленным. В первый период своего существования он состоял из 10 человек: министра-президента, министров иностранных дел, внутренних дел, финансов, военного и морского, юстиции, просвещения, сельского хозяйства и торговли, связи. В 1018 г. было создано министерство железнодорожного транспорта, в 1924 г. возникло министерство торговли и промышленности, выделившееся из министерства сельского хозяйства и торговли, ставшего после этого министерством сельского хозяйства и лесоводства. В 1929 г. было восстановлено министерство колоний', существовавшее в течение двух лет в 90-х годах прошлого столетия. В соответствии с этим число министров возросло до 12, не считая премьера. Наконец, было создано министерство здравоохранения, и в таком виде кабинет сохранился до второй мировой войны.

Японский министр, в отличие, скажем, от английского, мог не состоять депутатом парламента, но на практике, и особенно в период 1920-1930 гг., министрами оказывались большей частью члены нижней палаты. Слабость парламента исключала наличие строго партийных кабинетов, но известное приближение к партийной системе, несомненно, наблюдалось, пока существовали две главные политические партии - минсейто и сейюкай.

Устройство парламента.

Избирательная система. Создавая парламент, авторы Конституции видели перед собой не столько его положительные, сколько отрицательные качества и довольно откровенно выражали свой страх перед "народным представительством".

Японский парламент состоял из двух палат: палаты пэров и палаты представителей.

В своих комментариях к Конституции ее автор Ито недвусмысленно указывает на палату пэров как на оплот династии и консервативных элементов. Принцы крови, князья и маркизы являлись членами палаты по наследству, графы, виконты и бароны избирали из своей среды членов палаты на 7 лет, ряд членов назначался пожизненно в палату за "особые заслуги", известное число членов избиралось крупнейшими налогоплательщиками, наконец, здесь были 4 представителя академии наук. Все вообще категории членов палаты утверждались императором. Наследственные пэры входили в палату по достижении совершеннолетия, графы, виконты и бароны в возрасте 25 лет, представители налогоплательщиков - не моложе 40 лет, остальные - по достижении 30-летнего возраста. Общее число членов палаты достигало 400.

Палата представителей состояла в 1919 г. из 466 депутатов. Развитие капиталистических отношений, быстрое усиление позиций промышленников, банкиров и торговцев нашли свое отражение в последовательном изменении составляющих нижнюю палату групп господствующего класса. В первом японском парламенте (1890 г.) преобладание принадлежало помещикам, число которых достигло половины общего числа депутатов (48%), а в 1928 г. помещики составляли лишь около 10%. В то же время число промышленников, торговцев и банкиров увеличилось в палате с 12 до 33%. Остальные места занимали адвокаты, чиновники, журналисты и т. д. Возрастной ценз для члена нижней палаты - 30 лет. В остальном депутат должен был отвечать тем же требованиям, которые предъявлялись к избирателям.

Избирательная реформа 1925 г. По закону 1900 г. избирателем становился тот, кто уплачивал прямой налог в сумме 10 иен. Этим законом устранялись не только рабочие и крестьяне, но и мелкая буржуазия, а также обедневшая часть самураев. Число избирателей не достигало и миллиона. Ища поддержки мелкой буржуазии и части самураев в борьбе с остатками феодализма, крупная буржуазия добилась расширения избирательного права, распространения его по закону 1919 г. еще почти на два миллиона человек. Это было достигнуто снижением налогового ценза до 3 иен. На этом движение за расширение избирательного права не остановилось. После первой мировой войны расширяется классовая борьба пролетариата и беднейшего крестьянства с капиталистами и помещиками, возникает коммунистическая партия, образуются рабочие союзы, растет забастовочное движение. Господствующие классы вынуждены были пойти на новую избирательную реформу.

Принятый после долгих колебаний и борьбы закон 1925 г. распространил избирательные права на все мужское население, за исключением глав знатных фамилий, военнослужащих, студентов, вообще учащихся, лиц, не имеющих определенного местожительства или проживающих в данном избирательном округе менее года (ценз оседлости), бедняков или лиц, содержащихся за счет частной или общественной благотворительности. Возрастной ценз был установлен в 25 лет.

Установив "всеобщее" мужское избирательное право, избирательный закон принял все возможные меры к недопущению в нижнюю палату представителей трудящихся. Кандидат в депутаты должен был сделать взнос в 2000 иен, который поступал в казну, если этот кандидат собрал на выборах меньше определенного числа голосов. Вспомним, что средний годовой заработок рабочего не превышал 500-600 иен в год.

Дело, однако, не только в этом. Согласно закону избирательную кампанию мог вести только сам кандидат, его избирательный агент, его избирательный комитет или служащие комитета. Содержание всех этих лиц целиком относилось за счет кандидата.

Средний расход на одного депутата буржуазных партий достигал 50 тысяч мен. Такие партии, как минсейто и сейюкай (см. ниже), затрачивали на выборах по 5 миллионов иен каждая, получая эти деньги от монополистических объединений Мицуи, Мицубиси, Окура и др. Во время избирательной кампании в Японии ощущается острый недостаток в ассигнациях достоинством в 1 иену - приблизительная цена голоса. Сравнительно высокий процент избирателей, участвовавших в голосовании на выборах 1928, 1930 и других годов, сами японцы объясняли подкупом, так же как подкупом объяснялось и поразительно равномерное распределение голосов, поданных за кандидатов в тех или иных избирательных округах.

Избирательные округа по закону 1925 г. посылали в парламент от 3 до 5 депутатов. Избранным считался тот, кто получил хотя бы относительное большинство голосов. Закон требовал при этом, чтобы кандидат получил не менее того числа голосов, которое получается от деления всех поданных голосов на число депутатских мест. Таким образом, если округ может послать в парламент 5 депутатов, а число голосовавших в нем составило, к примеру, 100 тысяч, кандидат может быть избран, если за него голосовало 5 тысяч из 100 тысяч. При этом следует иметь в виду, что избиратель мог подавать только один голос.

Классовый смысл всей этой избирательной механики крайне ясен. Недаром закон 1925 г. отменил одночленные избирательные округа, введенные законом 1919 г., и возвратился к прежнему положению дел, установленному в 1900 г., т. е. к многочленному округу.

Когда возникает опасность проникновения в парламент рабочего или крестьянина, буржуазные партии выдвигают в данном округе такое число кандидатов, какое намного превосходит число депутатов, могущих быть избранными, разбивают голоса избирателей, действуют подкупом, террором и т. д. и сравнительно без труда получают то относительное большинство голосов, какое в действительности является абсолютным меньшинством.

Для полноты картины добавим, что руководство выборами в Японии принадлежит министру внутренних дел, которому подчинены все местные органы власти.

"Абсолютная власть, которая принадлежит ему в отношении губернаторов префектур и полиции, - замечает Квигли, наблюдавший японские порядки на месте, - позволяет министру, если ему угодно, мешать собраниям оппонентов данной партии (т. е. той, к которой принадлежит сам министр - Прим. ред.), арестовывать лиц, помогающих им, и потворствовать подкупу, проводимому его собственной партией, в то же время мешать подобной тактике со стороны других партий... Министр юстиции имеет возможность поддерживать судебные обвинения против тех лиц из оппозиции, которые нарушили букву закона, тогда как против членов собственной партии это обвинение не поддерживается"1.

Гнет правительства становился террористическим, когда дело доходило до коммунистической партии и других демократических и революционных объединений трудящихся. Поэтому в Японии говорили, что правительство всегда побеждает на выборах.

Компетенция парламента.

В вопросах, связанных с изменением Конституции, японский парламент никакой инициативы не имел. Он мог рассматривать, принимать или отклонять только те поправки к Конституции, которые исходили от императора.

Законодательная власть принадлежала по Конституции парламенту совместно с императором, имевшим право отклонить принятый палатами законопроект без каких-либо условий и ограничений. Фактически парламент вотировал только те законопроекты, которые исходили от правительства, хотя формально законодательная инициатива депутатов не отрицалась. Дело только в том, что предложение законопроекта, равно как и поправок к нему, должно было исходить по крайней мере от 20 депутатов, а предложение поправок к бюджету - от 30 депутатов. Даже для запроса правительству требовалось согласие не менее 30 депутатов. На одной из сессии парламента правительство внесло 54 законопроекта, из которых было принято 49; депутаты внесли 40 законопроектов, из которых было принято 4, и то при поддержке правительства.

Конституция предусматривала право императора издавать в экстренных случаях указы с силой закона в промежутке между сессиями парламента, но с последующим представлением на его утверждение. На практике такого рода указы издавались и во время сессий парламента, и вовсе не в экстренных случаях, а отклонялись они парламентом очень редко. Так как императору принадлежало право роспуска парламента, то правительство имело широкие возможности воздействовать на палату в своих целях. Что касается палаты, то, поскольку правительство перед ней не было ответственно, она не имела сколько-нибудь эффективных средств для соответствующего воздействия на него.

Финансовые права парламента были, как мы уже видели, очень ограничены. Он не имел права изменять что бы то ни было в отношении так называемых "обыкновенных расходов", расходов на содержание государственного аппарата, на содержание армии и флота, расходов, вызванных договорными обязательствами перед иностранными государствами, не был вправе изменять оклады чиновников и вообще не мог отказать в ассигнованиях, основанных на применении действующих законов или относящихся "к законным обязательствам правительства".

Таким образом, более 2/з бюджета не зависело от парламента, в случаях же, когда парламент отказывал в вотировании бюджета, правительство, как уже говорилось, применяло бюджет прошлого года, и на этом дело оканчивалось.

К этому следует добавить, что нижняя палата, избиравшаяся по Конституции на 4 года, но почти никогда не доживавшая этого срока, собиралась на 3 месяца в году. Только в течение этого времени она могла доставлять правительству более или менее сомнительные огорчения. В остальные 9 месяцев правительство, пользуясь правом издавать указы, по своему предмету ничем не ограниченные, было вправе принять любую финансовую меру и осуществить ее до следующей сессии.

В других случаях правительство, опираясь на большинство в палате, могло провести финансовый законопроект, предусматривающий ассигнования на несколько лет вперед, поставив тем самым все будущие парламенты перед свершившимся фактом.

Контрольные функции палаты были весьма ограничены уже тем обстоятельством, что никакая резолюция палаты не обязывала кабинет к отставке. Даже на простые вопросы депутатов министр мог не отвечать, если находил соответствующее дело "секретным", а правительство в целом могло отказать парламенту в представлении потребованных им сведений.

Местное управление. Еще менее самостоятельными и еще более бесправными, чем парламент, были так называемые органы "местного самоуправления" в префектурах, городах и селах.

Непосредственное управление на местах, в высшей степени централизованное и бюрократическое, находилось в руках 46 губернаторов (или префектов). Созданные в 1878 г. выборные собрания и советы префектур представляли собой совещательные органы при губернаторе. Собрание префектуры, как правило, заседало один месяц в году, а избираемый им совет (исполнительный орган собрания) - один раз в месяц. Председателем совета был губернатор.

Роль собрания сводилась в значительной степени к утверждению актов и мер, предлагавшихся губернатором. На рассмотрение собрания поступал ограниченный круг вопросов, по преимуществу заключавшихся в местном бюджете и общественных работах. Губернатор обладал правом отменять неугодные ему постановления собрания или совета. Через министра внутренних дел он мог распустить собрание, а следовательно, и избираемый из его среды совет. Губернатор, тяготившийся почему-либо советом или собранием, мог управляться без этих органов, что иногда на практике и делалось.

Управление городами и селами было формально предоставлено избиравшимся местными собраниями их советам и мэрам. Ни одно важное решение не могло быть принято местным собранием или мэром без согласия префектуры. Губернатор мог приостановить любое действие собрания, сместить мэра и назначить вместо него своего чиновника.

Такова японская карикатура на местное самоуправление.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >