< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

з 2. Возвышение Московского княжества

Одна из традиционных тем в отечественной историографии - объяснение необычайного и почти загадочного взлета Москвы, долгое время не имевшей даже своего князя. В поисках ответа на этот вопрос историки обращаются к выяснению тех выгод, которые получала Москва от своего географического положения.

Москва и тянувшиеся к ней земли занимали небольшую территорию по среднему течению р. Москвы. Расположенное на западной окраине Владимиро-Суздальской земли княжество интенсивно заселялось. Привлекала прежде всего относительная безопасность. Отгороженная с востока от Золотой Орды богатыми соседними княжествами, на которые обрушивались волны ордынских набегов, прикрытая густыми лесами и топями, Москва стала местом притяжения народных сил. Сюда стекались переселенцы, умножая богатство и силу княжества. На Москву работал каждый пришлый: и крестьянин-сходец, искушенный в хлебопашестве, и приехавший на службу боярин или вольный слуга - новый человек при дворе и новая сабля в дружине московского князя.

Тезис об относительной безопасности - не досужий вымысел историков. Летописи свидетельствуют, что после Батыева нашествия последующие ордынские рати долго обходили Москву. Даже знаменитая "Неврюева рать" 1252 г., вызвавшая всеобщий "пополох" и бегство, не коснулась ее. Лишь в 1293 г. татарские отряды разорили будущую столицу Русского государства.

Не обошли Москву и торговые пути. Но они долгое время носили транзитный характер, что сильно затрудняло эффективный контроль и получение богатых пошлин. Это был один из факторов, побудивших предприимчивых московских правителей к расширению своего небольшого княжества.

Следует признать, что преимущества, связанные только с расположением Москвы, совершенно недостаточны для объяснения ее возвышения. Соперники Москвы, в первую очередь Тверское княжество, по этим параметрам не уступали и даже в чем-то превосходили ее. Тем не менее именно Московское княжество стаю центром собирания русских земель. Отсюда следует, что главная причина возвышения Москвы в факторе субъективном - в политике московских князей. Она оказалась более эффективной, более результативной в сравнении с тем, что сумели предложить их противники.

Представители младшей ветви, московские князья, имели маю шансов достичь старшинства и занять великокняжеский стол. Но именно это обстоятельство отчасти содействовало их выдвижению. Слабость обернулась силой: лишенные возможности опередить соперников, опираясь на право и обычай, московские правители чаще других готовы были преступить общепринятые нормы. Это даю повод многим историкам писать о коварстве и беспринципности московских князей. Но это лишь одна сторона их деятельности. Со времен Н.М. Карамзина исследователи говорят об упорстве, недюжинной воле московских правителей, о преемственности их политического курса, умении не просто сохранить, но и приумножить накопленное.

К середине XIII в. в Москве появился свой князь, сын великого князя Ярослава Всеволодовича Михаил Ярославич по прозвищу Хоробрит (храбрый, храбрящийся). Сам этот факт косвенно свидетельствует о росте Москвы, ставшей столицей удельного княжества. О княжении Хоробрита маю что известно. В 1247 г. он погиб в сражении с литовцами. Столь непродолжительное княжение побуждает начать отсчет истории возвышения Москвы с другого княжения - Даниила Александровича.

Даниил Александрович получил Московское княжество в удел по завещанию отца Александра Ярославича. В 1293 г. Москва была разорена отрядами "Дюденевой рати". По-видимому, к падению города оказался причастным князь Андрей Александрович. Родные братья стали непримиримыми врагами, и борьба между ними надолго определила линию поведения Даниила.

Важные перемены произошли в конце княжения Даниила. Именно тогда Даниилу удаюсь заложить первые камни в фундамент растущего могущества Москвы. В 1301 г. московская рать, разбив и пленив рязанского князя Константина Романовича, захватила Коломну и тянувшиеся к ней волости. Захват Коломны открывал контроль над средним течением Оки.

Не менее важным по своим последствиям стаю расширение Москвы за счет Переяславского княжества. Последний его владелец, бездетный князь Иван Дмитриевич, перед смертью в 1302 г. благословил "свое место князя Даниила Московского". Завещание попытался оспорить великий князь Андрей Городецкий. По сути столкнулись две традиции: воля князя распоряжаться своей "отчиной" и традиция присоединения выморочного княжества к великокняжескому домену. Московский князь не пустил великокняжеских наместников в Переяславль. Несколько позднее эти действия были санкционированы в Орде и таким образом обрели законность. Приобретение обширного и старшего княжества делаю Москву одним из самых крупных княжеств в Суздачьской земле и поднимало ее политическое значение. Перед московскими правителями открывались новые перспективы.

В 1303 г. московским князем стал старший сын Даниила Юрий (1303-1325). В том же году он отвоевал у Смоленского княжества Можайск. Юрий Данилович почувствовал себя настолько сильным, что решился вступить в борьбу за великокняжеский стол.

С великокняжеским престолом было связано право сбора "выхода" почти со всей территории Залесской Орды (так иногда называли книжники русские земли в составе Золотой Орды). Это позволяло аккумулировать большие средства.

Юрий Данилович стал оспаривать права на владимирское княжение у своего двоюродного дяди, тверского князя Михаила Ярославича. То был вызов с большой долей риска и даже авантюризма: к началу XIV столетия Тверское княжество по праву считаюсь самым могущественным. К тому же на стороне Михаила Ярославича было родовое старшинство: он претендовал на великое княжение "по отчине", тогда как Юрий Данилович - "по дедине" (то есть был внуком великого князя).

Но судьба великого княжения зависела еще и от воли хана. Юрий Данилович, потерпев поражение в открытом столкновении с тверским князем, принялся искать удачу в Орде. Обстоятельства благоприятствовав ему, он получил долгожданный великий стол.

Но Михаил Ярославич воспротивился ханской юле. Между Москвой и Тверью началась война. В 1318 г. князья отправились в Орду на ханский суд. По приказу Узбека тверской князь был предан мучительной казни. Избавившись от опасного соперника, Юрий Данилович отправился в Новгород. Здесь ему пришлось вести войну со шведами, обрушившимися на северо-западные рубежи Новгородской земли. В 1323 г. Юрий Данилович заключил со шведами Ореховицкий договор, в котором именовал себя "братом" шведского короля Магнуса. Равнозначность титулов свидетельствовала о том, что московский князь выступал как верховный правитель Руси.

Соперником Юрия Даниловича вновь выступил тверской князь Дмитрий Михайлович. Он сумел перехватить инициативу, обвинив московского князя в утаивании "выхода". Извет (донос) был признан обоснованным, и тверской князь получил ярлык на великое княжение. Во время встречи в Орде Дмитрий Михайлович расправился с московским князем, считая его главным виновником гибели сюего отца. Однако и сам Дмитрий Михайлович не уцелел. Его казнили за то, что убил Юрия "без царева слова". Ярлык на княжение был передан брату погибшего тверского князя Александру Михайловичу.

Московский стол занял Иван Данилович Калита (1325-1340). Его роль в возвышении Московского княжества оказалась столь значительной, что московских великих князей, потомков Ивана Калиты, стали называть Калитовичами.

К 1325 г. из пяти сыновей Даниила в живых остался только Иван. Он один унаследовал всю разросшуюся отцовскую "вотчину". К этому времени соперничество князей-одиночек за лидерство в Северо-Восточной Руси уходило в прошлое. Теперь борьбу вели княжеские династии, опиравшиеся прежде всего на ресурсы своих наследственных вотчин. Превосходство получали те династии, владения которых избегали деления на новые уделы. Московская династия удачно балансировала на грани выживания: она не пресекалась, но и не разрасталась. Это особенно заметно на примере Калиты и его ближайших преемников.

Осторожный и осмотрительный политик, Иван Калита копил силы исподволь, неброско, стремясь заручиться поддержкой двух могущественных сил - Орды и Православной церкви. В 1237 г. в Твери произошло восстание против татарского посла Чолхана - царевича Щелкана, двоюродного брата хана Узбека. Александр Михайлович Тверской оказался причастным к восстанию и убийству посла. Репрессии со стороны Орды последовали незамедлительно, причем в них приняли участие московские и суздальские князья. Тверь была разорена. Александр Михайлович бежал в Псков, а затем в Швецию.

Иван Данилович получил ярлык на великое княжение и приобрел репутацию преданного и послушного данника хана. Доверие достигло такой степени, что за Калитой утвердили право сбора "ордынского выхода". Московские сборщики стали распоряжаться денежным потоком, устремленным в Орду. Едва ли фискальная деятельность Ивана Даниловича вызывала восторг у населения. Существенно другое: по определению летописца, население Руси освободилось от "великой истомы, многих тягот и насилия татар".

С ростом казны московский князь получил возможность расширять свои владения и таким способом, как покупка земель. "Купли" Калиты дали В.О. Ключевскому повод заметить, что московский князь бил своих противников не столько мечом, сколько рублем.

Вероятно, Ивану Катите удаюсь купить в Орде ярлыки на Углич и Белоозеро. Под контроль московского князя попали костромские земли с богатыми соляными залежами в районе Галича. Эти, как писал В.О. Ключевский, "скопидомные усилия" Калиты свидетельствовали о разнообразии способов, какими московские князья прибирали чужие земли, создавая основу того, что позднее будет названо Московским государством.

Удачно складывались для московского князя и отношения с церковью. На рубеже XIII - XIV вв. киевский митрополит Максим перебрался во Владимир. Формально кафедра оставалась в Киеве - во Владимир переносилась лишь резиденция митрополита (кроме Киевской митрополии Максим таким образом возглавил и Владимирскую епархию). Однако на деле переезд митрополита был признанием того, что центр политической и религиозной жизни православных русских земель переместился на северо-восток.

Преемник Макария, митрополит Киевский и всея Руси Петр (1308-1326), установил дружественные отношения с московскими князьями - Юрием и Иваном Даниловичами. Последний лучше других осознал преимущества, которые давала светской власти поддержка церкви. Именно при Иване Калите формируется политический союз церкви и московских князей, взаимовыгодный обеим сторонам. Уже митрополит Петр стал подолгу останавливаться в Москве. Здесь он и умер, и был похоронен в строившемся Успенском соборе. В 1339 г. митрополит Петр, по преданию, предсказавший граду Москве великую будущность, был канонизирован и признан святым патроном города.

Митрополит Феогност (1328-1353) окончательно перенес митрополичью кафедру из Владимира в Москву, поставив свои палаты рядом с хоромами московского князя. Для современников это было знаковое событие. Москва, задолго до того, как стать политической столицей единого Русского государства, стала религиозным центром страны. Это возвысило авторитет московских князей, открыло им возможность действовать заодно с митрополитом, опираясь на силу церкви.

На протяжении своего правления Калита несколько раз посещал Орду, парируя происки соперников и упрочивая свои связи с "царем". В конце 1330-х гг. недовольные московским "насилованием" князья во главе с прощенным тверским князем Александром Михайловичем попытались подорвать позиции Калиты в Орде. Иван Данилович сумел отвести угрозу. По-видимому, он воспользовался подозрительностью хана относительно связей Александра Михайловича с Литвой, растущее могущество которой беспокоило ордынцев. Обвинения оказались столь тяжкими, что тверскому князю не помогли ни богатые подношения, ни покровительство ордынских вельмож. В 1338 г. по приказу Узбека Александр Михайлович был убит вместе с сыном Федором.

Политика умиротворения позволила Калите избежать опустошительных набегов татар на Русскую землю. В заслугу московскому князю летописцы записали "тишину великую" - "престаша погании воевати Русскую землю". Время Калиты стало временем накопления сил, эпохой, когда из сердца уходил "страх ордынский". Это нашло свое выражение во внешнем облике Москвы, приобретавшей столичный вид; были возведены каменные соборы: Успенский, Архангельский, Иоанна Лествичника и поставлены новые дубовые стены Москвы.

Осознавая, что сила князя в численности и богатстве великокняжеских слуг, Иван Данилович стал жаловать землю во временное пользование на условиях службы. Подчеркивая заслуги московского князя, нельзя идеализировать его и забывать, что строил он свое благополучие на искательстве перед ордынскими правителями.

Сыновья Ивана Калиты, Семен Иванович Гордый (1340-1353) и Иван Иванович Красный (1353-1359), сохранили за собой великокняжеский стол и продолжили дело отца, собирая под свою руку новые земли. В эти годы в состав великого княжества перешло выморочное Юрьевское княжество, территория которого славилась своим плодородием и богатыми соляными источниками. Сильной стороной московских князей стало их единство. Призывы Семена Гордого к младшим братьям стоять "заодин", "чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла", отразили политические реалии.

При Семене Ивановиче Москва впервые столкнулась с Литвой. В начале 1340-х гг. литовцы напали на Можайск и сожгли его посады. Литовские рати вышли на западные рубежи Москвы. Одновременно великий литовский князь Ольгерд, стремясь оттеснить московских наместников, активно вмешивался в новгородские и псковские дела. Тверские же князья искали в Литве опору против своих извечных противников - потомков Даниила. Сближение с Литвой способствовало росту политического влияния Твери. Но это же обстоятельство во многом предопределило окончательное поражение тверских князей, которых на Руси стали со временем воспринимать как ставленников враждебной православию Литвы.

Семен Иванович не случайно получил прозвище Гордый. Существует известие, что новгородские посадники вымани вали у него мир, стоя на коленях. На печати Семена Ивановича впервые появился титул: "великий князь всея Руси".

Эпидемия чумы унесла жизни великого князя и двух его сыновей. Престол перешел к брату Семена Гордого Ивану Ивановичу Красному. Летописцы описывали этого князя, прибавляя определения "кроткий", "милостивый". В ноябре 1359 г. он скончался.

Вокняжение на московском престоле девятилетнего Дмитрия Ивановича (1359-1389) дало повод князьям оспорить его права на великокняжеский титул. Великий стол был передан энергичному суздальскому и нижегородскому князю Дмитрию Константиновичу. Именно тогда в полном объеме сказались результаты деятельности московских князей. На первый план выступили не столько личные качества правителя - хотя и они оставались чрезвычайно важны, - сколько накопленный потенциал княжества и заинтересованность светских и духовных элит в поддержке своего князя. Умножившиеся московские бояре и вольные слуги не захотели терять те преимущества, которые давало им положение великокняжеских слуг. Изменение статуса московского князя также не устраиваю митрополита Алексея (1353-1378), последовательного сторонника союза церкви с московскими князьями. Возглавив в годы малолетства Дмитрия Ивановича правительство, митрополит Алексей принялся энергично отстаивать верховенство Москвы. Позднее, уже после смерти митрополита, правительственная деятельность Алексея даже дана основание Константинопольскому патриарху упрекнуть его в том, что "призванный учить миру и согласию", он "увлекся в войны, брани и раздоры".

Воспользовавшись междоусобицей в Орде, московские бояре уже в 1362 г. добились изгнания Дмитрия Константиновича из Владимира. Прошло еще несколько лет, и нижегородский князь принужден был сам отказаться от владимирского стола. Победа была закреплена женитьбой Дмитрия на дочери нижегородского князя Евдокии и признанием последнего "молодшим братом" московского князя.

С ростом могущества Московского княжества его правители все чаще прибегали к насилию. В начале 1360-х гг. был захвачен и присоединен Дмитров. Затем последовало изгнание из Ростовской, Га-личской и Стародубской земель враждебных Москве князей. По определению летописцев, московский князь "посягал" на непокорных князей, а смирившихся переводил в ранг князей служебных.

Возмужав, Дмитрий Иванович начат вмешиваться в дела великого Тверского княжества. Он вступил в затяжную борьбу с князем Михаилом Александровичем, союзником которого был могущественный литовский князь Ольгерд. Ольгерд дважды подступал к Москве (1368, 1370 гг.), но не напрасно в канун войны Дмитрий Иванович торопился со строительством Московского Кремля. Возведенные из белого камня в невероятно короткий срок кремлевские стены оказались неприступными для литовских войск. Последний, третий, поход (1372 г.) окончился неудачей. Сторожевой

полк литовцев потерпел поражение, после чего князь Ольгерд предпочел заключить очередной мир с Дмитрием Ивановичем.

В 1371 г. Михаилу Александровичу Тверскому удалось получить ярлык на великое княжение. Однако владимирцы по призыву московского князя не пустили наместников тверского князя. Отказался Дмитрий Иванович и от поездки в Орду: "Не еду, а в землю на великое княжение Владимирское не пущу". Еще недавно подобное ослушание могло стоить заупрямившемуся московскому князю головы. Ослабление же Орды открывало возможность маневра между враждующими группировками ордынской знати и их ставленниками на ханский престол. При этом Москва, располагавшая солидными материальными ресурсами, имела преимущества над своими соперниками. Посланцы московского князя в Орде улаживали конфликт щедрыми подарками. В итоге великий стол был оставлен за внуком Калиты.

На сторону Дмитрия Ивановича в его борьбе с Михаилом Александровичем перешли многие русские князья. В 1375 г. на Тверь, помимо московских полков, двинулись рати из Ярославля, Ростова, Суздаля, Смоленска и даже Кашина, удельного княжества тверской земли, - всего 22 дружины. По сути то был первый общерусский поход, возглавляемый Дмитрием Ивановичем. Ослабленный в борьбе тверской князь вынужден был признать верховенство Москвы. Обретенный им по заключении мира статус "молодшего брата" означат отказ от союза с Литвой и притязаний на великий стол.

При Дмитрии Ивановиче прежнее искательство в Орде постепенно вытесняется стремлением к большей самостоятельности. В этом превращении большую роль сыграла церковь, активно поддерживавшая процесс объединения. Потомок Калиты встал во главе национальной борьбы за независимость, и это давало ему огромное преимущество перед соперниками: последние, выступая против московских князей, невольно оказывались в стане противников веры.

Неповиновение Дмитрия Ивановича привело к росту числа набегов ордынцев на Русь. Особенно страдаю от них Нижегородское княжество. На помощь нижегородцам пришли союзные князья. В 1377 г., воспользовавшись беспечностью русских воевод, татары разгромили войско на р. Пьянее. На следующий год Дмитрий Иванович встретил ордынское войско на р. Воже, притоке Оки. Жестокая сеча закончилась победой московского князя. Но этот успех был прелюдией к решающей схватке.

Готовясь к ней, Мамай мобилизовал все свои силы. Русские летописи, явно преувеличивая, определяли их число чуть ли не в четверть миллиона. Современные исследователи называют более скромную цифру - около 60 тыс. Для того времени это было огромное войско. Союзником Мамая выступил великий князь литовский Ягайло, заинтересованный во взаимном ослаблении Руси и Орды.

Русское войско едва ли уступало в численности Мамаю. Помимо московских полков, к месту сбора пришли рати из Белоозера, Серпухова, Переяславля, Костромы, Владимира, Мурома, Ярославля и других уделов. И все же под стяги московского князя сошлась не вся Русь.

Распад Орды и появление в ней нескольких претендентов на престол позволяло воспринимать Мамая как своеобразного "узурпатора". Есть сведения, что накануне нашествия Мамай объявил себя ханом. Это придало выступлению против темника справедливый характер: боролись с "ложным царем". Но не следует забывать истинный смысл происходившего: русские полки вступали в открытую схватку с Ордой, не молитвой - мечом приближая заветное время.

Сражение произошло 8 сентября 1380 г. и закончилось поражением Мамая. Шесть дней после битвы хоронили убитых. Синодики с именами павших свидетельствуют о гибели примерно трети командного состава русской армии, на поле боя остались около 20 тыс. рядовых воинов.

Первая победа над татарами ускорила процесс формирования самосознания и вселила уверенность в скором освобождении Руси от ханской власти. Упрочились позиции московского князя, который, по определению В.О. Ключевского, окончательно приобрел "значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами". Поднялся и статус Москвы - она превратилась в национальную столицу.

Разгром Мамая позволил хану Тохтамышу захватить власть в Орде и даже на короткое время восстановить ее единство. Собрав силы, он в 1382 г. обрушился на Русь. Олег Рязанский, спасая свое княжество от разорения, поспешил указать Тохтамышу броды на Оке. "Обретеся в князях розность, и не хотеху пособляти друг другу", - с горестью писал по поводу поведения князей летописец.

Дмитрий Иванович отправился в Кострому, вероятно, собирать войско. Существует и другая версия: он пытался избежать столкновения с Тохтамышем. В конце августа хан осадил Москву. Москвичи встретили ордынцев камнями, стрелами и даже выстрелами из "тюфяков" (мелкокалиберные орудия). Не в силах сломить сопротивление, Тохтамыш прибегнул к обману. Он пообещал снять осаду после изъявления покорности. Когда ворота города были открыты, враг ворвался в Кремль. Погром был страшный. Летописи отмечали: "...Не на что было смотреть, была разве что земля, и пыль, и прах, и пепел, и много трупов мертвых лежало, и святые церкви стояли разорены". Братские могилы жертв нашествия были найдены при раскопках Кремля.

Дмитрий Иванович вынужден был признать власть хана и возобновить выплату "выхода". Однако военно-политический потенциал Орды был настолько подорван, что реставрация ордынского владычества в полном объеме была невозможна. Тохтамыш не просто сохранил за московским князем великий стол, а по сути санкционировал превращение Владимирского княжения в московскую отчину.

Дмитрий Донской княжил тридцать лет. Более всего он преуспел на военном поприще, где, по словам летописца, "неприятелю всегда был страшен в бранях". Первые победы над ордынцами говорят о полководческом таланте Дмитрия Донского. Но он проявил себя и как крупный государственный деятель, волевой и самостоятельный властитель.

Внушительны и территориальные итоги правления Дмитрия Ивановича: он не только окончательно закрепил за Москвой великое княжение, но и сделал крупные приобретения в Заволжье, в бассейнах Клязьмы и Оки. Таким образом, материально и территориально расширялась база для объединения великорусских земель вокруг Москвы. Перед смертью Дмитрий разделил княжество между сыновьями. Старшего сына Василия он "благословил" "своей отчиной великим княжением". Василий получил большую часть Московского княжества и Москву, пятнадцати летний Юрий - Галич и Звенигород, семилетний Андрей - Можайск и Белоозеро, четырехлетний Петр - Дмитров и Углич. Великий князь действовал в духе удельных представлений и, хотя и стремился не допустить столкновений между сыновьями, наказывая им слушаться "брата старшего в мое место своего отца", невольно создал основу для будущей междоусобной войны.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >