< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

Глава XXIV. ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.

з 1. Вступление на престол Николая I и идеология его царствования

Николай I (1825-1855) вступил на престол, не имея достаточного образования и опыта, необходимых для успешного управления государством. Всю жизнь он пренебрегал любыми теориями и даже гордился своим неприятием гуманитарных знаний. В отличие от Александра I, новый монарх не очаровывал интеллектом, он восхищал окружающих внешним обликом повелителя, царственностью манер. В его характере был целый ряд негативных качеств: мстительность, злость, упрямство, мелочность. Были и черты, привлекавшие людей: редкая работоспособность, энергия, искренняя религиозность, забота о семье (хотя идеальным семьянином Николая Павловича назвать было трудно).

Политическим и нравственным образцом для него был Петр I, сущность царствования которого Николай Павлович воспринял достаточно поверхностно - как личное участие монарха во всех делах империи, безоговорочное подчинение подданных приказам начальства и окружение престола верными соратниками императора. Похожий на своего великого предка внешне, Николай I старался подражать ему и в быту: был неприхотлив в еде, спал на походной кровати в небольшом кабинете, предпочитал носить военные мундиры.

Приверженность нового императора к армии и военным порядкам позволила ему выработать своеобразную систему управления, которую принято называть "николаевским режимом". Ее характеризуют 4 основных положения, нашедших отражение во внутренней политике правительства. Во-первых, это сверхцентрализация управления, при которой решающий голос в любых делах принадлежал Зимнему дворцу. Во-вторых, жесткая бюрократизация всех сторон жизни подданных, напоминающая армейские по сути порядки (недаром в первом составе правительства Николая I из

11 министров 10 были генералами). В-третьих, вытекающая из первых двух условий строгая иерархия в принятии решений и отчетах об их выполнении. В-четвертых, попытка превращения всех сословий в своеобразных государственных служащих. По мнению монарха, каждый должен честно выполнять долг на своем месте, то есть служить "общему делу".

Несостоятельность идей французского Просвещения, на основании которых не удалось построить разумного общества, и переход от либеральных обещаний Александра I к подчеркнутому усилению власти самодержца потребовали от "верхов" империи идеологического обоснования нового внутриполитического курса. Эта задача была решена С.С. Уваровым, который с 1834 г. исполнял обязанности министра народного просвещения. В нескольких отчетах и докладах на имя Николая I Уваров сформулировал знаменитую триаду: православие, самодержавие, народность-и попытался обосновать историческое и политическое значение каждого из ее элементов. Прежде всего он хотел объяснить необходимость появления русской национальной правительственной идеологии, резко отличавшейся от идей, господствовавших в Западной Европе. "Мы, - писал министр, - то есть люди XIX в., в затруднительном положении: мы живем среди бурь и волнений политических. Народы изменяют свой быт, обновляются, волнуются... Если мне удастся отодвинуть Россию на 50 лет от того, что готовят ей теории, то я исполню свой долг".

Иными словами, Уваров поднимал знамя традиционных национальных ценностей, которые должны были помочь России избежать острых социально-политических конфликтов, сотрясавших Европу в 1830-40-е гг. При этом он не призывал отгородиться от передовых стран континента, игнорировать их экономические и культурные достижения. Министр лишь советовал умело использовать опыт этих стран, сбившихся с пути потому, что они не сумели вовремя разглядеть опасности и слишком рано отбросили то, что могло уберечь их от ошибок. Что же в русской жизни, по мнению Уварова, могло стать преградой на пути разрушительных идей и фильтром, способным отделить истинное и вечное от фальшивого, сиюминутного?

С его точки зрения прогресс человечества определялся развитием духа людей, повышением их нравственного уровня. Западное христианство не может обеспечить прогресса человечества, поскольку оно расколото на католицизм и протестантизм, не выдерживает наступления материализма и рационализма. Православие же, сохранившее свое единство, обеспечивает национальную самобытность России, успешно противостоит западным идеям, сохраняет традиционные ценности в душах верующих. Одной из главных таких ценностей является самодержавие. Оно практически необходимо, поскольку только сильная верховная власть может сохранить единство народов и территории обширной империи. Самодержавие выполняет важную воспитательную функцию, так как играет роль патриархального наставника для выходящих на общественную арену народных масс. Наконец, именно оно обеспечивает будущее России, поскольку представляет собой просвещенную власть, развивает подданных в политическом и социальном отношениях, оставаясь при этом оплотом против мятежей и революций.

Самый сложный элемент в триаде Уварова - понятие "народность". Оно включает и патриотизм, и оттенок охранительной, имперской доктрины, и намек на неповторимость России, и некую миссию спасения человечества, возложенную на нее Провидением, и напоминание о не раз воспетой русской соборности, при которой монарх являлся символом единства нации. Уваровская идея народности была, видимо, синтетической, автор постарался соединить в ней все названные выше составляющие. Формула министра, в которой самодержавие подкреплялось, с одной стороны, авторитетом православия, а с другой - традиционной поддержкой народа, получила название теории официальной народности, или казенного патриотизма.

Она дала Зимнему дворцу мощное оружие в борьбе с инакомыслием. Триада как бы говорила: в России все устроено как должно, по-божески, в полном соответствии с духом народа. Благополучие россиянину обеспечивали смирение, регулярное посещение церкви, исполнение требований администрации и почитание государя. Любые попытки что-либо изменить в этой картине отныне воспринимались как желание исказить природу русского народа, нарушить его исконные традиции в угоду новомодным, но фальшивым западным идеям. Уваровская триада, таким образом, сделалась условием существования и тех, кто разделял взгляды министра, и тех, кто пытался им противиться.

Между тем, как любая идеологическая формула, теория официальной народности была ограничена и уязвима. Российская власть, принимая ее, делала упор на понятии "самодержавие" (недаром оно располагалось в середине триады). Однако если сделать ударение на понятии "народность", то картина изменится кардинальным образом. Самодержавие становилось оправданным лишь в том случае, если действительно соответствовало народным представлениям о нем, отвечало чаяниям и надеждам народных масс. Таким образом, теория Уварова, давая идейное оружие в руки власти, была не только мишенью для оппозиционеров, но и могла стать источником антиправительственной пропаганды.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >