< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

Глава 24. Уголовное право (1917-1947 гг.)

1. Общая характеристика

Усиление репрессий.

В системе буржуазного права уголовное право занимает особое место. В руках капиталистического государства оно является одним из острейших орудий политической борьбы со всеми передовыми силами, представляющими опасность для эксплуататорских классов. Разделы уголовных кодексов, посвященные имущественным преступлениям, суровыми мерами охраняют неприкосновенность "священной" частной собственности.

Располагая столь сильными средствами политической борьбы, как смертная казнь, тюрьма, каторга, ссылка и т. п., империалистические государства все эти меры уголовной репрессии все в большей степени направляют не только и не столько против уголовных преступников, сколько против коммунистов, революционных рабочих, деятелей рабочих и демократических организаций и антифашистов.

Превращение уголовного права в орудие политической борьбы возможно при условии все большего - маскируемого или откровенного - отказа от буржуазно-демократических принципов, принятых в уголовно-правовой программе буржуазии еще на заре развития капитализма идеологами нового класса, хотя и формально, но все же положенных в основание уголовных кодексов буржуазии.

Вырастает в период империализма роль уголовного права как острого орудия политической борьбы и в колониях. Здесь возникает и растет революционное и национально-освободительное движение. Борьба за сохранение и расширение колоний является одной из существеннейших особенностей империализма. В системе мер подавления революционного и национально-освободительного движения в колониях и подмандатных странах одно из первых мест отводится уголовной репрессии.

Политика усиления репрессии распространяется и на общеуголовные преступления, в особенности на имущественную и рецидивную преступность. Общеуголовная преступность в период империализма характеризуется ее систематическим количественным ростом и ростом рецидивной и профессиональной, в том числе организованной, преступности. Так называемая "организованная преступность" - это преступность имущественная. Убытки, которые она причиняет имущим классам, ежегодно достигают многих миллиардов долларов, франков, марок и т. д. Это обстоятельство побуждает господствующие классы усиливать репрессию и против общеуголовных, главным образом имущественных, преступлений. Однако все большее сращивание в некоторых странах преступных организаций с государственным аппаратом на почве дележа грандиозных "прибылей" от преступлений, а также на почве использования преступных банд в качестве штрейкбрехеров во время забастовок или в качестве аппарата насилия во время выборов и других политических событий, обращает острие жестоких законов об имущественных преступлениях на случайных преступников и на мелких, неорганизованных воришек.

Империалистические государства переходят в области наказаний ко все более жестоким и бесчеловечным методам расправы. Вводятся такие калечащие человека физически и влекущие его духовный распад меры наказания, как кастрация и стерилизация. Восстанавливается кое-где розга для несовершеннолетних преступников. Снова входит в обиход пожизненное тюремное заключение. Тюрьма фашизируется, становится орудием физического и духовного калечения и уничтожения заключенных.

Рост уголовного законодательства.

Возрождение реакционных школ в науке уголовного права. В связи с характерным для эпохи империализма усилением аппарата репрессии растет и расширяется уголовное законодательство. Десятки новых уголовных кодексов, поток исключительных (террористических) законов, направленных против революционного движения, рост военно-уголовного законодательства и законов в защиту внешней безопасности империалистических государств, тюремное законодательство - все это характеризует в области уголовной репрессии империализм после первой мировой войны.

В этих условиях оживают реакционные направления (школы) в науке уголовного права.

Уголовно-правовая мысль последнего времени отличается в капиталистических странах теоретическим убожеством и бесплодием, отсутствием оригинальных и самостоятельных идей, не говоря уже о полном отсутствии каких-либо новых, передовых теорий.

Характерное для рассматриваемого периода уничтожение господствующими классами или сведение ими на нет последних остатков буржуазной демократии находит в теории уголовного права свое выражение в беспринципном приспособлении к новым политическим условиям старых реакционных школ, отказывающихся от буржуазно-демократических принципов или ограничивающих действие этих принципов в применении к уголовному праву.

Эти школы, в свое время оказавшиеся из-за своей реакционности не в состоянии завоевать себе какое-либо практическое применение, в новое время начинают оказывать все большее влияние на уголовное законодательство буржуазных стран и дают "теоретическую" базу для фашистского уголовной" законодательства.

Это относится прежде всего к социологической школе уголовного права - школе, возникшей в 90-х годах XIX в. вместе с империализмом и выражавшей в области организации уголовной репрессии требования реакционных слоев буржуазии. В уголовных кодексах Дании 1932 г., Швейцарии 1937 г., в фашистском Итальянском уголовном кодексе 1930 г., в Уголовном кодексе Кубы идеи этой школы в той или иной степени получают законодательное признание и осуществление. Эти же идеи были широко восприняты гитлеровским фашизмом. С их помощью гитлеровцы пытались "теоретически" обосновать и заточение сотен тысяч рабочих, революционеров и антифашистов в концентрационных лагерях без предъявления обвинения и без срока, и издание в 1933 г. кровавого "Закона об опасных привычных преступниках", который ввел террористические меры расправы.

В рассматриваемый период оказывает влияние на уголовное законодательство капиталистических стран и другая столь же реакционная школа уголовного права - антропологическая, пытавшаяся объяснить явления преступности врожденными особенностями отдельных индивидуумов, якобы еще во чреве матери обреченных на совершение преступлений и поэтому неисправимых.

Под влиянием этой школы в ряде американских штатов (Калифорния, Канзас, Мичиган, Висконсин) вводится стерилизация, т. е. хирургическая операция, лишающая оперированного возможности иметь потомство. Ее же влиянием объясняется издание в Дании законов 16 мая 1934 г. и 11 мая 1935 г., давших судам право в некоторых случаях выносить постановления о принудительной кастрации лиц, виновных в особо опасных половых преступлениях и признанных неисправимыми. Предлагавшиеся антропологической школой варварские мероприятия (пожизненное тюремное заключение, ссылка в необитаемые местности, кастрация и стерилизация) вполне отвечали каннибальским потребностям гитлеровского фашизма в не ограниченной никакими законами кровавой репрессии. В частности, они были осуществлены фашистами введением в 1938 г. кастрации осужденных за половые преступления. Предложения антропологической школы осуществляли гитлеровские "суды" и по делам о наследственном здоровье - эти филиалы гестапо, приговаривавшие к стерилизации сотни тысяч людей, виновных лишь в том, что их заподозрили в несочувствии фашизму. Предлогом служило признание их якобы "неспособными производить биологически полноценное потомство".

Внесудебная репрессия.

Усиление аппарата репрессии и выросшая роль уголовного права как орудия политической борьбы не могли все же полностью удовлетворить потребности господствующих классов империалистических стран в расправе с враждебными им силами.

Ленин писал еще в 1901 г.: "Нет физической возможности тянуть к ответу за отказ от работы, за стачку, за "скопище" тысячи и десятки тысяч людей. Нет политической возможности устраивать в каждом таком случае судебное разбирательство, ибо как ни подстраивай состав суда, как ни кастрируй гласность, все же хоть тень суда останется и, конечно, - "суда" не над рабочими, а над правительством. И вот уголовные законы, изданные с прямой целью облегчить политическую борьбу правительства с пролетариатом (и в то же время прикрыть ее политический характер посредством "государственных" соображений об "общественном порядке" и т. п.), неумолимо оттесняются на задний план прямой политической борьбой, открытой уличной схваткой. "Правосудие" сбрасывает с себя маску беспристрастия и возвышенности и обращается в бегство, предоставляя поле действия полиции, жандармам и казакам".

Это явление, установленное Лениным применительно к "правосудию" царской России, оказалось общим для всех капиталистических стран и приняло особенно резкие формы после первой мировой войны. В эту эпоху судебная репрессия, как ни была она огромна по размерам и жестока по характеру, отступила, несмотря на свой размах, далеко на задний план по сравнению с ростом внесудебного террора. Количество рабочих, революционеров, антифашистов, убитых в порядке голой расправы, росло в таких размерах, что оно все более превосходило продолжавшее расти количество казненных по суду. Дело дошло до того, что накануне второй мировой войны число казненных по суду не превышало в среднем 2% числа убитых в порядке внесудебной расправы. События, происходящие после второй мировой войны в Греции, Китае и других странах, показывают, что повсюду, где сохранились реакционные режимы или где имеет место реакционное влияние империалистических стран, белый террор продолжает оставаться одним из орудий политической борьбы со всеми свободолюбивыми и демократическими силами. Не лишен характера политической расправы и так называемый "суд Линча" в США. Несмотря на призывы демократических деятелей и на осуждение его народными массами, линчующие продолжают оставаться безнаказанными, и фактически суд Линча является легализированным. Фактически легализированным является в США и ку-клукс-клан, организация фашиствующих политических гангстеров.

Основные тенденции уголовного права после второй мировой войны.

Разгром гитлеровского фашизма героической Советской Армией вызвал рост демократических сил в капиталистических странах. Он вызвал и повсеместный рост влияния коммунистических партий. Эти важнейшие политические результаты второй мировой войны уже получили некоторое отражение в уголовном законодательстве многих стран. Однако влияние роста демократии далеко не повсюду одинаково.

С одной стороны, этот рост послужил основанием для реакционных кругов начать новую борьбу за издание антидемократических и антирабочих законов. Достаточно в качестве примера указать на частично увенчавшиеся успехом попытки американских реакционеров установить суровые меры репрессии против забастовочного движения. С другой стороны, в странах, где под влиянием исторических побед Советской Армии установилась демократия нового типа, началось развитие и нового уголовного права, направленного на охрану мерами репрессии завоеваний демократии, в частности на наказание гитлеровских агентов, коллаборационистов и приверженцев фашизма.

Необходимо, наконец, отметить создание в результате разгрома фашистской Германии первых серьезных зачатков международного уголовного права, в одной пока еще области - в области наказания главных военных преступников. Международным уголовным законом является Устав Международного военного трибунала, к подсудности которого относятся такие преступления главных военных преступников стран, как преступления против законов и обычаев войны, преступления против человечности и др.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >