< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

ГЛАВА 3. Техникологическая этика

3.1. Сближение субстанциальной и метанаучной этики

Любая метанаука, в том числе и философия техникологии, не является однородной. Вопрос "Что существует?" обсуждается в онтологии. Вопрос "Как познается мир?" находится в центре внимания эпистемологии. Вопрос "Что следует делать?" входит в компетенцию этики: считается, что именно в этике смысл человеческого бытия определяется наиболее отчетливо. Интересно, что в философии техникологии этической проблематике уделяется, пожалуй, даже больше внимания, чем в общественных науках.

Экспертное мнение

Немецко-американский философ Ганс Йонас обосновывал необходимость включения техники в предмет этики следующими основаниями1:

1) амбивалентностью технической деятельности;

2) неизбежностью применения техники;

3) глобальными пространственными и временными масштабами техники;

4) опрокидыванием апоцентрики;

5) резким возрастанием актуальности вопроса о дальнейшей возможности существования человека.

Видные немецкие философы техники Ханс Ленк и Гюнтер Рополь свой обзор "Человек между возможным и должным" заключают следующим выводом: "Проблематика технического прогресса все еще пребывает в неконгруэнтности технической и этической компетентности. Чтобы преодолеть это отсутствие конгруэнтности, необходима новая этика. Люди не должны делать все, что они могут, они обязаны сначала научиться тому, что они могут и должны делать".

Необходимость сопряжения технической деятельности человека с этикой была очевидна со времен Архимеда, утаившего от людей некоторые из своих открытий по причине опасности их технической реализации. Вопрос, однако, состоит в том, чтобы определить пути действенного сопряжения технической деятельности человека с этикой, поскольку без этого нельзя определить, каким именно образом возможен контроль над последствиями развития техносферы, ставшей мощной планетарной силой.

Термин "этика" (от греч. ethos - обычай) в философию ввел Аристотель для обозначения науки о правильном поведении. Этику не следует отождествлять с нравственностью и моралью. Под нравственностью обычно понимается некоторая совокупность нравов, обычаев, традиций, статус которых не определяется достаточно строго. Мораль - это ментальная составляющая нравственности. Всякая попытка выяснить содержание нравственности и морали достигает цели лишь тогда, когда исследователи обращаются к этике, поскольку в отличие от морали и нравственности этика претендует на рафинированный теоретический статус.

Исследователям до сих пор не удается согласовать этику и техникологию в первую очередь из-за отсутствия четкого определения статуса как самой этики, так и этики техникологии. Большинство философов считают этику метафизической субстанциальной концепцией, которая предлагает свои прозрения наукам. Другая, более основательная точка зрения интерпретирует этику в качестве метанауки, составляющей единство со всеми прагматическими науками1. Таким образом, необходимо отличать друг от друга метафизическую и метанаучную этику (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Две интерпретации статуса этики

Представленную на рис. 3.1 ситуацию, где метафизическая этика отделена от науки пунктирной линией, символизирующей их разобщенность, можно пояснить следующим примером. Допустим, что техниколог задумался над этической стороной своей деятельности. Как ему поступить - принять рецепты со стороны метафизической этики или же проблематизировать саму техническую науку? Пойдя по первому пути, он станет слепо доверять метафизической этике, но, вполне возможно, что ее рецепты окажутся чужды самому статусу технической науки. Разумнее будет обратиться непосредственно к техникологическому знанию: его философский анализ приведет к техникологической этике, которая выступает в качестве разновидности метанаучной этики. Подобно тому как любая метанаучная этика является прямым результатом философского анализа непосредственно базовой науки, так и техникологическая этика есть результат концептуального постижения технических наук. К этому выводу нам придется возвращаться неоднократно.

Обзор значительного массива литературы по этике техники выявил наличие трех тенденций. Абсолютное большинство немецких философов, как правило, ориентирующихся либо на этику Канта, либо на дискурсивную этику Апеля - Хабермаса, не отходят далеко от метафизических представлений. Принципиально другой позиции придерживаются английские утилитаристы и американские прагматисты: они относятся к метафизической этике существенно более отчужденно, чем их немецкие коллеги. Есть все основания утверждать, что утилитаристы и прагматисты преодолели значительную часть пути от метафизической этики к метанаучной, однако полностью путь ими все еще не пройден1. Третью тенденцию олицетворяют собой постструктуралисты, среди которых доминируют французские философы. Они не приветствуют любую этику, предпочитая переводить ее проблематику в эстетический план.

Что же касается метафизической этики, то ее потенциал также целесообразно использовать, но лишь в той мере, в какой он согласуется с научным материалом. И безусловно, необходимо иметь четкое представление о концепциях метафизической этики (табл. 3.1).

Таблица 3.1. Основные концепции метафизической этики

Итак, перед нами восемь основных этических теорий, достоинства и недостатки которых предстоит оценить. Анализ позволяет разбить этические теории на три группы концепций в соответствии с объединяющими их особенностями:

1) этика Аристотеля, теологическая этика и этика Канта;

2) утилитаризм и прагматизм;

3) универсальный прескриптивизм, дискурсивная этика и этика ответственности.

Этика Аристотеля, теологическая этика и этика Канта характеризуются отстраненностью от науки. Аристотель руководствовался в основном обыденными представлениями о счастье и достоинстве человека. Строго говоря, его этика добродетелей не знает подлинно научных концептов, поэтому она бессильна принципиальным образом способствовать разрешению современных актуальных проблем.

Призывы теологической этики формулируются от имени Откровения. Вопрос об их соотношении с результатами научных исследований даже не ставится, ибо он считается излишним. Теологическая этика не дает фундаментального критерия для разрешения сложнейших технических проблем.

Несомненная заслуга И. Канта заключается в том, что он рассмотрел вопрос о подлинно теоретическом характере этики и, имея это в виду, поставил во главу ее категорический императив. Замысел Канта по приданию этике теоретического характера заслуживает одобрения, но, к сожалению, при его осуществлении мы встречаемся с непреодолимыми трудностями.

Утилитаризм и прагматизм. На первый взгляд утилитаризм представляет собой довольно невзрачную теорию, которой недостает моральной возвышенности, но такое впечатление обманчиво. Чтобы убедиться в этом, обратимся к главному призыву утилитаризма: максимизируйте общую сумму полезности (счастья)! Появление критерия максимизации крайне актуально, ибо он предполагает количественное исчисление полезности. Классики утилитаризма - И. Бентам и Дж. С. Милль - не знали способа подсчета полезностей, но эти способы хорошо известны современным ученым. В отличие от этики Канта утилитаризм ведет прямо в центр науки. По сравнению с этикой Канта в утилитаризме уменьшается метафизическая составляющая и увеличивается научная часть.

Прагматическая этика, представленная теорией Д. Дьюи (см. з 2.12), актуальна и сегодня. Особенно хорош Дьюи в разработке концептов проблемности и ситуативности. По своей практической направленности прагматическая этика в научном отношении состоятельнее утилитаризма. Но важно помнить, что и утилитаризм, и прагматизм - это еще не метанаука, а всего лишь подступы к ней.

Универсальный прескриптивизм и дискурсивная этика. Сходство универсального прескриптивизма Р. Хэара и дискурсивной этики Ю. Хабермаса бросается в глаза. Оба во главу угла ставят языковой характер этической теории. Речь идет о выработке этических концептов, в том числе принципов и ценностей. Разумеется, в ряде отношений авторы расставляют акценты по-разному. Например, Хэара в основном интересует соотношение разума и свободы, а Хабермаса - разума и справедливости. Хэар, хотя и критикует утилитаризм, но остается под его влиянием. Хабермас продолжает линию Канта: его занимает вопрос о главном принципе этики. На место категорического императива Канта он ставит принцип универсальности.

Касаясь вопроса о соотносительности универсального прескриптивизма и дискурсивной этики с базовыми (субстанциальными) науками, необходимо отметить, что обе системы не противостоят наукам, но в то же время нельзя сказать, что они претендуют на научный статус. Хэар почти всегда позиционировал себя в качестве "чистого" этика, одно время он даже занимался, хотя и без особого успеха, политической этикой. Хабермас, безусловно, в курсе некоторых общественных наук, например политологии, социологии и правоведения, но всегда старается держаться от них на некотором отдалении. Он не столько проблематизирует материалы конкретных наук, сколько выступает от имени философии.

Этика ответственности является самой молодой дисциплиной из всех рассмотренных выше. Ее возраст обычно отсчитывают с 1979 г., когда впервые была опубликована книга Г. Йонаса "Принцип ответственности"1. Он довольно убедительно показал, что в техногенную эпоху люди должны взять ответственность за свои деяния на себя, иначе не избежать катастрофы. Сам Йонас выступал от имени феноменологии и герменевтики, не будучи специалистом в субнауках. Однако следует иметь в виду, что этика ответственности в значительной степени инспирирована развитием техникологических наук.

В результате наметилась смычка между этикой и техникологической наукой.

Выводы

1. Субстанциальная (метафизическая) этика не ориентируется на достижения техникологических наук.

2. Метанаучная техникологическая этика является результатом осмысления достижений и недостатков техникологических наук.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >