< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

2.12.3. Постпозитивизм. Научные, методологические и философские истоки постпозитивизма

Само название данного течения научно-философской мысли как бы предполагает, что постпозитивизм формируется после позитивизма, находя более удачные решения проблем, с которыми не смог справиться последний. Такое предположение верно лишь отчасти: в середине XX в. позитивизм действительно переживал кризис, который тогда мог показаться не кризисом, а крахом этого интеллектуального течения. Однако позитивизм, претерпев существенные и полезные для него преобразования, пережил кризис и ныне, как уже было отмечено, существует в различных своих версиях. Постпозитивизм же, зародившийся на рубеже 50-60-х гг. XX в., можно считать скорее не "наследником" позитивизма, обладающим правом на всю собственность, а параллельным течением, имеющим с позитивизмом сходные предметную область и проблематику, но предлагающим совсем иные решения.

Прежде чем рассматривать философскую сущность постпозитивизма, необходимо сделать несколько предварительных замечаний.

Во-первых, вспомним, что в начале данного учебника речь шла о способах бытия науки. Таковых насчитывается четыре: наука - это знание, процесс получения нового знания, социальный институт и элемент культуры. Классическая научно-рационалистическая традиция (XVIII - начало XIX в.) практически отвергает влияние двух последних способов бытия на два первые: все, что знает наука, - это исключительно результат логически строго перехода от эмпирии к теории.

Во-вторых, обратим внимание на одно обстоятельство: когда в мире науки господствовала позитивистская доктрина, были сформулированы некоторые идеи, которые требовали оригинального философского осмысления, выхода за рамки сложившихся методологических традиций. Это, например, впервые провозглашенный Эйнштейном и, как мы уже знаем, поддержанный К. Поппером принцип разделения ситуации открытия и ситуации оправдания (context of discovery - context of justification). Открытие, предложение новой теории - интуитивный скачок, логически никак не управляемый и не отслеживаемый. Логически организованным образом теория может быть только проверена. Кроме того, обратим внимание на тезис Дюгема - Куайна1. Если он отражает реальный процесс научного познания, то, значит, факты в науке - не самое главное, все решают их отбор и интерпретация.

В 20-х гг. XX в. в физике сформировался принцип дополнительности (так назвал его Н. Бор): при экспериментальном исследовании микрообъекта могут быть получены точные данные либо о его импульсе, либо о его положении в пространстве и времени; те и другие данные получить одновременно невозможно, ибо микрообъект взаимодействует с прибором - значит, данные не объединяются, а дополняют друг друга. Применение принципа дополнительности постепенно выходит за рамки чистой физики и начинает использоваться в самых разных отраслях знания - вплоть до литературоведения (впервые в литературоведении этот принцип применил М. М. Бахтин).

Ситуация, сложившаяся в философии науки к концу 1950-х гг., требовала решения проблемы социально-психологической составляющей содержания научного знания, нового осмысления методологических регулятивов научной теории, философского анализа принципа дополнительности и т.п. Фактически речь шла о создании оригинального учения о субъекте научного познания, субъекте, живущем в обществе себе подобных, чувствующем, способном на спонтанные поступки и мысли.

Основным философским источником постпозитивизма послужила, естественно, третья версия позитивизма - неопозитивизм, но следует назвать и некоторые другие течения. Феноменология Э. Гуссерля и раннего М. Хайдеггера предлагает идею откоррелированности объекта субъектом и создает целое учение о коррелятах. Психоанализ утверждает наличие в субъективности недоступных рациональному исследованию импульсов, которые, скрываясь в подсознании, существенно влияют на формирование рациональной картины реальности. Философский структурализм ищет устойчивые лингво-логические структуры, организующие мировоззрение и поведение человека. Если воспользоваться идеей структуры, но при этом усомниться в ее (структуры) устойчивости, то могут появиться интересные соображения относительно процесса борьбы и смены научных теорий.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >