< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

Общая и частная справедливость

В завершение параграфа о справедливости необходимо обсудить еще одну проблему, которая имеет непосредственное отношение к преодолению или смягчению парадоксов справедливости. Это проблема многозначности данного понятия. Еще Аристотель подметил, что слово "справедливость" имеет омонимичный характер. Применяя его, мы часто подразумеваем разные ценностно-нормативные явления. В широком смысле слова справедливость (правосудность) означает "полную добродетель, [взятую], однако, не безотносительно, но в отношении к другому [лицу]". Исходя из этого значения, "мы называем правосудным то, что для взаимоотношений в государстве создает и сохраняет счастье, и все, что его составляет". Справедливость (правосудность) в узком смысле слова представляет собой отдельную добродетель, противопоставленную отдельному пороку - своекорыстию. Эта добродетель имеет дело с распределением тех благ, с которыми связана удача или неудача человеческой жизни (почести, имущество, безопасность). Своекорыстный человек имеет тенденцию присваивать чужое благо и отказываться от своего зла, т.е. своей доли тягот, а справедливый этого не делает.

Охарактеризованная Аристотелем омонимия не является бессмысленным "умножением сущностей" или особенностью ушедшего в прошлое древнегреческого словоупотребления. Многозначность понятия "справедливость" отвечает внутренней сложности моральной оценки, обращенной на формы человеческого общежития. Избавленное от внутренних противоречий и переведенное на язык современной социальной этики аристотелевское разграничение общей и частной справедливости может оказаться очень полезным теоретическим и практическим инструментом. Внутренние противоречия аристотелевской теории справедливости попытался выявить и устранить современный американский этик Б. Уильямс. Он показал, что односторонняя связь частной справедливости с отдельным мотивом - своекорыстием - не выдерживает логической критики. Нечестное распределение тягот и благ может быть результатом гнева, сладострастия или невнимательности ответственного за распределение лица, а также продуктом неадекватности институтов и традиций, но от этого оно не перестает быть несправедливым. Скорректировав этот недостаток и используя понятие "ценность" вместо понятия "добродетель", получаем следующий смысл аристотелевской терминологической оппозиции. Общая справедливость предполагает воплощение в совместном существовании всех социально значимых ценностей. Это идеал нравственно оптимального или "хорошего" общества (термин "хорошее общество" в современную социальную философию введен Дж. Гэлбрейтом). Частная справедливость представляет собой отдельную ценность - ценность честного распределения индивидуализированных прав и обязанностей, честного выделения долей в связи с заслугами, потребностями и правомочиями. Именно этой ценности были посвящены два предыдущих пункта.

Если частная справедливость является отдельной ценностью, то ее реализация в совместной жизни людей (в обществе в целом или в малых сообществах) может оказаться избыточной, осуществленной в ущерб реализации других ценностей. Данное обстоятельство заставляет переосмыслить категорический, безусловный характер долга справедливости. В некоторых случаях частная справедливость должна уступать место соображениям, связанным с иными ценностями. Среди этих ценностей есть и такие, которые реализуются не на основе индивидуализированного потребления благ и перенесения тягот, соединяющихся в честную долю участника кооперации. Они являются, словами американского философа Ч. Тэйлора, "неразложимо общественными благами" - интегральными характеристиками межличностного взаимодействия или показателями качества социальной среды. Более точное, более ригористичное определение индивидуальных долей и создание институтов, ответственных за их выделение, может не способствовать, а препятствовать практическому воплощению таких ценностей.

Случаи, когда соображения частной справедливости правомерно уступают место соображениям общей можно разделить на две группы. В рамках первой группы отказ от реализации частной справедливости выступает как средство сохранения самой возможности мирной и упорядоченной общественной жизни. Он необходим для преодоления тех ситуаций, в которых стремление "воздавать каждому должное" ставит взаимодействующих между собой людей на грань коллективной катастрофы. Именно эти ситуации подразумеваются известной максимой: "Пусть свершится справедливость, хотя бы разрушился весь мир". Представления об общей справедливости позволяют приостановить ее исполнение. Даже И. Кант, полагавший, что справедливость не приемлет исключений, все же настаивал на необходимости помилования государем слишком многочисленных разгромленных мятежников для того, чтобы сохранить достаточное число подданных, и для того, чтобы "устройством бойни не притупить чувство народа". В современных условиях ту же самую логику выражает так называемая "справедливость переходного периода". Она практикуется в тех странах, в которых существовал диктаторский режим или имела место длительная гражданская война. С позиции частной справедливости в них накопилось значительное количество совершенных ранее злодеяний, которые взывают к справедливому возмездию. Огромное количество людей претерпело ущерб и может настаивать на его возмещении. Однако проспективные соображения общественного мира и сотрудничества, а также учет ограниченных физических возможностей юридической системы заставляют искать иные механизмы решения проблем. Строгость и скрупулезность воздаяния вынуждена уступить место организованным процедурам взаимного прощения и согласования интересов (таковы комиссии правды и согласия в Южно-Африканской республике, Чили, Восточном Тиморе, Сьерра Леоне, Либерии и других странах).

Вторая группа случаев касается не вопроса о выживании, а вопроса о качестве межчеловеческих отношений. Современные социальные психологи показали, как переход к диксурсу частной справедливости, т.е. попытки поддерживать кооперацию на основе определения точной системы обязанностей и прав, подрывает сложный и хрупкий механизм семейных и дружеских сообществ. Обсуждение вопросов о справедливом распределении обязанностей и прав заставляет видеть в близком человеке потенциального "безбилетника", а информационные затруднения, связанные с доскональным знанием собственных потерь и приблизительным представлением о потерях партнеров, не дают возможности придти к соглашению о взаимоприемлемом пропорциональном вкладе в кооперацию. В итоге резко увеличивается количество конфликтов и утрачиваются отношения взаимной привязанности. Некоторые политические философы подмечают ту же тенденцию в более широком контексте - в контексте социально-политических отношений. Американский философ-коммунитарист М. Сэндел предположил, что в политическом сообществе, как и в семье, замена "обстоятельств благожелательности" "обстоятельствами справедливости" (т.е. переход к выяснению честной доли каждой из сторон) ведет к потере устойчивости и лишает граждан некоторых составляющих полной и процветающей жизни. М. Сэндел обсуждает эти негативные следствия под рубрикой "границ справедливости". Однако, вполне возможно, что в данном случае правильнее вести речь об ограничении действия принципов и норм частной справедливости на основе представлений о справедливости общей. Таким образом, идея общей справедливости служит способом смягчения парадоксов, связанных с взаимным отталкиванием этики справедливости и этики любви.

Взаимодействие общей и частной справедливости смягчает и другой из обсуждавшихся выше парадоксов: "парадокс определенной неопределенности". Как уже было сказано, частная справедливость опирается на операциональные правила, позволяющие выявлять, кто и что заслужил. Именно они постоянно вызывают острые споры. Почему вознаграждение за вклад в общее дело должно быть именно таким? Почему именно таким должно быть возмездие за конкретное злодеяние? Почему именно этот уровень нужды позволяет требовать от общества материальной помощи? Единственным разумным ответом на эти вопросы является мысль о том, что правила частной справедливости представляют собой сколок предыдущей истории сознательного или бессознательного поиска социального оптимума, т.е. поиска общей справедливости. Возможно, что именно это и имел в виду Аристотель, проводя свое знаменитое разграничение. Человек, являющийся справедливым в свете частной справедливости, способен устранять несоответствия тем стандартам воздаяния и заслуги, которые существуют на настоящий момент в определенном сообществе. Тот же, кто справедлив в общем смысле, может применительно к конкретной ситуации руководствоваться всей полнотой общего блага и формировать новые правила и стандарты. Движение от общей справедливости к частной как раз и представляет собой динамический процесс снятия возникающих неопределенностей, о котором шла речь в предыдущем пункте.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >