< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

3.7. Культура издания и издательская культура

Понятие "культура издания" раскрывается обычно как степень соответствия издания в целом и всех его компонентов задачам его эффективного потребления.

Нетрудно заметить, однако, что это определение имеет косвенное отношение к сущности самого понятия, поскольку раскрывает его содержание не через внутренние свойства, а через внешние по отношению к нему требования ("эффективного потребления", например), сами нуждающиеся в толковании. Здесь следует говорить скорее не о степени соответствия, а о мере в значении "чувство меры", т.е. о той трудноуловимой и трудноопределимой грани, за которой происходит разрушение и искажение сути задуманного. За этой гранью остается идеальный образ книги, сформированный на определенном этапе как некое, подчиненное чувству меры совершенное издание, отвечающее возможностям издательства и потребностям читателя.

Можно говорить о культуре книги (рис. 5) применительно к отдельным ее составляющим: о культуре аппарата книги, о культуре художественного оформления, о культуре полиграфического исполнения, о культуре использования и потребления книги. Но если за культурой аппарата, оформления и полиграфического исполнения стоят определенные требования, прописанные в соответствующих нормативных документах, то под "культурой потребления" понимается слишком широкий круг понятий: от культуры чтения до профессионализма авторов и издателей, от соблюдения книжных традиций до уровня логико-психологического восприятия книжного текста. Так что понятия "культура издания", "культура книги" могут быть раскрыты только через синтез духовной культуры, духовного производства и материальной культуры, материального производства в контексте целевого назначения, читательского адреса конкретной книги.

Очевидно, что культура книги формируется на этапе создания издательского оригинала из авторского оригинала и, в свою очередь, является базовой составляющей более широкого понятия "книжная культура".

Культура издания подразумевает наличие и оптимальное сочетание всех элементов книги сообразно виду издания и его целевой аудитории. От аппарата издания до элементов его внешней конструкции и внутренней структуры - все должно обеспечивать комфортные условия для восприятия содержания и достижения читателем своих целей. Приступая к работе над книгой, каждый издатель должен как минимум знать давно сформулированные и успешно работающие правила, нормы, рекомендации и следовать им. Это не означает следование некой абстрактной догме, непонятно кем и для чего установленной. Это означает, что, как и в любом деле, в книгоиздании нельзя получить удовлетворительный результат, не соблюдая требований, выработанных практикой. Речь идет о необходимости наличия даже у начинающего издателя если и не профессионализма, то по крайней мере профессиональной осведомленности. В конце концов уровень культуры издания во многом определяется тем, насколько издатель в своей практике учитывает опыт предшественников, зафиксированный в том числе в нормативной литературе. Хотя, нужно сказать, что возможны ситуации, когда особенности конкретного издания подразумевают поиск новых подходов, если апробированные правила и рекомендации оказываются неэффективными. Чаще всего подобные ситуации связаны с особенностями целевой аудитории издания.

Рис. 5. Составляющие системы "Культура книги"

Помимо понятия "культура издания" существует тесно связанное с ним понятие "издательская культура", главной составляющей которого является издательский репертуар. По сути, издательский репертуар есть системообразующий критерий, определяющий уровень книжной культуры общества. Поэтому, когда возникает оправданное или мнимое недовольство уровнем книжной культуры, истоки его следует искать не в издательской небрежности и низкой культуре изданий, а в издательской политике, которая определяется элементарными и невзыскательными потребностями рынка. Результатом издательской политики и является издательский репертуар, уровень качества которого определяет уровень издательской культуры и влияет на книжную культуру в целом.

Активно и постоянно продвигаемая издательствами низкосортная, изданная многотысячными тиражами и развезенная по всем регионам страны литература всегда найдет спрос и будет оплачена, стимулируя тем самым самого издателя к поиску и выпуску новых подобных изданий. Можно привести в качестве примера два издательских проекта: "Фоменко" и "Минаев" - весьма успешных для издателей и весьма ущербных для читателей.

В первом случае речь идет о так называемой "Новой хронологии" математика академика А.Т. Фоменко и его сотрудников. Ни одна историческая концепция не имела в России за последние почти два десятилетия столь же массированной рекламы в печати, на телевидении и радио. Эти антинаучные и методически несостоятельные "исследования" основаны на давно опровергнутых построениях русского мыслителя Н.А. Морозова. Он работал над ними в конце XIX века, а опубликованы они были в 1924-1932 гг. ("История человеческой культуры в естественнонаучном освещении" в 7 т.). "Новая хронология" представляет собой "высокие образцы продукции так называемой "массовой культуры", сделанные очень умело с чутким ощущением вкусов и возможностей потребителей модных изданий интеллектуального жанра". Хронология эта не имеет никакого отношения к науке, но открыто претендует на единственно верное, смело идущее вразрез с мнением официальной науки осмысление истории, и тем самым привлекает любителей научной "клубнички". "Феномен Фоменко" свидетельствует о низком уровне исторической образованности читателя. Но ведь сам по себе этот феномен стал возможен лишь в результате целенаправленной издательской политики. Налицо дискредитация науки, которой сегодня отказано в широком доступе к читателю, поскольку антинаучный "масскульт" вполне способен "задавить тиражами" любую науку.

В случае проекта "Минаев" говорить о каких-либо художественных достоинствах книг Сергея Минаева не приходится: они грубы и прямолинейны. Однако на уровне продаж это никак не сказывается: массовый читатель любит незатейливое чтиво. Так что и здесь издательская политика, ориентированная исключительно на получение прибыли, игнорирует доводы здравого смысла и демонстрирует определенную беспринципность издателя, готового выпускать низкопробную литературу в угоду бизнесу.

Очевидно, что при определенном уровне качества издательской политики и требований к издательской подготовке изданий эти книги никак не смогли бы увидеть свет. Но если издательство настроено на рынок низкопробной литературы, то тут уж не до качества. А на естественный в этой ситуации вопрос: "Неужели нельзя сказать то же самое, но на литературном языке, профессионально и с уважением к читателю? ", как правило, нет ответа. Однако в утрате качества издательской политики виноват не только издатель. Можно сказать, что одна из главных "побед" подобной масскультуры на книжном рынке - утрата молодым и неискушенным читателем ориентиров качества. Когда день и ночь СМИ трубят во славу масскульта, где уж углядеть что-то хорошее. К тому же к хорошему надо еще и вкус иметь, а на чем его воспитывать?

Сегодня наряду с издательской халтурой стала появляться и государственная халтура, т.е. издательская халтура, одобренная государством и даже созданная при его содействии. Вспомним историю с книгой для учителя и учебником "Новейшая история России 1945-2007 гг.". Подготовленные при участии близких к членам высшей государственной власти политологов, эти книги несут в себе заказное "правильное слово" от власти, которое на самом деле - не более чем очередная победа лоббистов от коммерции по проталкиванию и массовому внедрению в школы "своего" учебника. Это тоже своеобразная халтура, возведенная в ранг образца.

Культура издания и культура издательской политики - это, как правило, производная от времени, желания издателей и воспитания читателей. Как отмечает А.Э. Мильчин, о всевозможных ошибках, о необходимости блюсти элементарные требования, вытекающие из профессионального издательского дела, говорится много, но "беда в том, что лишь немногие издатели... внимают разумным, обоснованным советам и рекомендациям и следуют им в собственной практике. Вот и остаются эти советы и рекомендации невостребованными. Отсюда одни и те же досадные упущения с огорчением замечаешь не в одной, а во многих книгах".

Наконец, неотъемлемой частью культуры издателя-предпринимателя, неотъемлемым атрибутом издательской политики является деловая этика как определенная система принципов и правил поведения.

Под эгидой Российского книжного союза была разработана и в 2003 г. принята Хартия деловой этики.

Мы, представители делового сообщества отечественной книжной индустрии, члены Российского Книжного Союза, осознавая особую ответственность перед обществом за духовное состояние граждан России, признавая книгу главным хранителем и носителем тысячелетней национальной культуры России, считая, что чтение по-прежнему является главным средством не только получения знаний, но и нравственного, этического и эстетического развития личности, учитывая, что русский язык является основным средством межнационального общения, как на территории России, так и в странах СНГ, а книга, изданная на русском языке, способствует сохранению национальной самобытности наших соотечественников за рубежом, а также помогает сближению с другими народами и государствами, соглашаясь с основными положениями всемирно признанного этического кодекса предпринимателей, именуемого "Принципы международного бизнеса", добровольно обязуемся придерживаться общепринятых моральных правил и нравственных принципов в своих поступках и решениях, а в практике предпринимательской деятельности неукоснительно следовать принимаемым нами этическим нормам.

Вести предпринимательскую деятельность, опираясь в деловых взаимоотношениях на принципы добропорядочности, справедливости и честности.

Всемерно содействовать укреплению авторитета книги, поддерживать развитие отечественной литературы, всячески избегать действий, направленных на усиление социальной напряженности в российском обществе.

Своими действиями всемерно способствовать укреплению основ института собственности, неукоснительно придерживаться принципа уважения к правам на интеллектуальную собственность и не принимать решений, направленных на подрыв этих основ.

Руководствоваться реальным смыслом законов, в первую очередь, Закона "Об авторском праве и смежных правах", избегать в практике своей предпринимательской деятельности применения различных толкований, искажающих дух законодательных актов.

Не использовать в хозяйственной деятельности приемов недобросовестной конкуренции, а также внезаконного влияния на решения судебных, правоохранительных и иных органов с целью достижения преимущественного положения на книжном рынке.

Проявлять уважение к конкурентам, использовать в конкурентной борьбе только корректные методы.

Заботиться о поддержании не только собственной деловой репутации, но и репутации всего книжного сообщества; всемерно избегать участия в распространении напрямую либо через третьих лиц заведомо ложной и непроверенной информации.

В ситуации конфликта интересов добиваться разрешения споров путем переговоров, использовать механизмы внесудебного разрешения споров, в том числе предоставляемые Российским Книжным Союзом. Уважать и исполнять решения, принятые в ходе урегулирования конфликта.

Хартия открыта для присоединения к ней всех субъектов книжного сообщества России, согласных с ее положениями

Доверие между партнерами, добропорядочность и чувство долга лежат в основе поведения свободного предпринимателя в условиях рыночной экономики, тем более когда речь идет о столь необычном интеллектуальном продукте, каким является книга.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >