< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

з 5. Изменения в быту россиян в первой половине XIX в.

Новые тенденции, проявившиеся в социально-экономической и культурной жизни России в 1801-55 гг., повлияли и на повседневный быт ее граждан. Самые заметные изменения происходили в городах и торгово-промысловых селениях центральных районов империи. Основное население страны, проживавшее в деревнях и провинциальных городах, сохраняло традиционные, патриархальные устои быта. Зависели изменения в повседневной жизни и от сословной принадлежности людей, поскольку "верхи" общества оказались более восприимчивыми к новинкам моды, чем средние и низшие слои населения.

В первой половине XIX в. большинство дворян давало детям домашнее образование, ограничивавшееся изучением 2-3 иностранных языков и начальным освоением других учебных предметов. Учителями дворянских детей чаше всего выступали иностранцы, а потому мемуары конца XVIII - начала XIX в. пестрят анекдотическими воспоминаниями о немецких и французских "наставниках", являвшихся на родине солдатами, кучерами, актерами, а то и авантюристами или каторжниками. Альтернативой домашнему обучению были частные пансионы или государственные училища. Однако большинство русских дворян по традиции готовили своих детей к военной службе, зачисляя их с 7-8 лет в кадетские корпуса или гвардейские полки.

Не служащий или не служивший по военной или статской части дворянин был в России явлением странным, если не подозрительным. Он до конца жизни должен был подписывать официальные бумаги стыдным титулом "недоросль", но главное заключалось в другом. Во-первых, правительство считало уклонение от службы предосудительным (хотя по закону дворянин имел на это право). Во-вторых, служба государю и отечеству являлась составной частью дворянского кодекса чести, была связана с понятием патриотизма, т. е. становилась ценностью нравственного порядка.

Дом дворянина в городе и в деревне представлял собой каменный или деревянный особняк в стиле ампир с колоннами и обязательным фронтоном над ними. Уже в начале столетия жилище украшалось персидскими коврами, зеркалами, картинами, мебелью красного дерева. Правда, под чехлами такой мебели чаше всего скрывалась толстая пеньковая ткань, поскольку ни набивных, ни пружинных сидений еще не изобрели. Летом дворяне покидали город и переезжали в деревню, где их ждали такие же особняки с разбитыми вокруг английскими или французскими парками, фруктовыми садами и огородами.

Зимой, обычно перед Рождеством, помещики возвращались в города. Ехали, как правило, на "долгих", т. е. неспешных собственных повозках. Обозы в 15-20 подвод отправлялись заранее, чтобы обеспечить в городе господ припасами: мукой, мясом, рыбой, маслом, соленьями и т.п. От Рождества до Масленицы в дворянских домах давались званые обеды и балы. В Москве, например, ежедневно давалось до 50 балов.

В отношении пищи дворяне, так же как и купцы или мещане, были консервативны. Любимыми кушаньями оставались пироги, студни, щи, ботвиньи, а иностранные блюда готовились только для званых обедов. Из алкогольных напитков предпочитали домашние настойки и наливки, сортов и видов которых было великое множество. Правда, столичные гурманы выписывали из Европы паштеты, пирожные и вина (заметим, что Россия в эти годы потребляла больше шампанского, чем его производили все виноградники Франции). В чем новые вкусы восторжествовали полностью и окончательно, так это в отношении чая и кофе.

Можно сказать, что первая половина XIX в. для значительной части дворянства была временем поисков европейских альтернатив дедовским нравам. Об окончательной победе тех или других установлений в быту вряд ли приходится говорить. Скорее всего, именно переплетение в дворянской повседневной жизни "европеизма" и традиционных представлений придавало ей черты яркого своеобразия.

В указанный период изменения, пусть и менее заметные, коснулись купеческого быта. Медленно и осторожно купцы (особенно первых двух гильдий) перенимали образ жизни привилегированного сословия. Эта осторожность и неторопливость объяснялись тем, что отношения "аристократии крови" и "аристократии капиталов" отличались взаимной неприязнью.

Основная масса купечества по-прежнему соблюдала традиционный уклад жизни и методы ведения торгового или промышленного "дела". В домах царила жесткая субординация между отцами и детьми, напоминавшая предписания "Домостроя". Так, взрослые и неженатые сыновья московского купца Ф.И. Ширяева могли покидать отчий дом после урочного часа только крадучись и не иначе, как через окно, а дальше - через высокий забор. Сам хозяин дома, чтобы "уважить характер", мог, когда ему не спалось, разбудить всю семью и прислугу, требуя горячих щей или пирогов (на кухне для этого случая всегда держалось готовое тесто).

Дабы приумножить капиталы, купцы предпочитали лично контролировать ход дел, не слишком доверяя приказчикам. Ради этого они по 8-10 часов просиживали в своих амбарах, лавках и фабричных конторах. Жила обычная купеческая семья за высоким забором с редко открывавшимися воротами. Вела общее хозяйство и закупала еду и мануфактуру впрок, на всех. Долго и касса заведения или предприятия оставалась общей, и в конце года выводилась сумма наличных денег. В частной жизни начинающий российский буржуа тяготел к покою и комфорту, окружая себя не столько европейскими новинками, сколько прочно и удобно сработанными предметами традиционного быта.

Анализируя перемены в повседневной жизни крестьян, необходимо сделать оговорку. Поскольку источников для такого анализа явно недостаточно, мы плохо представляем себе бюджет крестьянской семьи, а потому по установившейся традиции говорим о все более ухудшающемся положении селян и ужасающей нищете их быта. Между тем в вотчине, скажем, князей Юсуповых недостаточными считались крестьяне, имевшие от 2 до 5 лошадей, от 1 до 3 коров и от 8 до 20 овец. У другого помещика в 1827 г. дворовые имели 8 лошадей, 14 коров, 82 теленка, 213 овец и 111 свиней. Вряд ли эти люди ели мясо только по большим праздникам и имели один тулуп или одни валенки на всю семью.

Исследователь быта селян писал в 1840-е гг., что "избы сельские делаются чище и опрятнее, крестьяне перестают держать в жилых покоях домашних животных". В таких жилищах появляются стулья, комоды, а то и часы. Однако основная масса крестьян действительно из мебели имела только стол и лавки, спала на лавках или печи, занимавшей до четверти избы. Заметная разница существовала и в одежде. Крестьяне побогаче сменили лапти на сапоги; армяк и грубые порты - на кафтан и плисовые штаны; валяную шапку - на картуз. Беднота же, как свидетельствует современник, "вместо чулок обертывает ноги холстом или другим отрепьем и носит обувь из древесной коры" (имеются в виду обычные онучи и лапти).

В рационе крестьян первое место занимали овощи, выращенные на своем огороде. В первой половине XIX в. селянин потреблял три фунта хлеба в день (фунт - 409,5 г). Картофель еще не сделался "вторым хлебом", под него отводили лишь 1,5% посевной площади. Немногие крестьяне могли позволить себе пироги, студни или лапшу. Однако важно то, что появились люди, для которых эти продукты не были недоступной роскошью.

Отпечаток на деревенский быт накладывало ширящееся отходничество крестьян, знакомившее их с повседневной жизнью города. Новшества, приносимые отходниками, быстрее всего заимствовала молодежь. В частности, менялась сельская мода на одежду, повысился интерес к модным танцам, в праздничные дни стали устраиваться незамысловатые аттракционы, карусели, балаганы с кукольными представлениями.

Фабричный быт России был явлением относительно новым, не устоявшимся, а потому непривычным и тяжелым. Он был бездомным, бивуачным, подчиненным мелочной регламентации со стороны хозяев предприятий и администрации городов. В 1840 г. московский генерал-губернатор А.А. Закревский ввел на фабриках города правила, жестко регулировавшие жизнь рабочих. В праздничные дни они не имели права покидать свои квартиры, им запрещалось принимать у себя знакомых и родных, если "продолжительность их визита превосходит краткость обыкновенного свидания". Во время работы мастеровым запрещалось курить даже во дворе фабрики, играть в обеденный перерыв в "орлянку" и карты. По воскресеньям же они должны были ходить в церковь "под опасением штрафа".

В первые десятилетия XIX в. рабочих вербовали из крестьян, причем фабриканты предпочитали иметь дело с помещичьими крепостными, более покорными и покладистыми. Это был особый слой "кабальных" рабочих, которые трудились плохо, но обходились хозяину необычайно дешево. Рабочие жили в казармах с центральным коридором и комната ми-клетушкам и по обеим сторонам коридора. Отдыхал мастеровой на нарах, которые строились двухъярусными. При обычной высоте комнаты в 2,5 м верхний ярус отстоял от потолка на 0,5 м. Однако некоторые рабочие не имели и таких спален. После 12-14-часовой дневной работы они ложились спать прямо в цеху на столах или верстаках, а то и просто на полу. Одевались рабочие в овчинный тулуп, рубаху и грубые порты. Их харч был беден, выручало мучное - хлеб и каши. Смертность рабочего люда в России была в 2 раза выше по сравнению с другими сословиями.

Грамотность в рабочей среде была явлением очень редким, и единственным развлечением мастеровых оставались прогулки и кабак. Беспросветность их жизни усугублялась и тем, что рабочего законодательства в России первой половины XIX в. не существовало, а значит, владелец фабрики являлся полновластным хозяином своих рабочих.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >