< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

Глава 6. Государство и право Австрии в 1800-1867 гг.

1. Национальные отношения. Характер государственного режима

"Лагерь Валлейштейна".

Ряд условий, рассмотрение которых относится к истории средних веков, превратили Австрию в нечто похожее на многонациональный, раздираемый противоречиями "лагерь Валленштейна" и отдали под власть немцев, с одной стороны, и мадьяр - с другой, многочисленные народности, населявшие к началу XIX в. Австрию и Венгрию. Чехи, моравы, словены и другие нации - в Австрии, хорваты, словаки и другие нации - в Венгрии не образовали самостоятельных государств. "В Австрии наиболее развитыми в политическом отношении оказались немцы - они и взяли на себя дело объединения австрийских национальностей в государство. В Венгрии наиболее приспособленными к государственной организованности оказались мадьяры - ядро венгерских национальностей, они же объединители Венгрии".

Национальный состав.

Корни этого политического порядка уходили в далекое прошлое. Вспомним, что Хорватия, например, соединилась с Венгрией в XII в., Венгрия с Австрией - в XVI в., а Чехия и Моравия окончательно подпали под власть Габсбургов в XVII в.

Из наполеоновских войн старая Австрия вышла в конце концов почти не изменившейся территориально. Это беспорядочное собрание национальностей внешним образом даже закрепилось и оформилось, так как в 1804 г., в связи с имевшимся в виду прекращением Священной Римской империи германской нации, Франц II объявил себя императором Австрии (причем, кстати, превратился во Франца I), и с этого времени общее имя Австрии получило все это нагромождение земель при сохранении, впрочем, и старинных названий королевств, герцогств, княжеств и т. п. Основным было деление на коронные земли австрийские и венгерские. К первым причислялись Нижняя и Верхняя Австрия, Зальцбург, Штирия, Каринтия, Крайна, Береговая земля, Тироль, Форарльберг, Чехия, которая еще называлась Богемией, Моравия, Силезия, Галиция, Буковина, Далмация, а также Ломбардия и некоторые другие итальянские земли. Из этих областей лишь немногие (вроде эрцгерцогства Австрийского) являлись чисто немецкими, в других славянский элемент (и романский) примешивался очень сильно или решительно преобладал. К землям венгерским причисляли Венгрию, Трансильванию, Хорватию (Кроатию) и Славонию. Только в Венгрии мадьярское население было большей частью сплошным, но и здесь к нему сильно примешивались немцы, на севере же и северо-западе жили словаки и украинцы. Трансильвания (Семиградье) населена была румынами, на юге и юго-западе было много итальянцев и сербов. В общем, мадьяры всегда составляли менее половины населения.

В этом необыкновенном государстве славяне численно преобладали и в разное время вели более или менее ожесточенную борьбу против немцев и мадьяр. Но они, как видим, были разбиты на отдельные национальные группы и сильно разъединены территориально немцами и мадьярами.

Среди всех этих национальностей только мадьяры в Венгрии имели явственно выраженное политическое самоуправление, основанное на старинной венгерской конституции и на постановлениях Прагматической санкции. Все остальные земли лишены были всякой автономии.

Национальные и классовые взаимоотношения.

Неудивительно, что чем дальше от начала XIX в., тем яснее становится здесь невозможность мирного и полюбовного размежевания национальных интересов. Государство это возникло и в главнейших чертах сложилось в такие времена, когда национальные принципы только зарождались и без сопротивления отступали перед другими силами: потребности защиты Европы от турецкого нашествия были одной из главных причин, соединивших различные племена под скипетром Габсбургов. Но каковы бы ни были эти причины, - по мере того как развивающийся капитализм побеждал на своем пути все препятствия, неизбежно сказывался новый крупный фактор развития и борьбы: национальный принцип. Неудивительно, что внутренняя жизнь пестрого, "лоскутного" австрийского государства становится все более и более беспокойной. Задачи управления чрезвычайно усложняются. Национальный вопрос превращается в самое больное место этого искусственного организма, все политические явления окрашиваются национальным движением в свой цвет, самые простые отношения приобретают здесь опасную натянутость и остроту. С одной стороны, славянские и иные народы, подчиненные немцам и мадьярам, все громче протестуют против этого подчинения и все настойчивее требуют тех или иных форм национально-политической свободы, с другой стороны, растет распря между двумя господствующими нациями этого конгломерата - немцами и мадьярами. А так как национальный вопрос и вызван-то к жизни капиталистическим развитием, то это же развитие все сильнее примешивает к национальной розни классовую борьбу - и конфликты достигают предельной сложности и остроты. Исторические отношения сложились так, что немцы в Австрии, а мадьяры в Венгрии образовали в большинстве областей буржуазию и помещичий слой, славяне же и там и здесь составляли в большинстве случаев подчиненную трудящуюся массу, а в этой массе основным ядром были крестьяне. Городская буржуазия с развитием торговли и промышленности богатела и устремлялась к власти, но на этом пути наталкивалась на сопротивление аристократии. Крестьян тот же прогресс промышленности и земледелия восстанавливал против помещиков, а так как крестьяне "повсюду являются носителями национальной и локальной ограниченности"1, то их классовая борьба против крупного землевладения принимала ярко местный и национальный характер. Украинский, например, крестьянин в Галиции направлял всю свою ненависть против польского помещика, который угнетал его здесь, тогда как чешский или словенский крестьянин в соответственных провинциях враждебно настраивался против немцев, которые эксплуатировали его здесь как помещики или как промышленники. Австрийское же правительство не замедлило воспользоваться этой двойной рознью - классовой и национальной - для того, чтобы укрепить свою насильническую власть над обществом и осуществить идеал абсолютистской монархии. Меттерних мог здесь до самой революции 1848 г. маневрировать и лавировать между нациями и классами, угнетая одну нацию руками другой и эксплуатируя все вместе в пользу феодальной и финансовой знати: "буржуазию и крестьянство каждой национальности он держал в подчинении при помощи аристократии той же национальности и крестьян других национальностей; аристократию каждой национальности - страхом перед буржуазией и крестьянством той же национальности".

Политический строй.

Всемогущий министр получил возможность установить в Австрии такой общественный и политический строй, который явился предметом зависти и подражания для всех реакционеров Европы. Это было вполне аристократическое государство, где закон открыто и официально признавал преимущества дворянского сословия, господствовавшего над всеми остальными. Помещик сохранял в своем поместье права судьи и администратора, принадлежавшие ему при старом строе, который застала в Австрии наполеоновская эпоха. Высшие государственные должности были по-прежнему в руках дворян, и городская буржуазия, лишенная влияния на аппарат центрального и местного управления, чувствовала себя в полной зависимости от чиновничьего произвола. Крестьянство было несвободно и обязано работать на помещика.

Центральный государственный аппарат, расшатанный событиями предыдущих лет и развинченный многочисленными попытками реформы, никогда не доводимыми до конца, отличался и сложностью и запутанностью, но в общем отвечал основному требованию, которое к нему предъявлялось: пресекать в самом зародыше революционное движение. Беда была лишь в том, что, пресекая революционные движения - действительные и воображаемые, - администрация в своем всепожирающем рвении душила всякие проявления общественной жизни. С одной стороны, император Франц, слышавший о полной негодности устарелого государственного аппарата, сам видевший эту негодность, смертельно страшился, однако, всяких перемен, грозивших, по его мнению, докончить разрушение полуразрушенной машины, и стремился сосредоточить в собственных руках даже мелочи и детали правительственной деятельности. С другой стороны, Меттерних, его министр, главную задачу видевший в борьбе с революцией, готов был счесть революцией малейшую попытку общественного контроля над администрацией. Руководящим бюрократическим органом была, по-видимому, так называемая дворцовая и государственная канцелярия, ведавшая иностранными делами, внутренними делами и финансами. Но рядом с ней существовало большое число других высших управлений и советов, компетенция которых не была достаточно разграничена, и которые порой просто не знали ни характера, ни границ своей деятельности. Притом все эти управления имели вид коллегий, что бесконечно тормозило делопроизводство и расширяло поле чиновничьих интриг и чиновничьей безответственности. Безначалие усиливалось автократическими приемами императора, который требовал на свое благоусмотрение даже мелкие и незначительные дела, чем только доводилась до крайних пределов и без того анекдотическая переписка между ведомствами и чудовищная волокита.

Положение провинций.

Местного самоуправления - ни земского, ни городского - не существовало. В областях, носивших, как мы уже знаем, величественные названия королевств и герцогств, царил произвол агентов венского правительства. Здесь были областные собрания - "сеймы" - дворянские представительства вполне феодального типа, давно утратившие свое значение. Они занимались раскладкой налогов, устанавливаемых центральной властью. Между ними и областными правителями установился молчаливый договор, на основании которого они терпели злоупотребления и бестолковость чиновников, которые, в свою очередь, покрывали и поощряли самодурство помещиков.

Автономия Венгрии

В одной лишь Венгрии правительство хоть отчасти соблюдало ее старинную конституцию. Но то была конституция не только старинная, а и бесконечно устаревшая, даже отдаленно не соответствовавшая потребностям нового времени. Установленный ею сейм состоял из двух палат: верхней - "стола магнатов" и нижней - "стола депутатов". В верхней заседали епископы, крупнейшие чиновники и высшие дворяне, в нижней перемешаны были представители низшего дворянства с представителями городов. Верхняя палата пользовалась правом вето по отношению к нижней. Впрочем, правильного обсуждения и решения вопросов не было ни в той, ни в другой палате: депутаты были строго связаны наказами избирателей, а голосований вообще избегали, предпочитая прислушиваться к суждениям наиболее сильных и влиятельных членов сейма. Значительный противовес этому сейму составляли собрания "комитатов" - округов, основание которым положено было еще в XI в. В руках этих собраний было управление комитатами и избрание местных администраторов. Они пользовались правом приостанавливать исполнение неугодных им решений сейма. В сейме господствовало высшее дворянство, в комитатах - сельское дворянство. И там, и здесь царили предрассудки и смешные или вредные анахронизмы.

В известные моменты комитаты, впрочем, энергично поддерживали сейм в его оппозиции венскому правительству. После 1812 г. правительство избегало собирать сейм, и в это время комитаты взяли на себя борьбу с незаконными, по их мнению, домогательствами правительства. Неоднократные требования комитатов о созыве сейма пришлось, наконец, удовлетворить, и в 1825 г. сейм вновь собрался.

Следует еще отметить, что Хорватия в составе Венгрии пользовалась, сравнительно с австрийскими областями, более эффективными правами самоуправления. Хорватский губернатор - "бан" - обыкновенно назначался из среды хорватского дворянства, хорватский сейм - "сабор" - имел представителей в венгерском сейме.

Торжество реакции.

Возвращаясь к характеристике внутригосударственного режима Австрии, нетрудно видеть, что всеобщее подавление, всесторонний полицейский гнет были руководящими линиями этого режима. Австрийская цензура славилась своей бесцеремонностью и стремилась проникнуть во все решительно проявления чувства и мысли. Письма перлюстрировались. Доступ в страну иностранным произведениям печати был почти закрыт. Издание газет и книг было делом чрезвычайно трудным вследствие исключительной подозрительности цензоров. В университетских аудиториях дежурили тайные доносители. Школы состояли под надзором духовенства, которое шло рука об руку со светскими шпионами.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >