< Предыдущая		Оглавление		Следующая >

4.2. Арабская Африка: успехи и неудачи

Итак, арабские страны Африки очень разные. Однако за этой разницей прослеживаются определенные закономерности, о чем и следует сказать теперь в первую очередь. Начнем с того, что две из арабских стран Африки резко выделяются на общем фоне в сторону отсталости. Это Мавритания и Судан, крайние звенья цепи государств, протянувшихся по северной кромке континента с запада на восток, точнее, с северо-запада через север на северо-восток. Обе стороны получившейся таким образом дуги смыкаются своими краями с неарабским негритянским миром Африки. Неудивительно поэтому, что в Мавритании и в Судане заметную долю населения составляют негроидные этнические общности. Это не могло не сыграть своей роли, что проявилось как в сравнительной отсталости соответствующих стран, так и в силе сепаратистских тенденций, рождающих серьезную внутриполитическую нестабильность. В этом смысле Мавритания и Судан как бы оттеняют собой остальную часть арабской Африки, демонстрируя ее цивилизационное и экономическое превосходство по сравнению с негритянскими странами Тропической Африки.

Что касается других арабских стран Северной Африки, то все они, имея свое лицо, в то же время как бы вписываются в некие общие закономерности, частично уже выявленные на примере современной Африки южнее Сахары. Речь идет прежде всего об экспериментах в духе марксистского социализма с нарочитым упором на тотальную национализацию экономики и кооперацию, на ограничение частного сектора и свободного рынка. Эти эксперименты были сопряжены с соответствующими принципами во внутренней политике, с ограничением демократии, однопартийностью, сильным президентским правлением, нередко перерастающим в деспотическую диктатуру. Из пяти стран, о которых идет речь, три избрали в свое время такого рода путь. Египет откровенно ориентировался на марксистскую модель, тогда как ливийский лидер и алжирское руководство отступили от нее в сторону более приспособленной к исламу модификации, в каждой из этих двух стран особой. Но общие результаты одинаковы. Во всех трех случаях - а к ним можно было бы добавить и четвертый, суданский, если бы не кратковременность там эксперимента, не позволившая ему проявить себя в полную силу, - экономика быстро показала свою неэффективность.

пример

С особенной силой это проявилось в Египте, где поворот в сторону частнособственнической рыночной экономики был наиболее резким и решительным. В Алжире и тем более в Ливии нефтедоллары заметно смягчили негативные результаты реформ, что и позволило лишь в некоторой степени отступить от сомнительной доктрины марксистского социализма в сторону прагматических отношений. Но и в Алжире, и даже в Ливии поворот стал фактом, и об обратном пути в сторону чистого эксперимента уже не может быть речи. Еще раз заметим, что на этот поворот повлияли события, связанные с кризисом мирового коммунизма на рубеже 1980-1990-х гг.

Политическая стабильность в Марокко и Тунисе, с самых первых лет независимого существования уверенно шедших в своем развитии по рыночно-частнособственническому пути, достаточно убедительно свидетельствует о вреде сомнительных социальных экспериментов. Дестуровское движение умеренного буржуазно-социалистического направления экспериментом называть нет оснований. Это определенная тенденция, вполне ощутимая и в ряде развитых стран мира. А вот политический экстремизм с уклоном в беззастенчивую коррупцию в сочетании с небрежением власти по отношению к населению в конце 2010 г. вызвал взрыв социального протеста, приведший к смене власти. В любом случае заслуживает внимания то, что лишенные нефти Марокко и Тунис вполне в состоянии прокормить себя и к тому же немало продуктов вывозят на мировой рынок, тогда как имеющие нефть Алжир и особенно Ливия себя не кормят, только нефтедоллары позволяют им сводить концы с концами. И здесь опять-таки приговор системе, склонной к утопическим идеям и экспериментам.

Из всех пяти стран Магриба, как богатых нефтью, так и лишенных ее, выделяется Египет. Не то чтобы он был очень богат. Если посчитать, маленькая, щедро осыпанная нефтедолларами Ливия в расчете на душу населения окажется много богаче. Но Египет добился такого уровня развития экономики, сельского хозяйства и культуры, не говоря уже о приносящей колоссальный доход индустрии туризма, который позволил ему не только в численном отношении, но и по многим другим параметрам стать подлинным лидером арабского и одним из ведущих лидеров исламского мира. Египет, несмотря на свои эксперименты в прошлом, а может быть именно потому, что нашел в себе силы и решимость энергично от них отказаться и преодолеть все связанные с ними потери, ныне увереннее многих идет по западному капиталистическому пути и больше других преуспел в этом движении.

Если рассматривать и оценивать страны арабской Африки в целом, то за десятилетия независимого существования они сумели достичь достаточно многого. Возрос их престиж в мире, заметны успехи в развитии - где благодаря отказу от рискованных экспериментов, а где вне зависимости от этих экспериментов. Если не говорить о Судане и Мавритании, то остальные страны арабской Африки развиваются в целом достаточно успешно, особенно по сравнению со всей остальной Африкой, не считая ЮАР. Они не слишком часто участвовали в войнах. Египет потерпел ряд неудач в войне с Израилем. Ливия предприняла несколько в общем неудачных военных экспедиций в Чаде. Марокко вело боевые действия против ПОЛИСАРИО. Но все эти военные кампании были маломасштабными и даже в случае их неудачи не слишком сказывались на соответствующих странах и их политике (стоит разве что сделать оговорку о неудачах Египта в войнах с Израилем, которые сыграли определенную роль в изменении его политики). В общем, это вполне согласуется с аналогичной незначительной ролью военных действий на всем африканском континенте с его этнополитической пестротой и случайными границами.

Африку как гигантский континент развивающегося мира нередко воспринимают и оценивают в целом, делая при этом оговорки лишь относительно ЮАР и арабского севера. В этом есть определенный смысл. Но для нашего анализа важно подчеркнуть, что между негритянской и арабской зонами существует серьезная разница (опять-таки оставляя в стороне ЮАР). Эта разница ощущается прежде всего в общем уровне развития и в цивилизационном фундаменте. Именно поэтому три предыдущие главы были специально посвящены Африке южнее Сахары, тогда как данная глава скорее может считаться частью тома, которая посвящена арабским странам и миру ислама в целом. Соответственно и все приводившиеся выше данные, оценки и выводы целесообразно рассматривать именно сквозь арабо-исламскую призму. Если подходить с этой меркой, то окажется, что страны Магриба и Египет - не просто часть мира арабов, но самая многонаселенная и в этом смысле весьма значимая его часть. Здесь проживает свыше двух третей всех арабов, а Египет является крупнейшей и едва ли не наиболее важной частью арабского мира. Массовые протестные выступления в странах арабского Магриба на рубеже 2010-2011 гг. свидетельствуют о недовольстве резко возрастающего в числе населения и особенно вступающей в жизнь молодежи характером власти, коррупцией и отсутствием рабочих мест. Но последовавший за этим кризис власти, иногда, как в Ливии, отягощенный вооруженным насилием со стороны цепляющегося за власть диктатора, едва ли легко и быстро приведет к желаемым результатам. Последствия могут оказаться далеко не теми, к которым стремятся жаждущие улучшения качества жизни.

< Предыдущая		Оглавление		Следующая >