Аудит / Институциональная экономика / Информационные технологии в экономике / История экономики / Логистика / Макроэкономика / Международная экономика / Микроэкономика / Мировая экономика / Операционный анализ / Оптимизация / Страхование / Управленческий учет / Экономика / Экономика и управление народным хозяйством (по отраслям) / Экономическая теория / Экономический анализ Главная
Экономика
История экономики
| Герман Ван дер Bee. История мировой экономики, 1994 | |
4. ДРУГИЕ ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ РАЗВИТИЯ |
|
|
Разочарования, вызванные неудачами смешанной экономики в 70-х годах, заставили искать возможные коррективы или другие модели развития народного хозяйства. В некоторых случаях смешанная экономика, которая повсюду делала акцент на экономический рост, утратила всякий контроль. Меры конъюнктурного характера уже были недостаточны для выравнивания ситуации, необходимо было принимать срочные структурные реформы. Предлагались реформы трех типов: 1) возвращение к экономике свободного рынка и конкуренции, 2) переход к полностью централизованно планируемой экономике, 3) движение к децентрализованной системе планирования и рабочему самоуправлению. Среди сторонников первой модели фигурировали экономисты неоклассической ориентации Людвиг фон Миз (Ludvig von Mises) и Фридрих фон Хайек (Friedrich von Hayek). С конца 60-х годов эстафету у них приняли Милтон Фридман (Milton Friedman), Карл Брюннер (Karl Brunner) и А.Х. Мельтцер (А.Н. Meltzer), которых можно отнести к монетаристам. В течение долгого времени представители этого течения вели упорную борьбу против концентрации экономической власти в руках государства47. В их глазах экономика согласия скрывала возрождение корпора- тивистских и бюрократических структур, которые основательно искажали свободную игру и эффективность экономических сил. По Хайеку, введение в функционирование экономики рынка этических принципов, таких, как справедливое распре- деление, лишает всякой объективности экономический процесс. Индивиды, таким образом, начинают вознаграждаться в зависимости от субъективных критериев что есть добро или зло, определяемых элитарной демократией или авторитарным государством. Наоборот, в контексте свободы участие в экономическом процессе компенсируется в объективной манере. Рынок нейтрален, и лишь критерий успеха определяет степень вознаграждения. Этот ход мыслей привел неоклассиков на практике к провозглашению возврата к одной из форм либерализма. Монетаристы следовали тем же путем, но использовали более прагматичный подход. Их главной задачей было демонтировать кейнсианскую модель48. Они всячески подчеркивали дестабилизирующую роль государственных интервенций и невозможность одновременного достижения полной занятости и стабильности цен. По их мнению, необходимо было освободить систему смешанной экономики от излишнего вмешательства со стороны государства. В то же время частный сектор должен был развиваться в условиях свободного рынка и чистой конкуренции. Таким образом, саморегулирующиеся рыночные механизмы смогут способствовать достижению экономического равновесия и восстановлению стабильности цен. Если правительство хочет применять стабилизационную политику, оно должно в первую очередь заботиться о сохранении денежной-массы в фиксированных количественных пределах. Таким же условием являлось сохранение равновесия бюджета. Монетаризм пришелся ко двору в условиях инфляции и стагфляции 70-х годов, поразивших смешанную экономику западных государств. Как уже отмечалось, многие правительства приняли на вооружение такую стратегию в рамках своей макроэкономической политики. Некоторые страны пошли даже на сокращение доли государственного сектора в ВНП, однако мероприятия, проведенные в этих целях, были не слишком впечатляющи и встречены такой волной недовольства, что можно говорить лишь об очень ограниченном их успехе49. Лишь к началу 80-х годов призывы к проведению структурных реформ смешанной экономики для построения ориентированной на рынок системы получили больший отклик. Второй возможный путь структурного реформирования смешанной экономики состоял в введении императивного планирования и полной централизации. На практике это означало национализацию остальных отраслей промышленности и сферы услуг и одновременное усиление централизованного контроля за их дея-тельностью. Очень часто пропагандировалась идея создания государственных холдингов в целях установления такого контроля. Помимо этого, предусматривались и иные меры по усилению контроля со стороны государства: общественные холдинги, национализированные предприятия и крупные фирмы частного сектора должны были быть подчинены системе долгосрочного планирования, созданной по образцу британской модели на основе консультаций между правительством и представителями профсоюзов. Традиционалистские коммунистические партии западных стран предлагали более радикальные решения. Они пытались провести их в жизнь, хотя бы частично, в тех странах, где имели представительство в правительстве или даже контролировали его, как было в течение короткого времени в Португалии после революции 1974 г. Во Франции коалиция левых сил наметила создание экономической организации такого типа. В Великобритании эти предложения под воздействием радикализации фракции партии лейбористов стали предметом политических споров. Что касается Италии, увеличившаяся возможность исторического компромисса между социал-демократами и коммунистами дала основание для предположений о радикализации экономической политики. Однако в целом эта вторая группа реформаторов имела очень ограниченное влияние. Сторонники императивного планирования никогда не обладали реальной политической властью в 70-х годах. Более того, их идеи оказались полностью опровергнуты неоклассиками, монетаристами и даже молодым поколением "новых левых". Последние одинаково ненавидели и идеи планируемой централизованной экономики, и реалии авторитарно-бюрократических государств, так же как неолиберальный вариант смешанной экономики. "Новые левые" составили костяк третьей группы реформаторов, отдававших предпочтение системе децентрализованного планирования и рабочего самоуправления. Эта группа родилась в результате интеграции движения протеста 60-х годов в социалистических партиях Запада. Первоначально ее характеризовали революционные настроения, навеянные "кастризмом" на Кубе и культурной революцией в Китае. Однако в 70-х годах в этом движении, как уже отмечалось, возобладало реформистское крыло. В силу евоей интеграции в существующую политическую систему "новые левые" должны были ставить более реальные цели. Одновременно это способствовало притоку "свежей крови" в деятельность традиционных социалистических партий, проявивших тенденцию к склеротизму. Лозунгом дня стал "социализм с человеческим лицом" с отсылкой на опыт югославской модели рабочего самоуправления50. Отправной гипотезой "новых левых" явился тезис о невозможности достижения экономической демократии в рамках традиционной правой или левой политической системы. В период правления правых партий экономические институты служат интересам частных привилегированных групп. В период же правления левых те же институты начинают служить интересам избранных слоев государственной бюрократии или партийным чиновникам. В глазах "новых левых" только профсоюзное движение оставалось действенным средством борьбы с властью государственной машины и владельцев капитала. В британском варианте этой идеологии для ограничения полномочий государственной и партийной бюрократии достаточно было предоставить профсоюзам право законного контроля за деятельностью крупных предприятий частного и государственного секторов. На континенте левые радикалы не считали выполнение этого условия достаточным для решения проблемы. Они доказывали, что прежде всего сами профсоюзы настолько заорганизованы, что их руководство потеряло всякую связь с первичными организациями. В этих условиях право контроля превращается в фикцию. Помимо этого из-за современных масштабов производства и прогресса в области его организации, предприятия и государство имеют такую власть, что профсоюзное движение оказывается просто не в состоянии противостоять им на равном уровне. Относительно меньшая значимость размера заработной платы в общей совокупности производственных издержек также способствовала такому состоянию дел. Единственный способ достичь равновесия властей - установление самоуправления. Если благодаря эффективности такой системы работники действительно получат право принимать участие в выработке важных экономических решений, исключается риск злоупотреблений со стороны элитарных групп. Развитие и применение этих принципов принятия решений в области культуры и политики ведут к действительной демократии, гуманной и исключающей отношения, пронизанные фальшью51. Суть второй гипотезы "новых левых" заключалась в том, что улучшение материального благосостояния индивида еще не есть достаточное условие для построения современного гуманистического общества. Нематериальные ценности и общественные блага также являются важными составляющими этого процесса. Поэтому увеличение ВНП и физическое производство не представляет собой достаточного критерия для оценки общего благосостояния. Идеологами "новых левых" предусматривалось введение новых методов национального учета и новой системы для анализа "затраты-выпуск", которая одновременно включала в себя показатели материального и нематериального благосостояния, а также аналогичную систему показателей для индивидуального и социального благосостояния *. Таким образом, "новые левые" высказываются в пользу программы социалистического планирования или, если быть более точным, в пользу планирования децентрализованного. Основа общего благосостояния могла бы определяться на уровне локального сообщества, а стратегия инвестирования и распределения доходов - на уровне предприятия. Здесь же должны разрабатываться способы гуманизации трудового процесса52. Повсюду структура процедуры принятия решения должна была оставаться простой и элементарной, чтобы после как можно более широкого обсуждения сделать выбор, отдавая себе отчет в его правильности. Кроме всего прочего, рациональность этой системы должна была быть гарантирована обменом предварительной информацией по всем вопросам снизу доверху. Параллельно координирующий орган, состоящий из выбранных представителей, должен был обеспечивать максимальную эффективность и производительность. Децентрализация основного процесса выработки решений дополнялась, таким образом, существованием мощного централизованного аппарата, хотя его полномочия и ограничивались подготовительными и реализующими функциями. Таким образом, виделась возможность достижения равновесия между рациональностью и демократией, с одной стороны, и эффективностью и равенством в распределении доходов - с другой. Программа Союза левых во Франции (середина 70-х годов) содержала некоторые из этих идей53. Еще большее влияние она оказала на положения предвыборной программы Франсуа Миттерана в 1980-1981 гг. В Италии несколько подобных идей были включены во второй пятилетний план 1970-1971 гг.54 В Великобритании программа, наполненная подобным содержанием, была принята Национальным исполнительным комитетом лейбористской партии55. В малых странах Европы (Швеции, Бельгии, Голландии) программы социалистических партий все более радикализировались, впитывая в себя идеи "новых левых". Однако лишь неокторые из них политически конкретизировали эти положения. Тем не менее даже в тех странах, где социалистические партии находились у власти или пришли к ней, (как, например, было в ФРГ или Великобритании) политика самоуправления никогда не использовалась. Трудности в развитии мировой экономики после 1974 г., а также влияние умеренных и консерваторов в самих социалистических партиях не позволили провести эти новаторские идеи. Обоснованность трех главных подходов к смешанной экономике может быть измерена в зависимости от их основных характеристик. Это централизованный или децентрализованный характер предложенных систем, который лучше всего подходит к этому типу анализа. Интеллектуальная эмансипация вынесла на первый план дискуссии о демократизации выработки решений на Западе после войны. Вот почему выбор централизованного планирования дает в долгосрочной перспективе мало или ничего интересного для стран, желающих развиваться, в принципе, как парламентские демократии. В теории централизованное планирование усиливает рациональность и вследствие этого эффективность экономической деятельности. Все решения принимаются на рациональной основе согласно поставленным целям. Но авторитарный характер централизованного императивного планирования вызывает такое сопротивление и недоверие со стороны подчиненных, что весьма проблематичным представляется достижение социального консенсуса в условиях парламентской демократии. Более того, развитие централизованного планирования в тоталитарных государствах в межвоенный период и в странах Восточного блока после второй мировой войны не оправдали возложенных на него ожиданий. Централизованное планирование вело к отчуждению индивида. По мере же усложнения экономического процесса последнее неизбежно сопровождалось таким расширением бюрократических инстанций, что рациональность и эффективность, предусматривавшиеся теорией, уступили место настоящему хаосу, иррациональности и неэффективности. Впоследствии страны Восточного блока стремились смягчить механизмы своей системы планирования. Если на Западе консервативная реакция перед лицом экономического кризиса привела к более строгим авторитарным политическим режимам и вследствие этого к более строгой форме централизованного планирования, то это были временные явления. Продолжение интеллектуальной эмансипации сделало необратимым процесс демократизации политических и экономических решений. Под этим углом зрения будущее децентрализованного планирования представляется в лучшем свете. Его можно видеть в двух вариантах. Децентрализованное планирование может прежде всего означать возврат к "суверенитету рынка" и свободной конкуренции (наша первая категория структурного выбора смешанной экономики после войны). Во втором варианте, децентрализованное планирование может быть создано в контексте социалистической концепции самоуправления (наш третий структурный выбор). Возвращение к системе рынка равнозначно сведению процесса децентрализации экономических решений до уровня индивида. В этом случае функция планирования переходит к механизму автоматического рыночного саморегулирования. Представляется маловероятным полное возвращение к этой системе. Увеличение размера предприятий в частном и государственном секторах - явление необратимое в цивилизации, где технологический прогресс играет решающую роль. В условиях экономики, ориентированной на рынок, этот процесс неизбежно ведет к образованию монополий и созданию напряженных ситуаций в отношениях между различными социальными классами. Неравенство в доходах, которое образуется вследствие этого, и отсутствие корректирующих механизмов не может быть принято в обществе, опирающемся в большой степени на справедливость распределения, вознаграждения за труд и солидарность между сообществами. Там, где общество демонстрирует предпочтение парламентской демократии и системе участий, рыночная экономика может породить неприемлемые социальные ситуации. Другая концепция децентрализованного планирования соотносится с экономическим самоуправлением на уровне предприятия, сопровождаемым такими же процессами в культурной, политической и социальной сферах. Все вместе они образуют систему "прямого демократического участия". В этом случае подразумевается принесение ряда жертв в области материального благополучия ввиду недостаточной экономической эффективности. Тем не менее предусматривается, что эти потери с лихвой компенсируются преимуществами в упомянутых уже нематериальных сферах. Но может ли большинство населения иметь такие же ценностные суждения о приведенном выше анализе системы "затраты-выпуск". Нет сомнений, что для большинства материальные преимущества играют огромную роль, так как в их глазах это является фактором, определяющим социальный статус и личное достоинство. Культурные политические и социальные же преимущества кажутся менее значимыми56. Безусловно, эти убеждения могут измениться под влиянием факторов образования и обучения, остается лишь справиться с авторитарным манипулированием и пропагандой. Во всяком случае, маловероятно, что люди с легкостью будут менять свои взгляды на общественный статус и материальное благосостояние. Помимо этого, встает вопрос финансирования политических, культурных и социальных преимуществ. В этом отношении необходимо, чтобы экономика была как можно более эффективной. Так что экономический рост сохраняет свое решающее значение. Помимо прочего, самоуправление может являться объектом критики институционального порядка. Недостаточно того, чтобы работники и служащие принадлежали к институтам, которым поручено создавать самоуправление. Функционирование этих институтов должно соответствовать совокупности целей самоуправления. Это достаточно трудновыполнимая задача. Опыт самоуправления в Юго- славии показал, что процедура принятия решений в таких органах не соответствует принципам демократического участия. Всегда стратегию инвестирования определяет технократическая и политическая элита. Более того, распределение доходов зависит не от вложенного труда, но скорее от власти, которой располагают в социальном отношении ответственные лица в органах самоуправления. Югославское общество остается жертвой забастовок и других социальных волнений, доказывая, что одних лишь изменений структурного порядка недостаточно для кон-кретизации идеалов "демократии участия". Силовые отношения в недрах общества, опирающиеся на различия в области технократического знания и элитарную структуру партийных организаций, продолжали оказывать влияние на функционирование системы самоуправления в области экономики. Они даже усиливались. Даже если предположить, что система самоуправления в экономической и политической сферах функционирует эффективно, проблемы тем не менее не исчезнут. Эффективная децентрализация процесса принятия экономических решений порождает корпоративистское движение в рамках национальной экономики, которое не только не способствует эффективному развитию системы, но в долговременной перспективе может вообще разрушить ее. Так же как корпоративизм в Европе XVII и XVIII вв. поставил процесс принятия экономических решений в области промышленности под контроль локальных единиц, система самоуправления передает принятие экономических и политических решений на еще более локализованный уровень. Однако эта локальная база может быть подчинена нескольким крупным предприятиям и профсоюзным организациям. Таким образом, принятое решение оказывается зависимым от интересов этих групп и в силу этого обстоятельства - чрезвычайно фрагментированным. Экономическое планирование по всех приемлемых формах становится невозможным. Протекционизм и консерватизм становятся доминирующими факторами, как это было в давние времена. "Новые левые" считают, что настроение на Западе складывается в пользу развития самоуправления и децентрализованного планирования. Это объясняется "интеллектуальной эмансипацией" человека, ставшей возможной в условиях демократизации образования и революции в области информации. Главный момент - достичь той точки, в которой движение самоуправления и децентрализации может совпасть с системой существующей смешанной экономики. Если такая комбинация позволит достичь нового равновесия между эффективностью, справедливым распределением, а такЗке интеллектуальным и духовным развитием человечества, будущее смешанной экономики будет благоприятным. Но в случае отсутствия нового консенсуса при "дозировке" этой комбинации смешанная экономика окажется в состоянии склероза и упадка. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "4. ДРУГИЕ ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ РАЗВИТИЯ" |
|
|